Все цитаты из книги «Икра будущего»
— Все на месте… — передразнила она. — Да на тебе живого места нет! У тебя же лицо как сквозь дробилку прошло — ни сантиметра без шрама! Ухо оторвано, зубов нет. У тебя же волосы на голове не растут —…
— У тебя мозг парализовало. И у меня. А крепче всего у Рыбинска, я это с первого раза заметила. А где Рыбинск?
Памятниками. Непонятно только, чему памятниками. Людям. Обычным. Они стоят памятника. Я схватил Егора за шкирку, подорвал на ноги, поволок Спрятались за приземистым толстым мужиком с такой же толстой…
— Еще ребятишка! — Егор попытался заслонить волкера ногой, но тот был слишком туп по малолетству, высовывался и высовывался.
— Раньше тебя это не останавливало, — напомнила она. — Отсутствие патронов.
Там, у собаки. Я оглянулся, увидел Алису и вернулся к ней. К ним с Егором. Мы нашли доски, примотали Егора к ним и двинулись назад.
Егор угрюмо смотрел в пламя, поворачивал горящую бумагу.
— Да, правда, — сказал Егор. — Идем спасать. Я и Егор. И ты.
Я хлопнул его по носу, по кончику, чтобы не сломать. Чтобы кровь потекла, чтобы больно стало, кровь согревает, боль будоражит мозг.
— Ладно, вперед. Только пусть Пуговичник шагает сбоку, а то он на мета все время пялится.
— Давайте еще воды попьем, — предложила Алиса. Здравая идея, воды попить — это неплохо. Я разложил на снегу железный лист, собрал костер, попытался развести огонь. В этот раз вообще ничего не получил…
Он поместил кассету в плеер, запустил воспроизведение, повернул монитор к нам.
— Закатился куда-то… — ответил Егор. — Не могу найти, пальцы не просовываются…
Непонятно, с чего это он умер. Просто умер, так тоже происходит.
— Завести сможешь? — Я пнул тележку в колесо.
Натекла почти полная бутылка, литр золотистого бензина, я закрутил пробкой, вставил в специальный карман. Из шланга продолжало капать, я подставил ладони и растер бензин, вмазал его в руки, а потом и…
Егор готовился к ночлегу, рубил журнальный столик. Он ловко разделывал мебель, с привычкой, в слоне привык, наверное. Журнальный столик оказался хороший, не клееный, из настоящих досок. Егор щепал ст…
— Нет вроде бы… — серьезно ответил Егор. — Но если ты хочешь…
Я крикнул. Получилось позорно, такое длинное безнадежное мычание, ветер подхватил его и растрепал, бесполезно орать. Еще минут десять. Китайский комбинезон, китайская броня, некоторое время они задер…
Да ладно, что там, я ею почти всегда восхищаюсь.
Егор закашлялся, сильно, по-стариковски, лицо покраснело, и глаза несколько выставились, Алиса поставила миску с вареными рогами на голову глиняной собаки, протянула руку и стукнула Егора по спине ку…
Никто ведь ничего не знает, никто, лишь бы выжить, лишь бы не сожрали, тут не до широких мыслей…
— А если они пойдут навстречу? — спросил Егор.
Алиса неожиданно достала из-за спины настоящий мачете, протянула его мне. Ничего ножик, с пилой по верхней кромке, с крестовидной гардой, с рукоятью из живого пластика.
Вообще-то Жук оказался ничего. У меня никогда не было собак, и я не знал, как они себя ведут и что это такое — держать собаку, я в кошках немного разбирался. Теперь вот узнавал. Интересно. Жук мне нр…
— Верным курсом идете, верным, — Алиса сунула ногу внутрь холодильника.
Вода оставалась грязная, мутная, с обилием желтой взвеси, ее не пил даже Жук, приходилось фильтровать. Я ставил на фильтр двадцатилитровую бутыль, и на выходе получалась жидкость уже чуть менее мутна…
Двинулись. Отделы с товарами закончились и снова начались пластиковые елки, их тут оказались запасы, настоящий поддельный лес, продираться через который было нелегко — елки эти за минувшее время неск…
Свет всегда разный, от огонька свечи до пламени солнца, ему нет конца. А тьма всегда одинакова и всегда абсолютна. Чуть-чуть не тьма — уже свет. Поэтому в темноте разбираться нельзя, в боли можно, в …
Первым делом Егор с сердитым криком расстрелял хроморукую тварь, вогнал в нее полмагазина, отчего погань распылилась в горящую белую пыль.
— Все равно, — махнул рукой Егор. — Все равно. Конечно, я ее не узнаю внешне, ты все правильно говоришь. Но я ее по-другому узнаю…
— А погань? — спросил я осторожно. — Она ведь, наверное…
Тварь походила… Трудно описать, сначала мозг выдал привычного паука, только увеличенного раз в сто, однако почти сразу я понял, что сознание просто услужливо подсунуло мне первую похожую форму из хра…
Слизень. Как там звали того любителя лягушачьей икры? Не помню, помню, вонючий, помню, что руки у него тряслись, помню, что очень он жить любил. Не то чтобы мне его жалко было, но…
Фотографии. Большие и красивые. Слои земли, а в каждом отпечаток.
— Такой болезни не существует, — сказал он. — Во всяком случае, в наши дни. А цинга — вот она. Поверьте, я, как шахтер, в цинге хорошо разбираюсь. Вам требуется отдых и усиленное питание, в противном…
— Пройдет, — успокоил я Егора. — Я сто раз обмораживался, и ничего, жив.
Егор отправился на кухню, я остался. Дорубил диван, стал изучать стены. Ничего. Полезного то есть. Фотографии старые, железные тарелки, картины. Окно из специального пластика, кажется, пуленепробивае…
Спускаться глупо. Это сделать могу только я, а я не в самой лучшей форме. Спуститься еще могу, а вот подняться… Да и веревки нет надежной.
Ругаться не хотелось. Я взял нож и удалился. Поднялся на самый верх, в одной из квартир мебели было очень много, я решил начать с нее.
Успел перевернуться, и тут же в спину мне ударили ломом. Больно. Конечно, защита смягчила удар, если бы не она — получил бы перелом позвоночника. Но все равно мало не показалось, перед глазами лопнул…
Стал ссыпать в пузырек зубы. Я тоже собирал в детстве, не знаю, зачем собирал, у нас многие собирали. Какое-то поверье старое, в чем смысл его, никто не помнил, но собирали. Потом мои зубы куда-то де…
— Ага, — ухмыльнулся Егор. — Будет. Но лучше все равно туда не соваться. Поверхность ошибок не прощает. Там надо быть всегда наготове…
Скелет наклонился над Егором, продышал баллоном и его.
— У жуков тоже есть. Только мелкая, нам не видно.
— Тебе помочь? — спросила Алиса неожиданно серьезно.
Я пытался поймать его на мушку, но тварь виляла между сапогами Егора, не ловилась, как большая капля мохнатой черной ртути.
Вылетели в зал. Станция. Я успел прочитать название — «Новый Мост: радиальная».
Но он не только унюхал, он еще и услышал — уши шевельнулись, повернулся в нашу сторону, заурчал. Шахтеры переглянулись, некоторые достали опасного и явно убойного вида подземные устройства, а один вы…
— А если у кого сохранится палец… Кстати, вы пальцы отрезанные выкинули?
Я смотрел под ноги. Далеко внизу горел факел, красный цветок, темнота жадно подъедала пространство, но все равно было видно — водохранилище безбрежно. Вода темная, но неспокойная, на поверхности водо…
— И жрать нечего, — добавил я. — Рогов на вас ведь не напасешься…
Это оказался совсем не стадион. Не знаю, для чего это предназначалось, для общих собраний, скорее всего. Слишком много пространства. А предметов мало. А те, что есть, непонятно к чему предназначаются…
Внешне похожа, но кто его знает? Может, их несколько ставили на каждой стороне города.
— Какая разница? — Алиса плюнула вниз. — Он там прожил сто лет и сдох пятьдесят лет назад… Послушайте, психи, надеюсь, вы не собираетесь спускаться?
— Лучше жить наверху, — говорил Егор. — Там холодно, но к холоду можно привыкнуть. Зато там никаких тварей нет, там тихо…
Некоторое время у меня перед глазами кружились колючки, похожие на репейные семена, только треугольные, потом они рассеялись, и тьма вступила в свои права.
— Хорошо. Я его охотиться выучу. На кабанов. Он будет мне их приносить, а я жарить. Я читал, люди так раньше и делали. Приручали всех направо-налево.
Руки стали вдруг мерзнуть, тепло, а руки мерзнут… А Егор не умер.
Алиса сунула руку за пазуху, достала скомканный лист гладкой бумаги.
