— У вас, голубчики, цинга. У всех. Но у тебя…
Ушел. Не взял ничего, ни оружия, ни снаряги. Спускался по лестнице, четыре этажа, семьдесят две ступени, и к семьдесят второй я забыл, как его звали, и вообще, забыл все.
Загон. Ловушка. Пусть бы лучше потоп, смогли бы построить плот… А через снег пробраться ой как непросто…
Закончил часа через четыре. Три пары снегоступов, с виду вполне ничего, остается только испытать.
— Зачем подъем, Дэв? Можно же еще поспать…
— Барахтается, звуки испускает, по всему видно, что сейчас заплачет и умирать начнет. Из пади на самом деле выбраться очень легко, младенец знает как. Но к тому времени, как я поспела, нашему Рыбинску в голову уже совсем рыбья кровь ударила, всякое мужество утратил. А вместе с ним и мозги. Это сейчас он смекалист…