Все цитаты из книги «Осквернитель»
– Нет! – безапелляционно заявил он. – Не сейчас!
Нормальные же комнаты сдавались приезжим, поэтому, когда Гастон загнал карету во двор гостиницы, никто этому особо не удивился. Слонявшегося по двору мальчишку и вовсе только мой медяк заинтересовал.
Я озадаченно хмыкнул и опустился на стул рядом с худым горбоносым господином в мирском платье. Тем самым – с изувеченными артритом руками.
– Думаешь, сам этого не понимаю? – прорычал в ответ Джек и с силой хлопнул донцем стакана о столешницу. – Делать-то что теперь?!
У меня и без того проблем хватает, новых и даром не надо.
Я пинком распахнул дверь и поспешил на задний двор.
– Не знаю… – промямлила ведьма. – Не знаю, ничего такого не видала.
– Некоего Готье из Пурпурной палаты. Он раньше в Охранке политический сыск курировал.
Никто изо дня в день не трудится над собой с целью стать лучше.
– Чего вам? – пробурчал я, когда их провели в кабинет.
Мелькнула мысль вернуться и свернуть ему шею, но я усилием воли заставил умолкнуть заворочавшихся в глубине души бесов.
– Не совсем, – поправил я лучника. – Просто может так статься, что мне придется в спешном порядке уносить ноги и не останется времени подчистить хвосты.
– Жизнь в Драгарне наложила на его преосвященство свой отпечаток, – признал монах. – С другой стороны, проклятые наконечники – это наша ноша, и недостойно перекладывать на мирян заботу об Извечной Ть…
Только упущу из виду – и пиши пропало, затеряется в толпе. Сбросит плащ – и все, ищи ветра в поле…
Щегольские усики, дорогой камзол с серебряными пуговицами, шляпа с пышным белым пером, кольца и перстни – все это наносное. Значение имели лишь глаза да знакомая складка в уголке рта.
Подумаешь, перстень! Куда больше волновало самоустранение ордена от поиска похищенных наконечников. Если Ференц Ольтер раскрутит эту историю, Джеку точно не поздоровится, а у меня осталось не так мно…
– Благодарю, мастер Шило! Вы просто спасли меня!
– Ты как здесь очутился? – обернулся я к головорезу.
Я попытался приобнять девушку, но она решительно высвободилась и поплотнее запахнула просторный домашний халат.
Алчность и честолюбие вкупе с ощущением собственной недооцененности – гремучая смесь. Сколько людей получше этого крысеныша погубила – и не сосчитать.
– Город второй день на ушах стоит, – поведал мне приятель. – Оцепление «Тихого места» до сих пор не сняли, а тебя ведь именно туда поместили, если не ошибаюсь?
– Сомневаюсь, – усмехнулся я и указал на спускавшегося со второго этажа паренька. – Это он.
Что же побудило моего неведомого оппонента снять именно эти апартаменты? К гадалке не ходи, он, как человек вдумчивый, выбор свой сделал вовсе не наобум.
– А бумаги? Если новый глава службы вздумает устроить ревизию, он не отыщет следы денег?
– Руки за спину! – Отца Доминика он будто вовсе не заметил.
Неужели еретики действительно заинтересованы в появлении на свет Осквернителя? Точнее – в рождении ребенка, который в будущем Осквернителем может стать? Но, если моя догадка верна, то с какой тогда ц…
– Его объяснения приложены к протоколам дознания.
Они споро перегородили проход – шесть! – и всем скопом кинулись в атаку, но я вскинул левую руку и толкнулся им навстречу собственной скверной. Обычный человек не почувствовал бы ровным счетом ничего…
Тогда уселся на кровать, сделал еще один длинный глоток и отпустил провожатого.
– Чтобы попасть туда, мне как минимум понадобится перстень официала.
– Тебе только одного от меня надо! – Берта отстранилась и раздраженно передернула плечами. – Приходишь, когда хочешь, уходишь, когда вздумается. А я? Обо мне ты подумал?
– А сколько прожить хочешь, на столько и ориентируйся, – посоветовал я, направляя лошадей в сторону порта. – Я, если когда-нибудь и вернусь, за тебя работать точно не стану.
Я его не боялся, но никогда не забывал, что имею дело с патологическим убийцей.
– Мои люди блокировали квартиру чернокнижника и оцепили его загородный дом, но им отдан недвусмысленный приказ ничего там не трогать до нашего прибытия.
– Дега! Вели подать карету. Навестим Лаурая!
– Этот человек вчера ночью бесследно пропал из запертой камеры в «Тихом месте», – поведал монах.
Особняк принадлежал королевской опере, и помимо директора, главного режиссера и дирижера нашлось там место и для примы, в гости к которой я и собирался сегодня заглянуть.
Казначейские крючкотворы берегли островок как зеницу ока, а поскольку их хранилище по праву считалось одним из наиболее охраняемых мест в королевстве, орден Изгоняющих не возражал, чтобы проклятые на…
– Не думаю, – покачал я головой, вовсе не желая лезть в потустороннее, – экзорцисты уже очистили помещение…
Дега озадаченно поднялся на ноги, я взвесил в руке его увесистый планшет, а потом со всего маху врезал им помощника по лбу. Раздался звонкий щелчок, голова Клааса резко мотнулась, и он обмякшим кулем…
– Про настоящих родителей говорила? Упоминала Довлас? Ланс?
– Перестань, Себастьян! – Берта оттолкнула меня и яростно сверкнула глазами. – Ему уже четырнадцать! Чем ты занимался в его возрасте, а? Святые! Да я начала работать на тебя в шестнадцать, забыл уже?…
– Накройте в кабинете, – решил я и потер колючую щетину на подбородке. – Клаас уже здесь?
– Только не попадись, если решишь оставить их себе.
Пехотный меч – оружие для свалки не самое подходящее, но, видно, служивый об этом никогда не слышал и ловко приложил меня рукоятью по голове. Из глаз брызнули искры, второй удар я принял на предплечь…
– Левое ухо, – подтвердил я. – Ты скажи, он поймет.
Я быстренько нацарапал расписку, потряс листок в воздухе и, не скрывая иронии, улыбнулся Ловкачу.
– У тебя проблемы? – забеспокоился Майло. – Сначала арест, теперь странная просьба. Все это дурно пахнет, знаешь ли. Очень, очень дурно. Хуже утопленника жарким летом.
– Следуйте за мной, – коротко распорядился он и поскакал к сослуживцам.
Сработало! Святые угодники, и в самом деле сработало!
Зачем же так зачитывать банальное и давно уже неактуальное сочинение «Становление Пакта как союза вольных городов»? Уж не использовалась ли эта книга для шифрования?
Я отвернулся лицом к стене, но долго так пролежать не смог – сгустившееся в камере напряжение кололо в спину холодными призрачными спицами. Тюремщики из ночной смены продолжали подходить, и возникло …
– Только бы не задохнулся, – поддакнул Хмурый.
– Насчет Клааса ты, скорее всего, неправ.
Чего это они языки проглотили? Неужто вину чувствуют?
– Нет, – удивил меня Валентин. – Как ты вышел на это место и сколько твоих людей снаружи?
– Похищение проклятых наконечников – ваших рук дело? – предположил после, и впервые за все время Валентин Дрозд энергично замотал головой из стороны в сторону, не соглашаясь с услышанным.
– Не мог, – хохотнул я и вновь наполнил рюмку.
– Принц Августин решится оспорить право кронпринца Иоанна на престолонаследие? – усомнился я.
– Тише ты! – Я утянул его в подворотню и успокоил: – Не беспокойся. Не сейчас.
Мог бы удрать, но люди, подобные болезному господину, не привыкли оставаться в дураках. Такие даже в Пахарте достанут, лучшая защита от них – это нападение…
Двор оказался заполнен людьми, и преследователи все подходили и подходили. Безликие, с зашитыми суровыми нитками глазами и ртами, отрезанными ушами.
– Прикрыл уже. Твой порошок сработал что надо.
Рох подошел, тщательно вытер окровавленные руки и выкинул грязную тряпицу за борт.
– Беги, все оплачу, – пообещал я. – Встретимся внизу.
