Все цитаты из книги «Новая история Колобка, или Как я добегалась»
В животе похолодело. Неприятненько так. Моих драгоценных отпрысков на базе знала каждая белка (и мудро держалась на расстоянии). Да, детские круглые щеки и вздернутые пока носы сходство скрадывали, н…
Меня тут же озарило, что вот он, удачный момент, технично сдать назад и не выглядеть при этом дура-дурой.
— Да, Макс, — я поднесла мобильник к уху и неблагодарно отвернулась, пресекая любование.
— Слушай… А откуда ты про маньяка с топором знаешь?
— Когда свадьба? — буднично и деловито поинтересовались в трубке после непродолжительного молчания.
— Хорошо ей говорить, у нее Елистратов есть! — внезапно услышала я из-за неплотно закрытой двери, и чуть не застонала: девушки, если уж вы обсуждаете начальство, то хоть убедитесь, что оно достаточно…
Макс обещал восстановление леса — Макс произвел восстановление, и если кто думает, что Елистратов просто так, от балды, натыкал елочек с сосенками в произвольном порядке, то он сам себе дурак, и Макс…
Не то чтобы я сомневалась в ответе или собиралась что-то предпринимать, но статистика и учет — наше всё. Да и потом, начинание все же было благое.
— Это смотря чем подкармливать, — добродушно опередил меня бывший егерь-лесовед. — Елена Владимировна, бутылочку до урны не донесете?
— А ты думаешь, что я знаю тебя?! — рявкнул Мир от души. — Я приехал на переговоры, а вместо этого получил кучу обвинений и такую же кучу детей от женщины, которую видел раз в жизни! Женщины, которая…
Внизу разворачивалось действо: Филлипыч священнодействовал над мясом. Остальные мужики стояли над ним с видом чрезвычайно одухотворенным, и осуществляли моральную поддержку.
Правда, для такого эффекта понадобился полуметровый настил вдоль гостевого терема, Новицкий та еще каланча жилистая.
— Если я звоню Максу с просьбой о помощи — это означает только то, что он четыре года разруливал проблемы, с которыми я к нему обращалась, не отмахивался и не требовал платы. В той форме, о которой т…
— Мир, ну правда, зачем? — я навалилась на него грудью и пристроила подбородок на собственных руках, позволяя чужим гладить меня вдоль всего тела. — Потому что “так надо”?
— Особенно да. Слушай, может, мне еще одну няню взять? А то одна постоянная и одна приходящая уже не справляются…
Я шмыгнула напоследок носом и, забив на приличия, утерла его рукавом кофты, другим хотела размазать по лицу остатки слез, но замерла с недоумением уставившись на буровато-красные пятна. Посмотрела вн…
— Мы уже вернулись в номер, с нами охрана.
К сегодняшней моей бессоннице дети имели только косвенное отношение. Я ворочалась полночи, мучаясь лишь одним вопросом — сказать или не сказать?
Что они с ней будут делать? Ей ведь надо будет управлять. Кто-то должен будет этим заниматься. Такое ценное приобретение первому попавшемуся Славику не доверишь, правильно ведь?
Над ухом рассмеялись, сгребли меня в охапку и пристроили на широкую мужскую грудь.
Я сложилась на диване максимально компактно, подперла подбородок кулаком — то ли роденовский “Мыслитель”, то ли опершийся на свой хвост Удав из мультика.
Я даже успела позлиться на него, пока собиралась и собирала. И была в общем-то благодарна за эту злость — она здорово отвлекала от всего остального.
— Так вот. У женщин есть свое предвидение. Только завязано оно на опасность, угрожающую их детям. Ну… или тем, кого они воспринимают на уровне фактически своих детей. Материнский инстинкт суров и бес…
— Бедлам, — емко охарактеризовала я. — Раньше у нас как было? Мы заранее, как большие, готовили базу к новогодним праздником, вальяжно выбирали дизайн декора, не спеша его развешивали… А в этом году …
— Лен, да ты не переживай, это не больно! Жила же ты так всю жизнь. Да и потом, я думаю, что у тебя альтером был в лучшем случае дед-прадед. Ну или бабка-прабабка. А то и того дальше. Просто близость…
“Да уж однозначно!” — ответно телепатировала я.
Потерянного Максового доверия было жаль, но… я уже всё сделала. Здесь всё равно уже ничего не изменишь.
— Мирослав, я тебя умоляю! — Я высокомерно поморщилась. — Не путай мягкое с теплым. Тебе о детях я бы не сказала, да. А вот им о тебе — всю правду. Как только они бы задали мне этот вопрос. Надеюсь, …
— Спускайся ужинать! — мурлыкнул Мир, и я на слух определила, что он улыбается. — Твой подельник шашлыки приготовил…
И вот объективно, как женщина женщину, красивой бы я ее не назвала.
— Ребят, а что это вы тут делаете? — веселый нахальный мужской голос разбавил нашу теплую (душную, я бы сказала) компанию. — А можно с вами?
Было что-то в моем лице такое, что Игорь даже не задал ни одного вопроса, просто протянул ключи.
Не человек, ну надо же. Я рассматривала его почти в упор, как картинку “Найди десять отличий”, и не находила ни одного.
С ума сойти, у меня будет свидание с отцом троих детей.
— Мирослав Радомилович, а во сколько, по-вашему, ложаться спать дети?!
Выпроводив героев на правое дело, я сделала то, чего давно хотелось: пошла смотреть тот самый пресловутый Источник.
— Вы что, давали им свой телефон? — мученически уточнила я.
— Ладно. Не припомнишь точно, когда это было?
Сообразив, что к чему, охрана подняла тревогу, и на улицу, искать проклинательницу, понеслась ударная группа — во главе с Мирославом Радомиловичем (который проснуться успел, а одеться нет, и я напомн…
Это что? Это передо мной так сейчас извиняются?
Я каждое лето тряслась, что какая-нибудь падаль костер не зальет или сигарету бросит — и полыхнут мои елочки, как нечего делать.
— Засиделись мы. Пора спать, — тут же среагировал Мирослав, поднимаясь и нажимая кнопку вызова горничной.
— Во второй… Во второй раз я сослала её к вам.
Зато Мирослава, кажется, слегка попустило.
Отлично они будут выглядеть. Офигенно! Не забывайте, мама, налегать на спортивные секции, и невест сможете солить пачками!
Я окончательно отложила телефон. После душа и ужина, силы чудесным образом вернулись, и я готова была приступить к собственному допросу с пристрастием, но Мирослав меня опередил.
Да-а-а. Да-а-а. Все правы! Детям однозначно нужен отец!
— Гены свои убей, — бессердечная Юлька сострадания не ведала. — Вы с дядюшкой Мирославом из одной партии!
— Таааак… То есть, дети всё это время были у него?! Нет, это какой-то паноптикум просто! — устало заключила Ольга Радомиловна, и взмолилась: — Боженька, пошли мне мне хоть одного нормального родствен…
На Мирослава налетела Юлька, на меня — Ольга-большая (старшая, старшая!), и я, наконец полноценно вовлеклась в предпразничную подготовку.
Я, не выдержав, рассмеялась, а потом устало потерла заслезившиеся глаза.
Я осторожно качнула ее за плечо… Ноль реакций.
“Сомневаюсь!” — сигнализировал мне её взгляд.
На первой же минуте лекции, объясняющей благодарной слушательнице, как, в случае нужды, быстро и эффективно соорудить кляп из ремня для брюк, я поняла, что у меня с ведьмами тоже не сложится. Особенн…
— Елена Владимировна, — Сеня привычно появился рядом, только когда я отмерла. — У меня тут к вам дело… Два даже. Вашего Тигрика пора на профилактику загонять. Вы, как готовы будете, скажите.
Это просто возмутительно выглядеть таким довольным, когда я тут вся в прострации сижу и в себя завернута!
Слетела по ступенькам и чуть не врезалась в подкатившую “бэху”, перегородившую мне дорогу.
Я выплыла из ванной вся такая благоухающая и нелепая в одежде не по размеру с чужого плеча, и почти сразу угодила, как муха в паутину, в ловушку из вкусных запахов. Пахло розмарином, и мясом, и печен…
Рефлекс называть фальшивое имя вынырнул еще с университетских имен. Я тогда этим пользовалась для отваживания внезапных и нежеланных ухажеров, когда в лоб сказать, что мне это неинтересно, не хватало…
Мир везде, повсюду, и мы целуемся и тискаемся, как подростки, дорвавшиеся друг до друга в отсутствие родителей. И в этом горячем сумасшествии заходим существенно дальше, чем планировали, и чем прилич…
Нервно хихикая, я заперла дверь за похитителем игрушек.