Егор пополз по мосту, медленно, прижимаясь к нему корпусом. Я вернул на место багор, замкнул его цепью на ключ, проявил человеческие качества. Ступил на мост. Узкий, от рельса до рельса, а дальше тем…
Егор зацепился за женщину. Масштабную, с тяжелой поступью, но почему-то повсеместно проросшую многочисленными иглами, сквозь туловище, сквозь лицо, сквозь глаза, иглистая такая, а для того, чтобы люд…
— Ничего. Просто слишком она… Ровная, что ли. Шутки, старается держаться, старается быть веселой. А это трудно, очень трудно. Легко сорваться. А мне бы не хотелось, чтобы Алиса сорвалась. Пусть лучше…
— Как это что, понятно же. Приплывем. Вода спадет, и мы остановимся в каком-нибудь красивом месте, так ведь?
— Он тут давно уже, наверное, сидит, — объяснил я. — Сто лет, сто пятьдесят. Много сожрал, ты прав.
— А почему так жарко? — Егор вытер пот со лба.
— Вали отсюда! — рыкнула на меня Алиса. — Не мешай людям развлекаться!
— Не дергайтесь, — велел я своим. — Не дергайтесь!
Вот они, ящеры. Тут уже что-то знакомое — когти, зубы, хвосты. Для сравнения рядом с этими самыми костями стояли шахтеры, выглядели они совсем не богатырями.
— Самой сдохнуть хочется, на это все глядючи…
— А выглядишь хорошо. Слушай, а ты вообще кто, мальчик или девочка?
— Что тогда получается… — Егор с опаской глядел в потолок. — Получается, что они…
Алиса вязала, Егор лежал в палатке и смотрел в потолок, под которым покачивалась пластиковая рыбка. Егор молчал и почти не мигал, совсем не шевелился, у него был сломан позвоночник. Я не знал наверня…
Огненные шары продолжали вспыхивать и в глубине и почти немедленно гасли, и при их скудном свете было видно, как проплывают над ними продолговатые тени.
— Пошла глянуть. Гляжу — лежит. В пади. Знаешь, что такое падь?
— Почему она черная? — спросил он. — Там ведь показано, что из серебра…
Засадные охотники очень тонко чувствуют разницу между своими размерами и размерами добычи, на слишком крупную не станут нападать. Так что опасности особой нет, но…
— Зачем вы так? — спросил он растерянно, с заметными искажениями речи. — Зачем?
— А второй был еще интереснее, — не услышала Алиса. — Он спасал мир добротой.
— А теперь мы идем спасать мир. Трупы взгромоздятся до небес. Бедный мир. Он так противится своему спасению, всеми копытами упирается, но ничего, наш могучий Дэв его все равно спасет. Ухватит покрепч…
— Здесь, здесь, — сказал Егор. — Доставай веревку, сейчас прощупаем… А если его… утащили?
— Нет, не из лука. Вот. Прекрасный вариант для замкнутых помещений.
Я не спешил, стараясь запомнить вкус каждого куска. И запоминал.
— Шутки — это здорово, — сказал я. — Теперь ты сможешь быть с ней на равных, с Алисой. Кто кого перешутит.
— Правильно мыслишь… Насчет размера. Размер это… Быстрый очень, вот и все, что известно. Схватит, не успеешь ойкнуть.
И вот какой-то доктор нашел в крови своего пса спасение от мировой скорби и от остальных болезней, и десять лет он добывал из собаки кровь и делал из нее лекарство, а благодарные излеченные собирали …
— Ага, — сказал я. — Я посплю. А ты сторожи. Слушай.
— Я сейчас такое видела! — Алиса кивнула вниз, на рельсы. — Чрезвычайно интересно… Смотрите!
— Они от нашего воздуха умирают, — сказал я.
Слизень проглотил своего товарища. Завидный желудок. Сожрать такую массу вися вверх ногами — это надо уметь. Нет, от этих тварей надо держаться подальше. Если тут поселились две штуки, вполне могут и…
— Дэв, хватит, выходи, — попросила Алиса. — Прыщельга, скажи ему… Прыщельга, ты здесь?
Еще сумрак, снова китайский, с вывернутыми конечностями, зубы вывалены наружу, и лежит мордой в камни, и я снова не подумал, дурак, полный, закругленный дурачина…
— А какой во всем этом смысл? — спросила Алиса. — Ну, пусть — одни каракатицы поедают других каракатиц. Вот насколько я поняла из этого…
— Барахтается, звуки испускает, по всему видно, что сейчас заплачет и умирать начнет. Из пади на самом деле выбраться очень легко, младенец знает как. Но к тому времени, как я поспела, нашему Рыбинск…
Откуда-то несло прохладой, в тоннель втягивался теплый ветер, дышать было можно.
Засыпали эту крошку в ванну. Егор сказал, что вряд ли раньше делали пластик, который хорошо горит, а я ответил, что это правда, сначала он горит не очень, но потом ничего, расходится. После чего мы п…
Огниво. Мне подарил его Гомер, принес из очередного похода, снял его с трупа врага, не просто под кустом нашел, настоящая вещь. Заостренный напильник и трубка, из которой высекаются искры, не знаю из…
Да уж… На самом деле да уж, я чуть не рассмеялся. За всю уже очень длинную жизнь меня убивали столько раз, что я давно сбился со счета. Правда, раньше на меня покушались твари хоть и поганые, но мощь…
— Собрал. — Егор потряс рогами. — Там еще осталось много…
— А как есть? — Егор с интересом поглядел на рога.
Почти сразу не повезло — череп у шахтера оказался крепкий. Лезвие пробило каску и заклинилось прямо в башке. А сам мрец не остановился, продолжал на меня наступать, видимо, шахтерские мрецы отличалис…
— У меня тоже, — сказала Алиса. — Эта кикимора.
— Да, — ответил Егор. — Мне отец рассказывал, он верил. И Дэв верит. И я…
Егор промолчал. Не видит. Как и я. Я недавно в цвет вернулся, по краям еще муть и крупные зерна, а вдаль вообще плохо вижу, все сливается в серую муть. А Алиса видит отлично, как орел.
Через минуту я увидел — из потолка показались лапки. Или щупальца. Или… не знаю, как они назывались, усики. Они потянулись из щели, быстро, по-насекомьи, я прицелился.
— Спасибо, не надо. А вообще… Вообще мне лень спорить. Спасать так спасать. Не одной же оставаться. Серебряная собака — это само собой… Слушайте, вы на самом деле во все это верите? Нет, Рыбинск може…
— Однажды мой учитель был вынужден в нужник прыгнуть, — сказал я. — И там просидел почти четыре дня. По горло. Зато жив остался.
— Умственно неполноценных принято пропускать первыми. Хотя ладно, не хочу, чтобы твоя кровь легла на мою совесть. Ну-ка, разойдитесь. Рыбинск, давай, свети на меня.
— Ты правильно сделал, — сказал я. — Правильно. Он вернется к своим, а мы к своим, это правильно. А потом, если хочешь, мы тебе найдем собаку. Щенка. Настоящего, головастого, с толстыми лапами.
Но этот подземник просто одеревенел. Из тоннеля послышался шорох. Очень неприятный, знаю я, чем такие шорохи заканчиваются…
Егор послушно достал часы, выставил на стол. Скелет завел пружину, будильник послушно затикал.
— Кожа ненастоящая, — сказал Егор. — Смотри.
— А как ты ее узнаешь? — перебил его я. — Ты видел их? Вблизи?
— Потому что крыса — это существо, — терпеливо сказал я. — А это не существо — это погань.
Егор схватился за живот, прижался лбом к холодильнику. Желудок у него забурлил, но, поскольку мы не ели уже давно, ничего у Егора толком не получилось, так, помаленьку.
— Нет его, как же… Рыбинск, выходи, а то точно топор кину!
— А другое оружие? — спросила Алиса. — Мне эти гвоздодеры не очень нравятся… Что-нибудь обычное? ЭМГ или мазер…
Два шахтера тут же бросили сварочные агрегаты и поспешили от баррикады прочь. Мне почудилось, что это они с удовольствием сделали, удрали просто, Егор с тоской посмотрел им вслед.
Попробовали на крышу выбраться, но не получилось, люки были прижаты снегом. Да и незачем, что там на крыше интересного?
Какое-то у меня странное настроение, наверное, от холода. Первый раз в жизни пожалел мреца. Точно, от холода. Мозг состоит из воды, она подмерзает, мозг не движется, все понятно.
— Исправим, — кивнул Егор. — Конечно, все исправим…
Я раскатал мешок из строительного утеплителя, забрался в него, сыро, но ничего, закрыл глаза. А мог бы и не закрывать.
— Правильно, там, где скользко. А паль — там, где шкуру прижигает, тут все просто. И вот в этой самой пади барахтается наш герой.
