И чужие незнакомые руки гладили мои волосы, сжимали плечи, похлопывали по спине и проделывали все прочие манипуляции, теоретически призванные, успокоить рыдающую девицу. На практике девица успокоилась только тогда, когда сил рыдать уже не осталось.
А теперь мы все вместе ехали в авто, и Ада с таким мрачным и суровым лицом смотрела в пустоту, что я шестым чувством чуяла — опять мечтает о ружье.
Приняв решение, я не склонна была его менять. Вперед, только вперед, не считаясь с трудностями!
— Да ладно?! Мирослав, мы аннулируем эту сделку, Радомилович, уж извините, но не рейдеру учить меня, как растить детей порядочными людьми!
Прав он. Надо выдохнуть, а то так недолго и задохнуться.
— А зачем она тебе? — вкрадчивый голос кружил голову, поцелуи обжигали, прикосновения путали мысли и атрофировали дар речи.