Все цитаты из книги «Осквернитель»
Никто изо дня в день не трудится над собой с целью стать лучше.
Только упущу из виду – и пиши пропало, затеряется в толпе. Сбросит плащ – и все, ищи ветра в поле…
Я озадаченно хмыкнул и опустился на стул рядом с худым горбоносым господином в мирском платье. Тем самым – с изувеченными артритом руками.
– Думаешь, сам этого не понимаю? – прорычал в ответ Джек и с силой хлопнул донцем стакана о столешницу. – Делать-то что теперь?!
У меня и без того проблем хватает, новых и даром не надо.
Нормальные же комнаты сдавались приезжим, поэтому, когда Гастон загнал карету во двор гостиницы, никто этому особо не удивился. Слонявшегося по двору мальчишку и вовсе только мой медяк заинтересовал.
– Некоего Готье из Пурпурной палаты. Он раньше в Охранке политический сыск курировал.
Я пинком распахнул дверь и поспешил на задний двор.
– Нет! – безапелляционно заявил он. – Не сейчас!
– Жизнь в Драгарне наложила на его преосвященство свой отпечаток, – признал монах. – С другой стороны, проклятые наконечники – это наша ноша, и недостойно перекладывать на мирян заботу об Извечной Ть…
– Чего вам? – пробурчал я, когда их провели в кабинет.
– А бумаги? Если новый глава службы вздумает устроить ревизию, он не отыщет следы денег?
– Не совсем, – поправил я лучника. – Просто может так статься, что мне придется в спешном порядке уносить ноги и не останется времени подчистить хвосты.
Что же побудило моего неведомого оппонента снять именно эти апартаменты? К гадалке не ходи, он, как человек вдумчивый, выбор свой сделал вовсе не наобум.
– Благодарю, мастер Шило! Вы просто спасли меня!
– Не знаю… – промямлила ведьма. – Не знаю, ничего такого не видала.
Мелькнула мысль вернуться и свернуть ему шею, но я усилием воли заставил умолкнуть заворочавшихся в глубине души бесов.
Щегольские усики, дорогой камзол с серебряными пуговицами, шляпа с пышным белым пером, кольца и перстни – все это наносное. Значение имели лишь глаза да знакомая складка в уголке рта.
Подумаешь, перстень! Куда больше волновало самоустранение ордена от поиска похищенных наконечников. Если Ференц Ольтер раскрутит эту историю, Джеку точно не поздоровится, а у меня осталось не так мно…
– Ты как здесь очутился? – обернулся я к головорезу.
– Город второй день на ушах стоит, – поведал мне приятель. – Оцепление «Тихого места» до сих пор не сняли, а тебя ведь именно туда поместили, если не ошибаюсь?
Алчность и честолюбие вкупе с ощущением собственной недооцененности – гремучая смесь. Сколько людей получше этого крысеныша погубила – и не сосчитать.
Неужели еретики действительно заинтересованы в появлении на свет Осквернителя? Точнее – в рождении ребенка, который в будущем Осквернителем может стать? Но, если моя догадка верна, то с какой тогда ц…
– Чтобы попасть туда, мне как минимум понадобится перстень официала.
– Сомневаюсь, – усмехнулся я и указал на спускавшегося со второго этажа паренька. – Это он.
Я попытался приобнять девушку, но она решительно высвободилась и поплотнее запахнула просторный домашний халат.
Они споро перегородили проход – шесть! – и всем скопом кинулись в атаку, но я вскинул левую руку и толкнулся им навстречу собственной скверной. Обычный человек не почувствовал бы ровным счетом ничего…
– Руки за спину! – Отца Доминика он будто вовсе не заметил.
– Дега! Вели подать карету. Навестим Лаурая!
– Его объяснения приложены к протоколам дознания.
– А сколько прожить хочешь, на столько и ориентируйся, – посоветовал я, направляя лошадей в сторону порта. – Я, если когда-нибудь и вернусь, за тебя работать точно не стану.
– Мои люди блокировали квартиру чернокнижника и оцепили его загородный дом, но им отдан недвусмысленный приказ ничего там не трогать до нашего прибытия.
Тогда уселся на кровать, сделал еще один длинный глоток и отпустил провожатого.
Я его не боялся, но никогда не забывал, что имею дело с патологическим убийцей.
– Этот человек вчера ночью бесследно пропал из запертой камеры в «Тихом месте», – поведал монах.
– Тебе только одного от меня надо! – Берта отстранилась и раздраженно передернула плечами. – Приходишь, когда хочешь, уходишь, когда вздумается. А я? Обо мне ты подумал?
Особняк принадлежал королевской опере, и помимо директора, главного режиссера и дирижера нашлось там место и для примы, в гости к которой я и собирался сегодня заглянуть.
– Насчет Клааса ты, скорее всего, неправ.
– Не мог, – хохотнул я и вновь наполнил рюмку.
Дега озадаченно поднялся на ноги, я взвесил в руке его увесистый планшет, а потом со всего маху врезал им помощника по лбу. Раздался звонкий щелчок, голова Клааса резко мотнулась, и он обмякшим кулем…
Чего это они языки проглотили? Неужто вину чувствуют?
Пехотный меч – оружие для свалки не самое подходящее, но, видно, служивый об этом никогда не слышал и ловко приложил меня рукоятью по голове. Из глаз брызнули искры, второй удар я принял на предплечь…
– Накройте в кабинете, – решил я и потер колючую щетину на подбородке. – Клаас уже здесь?
Мог бы удрать, но люди, подобные болезному господину, не привыкли оставаться в дураках. Такие даже в Пахарте достанут, лучшая защита от них – это нападение…
– Только не попадись, если решишь оставить их себе.
– Следуйте за мной, – коротко распорядился он и поскакал к сослуживцам.
– Про настоящих родителей говорила? Упоминала Довлас? Ланс?
Я быстренько нацарапал расписку, потряс листок в воздухе и, не скрывая иронии, улыбнулся Ловкачу.
Рох подошел, тщательно вытер окровавленные руки и выкинул грязную тряпицу за борт.
Я отвернулся лицом к стене, но долго так пролежать не смог – сгустившееся в камере напряжение кололо в спину холодными призрачными спицами. Тюремщики из ночной смены продолжали подходить, и возникло …
– Не думаю, – покачал я головой, вовсе не желая лезть в потустороннее, – экзорцисты уже очистили помещение…
– Дорогой Себастьян, – укоризненно покачал головой Густав Сирлин, ныне известный как князь Симуш, – твои справедливые упреки разят прямо в сердце! – Он выдержал паузу и вдруг ткнул меня пальцем в гру…
Странный господин в мокром исподнем ему никакого доверия не внушал.
– Левое ухо, – подтвердил я. – Ты скажи, он поймет.
Казначейские крючкотворы берегли островок как зеницу ока, а поскольку их хранилище по праву считалось одним из наиболее охраняемых мест в королевстве, орден Изгоняющих не возражал, чтобы проклятые на…
– Только бы не задохнулся, – поддакнул Хмурый.
– Перестань, Себастьян! – Берта оттолкнула меня и яростно сверкнула глазами. – Ему уже четырнадцать! Чем ты занимался в его возрасте, а? Святые! Да я начала работать на тебя в шестнадцать, забыл уже?…
Зачем же так зачитывать банальное и давно уже неактуальное сочинение «Становление Пакта как союза вольных городов»? Уж не использовалась ли эта книга для шифрования?
– Прикрыл уже. Твой порошок сработал что надо.
– В порт, – объявил экзорцист. – Здесь слишком многолюдно, а силы мои, увы, не безграничны.
Голова мотнулась, это неловкое движение стряхнуло незаметно подобравшийся сон, и я невесело усмехнулся.
Сработало! Святые угодники, и в самом деле сработало!
– Принц Августин решится оспорить право кронпринца Иоанна на престолонаследие? – усомнился я.
Двор оказался заполнен людьми, и преследователи все подходили и подходили. Безликие, с зашитыми суровыми нитками глазами и ртами, отрезанными ушами.
– Думаю, вам просто необходимо сейчас пропустить кружку-другую холодного пива, – посоветовал болезный господин. – Здесь за углом, есть чудное заведение – «Хромой циркач». Одолеет меланхолия или прост…
– Это ошибка! Я никогда бы вас не предал! – зачастил Клаас. – Это какая-то ошибка! Меня оклеветали!
