Все цитаты из книги «Семь дней до Мегиддо»
— У меня вопрос, — сказал я. — Найдутся какие-нибудь патроны к этому пистолету?
Мне захотелось провалиться в пол, пронестись сквозь квартиру, пару лет как занятую каким-то казахским бизнесменом и оказаться сразу в своей.
— Но ты не можешь одновременно быть сестрой Максиму и его… девушке, — сказала Милана. — Тогда получится, что его девушка — его же сестра.
Внутри Манеж был разделён на маленькие комнатушки, как офис. На католические будки-исповедальни это никак не походило. Часть дверей была закрыта, на дверях горели красные огонёчки.
— Не ругайся, — нахмурилась Милана. — Тут ребёнок.
— Да. Мне кажется, Инсек не может говорить прямо. Но он намекнул. Сказал, что у них с Прежними нет вариантов. Но добавил: «Всё давно так близко, как только возможно».
— Не то, чтобы больше… — смутился бомж. — Но мы же на его территории, у памятника его! А значит, дух поэта может витать вокруг, и приятно ему будет слышать свои слова, пусть и переведённые с персидск…
— Максим! — она искренне обрадовалась моему появлению, шагнула навстречу. — Ты… как новенький!
То ли эти заряды действовали не только на органику, то ли само зеркало имело биологическое происхождение — не знаю. Скорей уж второе, потому что оно вдруг пошло волнами, утратило зеркальность и гладк…
Горящая струя из огнемёта всё ещё била по чистильщику. Проходя мимо Лихачёва, я сделал так, чтобы огнемёт перестал стрелять, потом наклонился над набегающими элементами чистильщика. Поднял один (чело…
— Ну мы же вчера уже поняли! Это Инсеки. Только я думала, что они сами пришли. Но создать инструмент для нападения вполне в их духе.
— Завидовать грешно, — парировал деда Боря. — Так вот, многие научные направления по требованию Инсеков закрыты, как опасные для человечества. Но даже смежные дисциплины позволяют кое-что заметить. И…
— Кто там? — позвала из гостиной мама. Голос у неё был чуть громче, чем хотелось бы, и очень характерно вибрировал.
Почему мы, люди, такие странные? Представляю, с каким удивлением смотрят на нас с небес Инсеки…
Дарина вынимала шприц из моей руки, томительно неспешно, на кончике иглы дрожала капля мутагена, но жница всё-таки двигалась куда быстрее человека.
Я послушно разжал пальцы, роняя пистолет. Угораздило же его взять!
Голос у него стал какой-то сиплый, клокочущий.
Только эти проходы были не в районе двери, а по бокам от неё, в стороне. За металлической стеной их закрывала гипсокартонная перегородка, в которую мы и летели со всей дури…
Кажется, это и впрямь что-то со мной… затвор отходил назад плавно, неспешно, и мне казалось, что я вижу дрожащий в воздухе след пули, мутный, как матовое стекло.
— Я упёртый атеист, ты же знаешь, — ответил деда Боря. — Правила моих семитских предков хороши для других климатических условий. Тут и мясо, поди, свинина?
— Максим, это у меня первый и последний раз, наверное. Если… если я тебе не противна…
Я вздохнул, сбрасывая оцепенение. И ощутил тревожный зов Гнезда.
Как ни странно, но тут оказалось почти уютно!
— Типа того, — я невесело рассмеялся. — Инсеки нас не завоёвывали. Они нас взяли с боем. Как трофей.
И стал рассказывать как можно короче и проще: про утренний визит ко мне второго Изменённого, про нашу с Миланой мысль, что недоразвитый монстр скрывается где-то неподалёку…
— Даже информация может быть хорошей платой, — закинул я удочку.
— Мы продаём и покупаем, — с готовностью ответил Продавец. — Любой каприз за ваши кристаллы.
— И что такая шняга была на Земле много лет, только не Инсеки забирали людей?
— Посмотрите ещё там, за скамейкой, — попросил бомж. — Нутром чую, должно что-то быть.
Отец говорил, что работал с дедом Ивана. Потом тот ушёл, потом пришёл его внук… который сейчас, с годами, стал копией деда…
— Не они, — ответил деда Боря. — Тех мы бы так легко не взяли. Какие-то слуги высокого уровня, тоже Изменённые. Скорее всего, добровольцы-фанатики.
— Никто не прилетал после Продавцов, Максим.
Я понял, что тут нельзя сказать ни «да», ни «нет».
Резко подтянувшись, я хлопнул рукой по тумбочке, лежащие на зарядке часы засветились, я подцепил явару и замахнулся.
— Что? — спросила Милана. — Вы извините, просто у меня была курсовая, влияние Лунного кольца на жизненный цикл растений… там действительно есть связь…
Я лёг в спальне, а Милане постелил на диване в гостиной. Мы это как-то не сговариваясь решили.
Я кивнул. Горечь уходила вместо с обидой, Гнездо дотянулось до меня через Милану и ласково обняло вместе с ней.
— Б-р-р-р! — Милана дёрнула плечами. — Жуть какая. Тут нужен системный подход… Слушай, хочешь попробовать? Грецкий орех! Это взрыв мозга!
— Некоторые немножко понятны. Греки и евреи — это такие народы. Так?
— Наши ткани и органы устойчивее человеческих и живут несколько часов после смерти тела. При сильном охлаждении — до нескольких месяцев. Всё, кроме мозга, к сожалению. Ещё у нас нет взаимного иммунно…
— Именно! Чего у нас нет? Нет известного времени, когда на Гнездо нападут. И твоя… подруга, — она запнулась едва заметно, — тебя не впустит сторожить. Я бы точно не впустила.
Представил, как прохожу сквозь толпу. Так быстро, что моё движение вообще никто не видит. Даже не прохожу — проношусь бесплотной тенью. Оказываюсь в теле хмурого мужчины, стоящего за спиной слуги. И …
— Точно так же, — стараясь не глядеть на меня, сообщила Наська. — Руку к монитору прижимаешь и всё закачивается прямо в мозг!
Шёл я не торопясь, если захотят догнать — всё равно догонят. Вся моя защита была в словах Дарины: что я призван и что мне доверяет мать. И только у здания ТАСС навстречу мне вышел мужчина со шрамом н…
Как же снаружи слепило глаза! Нас держали в круге света, а что куда хуже — ещё и под прицелами.
— Максим! Если я расскажу, что со мной было, и напишу статью в научный журнал — меня не то, что в институте оставят, сразу в аспирантуру зачислят. Ты знаешь, что всего семь человек до нас были призва…
Я не ждал каких-то чисел, но хранитель ответила.
— Не совсем. — Продавец на миг задумался. — Это то, что вы бы очень хотели иметь. Но я не могу объяснить, что именно вам продаю. Устроит такая сделка?
Так понравившаяся Наське шкатулка — чтобы она на неё залипла и не крутилась вокруг.
— Теперь я не знаю… — закончил я. — Я её мог убить. Хотел убить! Чтобы всех спасти. И не убил. Может быть, я убил всех нас. И тебя тоже. Всех-всех-всех. Я не знаю, что натворил.
Что-то сокрушительно сильное и невидимое — как с таким биться?
— Мне что, надо было посвящать тебя в государственные тайны? И эта информация что-то изменила бы? Ты не головой сейчас думаешь, а тем, что у тебя между ног! — он бросил короткий взгляд на Милану. — И…
Я не чувствовал сейчас того единения с Гнездом, что раньше. Не было поддержки и защиты в полной мере. Но и чужим для Гнезда я не стал, какие-то крохи внимания мне доставались.
Иногда мама думала, что я ещё школьник. Чаще — что я учусь в институте, куда на самом деле так и не успел поступить. Порой, правда, у неё случались озарения, и она удивлялась: «Максимушка! Тебе же дв…
Я нахмурился. Мне такая прозорливость не понравилась.
Он встал, прислонил портрет к стулу. Неторопливо пошёл к нам.
— Дарина, извини, это прозвучало двусмысленно, — сказал я.
