Все цитаты из книги «Семь дней до Мегиддо»
Я коротко рассказал про разговор с хранителем.
— Ты призван, — сказала Дарина. — И Гнездо тебе благодарно. Сломанные рёбра — ерунда, у тебя все мышцы были порваны и кости на ногах переломаны.
— Тогда решением станет полная зачистка. Выбирайте.
— Мы осуществляем протекторат, но право собственности остаётся за Прежними. Это сложная система обязательств и прав, закреплённая договорами, которые мы не вправе нарушить.
— Сын, — с лёгкой неловкостью ответил старик.
— Мой тоже поумнел. Просил поблагодарить ещё раз, Денис Михайлович.
— Нет, что ты… — Дарина помедлила, потом обняла меня, уткнулась в шею. — Спасибо. Ты нас обеих спас. И сам чуть не погиб. Я бы ничего не смогла сделать… Я боялась, что ты умрёшь. Очень боялась.
Все пули и дробины, выпущенные Виталием и Еленой, висели в воздухе, словно маленькое, багрово светящееся созвездие.
Вот, может, мокрые пятна на полу как раз он оставил. Сидел, с него текло так же, как с меня…
Ближайшее к центру Гнездо было на Олимпийском проспекте, оно накрыло уголок дедушки Дурова, не затронув по какой-то причине лишь слоновник. Но Дарина попросила меня пойти в другое, самое крупное в Мо…
Я постоял, глядя ему вслед. Вспомнил реплику деды Бори: «Вы его не узнали?»
Что, впрочем, не отвечает на основной вопрос.
Она как бы сразу провела грань, и полицейские смешались.
— Призыв снят, — согласился я. — Но это ничего не значит.
Я вернулся к двери, закрыл её. Что-то щёлкнуло. Экран засветился серым. Вообще-то настоящий серый — это просто смешение цветов, но тут было ощущение, что в экране слегка разбавленная серым тьма.
Ну так, может, об этом и подумать? Как научила Милана — думать комплексно, оценивать не только то, что я знаю, но и неизвестное.
Мир словно расширился, звуки ушли куда-то вдаль. Нервы… Я шёл и мысленно звал Гнездо.
Меня будто гигантской ладонью вдавили в диванчик, так что под задницей звякнули пружины. И придерживали — секунд десять.
Словно тихий шум прибоя. Или гул крови в большой морской раковине, которую прижимаешь к уху.
— Эй! — не выдержал я. — Почему вас не трогают менты?
Монстр рухнул, несколько раз дёрнул лапами, вспарывая ковры и оставляя борозды в паркете.
Парень снисходительно кивнул. Вся его вежливость, едва я его пропустил, растворилась бесследно.
— А она вначале целовала. Потом принялась бить. У вас сложные и запутанные отношения.
— Не то, чтобы поссорился… Но мы расстаёмся.
Её ладошка легла в бронированную перчатку.
— Да, мужчины быстрее ломаются, — сказала Елена таким тоном, словно всю жизнь проработала в гестапо, пока ни была уволена за кровожадность. — С другой стороны, эта коза расскажет больше… руку даю на …
Я попробовал из её ложечки. Да, было вкусно.
— Действуем по обстоятельствам, — сказал деда Боря.
— А что делать-то, — усмехнулся Иван. — Так было всегда, пойми. И жизнь шла своим чередом. Старайся выжить, получай удовольствие от настоящего. Ты, Максим, мне…
— Не только, — деда Боря глянул на меня. — То существо, что приходило к тебе… это точно был монстр?
А это будет ещё как нестандартно, какие бы истории не рассказывали друг другу люди.
И мне стало не по себе. Всё-таки обычно, когда мы не наедине, Дарина говорит очень спокойно, без эмоций. А сейчас у неё такая надежда в голосе появилась! Стало ясно, насколько же она испугана и расте…
— Местный, — призналась Наська. — Норм. Часто тут бывает.
От идеи расследовать нападение Дарина отказалась. Похоже, она уверилась, что по Гнезду прошлись смертоносным вихрем Инсекты (никогда такого не было, и на Земле-то их раньше не видели, но кто ещё мог …
— Поспи, — согласилась Елена. — А я с молодёжью побуду. Почистим стволы, обсудим тактику.
Я кивнул. Наверное, да. В мифологии, конечно, встречались всякие грустящие богини, чьи слёзы превратились в жемчуга, ну или у Бажова, когда Хозяйка Медной горы плакала, её слёзы становились изумрудам…
Я покачал головой. Теперь я никак не чувствовал Гнездо, и это бесило. Лучше бы уж отталкивало.
— Может и хорошо, — сказал я. — Обычные девчонки бы повесились…
— Вы уверены, что хотите идти? — спросил я.
Он что, пьяный, что ли? Какая-то необычная разговорчивость и весёлость.
— И давно у тебя в друзьях бывший финансовый аналитик Борис Аксендер, хирург Елена Филипенко, авиадиспетчер Василий Беспалов, бухгалтер Юрий Панфилов? Насчёт Виталия Исакова не спрашиваю, знаю его по…
Подавать ему я и не собирался. Можете считать меня жадным и бессердечным, но я же знаю, что любой вайкр этот старик пустит на бухло и закуску, а не на подержанное стекло и новую батарейку. Всегда ест…
— Максим, на тебе лица нет! Ты какой-то весь белый! Тебе плохо?
— Жаль, картошки нет, — упрекнула она. — Куриный супчик без картошки слабоват…
— А он чей друг? Её? — и она косо глянула на Милану.
— Да, мне очень жаль Гнездо, — сказал я, натягивая на голову капюшон.
— Талант, — сказал Иван. Присел на корточки, заглянул Анне в глаза. — Детка, а как ты поняла, что я рассогласован?
— Бесполезно, — ответил отец очень спокойно. — Это центр Москвы, сын. Тут никакие убежища не спасут.
«Ты уже умер, мутаген в большой концентрации убивает. Взрослые умирают все, сформировавшийся организм не выносит Изменения, но ты умрёшь быстро».
— Я бы хотел получить этот, — сказал Продавец.
— Нет. Я объясняю вам, что есть ситуации, не имеющие хорошего решения. Вот представьте, Максим. Я даю вам кучу патронов. Допустим, ещё что-нибудь. Вы занимаете оборону и ценой героических усилий отби…
— Наська, ты-то что на меня злишься? Дарина меня выставила. Побоялась запрета Инсеков. Что мне оставалось…
— Итак, после Перемены люди узнали о существовании двух инопланетных цивилизаций. Первая — Инсеки. Наши добрые друзья и покровители. Они уже некоторое время наблюдали за Землёй и с ужасом понимали, ч…
Удивительно — но мне казалось, что он говорит искренне. Старается, чтобы мы поверили и пошли навстречу. Ему действительно не хочется, чтобы Инсек ударил по Земле, если он заберёт стратега, и он не же…
— Запутанные семейные отношения. А что случилось? — забеспокоилась мама.
— Тогда рассказывай. Ты видел монстра и ухитрился победить. Как? Что он из себя представлял?
Дарина стояла у дверей и тревожно смотрела на меня. Я почувствовал, что она спрашивает Гнездо — не о том, что я делал, она доверяла, — а о том, что я сейчас чувствую, не плохо ли мне.
— Пропустите, — сказал я. — Это нужно сделать.
— У меня работа, едва успею, — сказал Василий. Он был самым хмурым, видимо, с Юрием их связывали приятельские отношения. — Простите, уйду.
— Интересует, кто и в какое время был в какой точке в очках, не видел ли чего-то странного. Второй вопрос: то же самое, но ночью в среду, около часа. И последний. Сегодня рано утром кто-нибудь проход…
— Вашу ж мать! — выругался Лихачёв. Отшатнулся от стратега, взвыли моторы брони. Полковник по-птичьи дёрнул головой, рявкнул: — Лейтенант, уводите пост! Да, немедленно! Возвращайтесь в отдел. Меня не…
— Тебе пора, — сказал Инсек. — Мне пронести тебя через переход, или ты пойдёшь сам?
— Все спать хотят, — вздохнул он. — Я тоже уже лёг, когда выдернули… Мы недолго посидим, поговорим.