— Знаете, я бы, наверное, все же хотел отдельный домик.
— Извини, был не прав, — выдохнул мне в ухо хрипло. — Не предупредил.
— Да найдется! — Адка вскочила и скрылась на кухне, а вернулась оттуда не с ножницами для мяса, как я втайне опасалась, а с кухонными щипцами.
Приятный аромат мужского одеколона щекотал ноздри и вкупе с близостью красивого и такого привлекательного в своей необычности тела кружил голову. Я медленно и вдумчиво обрабатывала царапину, а сама и…
Тел со свернутыми шеями на месте происшествия не обнаружилось. А вот сумка, как ни странно нашлась, хоть и пришлось ради этого поползать по земле. Документы были спасены, а телефону — хана. На него, …
А теперь мы все вместе ехали в авто, и Ада с таким мрачным и суровым лицом смотрела в пустоту, что я шестым чувством чуяла — опять мечтает о ружье.
— Сержант Лысенко. Ваши документы, пожалуйста.
— Лен, ты звонила? — голос Елистратова звучал обеспокоенно. — Игорь сказал, у тебя что-то сумасшедшее стряслось.
— Белье наденешь самое старое! И ноги брить не смей!
У мозга сегодня был однозначный передоз с эмоциональными качелями. Он тупил, зависал и требовал перезагрузки. Надо что-то спросить, надо что-то сказать… а надо ли?
Хотя, приехало может и больше — но подошли к порогу они впятером. Ничего, Бронислав приглядит, чтобы никто посторонний на территории случайно не потерялся.
Забор из заостренных бревен, врытых вплотную. Высокий, бронзово-красный на стесах, а ниже потемневший от времени… (Вранье, от противопожарной антисептической влагостойкой пропитки он потемнел. Но сур…
— Что-то вроде того. Перевел в свои полноправные партнеры, сволочь, сделав свою головную боль и моей тоже. А стоило всего-то раз ему сказать "ты тут главный, ты и решай".
— Может, лучше за спиной? — деловито уточнила наидобрейшая моя, когда Бронислав свел запястья барышни и ловко захлестнул их петлей.
Но вообще-то, чувство юмора стремительно меня покидало, вместе с самообладанием, а на их место напрашивалась паника.
— Да! — рассердилась я на эту улыбочку, на эти руки на руле и бьющую наповал сексуальность в целом.
Череда усмехнулась, и очень эта была ведьмовская усмешка.
— Здравствуй, здравствуй, девонька. Это ты, выходит, за моего сына замуж идти не хочешь?
Вовремя покинула — он как раз себе чай сделал.
Спокойно, Лена, дыши. У них может быть миллион и одна причина сначала тебе звонить, а потом не брать трубку. И тебе совершенно не обязательно прямо сходу, сшибая сосны, мчаться сейчас в Чернорецк. Го…
Но потом подумала и забралась на стул тихонечко, постаравшись закуклиться в одеяло: ноги мерзли.
— Правый хвост длиннее, подтяни! Еще чуть! Нет, сантиметра на три отпусти! Ага, так отлично, крепи!
Но никогда еще сие действо не было столь щедро приправлено ощущением сюра.
— Не надо никому звонить! Мир! Ну, Мир! Мирослав!
В груди разливалось тепло, на губы против воли лезла улыбка.
Теперь у Адки в глазах отчетливо читалось: “Что же делать, что делать?!”
— Лен, ты помнишь, кто крестил твоих детей?
— Не-людей довольно много. Но мы держимся кланами, небольшими семьями и даже внутри вида не особенно контактируем из соображений безопасности, не говоря уже о межвидовом общении. В одном доме со мной…
На моих глазах, в моем присутствии, эта тварь ломала Макса, сгибая его под себя, подчиняя волю.
Утихшая было ярость разгоралась во мне с новой силой. Я и за «Тихий лес»-то готова была на клочки порвать, а теперь… источник, предатель на базе, ведьмы и альтеры, и дети — мои дети!!!
Мир закончил раньше и последние пару минут практически неотрывно на меня глазел. Кусок в горле от этого взгляда не застревал, но вот душевное волнение просыпалось. Нервы, и без того натянутые как стр…
Это он ловко, конечно, придумал. Перенаправить разрушительную энергию родственницы в созидательное русло — а там, глядишь, тройняшки ее так укатают, что ей не до выдвижения претензий будет. А когда о…
— В общем, так, — Азор закончил щупать ведьму и теперь разглядывал коллекцию побрякушек на столе. — Ведьма вам досталась странная. Смотрите, артефактами она загружена под завязку, и, насколько я разб…
— За сим, я решила, что Мирослав Радомилович пока перебьется, а я пригляжусь и еще подумаю… И теперь вот, приглядываюсь.
Ирина осталась одна, под скрещенными на ней взглядами, и её собственный метался по нашим лицам со смесью паники и безнадежности, пока не зацепился за меня. Не знаю почему — на меня отчаявшиеся глаза …
— Рассказывай, — распорядился шеф, по совместительству еще и крестный, никак не отреагировав на этот акт полного обнагления подчиненных.
Я допила остатки чая одним глотком и прошла к шкафу — там у меня было небольшое чайное НЗ на всякие непредвиденные ситуации.
— Почему я об этом не знаю? — рычал Елистратов нависая надо мной и над Миром, на спину которого я так удобно опиралась.
В мою — телефон, зарядное, кошелек. Заначку с неприкосновенным запасом. Всю — не жмись, Ленка, ты их на черный день и откладывала. Верхняя одежда, обувь — грудой у двери.
— Вы свернули с маршрута, — механическим женским голосом повторял навигатор.
— Слушай, а ведьмы правда в Вальпургиеву ночь голышом шабаши устраивают?
— Бросайтесь! — широким жестом разрешила я.
— Да уж, вы с Елистратовым похожи. Только у него размах побольше — ты только гостей выгнала, а он всю базу разогнал, — невесело пошутил Новицкий.
Мир шумно выдохнул и навалился на меня всей тушей, я успела только задавленно пискнуть, а потом вдруг все кувыркнулось, и я оказалась верхом на мужских бедрах. Пользуясь случаем, придирчиво оглядела …
— Сень, ну зачем, а? Ну, ты же и так через день моего мальчика осматриваешь, ну зачем? — до нытья я не скатилась, но скорбь в голосе мне определенно удалась.
Макс невесело кивнул, подтверждая, что пока согласен.
Я хмыкнула: всё понятно! Сверхспособности есть, но я тебе о них не расскажу. Но ты спрашивай, спрашивай!
Больше ему на этом этаже делать нечего, комната отдыха для персонала, а не для гостей, у гостей своя есть. И мне действительно было любопытно. Во-первых, из-за смены имиджа, во-вторых, почему именно …
И когда мой голый живот коснулся его живота. Когда мой язык коснулся его языка. Когда мои пальцы вцепились в жесткие плечи, а его — мягко сжали…
— Как думаешь, это надолго? — Макс задал вопрос со всей осторожностью, понимая, что тут тонкий лед, но я поняла и не обиделась.
— Здравствуйте, Максим Михайлович, — этот глубокий, сочный женский голос был мне не знаком, но догадаться, кому он принадлежал, труда не составило. — У вас на базе всё в порядке?
Не надо, пожалуйста! Я не хочу, я не готова!
— Ну, проконтролируете, чтобы всё было в порядке! — раздраженно фыркнула Ольга, нетерпеливо притопывая сапожком.
— Нет, но… эй, хватит, у меня здесь одежды нет!
Я, в целом, и не сомневалась, что Макс тоже задал бы мне этот вопрос, просто не при ком-то.
Азор иронично глядел на Макса снизу вверх, но в семейные разборки не встревал — умный, ё-моё, понимал, что есть риск огрести от обеих сторон.
— Словом, из грязи вытащила и показала другую жизнь.
— Я тебе приведу, — всё с теми же ласково-мурлычущими интонациями откликнулся Бронислав. — Во-первых, не спеши, во-вторых, я и сам с усам… Максим Михайлович, у вас пары брючных ремней не найдется?
Мир выглядел немного смущенным от такого признания — видимо, в его вселенной сур-р-ровым мужикам жалеть бестолковых соплюх, встрявших в дурную компанию и наворотивших дел, предосудительно.
Мы замерли, напряженно прислушиваясь к удаляющимся звукам, а затем наперегонки рванули в мой кабинет.
Дверь открылась почти сразу же, и впервые при взгляде друг на друга мы не обменялись дежурными улыбками: я — сервисной, он — донжуановской.
Дети, такие разные в жизни, спали совершенно одинаково: разметавшись, раскинув руки и ноги, доверчиво открыв беззащитные детские животики… Вздохнув, я пошла собирать одеяла и распределять их по хозяе…
Я промаргивалась, присматривалась — да, наковальня.