Честно говоря, я ожидал чего-то громоздкого, огромного. Вроде уничтожителя, который показался мне таким ужасающим в первый раз.
Я раскинул руки и ноги, пытаясь растопыриться, будто умненькая Гретель, не желающая лезть в печь. Но фокус не прошёл, лапа тащила меня с такой силой, что я не смог удержаться.
Смотреть на маму было грустно. Она никогда не любила косметику, но за собой следила. А последние годы лицо у неё было обрюзгшее, как у всех пьяниц… да к чёрту, у всех хронических алкоголиков!
Поэтому я открыл бутылку обычной водки, даже не из комка, а из государственного магазина. Чистая химия, если откровенно.
Одежду Юрия убрала в его сумку Елена. Похоже, у неё нервы были крепче, чем у остальных, всё-таки профессия сказывалась. Песок, в который обратились тела, мы сгребли в несколько кучек. Теперь это была…
— Нет, для пакостей как-то мелко, — пробормотал я. — Дело не в этом… Тут уж я не ошибаюсь, я умею считать. Сколько вас в Гнезде? Всех, от куколок до матери?
Я молчал. Чувствовал взгляды спиной. Но мне даже перед Миланой стыдно не было.
Мне очень не хотелось добежать до Гнезда и увидеть, как Дарина откладывает пустой шприц, а её сиреневые глаза наливаются белизной.
Ну и, в довершение всего, они выглядели странно. У Дарины был порван рукав на левом плече — от локтя и до самой шеи. Кое-где чешуйки уже срослись, но в прореху виднелась розовая незагорелая кожа, и э…
Стражи немного выше жниц, но, может, это только потому, что они старше. Жницы в общем-то сильно похожи на людей. Цвет радужек другой и кожа слишком гладкая, вот и все отличия. Да, ещё движения, конеч…
— Я уже думал. И знаешь, что понял? У меня много приятелей. А друзей нет. Кроме тебя, как ни странно. Но тебя я не возьму. И будь ещё настоящие друзья, не позвал бы. Ничем они не помогут, без шансов.
— Зачем вы нас пугаете? — продолжала кричать Наська. Даже слезу в голос подпустила, вот актриса! — Мы все здесь! Нас от смерти спасли, теперь мы живём тут! Вы нас не смогли спасти, а Гнездо спасло! З…
Звук тонул в мягкости, будто в камере для звукозаписи.
— Давай посмотрим, — быстро сказал я. — Вдруг есть живые?
— Верю, — согласился Продавец. — И даже сочувствую.
Так что я дождался поезда и поехал до Парка Победы.
— Для нас это безразлично, твоя функция — передать жнице распоряжение ждать.
— Потому что исключения есть из любого правила, — ответил отец. — И даже строя жизнь по правилам, надо всегда учитывать исключения… Чудес не жди, сын. Есть вещи, которые никогда не рассказывают. И ра…
С потолка свисали металлические цепи с крюками на концах. На них были рядком подвешены люди, грубо наколотые на крюки в районе плеч. Они все были живы, но выглядели совершенно по-разному.
— Боюсь, тут и нет ничего, — сказал я. Достал свои очки, аккуратно надел одной рукой.
— Почему решил, что это дверь? — спросил Виталий.
Вообще-то продавцы не любили делиться информацией. Но этому, видать, хотелось провернуть сделку.
— Он всех убил, — признался я. — Кроме Дарины и Анастасии. Вот почему я должен идти.
— Полагаю… — Дарина вздохнула. — Это не более странно, чем всё случившееся. А беляши — это вкусно?
Взгляд Ивана был таким снисходительным, что я замолчал.
— Прогноз, — так же негромко произнесла Дарина.
— Она фантазирует, — сказал я. — Она вечно фантазирует. Наська — сестра… моей знакомой девушки из Гнезда. Жницы.
— Я не провоцирую, — обиделся Прежний. — Я очень рад, что ситуация разрешилась. Инсек на орбите, мы на Земле, Изменённые в Гнёздах, люди в безопасности.
— Это вы сильно зашли, — похвалил я, садясь на скамейку. — С козырей!
— Заберите его сюда, к себе! А потом уже куда-нибудь отправьте…
Причём не только у нас, не только в Москве и не только в России.
И меня швырнуло обратно на диван, прижало к пахнущей спиртом обивке.
Телевизор над столом был включён, звук приглушен, но мигала надпись, призывающая всех жителей Москвы немедленно отправляться в ближайшее убежище. Ну и вдобавок: «Это не учебная тревога».
— Сколько пациентов сейчас в клинике? — спросил Юра.
Майор заканчивал говорить по телефону, когда я подбежал к выходу. Глянул он на меня мрачно, но пистолет и документы выложил на стол. Я торопливо рассовал документы по карманам, оружие вложил в кобуру.
Дарина выбрала меня от безысходности, ну и желая прикрыть от полиции. Но выбор был сделан, Гнездо призвало меня. Я сразился с монстром и убил его. И пусть Призыв отозван, печать снята — сделанное не …
— Кто хотел уничтожить Гнездо? — спросил я.
Не знаю, в звукоизоляции ли дело, или со стороны жилого комплекса были не квартиры, а нежилые помещения, или просто люди постарались не услышать выстрелы…
— Да, — Дарина замешкалась на миг, потом продолжила: — Там с потолков свисают верёвки. На полах вода. Жарко. Повсюду трубы, обмотанные войлоком, столбы, шесты, палки. Если ты уже не куколка, очень тр…
В этот раз бомж выглядел куда приличнее. На носу сидели простые, но новенькие и целые зеркалки, и вместо многослойного тряпья, делающего его похожим на ухудшенную версию Продавца, он был одет в занош…
— Что ж, мы можем предположить, что ворюга-блондин хотел мороженого.
Я взял часы. Не было ещё и полуночи, время детское.
А его вообще колют? Или едят, или вдыхают, или в нос капают?
Представляю, какими идиотами они считают людей!
— Нет. Вряд ли. Давно к тому шло… Я на тебя посмотрела и решила, что познакомлюсь. Если покуришь со мной. А ты курить не стал, зато забрал кофе, и что теперь делать?
— Вы нас убьёте? — воскликнула сотрудница. — Вы имена называете, значит, убьёте? Ой, я ничего не слышала, я вообще в шоке и ничего не запоминаю, у меня на лица память никакущая!
— Гнездо признательно призванному за помощь, — сказала Дарина, сухо и официально. — Гнездо возвращает тебя тебе и забирает призыв.
— Нет у нас кристаллов, — ответила Дарина.
— Расплатитесь, ладно? — сказал я. — А то не при деньгах сегодня.
Сегодня в Представительстве было многолюдно. Звукоизоляция здесь плохая, так что, идя между комнатушками, я слышал обрывки монологов.
— Вооружаемся и снаряжаемся, — сказал Виталий. — Мы должны быть готовы сразу же вступить в бой.
Мы выдохнули и продолжили пить кофе. Точнее, я делал вид, что пью — чашка была уже пуста, но я упорно прижимал её ко рту.
И она была совершенно непрозрачной. Она была настоящей!
Боец был совсем рядом, нас разделяло меньше двух метров, он то ли скалился, то ли ухмылялся — если бы не та скорость, с которой мы двигались и думали, я бы даже не успел его рассмотреть. Пистолет вхо…
— По факту, за всё платим мы, — сказал я. — Имею в виду людей.
Она бежала, огибая фрагменты чистильщика, едва опережая струю огня — к бойцу. И тот начал разворачиваться к ней, быстро и легко, мгновенно определив угрозу и направляя на мою бывшую девушку излучател…
Мы с Миланой легли спать вместе. Но — только спать. И утром она встала первой, тихо ушла умываться, оделась и принялась готовить завтрак. Спали мы допоздна, было уже одиннадцать. Я тоже умылся, вышел…
— А… да, — я взял из угла контейнер. Тот был тяжеленный. — Ты не донесёшь, я помогу.