— Это уж я поняла, что странное, — сказала женщина с иронией. — Но о каком Лихачёве вы говорите?
Ещё вчера мы с Дариной обговорили, что я буду делать.
В этих словах-картинках не было ни ненависти, ни торжества. Боец информировал меня, как достойного противника, который пытался с ним справиться.
— Я шоколадные люблю, — сказал мальчик в розовых джинсах. — Леденцы, фу!
И, вырвав шприц, воткнула иглу мне в бицепс.
— Ну да. Если ты говоришь, что есть какая-то третья сила, ещё какие-то пришельцы, которые были на Земле… так они нас защищали, выходит? И если они ещё тут, если их найти…
Разумеется, я стал оглядываться. Ну как можно было не осмотреться?
— Поэтично, — мрачно сказал я. — Прям как в диснеевском мультике.
— А, так вы уже додумались и до этого? Да. Он обычно стоял у входа. Куколки развиваются очень интенсивно, но он потерял первые годы жизни и куколкой был недолго… так что и стражей не самой умной стал…
— Да какой он мне дружок? — сказал я. — Таких друзей… сами знаете, за что — и в музей. Хулиганьё мелкое. Петарды у меня под дверью взорвал.
— Извини, — он вдруг снял очки, быстрым движением протёр глаза. Глаза у него были абсолютно сухие, поэтому я поверил. Притворялся бы, так подпустил бы слёзы. — Макс, ты ответил честно, и я объясню. Н…
Милана прыгнула — накрывая собой куколок, защищая от разлетающегося облаком огня бойца.
— К нам сегодня привезли девочку, — рассказывала она. — Большая уже, четырнадцать лет. Спрыгнула с балкона пятого этажа, вся поломалась.
— Я москвич, меня зовут Василий, фамилия Беспалов. Когда-то был военным лётчиком. Восемь лет назад уволили в запас. Выучился на авиадиспетчера. Если летаете из Шарика, то я мог давать команды пилоту……
Виталий Антонович куда старше большинства сёрчеров, ему уже под сорок. Собирать кристаллы он начал одним из первых в Москве — если не врёт, так ещё до появления Комков. У него и впрямь талант, он и б…
— Так мы все шли умирать, — спокойно ответил он. — Ты пойми, Максим, мы — те, кто выжил в девяностые. Нам тогда было как тебе сейчас… ну ладно, мы с Леной постарше. Это у вас Виталий за старшего, в н…
Но какое-то внутреннее раздражение оставалось. Поманили подвигом — и тут же отправили в отставку. Есть, наверное, во мне какой-то нездоровый авантюризм. Может в деда? Он был военным, по-настоящему во…
— Как Холмс и Ватсон! — обрадовалась Наська. — Как Флавия де Люс!
Полковник чуть прищурился, а я понял, что Дарина говорит о Наське. И одновременно, что это ещё одна её подачка. И «расстроена», и «готовится отойти ко сну».
Сёрчеры толпой не работают. Пробовали раньше ходить цепью, но это хорошо в поле или в горах, а в городе по большей части неудобно. И выглядит довольно глупо. Ещё случается, что двое или трое видят од…
Я неловко повернулся, встал на четвереньки, поднялся. Вроде бы ничего не сломано, только кровь из носа хлещет, но кого это волнует, мы же тут не до первой крови бьёмся…
— Милана… если бы стратег взяла конфету, она умерла бы…
— А ты подковался, — заметил Лихачёв. — Ясно… Они что, пытаются захватить переход?
— Будь добр, подержи зажжённую, — сказал Лихачёв. — Хочу покурить, но если за нами наблюдают, то оправдаться смогу лишь необходимостью наладить с тобой контакт. Нам потому и выдают сигареты — для нал…
А вот особая, от Продавца, наполовину вдавилась в поверхность и прилипла, полурасплющенная, медленно разгораясь багровым.
— Ясное дело, Макс. Отдел «Экс» регулирует мелкие проблемы, гоняет сумасшедших и ловит самодеятельных террористов. На большее у них полномочий нет, чего бы там Лихачёв не мнил себе.
Одному всю грудь истыкали, комбинезон почти зарос, но следы оставались. У второго шея была перерублена до позвоночника.
Мне-то было страшно, врать не стану. Вначале, когда вся толпа пришла ко мне домой, я как-то расслабился. И от количества, и, наверное, от того, что они немолодые люди. Я сам поздний ребёнок, маме был…
Я открыл глаза и посмотрел на Дарину. Она сидела рядом и, кажется, приготовилась снова залепить пощёчину.
— Не надо брать всё на себя, — сказала она серьёзно. — Ты хоть и в плаще теперь, но не супергерой.
— Нет, ты не догнал. Ты в туалет выходил. Или успокаиваешь меня, потому что я в панике. Всё, злодей убежал. Что ты подумаешь?
— Ничего особенного, — сказал я. — Экраном управляла, быстро очень. Нашла тех, кто вторгся в Гнездо. Сказала, что это два уничтожителя и боец, ровианская гвардия, что один призванный не справится…
Лихачёв кивнул. Выкинул окурок, засунул руки в карманы брюк. Стоял, сутулясь и о чём-то размышляя.
Когда она склонилась надо мной, мы с ней уже сравнялись в скорости движения. И, видимо, замедлились достаточно, чтобы можно было говорить голосом.
Я подумал, что отношения между силовыми структурами всегда далеки от братской любви и взаимопомощи. Но у Лихачёва тут явно было и что-то личное.
— Поменяй вопрос. Это плохая игра. Это опасная игра.
— У нас у всех дети в Гнёздах, — пояснил Юра. — В других, правда. Дети, внуки…
— Спасибо. Если что… Было приятно встретиться.
Значит, даже эти твари, которым на людей плевать, связаны какими-то правилами. «Только добровольцы», — обмолвилась Дарина о монстрах. И дети, которых берут в Гнёзда — добровольцы, по крайней мере, их…
И растаяла в воздухе. Вот она была, а вот её нет.
— Нет, но… вы же всегда в своей чешуе, — я попытался улыбнуться. — Не думал, что увижу жницу без одежды.
— Я даже не знала, что Прежние ещё есть на Земле, — ответила Дарина. — Я жница, я хранитель лишь формально, у меня нет всей информации.
Стратег Анна стояла в паре метров от нас. Вместо халата она надела ярко-розовое платье, расчесала свои роскошные волосы и выглядела сейчас как примерная девочка, которую мама собирается вести на детс…
Пуля вошла монстру чуть выше левого глаза. Брызнули осколки кости.
— Это обязательно, — неожиданно сказала Наська. Повернулась и обняла мою маму. — Вы хорошая. Я бы у вас осталась.
— Народ, раз теперь здесь вы и Милана, я на время отлучусь? — спросил я. — Погода располагает к прогулкам. К вечеру вернусь.
— Я уже подруге сказала, что меня не будет несколько дней. Она своего позвала… если вернусь, то это будет ещё опаснее.
Я осторожно взял её за подбородок и поцеловал. Она ответила, целуясь жадно, неумело и отчаянно, как бывает только в первый раз.
— А он думает, — сказал гость одобрительно. — Молодец какой. Знаешь, может, и хорошо, что нам интернет прикрыли. Молодёжь стала больше думать, а не ругаться друг с другом… и революционные чатики созд…
— Нет, — сказал Виталий. — Не буду я звать наших ребят. Кое-кто пойдёт, да, но незачем.
— Как раз не сдались! — нахмурился деда Боря.
Я запустил руку в кобуру и достал «Макаров».
Тот, кто мне был нужен, сидел за столиком один.
— В кого ты такая умная? — спросил я, пытаясь идти по коридору. Это не очень просто, когда в тебя намертво вцепилась десятилетняя девчонка.
Вот это походило на монстра в Гнезде. Точно такие же слова-картинки. Только не громкие и разборчивые, а бормотание на краю сознания.
— Пусти-ка, — Юра взялся за зеркало с одной стороны, Василий с другой. Они дёргали, пытались сдвинуть вверх-вниз. — Нет, жёстко закреплено. Может, на клее?
— Думаю, объяснять ничего не надо? — спросил он.
Она подошла к Лихачёву и протянула ему руку.
Мы убили недоделанных монстров и их хозяев. И одного почти готового монстра.