Я вышел на крыльцо ресторации и махнул рукой охранникам, но, как только Гастон ухватил вожжи, из соседнего переулка наперерез карете выехал крытый парусиной фургон.
– А на каком основании, хотелось бы знать, меня вообще задержали?
– Тогда чего мы ждем? – рассмеялся внучатый племянник его величества. – Приступим!
– Похищение проклятых наконечников – ваших рук дело? – предположил после, и впервые за все время Валентин Дрозд энергично замотал головой из стороны в сторону, не соглашаясь с услышанным.
Я оторвался от серебряной шкатулки, огляделся по сторонам и выругался: канал закончился, а меня так и продолжало тянуть на полночь.
– Хорошо, – кивнул головорез и с непонятной интонацией произнес: – Ловкач рассказал о Клаасе…
– Себастьян?! – потребовала ответа девушка.
– Брось! – рявкнул я на выхватившего нож Ори и послушно улегся на грязные булыжники мостовой.
Рох перевернул следующую страницу, но, прежде чем поведал нам историю очередного клочка кожи, Джек резким движением захлопнул альбом.
Я ничего не ответил и продолжил размеренно переставлять ноги.
– Беги, все оплачу, – пообещал я. – Встретимся внизу.
– Как ты туда попадешь? У тебя есть пропуск?
– Нет, – удивил меня Валентин. – Как ты вышел на это место и сколько твоих людей снаружи?
– У тебя проблемы? – забеспокоился Майло. – Сначала арест, теперь странная просьба. Все это дурно пахнет, знаешь ли. Очень, очень дурно. Хуже утопленника жарким летом.
Тут ветер изменил направление и до меня донесся хорошо поставленный голос уличного проповедника.
Да и пику в бок получить проще простого, крутились у меня в голове последнее время нехорошие предчувствия. Ничего конкретного, но…
Но сон как рукой сняло. То ли кофе подействовал, то ли нервотрепка сказалась, только уснуть не получилось. Так и просидел всю дорогу, глядя в окно, благо ехать было недолго.
Но чернокнижник и не подумал сдвинуться с места.
Тот легонько прикоснулся к моей макушке, прошептал слова короткой молитвы, и вдоль позвоночника ровно металлической щеткой провели, а в груди защемило, и накатило неуловимое ощущение счастья, слегка …
– Проходи, – разрешил непонятному господину.
– Все хорошо, – погладил я ее по спине. – Все уже закончилось…
Мы даже испугаться не успели – ни Эдвард, ни я.
– Тише ты! – Я утянул его в подворотню и успокоил: – Не беспокойся. Не сейчас.
– Ждите здесь, – отрезал я и зашагал к «Жареному карасю».
– Сойдет, – подтвердил я и отошел переговорить с подручными Хмурого. Велел им на случай неожиданного появления стражников разойтись по соседним перекресткам и вновь напомнил Густаву Сирлину: – Пусть …
– И не говори, – согласился со мной Джек и развернулся к мертвецам. – Но раз уж мы прояснили этот вопрос, быть может, займешься осмотром?
И повезло вдвойне, когда столь поразительную удачливость отметил вербовщик королевской тайной службы. Надо ли говорить, что на его предложение поработать в интересах Короны я согласился без колебаний…
– Я карету нанял, – предупредил головорез.
– Мастер! – с криком ворвался в комнату проводивший меня сюда жулик. – Облава! Облава, мастер!
– Никаких ведь особенных перчаток или щипцов они в хранилище пронести не могли? – спросил я.
– Тупой ублюдок может, – признал я. – Хмурый, отправь ему ботинок Вальтера с дохлой рыбой. Не должно остаться никакой недосказанности.
Зеркала – это плохо, из зеркал за нами наблюдает сама Пустота. Себастьян Косарь называл их греховными очами Бездны, и вовсе неспроста – через них бесам ничего не стоит проникнуть в душу человека, а т…
Я приложил к губам указательный палец и указал на фонарь. Джек немедленно задвинул заслонку и вслед за мной очень медленно и осторожно спустился обратно в подвал. Какое-то время мы стояли, прислушива…
– Я все слышу! – донеслось из комнаты. – Сейчас переоденусь, а ты налей нам пока выпить.
– Станет, если придется иметь дело с праведником.
Однако деваться было некуда – зачем же еще нужны друзья? – и я в сопровождении все того же неразговорчивого провожатого поплелся на выход.
– Извини, но никто не должен усомниться в твоем аресте, – пояснил он.
– Что?! – опешил Дега. – А рожа у них не треснет? Может, нам приплатить им еще?!
А слишком ли, когда на кону такие ставки?
Экзорцист глубоко вздохнул, успокаивая дыхание; я отступать в глубь камеры не стал и вместо этого харкнул в него очередным сгустком крови. Попал в лицо, но Марк даже не вздрогнул. Он спокойно вытер щ…
– Господин Юлиус сам выбрал свою судьбу. – И посмотрел на помощника. – Все ясно?
– Из меня художник, как из тебя балерина!
В некотором замешательстве я покинул приемную и вышел в коридор к дожидавшимся меня монахам.
«И здесь не успел!» – промелькнуло в голове, и вдруг тюремщики разом бросили работу и с леденящей душу синхронностью уставились прямо на меня.
В подвале оказалось странно. Столь странно и страшно, что я как-то сразу позабыл про замерзшие ноги и саднившие запястья.
– Разве я не само совершенство? – проворковала Вероника.
– Себастьян, ну какой мне прок с тобой разговаривать?
Давно позабытая жизнь вернулась смутными воспоминаниями, узенькие улочки вновь стали родными, приняли меня, и с глаз будто пелена спала.
Я – за ним. Кричать ничего не стал, поберег дыхание. Да и толку? Добровольно убийца все равно не остановится, а стражников в Акульей пасти и днем с огнем не сыщешь. Вместо этого я поднажал, беглец то…
– Такое впечатление, встречный в голову пропустил, – поделился я с ним своими впечатлениями.
Если кто-то из Высших и таился все это время, для него нет абсолютно никакой разницы, сколько проклятых наконечников находится в распоряжении Стильга – дюжина, две или один-единственный. Ему в любом …
– Значит, ты в деле. – Я отлип от спинки пыточного сиденья, вытащил из своего дорожного мешка пустую бутыль из-под полынной настойки и попросил Хмурого: – Отправляйся в порт, попроси Сирлина наполнит…
– Никто ни к чему вас не принуждает. Я просто прошу прислушаться к голосу разума и позаботиться о спасении собственной души.
– Тела на кухне. От старухи избавьтесь, старика отвезите в мертвецкую при лечебнице Святой Августины.
– Есть возможность как-то переломить ситуацию? – спросил я, прекрасно понимая, что этот разговор затеян вовсе неспроста.
Крепкие парни в кольчугах и со щитами ринулись в атаку, я метнулся обратно, небрежным тычком добил отлипшего от стены арбалетчика и оказался лицом к лицу с парочкой выбравшихся из-под буфета стражник…
Я попытался выпрямиться, но внутренности стянуло огненным узлом, и не удалось ни толком вздохнуть, ни распрямиться.
Но мне-то что с того? Мне он был больше неинтересен.
На следующее утро я проснулся совершенно разбитым. Раскалывалась голова, ломило глаза, першило в горле. Выбираться из-под теплого одеяла не хотелось категорически, но проваляться весь день в кровати …
– Слишком много времени прошло, – произнес головорез.
– Должно, – ответил я, напряженно прислушиваясь к разговору.
С усилием распрямившись, я переложил саквояж в левую руку и поспешил от греха подальше поскорее убраться с моста. Глубокая вода и зеркала действовали на меня угнетающе.
– Неудачное ограбление, – удивил меня толстяк. – Остался ночевать в конторе, какой-то лиходей забрался через окно, да и пырнул его ножичком. Жизнь человека загубил, а навару – на ломаный грош.
Я несколько раз кивнул, осмысливая услышанное.
– На чем тебя прихватили? – вздохнул я, заранее зная, что услышу очередную печальную историю молодого человека, который решил, будто самый умный на всем белом свете.
В домике напротив жила сгорбленная, морщинистая старуха с огромным крючковатым носом и черными колючими глазами. Соседи почитали ее умелой знахаркой и частенько заглядывали за травяными сборами и суш…
С улицы донесся разговор на повышенных тонах, дверца слегка приоткрылась, и к нам заглянул Хмурый.