…На самом деле никто до сих пор не знает, кто начал. Ну, кто-то, наверное, знает, но это стало так неважно, что вопрос замяли. Американцы считают, что первыми запустили ракеты мы. Мы — что американцы…
— Нет, ты предводитель тайной организации Сопротивления. Вы боретесь с теми, кого лучше не называть вслух! — она понизила голос. — Ты на самом деле древний как пень. Тебе почти двести лет, но тебя во…
— Откуда бы, — деда Боря смутился. — Это фольклор. Понимаешь, когда мы заподозрили, что на Земле давно живут какие-то чужие твари, то стали изучать городские легенды, сказки, мифы…
— Хватит тискаться, на вас ребёнок смотрит, между прочим!
— Ну… они же все изначально люди, — опять туманно высказался я.
Войдя к себе, я запер дверь, оставил открытый зонт сушиться. Постоял, размышляя, не принять ли душ. Решил, что не стану. Мне казалось, что от меня ещё пахнет жницей.
— Ребята, как же я рад, что всё обошлось!
— В общем, тебе нужен бог из машины, — сказал отец с иронией. — Это в древнегреческих трагедиях на сцену опускался бог на верёвках и всё улаживал.
Взяв кружку, я сделал маленький глоток и внимательно посмотрел на Продавца.
Он взял кусок хлеба, отщипнул кусочек. Покачал головой.
Нет. Если монстр действовал не по своей воле, а я был уверен, что он лишь инструмент в чужих руках, то ничего не кончилось. Сломавшийся инструмент меняют. Опасность на время ослабла, ведь пока у Гнез…
А ещё из центра шкатулки, едва я её открыл, выдвинулась маленькая фигурка балерины и принялась вращаться под позвякивающую мелодию.
Под коробкой со шкатулкой оказался большой свёрток. Я развернул его и с удивлением обнаружил внутри плащ. Чёрный короткий плащ — кажется, моего размера.
С чего я решил, что вонючий бомж с поэтической жилкой — один из них? Спущенное полиции указание не трогать его? Ну так он может быть из конторы, про которую даже Иван не знает. Или какой-нибудь офици…
И я попросил Гнездо соврать. Точнее, не говорить всей правды.
Дождь был хорошим, ровным и тёплым. Раньше такие шли в мае или июне. Гроза, отдалившаяся от Москвы, снова приближалась, но пока поблёскивало и громыхало где-то в отдалении.
Я вышел из Комка и предложил сердитым покупателям проходить. Нашёл поблизости кафе. Выпил кофе и съел бутерброд, размышляя, не стоило ли забрать блюк с собой. Да ну нафиг, Продавцы не обманывали…
Ну а что? В церкви люди тоже не ожидают услышать глас с неба в ответ на молитву.
Я должен понять, кто и зачем послал в Гнездо шестилапого монстра. И сделать так, чтобы нового визита не случилось…
До меня наконец-то дошло, что это было никакое не внешнее наблюдение, которое я себе напридумывал. Не удостоился я такой чести.
— Конечно, — Иван пожал плечами. — Ты как мог использовал меня, а я — тебя. Так устроена жизнь.
— А у тебя красивый плащ, — сказала Дарина. — Ты в нём такой… брутальный! Видишь, есть редкие слова, которые я запоминаю.
И почувствовал удар — небрежный, мимолётный. Будто мне навстречу матрасом махнули! Из носа хлынула кровь, а я, взлетев в воздух, преодолел несколько метров и шлёпнулся на пол.
Мы доехали до центра, и я потащил Милану в «Ледяную мяту». Если это не самое лучшее кафе-мороженое в городе, то вы ничего не смыслите в этом лакомстве.
— Могу я получить обзор и оценить обстановку? — спросила девочка.
Отломил кусочек пиццы, бросил в рот и вышел.
Во-первых, экран был довольно небрежно повешен на стену, кажется просто на крючки, а не на крепления вроде телевизионных. И стенка была лёгкая, гипсокартонная, от такой туши либо экран бы упал, либо …
— Я? — бомж растерялся. — Русский я. Андрей меня зовут. Русский, гражданин Вселенной, если угодно, то есть космополит, но духом русский я…
А ведь помимо людей и слуг есть ещё и монстры.
— Нет-нет. Их мы вообще не любим, — ответил Продавец и неожиданно хихикнул. — Они против свободы торговли, это некрасиво… Да, вас можно поздравить с ещё одной победой!
— Лихачёв, — узнал я. — Ребята, давайте я поговорю?
Обычно я на ночь плотно задёргиваю шторы. Не люблю, когда лунное кольцо светит в глаза.
— Монстр. Никто не знает, откуда он и зачем напал.
Дарина выслушала, как мне показалось, без особого удивления.
— Ого, — сказал я. — Настасья, у вас есть кофе?
— Я надеялся, — сказал я. — Я хочу, чтобы ты вновь стала человеком.
— И что вы посоветуете пациентке с растяжками на коже после беременности?
— Это моя, — успокоил я его. Полицейский явно прозванивался в отдел «Экс», уточнял, есть ли у них подозрительно молодой консультант и имеет ли тот право болтаться поблизости от Кремля с оружием. — Мн…
— Сдаётся мне, этот злобный карлик не так прост, — сказал я.
— Зеркала, — ответила Елена. — Всё в зеркалах. Очень ярко, холодно. Пол ровный, скользкий, как каток, его чем-то натирают.
Я поднялся, помог встать Дарине. Глянул в сторону сцены. Один из мальчиков сидел и вроде как хныкал. Второму Милана массировала виски. Я махнул им рукой и подошёл к Елене.
— Новые куколки, — сказала Дарина. — Я же вчера сказала, есть и хорошие новости. Их должны были доставить вечером в понедельник, но мать этой девочки никак не могла решиться и подписать отказ.
Приказывать можно слугам, рабам, собакам, но, если имеешь дело с вещью — ты просто ей распоряжаешься.
— Я отмывалась, — пояснила она, усевшись прямо на пол, на подушки. — Всю ночь не спала.
Разумеется, он не сопротивлялся. Смотрел на меня и ждал.
— Нет у меня «Калаша», — ответил я, изучая магазин. — Как это работает?
Мы прошли на кухню. С трудом, но расселись вокруг стола, только Виталий Антонович остался стоять. Милана с Еленой разливали чай, обсуждая, что сделать «пожевать» для «мужиков».
— Годится, — сказал я и мы начали целоваться.
Зонтик был ещё почти сухой, но я положил его на пол.
— Почему? — спросила Елена. — Я как доктор интересуюсь.
Милана легонько шлёпнула меня по затылку.
Обняв Дарину, я осторожно повернулся к своей странной команде.
— Нет, — честно сказал я. В горле пересохло.
— Ты со мной не пойдёшь, — покачала головой Дарина.
Дарина мельком глянула на руку. Костюм уже почти сросся.
— Конец света не повод менять привычки, — ухмыльнулся я. — Я плохо предназначен для компаний.
— Максим… если что, мы с мамой не против.
Кушетка, стол, два стула. Непонятная медицинская аппаратура. Пациент лежит, ему какие-то процедуры-обследования проводят…
— Часа полтора как толпа начала собираться, — сказала Дарина. — Едва ты ушёл. Максим, что происходит?
— Я уверен, что идти мы должны немедленно, — сказал Виталий. — Пока приходившая к тебе особь не обзавелась невидимостью и силовым полем.
Дарина кивнула. Дверь за мальчишками закрылась.
— Если к моменту резонанса стратег будет оставаться в Гнезде, Прежние пойдут на действия глобального характера.
— Милана, да всё нормально, — с жаром сказал я. — Просто вспомнил всё… неприятно это было.
— И вам доброй ночи, — я подошёл, сложил зонт и облокотился на стойку. Спросил: — Кто вы такие, а?
Задвижку заело, но я рванул её изо всех сил, провернул замок, распахнул дверь, держа пистолет перед собой.
Важно было то, что Дарина станет хранителем Гнезда. И вот после этого, похоже, у нас не будет ни секса, ни отношений. Максимум деловые.