— Мы сходили в магазин, — сказала мама. — Взяли зонтики и сходили.
Наверное, только я понимал, что происходит. Она связана приказом Инсеков не совершать ничего необычного. Впустить нас в защищённую зону, чем бы она ни была, очень необычно. Но она впускает, придумыва…
Мы прошли какой-то этап наших отношений. Они кончились не потому, что мы неприятны друг другу, да они вообще не кончились, стали другими. Не лучше и не хуже.
Через секунду из коридора выбежала Наська.
— Воду лучше наливать в прозрачные стаканы, так вкуснее.
— Максим, не требуй большего, — взмолилась она. — Ты спросил, я ответила. Всё, что могла. Остальное совершенно не касается нашей ситуации. Это… это вопрос Гнезда. Смысла нашего существования.
Хотя нет. Она недооценила разгром. Вместо матери у Гнезда маленькая куколка, вместо хранителя — жница.
— Спи… — добродушно сказала Наська, проходя мимо.
— Да. Это интересное наблюдение. Я слушаю тебя, Максим.
Милана сделала большие глаза, глядя на меня.
Таня взяла карту и пошла в помещение кафе. Остальные разошлись по столикам, поглядывая на нас.
Ясно. Больше пустых разговоров не будет.
— А компьютерная информация? — спросил Василий.
— Хорошая погода, не правда ли? — спросил я.
— Да, три филиала по Москве. И ходят об этой сети слухи… разные. Максим, я с тобой честен. Тебе кто-то сверху покровительствует, у меня руки связаны. Но, может быть, ты поделишься информацией?
— Следующему выстрел в тело, отрубаем голову и изучаем.
А чай, кстати, был очень вкусный. Зря не допил…
— Простите. Но вряд ли я могу вам рассказывать.
— Давно не показывался, — сказал Виталий Антонович. — Хорошо, что заглянул, я уж собирался проведать.
— Как всё сложно-то в молодости… Итак, одна тварь осталась, и ты считаешь, что она пойдёт в Гнездо?
— Я пойду к тому Продавцу, — сказал я. — Куплю ещё этой штуки. Для тебя. И для Наськи тоже.
— Он был вооружён? — деловито спросил Юра.
Только я мог что-то сделать, но я же не мог?
Пересев на поезд до Мичуринского, я всё ещё размышлял, что делать, если в раменском Гнезде меня выслушают (если пошлют нафиг — то пойду, куда деваться) и скажут: «Да, это мы всех убили, вам-то какое …
Дарина рыдала. Тихо, беззвучно, застыв, как столб. Люди, когда плачут, стараются к чему-то прислониться. Наверное, потому что плачущий — он беззащитен, он нуждается в опоре. А она стояла, будто столб…
— Верни полученный обманом поцелуй! — капризно потребовала куколка.
— Как знал с утра, что кому-нибудь понадобится, — сказал он.
— Почему? — спросила Милана. — Я всё вижу и понимаю, я в здравом уме и твёрдой памяти. И я младше Макса.
Кажется, он не собирался бежать, хотя все были в таком шоке, что это могло и получиться. Одним взмахом руки, неожиданно удлинившейся, он сбил Василия и развернулся к Елене.
— Ты расстался с девушкой из Гнезда? — прямо спросил отец.
Я не стал тянуть, сразу ткнул пальцем в зеркало на стене.
Возьмём земную историю. Кровавую, мрачную, несправедливую — что уж притворяться. Я всё-таки собирался поступать в МГИМО, политикой интересовался. Формально на Земле было равенство и какое-нибудь мелк…
Зеркалки — не волшебство, они лишь подсвечивают кристаллики, делают их более заметными. Если глаз намётан, то за пару недель, при удаче, можно заработать на очки.
— Ты простудишься, у тебя ноги мокрые, — сказала Наська.
Милана нашла у меня пакет гречки и сварила кашу. С молоком. Странно, какая-то детская еда, но мне понравилось.
Я прям почувствовал, что она сейчас хочет сказать. Что-то вроде того, что дело не только в ней. Что никогда не заведёт детей, раз уж мир устроен так. И что человечеству лучше вымереть, если всё это п…
— Нет, это всё ерунда. Ты же говоришь, монстр убил кучу народа?
Милана снова округлила глаза. Метрдотель внимал.
— Ясно, ясно… Давно ты с ней контакт поддерживаешь?
— Ты чего? — закричал Василий. — Ты чего творишь, старый хер?
— Была бы ерунда, вы бы не приехали, — заметил я. — Мы можем говорить свободно?
Постепенно смех стих. Кажется, я кончил смеяться последним.
— Да. Это довод. Меня смущает сама ситуация: тварь, способная уничтожить целое Гнездо, не смогла выломать твою дверь и принялась запугивать, будто мелкая шпана. Это неэффективно, наивно и способно ск…
— Это пока… И тебя я подставила. Ляпнула с перепугу. Лучше бы… мордой в грязь.
Иван с кряхтением поднялся. Оглядел нас — и внезапно улыбнулся. Широко и дружелюбно.
— Мы вам скидку сделаем, как ВИП-клиенту! — воскликнула женщина. — Тридцать процентов… нет, сорок пять, у нас больше нет…
За рамой виднелась ярко освещённая комната.
Чёрт. И впрямь, с чего я взял, что те чудесные боеприпасы — единственные в своём роде?
Случаются же у них неудачные Изменения? Наверняка…
— Им важно именно это Гнездо, — твёрдо сказал я. — У меня есть догадки, но они такие… странные.
— Не надо, — я потёрся подбородком о её ладонь.
Лёгким толчком лапы он впихнул меня в экран.
— Нам надо поговорить о Прежних, — сказал я. — И о…
Из кожи торчали красно-белые осколки рёбер.
Я понял сразу. Будто меня молнией пронзило.
Дошагав до метро, я сунул в турникет карточку и спустился к поездам. Раньше-то можно было просто поднести смартфон или часы к датчику, но Инсеки очень не любили средства коммуникации сложнее радио. О…
— Они, гады, лично драться не любят, — мрачно сказал деда Боря. — Они всё больше чужими руками. Такие вот у нас ощущения на основании анализа мифов… и тостов, если угодно.
— Ты же знаешь, я доверяю твоему чутью, — вздохнул старший.
— Ты специально для меня взял? — спросила она подозрительно.
— Почему не забрал вазочку вон у той девочки? Она маленькая, сидит у самой двери. У неё тоже пробный сет.
«Оставайся на месте» — прошелестело в голове.
Виталий и Юра переглянулись. Похоже, они были тут самыми авторитетными.
Врать не стану, когда снимаешь с себя хотя бы часть забот, становится гораздо легче. Будто разделил тяжелый груз.
Шагнул к ней и поцеловал. Она жадно ответила.
— Вы работаете в клинике эстетической медицины, — Елена улыбнулась. — Неужели вам не интересно, что делается в том или ином кабинете?
— Сомневаюсь. Но хорошо, что вы не угрожаете мне оружием, это меня бы ужасно огорчило.
— Ого… — сказал Лихачёв с уважением. — Хорошо хоть, до чистильщика не дошло.
Видимо, мой невозмутимый вид внушал доверие.
Ощутил смущённый ответ: «Ты не спрашивал».
А ещё через мгновение песок высох — и она развалилась.
Консьерж откинулся в кресле, запрокинул голову.
— Мир совершенно иначе воспринимаешь! Учиться совсем не надо. Взял учебник, ладонь на обложку положил — и через минутку всё в голове! Только если эти, формулы, сложные, то надо минут пять их впитыват…
Верно, два зелёных кристаллика, то есть два гринка.
— Юра… — сказал деда Боря с горечью. — Юрочка, что ж ты…
— А что ты предлагаешь? — деда Боря повысил голос. Мы не то, чтобы кричали друг на друга, но были уже близки к этому. — Молодость, задор, адреналин? Прекрасно! Но всё, что мы можем, это остаться людь…
— Не хотела тебя обидеть. Мы дружественны к людям и переживаем за человечество. Ты вызываешь во мне симпатию, я желала помочь.
— Нет, боевое применение, — выскочила откуда-то из памяти фраза.