– Извещение из банкирского дома «Стерлих и Грац», – пояснил он.
– Подожди-ка! – На меня будто наитие снизошло. – Это и в самом деле кронпринц Иоанн?!
– Не могу, – помрачнел Джек. – Я хочу быть уверенным, что никто не начнет болтать, когда дело запахнет жареным. И я должен знать, кто еще из моих людей замешан в этом деле.
Джек выразительно уставился на меня, словно вопрошая, какого беса мы сюда притащились; я какое-то время поддерживал эту игру, потом плюнул и принялся изучать до отказа забитый книгами шкаф. Часть пол…
– Хотите выкупить купчую? – улыбнулась полукровка.
– Много людей? Густав, ты забываешь, что сегодня его величество Грегор Четвертый отмечает свой семидесятилетний юбилей! Работников Пурпурной палаты погонят присматривать за порядком, много охраны в т…
Заподозрив неладное, я в один миг скатился по шатким ступенькам и едва не споткнулся о распластанное на земле тело.
Навалившись на дверь, я неожиданно легко распахнул ее и вывалился в коридор. Там сплюнул кровавую слюну, облизнул прокушенную губу и уселся на каменном полу, ожидая, пока окончательно прояснится созн…
Фраер на шулера нисколько не походил. Паренек лет восемнадцати казался вконец ошалевшим от нежданно-негаданно свалившейся на него удачи, бокалами вливал в себя вино, как-то совершенно бестолково дела…
– Боюсь, не понимаю вас, мастер Шило, – ответил владелец «Золотого Лотоса», опуская взгляд.
– За исключением третьего этажа, – ответил чернокнижник и потянул меня за собой: – Быстрее!
– Бесов праздник! – выругался я, достал из буфета бутылку и дрожащей рукой наполнил стакан.
Урод с зашитыми глазами и ртом рухнул навзничь, шибанулся спиной о верхнюю ступеньку крыльца и скатился на землю. Готов.
– Понятно, – вздохнул я и распорядился: – Организовал наблюдение за округой?
– Удалось взять след ведьмы, – сообщил я, – но поверь, к твоей дочери нас это не приблизит. Не для этого Луизу похищали, совсем не для этого.
Тут он сбился и принялся теребить в руках снятые перчатки, но на помощь ему пришел Готье.
– Пусть я и новичок в городе, – покачал головой Васкес, – но я знаю, у кого можно брать деньги, а у кого нет.
Густав скрипнул зубами, и в его мрачных глазах промелькнуло нечто столь опасное, что у меня враз пересохло во рту.
Свои любовные дела никогда с ним не обсуждал. Так какого беса?
– Оставьте, да, – шумно выдохнул Ференц Ольтер, видимо, давно отвыкший от столь продолжительных пеших прогулок. – Сколько нам еще идти?
– Это то, что я думаю? – помрачнел рыжий пройдоха.
У центральных ворот по обыкновению толпились многочисленные нищие; не обратив внимания ни на их протянутые руки, ни на выставленные напоказ язвы и увечья, мы зашли за ограду и миновали сначала вход д…
Зеркала! На всех стенах и даже потолке клятые зеркала!
Хмурый демонстративно чистил ногти навахой; Шарль Фаре кривил губы в презрительной улыбке; Якоб Ланц с непроницаемым выражением лица баюкал в ладонях бокал с коньяком, явно оценивая сложившийся в гол…
Но тогда кто он? Приближенный самого принца Августина или доверенный человек кого-то из его свиты? И ведь не сам по себе он решил оказать покровительство некоему жулику! Не сам – точно. Но что тогда …
– Не играй со мной! – оскалилась язычница. – Мне ничего не стоит вырвать из тебя твою жалкую душонку! Ты просто прах под ногами Владык!
И опять же – где выпивка, там и девки. Выходит, надо поинтересоваться у обитательниц здешних мансард насчет усатого господина с татуировкой наемника. Вдруг да сболтнул чего лишнего под хмельком.
– Что еще?! – вырвалось у меня на редкость резко и зло.
– А-а-а! – раздраженно протянул я, припомнив беспокойного язычника. – Все кисти в татуировках, в молельный дом в перчатках ходит?
– Слушай, Себастьян, – Джек умоляюще сложил руки на груди, – очень тебя прошу: прикрой мою задницу. Дело пахнет жареным, а от тебя не убудет.
– Грех гордыни помутил разум отца Доминика, – безапелляционно отрезал коротышка и потребовал: – Излагайте!
– Уверен, тебя скоро и за уши в Стильг не вытащишь, – покачал я головой. – С такой-то нательной росписью все туземные красотки твоими будут.
Оставляя за собой на чисто вымытом полу угольные следы, мы пересекли помещение, отыскали ведущую в дом лестницу, но только начали подниматься по скрипучим ступеням, как Джек резко замер на месте.
Помилование от короля Норвейма, пропуск за подписью принца Августина, инструкция на бумаге его личной канцелярии – все эти штришки сыграют свою роль, ведь именно такие вот штришки зачастую значат куд…
– Вовсе нет, – всерьез отнесся Густав к словам моего помощника. – Продолжай!
– Сукин сын! – в сердцах выругался Пратт. – Как тебя только земля до сих пор носит?
Я провел ладонью по лицу, заставляя растянуться в презрительной ухмылке губы, и уверенно шагнул через порог в расцвеченный красными, зелеными и синими фонариками полумрак.
И проскользнула в его словах интонация – будто холодом из могилы повеяло, – не позволившая проигнорировать это пожелание.
– Да что с тобой разговаривать! – влет раскусил мою игру Джек, который до перехода в Охранку работал шпиком надзорной коллегии и видел людей насквозь. – Тебе, Себастьян, только бы позубоскалить, а у …
– И чего же тогда вы хотите от меня услышать? – потребовал болезный господин, впервые за время разговора проявляя раздражение.
– Советую согласиться, но в любом случае платить тебе, – напомнил приятелю.
Идеальный вариант – завалить в постель Берту, но с ней разругались в пух и прах. И что делать?
В сопровождении двух караульных мы поспешили к резиденции герцога Арно, а та встретила нас закрытыми коваными воротами и высоченным забором, за которым сверкал освещенными окнами и многочисленными фо…
– Яду-то успела сыпануть, старая? – спросил наобум, располагая одними лишь догадками, но вопрос угодил точно в цель.
– Давненько уже мальчонку за вами посылали, – наморщила старуха и без того морщинистый лоб. – С час назад, дай Святые памяти…
– Майло Живица зарезали в собственной конторе. – Сделал паузу и добавил: – Мне нужен убийца. И я не успокоюсь, пока не заполучу его скальп. Это неуважение. Убийство Майло – это неуважение всего нашег…
– Не губите, мастер! – задрожала Ада. – Сказал он, что улыбнулся ему золотом старый сослуживец, мол, они с ним в наемниках под одним кустом дристали, а теперь тот большим человеком стал. В шелка одев…
– Вас шпик дожидается! – выпалил он, округлив глаза.
Публика, надо сказать, подобралась тут весьма и весьма приличная: писари и невысокого ранга чиновники на выпивку не налегали и степенно завтракали перед выходом на службу. С кухни тянуло аппетитным з…
– В самом деле? Был уверен. Но, как бы то ни было, поскольку некий магистр медицины до срока отправился в Бездну, вам пришлось искать нового живодера. Кто-то должен был извлечь плод и удостовериться …
– Так-то да, – пробормотал он, тяжко вздохнул и спросил: – Точно не понадоблюсь?
Серая, безликая толпа, заляпанная редкими цветными пятнами парадных мундиров.
– Не выгорело? – догадался он, выслушал последние известия и откинулся на обитую кожей спинку кресла. Задумчиво подышал на самоцветы многочисленных перстней, потер их об обшлаг камзола, придирчиво ог…
– Это что еще такое?! – взвизгнул бледный и потный комендант «Тихого места».
– Упертый баран! – с чувством выругался Джек, раздраженно махнул рукой и зашагал прочь. – С утра все будет, – не оборачиваясь, бросил он и скрылся во тьме.
– Завтра, – многообещающе произнес монах, выдернул пробку из бутылки и принялся разливать кровь по миниатюрным серебряным стаканчикам.