— В смысле, мне не далеко. Здесь, близко.
“Поздно” — ответил мне едкий критик внутри меня. — “Альтер-эстус-домин — уже объективная реальность, данная нам в ощущениях!”
Гм, нет, ну против таких экспериментов я не возражаю!
Мне оставалось только страдать, что он наверняка это сделал без должного уважения.
— Нетерпима к неповиновению, — добила Череда мстительно.
— Хотел убедиться, что все в порядке, — пояснил он и сверкнул голливудской улыбкой.
— Елена Владимировна, можно теперь вас на минутку?
— В общем и целом — да. Есть еще навыки, но все они базируются на перекачке энергии от объекта один к объекту два. И это индивидуально в целом, вопрос личного умения…
“Второй!” — быстро сообщили мне, и второй крик вознес мою душу на небеса и одновременно низвергнул в пучины материнского ада.
Да, и отдельно я не люблю наглой лапы, опустившейся на мой зад. Вот ее прям больше всего.
— Мир, это свинство! — искренне возмутилась я. — Ты у кого этой ерунды нахватался, у родственников?
Да, вот она — белая карета с характерной маркировкой, и ребята в синих форменных куртках поднялись за мной.
Потом вспомнила, что никогда-то я внезапная и не была, и хотела было совсем загрустить, но вместо этого, наоборот, успокоилась и аккуратно расстегнула второй сапог.
Встретившись взглядами, мы вдруг дружно рассмеялись, а уже через миг, обнявшись, беззвучно хохотали друг другу в плечи.
Мне захотелось закрыть глаза и сползти со стула в облегченный обморок. Все хорошо! Это не болезнь и не патология!
Макс перекатывал желваки и молчал — аргумент он признал весомым, а орать на меня без причины, просто потому что хочется наорать, не мог.
Я мысленно досадливо ругнулась — а ведь почти удалось!
— Мы предполагали, что это ты, скорее всего, вынесла тогда документы, — Мир вздохнул, и обнял меня уже обеими руками. — Но не подумали, что здесь может быть замешано что-то по нашей части. Всё же, бе…
На середину стол по полировке скользнул планшет, и когда Мир подтянул его к нам, я любопытно высунула нос и приоткрыла один глаз, а Мирослав, сама забота, Радомилович, повернул гаджет так, чтобы мне …
Тот, кто говорит, что не в деньгах счастье, видимо, никогда не решал, за что заплатить: за килограмм фруктов для младших, или за лишнее занятие с репетитором для старшей.
Мир разулыбался и притянул меня обратно, подоткнув себе под бок. Сеанс парной детомедитации объявляется открытым!
Еще не хватало, чтобы он вызвался меня сейчас до дома подвезти.
Ко всему этом Рита Викентьева, надежная, компетентная и приятная, приложила руку, даже если она не является той самой таинственной наставницей Ирины Святиной.
Интересно, кем они друг другу приходятся. Всеслав явно моложе, но не то чтоб намного — не сын (на что, кстати, ненавязчиво намекает отчество “Всеволодович”). Во всех предварительных переговорах звуча…
— Я… Что здесь случилось? — в горле пересохло, я сглотнула и коснулась рукой шеи, и Ада понятливо исчезла, чтобы зашуметь на кухне водой. — Она меня вырубила?
— Прямым энергетическим выбросом. — Мир и не подумал изворачиваться, хотя уж точно видел Елистратова. — Это как с лечением, только бесконтактно, и грубой силой, а не тонким воздействием. Ну-с, посмот…
— Ты правда думаешь, что они еще не знают?! — изумилась я. — А Ольга Радомиловна и Всеслав Всеволодович, по-твоему, никому ничего не сказали?
Просто я спохватилась, что мое развеселое трио вот-вот проснется, отдохнувшее, посвежевшее… А тут дядя доктор.
— Хорошо работает, — пробормотал у меня над ухом Мир. — Если они три года его добиваются.
Я поделилась беспокойством, что из-за вылезших “татуировок” мы не сможем приглашать Марию Егоровну в ближайшее время, а самой Аде пока поберечься бы — нагрузки типа “целый день с гиперактивными тройн…
Шашлык? Шашлык! А жизнь-то, определенно, налаживается!
Впущенный в квартиру лично Максом, он поздоровался, бодро проскакал по процедуре представления-знакомства и заинтересованно присел перед лежащей на диване девочкой.
Бывает, крутишься как белка в колесе, и не видно в этом никакого просвета. За последние три года это ощущение накрывало меня куда чаще, чем хотелось бы. И только, вроде бы, тучи над головой расходятс…
Надо будет паутину смахнуть, а то стыдно чело… нечеловека привести.
— Дура Тамарка, что ли? — снова отстраненно усмехнулся Цвирко. — Она повар со стажем, зачем ей стрихнин, когда есть пирожки с грибами?
— Это, лихо, конечно… — присвистнул Бронислав Рогволодович.
Четыре года я со всяким-яким к нему за помощью бегала. А чуть появился Азор… Даже не сочла нужным сказать про попытку похищения, так это со стороны выглядело.
Удерживающий меня тип попятился, увлекая меня за собой в густую темноту между парковых деревьев. Я, осознав, что меня, кажется, все же спасают, воспряла духом и попыталась укусить его за руку, лягнут…
— Домой, в “Тишину”? — уточнил Новицкий, проворачивая ключ в замке зажигания.
Ледяные клещи, сжавшие сердце, разжимались медленно и неохотно.
И так он это уверенно говорил, так деловито, что мой взгляд помимо воли ощутимо тяжелел.
Есть, есть безусловный резон в утверждении “Чтобы сделать человеку хорошо — сначала сделай ему плохо, а потом верни как было”. Работает!
— А что, по срокам сходится… Смотрите, соседи сказали, что Ирина не живет дома два года с небольшим, а нападение на “Тишину” было чуть больше трех лет назад. Какое-то время ведьмам понадобилось, чтоб…
Синие глазищи сделались огромными и круглыми. А я почему-то не могла заставить себя обернуться и посмотреть на Мирослава.
Адка пытается вякнуть что-то против, но затыкается на полуслове, поймав мою многообещающую улыбку, и покорно натягивает на себя одежду. Её слегка пошатывает, и врач сердобольно придерживает мое долго…
И чужие незнакомые руки гладили мои волосы, сжимали плечи, похлопывали по спине и проделывали все прочие манипуляции, теоретически призванные, успокоить рыдающую девицу. На практике девица успокоилас…
Вот эти вот слова — их произнесли мои губы.
Какое счастье, что завтракали мы малым семейным кругом, в в отсутствии Азоров, Макса и прочих нелюдей!
— На мой тогда, — он полез в карман, выудил блестящий черный гаджет с узнаваемым яблоком и протянул мне.
Зеленый, броской жизнерадостной расцветки, комбинезончик подлетел в воздух сперва слегка, а потом как следует — сопровождаемый полным восторга воплем.
А еще меня очень интересовал вопрос, кто останется с драгоценными моими чадами, если дядя Бронислав, известный в узких кругах под оперативным псевдонимом “шельма лысая”(?), едет сюда.
Уха коснулись горячие губы, ласково прихватили мочку.
— Ладно, Лен. — Новицкий аккуратно вынул руку из моего захвата, и потер лицо. — Пойду я костер разводить. Пока прогорят, пока шашлык можно будет ставить…
Это к тому, что раз шеф сказал валить огородами — я и рада стараться! И ничто меня не остановит! Даже синеглазое препятствие, встретившееся мне на лестничной площадке между вторым и третьим этажом. Э…
— А где Елена Владимировна? — голос Славика донесся откуда-то от лестницы, а сам его обладатель виден мне не был — впрочем, как и я ему.
Ярик на редкость разумно решил, что лучшее — враг хорошего, выше головы не прыгнешь (то бишь не построишь), а битва бегемотов с человеками очень требует его, Яриковского, участия. Теперь я точно знал…
— Я не… — Мир сцепил зубы, заставил себя замолчать и подошел к проблеме с другого бока. — То есть ты бы позволила детям не знать, кто их отец?
— Доктор сказал “В морг!”, значит — в морг!
Во взгляде этом легко читалось “Ну и где ты шлялалась?” не озвученное вслух в виду того, что в целом она и так знала, а в частностях я сейчас всё расскажу.
Я расфырчалась, отстранилась и нахохлилась. Можно подумать, я вот уж прямо настолько вредная! Если замуж согласилась, чего ж от дома-то отказываться теперь?