– Тогда чего мы ждем? – рассмеялся внучатый племянник его величества. – Приступим!
– Это ошибка! Я никогда бы вас не предал! – зачастил Клаас. – Это какая-то ошибка! Меня оклеветали!
– В порт, – объявил экзорцист. – Здесь слишком многолюдно, а силы мои, увы, не безграничны.
Мы даже испугаться не успели – ни Эдвард, ни я.
– Себастьян?! – потребовала ответа девушка.
Рох перевернул следующую страницу, но, прежде чем поведал нам историю очередного клочка кожи, Джек резким движением захлопнул альбом.
– А на каком основании, хотелось бы знать, меня вообще задержали?
– Как ты туда попадешь? У тебя есть пропуск?
Тут ветер изменил направление и до меня донесся хорошо поставленный голос уличного проповедника.
Голова мотнулась, это неловкое движение стряхнуло незаметно подобравшийся сон, и я невесело усмехнулся.
– Дорогой Себастьян, – укоризненно покачал головой Густав Сирлин, ныне известный как князь Симуш, – твои справедливые упреки разят прямо в сердце! – Он выдержал паузу и вдруг ткнул меня пальцем в гру…
– Я карету нанял, – предупредил головорез.
Но сон как рукой сняло. То ли кофе подействовал, то ли нервотрепка сказалась, только уснуть не получилось. Так и просидел всю дорогу, глядя в окно, благо ехать было недолго.
– Хорошо, – кивнул головорез и с непонятной интонацией произнес: – Ловкач рассказал о Клаасе…
– Брось! – рявкнул я на выхватившего нож Ори и послушно улегся на грязные булыжники мостовой.
Тот легонько прикоснулся к моей макушке, прошептал слова короткой молитвы, и вдоль позвоночника ровно металлической щеткой провели, а в груди защемило, и накатило неуловимое ощущение счастья, слегка …
– Сойдет, – подтвердил я и отошел переговорить с подручными Хмурого. Велел им на случай неожиданного появления стражников разойтись по соседним перекресткам и вновь напомнил Густаву Сирлину: – Пусть …
Странный господин в мокром исподнем ему никакого доверия не внушал.
Я ничего не ответил и продолжил размеренно переставлять ноги.
– Никаких ведь особенных перчаток или щипцов они в хранилище пронести не могли? – спросил я.
Я вышел на крыльцо ресторации и махнул рукой охранникам, но, как только Гастон ухватил вожжи, из соседнего переулка наперерез карете выехал крытый парусиной фургон.
– Все хорошо, – погладил я ее по спине. – Все уже закончилось…
– Никто ни к чему вас не принуждает. Я просто прошу прислушаться к голосу разума и позаботиться о спасении собственной души.
А слишком ли, когда на кону такие ставки?
Если кто-то из Высших и таился все это время, для него нет абсолютно никакой разницы, сколько проклятых наконечников находится в распоряжении Стильга – дюжина, две или один-единственный. Ему в любом …
– Проходи, – разрешил непонятному господину.
Экзорцист глубоко вздохнул, успокаивая дыхание; я отступать в глубь камеры не стал и вместо этого харкнул в него очередным сгустком крови. Попал в лицо, но Марк даже не вздрогнул. Он спокойно вытер щ…
Однако деваться было некуда – зачем же еще нужны друзья? – и я в сопровождении все того же неразговорчивого провожатого поплелся на выход.
И повезло вдвойне, когда столь поразительную удачливость отметил вербовщик королевской тайной службы. Надо ли говорить, что на его предложение поработать в интересах Короны я согласился без колебаний…
– Тупой ублюдок может, – признал я. – Хмурый, отправь ему ботинок Вальтера с дохлой рыбой. Не должно остаться никакой недосказанности.
– Я все слышу! – донеслось из комнаты. – Сейчас переоденусь, а ты налей нам пока выпить.
– Думаю, вам просто необходимо сейчас пропустить кружку-другую холодного пива, – посоветовал болезный господин. – Здесь за углом, есть чудное заведение – «Хромой циркач». Одолеет меланхолия или прост…
Да и пику в бок получить проще простого, крутились у меня в голове последнее время нехорошие предчувствия. Ничего конкретного, но…
Но чернокнижник и не подумал сдвинуться с места.
Джек выразительно уставился на меня, словно вопрошая, какого беса мы сюда притащились; я какое-то время поддерживал эту игру, потом плюнул и принялся изучать до отказа забитый книгами шкаф. Часть пол…
Я оторвался от серебряной шкатулки, огляделся по сторонам и выругался: канал закончился, а меня так и продолжало тянуть на полночь.
Я попытался выпрямиться, но внутренности стянуло огненным узлом, и не удалось ни толком вздохнуть, ни распрямиться.
– Себастьян, ну какой мне прок с тобой разговаривать?
Зеркала – это плохо, из зеркал за нами наблюдает сама Пустота. Себастьян Косарь называл их греховными очами Бездны, и вовсе неспроста – через них бесам ничего не стоит проникнуть в душу человека, а т…
– Неудачное ограбление, – удивил меня толстяк. – Остался ночевать в конторе, какой-то лиходей забрался через окно, да и пырнул его ножичком. Жизнь человека загубил, а навару – на ломаный грош.
– Это то, что я думаю? – помрачнел рыжий пройдоха.
– Такое впечатление, встречный в голову пропустил, – поделился я с ним своими впечатлениями.
– Станет, если придется иметь дело с праведником.
– На чем тебя прихватили? – вздохнул я, заранее зная, что услышу очередную печальную историю молодого человека, который решил, будто самый умный на всем белом свете.
Но тогда кто он? Приближенный самого принца Августина или доверенный человек кого-то из его свиты? И ведь не сам по себе он решил оказать покровительство некоему жулику! Не сам – точно. Но что тогда …
Я несколько раз кивнул, осмысливая услышанное.
– Разве я не само совершенство? – проворковала Вероника.
«И здесь не успел!» – промелькнуло в голове, и вдруг тюремщики разом бросили работу и с леденящей душу синхронностью уставились прямо на меня.
– Господин Юлиус сам выбрал свою судьбу. – И посмотрел на помощника. – Все ясно?
– Ждите здесь, – отрезал я и зашагал к «Жареному карасю».
На следующее утро я проснулся совершенно разбитым. Раскалывалась голова, ломило глаза, першило в горле. Выбираться из-под теплого одеяла не хотелось категорически, но проваляться весь день в кровати …
Я приложил к губам указательный палец и указал на фонарь. Джек немедленно задвинул заслонку и вслед за мной очень медленно и осторожно спустился обратно в подвал. Какое-то время мы стояли, прислушива…
– Подожди-ка! – На меня будто наитие снизошло. – Это и в самом деле кронпринц Иоанн?!
– Извещение из банкирского дома «Стерлих и Грац», – пояснил он.
– Значит, ты в деле. – Я отлип от спинки пыточного сиденья, вытащил из своего дорожного мешка пустую бутыль из-под полынной настойки и попросил Хмурого: – Отправляйся в порт, попроси Сирлина наполнит…
– Должно, – ответил я, напряженно прислушиваясь к разговору.
– Понятно, – вздохнул я и распорядился: – Организовал наблюдение за округой?
Густав скрипнул зубами, и в его мрачных глазах промелькнуло нечто столь опасное, что у меня враз пересохло во рту.
Крепкие парни в кольчугах и со щитами ринулись в атаку, я метнулся обратно, небрежным тычком добил отлипшего от стены арбалетчика и оказался лицом к лицу с парочкой выбравшихся из-под буфета стражник…
Тут он сбился и принялся теребить в руках снятые перчатки, но на помощь ему пришел Готье.
В подвале оказалось странно. Столь странно и страшно, что я как-то сразу позабыл про замерзшие ноги и саднившие запястья.
– Мастер! – с криком ворвался в комнату проводивший меня сюда жулик. – Облава! Облава, мастер!
– Из меня художник, как из тебя балерина!
– Боюсь, не понимаю вас, мастер Шило, – ответил владелец «Золотого Лотоса», опуская взгляд.
Но мне-то что с того? Мне он был больше неинтересен.