– Гони! Гони! – заорал Пратт, когда мы закинули трофейный ящик в карету и сами вскочили следом. – Ходу!
– Тысяча золотых, – указал на весело звякнувшую сумку. – Забирай и проваливай.
Где-то внизу таилось любовно выпестованное за долгие годы чудовище, имя которому – безнадега.
Терялась в рукаве? Да нет, потерялась она несколько раньше, и вовсе не в рукаве.
Обшарив карманы всего платья и разжившись лишь пригоршней мелочи, я вернулся в комнату и уселся в продавленное кресло.
Пратт высвободился и нервно потеребил рыжий ус.
– Что вы! Это искреннее беспокойство о здоровье непостороннего человека. Вы заботитесь обо мне, я проявляю заботу о вас. Таким образом, мы приносим гармонию в этот несовершенный мир, не так ли?
Я утвердительно кивнул, и тень от моей шляпы заметалась по каменной кладке, будто призрачное порождение Бездны. Чиновник явственно вздрогнул, но сразу взял себя в руки и, навалившись всем весом, расп…
– Отстань! – Оттолкнув Карла, я забрался в карету и оценивающе глянул на вызволенную из плена девчонку.
– Я уже говорил, что у вас интересная техника боя?
– У вас поразительная память на лица, господин Март. Просто поразительная.
Лестница оказалась не только узкой, но и на редкость крутой, спускаться по ней в одеянии экзорциста оказалось занятием не из простых. Да еще каблуки скользили на стертых ступенях, и приходилось посто…
Поговаривали, правда, будто сбежал он туда вовсе не от политики, а от оставленной в столице супруги. Ладно, хоть наследников перед этим настрогал…
– Исполняйте! – Я забрался в карету, убрал ящичек с ядами старой знахарки в дорожный сундук и крикнул Гастону: – Трогай!
– Знаю, – подтвердил я, понемногу разбираясь в рисунке. – Захожу со двора, поднимаюсь на второй этаж, иду до упора по коридору, поворачиваю и поднимаюсь на третий. Там через зал, два поворота, спусти…
Чернокнижник с ним за руку поздоровался? Бред!
– Лица? – опешил Карл Вадер. – Эд, ты не перегрелся, часом?
– Послезавтра. Здесь. В одиннадцать вечера. – И совершенно буднично добавил: – Или мы спустим на вас собак.
– С ходу все не запомню, возможно, придется свериться на месте.
Сердце гулко бухало, накатил приступ паники, захотелось бежать отсюда куда глядят глаза, но я заставил себя успокоиться и осторожно выглянул за дверь.
Хорошее место Фаре выбрал. Хорошее – да, но зачем ему такой обзор из могилы?
В надзорной коллегии люди толковые службу несут, при очередной проверке арестант не отзовется – сразу медиков кликнут. Нет, действовать надо наверняка.
– И чем это могло вас обеспокоить? – Я передвинул стул от соседнего стола и уселся на него, навалившись на упертую перед собой в пол трость. – Неужели вам не пришлась по вкусу местная кухня?
– Но когда вдруг начинаешь говорить с ними на одном языке, это здорово сбивает их с толку! – тихонько рассмеялся незнакомец. Оставив в покое трость, он погладил свисавший с шеи бархатный мешочек и вд…
– Бывшая скотобойня? – припомнил я, уловив недобрую ауру этого места.
– Ни в коем случае, – уверенно ответил чиновник. – Более того, к ним нет доступа ни у кого в казначействе.
– Иди! – рявкнул я и хлопнул ладонью по столу.
Переведя дух, я заколебался, не позаимствовать ли сапоги мертвеца, но в коридоре все сильнее сквозило Скверной, и, решив не терять времени попусту, я двинулся дальше, как и прежде босиком.
– Уверен, Себастьян. Я знаю отца Доминика, к тебе он прислушается.
– Себастьян, я уважаю твою дотошность, но мы сейчас просто теряем время.
– Вам не кажется, что в сложившейся ситуации расследование должен вести орден?
– Воистину так! – согласился я с последним утверждением усача и спросил: – Но зачем его светлости было связываться с чернокнижниками, Валентин? Вот скажи, зачем?
С протяжным воем он растянулся рядом, а откатиться уже не успел, – трехгранный клинок вошел ему под челюсть по самую рукоять.
Для начала мы спустились в подвал, оттуда попали в какие-то совсем уж древние катакомбы с неровной кладкой каменных стен и вскоре очутились в каморке с низеньким закопченным потолком и засыпным полом…
Борода, седые космы, нос картошкой – не Берта, садовник!
Старшину работавших от нас нищих постоянно что-то не устраивало, и он вечно пытался выбить из меня какие-то послабления. Получая очередной отлуп, на какое-то время успокаивался, но вскоре вновь прини…
– А что в этом такого? – простодушно захлопала длиннющими черными ресницами девица. – Мы будем вам очень признательны…
Я ткнул противника в глаз деревянной шпажкой, быстро развернулся к калитке и шагнул к неприметному господину средних лет, заскочившему с улицы. Без затей пнул его по голени, и металлическая накладка …
Только заблокировал дверь ножкой крепко сбитого табурета, и та содрогнулась от мощного удара. Но содрогнулась и содрогнулась – куда сильнее напугал всплеск Скверны за спиной.
– Просто попрактиковался, – как ни в чем не бывало произнес Эдвард. – Как думаешь, на корабле отыщется подходящих размеров болванка?
– А ничего и не надо обещать. Просто поговори.
– Нет, такой расклад определенно не для меня, – отшутился Якоб и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
– Погода собачья, – согласился я, проходя внутрь. – Ада дома?
– Сделаем без шума и пыли, – пообещал головорез.
– И чтоб не всплыли, – предупредил я. – Никто.
Прошелся мимо особняка Берты, глянул на домик знахарки – тишина и спокойствие, а на сердце неспокойно.
– Во дворце, – нехотя сообщил Валентин. – В резиденции его светлости.
– Будешь уходить, разбуди. А то еще кого-нибудь удар хватит.
– Не глупи! – хрипло выдохнул Дрозд. – Герцог не тот человек, с которым можно играть!
Майло Живиц был человеком на редкость вдумчивым и предусмотрительным. Поговорку «семь раз отмерь, один раз отрежь» придумали будто специально про него, только законник отмерял, а отрезали обычно люди…
– И не думай даже! – отрезал Пратт. – Давай не будем смешивать личные отношения с работой, ага?
– Она знает его с пеленок, – усмехнулся я, – а ты для нее нечто эфемерное, знаешь ли. Нереальное.
– Оно совершенно, – согласился я, – но зеркала в спальне – это перебор. Где ты вообще их взяла?
– Бесы! – перебил я ее. – Пойми уже, перед ним открыт один только путь – в орден Изгоняющих! Все остальные ведут прямиком в Бездну!
– Ференц в фаворе у Ланье, – напомнил я. – Да ты и сам это знаешь не хуже меня.
– Дел навалилось, отче, – ответил я, – только и всего. Пройдет.
– Либо ты введешь своего хозяина в заблуждение, возьмешь деньги и исчезнешь.
И даже если меня слегка занесло, кто из нас без греха?
Когда монахи выполнили это распоряжение, я уселся на кровати и принялся разминать затекшие руки.
Живьем закопаю! На куски голыми руками порву!
– С ним что-то не так, – буркнул Пратт, запалив фонарь в карете. – Дай, говорю!
– Утро доброе, Себастьян! – Тщедушный законник, впрочем, моментально пришел в себя, он отыскал лежавшие на столе очки в массивной роговой оправе, водрузил их на переносицу и уже куда уверенней продол…
– Кроме тебя, у меня никого нет, – уверил я подругу.
Обретался Хмурый со своей шайкой на застроенной трущобами окраине, в пресловутой Акульей пасти, куда стражники заходили только от большой нужды и числом никак не менее дюжины, и все бы ничего, но пут…
– Все здесь. Расстояние не имеет значения.
Как бы то ни было, я заказал две кружки пива и спокойно уселся за свободный стол. Вытащил часы, откинул крышку – четверть двенадцатого – и демонстративно выложил их перед собой.
Получил назначение в Руг? В провинцию, раздираемую войной второй десяток лет? Помогите ему Святые…
И сразу ясно стало, каким образом в дом проникли штурмовики.