Надо спешить. Карбидка не загоралась, вода в баллоне замерзла. Скоро стемнеет, нужен огонь…
— Ты видел? — прошептал Егор. — Он его сожрал! Меня тоже едва не стошнило…
— Что это ты имеешь в виду? — насторожился Егор.
— Выдавливают, — согласился Скелет. — Ладно, мы что-то отвлеклись… Вы не хотите перекусить?
Бронекостюмы широких разновидностей, с металлизированными пластинами, с керамическими пластинами, с элементами силовых скелетов и с какими-то плоскими коробочками, видимо, шахтеры долго собирали всю …
— Да… А Скелет думал меня удержать, между прочим. Уговаривал.
В окне напротив меня возник шахтер, черное лицо с красными белками глаз, зубы, как железные лопаты, железные и блестящие, заточенные остриями. И тут же в других окнах показались. Сморщенные черные ли…
— Давайте, что ли, свет зажжем, — недовольно буркнула Алиса. — А то мы сейчас все себе поломаем… Скользко. Рыбинск, давай огонь!
— Ты где, Рыбец, отметься свистом, — промурлыкала Алиса.
— Граната тут не поможет, надо прикинуть… За мной.
Я прошел мимо, едва не запнувшись за ногу сумрака, Алиса засмеялась за спиной, и Егор тоже захихикал и замолчал. Что-то брякнуло, и будто зубы щелкнули.
Скелет не ответил, дорога пошла чуть вверх, Скелету пришлось налегать на рычаг. Алиса поймала меня за мизинец и стала его зачем-то старательно выкручивать, я не мог понять, к чему это она.
— Мне кажется, это круг, — крикнул я. — Дом круглой формы, я видел такие…
— Других не было, — сварливо ответил Егор. — Пять этажей обыскал, только это…
Все-таки красиво говорит, изолировать, красивое слово…
— Он же совсем маленький! — совершенно глупо возразил Егор. — Малюсечка!
Открыли дверь, вышли на площадку. Я свернул факел из обоев и занавесок, двинулись вперед. Карбидку не зажигал, берег, кто знает…
Какое-то время мы сидели почти в темноте, лампа светила слабо, пришлось отвернуть кран посвободнее…
Чиркнул еще, упал на левую руку, на пальцы, кисть подвернулась, и я свалился на бок, свет ушел в сторону и погас. Я чиркнул огнивом еще раз, и снова не загорелось, в свете вырвавшихся искр я увидел —…
— Рыбинск, ты зря выбрался из Рыбинска. — Алиса постучала себя по боку с коробчатым звуком. — У тебя явно что-то не в порядке с головой… Прыщельга, ты такое видел?
Надел, пошевелил пальцами. Приятно. Спасибо Скелету.
Мы выбрались из вагона. Шахтеры окружили, смотрели на нас, не выпуская из рук своих инструментов.
— Волки тоже раньше людей жрали. Когда людей было мало, а волков много! Я читал! Волки жрали! Медведи жрали! Нас все жрали! И не надо мне рассказывать тут сказки!
Я натянул веревку, привязанную к кормовому веслу, устроился в кресле и повел плот на север. Не скажу, что плот умел хорошо плавать. Он неплохо держался на поверхности, но связанные кое-как бутылки сл…
Пять минут осталось, я начинал чувствовать дрожь в кишках, надо выбираться скорее, я придумал, как это сделать за две с половиной. С помощью ремня. Он у меня длинный, двойной, четыре метра вокруг поя…
— Мы же это… вроде как все исправим? — спросил Егор осторожно.
— Это ты застрял, — тут же сказала Алиса. — В трехлетнем возрасте. Факел не завис — он на что-то упал. Не видно только пока… Красиво…
— Это точно. А мы ругаться не будем. Не боись, Егор, наши имена войдут в историю.
Конечно же, я поднялся. Будильник моей жизни не исчерпал еще своего завода, так сказал бы Егор. Сделал несколько шагов на месте, утрамбовывая снег. Теперь к дому…
— С чего ты взял, что мир можно спасти, всего лишь подорвав какую-то там бомбу?
— Пошевелись, — велел я. — Подвигайся, что ли.
— А что будет, когда ты взорвешь эту самую бомбу? — спросила Алиса.
— Выгорают они… — проворчал он. — Поналезли… Мы-то к ним не лезем… А они ползут и ползут.
Я поднялся, попробовал то есть. Опять качало, теперь даже небольшое сотрясение вызывало головокружение, наверное, мозгом все же стукнулся, подняться не удалось, опустился обратно. В голове закручивал…
— Есть еще кое-что, — сказала она. — Прыщельга, карту дай.
Прожекторы выхватывали метров тридцать тоннеля, как раз до поворота, я ждал.
— Я же видела, как ты на меня посматриваешь!
— Нас в твоем слоне уже завалило бы, — ответил я. — Погребло с тормашками, раздавило бы. Радуйся, что мы заблудились.
Она сдернула маску, и ветер тут же раскидал ее волосы. Она показала мне гранату, ухмыльнулась дико, дернула за кольцо.
Они наверняка слышали звук дрезины. Они вообще очень хорошо слышат и чуют, и предчувствуют, теперь они услышали дрезину и приближаются. Я прислушался: так и есть — по стенам и по струнам рельс брякал…
— Я видел такое, — Егор указал вверх. — Под землей магазины, а в центре купол стеклянный. Наверное, он и провалился.
И тут же в рогатку вступила Алиса, потеряла равновесие и сделала шаг.
Отец пошел в магазин. Как по-человечески это все звучит, однако. Человек пошел в магазин. А у нас все по-другому. Человек пошел в магазин, и ему оторвали башку, как я все это ненавижу, все, все ненав…
— За руки возьмитесь! — велел я. — Не отпускайтесь!
Несколько ступеней, и она ударилась о каждую, головой. Во всяком случае, когда она все-таки поднялась, голова у нее была не очень круглая и однородная. Но трупная Маша держалась, они упертые, эти мре…
Зеркальный фонарь. Одна маленькая лампочка, а светить должна сильно, жаль только, на электричестве работает.
— Все одиночки? — негромко спросила Алиса.
Ушел. Не взял ничего, ни оружия, ни снаряги. Спускался по лестнице, четыре этажа, семьдесят две ступени, и к семьдесят второй я забыл, как его звали, и вообще, забыл все.
— Последние дни, — сказал я. — Сначала эти смерчи, потом засуха и землетрясения. Теперь вот снег и мороз. А когда все это растает, будет потоп. И железная саранча какая-нибудь. Все по порядку, пока с…
— Не очень, — сосредоточенно ответил Егор. — Что-то слышал вроде, давно… Его из гранат выжимают, надо только взрыватели вывернуть.
Я ущипнул Алису за мочку уха. Не ущипнул, скрутил, смял, сильно, стараясь не оторвать. Открыла глаза.
Я опустился, наколенники ойкнули, жалобно и как-то позавчерашне. Пополз между рельсами, ощупывая все вокруг, выщербленные бетонные шпалы, ржавчину, поселившуюся на железе, мелкую гальку, перемазанную…
Когда мне не хотелось спать, я выходил на крышу и смотрел по сторонам. Я нечасто видел ночное небо, обычно по ночам приходилось скрываться, прятаться по норам, ямам и трубам, не получалось особо голо…
— А если прыгнуть, а? — Алиса помахала мне руками.
— Ясно. Просто я… Остальные как же? Те, что на Варшавской… другие? Как с ними быть?
А почему они нас тогда не выручают? Почему… Ну, да, понятно, это ведь очень просто. Зараза. У нас тут все мрут направо-налево, может, тем, внешним людям, сюда нельзя, может… Мало их. Самим тяжело. Ве…
Алиса достала коробочку с иголками. Пальцы у нее дрожали, нитки не могли попасть в ушко, сколько Алиса ни старалась, иголка в конце концов сломалась. Алиса высыпала на ладонь остальные, сжала пальцы,…
— Да… Слушай, Скелет, еще хотел спросить? Маркшейдер — это кто?
Это она правильно. В багажниках часто лопаты находились, точно.
Существа продолжали спасаться. Оттуда сюда, к нам. Их стало меньше. И бежали они медленнее, многие не бежали, а брели, одурело оглядываясь и задыхаясь, так что прицеливаться стало можно, Егор прицели…
— Погоди, Дэв, — сказал Егор. — Если Нижнее Метро как раз построено для того, чтобы погань не распространялась, а мы его взорвем…
Я перевернулся на живот. С усилиями, растянул что-то в шее. Оперся на ладони, подтянул колени…
Я стал смотреть на него. Егор моргал, точно в глаз ему попала зловредная слепая мушка.
