Город стал ярче и чище, а вот горожан я больше не чувствовал.
– Все плохо, Себастьян, – вздохнул он. – Все очень плохо.
– Ты едешь или нет? – задал я встречный вопрос.
Виски заломило, из носа закапала кровь, по груди растекся противоестественный холод, но меня уже было не остановить. Я вцепился в лацканы тюремщика, потянул его на себя… и вдруг обратил внимание на замшевые перчатки.
– Плохо, – честно сознался я. Серебряный браслет холодом давил левое запястье, и это просто выводило из себя.
Я утвердительно кивнул, и тень от моей шляпы заметалась по каменной кладке, будто призрачное порождение Бездны. Чиновник явственно вздрогнул, но сразу взял себя в руки и, навалившись всем весом, распахнул массивную дверь.