– Не буду спорить, – пожал Сирлин плечами, – но я точно знаю, что жрецам Ашну Черного удалось набрать нужную сумму еще месяц назад. А за десять тысяч крон многие и мать родную продадут.
Выждав, когда ход перейдет к охраннику, сидевшему лицом к двери, я вошел и уверенно зашагал через помещение. Азартно трясший стаканчик парень поднял глаза на явившегося из подвала коллегу мгновением …
– С этим сложно спорить! – скривился секретарь. – Новый куратор от вас вовсе не в восторге.
Карл Готье от неожиданности так и прыснул со смеху, я под кожаной полумаской тоже не удержался от усмешки, а вот чиновник даже не улыбнулся.
Виселица и висельник. Плаха и мертвец. А последняя, будто гвоздь в крышку гроба, – Бес.
– Все расскажу, все как на духу выложу, – пообещала Ада, – только не губите…
Нечто витало в воздухе. Нечто, с чем обычному человеку лучше бы не соприкасаться никогда…
– Аскетично, – голосом полным скепсиса выдал он, усаживаясь в кресло.
Я вскочил со стула и начал перетягивать стопку книг шпагатом, но только затянул первый узел, как за окном послышался непонятный шум.
Я спрыгнул с козел, избавился от кожаного монашеского одеяния и выставил саквояж на мраморное ограждение фонтана, посреди которого белели изваяния обнаженных купальщиц. Струи воды с тихим шорохом уно…
– И что ты хочешь получить взамен? – озадачился Джек. – За исключением дружбы до гробовой доски, разумеется?
Но тут на глаза попалась сломанная решетка, и я с облегчением перевел дух. Начал подниматься по лестнице и быстро отступил к стене, заслышав чьи-то шаги. Пустое – вот уже мелькнул оранжевый отблеск, …
Распластавшийся в грязи бретер оперся на свободную руку и наугад взмахнул шпагой, но я уже скользнул ему за спину и со всего маху врезал по затылку. Неожиданно резко хрустнуло; Васкес обмяк и уткнулс…
– Может, уже объяснишь нам, что здесь происходит? – потребовал тогда Сирлин объяснений.
– Почему бы мне не заглянуть в «Тихое место» в образе экзорциста? – спросил я, хватаясь за последнюю соломинку.
Рыжий пройдоха при этих словах закашлялся и поспешно приложился к стакану с вином.
Первый ключ не подошел, трясущимися руками я выбрал другой, безуспешно опробовал его, затем сунул в скважину следующий, и тот наконец провернулся, отпирая замок. Я распахнул решетку, но только ступил…
– Не факт, – качнул я головой. – Поверь, зацепок останется еще предостаточно и кое-какие из них придется оборвать, если не хочешь, чтобы они привели прямиком к тебе. Ты ведь не хочешь?
– Иду! – отозвалась певица, набросила на плечи длинный халат и, не выходя в прихожую, крикнула: – Кто это?!
Накинув плащ, я расстегнул ворот рубахи, выставляя напоказ шрам от веревки, и побежал к пропускному пункту на отведенную Пурпурной палате часть дворцового комплекса. Побежал, надеясь, что лишних вопр…
– Так я тебе скажу одно: решай сам. Я справлюсь и без тебя. Вопрос в том, хочешь ли ты сорвать приз или уйдешь в тину с пустыми карманами.
– Я в деле, – без колебаний решил Джек. – Но при чем здесь тела?
Меня от не самых приятных воспоминаний аж передернуло.
Я дал отмашку, и рабы Густава беспорядочной толпой рванули через дорогу.
– Плохо, – честно сознался я. Серебряный браслет холодом давил левое запястье, и это просто выводило из себя.
– Разбирайся со своими бесами сам, Себастьян. У меня своих хватает.
– Совсем ты мышей не ловишь, – поморщился я.
– Помойка у тебя там, что ли? – развеселился заметно опьяневший Пратт и выдохнул в мою сторону струю пахучего дыма.
Пацан зажал в кулаке мелкую монетку и расплылся в хитрой щербатой улыбке.
На лицах – ни тени эмоций; никто не произнес ни слова, будто не живые люди, а мертвецы ходячие. Или так оно и есть?
– Найди. А сейчас вели заложить карету. Поеду к Инге.
Я попытался ткнуть соперника ножом, стражник отвел удар в сторону, и костяшки шаркнули о стену, да так что рукоять вылетела из отбитых пальцев. Воодушевленный боец тут же ухватил меня за ворот и нача…
– Красота! – пробурчал Джек, забрал у меня фляжку и, оттянув платок, хлебнул бренди. – Ну, а мои где?
Но репутация репутацией, а неприятных вопросов нашим пахартским поставщикам не избежать.
– Есть такой зверь в Пахарте, сам как мышь, только размером с три быка.
Игра началась; я обернулся к входной двери, отыскал взглядом Ори и кивнул. Охранник приоткрыл дверь, и внутрь без лишнего шума и суеты начали просачиваться неприметные личности в неброской одежде. Вн…
Классический – да, вот только эта разновидность бесноватости встречалась крайне редко, поэтому многие экзорцисты про нее и слыхом не слыхивали. Это я в силу необразованности мудрые трактаты от корки …
– Ладно, ладно. – Я несколько раз вздохнул, привел в порядок мысли и спросил: – Но меня-то вы почему не предупредили?
– Густав Сирлин, – произнес вдруг Карл, которого моя отповедь если и не напугала, то уж точно не оставила равнодушным. – Ее отец Густав Сирлин, – повторил он, немного поколебался и добавил: – Полагаю…
С дубинкой в одной руке и серебряным серпом в другой я вышел в коридор и, прислушиваясь к звукам далекой схватки, зашагал к выходу из подвала. Попавшаяся вскоре на пути решетка оказалась распахнута н…
Дотла выгоревшая за время схватки скверна обернулась усталостью, ноги и руки дрожали, в голове стоял звон. Но это нормально – когда тебя бьют по голове, такое в порядке вещей. Куда больше пугала непр…
Головорез высунулся из кареты и передал кучеру новое распоряжение.
Задерживаться у покойника я не стал и сразу перешел к пятну только-только подсохшей крови, черневшему посреди пересечения неровно намалеванных полос пентакля. Перешел и немедленно уловил, как сквозит…
– Вот и отлично. И надеюсь, ты не забудешь, когда все закончится, о нашем уговоре?
Я дважды просить себя не заставил и прошел в комнату. А там Джек Пратт переходил от одного чучела к другому, с интересом разглядывая экзотических животных.
Жулик вышел за дверь; на смену ему немедленно заявился опрятно одетый старичок благообразной наружности.
– Тоже, – подтвердил Эдвард, которому приходилось бывать в Пахарте как по линии королевской тайной службы, так и по моим личным просьбам.
– Отлично, – улыбнулся я, впрочем, не испытывая от предстоящей встречи особой радости.
– Ты едешь или нет? – задал я встречный вопрос.
Чернокнижник воспринял это как должное и буднично махнул рукой в сторону рабов. И тогда пыль ожила. В мгновение ока она перетекла к скованным людям, окутала их, забилась в ноздри, уши и рот. А потом …
– Николас, дорогой, да у тебя сегодня настоящий аншлаг! – затряс я его руку, работая на публику. – Поздравляю! Грандиозный успех!
– Напугал! – фыркнул Якоб и уточнил: – И как долго мне твою ношу тянуть?
– Более-менее, – вздохнул я в ответ. – Более или менее.
– Выйди, – потребовал занятый делом лучник.
– Но вы ж знаете, мастер, коготок увяз – всей птичке пропасть, – всхлипнула бабка. – Попутал нечистый, вон до чего докатилась – на вас руку подняла…
– Пф-ф-ф! – фыркнул Джек. – Скажи лучше, как тебя на них двоих хватает, а?
– Проломлен череп, сломана шея, – сообщил Джек, вытирая руки. – Полагаю, ножом его уже добивали.
Из-за неплотно прикрытой двери доносились громкие голоса и смех, но прислушиваться к щебетанию парочки я не стал и вновь взобрался на подоконник.
– Что опять случилось, господин Пратт? – вздохнул Ференц, явившийся в морг в сопровождении пары следователей.