Четыре часа, заныли ноги, от пяток подало в кости. Говорят, чтобы ноги не гудели от долгих переходов, надо сверлить в костях дырки. Как все это закончится, обязательно просверлю. И в башке тоже можно…
— Ты чего убегаешь?! — с обидой спросил Егор. — Нельзя же разбегаться в снегу, это всегда известно…
— Тревога, — сказал я спокойно. — Что-то случилось. Собираемся.
Поверх брони и китайского костюма натянул ковровый мешок с прорезями для рук и головы, сразу сделался неповоротливым и тяжелым.
Мы быстренько запрыгнули внутрь, спрятались за скамейками, стали наблюдать.
— А вы когда-нибудь видели самолеты? — спросил Скелет.
Не удержался. Зарядил. Открыл окно. Целиться особо некуда, на соседней крыше фонарь, конечно, старый. Расстояние подходящее. Пуля срубит ножку фонаря со свистом, конечно, я разучился стрелять из наст…
Он начал плясать по площади огромной железной юлой, подпрыгивая, касаясь бетонного пола уцелевшими секирами лопастей, разбрасывая вокруг оторванные руки, ноги и головы, жаль людей, совершенно бессмыс…
— Недоварились, конечно… — Егор извлек из рюкзака пластиковый пузырек, отщелкнул крышку.
— А, — кивнул Скелет. — Мы ими, к сожалению, не пользуемся вообще: очень опасно. Замкнутые помещения, себе дороже. А обычное оружие вот.
Алиса выставила солдатиков в шеренгу, стала ронять щелчками в лоб.
Я шагал быстро, лампа заряжалась, светодиоды светили.
Я спрыгнул с платформы. Подал руку Алисе, она фыркнула. Егор хихикнул.
Все это походило на будильник из коллекции Егора, небесные шестеренки перекатывались, запинались, зацеплялись друг за друга, только пружину не надо было подводить. Мир продолжал катиться, но как-то о…
Мы побежали. Трубы, лазы, лестницы. Егор первый, я за ним. Скелет замыкал. Закрывал люки, откручивал вентили, дергал за рычаги.
Я действовал до отвращения спокойно, как всегда. Раз, два, три, четыре, двенадцать. Тоннель заполнился дымящейся поганью, еще шевелящейся, но уже дохлой.
Диван стоял на месте, в большой комнате, у окна. Обширный, черный, пухлый.
Мы прошли через тоннель, вдоль стены, молча, почти беззвучно, лишь Егор скрипел холодильником по кафелю. Выбрались на платформу, на станцию. Перрон был залит маслянистой пакостью, воняло тухлятиной и…
Алиса сидела рядом с Егором. Она ничего так и не придумала. Да и придумать ничего нельзя, Егора перемололо. Нужны доски, чтобы сделать шины, нужен гипс, нужны лекарства — скоро ведь начнется воспален…
Егор достал из-за спины оружие, принялся рассказывать, нахваливать, вернее.
Егор поднялся. Щенок спрятался за ботинок.
Я вспомнил огромные норы-воронки, встречающиеся в городе, когда-то я наивно думал, что это пути в преисподнюю… Все проще.
Снял шлем, укрепил его на цистерне — много мрецов, и света тоже должно быть много, на каждого по свече.
— Давайте поедим, — сказала Алиса с определенной торжественностью.
Пистолеты с квадратными магазинами перед курком, убойные, но громоздкие и недостаточно надежные из-за давности изготовления.
— Я это часто представлял — как он ее там привязал… И всегда хотел его спросить — как он там маму оставил — снял ли колпак с головы, развязал ли руки. Но так никогда и не спросил…
На самом деле ого. Тетка. Сохранившаяся весьма и весьма неплохо. Толстая, просто гигантская, не думал даже, что такие случались люди. Не распухшая, а именно толстая. Сине-черного цвета, как все остал…
Вот твари, утыканные щупальцами. А вот похожие на раков, с клешнями и глазами на длинных палочках, с острыми шипастыми хвостами, с конечностями, состоявшими из треугольников.
Мы слушали. Скелет был интересным, много знал, рассказывал складно, точно книжка с нами разговаривала. Я думал, что шахтеры от изобилия подземелий погружены в мозговую темноту, а оказывается, наоборо…
А действительно ведь, я убил огромную женщину. То есть не убил, она и была мертва, но я тоже, посодействовал…
Егор выплюнул на пол раскушенный рог и вместе с ним несколько осколков зубов, но зубы уже не на пол, а в ладонь.
Егор наклонился и собрал с пола горсть непонятного, то ли чешуя, то ли… все-таки, наверное, чешуя. Только непростая, а какая-то объемная, состоящая из двух чешуек, расположенных одна над другой.
— Разве такое бывает? — спросил Егор. — Чтобы золотые зубы росли?
И мне объяснил. Вспомогательный тоннель тянется над первым техническим тоннелем Нижнего Метро, выход на поверхность к западу от Проспекта Вернадского, расстояние точно неизвестно, от километра, до дв…
Теперь едва не присвистнул я, и не через зуб, а со всей дури. Маркшейдера я представлял несколько по-другому. Ну да, клыки, когти, желтые глаза с крупными кровяными прожилками, лапы и клокочущая внут…
Я перехватил веревку и двинулся за Алисой. Снежное безумие. Не видел, не слышал. От избытка белого цвета. Человек не может долго переносить белый, красный и черный, в голове что-то перещелкивает, и н…
Книжные магазины еще встречаются, особенно здесь, в Москве. У нас в Рыбинске их вообще не было, здесь есть. Полки до потолка, книги, диски, записные книжки. Первым делом при попадании в книжный прове…
Снизу раздался свист и сразу за ним дружный лязг.
Гудело, на батарее подпрыгивала кружка с водой, и чуть позвякивала ложка, устроенная сверху. Я допил холодный и сладкий чай, достал ботинки.
Егор стал сидеть совершенно тихо, я приготовил винтовку.
— Давай играть. Поделим пряник на доли и станем на них играть. А?
— Я читал книжку как-то… — сказал он. — Еще в слоне, только сейчас вспомнил. Там писали, что можно питаться воздухом.
— Ее могли уже и остановить, — напомнил я. — Ты сам мог. Бросилась на тебя какая-нибудь мречиха с гнилыми ушами, а ты ей…
Но пообедать не получилось, я уже ощущал знакомый морковный запах, и Егор зашевелил ноздрями, и на лице у Алисы образовалось хищное выражение, которое она сама не замечала. Нас перехватил шахтер, ост…
В книжном уж слишком холодно, долго не просидишь, на верхних этажах теплее, хотя все равно морозяка. Стекол в большинстве квартир не сохранилось, по комнатам гулял ветер, и мы сидели в гостиной, где …
Я чувствовал себя лучше. Раны на ноге подсыхали, ухо тоже, ничего, жить можно.
Я протянул руку, приложил ее ко лбу Алисы. Она не отдернулась. Так и есть. Горячая. Простыла. Если начнется воспаление… Никаких лекарств. Никакой еды. Если Алиса разболеется…
— Она шутница большая, я тебя предупреждал.
Это продолжалось долго, тянулось и тянулось, видимо, у Жука имелся мощный объем легких. Когда вода вокруг нашего плота затряслась от мелкой ряби, а у меня заболели глаза и зубы, Жук оборвал свою песн…
— Сразу скажу — это не я придумала, — предупредила она. — Я дурью никогда не маялась, я человек нормальный. Но некоторые у нас страдали. Сами понимаете, сейчас детей отсталых много появляется, все по…
Больше ничего полезного в доме не нашлось.
— Бред продолжается, — громко прошептала Алиса. — Это станция бродячих статуй. Их несколько, я слышала про такое. Есть станции, где одни алюминиевые головы лежат…
Я обрадовался. Не тому, что Ной умер, а тому, что мы встретились. В этом что-то чувствовалось, я встретился с другом. Правда, он ничего не мог мне сказать, но он и раньше разговорчивостью не отличалс…
— У вас в крайне запущенной форме. Зубов, как я погляжу, совсем не осталось.
— Я не прячусь, головой стукнулся… Сотрясение мозга, наверное. И с глазами что-то, я что-то вас не вижу…
Спустился к своим. Егор уже не упражнялся в снегохождении.
Закончил часа через четыре. Три пары снегоступов, с виду вполне ничего, остается только испытать.
— Я не собираюсь с тобой спорить, — оборвала Алиса. — Я просто скажу одну вещь. Только одну. Ты послушаешь?
— Через сто лет мне будет все равно, — Егор потер горло.
— И что вы собираетесь с этими рогами предпринимать? — осведомилась Алиса.
Внутри этого странного состояния я засыпал, пробуждался вновь, снова засыпал, перед глазами плясали вентиляторы и покачивались лампы, и в этом я находил определенный смысл.
