Все цитаты из книги «Новая история Колобка, или Как я добегалась»
— Каждая сама по себе, хаос, стихия и дурь в башке. Одна курит религию, и ладно бы православие — так нет же, язычество. И наше, славянское ее не устраивает, у нее в голове скандинавские боги табунами…
Ада терпеливо и старательно отвечала на вопросы, не злясь, что они скачут вразнобой и повторяются по несколько раз.
Адка мнется, и я вижу, что она мучительно хочет соврать, но под моим взглядом не решается.
У Мирослава и Всеслава фамилия общая — Азор. Интересно, она польская?
Увидев меня, Игорь свернул с маршрута и, перешагнув через декоративные кусты, цапля длинноногая, оказался в пределах шаговой доступности террасы, с которого я созерцала двор “Тишины”, аки красна деви…
Уже выруливая на шоссе, плюясь грязным снегом из-под бешено крутящихся колес, я сообразила, что так и не нажала кнопку вызова, чтобы позвонить в полицию.
— Лен, пойдём, потанцуем, — блеснул глазами тот давнишний мальчик, вымахавший в здоровенного коня, и поймал меня за ладошку.
— Мир, ты свинья! — свирепо сообщила она вместо традиционного “алло”. — Как ты мог?! Как… Господи, у меня в голове не укладывается! Это не семья, а Кунсткамера! Я думала, у меня хоть один приличный б…
— Спасибо, да, Аде просто надо еще на прием завтра с головой. А там, наверное, и переберемся.
И когда мы уже согласовали все детали, был короткий взгляд Бронислава на Мира, досадливое выражение в ответ, и насмешка на лице старшего Азора.
— Я видела, — призналась Ада, и веснушки на её носу побелели от напряжения. — Это она пыталась увести детей.
— Прости, но “Рогнеду Радомиловну” тебе не перебить! — рассмеялся в ответ Азор, и я с сожалением вынуждена была признать, что да, Рогволод Азор положил меня на лопатки не напрягаясь.
— Как — спят? Еще же только девять вечера!
Песенка была привычная, мотив родной. Но что поделать — Лора Федоровна нам жизнь осложнить может запросто, а юриста нашего, Артема Цвирко, я терпеть не могла и имела по этому поводу полную взаимность.
Не то чтобы нас прямо напугали и повергли в панику намерения Азоринвеста. Мы на счет этих намерений и раньше не заблуждались, да и в бизнесе тоже не первый год. Вот только осуществить их будет не так…
— И именно сегодня! — произнес Елистратов наконец, явно задушив все другие слова, что рвались наружу.
— До — чего? — я трепыхалась на поверхности из последних сил, отчаянно не желая погружаться в пучину невозможного, сверхъестественного и нелепого.
По загорелой коже причудливо змеились тонкие линии.
Мирослав повиновался, злобно хлопнув дверцей (могу поклясться, что в мой адрес).
— Ты чего пешком-то? — с беспечным видом забросила я удочку.
Стекло опущено, синие глаза смотрят снизу вверх. Без улыбки. На “ты”.
Взгляд мужчины подо мной был полон недоумения.
— Со свадьбой пока не ясно, — ответил более хладнокровный, чем я, Мирослав.
— В Круг — это хорошо, — пробормотал Бронислав, медитируя на фотографию как заправский ведун, резко переквалифицировавшийся из альтера.
На самом деле, меньше, конечно — но могу же я “забыть”?
Потом, после родов, они приехали-таки проведать внуков. Радости не было никакой. Слишком много между нами осталось не прояснено, слишком много точек было не расставлено. Но я стиснула зубы, и перетер…
Потом, конечно, суровые комендантские меры себя изжили (очевидно, сам маньяк испугался того, что он еще и маньячить не начал, а о нем уже все знают), а шутка осталась. Упоминание “маньяка с топором” …
Он разулся, поставил сумку на длинном ремне и послушно скрылся в ванной.
Держалась девчонка ко мне боком, прятала лицо и… Я не могла понять, она боялась меня или стыдилась того, что наделала? Хорошо бы, второе. Тогда еще не всё потеряно.
Я сглотнула. Ну… от двух махоньких глотков непоправимого тоже не случится, верно?