У центральных ворот по обыкновению толпились многочисленные нищие; не обратив внимания ни на их протянутые руки, ни на выставленные напоказ язвы и увечья, мы зашли за ограду и миновали сначала вход д…
Я – за ним. Кричать ничего не стал, поберег дыхание. Да и толку? Добровольно убийца все равно не остановится, а стражников в Акульей пасти и днем с огнем не сыщешь. Вместо этого я поднажал, беглец то…
Урод с зашитыми глазами и ртом рухнул навзничь, шибанулся спиной о верхнюю ступеньку крыльца и скатился на землю. Готов.
Хмурый демонстративно чистил ногти навахой; Шарль Фаре кривил губы в презрительной улыбке; Якоб Ланц с непроницаемым выражением лица баюкал в ладонях бокал с коньяком, явно оценивая сложившийся в гол…
– Слишком много времени прошло, – произнес головорез.
– Себастьян, я уважаю твою дотошность, но мы сейчас просто теряем время.
– Не выгорело? – догадался он, выслушал последние известия и откинулся на обитую кожей спинку кресла. Задумчиво подышал на самоцветы многочисленных перстней, потер их об обшлаг камзола, придирчиво ог…
С улицы донесся разговор на повышенных тонах, дверца слегка приоткрылась, и к нам заглянул Хмурый.
– Исполняйте! – Я забрался в карету, убрал ящичек с ядами старой знахарки в дорожный сундук и крикнул Гастону: – Трогай!
– Грех гордыни помутил разум отца Доминика, – безапелляционно отрезал коротышка и потребовал: – Излагайте!
И проскользнула в его словах интонация – будто холодом из могилы повеяло, – не позволившая проигнорировать это пожелание.
Хорошее место Фаре выбрал. Хорошее – да, но зачем ему такой обзор из могилы?
Давно позабытая жизнь вернулась смутными воспоминаниями, узенькие улочки вновь стали родными, приняли меня, и с глаз будто пелена спала.
– Извини, но никто не должен усомниться в твоем аресте, – пояснил он.
Серая, безликая толпа, заляпанная редкими цветными пятнами парадных мундиров.
Оставляя за собой на чисто вымытом полу угольные следы, мы пересекли помещение, отыскали ведущую в дом лестницу, но только начали подниматься по скрипучим ступеням, как Джек резко замер на месте.
– Это что еще такое?! – взвизгнул бледный и потный комендант «Тихого места».
– Я уже говорил, что у вас интересная техника боя?
Фраер на шулера нисколько не походил. Паренек лет восемнадцати казался вконец ошалевшим от нежданно-негаданно свалившейся на него удачи, бокалами вливал в себя вино, как-то совершенно бестолково дела…
Накинув плащ, я расстегнул ворот рубахи, выставляя напоказ шрам от веревки, и побежал к пропускному пункту на отведенную Пурпурной палате часть дворцового комплекса. Побежал, надеясь, что лишних вопр…
С усилием распрямившись, я переложил саквояж в левую руку и поспешил от греха подальше поскорее убраться с моста. Глубокая вода и зеркала действовали на меня угнетающе.
– В самом деле? Был уверен. Но, как бы то ни было, поскольку некий магистр медицины до срока отправился в Бездну, вам пришлось искать нового живодера. Кто-то должен был извлечь плод и удостовериться …
Публика, надо сказать, подобралась тут весьма и весьма приличная: писари и невысокого ранга чиновники на выпивку не налегали и степенно завтракали перед выходом на службу. С кухни тянуло аппетитным з…
Навалившись на дверь, я неожиданно легко распахнул ее и вывалился в коридор. Там сплюнул кровавую слюну, облизнул прокушенную губу и уселся на каменном полу, ожидая, пока окончательно прояснится созн…
Терялась в рукаве? Да нет, потерялась она несколько раньше, и вовсе не в рукаве.
Выждав, когда ход перейдет к охраннику, сидевшему лицом к двери, я вошел и уверенно зашагал через помещение. Азартно трясший стаканчик парень поднял глаза на явившегося из подвала коллегу мгновением …
Помилование от короля Норвейма, пропуск за подписью принца Августина, инструкция на бумаге его личной канцелярии – все эти штришки сыграют свою роль, ведь именно такие вот штришки зачастую значат куд…
– Что еще?! – вырвалось у меня на редкость резко и зло.
В некотором замешательстве я покинул приемную и вышел в коридор к дожидавшимся меня монахам.
Первый ключ не подошел, трясущимися руками я выбрал другой, безуспешно опробовал его, затем сунул в скважину следующий, и тот наконец провернулся, отпирая замок. Я распахнул решетку, но только ступил…
– Что?! – опешил Дега. – А рожа у них не треснет? Может, нам приплатить им еще?!
– Сукин сын! – в сердцах выругался Пратт. – Как тебя только земля до сих пор носит?
– Яду-то успела сыпануть, старая? – спросил наобум, располагая одними лишь догадками, но вопрос угодил точно в цель.
– Послезавтра. Здесь. В одиннадцать вечера. – И совершенно буднично добавил: – Или мы спустим на вас собак.
– Не могу, – помрачнел Джек. – Я хочу быть уверенным, что никто не начнет болтать, когда дело запахнет жареным. И я должен знать, кто еще из моих людей замешан в этом деле.
– Вас шпик дожидается! – выпалил он, округлив глаза.
– Дел навалилось, отче, – ответил я, – только и всего. Пройдет.
– Хотите выкупить купчую? – улыбнулась полукровка.
– Пусть я и новичок в городе, – покачал головой Васкес, – но я знаю, у кого можно брать деньги, а у кого нет.
Заподозрив неладное, я в один миг скатился по шатким ступенькам и едва не споткнулся о распластанное на земле тело.
– Сделаем без шума и пыли, – пообещал головорез.
– Уверен, Себастьян. Я знаю отца Доминика, к тебе он прислушается.
Переведя дух, я заколебался, не позаимствовать ли сапоги мертвеца, но в коридоре все сильнее сквозило Скверной, и, решив не терять времени попусту, я двинулся дальше, как и прежде босиком.
Свои любовные дела никогда с ним не обсуждал. Так какого беса?
– Знаю, – подтвердил я, понемногу разбираясь в рисунке. – Захожу со двора, поднимаюсь на второй этаж, иду до упора по коридору, поворачиваю и поднимаюсь на третий. Там через зал, два поворота, спусти…
– Вовсе нет, – всерьез отнесся Густав к словам моего помощника. – Продолжай!
– Ни в коем случае, – уверенно ответил чиновник. – Более того, к ним нет доступа ни у кого в казначействе.
– Бесов праздник! – выругался я, достал из буфета бутылку и дрожащей рукой наполнил стакан.
Лестница оказалась не только узкой, но и на редкость крутой, спускаться по ней в одеянии экзорциста оказалось занятием не из простых. Да еще каблуки скользили на стертых ступенях, и приходилось посто…
– Оставьте, да, – шумно выдохнул Ференц Ольтер, видимо, давно отвыкший от столь продолжительных пеших прогулок. – Сколько нам еще идти?
– Но когда вдруг начинаешь говорить с ними на одном языке, это здорово сбивает их с толку! – тихонько рассмеялся незнакомец. Оставив в покое трость, он погладил свисавший с шеи бархатный мешочек и вд…
В домике напротив жила сгорбленная, морщинистая старуха с огромным крючковатым носом и черными колючими глазами. Соседи почитали ее умелой знахаркой и частенько заглядывали за травяными сборами и суш…
– Много людей? Густав, ты забываешь, что сегодня его величество Грегор Четвертый отмечает свой семидесятилетний юбилей! Работников Пурпурной палаты погонят присматривать за порядком, много охраны в т…
Я провел ладонью по лицу, заставляя растянуться в презрительной ухмылке губы, и уверенно шагнул через порог в расцвеченный красными, зелеными и синими фонариками полумрак.
– Красота! – пробурчал Джек, забрал у меня фляжку и, оттянув платок, хлебнул бренди. – Ну, а мои где?
– Майло Живица зарезали в собственной конторе. – Сделал паузу и добавил: – Мне нужен убийца. И я не успокоюсь, пока не заполучу его скальп. Это неуважение. Убийство Майло – это неуважение всего нашег…
– Вам не кажется, что в сложившейся ситуации расследование должен вести орден?