– Необходимо, а как иначе? – пожал я плечами и в свою очередь поинтересовался: – Как в округе?
Пройдя в обеденный зал, я спокойно огляделся по сторонам и без особой спешки приблизился к угловому столу, за которым изволил завтракать старший дознаватель надзорной коллегии Ференц Ольтер, тучный и…
Впрочем, не стоит думать, будто я пустил ситуацию на самотек. Все, что можно было сделать, было сделано. Да и сейчас не просто лечил выпивкой расшатанные нервы, а приглядывал за Эдвардом Рохом, котор…
– Все в порядке, мастер? – спросил кормчий, безмятежно поправлявший с утра здоровье крепленым вином.
Сверка ежедекадной отчетности – дело небыстрое. Пусть доходы и расходы загодя просчитаны счетоводами, но всякий раз возникало множество неувязок, и приходилось самолично рыться в долговых расписках, …
– Рох? – Пратт в задумчивости приложил ко лбу тыльную сторону ладони, но почти сразу протянул: – А-а-а! Тот псих с луком? Мы еще прижали его лет пятнадцать назад? Помню, помню.
– Все спокойно, – сообщил Хмурый и протянул какую-то коробочку. – Вот еще.
Кроме меня аудиенции дожидался господин средних лет в мирском платье. Я уселся напротив и задумчиво покрутил на пальце серебряный перстень официала. Тяжесть холодного металла отвлекала своей неправил…
– Но как же так? Разве можно отдавать тайную службу в подчинение дилетанту?!
Поднялся на крыльцо, постучал и, когда старуха отперла дверь, решительно шагнул через порог.
– Колись, о циркачке откуда знаешь? И не ври, что к ней тоже кто-то из твоих подопечных захаживает, мне бы доложили. Все же следил, получается?
Город стал ярче и чище, а вот горожан я больше не чувствовал.
– На месте, – отозвался чернокнижник, мрачный, будто сама смерть.
Парнишка пьяно икнул и начал одну за другой переворачивать доставшиеся ему карты.
– Себастьян, что все это значит? – нахмурился Густав Сирлин. – Каким образом мои неприятности связаны с твоими?
Банкир поплотнее запахнул теплое пальто с меховым воротником и нахмурился.
И тогда вырвавшийся из бренного тела бес проник в мою душу!
– Пусть узнают, насколько серьезная была рана и кто из лекарей пахартского квартала мог взяться ее пользовать.
– Не суетись! Возникла нужда в консультанте по деловой этике язычников Пахарты.
Бежать, бить в ответ или послушно плюхнуться мордой в грязь?
– Предлагаешь привлечь к расследованию придворного портретиста?
– Очнулся? – спросил каланча, не скрывая неприязни.
– Между прочим, это ваш человек оказался чернокнижником! – вспылил Пратт.
Стоило только подняться на крыльцо ресторации, как на улицу выскочил взъерошенный Клаас Дега.
Берта! Тьма коснулась Берты, когда спятивший чернокнижник пытался снять с нее лицо, и вытравить проклятие до конца не удалось ни святым отцам, ни нанятой мной ведьме.
– Окажись это ты, жизнь стала бы намного проще.
В сухоньких старческих ручонках дрожал нелепо огромный на фоне тщедушной ведьмы арбалет. И паника, плескавшаяся в безумных глазах Ады, не предвещала ничего хорошего.
– А почему тогда изъяна не почувствовал его исповедник?
– Густав, ты еще о какой-то жрице говорил.
Столкнув с себя обмякшее тело, я поднялся на ноги и первым делом проверил охранника, что безжизненно навалился грудью на забрызганный кровью стол. Прислушался – тишина.
– Никакой пользы от него, право слово, – пожаловалась Ада и забрала блюдце со стола. – А кожура шибко полезная.
– А ты не мог бы передать мне на триста бочонков опиума больше?
И – ничего. Ни табака, ни перегара, ни застарелого запаха крови.
– Держи! – И Эдвард вдруг сунул мне лицо, мягкое и теплое.
Сам я в толпе толкаться не стал и поднялся на крыльцо соседней конторы. Увидел, как растерянных охранников Живица прямо на улице опрашивает незнакомый чернявый тип, и сделал мысленную пометку перегов…
Уродцы со срезанными веками, но по-прежнему наглухо зашитыми ртами, отперли решетку, и Валентин поспешил забиться в угол.
– Результат когда будет? – поинтересовался я.
Нас было шестеро. Ваш покорный слуга. Жулик и мошенник Якоб Ланц. Угодивший в жернова войны обычный паренек Карл Вадер. Гениальный лучник Эдвард Рох. Перебежчик и потомственный чернокнижник Густав Си…
Инга мне обрадовалась. Обрадовалась без дураков, даже кинулась на шею и пылко расцеловала, вот только чувствовалась в ней некая неуверенность. Будто ждала не меня.
Придется привыкать к бытию обычного человека.
Никто из нас не безгрешен, резонно решили проверяющие, не подозревая, что уловили присутствие не скверны, а малой частички беса.
– Не отыщет, – уверил меня Паре. – Да и чего тебе волноваться? В крайнем случае продолжишь сотрудничество на прежних условиях.
– Плевать! – усмехнулся Хмурый, который числился в розыске как враг Короны уже без малого десять лет.
– Совсем сбрендил? – покрутил он пальцем у виска.
– Не проблема, – решил Джек, обдумав услышанное. Он остановился на краю площади и указал мне на оцепленное королевскими гвардейцами здание казначейства: – Все, пришли.
– Кто старое припомнит, тому глаз вон, не так ли?
– Ты чего? – выскочила вслед за мной Инга. – Что случилось?!
Лично у меня сомнений в исходе маленькой победоносной войны не было ни малейших. Как не было опасений и в последующем обмане: в свое время князь Симуш успел порядком покуролесить в Святых Землях, и д…
– Не держит, – подтвердил я. – Пиво – редкостная дрянь.
Рывком перевернув стол, я вместе со стулом завалился на спину, и сразу – щелк! – туго стукнула арбалетная струна. Тяжелый болт насквозь прошил доски столешницы и засел в ней, щерясь целым венцом остр…
– Чижик, отправлен на виселицу в пятнадцать лет за полудюжину доказанных убийств, – сообщил Эдвард и указал на следующий экспонат своей жутковатой коллекции. – Знаменитая пронзенная касатка, такая бы…
Сколько наконечников умыкнул чернокнижник? Две дюжины, три?
Взметнулись брызги, мутная вода накрыла с головой; я поспешно оттолкнулся от экзорциста и нырнул, спеша уйти на глубину, прежде чем до меня доберутся сигавшие вслед за нами в море бесноватые.
– Клерка отправили в Бездну уже мертвым, иначе нечистые растерзали бы его душу в клочья, и я бы почувствовал остаточные следы Скверны. Получается, в деле замешан бесовски сильный чернокнижник – абы к…
– Угощайтесь, – разрешил я, но предупредил: – На вино не налегайте.
– Потом, – ушел я от объяснений, поскольку фраза «только ты, я и сотня матросов» прозвучала бы далеко не столь романтично.
– Боюсь, мы опережаем события, – поморщился вербовщик, доставая из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист, – но раз уж вы ставите вопрос ребром, сообщаю, что с нашей стороны услуга уже оказана. …
– Карл Вадер где? – спросил, тихонько зашипев от боли.
– О, Себастьян! – в притворном удивлении изогнул Майло седую бровь. – Не горячись так, пока не увидишь смету.
До ежевечернего обхода все шло как обычно, тревогу забили, лишь когда вовремя не вернулись из хранилища казначейский клерк и сопровождавший его «серый сюртук». Заподозрив неладное, брат-экзорцист под…
Знакомая тяжесть рукояти придала уверенности, я поднялся на ноги и заковылял на поиски Берты. Или все же Марка?
Начинал рыжий пройдоха свою карьеру именно в надзорной коллегии, поэтому я только кивнул.
Опустившись на скамейку, я вытащил из-за голенища шило с трехгранным клинком в пол-локтя длиной, стянул грязные сапоги и уже босиком прошел к массивному шкафчику, сколоченному из потемневших от време…
– Поверь, Себастьян, найти Луизу в твоих собственных интересах. И предупреждаю…
– Несомненно, – кивнул отец Доминик и достал матерчатый мешок: – Снимай все ценное.