— Спасибо, дядя, — пробормотал Мир, таким тоном, что даже я отчетливо поняла, что он на самом деле подразумевал под этим “спасибо”.
Ну да, логично, если уж меня разбудили — то и Ольгу надо звать.
— Я сам впустил, — Макс был мрачен. — Представилась курьером, сказала, что привезла документы из мэрии…
Утро трудового дня началось традиционным бедламом. Дети-жаворонки способны внести оживление в любое утро, особенно, если мама их — сова из сов.
— Кракена! — на этот раз от моей реплики закашлялся кто-то из мужчин.
Я потрясла головой, вытряхивая из нее дивную чушь.
Краем уха слушая обсуждаемые стратегии, я присела на диван рядом девчонкой.
Так что я продолжала перегораживать ему путь и смотреть волком.
Телефон зазвонил, когда мы с Адой почти скормили троице полдник.
— “У меня младшую пронесло, я сегодня не могу! Девочки, кто-нибудь заговор от поноса знает?”, — подхватила эстафету другая.
— Уж поверь, что-нибудь бы придумала. Три года как-то справлялась!
Максим подтолкнул меня нетерпеливым взглядом — “не телись, рассказывай!”. Я поморщилась, и рассказала. Во-первых, моя семья — моя персональная ответственность, конечно, но Максим сильнее, умнее и дал…
Мы все ждали, когда Елистратовская благотворительность окончится провалом. Она закончилась тем, что щуплая горничная забрала себе треть от всех ночных дежурств.
Хорошо, что Мирослав проснулся и ушел с полчаса назад. Могло бы выйти неловко. И если раньше я только подозревала, что жаворонковские гены в моих птичках — его наследственность, то теперь имела неопр…
— А мне — без, — снова улыбнулся бедной Викентьевой Мирослав… Радомилович.
— Что там за дрянь налита? — уныло поинтересовалась я, лишь бы не говорить (и не думать) о насущном.
Я сморгнула, выныривая из воинственной меланхолии. Перевела взгляд с одной на второго.
— Лена, хотите кофе? — участливо прервал мои размышления Бронислав.
Еще раз спасибо тебе, боженька, что дал человечеству вздернутую бровь — вместо тысячи слов.
— Прошу прощения, мне нужно сделать еще один звонок.
Новицкий молча кивнул. Машина рыкнула мотором и свирепо вгрызлась в дорожное полотно.
Сильные руки стиснули меня за плечи и без усилий вздернули вверх.
Первым не выдержал, как это ни странно, Всеслав, хотя по всем законам отвечать следовало бы Елистратову.
— Мир… Ми-и-ир, — тянула я, задыхаясь. — Стой. Не надо!
Теперь мне хотелось схватить обоих за шкирки и растащить в разные углы.
Наш план был прост. Прошерстить даты на предмет частых повторов и вывести несколько имен с допустимой статистической погрешностью.
— Скорее всего аллергия, — сделала вывод врач, осмотрев всех троих, что почему-то ни капельки не облегчило мои душевные терзания. — Не инфекционное точно.
Я сосредоточенно жевала мясо, внимательно слушая Бронислава. Если физиономия у меня при этом стала такая же серьезная, как у Ольги — выглядело это забавно.
— В общем, поджоги и прочие бандитские наезды — это не наш стиль, Лен. — Мирослав снова вернулся к нашему камню преткновения. — Я не только для тебя это говорю, и понимаю, что как только за мной закр…
— Это моя работа, Мирослав Радомилович, — благосклонно отозвалась я с самым великосветским видом, мысленно всё ещё переживая сладкие молнии, разбежавшиеся от его губ.
— Ты рассказывай, рассказывай, душа моя, не стой, потупив взор! — подбодрила я свою няню, подругу, подопечную, старшую приемную дочь и младшую названную сестру в едином лице.
Едой пахнет, теплым ужином, и от этого запаха наворачиваются слезы: я, оказывается, так голодна! Я так хочу есть!
Я потрясла узкое девичье плечико чуть сильней. Нет реакции.