Гнездо не отвечало, Гнездо было в панике… и словно бы даже не из-за Ивана с его монстрами… вместо могучего прилива силы я ощутил какую-то дрожащую нервную боль. Гнездо чувствовало что-то ещё, что-то …
— Нет-нет, — Продавец опять хихикнул. — Это их слуги. Выглядят эффектно, но полная ерунда… Итак, вы хотите что-то купить, Максим?
И как после этого местные называют Комок? При таких шикарных вариантах?
Передо мной стояли жница Дарина и куколка Наська.
Дарина фыркнула, но отказываться не стала. Девчонки все любят шоколад, даже если они уже не совсем люди.
— Это друзья, — сказала Дарина. — Не беспокойтесь. Слушайтесь их в меру разумного.
— Меня зовут Максим. Я призван Гнездом, тем, что в бывшем минкульте. Позавчера вечером Гнездо было атаковано, погибли все Изменённые, кроме одной жницы и одной куколки. Жница объявила себя хранителем…
Герой не должен переживать, уцелеет он или нет. Герой идёт в бой, как на праздник. Может, у него такой высокий уровень идеалов в крови, а может, с фантазией плохо. Или он уверен, что мир заканчиваетс…
— Ты не можешь мне приказывать, жница. Мне не вправе приказать даже мать Гнезда.
Два в точности походили на убитого мной. Здоровенные, шестилапые, с мохнатыми головами. На экране они выглядели полупрозрачными, почти скрытыми своей невидимостью. Один изучал пустые койки, приподним…
— Ясно, — сказал я. — Проехали. Мысль была хорошая, но глупая.
— Много чего. Те, кто был раньше, вроде и жрали. И для продления жизни использовали, они практикуют регулярное омоложение. Но основное использование — пушечное мясо. Изменённые — прекрасные бойцы.
Милана пришла под вечер. Я даже не до конца верил, что она придёт — заканчивал замазывать трещину в штукатурке вокруг двери. Работы было немного, но хотелось сделать всё аккуратно, чтобы и следов не …
— Я сходила и вернулась, — сказала Елена. — Там стоит старый аппарат вакуумного гидропилинга. Кажется, неисправный. И аппарат узи. Он рабочий.
— Он всё-таки юноша… зовут Викентий… наверное, у вас звали Вик… Викентий Исаков…
— Сделать вам ещё капучино? — спросила Наська.
В такой позе он карикатурно напоминал обросший паутиной памятник за спиной. Всё собираюсь посмотреть, кому он на самом деле.
Здесь я впервые попал под проверку — металлоискатель у входа возмущённо запищал и замигал красными сигналами. Полицейские напряглись, я молча выложил на столик пистолет, паспорт, удостоверение консул…
— Наверное, на Старую площадь, — ответил я. Прикрыл глаза, вспоминая номер. Не забыл? Нет, не забыл.
— Не плачь. Всё хорошо. Гнездо даёт мне материал для анализа. На улице более полутысячи людей и пятидесяти не совсем людей. Люди прибывают, напряжение растёт. Всех раздражает дождь и давление щита. Ч…
Ну и, в довершение всего, они выглядели странно. У Дарины был порван рукав на левом плече — от локтя и до самой шеи. Кое-где чешуйки уже срослись, но в прореху виднелась розовая незагорелая кожа, и э…
— Хороший экземпляр, — сказал Продавец. — Что желаете?
Полицейский пост у Гнезда был на прежнем месте, но обзавёлся прозрачной пластиковой будочкой. Полицейские внутри сидели на скамейке, на крыше будочки стояла видеокамера. Намёк на то, что они тут надо…
Что за формальности, что за бюрократия, если ты рушишь на куски планеты?
— То есть некоторые дети Инсеков интересуют больше других, — сказала Елена. — У нас были такие подозрения.
— Мне надо идти. Можно, чтобы Наська побыла у тебя?
Полковник Лихачёв, вроде как мужик не говнистый. Начал разговор жёстко, но потом заговорил по-человечески.
Жаль, не узнал, что же это за тварь такая.
Я вспомнил реплику Продавца и порадовался, что у неё в руках не Достоевский. А то пришлось бы допустить, что они предвидят будущее. Тогда уж совсем край, тогда можно лечь и помирать.
Зачем тело наблюдателю от такой силы, по сравнению с которой Инсеки и Прежние — две стайки смышлёных зверьков, грызущихся из-за вкусных козявок? Если уж ему надо обрести физическую форму — можно восп…
Наши проверяющие вышли из третьего кабинета, двинулись в коридорчик.
Чем ближе я подходил к Гнезду — кругу панельных восемнадцатиэтажных зданий, тем сильнее ощущал присутствие чего-то неприятного, чуждого. Обычно мимо Гнезда идёшь — лёгкая неловкость, желание ускорить…
— Ты же пошёл громить логово не потому, что тебя вчера утром напугали. И не из-за давних обид на пришельцев. А мы к тебе пришли не супчику поесть… Ты, я вижу, вполне устроен в этой жизни, Максим. Как…
Отсиделись только французы и сейчас очень этим гордятся.
— Хотим. Но негативные последствия уже перевешивают выгоду. Как для нас, так и для них. Я общаюсь со здоровыми силами Прежних, они предпринимают различные действия по сглаживанию ситуации. Но это туп…
— Я упёртый атеист, ты же знаешь, — ответил деда Боря. — Правила моих семитских предков хороши для других климатических условий. Тут и мясо, поди, свинина?
— Я пытался выяснить, есть ли третья сила. Какой-нибудь космический ООН. Какие-нибудь «белые каски» на Земле. Чтобы попросить их вмешаться.
Чувствовал, понимал — отстранённо, с лёгким раздражением, без сочувствия или симпатии, но словно зажёгся во мне какой-то яркий огонёк, высвечивающий всё и вся. Как тогда, с двумя незадачливыми грабит…
Но она просто была в халате. Самом обычном банном халате, длинном, до пят. Волосы и лицо были мокрые.
Мне вдруг стало обидно. Я указал взглядом на пьющего у стойки пиво сёрчера.
Я ожидал чего-то иного. Неощутимой «печати» или, может быть, футуристического пистолета, стреляющего смертоносными лучами.
— Немного, но хоть что-то… — деда Боря помолчал. Покачал головой. — Нет. Вряд ли спасёт. Ты использовал свой Призыв.
Лежащий на полу охранник застонал, зашевелился. Ну хоть живой, слава Богу…
Я выложил несколько кристаллов. Для поддержания разговора.
Он стоял и курил, глядя куда-то вдаль. В жидком рассветном сумраке огонёк сигареты тлел красным угольком. Я подошёл сбоку, Лихачёв скосил на меня глаза и ничего не сказал. Он снова был в штатском, не…
Все вооружились ещё и ножами. Надели тактические перчатки. Вот тут я был в пролёте, для меня ни ножа, ни перчаток не нашлось. Последним штрихом стали очки-зеркалки, я надел свои.
Четвёртая разнесла на части тянущуюся ко мне ладонь, а я бросился влево, падая и уклоняясь от чего-то невидимого, с чудовищной силой пронесшегося над головой и ударившего об стену.
Я мысленно потянулся, позвал — и с большим трудом услышал рокочущий гул. Гнездо работало. Отпугивало людей, создавало дискомфорт, вот только сейчас это не помогало. Ему было не до меня.
— Постараюсь, — сказал я. — Но вы меня напугали. Можно убрать давление?
Он подошёл, сел, задумчиво посмотрел на меня, подперев подбородок рукой.
— Получается, что я, — сказала Милана. — Или Максим. Но это совсем глупо, значит — я?
Мне казалось, что я двигаюсь абсолютно бесшумно и очень быстро. Но голова монстра уже повернулась ко мне. Казалось, он был удивлён тем, что я стою живой и, даже, более-менее невредимый.
Я тоже смотрел, ничего не понимая. Пока одна из девочек-куколок (валенки, зелёная юбочка, красный свитер грубой вязки, оранжевый шарф и шапочка с помпоном) не споткнулась о валяющуюся на полу подушку…
— Ну… какие мощнее, — неловко сказал я. Надо же! Конкуренция! Борьба за клиента!