Ему стоило бы просто позволить всему идти своим чередом, но вырвавшаяся из Бездны тварь не устояла перед соблазном загнать меня в угол чуть раньше времени. Одна из дверей неожиданно распахнулась, и н…
Не стоило им коллег запускать, ох, не стоило…
– Его изыскания соответствуют интересам секты.
– Советником по особым вопросам назначат герцога Арно. Канцлером станет принц Августин. – Паре тихонько рассмеялся, осушил бокал и наполнил его вновь. – Внучатый племянник и кузен его величества суме…
А вот Эдвард Рох, который развалился на лавке, закинув ноги на мой дорожный сундук, молчать не стал.
Подобное известие его, несомненно, опечалит, а это, в свою очередь, существенно осложнит мне жизнь. Возможно, даже прервет ее прямо здесь и сейчас.
– Вам не найти, – огрызнулся мой теперь уже бывший помощник. – А если найдете – не войти. Внутрь пустят только меня, а начнете ломиться, девчонку убьют. Я вам нужен, без меня ее не вытащить!
– Разве тебе в прошлый раз не понравилось? – прошептала Инга мне на ухо и легонько куснула за мочку. – Ну, пойдем же! Пойдем!
– В ресторацию ехать нельзя, была облава, там все вверх дном перевернули. Наших по всему городу шерстят. Пока никого не накрыли, но надо бы на дно залечь от греха подальше.
Валентин перестал мычать и затих, никак больше своих эмоций не выражая.
– Не стоит, – качнул я головой. – Давайте за мной и помалкивайте.
– Что все? – прикинулся Марк, будто не понял вопроса.
Увидел кружевной обрывок, зацепившийся за обломанную ветку.
Я с охапкой скомканной одежды забежал в заднюю комнату, приоткрыл оконную раму и выбрался на карниз. Там замер нелепым обнаженным акробатом, словно воплощение шутки о не вовремя вернувшемся домой суп…
В нашем деле как: хочешь получать свое до последней монеты – без бухгалтерии не обойтись; не хочешь, чтобы подвесили за известное место, все бумажки – в топку. Закрыл декаду, перенес дебиторов и кред…
– Мастер! – только сейчас заметил меня телохранитель и рявкнул: – Гастон, ты там уснул, что ли?! Беса в печень! Шевелись давай!
– В тайном месте? – не удалось удержаться мне от смешка.
Если Марк работает на герцога Арно, то неудивительно, что на меня спустили всех собак. Когда советник по особым вопросам его величества приказывает, остальные исполняют. Непонятно другое – почему это…
Да – Якоб Ланц в очередной раз оправдал прозвище Ловкач и, пока из него выбивали дух, успел подменить моим перстнем перстень из бархатного мешочка на шее вербовщика. И пусть теперь болезный господин …
Но домой попасть не получилось. Только прошел в ресторацию, намереваясь распорядиться насчет ужина и подняться к себе, как навстречу сразу кинулись метрдотель и невесть что позабывший тут мастер Васк…
Но к куратору не пошел. Пока ехал, как следует обмозговал сложившуюся ситуацию и решил не горячиться. Если уж начались всяческие непонятности и неприятности, не дело наобум в мышеловку соваться.
Треск досок сменился резкими ударами – в ход явно пошел топор, – и поэтому медлить Джек не стал, он со всего маху засадил клинок в грудь пленника, потом еще раз и еще. Затем швырнул потайной фонарь в…
Канализация Акраи – это целый город: не зная ориентиров, по катакомбам можно бродить не один день, но зато и отыскать там человека под силу разве что армейской бригаде. Только вот скрываться внизу от…
Немного полегчало, но лишь немного. Внутри продолжало полыхать незримое пламя, жгучее и злое; корежило меня – будь здоров. Но это с непривычки, это пройдет.
Опустившись на четвереньки, я проскользнул к мерно раскачивавшейся кровати, там резко приподнялся и отдернул балахон. Пустая наволочка накрыла запрокинутую девичью голову, а, прежде чем успел поднять…
– Пропажа наконечников из хранилища казначейства, – напрямик озвучил я цель своего визита.
Я шагнул к певице, та скинула пеньюар и уже совершенно обнаженной скользнула во тьму.
– Пошли! – Джек первым спустился по каменным ступеням и запалил потайной фонарь. Узкая полоска света выхватила из темноты кучу угля, пару лопат и грязное ведро.
– Ты вообще никогда не работаешь? – хмуро глянул я в ответ.
– Ну что ж, давай прощаться! – Мальком обнял меня, похлопал по спине. – Удачи!
Но сразу к ней заходить не стал. Для начала постоял на соседнем перекрестке, присмотрелся, прислушался.
– Не сейчас, – отмахнулся я от помощника и приказал сидевшему на козлах Гастону: – Давай к законникам.
– Святые угодники! – выругался я. – Не знаешь, где можно его найти?
Ведь если не стрясется никаких глобальных потрясений, не приберет к рукам случившаяся вдруг война, не унесет мор, не зарежут в темной подворотне лиходеи, твой удел до самой смерти тачать сапоги и шит…
– Обмануть? – улыбнулся я и присел рядом с подругой. – Ты само совершенство, любимая.
И у меня в голове словно мозаика сложилась.
– Я уж думала, ты никогда не объявишься! – немедленно укорила меня Берта.
Я срезал сургуч и принялся вкручивать штопор в пробку.
– Что с вами, Себастьян? – поинтересовался ничуть не запыхавшийся мастер Васкес, на губах которого блуждала непонятная улыбка. – Вас сегодня просто не узнать!
– Ерунда, – отмахнулся я, встал на подножку и попросил: – Ори, как отвезете меня, езжайте в пахартский квартал, передайте Хмурому, чтобы навестил лечебницу Святой Милости. И, прежде чем девку под пир…
– Да заходи же ты! – поторопила меня Инга. – Я так соскучилась, Себастьян! Ты и представить не можешь, как я устала! Идем! – И она вновь потянула меня через порог.
– Никаких фокусов, – улыбнулся тот, отступая в глубь коридора. – Экзекуторы сжигают своих оступившихся братьев на костре, мы же даем раскаявшимся грешникам шанс начать новую жизнь. Праведную жизнь, ж…
И немудрено – ведь помогали им сами бесы.
– Себастьян, быть может, мы пропустим вступление и сразу перейдем к делу? Обычно это здорово экономит время.
– Знаешь, Себастьян, канцлер превыше всего ставил равновесие и стабильность, все эти годы он пестовал и лелеял свое детище, пресловутую систему сдержек и противовесов, но она рассыпалась будто карточ…
– И в мыслях не было ничего такого, просто предлагаю обсудить снижение суммы, скажем, до семи тысяч. Иначе я останусь в убытке, а это неприемлемо по ряду объективных причин… – проникновенно выдал я и…
В ресторации я первым делом отправился в натопленную бендешку, сполоснулся в лохани с горячей водой и, переодевшись в чистое, поднялся в рабочий кабинет.
– Тут, – сдернул служитель морга дерюгу с соседнего тела.
– Да я просто в бешенстве! Я буду жаловаться!
– Так ты отца Доминика сюда водишь?! – опешил я.
– Довольно осквернять свои уста ложью! – взбесился коротышка. – Отец Доминик просил проявить к вам снисхождение, поэтому немедленно перестаньте паясничать и отвечайте правду!
Пратт натянул на нос шейный платок, взял мешок с отравленной приманкой и несколько раз на пробу взмахнул в воздухе обитой железом дубинкой.
– Это частная территория, уважаемый, – напомнил служитель. – Здесь нельзя находиться без веской причины.
– Кое-что по вашему профилю, – ушел от прямого ответа вербовщик.
И теперь Рох предлагает прибегнуть к подобной мерзости?
– Нет, – быстро ответила старуха. – Не видала. Сколько ни упрашивала познакомить, только отшучивался, поганец…
Чернокнижник и в самом деле ускользнул отсюда через Бездну!
– Пратт?! – на миг просто опешил Карл Готье и вдруг без какого-либо перехода во всю глотку гаркнул: – На помощь! Помо…
– Мне нужно это лицо! – повторил я и провел пальцем по шее усача, отмечая оставленный захлестнувшей ее веревочной петлей шрам. – Снимать начни отсюда.
– Быстрее, Себастьян! – вновь поторопил головорез.