Корова — это заведующая детским садом, Лора Федоровна, дама тучная, дородная и… э-э-э… сложная! Да. Это хорошее слово. Сложная. Если быть честной, я ее понимала, мои детки тоже не мед с халвой. Но ес…
— Что случилось? — в глаза будто песка насыпали, и виски ломило. — Я… долго в отключке?
Домой! Домой-домой-домой, в любимую берлогу, скорее бы домой!
Я даже сейчас, уже глядя на то, как он возится с малышней не представляла, как им это сообщить и как они это воспримут.
Ольга Радомиловна буркнула что-то внезапное, и отбила вызов, а Мир задумчиво постучал телефоном по ладони.
— Давай я тебе сама позвоню, когда все разрешится? В анкете, которую заполняли при заселении, указан номер.
Выехав на трассу, сбавила скорость, и дальше поехала чинно, как большая: самое главное я уже сделала — вырвалась! Дальше спешить некуда, времени у меня с запасом.
— А… а это, как его… ну бритый череп, серьга, все дела… это что было?
Опомнилась я, когда нахальный пальцы забрались под пижаму и чувствительно сжали грудь.
Юлька вытащила из угла второй посетительский стул, развернула его спинкой вперед, и оседлала. Руки сложила на спинке, на руки сложила подбородок.
Будет он лететь отсюда и боком, и с прискоком, и бегом, и кувырком.
Хотя две недели назад, собирая благоверного в командировку, дождаться не могла, пока отчалит!
В этом месте важно не дышать и притвориться мертвой: тогда, возможно, удастся еще немного поваляться. Одеяло приподнялось, впуская прохладный воздух и не только.
— Еще и полицию пригрозила вызвать, — продолжил перечень своих злоключений Мирослав, разбужу вашу совесть, Радомилович.
Вырубив телефон, я всерьез призадумалась: что мне делать?
— У нас все нормально. — Я попыталась под шумок выскользнуть из-под Мира и одеяла и таки отправиться исполнять свой материнский долг, но мужская рука напряглась, удерживая. — Было нападение ведьм, но…
— “Я не приеду, мужу обещала ужин приготовить”, — вставила свои пять копеек одна из ведьм.
Уже паркуясь перед гостиницей, я посетовала, что ломик так и не прихватила, но утешила себя тем, что вряд ли служба безопасности пропустила бы меня с ним в номер к постояльцу.
— Стоп! Нет! Прекрати это! — его руку я успела перехватить за миг до того, как палец нажал кнопку вызова.
Это в любом случае не могло означать ничего хорошего.
— Алло, — недовольно произнес Мирослав в трубку. — Катаюсь. Нет, Слав, нет у меня никаких дел, просто катаюсь! Да, езжу по дорогам. Мне так лучше думается. Да, один. Еще вопросы будут? Я не злюсь. Да…
Я отвернулась — не хотелось показывать свою уязвимость. За кого ты меня принимаешь? Ищешь доверия — а сам? Где оно, твое альтеровское, черти бы вас всех задрали, доверие?
— И тут приехали вы, — мрачно озвучила я.
Она явно не была уверена, можно ли разглашать такую информацию, но раз Ольга сказала всем сама, наверное, она бы не возражала?
Логично, согласилась я мысленно, и все остальные, видимо, тоже, потому что разом зашевелились.
Быстрее, быстрее, быстрее — шептали мне все чувства.
Он, представленный доктором, охотно отвечал на вопросы, задавал встречные, улыбался, шутил, щекотал и снова отвечал на вопросы. И дети оживились, приободрились, разрумянились. Как будто в них сил вли…
Но можно было только идти вперед, стиснув зубы.
— У вас и доказательная база имеется? — уточнила Череда.
Она меня услышала, но увы, лишь отчасти: перевела взгляд на потолок, ручки за спину, ножки крестиком… Батюшки святы, театр одного актера, ТЮЗ на дому!
— Ну, если точно, то в детском доме я была не так уж долго. Мне одиннадцать лет было, когда мама с папой на машине разбились. Меня бабушка к себе забрала. Но она уже старенькая была, ну и папина смер…
— В общем и целом, картина ясна, — подвел лысый итог допросу, обращаясь к Мирославу, а потом добавил в сторону Ады: — Вам повезло, что она вам ничего вам не сделала…
Сказать по правде, возвращения Ольги из командировки я ждала с нетерпением. Ибо отбыли они туда вместе моим благоверным, и было это две недели назад.
Миф о тайной зловещей ведьмовской организации рушился на глазах, правда неотвратимо поднимался в полный свой рост: ведьмы — это женщины.
Добавлять что-то еще я не стала. Разумная осторожность — секрет профессионального успеха, а судя по молчанию в трубке, Максим Михалыч Елистратов, любимый мой начальник, курага моего сердца, инжир душ…
— Вы так уверенно говорите, уже бывали прецеденты? — заинтересовался маньяк.
— Вот не переживай насчет Макса больше! К младенцам я не ревную! Даже если они голопопые…
Соседка смаргивает. И отступает — перед нашим носом закрывается дверь.
Ага, в чехле. А в садике кроватки вообще были деревянные — как будто кого-то это спасло!
— Хорошо, я поняла. О будущем своей подопечной таинственная старшая особо не думала. — Я вопросительно посмотрела на мужиков. — Ну, по сути, мы и так это знали — какая нормальная наставница отправит …
Слава тебе, господи! Одной головной болью меньше — хоть эту девицу с нашей шеи снимут!
И это, пожалуй, одно из объяснений, почему здесь, в Чернорецке, мне было хорошо. Здесь у меня была семья, которую я создала себе сама. Здесь было всё, что я могла считать своим: дети, Адка, Макс, лес…
Где-то фоном Ольга-большая (“Я не большая! Я старшая!!!”) энергично командовала украшением домиков (слава богу, наконец-то! Прибыли!).
— Угу, — согласился Бронислав, стаскивая зубами с шампура остатки последнего куска мяса. Прожевал его, вытер губы и руки салфеткой, и поправил Мира, — Только не “местные ведьмы”, а “часть местных вед…
Игорь, уверена, ничего подобного не думал. Но поверить в сказанное мной сходу тоже не мог. да что там — я сама не сразу в это поверила.
Мне кажется, я вылетела из машины еще до того, как она затормозила, стрелой по ступенькам, сквозь коридор, и еще одна лестница, и вот я уже нависаю над столом дежурного ангелом мщения.
Чуть скрипнула дверь, я обернулась и с изумлением уставилась на возникшего в проеме Макса. Вот уж кого меньше всего ожидаешь обнаружить в игровой комнате!
Я остановила ускоренный просмотр и отмотала запись чуть назад, чтобы начать смотреть с того момента, как компания вошла, запомнила время на бегунке, и нажала “плэй”.
— Конечно, была, — устало вздохнула я. — Странный вопрос. Я ожидала других. Вроде “удалось ли установить заказчика”.
— А ты бы не фыркала, а пользовалась! Настоящая ведьма рядом сидит — когда еще получится узнать о себе важное?
— Действительно, какие могли быть сомнения, что и Адка в списке психологически усыновленных!
И снова — наш столик, и “Официант, принесите нам счёт, пожалуйста!”, и Мирослав настороженно смотрит на меня, а я тянусь за кошельком, чтобы подразнить — и смеюсь, не скрываясь, получив в награду муч…
— Ну и хорошо, что не узнал! А чего тогда он тебя привез?
Я зажмурилась, стиснула кулаки, больно впиваясь в кожу ногтями.
— К тому же, — я отлила в кружку воды из бутылки, ополоснула, вытерла насухо салфеткой и убрала кружку на место. — Твой дорогой брат еще не знает, что он только что вменил себе вот этот вот фитнес в …
“Эк её переклинило!”, рассеянно отметила я, прикидывая, как ловчее свалить будущие хлопоты на мужа под соусом “Ты же так об этом мечтал!”
Три неотвеченных вызова — два от Адки, один от ее лечащего врача.
— Отпуск у меня в мае, но к вам я не приеду.
Пить из него воду, правда, мне никогда в голову не приходило. Дитя большого города, я в принципе, ужасалась от мысли, как это — вот просто взять и попить воды из открытого источника?! Но вон в запове…
Я и проверяла — но никогда доселе я не смотрела на человека за стойкой, как на врага. Резкая, глубокая неприязнь вытеснила такую же глубокую симпатию, и прочно заняла её место.
— Мирослав Радомилович вас ожидает, пятьсот седьмой номер, пятый этаж, из лифта направо.
Поскольку не исключено, что после завтрака всю процедуру придется повторить, “так к чему платить дважды?”.