Прежнего хранителя нашего Гнезда я не видел, но, если Дарина станет такой, как хранитель раменского… и дело не в жутковатых белых глазах, похожих на бельма, я бы и к этому привык, но та хранитель был…
— Всё верно, молодец Максим. Тут помещение кончается у крайнего окна. А снаружи — ещё почти три метра до стены здания. Неучтённое помещение!
— Ты знаешь, что кристаллы — органические? — спросила Милана.
Я остался наедине со стражей-женщиной. Умом понимаю, что она младше меня, но к страже понятие возраста как-то неприменимо.
— Эй, мелкая, — сказал я негромко. — Не дуйся, лопнешь.
Я стал свидетелем неслыханного побоища… ладно, только его последствий, но всё равно. Я был призван Гнездом и незаметно для себя получил «волновую печать». Я был зачислен во внештатные консультанты от…
— Что произошло? — спросил Лихачёв. — А? Кто-то может ответить?
Мебели тут не осталось никакой. Весь здоровый зал сложной формы превратился в мягкую затейливую шкатулку. Только потолок с хрустальными люстрами выглядел строго и официально, хотя все блескучки на лю…
Я стал пробираться сквозь толпу к входу в бывшее Министерство культуры. Двери были закрыты, стены облеплены мокрой паутиной, даже она не выдержала непрерывного дождя и обвисла.
Но на обратном пути в вагоны быстро набилась толпа. Толкаться, заглядывая под ноги пассажирам — это совсем отстой.
Я кивнул. Да, мой странный статус призванного Гнездом сделал меня тем самым посредником между людьми и Изменёнными, о котором мечтал полковник Лихачёв.
За мной уже собралась новая маленькая очередь, когда я вошёл в Комок. Ну, тут всё обычно. Помещение неправильной формы, потолок светится, воздух прохладный и свежий. Часть зала отгорожена занавесом, …
— Да с чего вы решили, что она его знает? — буркнул мужчина.
— Держись за мной, — повторила Дарина. И пошла к входу.
— Гнездо признательно призванному за помощь, — сказала Дарина, сухо и официально. — Гнездо возвращает тебя тебе и забирает призыв.
Бомж сидел перед костром на корточках и жарил сосиску, наколотую на металлический прут. Рядом стояла бутылка водки (о, кто бы сомневался!), открытый пакет с нарезанным хлебом, пластиковая упаковка со…
— Расплатитесь, ладно? — сказал я. — А то не при деньгах сегодня.
Я повертел головой, честно пытаясь увидеть хотя бы слабенький фиолетовый отблеск среди травы. Подошёл к скамейкам, заглянул в урны (ворошить мусор, конечно, не стал). Нет, пусто.
Когда я вышел на улицу, дождь усилился, и гроза приблизилась. Я едва успел дойти до дома, прежде чем ливень обрушился стеной, никакой зонт бы не спас.
Наська развернулась, уставилась на меня. Потом посмотрела на Милану.
Я захлопнул ящик, будто обжёгся. А через несколько секунд или минут понял, что стою у стены, прижимаясь лицом к сырому ковру, и рыдаю навзрыд. Кого-то проклинаю, в чём-то клянусь и сжимаю кулаки в бе…
Мы выпили. Милана поморщилась, но тоже выпила.
Я прицелился в распухшее тело и выстрелил три раза подряд.
— С нашей встречи небеса мне покровительствуют! — сообщил бомж, верно оценив мой взгляд. — У меня скромные запросы. Я хорошо питаюсь, пью вкусные напитки и живу в центре прекрасного города!
— Как я могу на них уставиться без микроскопа? — презрительно ответил я.
Один — так вообще дед, полтинник ему давно уж стукнул, а скорей, так семьдесят. Худой, небритый, седой и с залысинами. Другой помоложе, покрепче, но тоже лет пятидесяти, по виду — какой-нибудь препод…
Чистильщик тем временем прокатился всей своей бесформенной грудой по залу, явно нацелился на лежащих куколок, но боец издал рычащий звук и повёл перед собой конусом излучателя. Кусочки кровавой плоти…
Зонт, который я держал, заканчивался красивым золочёным стержнем. Я очень спокойно и чётко представил, как втыкаю его в горло парню, задавшему вопрос, отступаю на шаг в сторону…
Дарина с Наськой его резали на части, чтобы вытащить из зала?
— Нет, конечно. А тебе-то что? Вон, можешь пойти, ограбить ларёк мороженого и продавщицу за попу ущипнуть. Я отвернусь.
— Откуда бы, — деда Боря смутился. — Это фольклор. Понимаешь, когда мы заподозрили, что на Земле давно живут какие-то чужие твари, то стали изучать городские легенды, сказки, мифы…
— Дверь должна открываться, — сказал Виталий серьёзно. — Ищем какой-то рычаг, кнопку, педаль, скважину. Что угодно! Я не хотел бы задерживаться тут.
Потом я ещё походил немного и нашёл стражей. Тут понять было сложнее, но вроде как у одного стража при жизни был кадык. Наверное, юноша, хотя значит ли это для Изменённых хоть что-то?
— Не мы, не Инсеки, не Продавцы. У всех есть свои интересы, уничтожение Гнёзд никому не нужно.
Ливень хлынул, когда мы подошли к Гнезду. Вот только что воздух был неподвижным, влажным и душным, а потом хлестанул резкий холодный порыв — и разверзлись хляби небесные.
— Врёт, — холодно сказала Елена. — Виталий, тут дело нечисто. В кабинетах стоит что попало. В одном — три древних кардиографа и сломанный лазерный аппарат для выведения татуировок. В другом — ванна д…
— Прежние поступали гораздо хуже, — продолжал Инсек. — Мы не нуждаемся в человеческих органах и биоматериалах, нам чужд человеческий секс, а употреблять людей в пищу мы не можем в силу своей физиолог…
— Вооружаемся и снаряжаемся, — сказал Виталий. — Мы должны быть готовы сразу же вступить в бой.
— У меня пистолет и помповое ружьё, — сказал деда Боря и полез в сумку. Значит, помповик Юрия остался у него, а я даже не обратил внимания…
Дался всем этот плащ! Я в нём ничего необычно не замечал.
Я сел под телевизором, чтобы не видеть мигающую надпись, и стал смотреть в окно. Как-то это было всё глупо! Я же в этом году школу заканчиваю! Какая ещё война? Мир и так чуть живой, после всех пандем…
Боец уже бежал мне навстречу. И наводил на меня торчащие из средних лап «конусы», что мне совсем не нравилось.
— Карта, прекрасно, — сказал старший. И очертил пальцем прямоугольник. — Было понятно, что монстр скрывается вот здесь.
— Говорят, что нет, — так же тихо ответил я.
Вырвал из кобуры пистолет, разрывая застёжки плаща. Сколько там у меня патронов, два или три?
— Краше в гроб кладут, — честно сказала она. — Максим, мы справились!
В дверь позвонили, и я недоумённо оторвал взгляд от компа.
На полицейских его спутники никак не походили. Их было четверо, трое мужчин и женщина. Все в возрасте, Виталий Антонович среди них выглядел самым молодым.
— Разумно, — согласилась Елена. — Но я таким не занимаюсь, честно. Если кому-то надо желчный пузырь вырезать — обращайтесь.
Но сейчас она была рядом, я ещё раз шепнул ей «не бойся» и вошёл, ловя испуг и восторг в сиреневых глазах. Дарина вцепилась мне в плечи так сильно, что я застонал, и тут же отпустила в испуге — она б…
— Я хранитель Гнезда, — повторила Дарина. — Хранитель Анна мертва.
— Как твои дела сегодня? — спросила мама с той деланой небрежностью, которая означала, что она готовится сказать что-то очень серьёзное.
У меня будут другие подруги, а в какую-то я даже влюблюсь. И пойму, что это странное приключение было нелепой случайностью на пути от юности к зрелости.
— Кто же на первом ходу сильные карты кладёт? — удивился Лихачёв. Сел рядом, потёр переносицу. — Ты мне расскажешь, что на самом деле случилось в Гнезде?
— Если мать и хранитель живы, то живо и Гнездо. Зачем тебя послали?
Да, конечно. Центр Москвы. Даже после Перемены.
— Нет, нет, нет! — Дарина взмахнула рукой. — Ты ещё не стратег, ты куколка. Я жница, ты должна подчиняться! Вернись в защищённую зону!