Пратт высвободился и нервно потеребил рыжий ус.
Поговаривали, правда, будто сбежал он туда вовсе не от политики, а от оставленной в столице супруги. Ладно, хоть наследников перед этим настрогал…
– За исключением третьего этажа, – ответил чернокнижник и потянул меня за собой: – Быстрее!
Сердце гулко бухало, накатил приступ паники, захотелось бежать отсюда куда глядят глаза, но я заставил себя успокоиться и осторожно выглянул за дверь.
– Иди! – рявкнул я и хлопнул ладонью по столу.
– И чего же тогда вы хотите от меня услышать? – потребовал болезный господин, впервые за время разговора проявляя раздражение.
– Да что с тобой разговаривать! – влет раскусил мою игру Джек, который до перехода в Охранку работал шпиком надзорной коллегии и видел людей насквозь. – Тебе, Себастьян, только бы позубоскалить, а у …
И опять же – где выпивка, там и девки. Выходит, надо поинтересоваться у обитательниц здешних мансард насчет усатого господина с татуировкой наемника. Вдруг да сболтнул чего лишнего под хмельком.
Чернокнижник с ним за руку поздоровался? Бред!
– Нет, такой расклад определенно не для меня, – отшутился Якоб и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
– Оно совершенно, – согласился я, – но зеркала в спальне – это перебор. Где ты вообще их взяла?
И сразу ясно стало, каким образом в дом проникли штурмовики.
Нечто витало в воздухе. Нечто, с чем обычному человеку лучше бы не соприкасаться никогда…
Я ткнул противника в глаз деревянной шпажкой, быстро развернулся к калитке и шагнул к неприметному господину средних лет, заскочившему с улицы. Без затей пнул его по голени, и металлическая накладка …
До ежевечернего обхода все шло как обычно, тревогу забили, лишь когда вовремя не вернулись из хранилища казначейский клерк и сопровождавший его «серый сюртук». Заподозрив неладное, брат-экзорцист под…
– Уверен, тебя скоро и за уши в Стильг не вытащишь, – покачал я головой. – С такой-то нательной росписью все туземные красотки твоими будут.
– Боюсь, мы опережаем события, – поморщился вербовщик, доставая из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист, – но раз уж вы ставите вопрос ребром, сообщаю, что с нашей стороны услуга уже оказана. …
– Отлично, – улыбнулся я, впрочем, не испытывая от предстоящей встречи особой радости.
Для начала мы спустились в подвал, оттуда попали в какие-то совсем уж древние катакомбы с неровной кладкой каменных стен и вскоре очутились в каморке с низеньким закопченным потолком и засыпным полом…
Виселица и висельник. Плаха и мертвец. А последняя, будто гвоздь в крышку гроба, – Бес.
Майло Живиц был человеком на редкость вдумчивым и предусмотрительным. Поговорку «семь раз отмерь, один раз отрежь» придумали будто специально про него, только законник отмерял, а отрезали обычно люди…
Прошелся мимо особняка Берты, глянул на домик знахарки – тишина и спокойствие, а на сердце неспокойно.
В сопровождении двух караульных мы поспешили к резиденции герцога Арно, а та встретила нас закрытыми коваными воротами и высоченным забором, за которым сверкал освещенными окнами и многочисленными фо…
– Что опять случилось, господин Пратт? – вздохнул Ференц, явившийся в морг в сопровождении пары следователей.
– И не говори, – согласился со мной Джек и развернулся к мертвецам. – Но раз уж мы прояснили этот вопрос, быть может, займешься осмотром?
– Тысяча золотых, – указал на весело звякнувшую сумку. – Забирай и проваливай.
– А-а-а! – раздраженно протянул я, припомнив беспокойного язычника. – Все кисти в татуировках, в молельный дом в перчатках ходит?
– Советую согласиться, но в любом случае платить тебе, – напомнил приятелю.
– С ходу все не запомню, возможно, придется свериться на месте.
Сверка ежедекадной отчетности – дело небыстрое. Пусть доходы и расходы загодя просчитаны счетоводами, но всякий раз возникало множество неувязок, и приходилось самолично рыться в долговых расписках, …
– Более-менее, – вздохнул я в ответ. – Более или менее.
Я утвердительно кивнул, и тень от моей шляпы заметалась по каменной кладке, будто призрачное порождение Бездны. Чиновник явственно вздрогнул, но сразу взял себя в руки и, навалившись всем весом, расп…
– Все здесь. Расстояние не имеет значения.
– Не глупи! – хрипло выдохнул Дрозд. – Герцог не тот человек, с которым можно играть!
И теперь Рох предлагает прибегнуть к подобной мерзости?
– И чем это могло вас обеспокоить? – Я передвинул стул от соседнего стола и уселся на него, навалившись на упертую перед собой в пол трость. – Неужели вам не пришлась по вкусу местная кухня?
– Либо ты введешь своего хозяина в заблуждение, возьмешь деньги и исчезнешь.
– Бывшая скотобойня? – припомнил я, уловив недобрую ауру этого места.
– Тела на кухне. От старухи избавьтесь, старика отвезите в мертвецкую при лечебнице Святой Августины.
– Так я тебе скажу одно: решай сам. Я справлюсь и без тебя. Вопрос в том, хочешь ли ты сорвать приз или уйдешь в тину с пустыми карманами.
Обшарив карманы всего платья и разжившись лишь пригоршней мелочи, я вернулся в комнату и уселся в продавленное кресло.
– Давненько уже мальчонку за вами посылали, – наморщила старуха и без того морщинистый лоб. – С час назад, дай Святые памяти…
В надзорной коллегии люди толковые службу несут, при очередной проверке арестант не отзовется – сразу медиков кликнут. Нет, действовать надо наверняка.
– Просто попрактиковался, – как ни в чем не бывало произнес Эдвард. – Как думаешь, на корабле отыщется подходящих размеров болванка?
– Есть возможность как-то переломить ситуацию? – спросил я, прекрасно понимая, что этот разговор затеян вовсе неспроста.
– Удалось взять след ведьмы, – сообщил я, – но поверь, к твоей дочери нас это не приблизит. Не для этого Луизу похищали, совсем не для этого.
– С ним что-то не так, – буркнул Пратт, запалив фонарь в карете. – Дай, говорю!
– Ференц в фаворе у Ланье, – напомнил я. – Да ты и сам это знаешь не хуже меня.
– Не губите, мастер! – задрожала Ада. – Сказал он, что улыбнулся ему золотом старый сослуживец, мол, они с ним в наемниках под одним кустом дристали, а теперь тот большим человеком стал. В шелка одев…
Стоило только подняться на крыльцо ресторации, как на улицу выскочил взъерошенный Клаас Дега.
Идеальный вариант – завалить в постель Берту, но с ней разругались в пух и прах. И что делать?
Из-за неплотно прикрытой двери доносились громкие голоса и смех, но прислушиваться к щебетанию парочки я не стал и вновь взобрался на подоконник.
– Гони! Гони! – заорал Пратт, когда мы закинули трофейный ящик в карету и сами вскочили следом. – Ходу!
Сам я в толпе толкаться не стал и поднялся на крыльцо соседней конторы. Увидел, как растерянных охранников Живица прямо на улице опрашивает незнакомый чернявый тип, и сделал мысленную пометку перегов…
– Не играй со мной! – оскалилась язычница. – Мне ничего не стоит вырвать из тебя твою жалкую душонку! Ты просто прах под ногами Владык!
Берта! Тьма коснулась Берты, когда спятивший чернокнижник пытался снять с нее лицо, и вытравить проклятие до конца не удалось ни святым отцам, ни нанятой мной ведьме.
– Почему бы мне не заглянуть в «Тихое место» в образе экзорциста? – спросил я, хватаясь за последнюю соломинку.
– Разбирайся со своими бесами сам, Себастьян. У меня своих хватает.
И у меня в голове словно мозаика сложилась.
– Тоже, – подтвердил Эдвард, которому приходилось бывать в Пахарте как по линии королевской тайной службы, так и по моим личным просьбам.