— А Алиска, наверное, до сих пор спит, — сказал Егор. — В своей глушилке-то…. Спит, сны видит, а мы тут маемся… Что это?
— Скоро придет весна, — повторяла она каждый вечер. — Скоро…
— Этот человек изучал старые документы, — рассказывал Скелет. — В том числе и секретные, в последние дни открыли доступ к архивам, все драпали. Так вот, чудовища появлялись задолго до Эксперимента. Н…
— Зачем подъем, Дэв? Можно же еще поспать…
— Надо было и дальше в холодильниках идти, ты это хочешь сказать?
После первого лотка я сделал перерыв и прислушался к ощущениям. Хорошо. Тепло внутри, все колючки расплавились и улеглись, я сделал несколько успокаивающих вдохов, после чего приступил ко второму суд…
Глупая история, зря мы сюда полезли, в сорок восьмую. Если бы не полезли, не пришлось бы сражаться с Машей. Надо ее как-нибудь остановить. Хорошо бы холодильник на нее уронить. Или печь. Я направился…
— Что тут придумаешь… — махнул рукой Егор. — Уже по третий этаж засыпало. Я говорил, что надо быстрей идти, быстрей! Как снег начался, так сразу понятно было, что это все неспроста! Никогда такого сн…
— Так и не выучился, — Егор перекинул винтовку подмышку. — Плохой ученик, бестолочь…
Я направил луч прямо и не увидел противоположной стены. А все-таки я мудрый человек Вот если бы разогнались на дрезине…
Справа темнели непонятные фигуры, сначала мне показалось, что люди, фигуры в человеческий рост, некоторые выше, я выхватил нож и шагнул к ним, не хватало на каких-нибудь стадионных упырей наткнуться.…
— Молчу-молчу. Только ты учти, Прыщельга… у всех чертей прекрасное чутье на всякую тухлятину — они тебя за километр учуют…
Егор путался, а мне эти идеи были знакомы, я улыбался.
Скелет сладко закурил сигару. Я отметил, что уже привык к дыму, что он не кажется мне едким, а, напротив, сладким и даже приятным, он окружил нас синеватой завесой, за которой растворился окружающий …
— Пойдем, — Егор кивнул на баррикаду. — Надо уходить! Баллоны не притащили! Заварить проход не получится! Они все равно прорвутся!
Плот продолжал медленно поворачиваться вокруг центра. Я пробовал рулить веслом, только пока у меня не очень хорошо получалось, не было навыков в мореплавании, ничего, скоро появятся. Мы быстро учимся…
Пройти у меня легко получится, вопрос не в этом. Если взяться за руки, втроем, обвязаться веревкой, то он и не нападет.
— А почему она не сгнила? — перебил Егор. — Она это… Не бродячая случаем?
Отдельно висели гирлянды касок, шлемов и ботинок, на длинных покачивающихся цепях.
Тоже верно. Запасы. Они нам бы сейчас совсем не повредили…
Я спешил вниз, Маша тоже поторапливалась и, конечно, запнулась еще раз. В этот раз она издала какой-то звук.
Кто бы не почувствовал. Из тоннеля шел вполне ощутимый теплый воздух. Поток его был настолько сильный, что некоторые лампы покачивались, рисуя на стенах замысловатые узоры.
— Егор, ты знаешь про гранатовый сок? — осведомилась Алиса.
— Понятно. А Алиса? Она же ничего не услышит…
— Такое случалось и раньше, — сказал Скелет. — И не один раз. Это записано в земельных слоях, те, кто бывал в глубинах, знают. Вот живут черви, и слизни, и ползучие каракатицы, и ими кишит все, и вдр…
Я вспомнил Гомера. Гомер был велик, но вряд ли он видел столько, сколько я, как глаза у меня только не вытекли.
— Механизм инферно не имеет значения, — сказал он. — Эпидемия. Активность солнца. Похолодание. Война. Или какой-нибудь китаец, сифилитик и пожиратель осьминогов. Один вид, допустим, каракатицы, заход…
— Да… Очень похоже на нас. Интересно, кто эти сказки придумывает, а? Очень похоже…
Это уже было. Или нет… Не помню… Нет, точно было. События слиплись в бесконечный ком, из которого торчали руки, и ноги, и жизни, и я путался, совсем уже путался. Меня уже таскали за ноги. И по тоннел…
И два мреца. Они показались через минуту. Самый, пожалуй, страшный из сегодняшних, прогнивший, с распухшими руками, он спешил ко мне, заплывшие бельмами глаза поблескивали желтым. Медленно как-то они…
Из-за поворота выскочил человек. Шахтер. С пулеметом. Живой. Он выпустил очередь в темноту, затем побежал ко мне. С воплем. Остановился, отстреливаясь. Он орал что-то, я не мог разобрать, затем отбро…
Вообще нельзя тут долго оставаться, размякнем, забудем зачем, забудем куда… надо идти, прямо завтра, с утра, как только будильник зазвенит… Только пожрать бы неплохо. Еще два раза. А лучше три, вот э…
— Альбом, — объяснил Скелет. — Под землей лежит много чего интересного, и находят это шахтеры.
Алиса попробовала, огонь не откликнулся. Егор не стал, потому что снег, в котором он извалялся, начал смерзаться и превращаться в крепкую ледовую коросту, шевелился Егор еле-еле.
— Давай, Рыбинск, покажи, — усмехнулась Алиса. — Иди, убей их.
С потолка капала раскиданная взрывом вода, воздух был пропитан влагой, хорошо, что хоть не очень холодная.
— Может — мое любимое слово, — ответил я.
В дверях стояла Алиса. Взволнованная, в красной куртке, в воде почти по колено, рукава засучены, на голове повязка. Сабли на поясе не хватало, а в остальном очень ничего, видел такое в журнале, предв…
Скелет снял с цепи оружие, похожее на большой пузатый пистолет.
Под ногами пробежала волна, стены содрогнулись, свет пропал и почти сразу зажегся вновь. Сварочные аппараты погасли.
После коридора мы оказались в вертикальной трубе с узкой лестницей, по которой спустились метров на десять и очутились в широком тоннеле. Здесь воняло порохом, не было рельс, мы побежали по этому тон…
«Огни в небе. Самолет. Мир. Где-то он есть… Не близко, если близко, я бы знал. Кто-нибудь бы да знал… Мы ведь думали, что все, только мы остались. Человек всегда полагает, что мир крутится вокруг нег…
— Если вдруг обоссышься, могут неправильно понять.
— Она ведь эту крысу не просто так завела, она ее давно слопать хотела. Поглядывала так. Вот представилась возможность — мы отлучились, она ее сразу и умяла. В сырую. А хвост в кармане хранит, я пров…
Кикимору я уже видел. Тогда, на кассете. Черная тень, набрасывающаяся на человека и откусывающая ему голову с кровавой радугой, точно не ест, сразу кровь перерабатывает.
Этот метод себя вполне оправдал, как всегда, колени и локти — самые уязвимые места у человека, даже если он давно мертв. У шахтера имелся наколенник, он не отвалился за все время его мертвости, пришл…
Труп. А что еще может лежать горой под одеялом? Труп, я их сразу определяю. Они могут не пахнуть, могут быть не целиком, могут сто лет назад мумифицироваться, это все равно, труп не перепутаешь. Меня…
— К черту мир! Пусть все катится! И ты! Ты, скотина.
Весь пол был усыпан зубами. Крупными коренными, клыками, передними широкими, одним словом, всякими.
Затем с не менее бравыми звуками стал поливать остальных кикимор, показавшихся из глубины.
Он потянул к себе двустволку, но я помотал головой.
Скелет кивнул. Лисичка выпустил в туман длинную струю огня.
Неоткуда им было падать, неоткуда, надо было мне догадаться, тупому…
— …Во вторую зиму снега тоже мало, свирепствуют волки. Леса полны павших от голода животных, у волков много пищи, и они размножаются в неимоверных количествах, стоят под дверями, подгрызают порог. Хо…
— Просто мы под землей, — хрипло сказал Егор.
— Так надо, — заверил Егор. — Поверь, это нужно. И гораздо безопаснее.
Мы смеялись долго, так, что по стенам и сводам начали проскакивать неприятные и непонятные хохотки.
Я забрался на камень, склеенный из зеленых кирпичей, приложился к биноклю.
Темно. То есть почти темно — впереди по полукруглым стенам тоннеля играли отблески света.
— Они вернулись? — Алиса повернулась к Скелету.
Двинулись. Метров через пятьдесят тоннель разошелся надвое, Алиса лежала в правом. На полу, поперек, на коротеньком мостике, перекинутом через железнодорожные пути, лежала.
— Дэв говорит, что их надо целиком варить, а я вот думаю — как? Они же не влезут.