— Нет. Чтобы стать Изменённой. Мне кажется, её могли и люди вылечить, позвоночник цел. Но родители не выдержали, привезли к нам.
— Да, извини. Мы считаем, что ситуация следующая. Наша Земля на протяжении многих веков… может, и тысячелетий… находилась под контролем группы инопланетных существ. Те особо себя не афишировали, хотя…
— Вот слушай… «Обитатели пригородного морского курорта — большей частью греки и евреи, жизнелюбивые и мнительные, как все южане, — поспешно перебирались в город. По размякшему шоссе без конца тянулис…
— Новые куколки, — сказала Дарина. — Я же вчера сказала, есть и хорошие новости. Их должны были доставить вечером в понедельник, но мать этой девочки никак не могла решиться и подписать отказ.
Не смертоносный удар монстра, от которого меня защитило Гнездо.
— Ты совсем взрослый, Максим. Но нам будет приятно, да…
Ну и образовалось три мёртвых монстра в разной степени повреждения: два окаменевших, один наполовину сгоревший.
— Тосты… — тем же тоном подхватил Юра. — Шучу. Не морочьте Максу голову. Всё это чушь! Рычун из Морозовской больницы, великан из Даева переулка… Рассказывай, Макс.
Для него я был слишком быстрым, но он всё-таки заметил моё приближение.
А ведь помимо людей и слуг есть ещё и монстры.
Я тоже нажал на спуск и скорее почувствовал, чем увидел, что попал в одно из подвешенных тел. Мужчина с раздутой головой задёргался, тело сорвалось с крюка и упало, корчась.
— Нет-нет. Их мы вообще не любим, — ответил Продавец и неожиданно хихикнул. — Они против свободы торговли, это некрасиво… Да, вас можно поздравить с ещё одной победой!
— Почему? Потому, что зажал конфетку? — она попыталась рассмеяться. — Максим, ау! Что стряслось?
Я тут появлялся нечасто. Не нравится мне бухать, а всё рано или поздно к этому сводится, даже если начинается с зелёного жасминового чая. Но раз-два в месяц заходил: послушать сплетни, поздороваться……
— Песок… металл… Я не стану объяснять. Не могу!
Старая докторша лежала и часто мигала, глядя в потолок. Пыталась подняться, Василий её удерживал.
— Дурында. Из-за несчастной любви, конечно?
— Это моя, — успокоил я его. Полицейский явно прозванивался в отдел «Экс», уточнял, есть ли у них подозрительно молодой консультант и имеет ли тот право болтаться поблизости от Кремля с оружием. — Мн…
— Ты и так мне помогла своим «системным подходом», — сказал я. — «Смотри на то, чего нет, а не на то, что есть».
Я взял последний беляш (ну не поворачивается у меня язык, чтобы выговорить «перемяч», даже мысленно) и встал. Милана тоже поднялась.
Она повела плечами и халат соскользнул к ногам.
Можно было, конечно, спросить, из чего делают субстрат.
— Зеркала, — ответила Елена. — Всё в зеркалах. Очень ярко, холодно. Пол ровный, скользкий, как каток, его чем-то натирают.
Чистильщик развернулся и, распадаясь на гигантский полумесяц, рванулся к нам.
Теплее. Но слишком расплывчато. На неконкретные вопросы могут быть лишь неконкретные ответы.
Приказывать можно слугам, рабам, собакам, но, если имеешь дело с вещью — ты просто ей распоряжаешься.
Куколку звали Анастасия, но себя она упорно называла Наськой. А вот меня все звали Максом, но она так же упорно называла Максимом. Наверное, чтобы позлить.
— И вам доброй ночи, — я подошёл, сложил зонт и облокотился на стойку. Спросил: — Кто вы такие, а?
А перед ним, заслоняя от нас, стоял ещё один монстр.
— Ого, — сказал я. — Настасья, у вас есть кофе?
О моём состоянии говорит то, что я даже не отреагировал на эту информацию.
Может, отсюда и легенды? О каменеющих троллях и рассыпающихся вампирах?
Мы прошли на кухню. С трудом, но расселись вокруг стола, только Виталий Антонович остался стоять. Милана с Еленой разливали чай, обсуждая, что сделать «пожевать» для «мужиков».
— Ещё идеи есть, господа взломщики? — спросил Виталий.
Судя по тону, на кухне могло быть всё, что угодно. К примеру, Наська, сидящая под столом, держащая перед собой самый здоровенный нож и скалящая острые, как у акулы, зубы. Ну а кто их знает-то, Изменё…
— Мы вводим инициирующую дозу. Здесь в пятьдесят раз больше.
Милана вышла вперёд. Заговорила так же громко и сильно, как Наська. Только у неё-то голос был не детский.
— Милана, да всё нормально, — с жаром сказал я. — Просто вспомнил всё… неприятно это было.
— Нет, не скажу, — просто ответила Дарина.
— Есть и плюсы, — сказал Виталий Антонович. — Песок убрали — и всё. Никаких материалов для уголовного дела. А можно и оставить, песок… он и в Африке песок. Только одежду убрать.
— Куколки его пьют сразу после начальной дозы первой фазы. Они в этот момент ничем от людей не отличаются. Пей, даже младенцы пьют!
Я даже не пытался что-то крикнуть в ответ. У меня возникло нехорошее подозрение, что я порву себе голосовые связки, а может быть, и лёгкие.
— Наська, это его сын, — сказал я. — Пожалуйста, расскажи без фантазий. Мы же всё равно уже понимаем…
Жарко и странный запах. Пахло грибами и сахаром, словно сумасшедший кондитер сделал пирожные из засахаренных шампиньонов.
— Обычно привозят ночью. Так спокойнее. И мутаген первой фазы лучше вводить на рассвете.
— Ох уж она помогла, эта защита! — не выдержал я. — Спасла всех мать, спас хранитель!
— Есть разные типы патронов, — ответил он без удивления. — Вам какие?
— Мне тоже, — попросил я. — Можно покрепче.
Она осторожно подняла мой пистолет за ствол — и положила на пол.
— Она сестрёнка моего друга, — уклонился я от ответа, сказав то, что он и так наверняка уже знал.
— Вы хороший человек и почти не злой… Дарина, спасибо за всё. Я пойду с ним. Гнездо перестанет представлять угрозу.
Где-то под потолком сорвался и медленно полетел вниз портрет композитора Мусоргского, взирающего на монстра с невозмутимостью человека, повидавшего и не такое.
Я понял, что она расчеловечивается куда быстрее, чем обычные куколки или даже жницы. Хотя нет, «расчеловечиваться» — это какая-то деградация, падение. Она, скорее, развивалась. Но, конечно, перестава…
— У меня неприятное ощущение, — сказал деда Боря, — что мы только что выполнили чужую работу.
Гнездо мягко коснулось меня. Печально и грустно, будто поддерживая, ободряя… и прощая за неслучившееся.
— Годится, — сказал я и мы начали целоваться.
Тьфу. Зачем я в это только влез! Все проблемы в мире из-за девчонок, хоть обычных, хоть Изменённых…
— И чем бы это тебе помогло? Сняли — и хорошо. Клуб раскаявшихся родителей весь цел? Мы не можем найти Юрия, Бориса и Елену.
— С-с-суки… — едва слышно выдохнула администратор.
— Это неразумно, — сказала Анна укоризненно. Повернулась ко мне и попросила: — Дашь конфетку?
Я даже подумал, что надо позвонить в книжный и заказать подборку свежих книг о Перемене и пришельцах. Выйдет недёшево, но через час-другой курьер привезёт флэшку.
Мне очень хотелось дождаться утра. Вместе с ней.
Словно его чуть-чуть задевало. Самую малость. Может быть, если бы в него минут пять стреляло десять пулемётов, его бы ранило или даже убило.
Администратор ткнула рукой в сторону одного из кабинетов.
— Они спят, — сказала Наська. Она была непривычно серьёзной. — Им сейчас хорошо. Совсем не больно. Даже не надо усыплять, они уснули потому, что не больно. Вот она умерла бы завтра… — она взяла белок…
— Вы были подругами? — спросил я и осторожно тронул Дарину за руку. Кожа жницы и впрямь оказалась слишком гладкой и скользкой, будто покрытая тефлоном. Но тёплой. Живой.