И даже если меня слегка занесло, кто из нас без греха?
– Завтра, – многообещающе произнес монах, выдернул пробку из бутылки и принялся разливать кровь по миниатюрным серебряным стаканчикам.
– Но вы ж знаете, мастер, коготок увяз – всей птичке пропасть, – всхлипнула бабка. – Попутал нечистый, вон до чего докатилась – на вас руку подняла…
– Совсем ты мышей не ловишь, – поморщился я.
Канализация Акраи – это целый город: не зная ориентиров, по катакомбам можно бродить не один день, но зато и отыскать там человека под силу разве что армейской бригаде. Только вот скрываться внизу от…
Получил назначение в Руг? В провинцию, раздираемую войной второй десяток лет? Помогите ему Святые…
– Окажись это ты, жизнь стала бы намного проще.
Но репутация репутацией, а неприятных вопросов нашим пахартским поставщикам не избежать.
Старшину работавших от нас нищих постоянно что-то не устраивало, и он вечно пытался выбить из меня какие-то послабления. Получая очередной отлуп, на какое-то время успокаивался, но вскоре вновь прини…
– Так-то да, – пробормотал он, тяжко вздохнул и спросил: – Точно не понадоблюсь?
– Погода собачья, – согласился я, проходя внутрь. – Ада дома?
– Кое-что по вашему профилю, – ушел от прямого ответа вербовщик.
– Необходимо, а как иначе? – пожал я плечами и в свою очередь поинтересовался: – Как в округе?
– Напугал! – фыркнул Якоб и уточнил: – И как долго мне твою ношу тянуть?
– Пусть узнают, насколько серьезная была рана и кто из лекарей пахартского квартала мог взяться ее пользовать.
– У вас поразительная память на лица, господин Март. Просто поразительная.
Только заблокировал дверь ножкой крепко сбитого табурета, и та содрогнулась от мощного удара. Но содрогнулась и содрогнулась – куда сильнее напугал всплеск Скверны за спиной.
– Вот и отлично. И надеюсь, ты не забудешь, когда все закончится, о нашем уговоре?
Инга мне обрадовалась. Обрадовалась без дураков, даже кинулась на шею и пылко расцеловала, вот только чувствовалась в ней некая неуверенность. Будто ждала не меня.
– Пратт?! – на миг просто опешил Карл Готье и вдруг без какого-либо перехода во всю глотку гаркнул: – На помощь! Помо…
– О, Себастьян! – в притворном удивлении изогнул Майло седую бровь. – Не горячись так, пока не увидишь смету.
– С этим сложно спорить! – скривился секретарь. – Новый куратор от вас вовсе не в восторге.
Задерживаться у покойника я не стал и сразу перешел к пятну только-только подсохшей крови, черневшему посреди пересечения неровно намалеванных полос пентакля. Перешел и немедленно уловил, как сквозит…
Зеркала! На всех стенах и даже потолке клятые зеркала!
Где-то внизу таилось любовно выпестованное за долгие годы чудовище, имя которому – безнадега.
Когда монахи выполнили это распоряжение, я уселся на кровати и принялся разминать затекшие руки.
Но тут на глаза попалась сломанная решетка, и я с облегчением перевел дух. Начал подниматься по лестнице и быстро отступил к стене, заслышав чьи-то шаги. Пустое – вот уже мелькнул оранжевый отблеск, …
– Упертый баран! – с чувством выругался Джек, раздраженно махнул рукой и зашагал прочь. – С утра все будет, – не оборачиваясь, бросил он и скрылся во тьме.
– Отстань! – Оттолкнув Карла, я забрался в карету и оценивающе глянул на вызволенную из плена девчонку.
– Будешь уходить, разбуди. А то еще кого-нибудь удар хватит.
– А ничего и не надо обещать. Просто поговори.
– Пф-ф-ф! – фыркнул Джек. – Скажи лучше, как тебя на них двоих хватает, а?
– И чтоб не всплыли, – предупредил я. – Никто.
– Утро доброе, Себастьян! – Тщедушный законник, впрочем, моментально пришел в себя, он отыскал лежавшие на столе очки в массивной роговой оправе, водрузил их на переносицу и уже куда уверенней продол…
– Что вы! Это искреннее беспокойство о здоровье непостороннего человека. Вы заботитесь обо мне, я проявляю заботу о вас. Таким образом, мы приносим гармонию в этот несовершенный мир, не так ли?
– Я в деле, – без колебаний решил Джек. – Но при чем здесь тела?
– И не думай даже! – отрезал Пратт. – Давай не будем смешивать личные отношения с работой, ага?
Жулик вышел за дверь; на смену ему немедленно заявился опрятно одетый старичок благообразной наружности.
Я дал отмашку, и рабы Густава беспорядочной толпой рванули через дорогу.
– Слушай, Себастьян, – Джек умоляюще сложил руки на груди, – очень тебя прошу: прикрой мою задницу. Дело пахнет жареным, а от тебя не убудет.
– Клерка отправили в Бездну уже мертвым, иначе нечистые растерзали бы его душу в клочья, и я бы почувствовал остаточные следы Скверны. Получается, в деле замешан бесовски сильный чернокнижник – абы к…
– Плохо, – честно сознался я. Серебряный браслет холодом давил левое запястье, и это просто выводило из себя.
– Колись, о циркачке откуда знаешь? И не ври, что к ней тоже кто-то из твоих подопечных захаживает, мне бы доложили. Все же следил, получается?
Начинал рыжий пройдоха свою карьеру именно в надзорной коллегии, поэтому я только кивнул.
– Что все? – прикинулся Марк, будто не понял вопроса.
– А сам как думаешь? – хмыкнул я. – Если Ольтер разговорит фраера из Пурпурной палаты, а рано или поздно он его разговорит, и выяснит, что тот действовал в сговоре с твоим подчиненным, отправишься да…
И немудрено – ведь помогали им сами бесы.
Распластавшийся в грязи бретер оперся на свободную руку и наугад взмахнул шпагой, но я уже скользнул ему за спину и со всего маху врезал по затылку. Неожиданно резко хрустнуло; Васкес обмяк и уткнулс…
Всякий раз, когда бывал здесь, не отказывал себе в удовольствии встать у окна и окинуть взглядом родной город. Всякий раз – но только не сегодня.
– Не суетись! Возникла нужда в консультанте по деловой этике язычников Пахарты.
– Все расскажу, все как на духу выложу, – пообещала Ада, – только не губите…
Не стоило им коллег запускать, ох, не стоило…
– При всем уважении, господин Пратт, – с каменным выражением лица произнес он, – с учетом сложившейся ситуации подобные высказывания не кажутся уместными…
Я шагнул к певице, та скинула пеньюар и уже совершенно обнаженной скользнула во тьму.
Я дважды просить себя не заставил и прошел в комнату. А там Джек Пратт переходил от одного чучела к другому, с интересом разглядывая экзотических животных.
Я нахмурился, потер переносицу и вдруг неким наитием уловил, что именно не давало покоя.
– Она знает его с пеленок, – усмехнулся я, – а ты для нее нечто эфемерное, знаешь ли. Нереальное.
С протяжным воем он растянулся рядом, а откатиться уже не успел, – трехгранный клинок вошел ему под челюсть по самую рукоять.
– Кроме тебя, у меня никого нет, – уверил я подругу.
– Николас, дорогой, да у тебя сегодня настоящий аншлаг! – затряс я его руку, работая на публику. – Поздравляю! Грандиозный успех!
Я спрыгнул с козел, избавился от кожаного монашеского одеяния и выставил саквояж на мраморное ограждение фонтана, посреди которого белели изваяния обнаженных купальщиц. Струи воды с тихим шорохом уно…
– Так какого беса, Себастьян?! Какого беса?!
– Аскетично, – голосом полным скепсиса выдал он, усаживаясь в кресло.
– Во дворце, – нехотя сообщил Валентин. – В резиденции его светлости.
– Не факт, – качнул я головой. – Поверь, зацепок останется еще предостаточно и кое-какие из них придется оборвать, если не хочешь, чтобы они привели прямиком к тебе. Ты ведь не хочешь?