Следующее чудовище выглядело ничуть не лучше первого, те же щупальца, но прикрепленные к шару. Действительно пакость.
Указал пальцем Егор, нет, все-таки зрение у него отменное.
— Ты не хочешь ползти первой, ты не хочешь идти последней, как же ты хочешь?
Я вытряхнул из рюкзака факел, поджег, подождал, пока разгорится, и бросил вниз.
Плела, пальцы так и мелькали. А еще беседовала с Егором. Он ей рассказывал про наши приключения. Про то, куда мы шли, зачем шли и что из этого получилось, она, само собой, хмылилась, говорила «о!», «…
— Не переживайте, — улыбнулся Скелет. — Этот сектор хорошо укреплен, здесь спокойно, все предусмотрено.
— Пластик, керамика, карбоны, — пояснил Егор. — Но все важные детали из стали. Магазин расположен позади рукояти, почти в прикладе, что при сохранении длины ствола укорачивает оружие. Четырехкратный …
Та уже растопила печь, варила похлебку и шила парус. Сидела в койке, накрытая до подбородка огромным лоскутным одеялом, выглядела смешно.
— Там много рогов, на четвертом… Сбегать?
— Ты что, думаешь, что эти ящики от них уберегут? Судя по ужасам Прыщельга, там у вас дракон настоящий!
Зато он орал. И орал, верещал, нестерпимо тоскливо, я отметил, что смерти боятся все, погань тоже.
— А почему вы нам помогаете? — спросила Алиса.
Нет, в этом походе мне решительно везет. Я разбил витрину, достал карбидку.
Маша разогнала тушу могучим рывком, полетела в меня неудержимой глыбой, я успел увернуться, Маша протаранила стену.
— В нашей библиотеке есть интересные рукописи, мы объединяем их по названию первой найденной — «Часослов Заката». К сожалению, не могу вам их предложить в силу того, что у вас, вероятно, мало времени.
Алиса снова плюнула, не попала. Или Егор промолчал.
Проснулся рано, солнце выставилось между двумя соседними зданиями и пустило луч, попавший в стеклянную бутылку на подоконнике, а от нее мне в правый глаз. Я разлепил его и тут же услышал, как шевельн…
— Я так и думала. Но ты не собираешься отступать?
Два раза отдыхали. Раскладывали спальники, спали по очереди. Егор зажигал медленные свечи, одну впереди на рельсе, другую позади, и мы отдыхали в коконе света.
— Послушай, Уже упал, а ты сам огонь добывать умеешь?
— Прыгать не буду, — сказала Алиса. — Даже не надейтесь.
— Дурак ты, Прыщельга, бездн не бывает, — фыркнула Алиса.
— Крысы давно сбежали, я последнюю крысу уже не помню когда видел. Давно. Даже Чапа, и то сбежала, а она Алиску ой как любила…
Ясно. Выживатели. Подобные квартиры порой попадаются, многие наивно думают, что Последние Дни можно пересидеть. Набрать побольше еды, воды, переждать. Ни одного не видел, которому бы это удалось. Даж…
— Выдавливают, — равнодушно сказал Лисичка.
Она достала из рюкзака планшет, кожаный, с крепким запахом табака.
За ним обнаружились мертвые шахтеры и твари, которых эти шахтеры остановили, много, завалы почти до половины высоты тоннеля. Через эти завалы перебирались новые твари, я стрелял по ним, снова огонь…
— Они дохнут от воздуха, — объяснил Егор. — Наш воздух один из десяти выдерживает, остальные мрут…
— Она там тоже что-то выбирает… А я еще пистолеты взял. Вон, смотри…
Потом мы остановились, резко. Алиса что-то прокричала мне в ухо и брызнула водой. И еще брызнула, вода потекла уже за шиворот, я очнулся.
Кстати, некоторые считают, что именно поэтому птичья лапа в кольце так часто встречается в нашем мире. У вас она тоже есть. Насколько я помню, раньше существовал культ пацифика. Люди поклонялись птич…
— Приятно… — Егор облизался. — Давно так вкусно не ел, особенно на воздухе. А когда все закончится — мы всегда так будем обедать? Да? Правда?
— Потому что он мне еще не надоел. Вот если бы он мне надоел — его давно уже слопали бы. Но я его пока еще терплю. А вот ты, Прыщельга, мне уже надоел… Шучу-шучу, не падай.
Почувствовал бензин. В тоннеле воняло. Я ускорил шаг и через сто метров увидел.
Свалились под бочки. Я думал, взрыв будет мощней. Но получилось совсем по-другому — пол дрогнул, нас небольно засыпало бочками, оказавшимися довольно мягкими. Зашипело в трубах. Все.
— Его зовут Скелет, — мелкий указал на старшего. — Он маркшейдер. А вы?
Шила и готовила еду. Этим она занималась с утра и почти до вечера, шила, варила обед и почти не ругалась. Волосы собрала в хвост, никогда такого хвоста не видел на ней.
— У меня горло болит, — ответил Алиса. — Я вообще ничего не чувствую, все вкусы отбило. С чего здесь воде быть?
Небольших размеров, игрушечная, наверное. Бесполезная вещь. С точки зрения нашего дня — что ей откопаешь? Разве что сахар в чае размешать, хотя тоже не пригодится, нет ни чая, ни сахара, кончились. Б…
Знаю, как не знать. Младенцы нашего времени не плачут, будешь плакать — долго не проживешь, я помню, как Гомер отбирал грудничков и учил их не орать. Содрогательное зрелище.
Двух слева уложил, попал им в шею, очень удобно, они полыхнули синим, вспучились белым дымом и больше не поднялись. Третий оказался удачливей. Пуля попала ему в башку, отскочила от костяного лба и уд…
Загон. Ловушка. Пусть бы лучше потоп, смогли бы построить плот… А через снег пробраться ой как непросто…
Скорость дрезины упала, и свет стал тускнеть, Скелет пыхтел натужно, я спрыгнул с телеги и стал подталкивать ее в корму. Минут через пятнадцать добрались. Скелет закрепил вагонетку железным башмаком,…
— Он меня умолял, — рассказывала Алиса. — Просто-таки умолял — спаси. Спаси, я еще так молод, не ведал счастья, не едал досыта, ну и всякое прочее.
Не скажу, что я особенно удивился. Во-первых, я уже давно не удивляюсь, во-вторых, я и сам подозревал. Пацифик вписался в схему метро. Конечно, не совсем ровно, но очень, очень выразительно. Левый па…
— Смотри, — я сунул Егору бинокль. — Кажется… Пришли.
— Валяй, — сказал я. — Выбирай все, я подожду.
Вокруг меня намело изрядный холмик, и я вдруг с какой-то веселостью подумал, что могу умереть. Вот так, глупо. Пять шагов, увяз в снегу, закоченел до смерти. Смешно, я посмеялся. После чего принялся …
— Я не орал, — попробовал я вмешаться в это наглейшее вранье, но Алису было не остановить.
— Много есть — вредно, — сказал я. — Я вообще кучу народу знаю, которые через неумеренность пострадали. И почти все до смерти. Потому что…
Егор замолчал. Зря я его, наверное, так. Все-таки хорошо, что он мать ждет, надеется ее увидеть. Это человеческое качество. Я бы, наверное, с удовольствием кого-нибудь ждал.
— В третью зиму начинается снег. Он идет без перерыва и дни и ночи, и мир постепенно исчезает под белым покровом. На землю с Луны спускаются великаны, лишь они могут передвигаться по снегу, лишь они …
Попробовал подумать про собаку. Про серебряную, ту самую. Про то, что мне надо сделать. Найти вход, заложить взрывчатку — спасибо Скелету, три килограмма пластика, хватит, чтобы разнести квартал — ун…
Скелет задумчиво поглядел на доску, сдвинул фигуру.
Все норные твари не выносят дым. Змеи, любители теснин и расселин, жуки и косорылки, и камнееды, точильщики угля и пожиратели помета, они все не терпят угара. Из-за особенностей своего дыхательного а…
Егор пытался подняться. Из холодильника он не высовывался, опасался нападения слизня.
— Почти. Коловоротом. Дедушка заразился… Не знаю, уж чем он там заразился, но решил он своего внучка сожрать, сырым, без всякой кулинарной обработки. Внучек пытался его переубедить, взывал к совести …
— Не надо никуда идти! Не хватало нам еще потеряться! Подождем. Если Дэв ударился, то он очнется… Дэв?
Еда. Полторы пачки китайской лапши, две банки с непонятными консервами, без надписей совершенно. Но внутри что-то умеренно жидкое. Сухарь, большой, размером с книжку, наверное, Егор его из своего под…
Костер упорно не разводился. Воздух слишком сыр и холоден, воздух не хотел кормить огонь. Я вырывал из телефонной книги разноцветные листы с адресами и цифрами, с объявлениями о ремонте стиральных ма…
— Рога. На четвертом в квартире много, по всем стенам висят. Если их настрогать и сварить… Как ты думаешь?