Я чувствовала себя немного дурой. Вот тебе и сильная, и независимая, а чуть что всерьез припекло — поскакала как миленькая искать защиты у мужика и переваливать проблемы с больной головы на здоровую.
— Ну, как вы тут? — спросила я у Марии Егоровны, когда бурные детские восторги “ура-мама-приехала-так-давайте-же-задушим-ее-в-объятиях-скорее” утихли, и я обманным маневром услала их с кухни.
Я нашла в себе силы ответить вздернутой бровью.
То ли она сама не знала, что “вообще”, то ли ее не особо пока до таких вещей допускали — я не поняла, но это было не очень важно. Беседа мало-помалу двигалась в нужном мне направлении.
Да даже и не слегка, пожалуй, а как следует.
— Доброе утро, Елена Владимировна! — Рита аж на своем месте подскочила мне навстречу.
И в мессенджер улетело сообщение: “Мам, пришли мне фотографий Мирослава в юности, ну тех, которые ты не любишь!”
— Это и мои дети тоже, — мягко вклинился Мирослав в мои мысли.
Мол, юна ты еще, девица, и зелена, и жизни не знаешь!
На глазах уже блестели слезы, хотелось броситься на Мира с кулаками. Это все он виноват! Все из-за него!
— Выпендриваться с именами — еще один семейный признак! Знаешь, как Ольку на самом деле зовут? Рогнеда!
В комнате зашлепали чьи-то босые лапки, и я вынырнула из оцепенения.
Стоило мне сесть в машину, как зазвонил телефон. Я долго смотрела на имя звонившего, прежде, чем взять трубку, но потом все же со вздохом нажала прием вызова. А все виноваты отдельные маньяки, утверж…
Собственно, и не получилось. Он нагнал меня дома, на кухне, когда, уложив спать гоп-компанию, мы в четыре руки взялись за ужин.
— Все это возможно благодаря энергетическим каналам.
— В таком состоянии за руль не пущу. Садись.
— В смысле — не знает? Чего не знает? — я с некоторым подозрением разглядывала Мира. — Слушай, а такие вещи о себе вообще можно не знать?
— Нет, — нахмурился Макс, пытаясь прикинуть варианты. — Ничего подходящего я в квартире не дер…
— Ну и спи, раз хочется, — одобрила я. — Вечером заеду. Привезти чего-нибудь вкусненького?
— Тогда уж и вы зовите меня Леной, — вынуждена была предложить я, чувствуя, как обваливается еще один кусок тщательно выстроенной мной стены.
— В том числе и Викентьеву, — согласился Макс. — Ночью нападавших было не меньше трех.
Я бы могла с уверенностью сказать, что через Аделаиду Константиновну Всеслав Всеволодович сможет получить только кондратий на свою голову, причем куда быстрее, чем думает, но встревать не стала.
Подъездная дверь хлопнула за спиной, заставив вздрогнуть, свет на первом этаже не горел, каблук соскользнул со ступеньки, я пошатнулась и маньяк любезно поддержал меня под локоть, заставив покраснеть…
“Первый!” — радостно объявил врач за синей шторкой и я залюбовалась нимбом от хирургических ламп на его шапочке. Почти сразу же воздух прорезал пронзительный детский крик, от которого сердце сжалось …
— Мирослав Радомилович, вы здоровы? А то мы ведь к доктору сейчас едем — он как раз знатный специалист по больным головам…
Я прижалась виском к стеклу и смотрела вниз, чувствуя, как губы сами собой, абсолютно неконтролируемо расползаются в улыбке.
— Не опаздывайте на прогулку, Мирослав Радомилович! Я уверена, вам понравится!
— Ме… ме… — всхлипнула, — Меня Ма-макс ош-ошт-оштрафовал!
Дверь закрылась, и снова внимание хищниц с противоположной стороны сконцентрировалось на мне.
Руки сами потянулись вытащить из ушей сережки.
Тройняшки с утра сегодня были несносны просто на редкость. Одеваться — не хочу, умываться — не буду, есть — это вообще лишнее.
Елистратов, мой родной Елистратов, стоял посреди комнаты среди обрывков штанов и смотрел на меня исподлобья.
В “Тишине” дым стоял коромыслом. Отличный, вкусный, кедровый дым: топили бани.