Если Марк работает на герцога Арно, то неудивительно, что на меня спустили всех собак. Когда советник по особым вопросам его величества приказывает, остальные исполняют. Непонятно другое – почему это…
– Очнулся? – спросил каланча, не скрывая неприязни.
– Инга! – улыбнулся я, протягивая приме бокал с вином. – И ты еще жаловалась, что неодета?
– Лица? – опешил Карл Вадер. – Эд, ты не перегрелся, часом?
– А что в этом такого? – простодушно захлопала длиннющими черными ресницами девица. – Мы будем вам очень признательны…
– Никаких фокусов, – улыбнулся тот, отступая в глубь коридора. – Экзекуторы сжигают своих оступившихся братьев на костре, мы же даем раскаявшимся грешникам шанс начать новую жизнь. Праведную жизнь, ж…
– Иду! – отозвалась певица, набросила на плечи длинный халат и, не выходя в прихожую, крикнула: – Кто это?!
Валентин перестал мычать и затих, никак больше своих эмоций не выражая.
Взметнулись брызги, мутная вода накрыла с головой; я поспешно оттолкнулся от экзорциста и нырнул, спеша уйти на глубину, прежде чем до меня доберутся сигавшие вслед за нами в море бесноватые.
Игра началась; я обернулся к входной двери, отыскал взглядом Ори и кивнул. Охранник приоткрыл дверь, и внутрь без лишнего шума и суеты начали просачиваться неприметные личности в неброской одежде. Вн…
С дубинкой в одной руке и серебряным серпом в другой я вышел в коридор и, прислушиваясь к звукам далекой схватки, зашагал к выходу из подвала. Попавшаяся вскоре на пути решетка оказалась распахнута н…
В нашем деле как: хочешь получать свое до последней монеты – без бухгалтерии не обойтись; не хочешь, чтобы подвесили за известное место, все бумажки – в топку. Закрыл декаду, перенес дебиторов и кред…
– Есть такой зверь в Пахарте, сам как мышь, только размером с три быка.
Чернокнижник и в самом деле ускользнул отсюда через Бездну!
– Найди. А сейчас вели заложить карету. Поеду к Инге.
– Ясно, – кивнул Клаас. – Я обо всем позабочусь!
– Бесы! – перебил я ее. – Пойми уже, перед ним открыт один только путь – в орден Изгоняющих! Все остальные ведут прямиком в Бездну!
– Рох? – Пратт в задумчивости приложил ко лбу тыльную сторону ладони, но почти сразу протянул: – А-а-а! Тот псих с луком? Мы еще прижали его лет пятнадцать назад? Помню, помню.
Поднялся на крыльцо, постучал и, когда старуха отперла дверь, решительно шагнул через порог.
– Держи! – И Эдвард вдруг сунул мне лицо, мягкое и теплое.
– Так ты отца Доминика сюда водишь?! – опешил я.
Борода, седые космы, нос картошкой – не Берта, садовник!
– Вам не найти, – огрызнулся мой теперь уже бывший помощник. – А если найдете – не войти. Внутрь пустят только меня, а начнете ломиться, девчонку убьют. Я вам нужен, без меня ее не вытащить!
Пройдя в обеденный зал, я спокойно огляделся по сторонам и без особой спешки приблизился к угловому столу, за которым изволил завтракать старший дознаватель надзорной коллегии Ференц Ольтер, тучный и…
– Инцидент произошел во время смены караула, – собравшись с мыслями, поведал ревизор. – В соответствии с регламентом наш сотрудник в сопровождении одного из охранников отправился проверить сохранност…
– Ладно, ладно. – Я несколько раз вздохнул, привел в порядок мысли и спросил: – Но меня-то вы почему не предупредили?
И тогда вырвавшийся из бренного тела бес проник в мою душу!
Придется привыкать к бытию обычного человека.
Никто из нас не безгрешен, резонно решили проверяющие, не подозревая, что уловили присутствие не скверны, а малой частички беса.
– Не проблема, – решил Джек, обдумав услышанное. Он остановился на краю площади и указал мне на оцепленное королевскими гвардейцами здание казначейства: – Все, пришли.
Я срезал сургуч и принялся вкручивать штопор в пробку.
– Их слишком много. Покойник менял места службы с завидной регулярностью и нигде подолгу не задерживался. Стильг, Озерки, Тирош, Крайданг, Алезия, вольные баронства – проще перечислить страны, где он…
Кроме меня аудиенции дожидался господин средних лет в мирском платье. Я уселся напротив и задумчиво покрутил на пальце серебряный перстень официала. Тяжесть холодного металла отвлекала своей неправил…
– Проломлен череп, сломана шея, – сообщил Джек, вытирая руки. – Полагаю, ножом его уже добивали.
Нас было шестеро. Ваш покорный слуга. Жулик и мошенник Якоб Ланц. Угодивший в жернова войны обычный паренек Карл Вадер. Гениальный лучник Эдвард Рох. Перебежчик и потомственный чернокнижник Густав Си…
– Видел один раз, как в человека молния ударила, – сообщил он. – Очень похоже.
– В тайном месте? – не удалось удержаться мне от смешка.
И – ничего. Ни табака, ни перегара, ни застарелого запаха крови.
– Его изыскания соответствуют интересам секты.
Опустившись на скамейку, я вытащил из-за голенища шило с трехгранным клинком в пол-локтя длиной, стянул грязные сапоги и уже босиком прошел к массивному шкафчику, сколоченному из потемневших от време…
– Но как же так? Разве можно отдавать тайную службу в подчинение дилетанту?!
Бежать, бить в ответ или послушно плюхнуться мордой в грязь?
– Вот этот препарат очень мягко действует и никаких следов не оставляет. И человек не страдает, наоборот, перед смертью подъем сил чувствует. Для упокоения смертельно больных это снадобье использовал…
– Не отыщет, – уверил меня Паре. – Да и чего тебе волноваться? В крайнем случае продолжишь сотрудничество на прежних условиях.
Живьем закопаю! На куски голыми руками порву!
Меня от не самых приятных воспоминаний аж передернуло.
– Несомненно, – кивнул отец Доминик и достал матерчатый мешок: – Снимай все ценное.
Но к куратору не пошел. Пока ехал, как следует обмозговал сложившуюся ситуацию и решил не горячиться. Если уж начались всяческие непонятности и неприятности, не дело наобум в мышеловку соваться.
– Мастер! – только сейчас заметил меня телохранитель и рявкнул: – Гастон, ты там уснул, что ли?! Беса в печень! Шевелись давай!
Головорез высунулся из кареты и передал кучеру новое распоряжение.
– Выйди, – потребовал занятый делом лучник.
Классический – да, вот только эта разновидность бесноватости встречалась крайне редко, поэтому многие экзорцисты про нее и слыхом не слыхивали. Это я в силу необразованности мудрые трактаты от корки …
– Ты просил о помощи, разве нет? – в штыки воспринял мой тон лучник, выставляя к стене непонятно зачем притащенный с собой мольберт.
Город стал ярче и чище, а вот горожан я больше не чувствовал.
– Предлагаешь привлечь к расследованию придворного портретиста?
– Даже так? – хмыкнул я, ничуть не удивившись осведомленности бывшего патрона о моих проблемах с законом.
– Меня зовут Валентин Дрозд, – произнес, и слова прозвучали непривычно глухо. Тогда прошептал, вторя звучавшему в голосе усача акценту: – Меня зовут Валентин Дрозд, и сегодня мне едва не сломали челю…
– Между прочим, это ваш человек оказался чернокнижником! – вспылил Пратт.
– Твой подопечный, значит? – хмыкнул я. – Не просветишь – кто?
– В начале зимы, аккурат как снег повалил, старый меня этим известием огорошил…
– Может, уже объяснишь нам, что здесь происходит? – потребовал тогда Сирлин объяснений.
Не дослушав, я стиснул пальцами нижнюю челюсть Валентина и влил бесцветное содержимое зажатой в руке бутылочки в его распахнутый рот. Усач выпучил глаза и замотал головой, но резкий удар под дых заст…
Надо отдать должное пожилому экзорцисту – тот в ситуации разобрался мгновенно.