— Мне нравятся твои глаза, — сказал я. — И волосы. И всё остальное.
Вот только голос Гнезда уже изменился, теперь он ревел падающим на берег цунами — подхватывая меня.
— Какой-нибудь друг неизбежен везде, но лучший — когда он помощник в труде! Ваша доля, честный и благородный юноша!
— Виталий Антонович, — сказал я. — Врут они всё. У вас схема здания есть?
Она подхватила ящик с мутагенами, легко поставила себе на плечо. Жницы — не стражники, конечно. Но тоже куда сильнее человека.
— А ты хорошенько попроси, — сказал деда Боря. — Я знаю, что Гнездо может ослабить психический щит.
— Не извиняйтесь, — сказала Милана, крутя в руках вилку.
— Есть зацепка, — сказал он. Мужики топтались в прихожей, видимо, тоже были смущены ситуацией. — А у тебя роскошное обиталище, Макс.
— Я? — бомж растерялся. — Русский я. Андрей меня зовут. Русский, гражданин Вселенной, если угодно, то есть космополит, но духом русский я…
Он взял кусок хлеба, отщипнул кусочек. Покачал головой.
— Непременно. Итак, я выбрал все клиники. Сосредоточился на частных, небольших, специализирующихся на косметической хирургии. Их тут тоже несколько… Никто из наших ничего подозрительного не видел, по…
Дарина выслушала, как мне показалось, без особого удивления.
— Постарайся не делать резких движений, — сказал Инсек. — Иначе мне придётся тебя удерживать, и ты испугаешься.
— И вы меня не остановили? — возмутился я. — Ладно, вы не знали про стратега…
Я его порвал, вытаскивая пистолет, а он опять был как новый. И, кажется, даже не пачкался. Продавцы туфтой не торговали.
Но пистолет я всё же достал. Дарина искоса на него глянула, но ничего не сказала. Подошла к дверям, медленно приоткрыла. Вошла.
— Максим, ну дай ты ребёнку конфету! — велела Милана. — И пошли.
— Мне было страшно, а теперь нет. Ты настоящий друг. Но можно ли заниматься сексом с друзьями?
— У сына есть несколько вопросов, — беря кусочек сыра, сказал папа. — Он мальчик любознательный, ну как положено молодым… иногда даже слишком. Но не глупый.
— Монстр. Никто не знает, откуда он и зачем напал.
Я отошёл на шаг, осмотрел её. Сиреневое платье, конечно, так себе сочеталось с красными босоножками. Девчонки в такой ситуации какую-нибудь красную сумочку в руки берут… но, если бы я предложил Дарин…
— Да. Мне кажется, Инсек не может говорить прямо. Но он намекнул. Сказал, что у них с Прежними нет вариантов. Но добавил: «Всё давно так близко, как только возможно».
Юрий и Василий, сбросив оцепенение, бросились внутрь и чуть не столкнулись в проёме.
— Вам с другом, — вот далась же ему эта ирония! — лучше отоспаться. Идите!
— Какие ещё гладиаторские… У них идут войны! По всей галактике. У Инсеков, у этих Прежних, у всех других цивилизаций. Только они же развитые, они практически бессмертные, им умирать не хочется. Они ч…
Я сделал шаг к двери, нашаривая пистолет. Если там монстр, то ничего я с ним не сделаю, обычными-то пулями. Даже если он видимый. Я ведь не ускорен Гнездом, не прикрыт им от ударов…
— Надеюсь, ты прав, — поприветствовал Виталия Антоновича деда Боря. — Пока мы шли, я насчитал столько посольств, консульств и контор силовиков…
Всё тело горело, будто в огне, но это не вызывало страха, только восторг.
Мудрого наставника у меня нет. Разве что папа. Но он в этих делах не разбирается… и слава Богу. Есть неглупый полицейский начальник Лихачёв, но он связан по рукам и ногам уставами и приказами. Есть н…
Пусть это не телепатия, но как-то же оно может мне помочь?
Голос у него стал какой-то сиплый, клокочущий.
Задняя лапа монстра вдруг конвульсивно дёрнулась и вскользь ударила меня по груди. Я опустил голову, посмотрел.
— Максим, это у меня первый и последний раз, наверное. Если… если я тебе не противна…
Шло телешоу, которого давным-давно не было. Весёлый молодящийся ведущий расспрашивал маленькую девочку, кем она хочет стать. Девочка жеманно объясняла, что она уже и так звезда Тик-Тока, а будет супе…
— Ага. Ну я же только что прочла, я дня три буду помнить слово в слово… — Дарина помедлила. — У лю… у тебя разве не так?
Он даже сделал движение, будто лезет в карман.
И только тогда она расслабилась до конца, и мы вошли в ритм, она не отрывала от меня взгляда, потом зрачки её расширились, будто глядя куда-то за пределы мироздания и Дарина застонала, вздрагивая под…
Значит, можно надеяться, что и всезнающий полковник отдела «Экс» не подозревает, что нынешняя мать Гнезда — в квартире моих родителей.
Женщина вытянула в нашу сторону руки. Те тоже вывернулись к спине, будто им было всё равно, с какой стороны тела находиться!
Деда Боря, Виталий и Василий сидели возле Елены. Глаза у той были закрыты, спина согнута как-то слишком сильно для живого человека. Наська обнимала Елену и тихо поскуливала.
— И тогда старый якудза Тэкеши Оосава засмеялся и сказал, что отправит меня в опиумный притон в Маниле. Но Максим не растерялся. Он предложил сыграть на меня в покер. Если бы проиграл, то его тоже за…
Я вдруг подумал, что говорю с ребёнком. Пусть вымахавшим выше меня, чудовищной силы и каким-то образом умным не по возрасту. Но всё-таки ребёнком.
Кто-то, действительно работающий и знающий.
И она была совершенно непрозрачной. Она была настоящей!
Ясно-понятно. Гнездо приняло к себе трёх детишек. Я с любопытством смотрел на продавца, который открыл ящик и демонстрировал поочерёдно три металлических термоса. Продавец был здоровенный, поперёк се…
— Нет у нас кристаллов, — ответила Дарина.
— Леночка, Борис. Вы идёте первыми. Ваша задача — чтобы открыли дверь. Войти лучше тихо.
— Я надеялся, — сказал я. — Я хочу, чтобы ты вновь стала человеком.
— А мозги как изучать? — деловито спросил Юра.
— Не думаю, что это в наших силах без ввода войск в Москву. Напали не Инсеки, но все остальные варианты возможны.
— Конечно. Не надо тебе пить. Это вредно. А учеба — очень важно. Из тебя выйдет прекрасный дипломат.
— Просто стукнулась, — неуверенно сказала Елена. — Да?
— Доброй ночи, — сказал я, проходя мимо полицейских.
Милана вдруг обняла её, мягко оттолкнула меня и стала что-то шептать Дарине на ухо. Не знаю, какие слова она нашла и что сказала, но Дарина вдруг улыбнулась. Смущённо и растерянно.
— Здорово, что ты уже пришёл, — сказала она. — Пойдём? Елена зовёт, выпить чая и поговорить. Она такие вкусные беляши сделала!
— Никто не прилетал после Продавцов, Максим.
Ну да! Она же говорила, что мутагены они заказывают у Продавцов.
— Что? — спросила Милана. — Вы извините, просто у меня была курсовая, влияние Лунного кольца на жизненный цикл растений… там действительно есть связь…
И я ощущал каждое движение, которое может сделать он и которое сделаю я. Его не сбить так просто с ног, и пластины брони не пробить даже пулей, но если легонько толкнуть вот так, и дёрнуть здесь… кст…
У меня сразу зарябило в глазах, я отвернулся.
Я лёг в спальне, а Милане постелил на диване в гостиной. Мы это как-то не сговариваясь решили.
Я кивнул. Горечь уходила вместо с обидой, Гнездо дотянулось до меня через Милану и ласково обняло вместе с ней.
Это были не слова, скорее, образы. И то, что Дарина должна выйти. И то, что иначе неведомая сила примется отрывать Наське руки и ноги.
— Это для людей мы странные, страшные и могучие. Для пришельцев — тьфу. Почти что люди.
