— Получается, что мы зря идем? — с надеждой спросил Егор. — Бесполезно?
С потолка капала раскиданная взрывом вода, воздух был пропитан влагой, хорошо, что хоть не очень холодная.
Два раза отдыхали. Раскладывали спальники, спали по очереди. Егор зажигал медленные свечи, одну впереди на рельсе, другую позади, и мы отдыхали в коконе света.
Потом ни с того ни с сего я вдруг почувствовал, что плачу. Глаза заполнились слезами, они стекали по щекам, за ворот куртки, при этом почему-то были холодными и неприятными. Я терпел, и слезы и зайцев, но, когда слезы потекли уже совсем по спине, я рыкнул и вскочил.
В дверях стояла Алиса. Взволнованная, в красной куртке, в воде почти по колено, рукава засучены, на голове повязка. Сабли на поясе не хватало, а в остальном очень ничего, видел такое в журнале, предводительница пиратов.
Мы вывалились на центральную площадь поселения, похожую на перевернутую чашку. На самом верху, в донышке этой чашки, располагались круглые отверстия, из которых выходил равномерный белый свет, скорее всего, электрический. Под потолком вращался обычный для этих благоустроенных подземелий вентилятор, большой с широкими лопастями, на которых болтались бороды пыли и веревочки с блестками из фольги, казалось, что свет разбивался лопастями в мелкую сияющую пыль, которая оседала на плечах шахтеров. Их много уже скопилось, человек пятьсот, не меньше, хотя это мне могло и показаться, я не очень хорошо определяю количество людей по головам, непривычен. Все они стояли и молчали, точно ждали чего-то в напряжении.