Да – Якоб Ланц в очередной раз оправдал прозвище Ловкач и, пока из него выбивали дух, успел подменить моим перстнем перстень из бархатного мешочка на шее вербовщика. И пусть теперь болезный господин …
Догадки, сплошные догадки и предположения.
– В ресторацию ехать нельзя, была облава, там все вверх дном перевернули. Наших по всему городу шерстят. Пока никого не накрыли, но надо бы на дно залечь от греха подальше.
– Ты едешь или нет? – задал я встречный вопрос.
Само по себе это не так страшно, но, если свести их вместе, если свести вместе четырнадцатилетних подростков…
– Ты все же снял с Клааса лицо? На кой бес?
Пацан зажал в кулаке мелкую монетку и расплылся в хитрой щербатой улыбке.
– Густав, ты еще о какой-то жрице говорил.
Я попытался ткнуть соперника ножом, стражник отвел удар в сторону, и костяшки шаркнули о стену, да так что рукоять вылетела из отбитых пальцев. Воодушевленный боец тут же ухватил меня за ворот и нача…
На лицах – ни тени эмоций; никто не произнес ни слова, будто не живые люди, а мертвецы ходячие. Или так оно и есть?
– Пошли! – Джек первым спустился по каменным ступеням и запалил потайной фонарь. Узкая полоска света выхватила из темноты кучу угля, пару лопат и грязное ведро.
– Не говори так, Себастьян… – рыжий выдержал паузу, потом ухмыльнулся, – а то вздую.
– Кто старое припомнит, тому глаз вон, не так ли?
Увидел кружевной обрывок, зацепившийся за обломанную ветку.
– И что ты хочешь получить взамен? – озадачился Джек. – За исключением дружбы до гробовой доски, разумеется?
– Вздор! – все так же шепотом возразил я и погладил кровоподтек. – Просто говорить больно…
– Густав Сирлин, – произнес вдруг Карл, которого моя отповедь если и не напугала, то уж точно не оставила равнодушным. – Ее отец Густав Сирлин, – повторил он, немного поколебался и добавил: – Полагаю…
– Око за око? – с вопросительной интонацией произнес я, обращаясь непонятно к кому, и сам себе ответил: – Нет, Валентин, все намного прозаичней. Я прагматик, знаешь ли.
– Помойка у тебя там, что ли? – развеселился заметно опьяневший Пратт и выдохнул в мою сторону струю пахучего дыма.
Сколько наконечников умыкнул чернокнижник? Две дюжины, три?
Когда справлялся у знакомых жуликов, никто ничего определенного об этом заведении не сказал, да я и не усердствовал особо – хозяин мог быть вовсе не при делах, а за связного там выступает скромный по…
Да и золото! Оставить без присмотра эту бесову кучу золота?!
– Ну что ж, давай прощаться! – Мальком обнял меня, похлопал по спине. – Удачи!
– Это было набито на плече вашего покойника. Красным отмечены вставки, дополняющие основной узор, – пояснил он и достал спрятанную за пазуху книжицу. – А это монография магистра хирургии, профессора …
– Чижик, отправлен на виселицу в пятнадцать лет за полудюжину доказанных убийств, – сообщил Эдвард и указал на следующий экспонат своей жутковатой коллекции. – Знаменитая пронзенная касатка, такая бы…
– Сегодня, не позднее полуночи, – ответил усач.
Знакомая тяжесть рукояти придала уверенности, я поднялся на ноги и заковылял на поиски Берты. Или все же Марка?
– Себастьян! – обернулся Эдвард, забираясь в подъехавшую к нам карету. – Ты идешь?
Столичное представительство банкирского дома «Стерлих и Грац» занимало трехэтажный особняк на старой гильдейской площади; задним двором он примыкал к Летним садам, и пронырливым банкирам каким-то обр…
Но вернулся он нескоро. И вернулся донельзя озадаченным.
– Очень интересно, – хмыкнул Рох и спросил напрямую: – Так чего вы от меня хотите?
– Угощайтесь, – разрешил я, но предупредил: – На вино не налегайте.
– Поверь, Себастьян, найти Луизу в твоих собственных интересах. И предупреждаю…
Решив не тратить времени на пустые препирательства, я отдал приятелю полученную от вербовщика инструкцию и раскрыл саквояж, но, прежде чем успел достать из него бочонок, рыжий пройдоха заковыристо вы…
– Приветствую вас, Себастьян! – добродушно улыбнулся мастер Васкес, но глаза его остались колючими и настороженными.
– Все в порядке, мастер? – спросил кормчий, безмятежно поправлявший с утра здоровье крепленым вином.
Банкир поплотнее запахнул теплое пальто с меховым воротником и нахмурился.
– И в мыслях не было ничего такого, просто предлагаю обсудить снижение суммы, скажем, до семи тысяч. Иначе я останусь в убытке, а это неприемлемо по ряду объективных причин… – проникновенно выдал я и…
Соседство двух вооруженных бесноватых привычного ко всему лучника нисколько не смущало.
Как бы то ни было, я заказал две кружки пива и спокойно уселся за свободный стол. Вытащил часы, откинул крышку – четверть двенадцатого – и демонстративно выложил их перед собой.
– Учится, – подтвердил я, отставил чашку и перегнулся через стол: – А скажи, Ада, правду ли говорят, что если раз по кривой дорожке пойдешь, то так всю жизнь петлять и будешь?
– Это частная территория, уважаемый, – напомнил служитель. – Здесь нельзя находиться без веской причины.
Парнишка пьяно икнул и начал одну за другой переворачивать доставшиеся ему карты.
Подобное известие его, несомненно, опечалит, а это, в свою очередь, существенно осложнит мне жизнь. Возможно, даже прервет ее прямо здесь и сейчас.
– Стоит! – уверенно сказал Шарль. – Сейчас с каждой вложенной кроны мы получаем полторы на перепродаже и три с курилен, так?
– Все спокойно, – сообщил Хмурый и протянул какую-то коробочку. – Вот еще.
– Пропажа наконечников из хранилища казначейства, – напрямик озвучил я цель своего визита.
– Да заходи же ты! – поторопила меня Инга. – Я так соскучилась, Себастьян! Ты и представить не можешь, как я устала! Идем! – И она вновь потянула меня через порог.
– Трогай! – крикнул он сидевшему на козлах Гастону, после прикрыл дверцу и переложил себе на колени свисавший с плеча планшет полкового писаря.
– Уловил его присутствие, когда проходил мимо.
– Тебе самому пора уже животиком обзавестись, – продолжил глумиться рыжий, набивая трубку. – А то за последние десять лет совсем не изменился; тощий – будто пацан какой.
– Какая неожиданная встреча! – рассмеялся тот, кочергой вороша в открытой печурке бумажный пепел.
– Не стоит, – качнул я головой. – Давайте за мной и помалкивайте.
Обретался Хмурый со своей шайкой на застроенной трущобами окраине, в пресловутой Акульей пасти, куда стражники заходили только от большой нужды и числом никак не менее дюжины, и все бы ничего, но пут…
Как бы то ни было, по рукам мы ударили, и я отправился домой. Посетители к этому времени давно разошлись; ночной персонал переворачивал стулья и готовился к уборке заведения.
– Юлиус откуда-то пронюхал, что часть доходов не доходит до общака, – не разочаровал моих ожиданий Дега. – Я не мог ему отказать!
– А ты не мог бы передать мне на триста бочонков опиума больше?
– Между прочим, твое сумасбродство ставит под удар нас всех!
Рыжий пройдоха при этих словах закашлялся и поспешно приложился к стакану с вином.
– Совсем сбрендил? – покрутил он пальцем у виска.
Кого он изображал? Мелкого чинушу, писаря, репетитора?
– Себастьян, что все это значит? – нахмурился Густав Сирлин. – Каким образом мои неприятности связаны с твоими?
– Кто это такие? – спросил я, подойдя к Густаву.
Я вскочил со стула и начал перетягивать стопку книг шпагатом, но только затянул первый узел, как за окном послышался непонятный шум.