Крупные, я таких никогда раньше не видел, мне по грудь почти. Это еще удобнее, легче попасть.
— Ерунда. Люди должны помогать друг другу. К тому же… Из них получатся хорошие люди.
— Я сам, — успокоил я Егора. — Сам справлюсь. Ты мне помоги баллон на рельсы поставить.
Она оттолкнула Егора и с ловкостью ящерицы зазмеилась к мостику, которым заканчивался переход между тоннелями.
Егор передал мне двустволку, по разрывной пуле в каждом стволе.
— Они вкусные, — утешил я. — Главное, хорошенько отварить.
— Ты что? — тупо осведомился Егор. — Зачем дерешься?
А я, между прочим, потратил на это почти сутки, если будильник Егора не врет.
Я выстрелил в пенорезину. Пистолет просвистел, штырь воткнулся.
Егор возвращался к нему. Волчеренок припустил и завилял хвостом. Все. Понятно.
— Правильно, — согласился Скелет. — Мы никогда не узнаем наверняка, что произошло. Потому что… это выше нашего понимания. Надо просто принять, смириться с неизбежным.
На самом деле жарко. По-настоящему. Я начал потеть уже давно, не обращал внимания, думал, от усердия ползьбы, а теперь вот почувствовал. Мы приближались к цели, и становилось все жарче и жарче. Внизу…
Я надел рюкзак, я повесил на плечо винтовку.
— Если честно, я устала от этих нор. У меня в горле от них першит, надо куда-нибудь уже и выйти. Давай, Рыбинск, разберись с мертвяками. Ты же уже сорок тысяч их убил, убей еще десяток. Прыщельга, ск…
— Давайте проверим, что осталось, — предложил я. — Чтобы определиться.
— Блуждающие тоннели, — пояснил Скелет. — Механизм их не ясен, что-то связанное с топологией… Мы не знаем, что это, если честно. Но они встречаются редко…
— Получается, что мы зря идем? — с надеждой спросил Егор. — Бесполезно?
Он повернул к солнцу лицо, пошевелил им в разные стороны. Бледный.
— Самолет, машина, по небу перемещается. Обычно в виде скошенного крестика. Кто-нибудь видел?
Егор, судя по молчанию, и сейчас был не прочь пожрать, но промолчал.
— Ага… — Егор принялся протирать горбушкой консервное дно. — Так все и будет… Каждый день, утром и вечером, да?
— Мне кажется… — Егор почесал подбородок. — Мне кажется, надо вон те брать…
Она села рядом со мной, вытерла руки о куртку. Жук принялся лизать ладонь Егора.
— Это всего лишь гипотеза. При желании ее легко опровергнуть. Любой в состоянии это сделать.
— А верно! Зачем идти? — спросил Егор. — Можно ведь поехать!
— Поздно растирать. Ей сейчас нужна вода горячая.
Попробовал поспать еще, и получилось, ненадолго, успел увидеть всего один лишь сон, про воду. Наверное, про потоп. Вода была везде. Капала с потолка, собиралась в струйки на стенах, прибывала непонят…
Я шагал. Все быстрее и быстрее, стараясь не слушать и не слышать то, что кричала мне в спину Алиса.
К этому дому я выбрался в четверг. Конечно, я не знал точно, что сегодня четверг, но будильник Егора уже очень давно показывал «четверг», а значит, он и был. Четверг — прекрасный день.
— Это личинки, — Скелет постучал пальцем по банке. — Недоразвитые особи, и никто их взрослыми не видел.
— Аппараты у них не работают, трансформатор не чинится, баррикада бесполезная — щель осталась. Скелет отправил за газовой сваркой, но они нескоро баллоны подвезут, не успеют. Надо уходить отсюда. Нав…
Тоннель тянулся и тянулся, я чувствовал, как у меня начинают болеть уши. Алиса терла виски и плевалась, и рассказывала, что рабов посылают разминировать рогатки, во взгляде Егора блестела тоска. Стан…
Я сделал шаг, и снег тут же обнял меня и качнул вправо, попытался повалить. Я взмахнул руками, удержал равновесие. На секунду мне показалось, что в метели кто-то есть, живой, ждущий, но я быстренько …
— Если только с голода, — сказал я. — Без жратвы и мертвечина мрет, это давно известно. Так что сам понимаешь…
— Нет, — сказал Егор уверенно. — Этого не могло случиться. Я знаю.
— Надеюсь, он свернул себе шею. Хотя вряд ли такое счастье случится, я не верю в чудеса…
К тому же это было не мое оружие, это был карабин Ноя. Я решил, что он должен им и остаться. Вложил оружие в руки мертвеца.
— Сиди уж, — сказала она. — А то не станет кому ботинки почистить, как тогда жить…
Жарко. От жары люди сходят с ума, с этим не поспоришь.
— Вот видишь, — сказал Егор. — Мне кажется, мы воздушное питание вполне освоим.
Егор снова залязгал металлом, ку-клукс-клац.
Я сказал, что в баке наверняка скопились пары, может неплохо рвануть — а оно нам надо?
Алиса стряхнула безымянный, кровь брызнула на колеса.
Шахтеры брели еще почти час — Егор то и дело доставал будильник и поглядывал на стрелки. Последним пробрела грустная семья, главный и несколько мелких, дети. Все были впряжены в грубые волокуши, пере…
Спутники, маленькие бродячие звезды, пересекающие небосвод, спешили по своим давно забытым делам.
— Это ведь звезды, — сказала Алиса. — Звезды! Это Красная Крепость! Смотри!
Торопился. В фигуре у него присутствовало что-то странное и нечеловеческое, я выхватил его лучом и обнаружил, что из-за спины Егора торчат многочисленные рога. Жизнь приобретала дурацкий вкус и разме…
В этом шкафу ничего примечательного не обнаружилось, тряпье и мочалки, тряпье и… В дальнем углу блеснуло, потянулся посмотреть, и тут же мне в спину врезалась масса. Я сразу понял кто. Или что. Грузн…
— Они там огромные, — вставил Егор. — Просто… Как не знаю что! Если идти без защиты — сожрут и не подавятся.
— Я не полезу, — сказал Егор, забегая вперед. — Смотрите, огонь разгорается!
Теперь рассмеялся уже я, не смог удержаться — вся Алиса в этих вещах. Глупых ссорах, издевательских подначках и… Я к ней уже привык.
Факел долго падал сквозь плотный воздух, лениво, мне показалось, что он завис, свет его был тускл и жалок — и все никак не мог встретиться с водой.
Провалился немного, всего по колено. Снег сжался под ногами, спружинил с хрустом. Сделал шаг, затем другой, конечно, не очень удобно — каждым движением проваливаться, ногу приходится почти выдирать, …
Скелет поглядел на меня с прищуром, сделал ход. Лисичка тоже.
— У вас, голубчики, цинга. У всех. Но у тебя…
— Хорошо, — сказал я. — Снегоступы — это просто. Возьми их и ходи туда-сюда, главное, ноги повыше задирай.
Во рту стоял кислый железный привкус, сейчас бы хорошо смолы пожевать или водой прополоскать.
— Похоже. Хватит стрелять. Патроны пригодятся на обратном пути, там погани будет много, настреляешься.
«Мебель Нова» оказалось странной мебелью, ни нормальных привычных диванов, ни столов, а какие-то пластмассовые закорюки, на которых ни сидеть, ни лежать неудобно, недаром магазин самый неразвороченны…
Услышал, как Егор стукнулся о трубу головой.
— Ну, что? — спросила Алиса. — Что-то вы долго… Как выход?
— Чтобы все знали, как можно это остановить.
Шахтер с гайками в зубах кивнул в сторону тоннеля. Туда, значит. Хорошо… Алиса пробубнила что-то гадкое, Егор вздохнул, затем мы долго спускались вниз. Шагали по аккуратно отсыпанной дорожке, по поло…
Остановился и сел, поджав ноги и сложив руки на груди. Я уснул мгновенно, глаза не успел закрыть, в холод не только пить хочется, но еще и спать. Отключился, стек в озеро жидкой нефти, на самое дно…
— Медуза это не там, в «Одиссее» Харибда.
Мы вывалились на центральную площадь поселения, похожую на перевернутую чашку. На самом верху, в донышке этой чашки, располагались круглые отверстия, из которых выходил равномерный белый свет, скорее…
Мы преодолели мост, вбежали в тоннель, в точно такой, как на противоположном берегу, Алиса остановилась, и Егор привалился к стене, но я рявкнул и поволок их дальше, впрочем, отойти мы не успели, над…
Это продолжалось долго. Плавучий дом хранил в себе огромный запас веселья, наверное, мертвец, горевший вместе с остальным на своем диване, был при жизни человеком жизнерадостным, и уход его получился…
И теперь отступить? Сколько людей угроблено — и отступить?
