Маша разогнала тушу могучим рывком, полетела в меня неудержимой глыбой, я успел увернуться, Маша протаранила стену.
— Если честно, я устала от этих нор. У меня в горле от них першит, надо куда-нибудь уже и выйти. Давай, Рыбинск, разберись с мертвяками. Ты же уже сорок тысяч их убил, убей еще десяток. Прыщельга, скажи ему!
Кто бы не почувствовал. Из тоннеля шел вполне ощутимый теплый воздух. Поток его был настолько сильный, что некоторые лампы покачивались, рисуя на стенах замысловатые узоры.
Нет, в этом походе мне решительно везет. Я разбил витрину, достал карбидку.
Я думал, что он не выжил. Не верил в это, Ной не очень сочетался со здешней жизнью… Но он выжил. И, судя по всему, даже преуспел — на коленях у него лежал карабин. Тот самый, с которым он вышел из Рыбинска. Он сохранил его, настоящее оружие для настоящего человека. И приумножил — в кобурах на поясе болтались вполне себе нормальные револьверы, а вокруг плеча патронташ с желтыми пузатыми патронами.
Жарко. От жары люди сходят с ума, с этим не поспоришь.