Чистильщик тем временем прокатился всей своей бесформенной грудой по залу, явно нацелился на лежащих куколок, но боец издал рычащий звук и повёл перед собой конусом излучателя. Кусочки кровавой плоти развернулись и, словно оживший фарш из мясорубки, невозмутимо покатились в другую сторону. Словно показывая: «Ну, не получилось, ладно…»
— Я поделюсь, — сказал я. — Всё равно не думаю, что будет время на перезарядку. И знаете… Я не против, что вы пойдёте.
Мы прошли весь поезд, но нашли только один инк, маленький и оплывший. Видимо, давно валялся.
— Десять малиновых, десять вишнёвых! — бодро пообещал я, отступая к двери. — Замётано! Сегодня принесу! Ну всё, не буду мешать!
— Я тяжело пострадал восемь лет назад и нуждаюсь в непрерывных реанимационных процедурах. Время, отпущенное на разговор, истекает. Мне жаль, что я тебя расстроил.
— Разумеется, — ответил Инсек. Прижимающая меня сила исчезла. — Это была предосторожность ради твоего же блага.