Треск досок сменился резкими ударами – в ход явно пошел топор, – и поэтому медлить Джек не стал, он со всего маху засадил клинок в грудь пленника, потом еще раз и еще. Затем швырнул потайной фонарь в…
Рывком перевернув стол, я вместе со стулом завалился на спину, и сразу – щелк! – туго стукнула арбалетная струна. Тяжелый болт насквозь прошил доски столешницы и засел в ней, щерясь целым венцом остр…
– Тут, – сдернул служитель морга дерюгу с соседнего тела.
В сухоньких старческих ручонках дрожал нелепо огромный на фоне тщедушной ведьмы арбалет. И паника, плескавшаяся в безумных глазах Ады, не предвещала ничего хорошего.
Одна морока с этой кожей: летом жарко невыносимо, зимой зуб на зуб не попадает. Братья-экзорцисты будто нарочно себе такую одежду подобрали; у них в жизни ровно так же – либо черное, либо белое, ника…
– Ты вообще никогда не работаешь? – хмуро глянул я в ответ.
– Вы обратились ко мне за помощью? – с явственно различимой издевкой уточнил он. – Дайте мне тело, и я не возьму с вас ни гроша.
Чернокнижник воспринял это как должное и буднично махнул рукой в сторону рабов. И тогда пыль ожила. В мгновение ока она перетекла к скованным людям, окутала их, забилась в ноздри, уши и рот. А потом …
– На себя посмотри, – недобро зыркнул я в ответ.
– Мне нужно это лицо! – повторил я и провел пальцем по шее усача, отмечая оставленный захлестнувшей ее веревочной петлей шрам. – Снимать начни отсюда.
Карл Готье от неожиданности так и прыснул со смеху, я под кожаной полумаской тоже не удержался от усмешки, а вот чиновник даже не улыбнулся.
– Слово Себастьяна Шило стоит дороже, – отмел я ее сомнения. – Готов предоставить расписку со сроком погашения завтра до полудня, но, уверяю вас, здесь найдется немало людей, готовых выкупить ее с си…
Смахнув с лица выступившую в уголке глаза капельку крови, я стиснул онемевшие пальцы в кулак и усиливал, и усиливал хватку, сдавливая холодную скользкую гадину. Было больно и мерзко, но мне нужен был…
Дотла выгоревшая за время схватки скверна обернулась усталостью, ноги и руки дрожали, в голове стоял звон. Но это нормально – когда тебя бьют по голове, такое в порядке вещей. Куда больше пугала непр…
– На месте, – отозвался чернокнижник, мрачный, будто сама смерть.
В ресторации я первым делом отправился в натопленную бендешку, сполоснулся в лохани с горячей водой и, переодевшись в чистое, поднялся в рабочий кабинет.
– Воистину так! – согласился я с последним утверждением усача и спросил: – Но зачем его светлости было связываться с чернокнижниками, Валентин? Вот скажи, зачем?
Но домой попасть не получилось. Только прошел в ресторацию, намереваясь распорядиться насчет ужина и подняться к себе, как навстречу сразу кинулись метрдотель и невесть что позабывший тут мастер Васк…
– Да, да, – откашлялся Рох, как-то сразу растеряв всю свою невозмутимость. – Так в чем вопрос?
– Не буду спорить, – пожал Сирлин плечами, – но я точно знаю, что жрецам Ашну Черного удалось набрать нужную сумму еще месяц назад. А за десять тысяч крон многие и мать родную продадут.
– Она! – подтвердил Густав и хрипло выдохнул: – Где ты ее видел?
Я задумчиво кивнул, принимая услышанное к сведению.
– Нет, – быстро ответила старуха. – Не видала. Сколько ни упрашивала познакомить, только отшучивался, поганец…
Морщась от боли в потянутых вчера мышцах, я с парой кружек пива уселся за свободный стол, коих, несмотря на ранний час, оказалось не так уж и много, и огляделся по сторонам.
Свесившись, пару раз качнулся и разжал пальцы. Хлоп! Грузно приземлился на первом этаже, выпрямился и только тогда заметил выставленного в помещении караульного.
– Карл Вадер где? – спросил, тихонько зашипев от боли.
– Да я просто в бешенстве! Я буду жаловаться!
– Ты старичка-профессора втроем пеленать собрался?
– Шалят заезжие язычники. Не успели разобраться в том, что можно, а чего нельзя.
– Пошли! – прошипел он. – Парни прикроют…
Ему стоило бы просто позволить всему идти своим чередом, но вырвавшаяся из Бездны тварь не устояла перед соблазном загнать меня в угол чуть раньше времени. Одна из дверей неожиданно распахнулась, и н…
– Найдем, – подтвердил Хмурый. – Суетные шибко, таких одно удовольствие ловить.
А вот Марка мои слова зацепили, будто крючок ухватившую наживку рыбину.
Глава надзорной коллегии Якоб Ланье славился умением держать нос по ветру, и портить отношения с внучатым племянником его величества без веских на то оснований он бы точно не стал.
– Не держит, – подтвердил я. – Пиво – редкостная дрянь.
И я этому обстоятельству был чрезвычайно рад. Находиться в подземелье, всего в шаге от черневшего мраком провала, было просто невмоготу.
Уродцы со срезанными веками, но по-прежнему наглухо зашитыми ртами, отперли решетку, и Валентин поспешил забиться в угол.
– Быстрее, Себастьян! – вновь поторопил головорез.
– Действует, но еще работать и работать, – сообщил жулик.
Несмотря на близость пресловутой Акульей пасти, «Гнутый вертел» и в самом деле оказался заведением не из самых пропащих. На первом этаже располагалась харчевня, в задних комнатах устраивались карточн…
– Знаешь, Себастьян, канцлер превыше всего ставил равновесие и стабильность, все эти годы он пестовал и лелеял свое детище, пресловутую систему сдержек и противовесов, но она рассыпалась будто карточ…
Страх не должен связывать по рукам и ногам. Страх должен придавать сил.
– А почему тогда изъяна не почувствовал его исповедник?
– Человек, – возразил я. – Эта сволочь заманила меня в зеркальный лабиринт. Чуть не сдох там.
– Вы понимаете, что натворили? Понимаете, что из-за вашего вмешательства мы потеряли всякий шанс отыскать след беглеца?
– Я уж думала, ты никогда не объявишься! – немедленно укорила меня Берта.
– Поддерживаю! – ответил везунчик и приложился к бокалу с вином.
– Все произошло слишком быстро, – признал Майло. – Кто-то очень влиятельный потребовал дать ход пустяковому делу, и, когда мне стало об этом известно, ты уже был в тюрьме. Но я бы тебя вытащил в само…
Ведь если не стрясется никаких глобальных потрясений, не приберет к рукам случившаяся вдруг война, не унесет мор, не зарежут в темной подворотне лиходеи, твой удел до самой смерти тачать сапоги и шит…
– И что мне с этим делать? – удивился тот.
– Никакой пользы от него, право слово, – пожаловалась Ада и забрала блюдце со стола. – А кожура шибко полезная.
Столкнув с себя обмякшее тело, я поднялся на ноги и первым делом проверил охранника, что безжизненно навалился грудью на забрызганный кровью стол. Прислушался – тишина.
– Ерунда, – отмахнулся я, встал на подножку и попросил: – Ори, как отвезете меня, езжайте в пахартский квартал, передайте Хмурому, чтобы навестил лечебницу Святой Милости. И, прежде чем девку под пир…
– Сейчас вы сами все увидите, – вздохнул ревизор и повернулся ко мне: – Вы закончили, святой отец?
– Что случилось с Майло? – напрямую спросил я тогда.
Неужто простой клерк имел доступ к ключам? А если нет – каким образом умудрился изготовить дубликаты?
– Что с вами, Себастьян? – поинтересовался ничуть не запыхавшийся мастер Васкес, на губах которого блуждала непонятная улыбка. – Вас сегодня просто не узнать!
– Себастьян, быть может, мы пропустим вступление и сразу перейдем к делу? Обычно это здорово экономит время.
– Порядок, – расплылся тот в самодовольной улыбке и протянул опечатанный сургучной печатью конверт. – Отец Доминик все устроил, ты привлечен к расследованию официальным образом.
– Моя одежда! – всполошилась вдруг девушка.
Валентин откашлялся и повернул голову, пытаясь поймать мой взгляд, не сумел и раздраженно мотнул головой.