Виталий тоже прекратил стрельбу, стоял напряжённо, пригнувшись и явно колеблясь.
Конечно же, я не спорил. Дарина вышла, замерла на площадке перед дверью. Руки она не подняла, кстати.
«Я лишь выполнял свой долг!» — мысленно сказал он мне. То ли с укором, то ли извиняясь.
В общем, к дому я вернулся в мрачных раздумьях. Шесть часов назад я вышел из дома купить картошку и подсолнечное масло.
Мы с Миланой легли спать вместе. Но — только спать. И утром она встала первой, тихо ушла умываться, оделась и принялась готовить завтрак. Спали мы допоздна, было уже одиннадцать. Я тоже умылся, вышел на кухню, сказал Милане «привет», но не прикоснулся к ней.
На всякий случай я прицелился в Прежнего, но пистолет лишь щёлкнул, я выронил его, и он повис в воздухе.