Дома Мир отпаивал меня коньяком. В общем, школу мы сменим, только если сменим континент, а идею со “змейгорынычем”, я уверена, классная руководительница им сама и подсунула — в одном папином свитере …
— Глава Круга у ведьм не то чтобы совсем уж баба на чайник, но власть её весьма условна. Не хочешь слушаться — не слушайся. Собрала вещички, детей в охапку, мужа подмышку — и до свидания. А то и здес…
Они вышли, а у меня как-то сразу поубавилось веселья. Вспомнилось, что Мирослав вообще-то взрослый состоявшийся мужик и умеет быть жестким…
— Комарик укусил? — машинально спросила я, не придавая значения времени года, мало ли кто под батареями оттаял!
В этот момент мне и пришло известие о том, что начальник отбыл, не обещал вернуться — и в итоге, из письма ассистентке режиссера пришлось стирать то, что хотелось сказать начальнику (а приходилось де…
— Благодарю, — я благосклонно кивнула, отчаянно жалея, что Макс таки пресек шатуна. В идеале еще Филлипыча было бы подговорить сани опрокинуть в сугроб для поднятия бодрости духа. Этот умеет. Но в ни…
— Штраф за превышение, если что, я оплачу.
А у меня с утра, если что, на чай тоже ни минуточки не нашлось.
Лестничная клетка — и уже почти дома, вот они, желанные двери, и соседка напротив копошится с ключами…
На третьем этаже свет горел и при свете он, наконец, показался мне не таким уж и страшным. Ну череп, ну серьга, ну подумаешь… улыбка зато приятная. И глаза красивые. Удивительные, оказывается, не гол…
Вот так вот, честно, прям в глаз. Ну или куда там получилось.
Так мы и вышли из оккупированного для скандала номера: он впереди, аки ледокол, прокладывающий путь во льдах (“льды” охраны старательно делали вид, что их тут нет, и всячески старались не затруднять …
“Да не хочу я вас звать!” — мысленно взвыла я.
Мучительно хотелось разреветься, бросить о стену сапог, и закатить картинную истерику, и чтоб меня непременно утешали.
Артем посмотрел на свой кофе и чуть усмехнулся, по лицу Игоря, обхватившего кружку обеими ладонями, ничего нельзя было прочитать.
Я честно попыталась нарисовать поверх нее что-нибудь жизнеутверждающее, но в номере что-то загрохотало, и я тут же переосмыслила приоритеты.
— Привет, — растерялась я. — Поднимайся, конечно. Только дети уже спят…
Определенно, оттянуть предстоящий разговор не получится.
Закономерный вопрос. И ответить на него как с родителями — не хочу, означало бы совершенно очевидно соврать.
Я переживала, что новость она может воспринять не очень, и потому сообщать ее решила сама и наедине (а то к Мирославу она и без новостей не слишком благосклонна).
Моя балда кривится, мнется, но сознается, что да. И болит, и кружится… Слегка. Немножко. уже проходит!
— Я из детдома, — буднично ответила Ада на вопрос, о котором все благополучно успели забыть.
Я-таки увязалась за ведьмами и альтерами, но ничего интересного для себя в их осмотрах и высоких материях не нашла, заскучала, и на обратном пути решила развлечь себя назревшим вопросом.
— У меня насосполетел, заменить бы. Ну и так, по мелочи расходников набралось…
Я стояла на крыльце, облокотившись на перила — пуховик на плечах, пальцы в замок — и вдыхала морозный воздух, который после все более накаляющейся атмосферы в концференц-зале казался еще более опьяня…
А потом до ушей донесся приглушенный и неразборчивый звук голоса.
— Конечно-конечно, дорогая! — покладисто выдал это мерзавец, кайфуя от ситуации и не скрывая этого. — Чтобы сообщить родителям такую новость, я могу и остановиться!
— Я все равно не вернусь в “Тишину”, уже поздно, туда-сюда мотаться смысла нет. Возьму такси завтра утром.
Вот так-то: не учи бабушку кашлять, сынок!
Еще ступенька — и он оказался на одном уровне со мной, хоть и стоял ниже.
Она примолкла, подбирая слова, а я затаилась, не желая выдавать излишний интерес к подобным сплетням, но и отчаянно желая услышать, что же она расскажет.
Успокойся, успокойся, это всего лишь тело, жизнь дороже, ты же умная девочка, ты же не хочешь, чтобы тебя покалечили, да? Просто не сопротивляйся, притворись, что ты на все согласна, усыпи бдительнос…
— Никогда, — отозвались мы с Максом единодушно.
Стильный и эффектный Радомилович стоическим усилием удержал разъезжающиеся в улыбке губы, но глаза выдали его с головой.
Завтракали тем, что бог послал. Бог послал толковых, исполнительных ребят из “Азоринвеста” — есть мы их, конечно, не стали, и даже не понадкусывали (но тут еще всё впереди), зато с аппетитом подъели …
— Он был в противоударном чехле! — оправдывалась Шильцева тоном нерадивой ученицы, объясняющей, почему она не выучила урок.
Доктор отчитывался мне о результатах тоном “я же говорил”. Ничего по-настоящему серьезного, пройти лечение необходимо, но прогноз благоприятный.
— Не смей упоминать это имя при моих родственниках!
А жаль, третья рука для матери тройняшек могла бы оказаться настоящим спасением!
Я представила, как капли воды могут скатываться по этой коже — гладкой и загорелой, как в рекламе какого-нибудь мыла, и поняла, что душ срочно нужен мне — холодный!
— Тебе передали, — произнесла я, приближаясь, и выложила на стол нарядный голубенький стетоскоп из игрушечного набора. — Просили, правда, с возвратом, когда свой найдешь.
— Три года, — пробормотал Бронислав Рогволодович, когда, еще в квартире Макса, я явилась к мужчинам со своей светлой мыслью. — Четыре известных даты. Три домика. Да мы, если повезет, и засланца вашег…
— Погоди… Всё, третий пошел. Можешь орать! — великодушно пропустила её к окну, и от души хлебнула из кружки остывшего чая.
— Я вас боюсь, — мрачно объявила она. — У вас тут поветрие! Вдруг, это заразно?!
— Спасибо, что позвонила мне, — неожиданно произнес он.
Не больше тридцати секунд понадобилось Максу, и это спасло меня от постыдного приступа рвоты.
— Маньяк, — понизив голос, сообщил вновь прибывший, будто выдавал какой-то серьезный секрет. — Вот только топор дома забыл, не обессудьте.
Она больше не полыхала раздражением, и ее задумчивость, вольно или невольно передалась окружению, а я задумалась — это особенность главведьмы, или просто у госпожи полковника такая мощная харизма сам…
Когда за ночную горничную остается Лада, я еду домой со спокойной душой.
— А что? Интересуешься? Хм, любопытно… как часто и в каком количестве?
Так что к месту трудового подвига я ехала свежая. Но злая после бессонной ночи. Того и гляди, что-нибудь упущу, допущу, задушу… Хотя последнее — из другого ряда. А жаль. Сегодня бы я да.
Спасибо вам, силы небесные, что я не пообещала Балоеву трудоустроить его дочь вот-прям-щас. Только необученного администратора при важных гостях базе и не хватало!
Какая-то я не внезапная стала. Не порывистая.
Новое “Алло!” в трубке было сказано уже другим — богатым, хорошо поставленным голосом.
В “Тишине” очень низкая текучка кадров. Почти все, стоящие сейчас здесь, три с лишним года назад приложили руки к высадке Тихого Леса.
— Ни “что”, Елена Владимировна, а “кто”, — от проникновенного голоса собеседницы мурашки по спине бежали. — Вам напомнить, кто уволил горничную и официанток, слишком откровенно добивавшихся внимания …
Я варила кашу, когда Стас подошел ко мне и подергал за пижамную штанину.
Не хочу сказать, что мой нежный котик — сексистка, но… Кажется, она сексистка.
Что поделаешь, событий в провинции мало, и я злорадно делюсь тем, что имеется.
— Ле-е-ен, — медленно протянул мой сегодняшний личный стилист (седина — это последнее время очень модно!), и я каким-то образом поняла, что это она уже не мне. Вернее, не совсем мне.
Ярость ударила в голову, мир заволокла кровавая пелена, и последнее, что я отчетливо запомнила — это темные патлы стервы, восхитительно удобно легшие в руку, и прекрасный глухой звук, с которым она в…
Юлька хохотнула, я тоже посмеивалась. На эту битву я взяла самоотвод — украшать я не люблю, я люблю лежать кверху пузом на диване, и чтобы всё вокруг мерцало и переливалось.
— Кстати, мне показалось, что она выглядела старше. Лет на двадцать пять. И Ада… — он оглянулся на Адку, оккупировавшую подлокотник дивана.