Девочка-стратег такого смысла для меня не имеет. Ей просто не повезло!
— Молчи, я буду говорить, — сказала Дарина, обходя меня и открывая дверь.
В старых фантастических книжках «про апокалипсис» — представляете, такие писали и их даже любили читать! — обычно происходила какая-нибудь хренотень, ну, вроде войны, эпидемии, нашествия инопланетян,…
Я глянул на Дарину. Она неохотно кивнула.
Старик быстро уселся на корточки. Был он весь заросший, бородатый, в нескольких слоях одежды, из-под куртки торчал грязный свитер, из-под свитера свисали полы рубашки, а на плечи бомж ещё и одеяло на…
— Уже не ребёнка, уже Изменённого, — вздохнул я. — Ты спросишь, почему не в больнице, не дома? Не знаю. Может, не хотят втягивать людей. Может, боятся, что про них все узнают.
Милана легонько шлёпнула меня по затылку.
— Почему? — спросила Елена. — Я как доктор интересуюсь.
— Вы тоже ничего, — сказал я. — Для пожилого полицейского.
То ли эти заряды действовали не только на органику, то ли само зеркало имело биологическое происхождение — не знаю. Скорей уж второе, потому что оно вдруг пошло волнами, утратило зеркальность и гладк…
— Интересно, для чего они Продавцам? — пряча кристаллик, сказала Милана. — Может мы как дикари, которые за стеклянные бусы продавали свои земли.
Я повернулся. Дарина стояла, отвернувшись, придерживая молнию на спине. Я осторожно застегнул её.
Я быстро перешёл дорогу, почти волоча за собой Наську и постучал костяшками пальцев в окно. Внутри, как оказалось, сидели мужчина и женщина. Мужчина за рулём, женщина рядом. Оба мрачные. У женщины на…
С трудом расстегнув заедающую молнию, я достал картонную коробку, лежавшую на самом верху. Распаковал под любопытным взглядом куколки.
Стратег и жница смотрели друг на друга, будто играя в гляделки. У Анны глаза вдруг начали разгораться оранжевым, радужка меняла цвет и мерцала.
Только эти проходы были не в районе двери, а по бокам от неё, в стороне. За металлической стеной их закрывала гипсокартонная перегородка, в которую мы и летели со всей дури…
Дарина вошла, толкая куколку перед собой, потом втянула контейнер. Закрыла дверь, даже с засовом сама справилась. Снова посмотрела на меня.
Ещё там лежала кукла. Дурацкая маленькая пластиковая кукла со слишком большой головой, я смутно вспомнил, что это какая-то модная серия игрушек, их рекламу крутили незадолго до Перемены. Голова куклы…
Горящая струя из огнемёта всё ещё била по чистильщику. Проходя мимо Лихачёва, я сделал так, чтобы огнемёт перестал стрелять, потом наклонился над набегающими элементами чистильщика. Поднял один (чело…
И увидел ещё одну Изменённую — куколку, чуть старше Наськи. Тоже зарубленную, я не стал приглядываться к деталям.
Если есть доступ к видеокамерам на московских улицах, то со временем найдут. Нынче это не так быстро, камеры не связаны в сеть, раз в несколько дней в них меняют флэш-накопители на новые, а информаци…
— Не то, чтобы больше… — смутился бомж. — Но мы же на его территории, у памятника его! А значит, дух поэта может витать вокруг, и приятно ему будет слышать свои слова, пусть и переведённые с персидск…
И то же самое происходило с Миланой, пол под ней выгнулся, бросая её в стену с другой стороны — и тоже открывая проход.
Кушетка, стол, два стула. Непонятная медицинская аппаратура. Пациент лежит, ему какие-то процедуры-обследования проводят…
— Конец света не повод менять привычки, — ухмыльнулся я. — Я плохо предназначен для компаний.
— Ага, — кивнул я. — Можно задать вопрос?
Я посмотрел на ноги. Кроссовки выглядели так, будто я совершил в них кругосветное путешествие.
Как же снаружи слепило глаза! Нас держали в круге света, а что куда хуже — ещё и под прицелами.
Дарина вернулась ко мне. Лицо её совершенно ничего не выражало, но голос дрожал.
Честно говоря, я ожидал чего-то громоздкого, огромного. Вроде уничтожителя, который показался мне таким ужасающим в первый раз.
Она лежала рядом, укрывшись простынёй. Сброшенный комбинезон горкой чёрной чешуи поблёскивал у дверей.
— Давай просто погуляем, — она попыталась вытащить ладонь из моей руки. — Солнце на улице, так давно солнца не было!
— Я уже думал. И знаешь, что понял? У меня много приятелей. А друзей нет. Кроме тебя, как ни странно. Но тебя я не возьму. И будь ещё настоящие друзья, не позвал бы. Ничем они не помогут, без шансов.
— Спасибками не отделаешься, — сообщила Наська, отряхиваясь, будто щенок. — Откуда их столько набежало?
Мне очень не хотелось добежать до Гнезда и увидеть, как Дарина откладывает пустой шприц, а её сиреневые глаза наливаются белизной.
— Лихачёв, — узнал я. — Ребята, давайте я поговорю?
— Ну мы же вчера уже поняли! Это Инсеки. Только я думала, что они сами пришли. Но создать инструмент для нападения вполне в их духе.
— Информация о массовом убийстве куколок, произошедшем в Гнезде, распространилась по всей Москве. Часть собравшихся — родители, когда-то отдавшие тяжелобольных детей на Изменение, часть — неравнодушн…
— Заберите его сюда, к себе! А потом уже куда-нибудь отправьте…
Это не значит, что я не готов сидеть в Гнезде, сжимая пистолет с парой «метапатронов», и ждать, когда нас придут убивать. Готов, но совсем по другой причине.
Майор заканчивал говорить по телефону, когда я подбежал к выходу. Глянул он на меня мрачно, но пистолет и документы выложил на стол. Я торопливо рассовал документы по карманам, оружие вложил в кобуру.
— Тебе идёт, — сказала Наська, кинув на меня быстрый взгляд. — А то ходишь в куцых курточках, как ребёнок.
— Гадость какая… Господи, какая мерзость! Так мы не спасаем больных детей. Мы их продаём!
А потом принялись ржать как ненормальные.
— Нет, — гость встал. Положил руку отцу на плечо: — Хороший у тебя парень растёт. Удачи ему.
Кажется, это и впрямь что-то со мной… затвор отходил назад плавно, неспешно, и мне казалось, что я вижу дрожащий в воздухе след пули, мутный, как матовое стекло.
И стал рассказывать как можно короче и проще: про утренний визит ко мне второго Изменённого, про нашу с Миланой мысль, что недоразвитый монстр скрывается где-то неподалёку…
Я съел третий перемяч. Вытер руки о салфетку. Какой-то жор напал, наверное, от нервов.
— Я же говорю — был призван! — ответил я. — Вы чувствуете Гнездо, подходя к нему?
— Ох же, мать моя женщина… — Лихачёв нервно рассмеялся. — Ну да, ну да… Ты не понимаешь… ты ничего не понимаешь… Скажи, ты сам видел эту девочку?
— И что такая шняга была на Земле много лет, только не Инсеки забирали людей?
— Называйте их «Прежние». Вполне достаточно для понимания.
А вокруг нас рокотала беззвучная, могучая будто океанский прибой, песня Гнезда.
— Взрослый человек не может измениться. Впрочем, никто не пытался ввести концентрат.
— Конечно, — Иван пожал плечами. — Ты как мог использовал меня, а я — тебя. Так устроена жизнь.
Лицо у мамы закаменело. Отец потянулся к бутылке и вновь наполнил рюмки.
— Куда? — спросил один из полицейских в силовой броне. Забрало шлема было опущено, голос шёл из динамика на груди, искажённый и с металлическим оттенком. Струи ливня стекали с брони, будто уходящая в…
— Могу я получить обзор и оценить обстановку? — спросила девочка.
Во-первых, экран был довольно небрежно повешен на стену, кажется просто на крючки, а не на крепления вроде телевизионных. И стенка была лёгкая, гипсокартонная, от такой туши либо экран бы упал, либо …
— Больше всего на свете я хотела бы стать обычной… — прошептала Дарина.