— Рубашка клёвая, — сказал Лихачёв вслед.
Но отец не стал спорить, и я был за это благодарен.
Если Лихачёв и понял, что ответ двусмысленный, то давить не стал.
Вот теперь она слегка забеспокоилась, но опять промолчала.
Перевернув карту, я взял фломастер и стал набрасывать рисунок.