— Нисколько, — созналась я и поболтала ногой. — Мы намереваемся сперва завтракать, а уже потом — собираться.
Умолять и просить родителей передумать, я не стала — собрала пожитки и отчалила из отчего дома на квартиру. В конце концов, я давно уже была самостоятельна, на равных с родителями покупала продукты и…
Я улыбнулась — они ничего не афишировали, но, похоже, катание верхом прошло удачно!
Слава богу, демонстрировать методику прямо сейчас никто не собирался, просто запасливый дядюшка подготовился на случай возможных неожиданностей, но…
— Лен, не разбудила? Вроде вы в это время не спите уже? — уточнила мама бодрым голосом. — Мы тут с отцом подумали и решили, ну чего до весны ждать? В общем мы билеты купили, сегодня выезжаем. Ты не п…
— Когда ты сам внезапно свалился мне на голову, я решила, пусть сначала разрешится вся ситуация вокруг “Тишины”. Мне нужно было присмотреться, что ты за человек. Ну а потом… После… Кхм… — я прочистил…
— Слушай, — выдала я, пытаясь заткнуть наболевшим вопросом брешь в обороне. — Вот скажи мне, кем надо быть, чтобы назвать своего ребенка “Радомил”?!
— Мир… а почему тогда я ничего не почувствовала, когда эта рожа ведьминская уводила детей? — оказывается, моя голова еще могла что-то соображать, и вопрос назрел сам собой.
На его лице тут же нарисовалось такое характерное и обреченное “яа-а-ать!”, что я не утерпела, и сунула нос поглядеть, что же это Мирослава бесстрашного нашего Радомиловича ввергло в такую тоску-печа…
— А почему нет? — благожелательно улыбнулась Череда. — Мы к вам регулярно отдыхать приезжаем, почти свои уже, а тут вдруг какие-то странные телодвижения вокруг, персонал разогнали, охрана на воротах …
Дрогнули ресницы, сужая глаза, раздулись крылья точеного носа. И у меня внутри в ответ на это что-то протяжно и томительно екнуло. Должен бы уже иммунитет выработаться, а поди ж ты! Екает и екает, за…
Длинное шатенистое каре, как и предполагалось — дыбом, под глазами синяки от туши, которая хоть и стойкая, но не настолько, сами глаза — опухшие, болотно-зеленые и заспанные. На щеке — след от подушк…
— Мария Егоровна, извините. Я все понимаю, но это последний раз, честное слово, Ада завтра возвращается.
Я считала его скользким, наглым и не слишком-то чистоплотным в моральном плане. Он меня — стервой, готовой за деньги Родину продать.
Растекшись по кровати, как блинчик по сковородке, я пыталась собрать мысли в кучу и одновременно, против воли, проваливалась в какое-то подобие полудремы, чувствуя себя выжатой до предела, но при это…
— На самом деле все довольно просто и очевидно. Даже не пришлось слишком сильно копать. — Он посмотрел на меня каким-то странным взглядом. То ли колебался, то ли подбирал слова. — Наши, как ты изящно…
Прав он. Надо выдохнуть, а то так недолго и задохнуться.
— Очень! — хихикнула я. — Но я, правда, сразу предупредила, что тебе всё разболтаю!
— Обижаются — или у них принято обижаться? — осторожно уточнила я на всякий случай, и оба мерзавца фыркнули совершенно синхронно.
Официант в длинном фартуке и пирсингах вручил меню с благожелательной улыбкой и растворился в атмосфере, как чеширский кот.
Ах, как хорош ты, ПростоМир на фоне аутентично-темного дерева!
— Собери смену, пожалуйста, я минут через семь подойду.
— Да ладно?! Мирослав, мы аннулируем эту сделку, Радомилович, уж извините, но не рейдеру учить меня, как растить детей порядочными людьми!
Говорящий: у тебя совесть есть? А если найду?
Слова почему-то подбирались с трудом. И не столько даже потому, что тема была сложная для разговора с трехлетками. А…
— Не начинай, пожалуйста, а? Не надо этого всего.
— На шум прибежал, — Макс еще некоторое время побуравил Славика взглядом, и только потом перевел его на меня. — Услышал суету, и…
— Да меня Броня уже поставил в известность, — перебил будущий — мамочки мои! — свекр.
Крыша кочегарки… Бедная моя голова, она еще не вся поседела! С другой стороны, этот вырос, и мои, может, выживут.
Медвежий образ испарился без следа, мой начальник снова выглядел совершенно спокойным и невозмутимым.
Макс беззвучно хмыкнул: он, по-видимому, допускал и такое развитие событий.
— Потому что я приложил ее от души, — буркнул Мир. — Будет лежать смирная столько, сколько нужно..
Бурый медведь, расставивший лапы в середине комнаты, глядел на меня настороженно, явно не зная, чего ожидать.
Как это ни странно, не кукушечкой, а с места.
— Звоню сообщить, что мы с матерью выезжаем.
— Часть “Тишины”. Тот кусок, на котором находится источник. И пусть дальше делают с ним, что хотят.
Не мое это — все эти долгие переливания из пустого в порожнее. Я все таки человек действий: есть задача — выполняю. От многочисленных обсуждений побаливала голова.
— Как при чем?! — возмутилась я. — Ты со мной их носила? Носила. Рожала? Рожала. Кормила? Кормила. Воспитывала?.. извини, дорогая, но пока что у них отчество, по-моему, куда больше Аделаидовичи!
Я делала все быстро, собранно и, только стучась к соседке снизу, поняла, что стою перед ее дверью в одном тапке. Отметила это с полным равнодушием и продолжила стучать. Звонок у нее второй год не раб…
Девица наморщила веснушчатый нос, сделавшись похожей на готового чихнуть котенка — ладно, квиты!
Мое место впереди, и ехать придется вперед спиной, но я и так люблю. Рядом садится Орел, что логично, а третьим на неудобное место вместо Макса, по долгу хозяина, самовольно садится Мирослав, и у мен…
А затем там прозвучало что-то отдаленно похожее на удар газетой по макушке, Радомил сделал голос нормальным и полным достоинства, попрощался и отсоединился.
— Могу. Но у меня другой вариант. Глава службы безопасности Азоринвеста сейчас в Чернорецке. Предлагаю вызвать его и предоставить допрос специалистам.
Адка хмыкнула и нагнулась. Секунда, вторая — и непокорный замок сдался.
Хотелось плакать от жалости к детям, от острого беспокойства. Аллергия, пусть это просто аллергия, господи, пожалуйста, пусть это аллергия.
— Ага, — согласилась она. — Я так примерно и подумала — постарше меня, но помладше Лены.
Копания в интернете информации дали мало. Удалось выяснить только, что в Азоринвест Мир работал еще до нашего знакомства (интересно, он в те времена на деловые встречи тоже бритый, с серьгой и черепо…
— Оля, так было нужно. Я потом всё объясню, — хладнокровно пообещал он.
“Я не буду думать об этом сегодня. Я подумаю об этом завтра”.
Когда он встретился глазами со мной, я всем видом дала понять, как невыносимо я его презираю. Вот просто кушать не могу, как подумаю, что он на одной планете со мной!
Попытка сменить тему и выяснить наболевший вопрос провалилась, ну да не очень-то я и надеялась.
О, этот взгляд! Проникновенный, будоражащий, говорящий…
Интере-есные у вас, Мирослав Радомилович, представления об отпусках…
— Колобчат — чтобы всех не перечислять. Или Мирославичей — если вам так больше нравится, — предложила я. — Не подумайте, что мне жалко, я, конечно, поделюсь, просто любопытно. Вы же часа два с ними в…
— Ну, что поделаешь, — грустно сказал он. — Я всё понимаю. Идите…
Там мужики на подвиг собираются, надо им платочком помахать, что ли. И идти к окошку, вязать на пяльцах. Тьфу ты, на кухню — кашу варить.
Не удержавшись, я стрельнула оценивающим взглядом в даму: короткая стрижка, тонкие черты, умное, волевое лицо. Пепельно-русые волосы и синие глаза.
— А я — Лена, будем знакомы, — этим не по возрасту серьезным глазам так и тянуло улыбнуться, и я улыбалась, с удовольствием и от души. — Замерзла? Чай будешь?
— Так, секунду, погоди! Сейчас я ей телефон дам!
Поглощенная собственными новостями и переживаниями, я не сразу заметила, что Ольга больше не с нами. Что она сидит, уставившись стеклянным взглядом в смартфон, где открыто приложение аналогичное моем…
Первое, что бросалось в глаза в парковой темноте — это толстовка с живописно белеющим черепом, бритая голова и поблескивающая в ухе серьга.
