— Еще немного потерпи. Сейчас согреешься.
— Памятник знаменитой собаке, — сказала Алиса. — Тот самый. Правда, Прыщельга?
Я сказал, что в баке наверняка скопились пары, может неплохо рвануть — а оно нам надо?
Другой шкаф напротив холодный, внутри пластиковые бутылки с красным соком, похожим на помидорный, каждому по бутылке. Мы расположились за столом. Лисичка принес ложки, тяжелые, черного цвета, как мне показалось, серебряные, на каждой номер. Устроился напротив, смотреть, как мы едим.
— Сразу скажу — это не я придумала, — предупредила она. — Я дурью никогда не маялась, я человек нормальный. Но некоторые у нас страдали. Сами понимаете, сейчас детей отсталых много появляется, все почти отсталые. От отсталых родителей — отсталые дети, да, Егор?
Две тысячи двести восьмой. И мне сразу стало как-то легче. Я почувствовал себя на месте, укоренился, что ли. До этого я болтался в непонятном пространстве с искаженным временем — и вот разом оказался в истории. Пусть плюс-минус пятилетие, это все равно. На месте.