— Ну… — она помедлила. — У вас даже без зеркалок взгляд такой… ищущий. Что стряслось, говорю?
— Да, но что хорошего, если мы не знаем время?
Гнёзда появились через месяц-другой после Перемены. Вначале Инсеки сообщили людям, как теперь жить. Ну, про то, что мы разбалансировали экологию, сами виноваты в пандемиях, к тому же ужасно воинствен…
Лихачёв стоял, морщась, будто от боли в зубах. Гнездо сейчас давило на него прицельно, вызывая острое желание уйти подальше.
Два шестилапых монстра-уничтожителя стояли перед дверью, обнявшись за плечи и выставив средние конечности вперёд. Что-то незримое, едва угадываемое, будто дрожь горячего воздуха, срывалось с их ладон…
Может, они ещё и детские фотоальбомы смотрели?
Обычная пара после гостей или ресторана выясняла отношение.
Не смертоносный удар монстра, от которого меня защитило Гнездо.
— Но более абстрактно, — произнёс Виталий медленно.
Замолчав, я ждал, что она скажет. Или ничего не скажет, а развернётся и уйдёт.
— Если мои рекомендации будут услышаны… — он покосился вверх. — Завершите оперативно свои торговые операции и поспешите укрыться в домашнем уюте.
— Нет, с этим не сложилось. Брюнет. И ещё курит. Но говорит, что в качестве самонаказания бросит.
— Наська, это его сын, — сказал я. — Пожалуйста, расскажи без фантазий. Мы же всё равно уже понимаем…
— Братка, не найдётся лишнего фиолетового? — спросил один. Руку он держал в кармане.
— Называйте их «Прежние». Вполне достаточно для понимания.
— Мне за спину! Все, живо! — рявкнул Лихачёв. Присел на одно колено, выставив руки вперёд. На правой руке что-то зажужжало, будто принялся раскручиваться маховик.
— Слушайте, как вы живёте? — растерянно спросил я. — Вы знаете, что человечество могут уничтожить, вы знаете про все эти мерзости… и живёте, в ресторан ходите…
— Я же говорю — был призван! — ответил я. — Вы чувствуете Гнездо, подходя к нему?
Гнездо мягко коснулось меня. Печально и грустно, будто поддерживая, ободряя… и прощая за неслучившееся.
Я даже не пытался что-то крикнуть в ответ. У меня возникло нехорошее подозрение, что я порву себе голосовые связки, а может быть, и лёгкие.
Чем ближе я подходил к Гнезду — кругу панельных восемнадцатиэтажных зданий, тем сильнее ощущал присутствие чего-то неприятного, чуждого. Обычно мимо Гнезда идёшь — лёгкая неловкость, желание ускорить…
— Обычно привозят ночью. Так спокойнее. И мутаген первой фазы лучше вводить на рассвете.
Виталий Антонович уже держал в руках автомат. Внешне он оставался спокойным, но его выдавал лёгкий тик.
Виталий глянул на меня с явным недоверием. Но, может быть, так показалось из-за очков. Человек в очках всегда выглядит более проницательным, чем на самом деле.
— Идём в защищённую зону, — сказала Дарина. — Быстро, все за мной. Гнездо что-то чувствует.
Никогда всерьёз не думал, что можно встречаться с девушкой, а потом остаться настоящими друзьями.
— Максим. Я понимаю. Ваша массовая культура содержит целый ряд стереотипов. Вот некоторые из них: героический юноша всегда спасает свою девушку, благородный одиночка противостоит немыслимой силе и по…
Дело было не в этом, если честно. Дарина и раньше была красивая. У жниц, кроме странного цвета глаз и очень гладкой кожи внешних различий с людьми нет. Но взгляд цепляется за комбинезон, и ты сразу ч…
— Нормально, — я пожал плечами. И выжал из себя то, что должно было порадовать родителей. — Думаю, может попробовать поступить в институт? До экзаменов ещё больше двух месяцев. Подготовлюсь.
— Я тоже. Раньше… А когда был призван, то наоборот. Словно манящая сила. Как… как музыка! Гнездо могло на меня влиять. Ускорило… я двигался так быстро, что у меня кости в ногах ломались. Ну и патроны…
— Нет. Но я много с кем знаком. Что тебе нужно?
Она осторожно подняла мой пистолет за ствол — и положила на пол.
— Больше всего на свете я хотела бы стать обычной… — прошептала Дарина.
— В угол ставим иногда, — призналась Дарина.
От метро я пошёл к Гнезду пешком, тут было недалеко. Это Гнездо возникло не первым, но сразу с размахом. На Раменской был старый жилой комплекс — восемь корпусов, стоящих кругом. То ли в одном из них…
Это было длинное узкое помещение между основным зданием и пристройкой, мы вошли почти с торца. Шириной комната оказалась метра три, зато тянулась вдоль всей клиники, метров на десять. С нашей стороны…
Наши проверяющие вышли из третьего кабинета, двинулись в коридорчик.
Для такого крупного существа помещение казалось маленьким. Оно напоминало расширение в туннеле из серо-синего металла, который пришельцы использовали повсюду. Кое-где металл светился. За моей спиной …
— У меня неприятное ощущение, — сказал деда Боря, — что мы только что выполнили чужую работу.
Здесь я впервые попал под проверку — металлоискатель у входа возмущённо запищал и замигал красными сигналами. Полицейские напряглись, я молча выложил на столик пистолет, паспорт, удостоверение консул…
— Вы хороший человек и почти не злой… Дарина, спасибо за всё. Я пойду с ним. Гнездо перестанет представлять угрозу.
Но у нас не было ни пяти минут, ни десяти пулемётов.
— Она сестрёнка моего друга, — уклонился я от ответа, сказав то, что он и так наверняка уже знал.
— Не плачь. Всё хорошо. Гнездо даёт мне материал для анализа. На улице более полутысячи людей и пятидесяти не совсем людей. Люди прибывают, напряжение растёт. Всех раздражает дождь и давление щита. Ч…
Я быстро прошёл на кухню, откуда доносился тонкий голосок и остановился в дверях. Вначале мне показалось, что на стуле, болтая ногами, сидит какой-то незнакомый мальчишка в подозрительно знакомой пиж…
— Выглядишь внушительнее. Так это не ты выбирал?
Я вспомнил реплику Продавца и порадовался, что у неё в руках не Достоевский. А то пришлось бы допустить, что они предвидят будущее. Тогда уж совсем край, тогда можно лечь и помирать.
Похоже, им стало совершенно безразлично, что носить.
Мы прошли на кухню, отец что-то оживлённо говорил, вспоминал… но я обратил внимание, что он ни разу не назвал гостя по имени. Был тот куда моложе, лет сорока — сорока пяти, худощавый, в очках с тонко…
Она даже располагалась под лестницей, потолок был хоть высокий, но скошенный. Но в отличие от каморки Гарри Поттера в книжке, тут имелось небольшое окно, сейчас густо заросшее паутиной.
Дарина улыбнулась, чуть неуклюже, будто давно этого не делала.
— Точно? — слегка заинтересовался Лихачёв. — Внутренняя телепатическая сеть? Гнездо как сервер и маршрутизатор?
— Я Виталий, — усмехнулся он. — Ладно, всё понял. Макс, это мои… товарищи. По группе взаимной поддержки.
— У тебя пальцы так не растянутся. Физически невозможно в данном теле.
Дарина тихо, но с гордостью, засмеялась. И лизнула меня в плечо.
— А Настенька пусть пока поживёт у нас, — закончила мама. — И Дарине легче будет с делами, и девочке…
— Не думаю, что это в наших силах без ввода войск в Москву. Напали не Инсеки, но все остальные варианты возможны.
— Практически все, Виталий Антонович. Две девчонки уцелели, потому что их не было в Гнезде. Жница и куколка.
Может быть, так решат и другие Изменённые?
— Нет, — ответил он. — На это время нужно.
И пламя, вспыхнувшее в руке, охватило его целиком.
— Доброй ночи, — сказал я, проходя мимо полицейских.