— Прорыв на западном направлении, — сообщил он.
Вокруг разливалась вода. Во все стороны, настоящее море, подобного я не видел никогда, не помогал даже бинокль, гладь от горизонта до горизонта. Кое-где над ней возвышались крыши, или целые здания, р…
Дрезина стояла на рельсах. Лисичка держал рычаг тормоза, Алиса разглядывала потолок, Егор что-то жевал.
— Слышите? — спросила Алиса. — Дэв, ты слышишь?
— В старинном летоисчислении больше, увы, не содержится никакого позитивного смысла, но если вас интересует, две тысячи двести восьмой. Плюс-минус пятилетие.
— Привыкай, — посоветовал я. — Придется нам сюда, наверное, переселяться. Если дело так пойдет.
— И что здесь удивительного? — спросила Алиса. — Все умирают. Вон у нас Прыщельга…
Другой шкаф напротив холодный, внутри пластиковые бутылки с красным соком, похожим на помидорный, каждому по бутылке. Мы расположились за столом. Лисичка принес ложки, тяжелые, черного цвета, как мне…
— Мне? Да никакого… интересно. Если все начнет налаживаться, то, может, и они тоже… Излечатся?
Я взял лопату. На самом деле пластмассовая. Ручка розовая, а совок синий.
— Кто его знает… Может, от трения. Миры друг о друга границами трутся — от этого температура и растет. А может, у них там что-то происходит. Может, они выгорают. Вот к нам и спасаются.
— Поползем, — повторил я. — Потихоньку, помаленьку… Скорость ползьбы примерно километр по пересеченной местности, так что… Все равно другого варианта нет. Так что вперед.
И недальнобойный, света много, но он слабый.
— Давай! — подначивала Егора Алиса. — Давай, а то остынет!
— Лучше туда не соваться, это правда, — сказал Егор. — Там уже совсем людей не осталось, только твари. А как вы в снегу жить собираетесь? Там снег.
Действительно, спокойно. Один раз кикимора, справились легко, почти не заметили, в три патрона.
Туристическая лавка. Найти нерастащенную туристическую лавку почти невозможно, и сейчас не повезло. Не осталось почти ничего. Удочки. Кепки. Крючки. Дурацкие майки. Маленькие ножики. Егору удалось на…
— Мне кажется, первым должен попробовать это блюдо Егор, — сказала Алиса. — Повар всегда получает самое вкусное. Давай, Егор.
— Однажды отец отправился в магазин, — повторит Егор. — А мать со мной нянчилась. Отец ушел утром, а вернуться должен был к вечеру, там недалеко, ты ведь знаешь.
— Еще немного потерпи. Сейчас согреешься.
Свисающие с потолка костюмы зашевелились, качнулись, как оживающие мертвецы, неприятно все-таки, показался Егор с оружием. Две винтовки, пистолеты, коробки с патронами. Гранаты Егор ссыпал их в синее…
— Почему туда? — сварливо осведомилась Алиса.
И вот слизень вывалился целиком, толстый червь, исполненный лапами, я выстрелил два раза и попал ему в тушу, и свист стих, отчего мне стало гораздо легче, просто гораздо. Плоский, очень на сороконожк…
— Два часа варились. Бульон почти застыл. Наваристый!
Кикиморы, другая погань не высовывались, скорее всего, не хотели вязаться, я бы тоже хотел держаться от них подальше, я пристрелил еще одну, остальные оказались совсем рядом. Переползали рывками, по …
— Учись, Егор. Бери пример, Егор. Ты знаешь, какое прозвище получил наш Рыбинск? Его звали Палач!
— Поспешить мы всегда успеем. Надо перекусить. Или ты с едой больше не дружишь?
Мы изучали магазин света, я рассказывал про богатырскую зиму, страшная сказка, ею нас любил пугать Гомер, говорил, что все, лето уже не наступит — слышите, как безнадежно воет ветер?
Алиса поднялась из-за стола, отправилась в угол, стала зарываться в ковры и газеты. Она много спит, это правда. Пусть спит, не надо организму мешать.
Егор рассказывал про варианты приготовления макаронного супа, и вообще про супы, он неожиданно много знал про супы, прочитал особую суповую книгу. Примерно такую, как я медицинскую, только не про син…
— Он сыт… наверное… — сказал я. — И нам лучше поспешить, убраться отсюда поскорее.
— А ты это… — Егор посветил вверх. — Тетку прибил, что ли?
Лазерные трубки. Оружейник Петр показывал такую, тоже от батарейки работает. Крепится к стволу — и светит как раз в ту точку, куда пуля угодит. Красным сгущенным светом. Раньше такие на всем оружии с…
— О-па… — дернулся Егор. — Это ведь… Это он?
Я осторожно потрогал жидкость пальцем. Действительно, густой. Наверное, как холодец, рога — они ведь тоже кости.
— Не ропщи. Вторые сутки — да, зато идем спокойно. Это дорогого стоит.
— Смотри, — Егор указал пальцем. — По левой стене.
— Я хочу пожить, — продолжала Алиса. — Хоть чуть, но по-человечески. Пусть другие дурью маются, а мы уплываем. Ясно?
— Надо иногда себя баловать, — пояснил я. — А то вся жизнь у нас какая-то… Неправильная. Нечеловеческая совсем, без расстановки.
— И ты устал, — утвердительно и беззаботно сказала Алиса. — Ты тоже устал. Думать, бегать, стрелять.
— Хочет, — продолжал убеждать я. — Оно тебя кушать хочет… Ты знаешь, сколько раз такие, как он…
Крысы. Если бы… Никаких крыс, я проверял подвал. Крысы не дуры — давно сбежали. Из всех одна Чапа осталась. Она, кстати, не похудела совсем, жрет проводку с большим вдохновением. Егор, глядя на это, …
Наивный Егор поглядел на меня, я не стал его успокаивать. Пусть помучается.
Шахтер улыбнулся. И выставил язык Почему-то черный. Несколько секунд я думал про то, что у шахтеров вполне могут быть черные языки…
— Так они до вечера идти будут, — сказал Егор, пристрелив кикимору. — Они в тоннель ведь лезут?
— А цель у вас была? — перебила Алиса. — Ну, понятно, выжить, пятое-десятое. А вообще? Большая? Цель?
— А тут мило, — сказала Алиса. — Прыщельга, тебе нравится?
Шагать без балахонов оказалось гораздо легче. Но и холоднее. Стоило поспешить. Чтобы прийти хотя бы куда-то. Требуется укрытие, причем срочно, срочно. Может, это была плохая идея, идти в пургу. Шаг з…
Егор достал карту. Мятую, изодранную, полинялую. Алиса брезгливо взяла ее двумя пальцами.
К нашей удаче ветер усилился, я поплотнее поймал его в парус, и скоро мы корабль уже не видели. Но слышали еще долго. Стоны, и вздохи, и другие движения души.
Я хотел было хорошенько обругать Егора за безрукость и безмозглость, но вспомнил, что сам ничуть не лучше.
— Да он труп! — вмешалась Алиса. — Трупнее не бывает! Мертвяга!
Самолет. Мир. Где-то он есть… Неблизко, если близко, я бы знал… Кто-нибудь бы да знал… Мы ведь думали, что все, только мы остались. Мы да соседи, да Москва стоит. Человек всегда полагает, что мир кру…
Шахтеры показались из тоннеля. Они выволокли за собой очередную телегу на железных колесах, в нее тут же впрягся плечистый шахтер и, поднатужившись, поволок ношу в тоннель Верхнего метро. Понятна их …
Побежали назад. Оборона была прорвана. Баррикада не помогла, колючая проволока не удержала, огнемет…
Балахоны из промасленных льняных тканей, назначение которых мне было непонятно, возможно, поминальные рубахи.
Оружейку узнаешь по запаху. Масло, порох, железо. Все это присутствовало и здесь, причем в таком густом замесе, что у меня зачесалось в поломанном носу. В слабом свете, исходящем непонятно откуда, ше…
— Точно! Огород. Капусту. Морковку, ягоды какие. Я сети буду плести, в Рыбинске ведь все сети плетут, да?
На фотографии изображалось чудовище. Оно напоминало толстую трубку, расширявшуюся к одному концу. По бокам трубка расходилась многочисленными отростками, похожими на щупальца, каждое заканчивалось на…
— Лучше не возвращаться, — посоветовал я.
И мне велел вечером заглянуть. Я пообещал.