Как жаль, что я уже давно и бесповоротно выросла из того прекрасного возраста, когда легко делаешь себе плохо, лишь бы только кому-то назло! И теперь моя преклонная душа требует комфорта и чистоты.
— А вот Стасик из троицы самый усидчивый и основательный. И его очень любят дети в группе и их родители. Ярик слишком быстрый и непоседливый чтобы производить впечатление, Олюшка — внутренний лидер и…
— Здорово, Колобок! — радостно гаркнул в трубку замначальника городского батальона ГИБДД Виталик Буров.
“Четвертый, ждите. Сейчас я получу инструкции”.
— Никак нет! Выйдите, пожалуйста, из машины!
Нет, не понять мне, темной, этих традиций!
— Лена, не смотри туда! — влез Мир, но опоздал.
Подумала и не стала. Ну его, завтра физиономия опухшая будет, а на работе гости столичные заявятся, а тут я вся такая красивая. А сапог вообще с ноги не слезает, потому что я его расстегнуть не могу,…
Я попыталась моргнуть, потом сесть — то и другое получилось кое-как.
В пятнадцать у него было побольше волос, не было серьги и татуировок, но был тот же задиристый взгляд, толстовка с черепом, куча какого-то металлолома на рюкзаке и общий вид ребенка, которого из школ…
— Славик, выйди! — “попросил” открывшего нам Всеслава Всеволодовича Мирослав очень сдержанным тоном, и тот, переведя дикий взгляд с меня на него, с каменным лицом шагнул в коридор, а меня тут же впих…
А я за него пошла бы и в огонь, и в воду, и ползком по канализационным трубам. Ни секунды не сомневаясь, что потом Макс придет и зверски накажет всех, кто загнал бедную маленькую меня в такие экстрем…
Возможно, в памяти просто слишком ярко сохранилось воспоминание о том, как он спас меня от насильников четыре года назад, и как хорошо и спокойно мне рыдалось на груди, обтянутой толстовкой с черепом…
У Макса выхода на ту сторону не было. Азоры, хоть и выяснили, что в Чернорецке обитает довольно большая община, установили это по каким-то своим косвенным признакам и, скажем так, следам деятельности.
— Алло! — хрипло отозвалась на мой призыв гарнитура, когда через полчаса я снова вернулась на курс, и названивала начальству.
Злопамятная моя так и не поладила с местным Кругом, хотя и Череда, и Дарья Игнатовна поглядывали на молодую ведьму алчно.
Это, конечно, если ее коллекцию бижутерии не считать — там, думаю, побрякушек на приличную сумму наберется, даже без учета “начинки”.
Пойти, упасть рядом с детьми и умереть трупом (при том, что спать банде оставалось от силы пятнадцать минут), либо запереться в ванной, и те же пятнадцать минут вволю порыдать?
— Я понял, Елена Владимировна, — буднично кинул Семен.
— Да, — добавил Бронислав, не подозревая, к счастью, о моих страданиях. — Я видел на улице камеры. Как долго у вас хранятся записи? С двадцать первого декабря могли остаться? Хорошо бы просмотреть, Е…
Нет, обычно ее каким-то там “расплохом” не проймешь, но тут девица моя сплоховала.
Он тащил меня все дальше, но все равно голос маньяка нас нагнал.
Святина то тряслась, как мышь, то дерзила, ее эмоционально штормило и бросало из крайности в крайность. А Череда по мере ответов становилась всё морозней.
Персонал базы отдыха, кольцом подтянувшийся к парковке, смотрел угрюмо, недобро.
Рассосался гадский узел в солнечном сплетении, мешавший свободно дышать, и финансовый вопрос, висевший надо мной Дамокловым мечом, потерял остроту.
Я знала, о чем он переживал. Пусть сейчас и не сезон, но база должна работать в штатном режиме, демонстрируя всем желающим, что у нас тут все хорошо и прекрасно. Вот только кое-кому мотаться сейчас п…
— Ой, всё! Ну… а отсушить что-нибудь кому-нибудь?..
А дальше мы до вечера увлеченно громили квартиру.
Нет, когда делегация вышла из машин и, построившись клином, то бишь, свиньей, направилась к нам, стоящим на крыльце (как будто с хлебом-солью, но без), у меня в голове и мыслей подобных не мелькнуло,…
Шумно выдохнув — горячий воздух щекотнул лоб — мужчина оставил мечты о погоне, и, взяв меня за плечи, слегка встряхнул.
— Пойдем, — Адка потянула меня за рукав. — У нас там мелкие охрану террорезируют.
Тройняшки замерли. Несколько секунд растерянно переглядывались, потом умоляюще уставились на отца…
Нет, не бог весть какие шокирующие откровения, так-то: вряд ли сопля, не достигшая возраста избирательного права, рассчитывала сама подмять источник. Логично, что она делала это для кого-то.
Но ведьма — полковник? А ведьмы-генерала у них там, случайно, нет?
Дорогой шеф, кажется, сам не верил, что по собственной доброй воле сюда явился, поэтому медлил на пороге, ожидая нападения и благовидного предлога для того, чтобы ретироваться.
Мир присоединился ко мне спустя буквально минуту, сел рядом и протянул термос, который, кажется, привез с собой Бронислав Рогволодович.
— Ваша избушка седьмая, — и переменчивому Всеславу Всеволодовичу вручили брелок с волком.
— Больше медицинский рекомендаций, вроде бы, не имею… Сам доктор сможет приехать только к середине недели, раньше никак. Велено держать в курсе, и обращаться за консультацией в любое время дня и ночи…
Вопрос Елистратова был настолько внезапным, что я некоторое время не могла сообразить, что за дети завелись у нас в “Тишине”, и что именно по ним интересует Макса. И только мучительные секунды судоро…
Духами моими. И тут одно из двух: либо мелкие утащили флакон, а старшая их покрывает, и тогда духов у меня скорее всего теперь нет, а вот это вот последнее скоро выветрится, либо в Адке наконец-то ст…
“Елена Владимировна”, попав под перекрестный прицел синих глаза, привычно натянула на физиономию улыбку и даже открыла рот, выражая полную готовность, но Всеслав не дал мне и звука пикнуть.
— Отпустим её и будем ждать, когда снова появится? Она, между прочим, чуть начальника твоего не скрутила, вчера у нас отметилась…
Всё равно такого вранья мне не нагородить. Как и не скрыть нательную роспись от человека, живущего с детьми в одной квартире.
Лифт еле полз и дребезжал на весь дом металлическим нутром — болтами, шайбами, роликами и тросами.
Взгляд Мира был безмятежен, как бездонное летнее небо. Синева, в которую как провалишься, так не сразу выплывешь. На мгновение он поймал мои глаза, и я чуть не провалилась. В последний миг удержалась…
Лада Мазукина — это протеже Елистратова и наша большая удача. Она живет в Лабазном, это полчаса пешим ходом до Тишины, выходит на смену, когда у нас полная загрузка, или когда нужна подмена, или еще …
Тогда, четыре года назад, Макс почти сразу обозначил намерения и ухаживал с присущей ему основательностью. Пару раз подвез Адку по делам войны за жилье — и внезапно вопрос, который мы решали четверты…
Хорошо, что на этот вопрос ответ у меня был. И стоило об этом подумать, как от ярости сводило зубы.
А в то же время эта злость была очень показательной — я уступила ему ответственность за наши жизни, вот что говорила эта злость. Потому что, завись решение проблемы по-прежнему от меня, я была бы хол…
Составив предварительную договоренность, я выслала Алисе смету и вернулась к обработке заказов и выполненных поставок. Опомнилась только в четыре часа, когда телефон запел “Ах Дюдюка, ох Дюдюка! Ябед…
Ну что ж, если Мирослав свой допрос закончил, то самое время мне приступить к моему.
Мигнула красная единичка на табло, открылись двери…
И я выдохнула. Расслабилась. Успокоилась…
— Я зайду? — прогудело в трубке голосом Бронислава Рогволодовича.
Я оценила их скептическим взглядом: глаза горят, ушки на макушке, хвосты пистолетом.
Я потерла ребра слева. Что-то мне как-то стало… странно. Беспокойно.
Филлипыч залихватски свистит — и кони совсем уж пластаются в беге, гудит под копытами звонкий лёд, замирает от восторга душа.
— Ага, — осклабился упомянутый Азор. — Я вообще ужасный экспериментатор!
— Ой, как будто это что-то плохое! Твоей “танковой дивизии” муштра еще ни разу не вредила!!!
— Что — ну? — я фыркнула и куснула его в ответ. — В общем, Адка того!
Мне очень хотелось с глубокомысленным видом протянуть: “ах во-о-от оно что!”. Но перебивать не решилась, только изобразила на лице озарение вперемешку с просветлением. Мир понятливо ухмыльнулся.