— Меня — нет, — из голоса Продавца исчезло ёрничество. — Максим, послушайте добрый совет… а он добрый, потому что вы мне симпатичны. Забудьте о возвратном мутагене. Дарина его не станет принимать.
Мне пришлось взять в руки сигарету и терпеть вонючий дым.
Уже жалея, что отвлёкся, я обошёл скамейку. Трава там была вытоптана, на земле стояло несколько пустых пивных банок и бутылка из-под дешёвого игристого. В стороне валялся использованный презерватив.
— Конечно. Не надо тебе пить. Это вредно. А учеба — очень важно. Из тебя выйдет прекрасный дипломат.
— Он уснул, — сказала жница. — Не волнуйся. С ним всё будет в порядке.
Мне казалось, что я двигаюсь абсолютно бесшумно и очень быстро. Но голова монстра уже повернулась ко мне. Казалось, он был удивлён тем, что я стою живой и, даже, более-менее невредимый.
— Есть я и мой отдел, есть научные центры, есть армейская разведка, есть федералы, есть менты… может, у них возможностей и меньше всего, но снизу видны мелкие детали. Вот соседнее Гнездо, благодаря с…
Почему-то всё старичьё уставилось на меня.
В общем, к дому я вернулся в мрачных раздумьях. Шесть часов назад я вышел из дома купить картошку и подсолнечное масло.
Я отрубился сразу, без пустых переживаний и лишних мыслей. Спать так спать, нечего ворочаться.
Они не будут пытать женщину, даже если та в чём-то замешана!
Никто не спорил, только Виталий сделал неуверенное движение, потом махнул рукой.
— Да. Народ… всё очень сложно. Инсеки и Прежние сцепились за стратега. Они не могут его отдать. Я попросил возвратный мутаген, но Инсек сказал, что это ничего не изменит. Анна всё равно останется пот…
Мы свернули с Тверского, немного не дойдя до ресторана «Пушкинъ». Это самый старый московский ресторан, он был и до Перемены, и вообще, наверное, всегда. Когда я был мелкий, то мы ходили туда семьёй.…
Он остановился метрах в трёх перед нами. Я видел, что он ничуть не боится. Ни меня, ни Милану, ни Дарину, ни Лихачёва… никого.
— Вроде долговязого парня? — спросила Таня, одна из наших девчонок-сёрчеров.
— Спиртом можешь пренебречь, — сказала хранитель. — В твоём случае это неважно.
— Я так боюсь, Максим… — шептала Дарина. — За тебя, за стратега, за Наську, за всех…
— А! — понимающе сказал я. — Ну да, обычное дело… Это всегда так?
«Я лишь выполнял свой долг!» — мысленно сказал он мне. То ли с укором, то ли извиняясь.
— Более чем, — сказала Дарина. Посмотрела на кровати.
Я задвинул за собой дверь. Постоял, глядя на Наську. С нас текло ручьями. Чужие куколки уходили — быстро, без разговоров, одним сплошным молчаливым потоком.
— Пойти домой и поспать, — сказал я. — Утром будет легче, утром всегда легче.
— Да ничего, — Лихачёв глубоко затянулся. — Твою ситуацию понимаю, я бы и сам с Гнездом не ссорился. Просто помни, что ты человек.
— Мать говорила, что Инсеки не всесильны. Что они тоже вынуждены подчиняться. Но если и было известно, кому, так только ей.
— Но-но! — Милана погрозила мне пальцем. — Услышит твоя жница — выкинет меня из Гнезда!
— Итак. Милана… ты остаёшься здесь. Если услышишь перестрелку или подъедет полиция — встаёшь и тихонько уходишь. Жди нас у Максима. Ключ есть?
— Я тоже пью кофе, — сказала Дарина. — Да все пьют. Даже мать пила.
Мы встали кругом — как-то так само собой получилось. У Лихачёва слегка подёргивалась щека, на которой был старый шрам. Я потянулся к Гнезду, коснулся его и попросил ослабить давление на полицейского.
Оскалилась — рот открылся неожиданно широко.
— Чё уставился на мои сиськи, изврат? — дерзко спросила куколка.
— Оно и по-русски понятно, — нахмурился деда Боря. — Но я соглашусь, Виталий. Прямо так, в лоб? Беззастенчиво?
— Пап, ничего не нужно. Если потребуется, я сразу попрошу помощи или совета.
Не так уж у меня и ноги-то дрожали. Подумаешь, неведомая хрень сломала рёбра и почти убила. Меня же вылечило Гнездо, а потом я выпил ту гадость из термоса…
Конечно же он не был насекомым. Есть какие-то ограничения размеров, которых те могут достичь, это связано с биологией. «Внешнее сходство», как сообщили Инсеки при первом контакте.
Виталий тоже прекратил стрельбу, стоял напряжённо, пригнувшись и явно колеблясь.
— А я слышал, что Луна негативно влияла на людей. Что от лунных фаз зависели перепады характера.
Он положил трубку, а я смотрел на отца и видел его таким, как десять лет назад. Когда он работал в министерстве и таскал три сотовых телефона в карманах.
Мы вышли из клиники и двинулись к скамейке, где ждала нас Милана.
— Я пойду в Гнездо, — сказал я. — Сиди здесь. Или, лучше, вернись к моим старикам. А то проснутся и перепугаются.
Это Гнездо тоже обросло паутиной, но вокруг её тщательно убирали, асфальт выскоблен, жилые здания тоже чистенькие. Может, у начальника муниципалитета бзик был такой?
— Одна, — сказал я. — Вот… в кармане валялась. Только одна.
Я тогда проснулся не сразу, если верить родителям — минут через пять после того, как по всей Москве стали выть сирены. Даже не испугался, только разозлился. Вышел из своей комнаты и обнаружил родител…
Я услышал, как на руке Лихачёва тихо загудел моторчик.
— Я привлёк полицию к охране Гнезда после неудачного визита уничтожителя. Я поделился информацией с этим… телом. И поставил его на охрану. Я предлагал максимально гуманные выходы из ситуации. Вы долж…
Конечно же, я не спорил. Дарина вышла, замерла на площадке перед дверью. Руки она не подняла, кстати.
Ну что я, слепой, что ли? Не вижу, что родителей будто включили сегодня?
— Десяток яиц, — сказал я. — Бутылку подсолнечного масла, пачку сливочного. Пакет муки, на два кило. Пачку спагетти, самых простых. Пачку сигарет, простых каких-нибудь. И тушёнку, как обычно. Три бан…
Ведь это всё очень важно. Они неизмеримо могущественнее людей, даже те, таящиеся на Земле от Инсеков. Чего стоило им послать… да не монстра даже, одного из этих слуг, с выкручивающимися в разные стор…
Раскрытый томик Куприна валялся рядом. Я закрыл его, глаз выхватил фразу: «Любовь должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире! Никакие жизненные удобства, расчёты и компромиссы не должны её касат…
Милана привстала, увидев нас. Вначале улыбнулась. Потом нахмурилась.
Подмывало, конечно, сказать, что я ничуть не боюсь. Но врать нехорошо.
— Привет, — сказала Елена дружелюбно. — Мы друзья.
— Будем стрелять и удержим, — ответила Дарина жёстко. — Стражи удержали бы без выстрелов, но стражей нет.
— Плохо — вскрытие не сделать, — сказала Елена. — Ах, мальчики, как жаль! Мы могли понять, как они устроены!
Ну вот опять я пытаюсь объяснить то, чему нет подходящих слов.
— Сумасшедшие, говорят, чувствительны к излучению кольца… и к разным голосам внутри головы… Вы его не узнали?
— Отдел «Экс»? — удивился майор, старший поста. — А вы не слишком молоды, уважаемый консультант?
Я глотнул и убедился в правоте как куколки, так и жницы.