И я этому обстоятельству был чрезвычайно рад. Находиться в подземелье, всего в шаге от черневшего мраком провала, было просто невмоготу.
– Предупреждаешь? Меня? – Я оскалился и поднял руки, демонстрируя перепачканные в засохшей крови манжеты. – Я только что зарезал человека, с которым вел дела добрый десяток лет. Зарезал, изуродовал л…
– Знать – моя работа, – рассмеялся я и увлек певицу на диван. – А вот ты, к примеру, знаешь, что кронпринц счастлив в браке?
– Какая неожиданная встреча! – рассмеялся тот, кочергой вороша в открытой печурке бумажный пепел.
Резким ударом попавшейся под руку дубинки я скинул ее на пол, ухватил увесистый ящик с наконечниками и устремился вслед за Джеком. Взлетев по засыпанной угольной пылью лестнице, мы выскочили из подва…
– Учится, – подтвердил я, отставил чашку и перегнулся через стол: – А скажи, Ада, правду ли говорят, что если раз по кривой дорожке пойдешь, то так всю жизнь петлять и будешь?
– Вот этот препарат очень мягко действует и никаких следов не оставляет. И человек не страдает, наоборот, перед смертью подъем сил чувствует. Для упокоения смертельно больных это снадобье использовал…
– Слово Себастьяна Шило стоит дороже, – отмел я ее сомнения. – Готов предоставить расписку со сроком погашения завтра до полудня, но, уверяю вас, здесь найдется немало людей, готовых выкупить ее с си…
– Меня зовут Валентин Дрозд, – произнес, и слова прозвучали непривычно глухо. Тогда прошептал, вторя звучавшему в голосе усача акценту: – Меня зовут Валентин Дрозд, и сегодня мне едва не сломали челю…
– Отойди, – попросил Густав, да я уже и сам попятился прочь, не желая оставаться рядом с непонятной субстанцией, от которой так и веяло Тьмой.
– Ты просил о помощи, разве нет? – в штыки воспринял мой тон лучник, выставляя к стене непонятно зачем притащенный с собой мольберт.
– Так какого беса, Себастьян?! Какого беса?!
Одна морока с этой кожей: летом жарко невыносимо, зимой зуб на зуб не попадает. Братья-экзорцисты будто нарочно себе такую одежду подобрали; у них в жизни ровно так же – либо черное, либо белое, ника…
Догадки, сплошные догадки и предположения.
Я жестом разрешил дознавателю пройти в хранилище, а сам перешел к вмурованным в дальнюю стену сейфам. Часть стальных дверец оказалась распахнута, и, судя по отсутствию внешних повреждений, их не взла…
И тут в коридор ступила Берта – непохожая на себя, в бесформенном балахоне до пят, сильно располневшая, с округлившимся животом и безвольно обвисшими руками.
– Это было набито на плече вашего покойника. Красным отмечены вставки, дополняющие основной узор, – пояснил он и достал спрятанную за пазуху книжицу. – А это монография магистра хирургии, профессора …
– А сам как думаешь? – хмыкнул я. – Если Ольтер разговорит фраера из Пурпурной палаты, а рано или поздно он его разговорит, и выяснит, что тот действовал в сговоре с твоим подчиненным, отправишься да…
Надо отдать должное пожилому экзорцисту – тот в ситуации разобрался мгновенно.
– Их слишком много. Покойник менял места службы с завидной регулярностью и нигде подолгу не задерживался. Стильг, Озерки, Тирош, Крайданг, Алезия, вольные баронства – проще перечислить страны, где он…
Уж не чернокнижника ли это нора? Надо бы остальные книги пролистать.
– Но ты ведь одна? – прошептал я, избавляясь от плаща.
– Ясно, – кивнул Клаас. – Я обо всем позабочусь!
Виски заломило, из носа закапала кровь, по груди растекся противоестественный холод, но меня уже было не остановить. Я вцепился в лацканы тюремщика, потянул его на себя… и вдруг обратил внимание на з…
– Твой подопечный, значит? – хмыкнул я. – Не просветишь – кто?
– Человек, – возразил я. – Эта сволочь заманила меня в зеркальный лабиринт. Чуть не сдох там.
– Надеюсь, ты не наделаешь глупостей? – улыбнулся экзорцист.
– Инга! – улыбнулся я, протягивая приме бокал с вином. – И ты еще жаловалась, что неодета?
Соседство двух вооруженных бесноватых привычного ко всему лучника нисколько не смущало.
– Приветствую вас, Себастьян! – добродушно улыбнулся мастер Васкес, но глаза его остались колючими и настороженными.
Я поскреб ногтем потемневший в паре мест серебряный щит браслета и вдруг ощутил нестерпимое желание плюнуть на все и завалиться в Берте.
Несмотря на близость пресловутой Акульей пасти, «Гнутый вертел» и в самом деле оказался заведением не из самых пропащих. На первом этаже располагалась харчевня, в задних комнатах устраивались карточн…
Всякий раз, когда бывал здесь, не отказывал себе в удовольствии встать у окна и окинуть взглядом родной город. Всякий раз – но только не сегодня.
– Уловил его присутствие, когда проходил мимо.
Я нахмурился, потер переносицу и вдруг неким наитием уловил, что именно не давало покоя.
– Себастьян! – обернулся Эдвард, забираясь в подъехавшую к нам карету. – Ты идешь?
– Ждите здесь! – отмахнулся я. Встал на углу, оглядел улицу и направился к заведению с небрежно намалеванным на вывеске клоуном.
– Пошли! – прошипел он. – Парни прикроют…
– Кто это такие? – спросил я, подойдя к Густаву.
Не дослушав, я стиснул пальцами нижнюю челюсть Валентина и влил бесцветное содержимое зажатой в руке бутылочки в его распахнутый рот. Усач выпучил глаза и замотал головой, но резкий удар под дых заст…
– Даже так? – хмыкнул я, ничуть не удивившись осведомленности бывшего патрона о моих проблемах с законом.
– Шалят заезжие язычники. Не успели разобраться в том, что можно, а чего нельзя.
– Видел один раз, как в человека молния ударила, – сообщил он. – Очень похоже.
– Стоит! – уверенно сказал Шарль. – Сейчас с каждой вложенной кроны мы получаем полторы на перепродаже и три с курилен, так?
– Трогай! – крикнул он сидевшему на козлах Гастону, после прикрыл дверцу и переложил себе на колени свисавший с плеча планшет полкового писаря.
– При всем уважении, господин Пратт, – с каменным выражением лица произнес он, – с учетом сложившейся ситуации подобные высказывания не кажутся уместными…
Решив не тратить времени на пустые препирательства, я отдал приятелю полученную от вербовщика инструкцию и раскрыл саквояж, но, прежде чем успел достать из него бочонок, рыжий пройдоха заковыристо вы…
– Вы обратились ко мне за помощью? – с явственно различимой издевкой уточнил он. – Дайте мне тело, и я не возьму с вас ни гроша.
Кого он изображал? Мелкого чинушу, писаря, репетитора?
– Все произошло слишком быстро, – признал Майло. – Кто-то очень влиятельный потребовал дать ход пустяковому делу, и, когда мне стало об этом известно, ты уже был в тюрьме. Но я бы тебя вытащил в само…
Да и золото! Оставить без присмотра эту бесову кучу золота?!
Обычное на вид ухо, слегка ссохшееся и при этом совершенно не тронутое разложением.
Джек озадаченно глянул на меня; я кивнул.
Выудив из кошеля мелкую монету, я сунул ее мальчонке-посыльному, взамен получил набитый травой мешочек и, не глядя, кинул его в карету.
С момента нашей последней встречи Паре заметно осунулся и будто бы немного усох, в уголках проницательных глаз залегли глубокие морщины, но назвать его стариком не поворачивался язык. Крепкий, подтян…
– Он как-то воздействовал на коменданта, – промямлил я, пытаясь ухватить бившуюся в голове мысль.
Рыжий явился минут через десять, и явился очень сильно не в духе.
– Слишком рано, – отказался бывший квартермейстер королевского флота, который и после списания на берег придерживался жестких распорядков военных кораблей. Придерживался сам и держал в ежовых рукавиц…
– Очень интересно, – хмыкнул Рох и спросил напрямую: – Так чего вы от меня хотите?