— Ага, — она снова выбила ногтями дробь по дереву. — И ты, получается, тоже?
Что нам с этим делать, любезные дамы и господа?
— Не вопрос, — напряжение из голоса Макса пропало. — Может, вам привезти чего? И вообще ты в “Тишину” с лазаретом, насколько я помню, собиралась.
Мир посмотрел на меня поверх детских голов голодными, несчастными глазами, но спустил на землю Стаса, затем Ольгу Мирославну, и пошел, куда тащили. Они ж помогали!
Мир перевернул нападавшую и отвел волосы, частично скрывавшие лицо, и теперь было видно, что ей лет восемнадцать, не больше — а то и меньше.
Я мстительно ткнула его в разрисованный живот, и Мирослав повалился на спину, утягивая меня за собой. Борьба была недолгой и с весьма неожиданным исходом. Потому что футболка таки оказалась на мне, М…
— У вас и доказательства, я полагаю, есть? — холодным, как скальпель патологоанатома, голосом поинтересовалась она.
— Я лично гарантирую безопасность свидетельницы, — Очень Неприятным Тоном сообщила Череда. — Если с ней что-то случится, Ведьмин Круг признает все ваши претензии, как обоснованные.
Я локтем ощутила, как он дернулся и напрягся от такой новости, а емкий и нецензурный комментарий предпочла не расслышать, и невесело кивнула, подтверждая — да, я не шучу.
Телефон пикнул разорванным соединением и погас экраном.
— Есть у меня предположение, что Святина эта — одноразовая. Не то чтобы совсем, но… под конкретную акцию. И для этого дела специально подбирали максимально неблагополучную, чтобы, во-первых, от велик…
Желание дать ей по ушибленной башке лопатой становится непереносимым.
— И для некоторых особо мнительных повторяю, — в голосе, от которого у меня периодически начиналось усиленное мурашкообразование, прорезался яд: — мы не собирались отбирать базу у законного владельца…
Новогоднее настроение безудержно поползло вниз.
Череда не по форме приехала. Рослая, дородная. Не тучная, но в теле. Очень светлая кожа — и очень яркая помада. Коротенькая шубка поверх делового костюма, темные волосы поверх черного меха.
Бронислав достал телефон — и на парковке заиграла бодрая мелодия.
Если эта падаль с ним что-то сделала — встану и добью!
К обеду я поняла, что обеда у меня, пожалуй, сегодня не будет. А еще, что больничный — это гораздо хуже отпуска. С одной стороны, ты и не отдыхаешь толком, а с другой — твои обязанности, ввиду кратко…
— Это не болезнь, Лена, — повторил Мирослав. — Потому что они не люди. Потому что я — не человек.
Я благородно подавила смешок: смотреть на человека, впервые примерившего своё имя в качестве чьего-то отчества, было забавно.
Дурнота, вроде бы уже отступившая, вдруг вернулась, да и наблюдать за тем, как «дядя Бронислав» допрашивает ведьму, по прежнему не было то ли желания, то ли сил. И не то, чтобы он собирался и впрямь …
Вот только сейчас от негромкого шелеста ткани (он там раздевается, что ли?!), я против воли стиснула ноги, между которых внезапно стало жарко и томительно. Отвернулась, зажмурилась, вжалась в спинку …
Забыл кое-что, ага. О-очень личное! Не в “Тишине” правда, а, простите, во мне, и не сейчас, а четыре года назад. И возвращать это я вообще ни разу не планирую! Но вот кое-какие объяснения кое-кто мне…
Если он Аду хоть чем-то обидит… Хоть как-то, хоть намеком попрекнет или заденет…
— Позвольте, Всеслав Всеволодович… — начал Цвирко, но Елистратов прервал его коротким жестом.
Тогда я решила — пусть все течет так, как течет. Рано или поздно река жизни куда-то нас вынесет.
Я свирепо раздула ноздри, подавая признаки жизни. Однако обращение звучало довольно успокаивающе.
Меня отдергивают, и сумку, кажется, на всякий случай еще раз проверяют.
Я все также молча ткнула в ту сторону, откуда меня приволокли.
Какую ночь я проведу дома, без экстренных побудок и немедленных эвакуаций в любые дебри, только быстро?
Обида жгла изнутри и закипала в слезных протоках кислотой.
— Хоть завтра в космос, — широко улыбаясь, сообщила мне медсестра, выдавая результаты анализов, и я смогла ответить ей только слабо дернувшимися уголками губ.
Я выплыла за ним вслед в коридор, к самым дверям.
— Стетоскопа, — машинально поправила я, впервые, наверное, за все время подав голос. Господи, откуда они эти слова берут вообще?
Мол, не то что у дорогого Артема Денисовича, у которого договора не исполняются! У меня-то всё как часы!
Понятно, что мы не так делали — мы не привлекали родственников, охрану и сторонних специалистов!
— А я всё хотела тебе позвонить и боялась, что помешаю! — призналась она. — А за мелких ты не волнуйся, я бабушке Маше уже звонила, утром они без капризов собрались, вещи она все нашла, такси решили …
— Бред, — устало прокомментировала Череда.
Дыхание обожгло ухо и пустило россыпь мурашек от него и вдоль позвоночника.
В гардеробе отыскались симпатичные брючки и в каком-то смысле весьма фривольная блузка, строгая под пиджаком, но без оного весьма себе свиданственная!
Какова статистическая возможность одной девушке напороться в парке на двух насильников? Может, они из враждующих группировок? Место не поделили, вот и…
Макс поморщился. Он явно предпочел бы, чтобы это маленькое обстоятельство не упоминалось.
Стук в дверь вмешался дисгармонией в сердечный ритм.
— Да что ты говоришь? — изобразила я неубедительный энтузиазм.
— А у вас есть номерной фонд без подъезда? — вальяжно поинтересовался уже заселенный Всеслав Всеволодович, тот, который шел от машин первым, и мы с Ритой дружно оглянулись туда, где на стене висела ш…
Смахнуть пыль — поправить ровно стулья — вскрыть упаковку с водой и расставить бутылочки — слава богу, всё на месте! Проверить чайные принадлежности в соседней комнате (а вдруг понадобится?).
Из-под этих камней ручей теперь и вытекал. Чистый, искристый, всегда холодный — как и положено любому уважающему себя подземному роднику. Поросший по берегам хрупким колким льдом по зимнему времени.
Про герань, наверное, можно было бы и рассказать при случае.
— Да у нас сегодня акция! Родившим двоих — третьего в подарок!
И по тому как скривился Мир, я поняла, что ему только что с невиннейшим видом наступили на больную мозоль. Потому что он, родной отец — пока что только “дядя доктор”, а вот эта… шельма лысая — уже “д…
— За… за-а… за непристойное пове… де-дение на рабо… бочем месте!
— Не трогай Елену Владимировну, — вполне корректно, но с намеокм попросила я..
— Прекрасно выглядите, Елена Владимировна!
— Почему? — Ольга даже растерялась от моей категоричности, а я начала понимать, чего мне на самом деле следовало всё это время бояться. — Вы не любите животных?..
А в дверях он разминулся с Мирославом. Свято место пусто не бывает, подумалось мне, когда Азор опустился на нагретую скамью рядом со мной.
Ольга смотрела на племянника с умилением и гордостью: ну, какой же умничка!
— Вот так, — удовлетворенно произнес он, — Надо желать спокойной ночи.
— А маги тоже есть? — позволила я себе пустое любопытство — расширять мировоззрение, так расширять!
— Не начинай, а?! — скривился Мир, словно откусил разом половину лимона.
— А вы ждали? — бросил острый взгляд на моё начальство Бронислав.
— Ага, а пока ты отвлеклась, расскажи-ка мне, что на этих фотографиях?
Один синий глаз открылся, сверкнув нереальной радужкой даже в темноте, и смерил меня с головы до ног.
Мирослав Радомилович изъявили желание принять участие в семейном событии, а вот снять костюм желания не изъявили. Ну, ничего! Собственный опыт он всяко полезнее, чем чьи-то там досужие советы. А пятн…
— Итак, повторяю вопрос: что за дрянь у тебя на коже и что мне с ней делать?
— Завтра, — заверила я. — Спасибо, что выручил, родина тебя не забудет.
“Господи, да катись ты уже!” — взвыла я мысленно, а вслух лишь улыбнулась и взглядом указала гостю в направлении двери.
В “Соловьиных Родниках” сотрудников “Тишины” любили. Елистратов умел делать деньги и охотно вовлекал в этот процесс заповедник.
— Сейчас я ее в чувство приведу, — вздохнул Мир.
А не поработать ли вам, елена Владимировна?