— Хреновы батареи… — сказал Лихачёв беспомощно. — Даже батареи сделать хорошие не можем…
— Редкость. И самое главное — у Прежних есть стратег, он успешно действует до сих пор. Стратеги других разумных видов, которых использовали Инсеки, не могут ему противостоять. Не потому, что они хуже…
— Пойдёт, — решил отец. — Я когда-то с его дедом начинал работать, он меня и научил виски любить. Потом дед ушёл на пенсию, а внук под моим началом стал работать…
— Вы нас провоцируете? — спросил я. — Народ, учтите, если на него напасть — он вправе убивать.
— Нет, — я покачал головой. — Не Лихачёв. Один из тех, кто ему приказывает. И, кажется, он за мной наблюдает… Лихачёв сказал, что на меня спустили «неберушку»… типа бумаги, что меня нельзя арестовыва…
— Есть в этом слове обидный оттенок, — улыбнулся Иван. — «Прежний», «Настоящий», «Будущий»… Да, мы переживаем крайне обидный исторический период. Но рано или поздно тварь на орбите сдохнет. Соглашени…
В фойе, помимо Наськи, оказались Виталий Антонович и Василий. Они сидели на полу рядом с куколкой, а та вдохновенно рассказывала, даже свою драгоценную шкатулку отложила.
Василий собрался. Побрёл к дёргающимся монстрам.
В этот час народ был почти весь свой. Я увидел десяток знакомых лиц, обошёл столики, здороваясь. На Милану смотрели с любопытством — она девушка приметная.
Весь он был такой… как этот Windows. Пустой и чистый. Имитация. Оболочка.
— Нормальное. Ну… колени-локти… голеностопы-кисть… Да, точно, обычное количество.
— И я могла бы приготовить вам нормальной еды, — продолжила она. — Я даже… — она сделала паузу, — могу испечь перемячи.
— Я всегда осторожен… — он протянул руку и похлопал меня по плечу. — Хорошее было место.
Компьютер работает, требует пароль. А если попробовать?
Я стоял в пустом Комке напротив вежливого и говорливого Продавца и пытался найти слова, которые его убедят.
Я даже отвечать не стал на такую глупость.
— Она очень расстроена и готовится отойти ко сну, — сказала Дарина.
— Сказал… странно как-то… но я точно слышал! Я его держу, а он вдруг мне в лоб… кастет у него, гадёныша, что ли… ну и дружок…
— Ты был у Инсека, бывший призванный? От тебя пахнет.
«Убери щит, — попросил я мысленно Гнездо. — Убери! Пусть они почувствуют облегчение, сейчас щит только всё портит!»
— Там хоть сноски какие-то есть, пояснения? — я присел рядом.
Что мне важно узнать, раз уж я получаю ответы от действительно информированного источника?
А сама будка напоминала стакан блендера, в котором перемололи горсть клубники.
И это мне ужасно не нравилось. До звериной тоски, от которой хотелось выть.
— Вся ответственность за ваши действия ложится на вас, — добавил продавец.
— Мы пойдём вместе, — сказал Виталий Антонович. — Честно говоря, у меня было искушение пойти без тебя.
— Как пойдёт, — сказала Елена просто. — Если там люди, то они во всём этом замешаны.
— Слушают. Зайди, расскажи про случившееся. Что на Гнездо напали, а на следующую ночь тебе удалось убить нападавшего. Как он выглядел, всё такое.
— Да ну его! — вдруг сказал Юрий. Сделал два шага вперёд.
— Мы много лет собирали информацию о Прежних, — сказала Елена. — И если бы не ты, никогда бы их не увидели…
— Вот, ещё лучше. Если что, я смогу помочь Гнезду. А через два дня Дарина куда-то эвакуирует Анну. И нападать на Гнездо не будет смысла.
Я посмотрел на четырёх полицейских. Конечно, если те примутся палить в толпу…
— Вот и я о том. Не стоит рассчитывать на чудо.
— Вчера я переоценила себя, — сказала Дарина. — Была в ярости, мечтала отомстить…
— Глупо было вчера ходить к большому Гнезду и спрашивать, не виноваты ли они, — сказал я. — Так не расследуют преступления.
— Гуляли, — ответил я наугад. — С друзьями.
— Здравствуйте, — сказал я. — Это Максим Воронцов, мы виделись на днях.
— И да, и нет. В лапах ничего не было. Ладони, кстати, здоровенные… странные такие. На ногах тоже то ли ступни, то ли ладони… Но вот верхними конечностями он бил на расстоянии. Меня отбросил, если бы…
В представительстве, на входе, я сдал пистолет и пакет со сладостями, чем вызвал понятную реакцию. Пришлось вновь предъявлять удостоверение, выслушивать вопросы и давать уклончивые ответы. В этот раз…
— За сад идёт спор хозяйствующих субъектов. Прежние надеются его вернуть, Инсеки — удержать.
— Туда хрен поступишь. Даже ваших возможностей не хватит, у действующих министров тоже дети есть.
Ну что за свинство? Когда человек умер, ему не должно быть больно!
У этого поколения, любящего повторять «мы выжили в девяностые», никакой романтики!
Глянув на часы, я узнал, что времени уже два часа ночи. Сна не было ни в одном глазу, сказался и адреналин, и таинственный субстрат.
— О, да вы весь на адреналине! — жизнерадостно сказал Продавец. — Резкий, дерзкий и с великолепным зонтиком!
— Это обязательно? — спросила мама жалобно.
Но мы, люди, такие существа, нам палец в рот не клади. Только что пришельцев боялись и ненавидели, а теперь им стали поклоняться. И требовать даров, как от любого бога. Чтобы они всех накормили, чтоб…
Ну… или в какой-то момент, прыгая по человеческим сознаниям, он всё-таки проникся нашими чувствами?
— Теперь… — Дарина замолчала, прикрывая лицо рукой. С улицы ударили мощные пучки света. Я осторожно повернулся, у меня даже между лопаток зачесалось. И не зря! Перед входом толпились люди в форме, де…
Он меня зондировал. Пытался понять, что я знаю.
У Лихачёва напряглись желваки. Мне даже как-то неловко стало.
— Чтобы можно было… — я запнулся. — Поразить Изменённого.
Лихачёв остолбенел. Сидел, держа у губ дотлевающий окурок. Потом очень аккуратно скинул его в пепельницу, уже полную бычков. Достал ещё одну сигарету. Руки у него дрожали. И, судя по лицу, он быстро …
Продавцы? Им нужны только кристаллы. Мне вообще кажется, что Изменённых они обслуживают с меньшим интересом, чем обычных людей. Видимо, те и впрямь платят не кристаллами, а какой-то иной, менее ценно…
— Люди, я Милана. Я призвана Гнездом для защиты. Многие из вас знают, что это значит.
А по радужным мостам, или что там вместо них, явились совсем другие пришельцы. Мы им нужны не для дружбы или союза. Им требуется всего-то миллион-другой человеческих особей в год. Причём они настольк…
— Я совсем рядом живу, — сказал я. — У меня есть хороший кофе. И пустая квартира. Квартиру подарили родители, на кофе зарабатываю сам.
В бесконечной пустыне космоса нам вдруг привалило такое сомнительное счастье. Что это значит?
— Как те, что покупали у меня или у конкурента? — с явственной обидой уточнил Продавец.
— Ничего ещё не началось, — ответила стратег грустно.
— Идём в защищённую зону, — решила Дарина. — Если уж вы все… хотите тут остаться…
— Я предлагаю единственный разумный выход, — повторил Лихачёв. — Поверьте.
Да нет, похоже напал на жилу. Изредка такое бывает.
— Редкая штука, — сказал продавец. — Если вдруг захотите снять — куплю по хорошему курсу.
— Хочешь, я пожарю… — мама попробовала встать, но у неё не получилось, она чуть не расплескала бокал. Я подхватил его и поставил на журнальный столик. — Ох, что-то я уже сплю… Заходи завтра, я пожарю.
— Что стоите! — крикнула Елена. — Мать вашу!
— Нет, — признался я. — Но можно напечатать какие-нибудь статьи в газетах…
У меня отличная память на числа. Вот всякие стихи, цитаты трудно запоминаю. А даты и номера — хорошо.
