— Он всё-таки юноша… зовут Викентий… наверное, у вас звали Вик… Викентий Исаков…
Я задвинул за собой дверь. Постоял, глядя на Наську. С нас текло ручьями. Чужие куколки уходили — быстро, без разговоров, одним сплошным молчаливым потоком.
Мы вышли из клиники и двинулись к скамейке, где ждала нас Милана.
— Пойти домой и поспать, — сказал я. — Утром будет легче, утром всегда легче.
— Все спать хотят, — вздохнул он. — Я тоже уже лёг, когда выдернули… Мы недолго посидим, поговорим.
— Да ничего, — Лихачёв глубоко затянулся. — Твою ситуацию понимаю, я бы и сам с Гнездом не ссорился. Просто помни, что ты человек.