Хранитель кивнула, как мне показалось — с огорчением.
— Да, — ответил я, не поворачиваясь. — Потом, Наська! Отвали.
— Конечно. В Гнёзда приводят умирающих или бесполезных особей. Все подписывают согласие.
Инсек продолжал уползать. То ли он неразговорчив, то ли ошарашен случившимся.
— Верно. Считай, это мой личный интерес. Больше десяти лет эту грязь копаю.
Я, конечно, не собирался провести здесь «два-три дня». Водку пить тем более. Да и сосиска внушала мне подозрения.
— Плохо то, что всё это полумеры, — сказала Милана. — Если на Земле есть другие пришельцы и они хотят разрушить Гнёзда, то атаки продолжатся.
— И монстра ещё нет. Он не возникает мгновенно из обычного человека. Он где-то живёт, прячется.
— Ты чё с ребёнком дерёшься? Здоровый жлоб, не стыдно?
— Мы никогда не воюем, — ответил Продавец. — Это очень нерационально, хотя и до обидного распространено в Галактике… Итак, вам нужны ещё патроны?
Странное событие на пути от человека к не-человеку, парень, с которым она первый и последний раз занималась сексом. Может быть, она даже будет жалеть о своей слабости.
— И о Гнезде тоже, — сказал я. — Об Изменённых, о Прежних…
— «Да хун пао». С материнских деревьев… Говорят, это самый редкий и вкусный чай на Земле. Не знаю, не пью этот напиток.
У меня не хватило духу просить отца уйти.
Машина стояла у самого подъезда. Старенькая японская «Хонда», ухоженная, но, если честно, — устаревшая ещё до Перемены.
— Эта тварь шастала по Гнезду, потом принялась бить в двери. Но они прочные. Может и устояли бы.
— Максимушка, — мама подставила щёку под поцелуй. — Будешь красненького? Тебе же можно немного вина, ты не за рулём?
— Ты чего, ты зачем Юрку! — выкрикнул Василий, тряся в воздухе пистолетом.
— В Гнезде много погибших? — спросил Лихачёв небрежно.
Она кивнула. Ключ я ей дал в первый же день.
Заряд дроби наконец-то достиг Прежнего и прошил его насквозь. Видимо, какая-то дробинка его всё же зацепила — Иван поморщился и глянул на Елену.
Совершенно спокойно я побежал на него, продолжая стрелять. Каждое касание пола отдавалось в ногах болью, будто я не бежал по коврам, а бил босыми ногами по бетону.
— Самый главный вопрос, — сказал я, — «кому выгодно».
— Понимаю, — кивнул Продавец. — Романтика! Когда поцелуй истинной любви не спасает заколдованную принцессу, то всё-таки приходится прибегнуть к волшебному зелью.
— Если мы всё понимаем правильно, то это логово прежних хозяев Земли, — сказал Виталий Антонович. — А они наглые. Да, молодёжь и сама догадалась, не переглядывайтесь.
И я услышал шёпот, идущий изнутри головы.
— У тебя пятна крови на куртке, — сказал майор.
Он стоял возле шкафчика с лекарствами. В руках у него был маленький пластиковый пульт, будто от простецкой детской игрушки, с двумя треугольными кнопками.
— У меня три магазина для макарова. У кого ПМ?
Мы потихоньку пили пиво, глядя друг на друга. У меня с отцом хорошие отношения, но как-то давно мы не говорили по душам.
Он пришёл снова, но теперь у Гнезда был призванный. У Гнезда был я — и, почему-то, мог получить достаточно силы для боя.
— Девушка может остаться, — сказал Виталий Антонович, искоса глядя на меня и усмехаясь уголками губ. — Если хочет, конечно.
Они на миг замолчали, как обычно бывает, если упоминается покойник.
— В крайнем случае вколю, — сказал я искренне. — Если успею, конечно.
Гнездо ответило. Не образами-символами, как как разговаривал боец. Скорее эмоцией, но понятной.
— Хорошо, хорошо, — пробормотала мама, даже не уточняя, куда именно и с чего вдруг я собрался поступать. — А как Дарина? Ты её не видел?
— Ты приходи утром, Макс, — попросила Наська, не отрываясь от моей мамы. — Сегодня был такой чудесный день. Утром мы пойдём в Гнездо. Дарина ждёт, я чувствую.
— Твою ж мать! — сказал Василий. И неожиданно добавил: — На мою бывшую похожа! Была.
А ещё понял, что Гнезду очень трудно держать связь одновременно с призванной Миланой и мной, бывшим в Призыве ранее.
— Тогда извините, — я потянулся за кристаллом. — Я покупал в Комке на Леонтьевском…
— Как сообразили, так и пришли, — почему-то обиделся я. — Милана на мысль навела.
— Нет, наоборот. Игра не стоит свеч. Сколько приходится болтаться по городу, чтобы найти кристаллик?
Она попыталась отодвинуть зеркало от стены и хмыкнула. Потрогала стекло.
И в скверике рядом с Комком навстречу мне семенящим бегом выкатился бомж-собирашка. Тот самый, которому я почти неделю назад помог найти кристаллики.
Я его не убедил, это точно. Я и себя-то не убедил.
Одна лапа стремительно пошла в мою сторону — и ковры на полу, вслед за её разворотом, вспарывала невидимая даже в очках сила.
— Да, — согласилась Дарина, не отреагировав на «отправите».
— А что ты хотел? — спросил Иван. Подался вперёд.
— Это почти строчка из песни! — восхитился Продавец. — Под гитару, на три аккорда. «У вашего коллеги на…»
— Луна, — напомнил я. — Почему-то им не понравилась Луна.
— Хочу, — признался я. — Мысль дурацкая, но… я подумал, что и Прежние, и Инсеки соблюдают какие-то правила. Неудобные для них.
То ли Василий был таким метким стрелком, то ли вмешался случай — он попал ей в сердце.
— Нет, не он, — решила Милана. — Вбегавший — высокий красивый блондин с вот такими мускулами! А мой бывший — мерзкий кривой карлик на тонких ножках! Личный фактор исключается.
Так, я опять не туда пошёл. Думать системно…
Мы вырвались под дождь. Полицейских не было. Толпа уже приблизилась, но никто пока не рискнул подняться на ступеньки. То ли их сдерживало Гнездо, то ли укоренившийся страх перед Изменёнными.
— Два-три дня, что ты здесь, будь за чашей, иль мирно дремли,
— Купил вчера патроны в Комке. Какие-то особые патроны. Рэдку заплатил за магазин. А теперь ты скажи, что это такое?
Мы были вместе уже три дня и это было совсем неплохо.
Во-первых, откуда пришли Инсеки, Продавцы и те, предыдущие, которых старики-разбойники называют «рептилоидами». Во-вторых, тонкостей их взаимоотношений. В-третьих, правил поведения по отношению к люд…
— Исходя из просьбы установить наблюдение, более чем возможно.
Конечно, когда звонишь бывшей и спрашиваешь, где сейчас в Москве лучшее кафе-мороженое, то напрашиваешься на иронию, пусть даже мы расстались давно и без ссоры. Меня с живейшим интересом расспросили …
Я мог бы объяснить, что пакет настоящей картошки нынче — совсем не мелочь. Куда дешевле был бы здоровенный отруб стейка из мраморной говядины, потому что говядину в Комке синтезируют, и она как насто…
А я думал про то, что пришедшая мне в голову идея — полная чушь.
— Не совсем. Кристаллы как возникают, так и разрушаются со временем. Если подержать его, погреть в руках, то процесс останавливается. Поэтому много кристаллов хранить глупо, будешь всё время их переб…
— Неважно, как звучит, — сказала Елена. — Суть не меняется. Что делать-то будем?
— Хоть на кого похожи? — спросил я. — Вроде людей, но словно на шарнирах, гибкие, в разные стороны выворачиваются?
— Берите, берите! — бомж протянул мне гринк. — Мне вполне хватит одной зеленушки на новое стекло, пару батареек и бутылку приличной выпивки. А иначе я выпью слишком много и скончаюсь!
Ничего ужасного снаружи не было. Никаких разрезанных тел, убитых стражей, следов боя. Разве что… Дарина не ошиблась, едва-едва пахло горелым.
— Нет, — она вдруг рассмеялась. — Наоборот. Круглый. Как спасательный круг. Считаешь, что если за тебя уцепились, то надо держать. Это хорошо, потому что редко бывает. Но меня держать не обязательно.…
Теперь понятно. Дарина до сих пор на начальном этапе, потому и разговорчивая.
— Но опасна ли утечка информации? — весело спросила Елена. — Если ты видишь лужицу воды в ванной комнате на сухом полу, то заподозришь неладное. Если весь пол мокрый, то ты протечку вообще не заметиш…
Нет, не примутся. К такому их не готовили. Это не террористы, не бандиты. Это взбудораженная толпа, полная женщин и детей.
И Милана сделала самый правильный выбор — оставила меня наедине с призраком.
Мы поздоровались за руку. Виталий Антонович, несмотря на душный вечер, был в светлом костюме, подчеркивая всем своим видом отличие от молодых сёрчеров. И обращались к нему все по имени-отчеству, и в …
— Поэтому те, кто сумеет наладить отношения с Изменёнными, нам очень важны, — продолжал Лихачёв. — Ты важен. Мы связаны по рукам и ногам кучей негласных соглашений — с Инсеками, с Продавцами, с Измен…
— Зонтик дашь? — с невинной улыбкой попросил я.
Я пил кофе и думал о том, как изменился мир. Тот бурный, энергичный, довольно-таки злой, но всем привычный. С ссорящимися между собой странами, эпидемиями, санкциями, гибридными войнами — вроде как и…
Два облака дроби, пылающей красным и обычной, понеслись от стволов. Довольно быстро понеслись, но при желании я мог бы сосчитать каждую дробину.
— Угу… А ты думал, мы спим вповалку на полу?
— Мне кажется, цель какой-то ребёнок. То есть, уже куколка. В Гнездо должны были привезти троих перед первым нападением. Но задержались.
Мне показалось, что он спрашивает всерьёз. И даже с интересом.
— Я-то в понедельник как раз к десяти подошёл, — сказал Виталий Антонович. — Мы ещё встретились, помнишь? И потом сидел тут часов до двух. Надо было тебе ко мне подойти… тоже мне, герой-одиночка.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился Лихачёв. — Может быть, ещё не поздно. Да, я уверен, что не поздно…
— Они не гадят, что ли? Туалетной бумаги нет, мыла нет…
— Знаете, что я думаю? — спросил я. — До Призыва я ощущал беспокойство, проходя мимо любого Гнезда. После Призыва моё Гнездо стало приятно… звучать. Зато ваше меня будто отталкивало. А когда Призыв с…
Последние метры до входа мы пробежали, уже не оглядываясь по сторонам, ни к чему не готовясь, а лишь прячась от стихии. Оплетающая здания паутина дрожала и звенела под порывами ветра и струями дождя.
Я вдруг понял, любовь — это когда тебе не стыдно.
Они переглянулись. Мне вдруг показалось, что старики сказали вовсе не всё, что думали.
— Нет, так не всегда, — ответил я, обнимая её, и понял, что не вру.
— Заглядывай, — сказал он. — Конец света не повод для одиночества.
Да, она не Дарина. И нельзя, наверное, одинаково относиться к двум девчонкам. Но она мне друг и больше, чем друг… и если кто-то поймёт, то только она…
— А спорим, пойду? — спросил я. — Спорим, ты на это и надеялась, когда сюда шла? Иначе придумала бы, где куколку оставить.
— Тогда просто не уходи, — сказал я. — И Дарине помогай, ладно?
— Великий был композитор. Пил много, на уговоры завязать не поддавался. К сожалению, людям свойственна тяга к саморазрушению.
Я начал рассказывать. Сбивчиво, кратко, самую суть. Про опасения Лихачёва, про то, что Продавец, по сути, подтвердил его слова. Про странные подарки. Про то, что в этом плаще стратег меня «не считает…
Если тварь уже стала невидимой, то мы её заметим.
— Ты отправишься в Гнездо, — Инсек не просил, не приказывал, а просто информировал. — Скажешь жнице, объявившей себя хранителем, что она должна ждать.
Оттолкнуться ногами и перевернуться вместе со стулом, сделать кувырок — трудно, но скорее психологически.
Он будто окаменел. Сидел, глядя на меня сквозь очки с дорогущими тонкими стёклами (когда снимал, то так щурился, что было понятно — из обычного стекла линзы были бы в сантиметр толщиной). Сидел и мол…
Рядом, отставая на шаг, вошёл в зазеркалье Виталий.
Закрыв за собой дверь, я огляделся и, будто старым знакомым, улыбнулся конфетному фантику и пустой бутылочке в углу. Нет, в комнате убирали. Обёртку я не запомнил, а вот бутылочка другая. В прошлый р…
Я встал. Подошёл к ней. Дарина тоже поднялась, глядя в пол. Её пальцы теребили поясок халата.
Мама стояла у плиты и выглядела, честно говоря, вполне прилично, только лицо было отёчное. Ну неудивительно, если бухать несколько лет без перерыва… Она мешала что-то в кастрюльке, судя по запаху — о…
— Хлопушки-воробышки, — сказал я. — Ну капец какой! Ошеломляющая перспектива!
— И обслуживание тут ещё неспешнее стало… Кстати, Максим, как я понял, ты боишься, что Прежние покончат с человечеством? А как насчёт Инсеков? Вдруг они испугаются, что Прежние отберут нового стратег…
— И что бы сделали? Отдали его монстру? Дарина не пойдёт на это.
— Не бойся, — сказал я. — Я хочу их видеть.
— Да. У нас есть большая холодильная камера в кафе внизу.
— Вы бы всё рассказали, а? — сочувственно сказал Юрий, склоняясь к администратору. — Не люблю я таких дел…
— Да, мелкий, но чистый и правильная пятиугольная звездочка, — я зажал кристалл в ладони. — Уже не зря вышли на поиск! Два кристалла подряд!
Меня снова подбросило на невидимой волне — и больно ударило по щеке. Потом по другой.
Наська сделала что-то, чему полагалось изображать книксен или иной аристократический поклон.
— Парфюм? — спросил продавец. Как мне показалось, с иронией. — Украшения? Подарок должен быть функциональным или всего лишь приятным? Насколько близкие у вас отношения?
Неужели это всегда так просто происходит? Не успел опомниться, а тебя уже завербовали!
Вдруг девчонки закрылись в своей «защищённой зоне» и колют сейчас мутаген?
— Чтобы, если ты решишь меня бросить, не переживал впустую. Я же вижу, ты такой… — она замялась.
Я привлёк её — и мы целовались с минуту, пока не поняли, что этого снова для нас мало.
— Спасибо, очень увлекательная история. Будем знать.
— Пиво я уже допил, — разочарованно сказал он, водя хилым лучиком света.
Я кивнул. Мне-то стало понятно. Конечно же, Продавцы не делают случайных подарков.
Пахло пряным и терпким, от Изменённых порой чувствуешь такой запах. Наверное, так пахнет само Гнездо. Но было и ещё что-то… неприятное…
Я встал, ноги у меня дрожали. Это всё бессонная ночь. Нельзя жить на адреналине.
— Но куда вы идёте, если мне будет позволено задать этот вопрос?
— На пять. Наська справится, она же сказала. Только зайдём и выпьем чая.
— Не хотел бы рисковать, — с сожалением ответил я. — Те патроны работали, а насчёт этих…
Голова кружилась, в теле была пугающая лёгкость.
Или удивительный маленький стратег была куда ближе к нему, чем к людям, Инсекам и Прежним?
— Вот блин, — сказал я. — Словно в магазин сходил… думал, там что-то поинтереснее…
— Спрашивать, не выращивают ли они монстров? — спросил Вася.
— Это просьба Гнезда. Он пользуется доверием матери.