— От этого с ним бывает тяжело… — “бывает”, да. Лорочка сказала бы, что я мастер преуменьшений!
— Мы рядом! — утешил его сострадательный Мир, и, слегка впихнув меня в свой номер, тут же, без предупреждения, обхватил ладонями мое лицо и впился поцелуем в губы.
Он стоял на пустынном больничном крыльце. Все так же в одном костюме. Он ведь даже не потрудился накинуть пальто, когда подобрал меня в “Тишине”. Только что пошел снег, и теперь ледяные кристаллики к…
Мир усмехнулся как-то кривовато, а я отвернулась к разделочному столу. Щелкнуть кнопкой чайника, достать чашки, проверить есть ли заварка…
Мир, наконец осознав, что я серьезно намерена общаться, со вздохом уступил. Уселся на мой стол, притянул меня к себе.
— Получается, мадам подалась в бега, ориентировочно, после провала малолетней ведьмы Ирины? — прожевав, задумчиво уточнила Ольга.
— Спасибо, Валентина Семеновна. Не стоит. Все, представление окончено, все за работу. Я вернусь через час.
Действительно, и не поспоришь — раз все проснулись, надо совещаться. Логично.
Некоторое время после того я еще бежала в колесе, пыталась всё успеть, быть идеальной во всем… а потом расцепила сведенные судорогой зубы и руки, и позволила себе расслабиться. Ада решительно оттерла…
— Вечером позвонишь и отчитаешься! Обо всём. В том числе, как ты вчера с Мирославом нашим Радомиловичем Азором покаталась!
Музыка льется в полутьме, манит и завет. Колдовски лампочки бросают разноцветные блики, не разгоняя темноту, а наполняя ее волшебством. Я плыву в пространстве, лишенном гравитации, удерживаемая на зе…
— Проверь, — велела Татьяна Федоровна ближайшей сподвижнице.
Я шмыгнула носом, понимая, что вот-вот не удержу, и начнется слезоразлив.
— Ну? — поцелуй закончился легким укусом.
Мирослав явно понимал, что у нашего с Игорем диалога был второй смысл, требующий знания контекста, но предъявить ничего не мог — даже если о контексте и догадывался.
— Лен, Лена, ты тут? Лен, приди в себя. Ну, давай уже, возвращайся, милая!
Брови сдвинулись на переносице, а мне на лоб легла холодная рука.
Не спрашивайте, зачем мне пачки соленых невест.
Так и есть — по всей физиономии кровавые разводы. Никаких открытых ран вроде не видно, зато в ноздрях виднеется запекшийся кровавый ободок, почти черный в скудном дежурном освещении. Судя по всему, к…
— Да все там, — вздохнул с облегчением Макс. — Уехали. Текущий конфликт, вроде как, разрешен. Ирину забрали, лес восстановить помогут, со своими нарушительницами разберутся сами, и ты знаешь — я верю…
— До всего. Чтобы подсчитать, насколько велика вероятность завести детей у пары со смешанной наследственностью. Нам поздновато, не находишь?
Синие глаза оторвались от фото и поднялись на меня. Омуты, а не глаза. Я подперла подбородок кулаком.
— Нет. Убъетесь — вам потом ничего, а мне Михалычу отчитываться! — аргументы Новицкого были безупречны.
— Сравнение не лишено смысла, — миролюбиво согласилась Татьяна Федоровна. — Сидели на своем Елистратове, как собака на медведе: и сам не гам, и другому руку по плечо отгрызу!
Божечки мои, как так вообще получилось-то?
А теперь мне предстояло сказать это всё маме. Спокойно сказать. Доходчиво и убедительно. Так, чтобы они поняли, что это моя взвешенная и обдуманная точка зрения, а не эмоциональный шантаж обиженной д…
Я сама не заметила, когда Адка перестала быть наемным работником и стала членом семьи.
Выглядели они, кстати, абсолютно обыкновенно, никакой особой силы от них не исходило, да и вообще… Бижутерия как бижутерия, кое-что — явный авторский хэнд-мейд, часть и вовсе обычного потокового прои…
Понимая, что отпихнуть более здоровых Макса с Адкой, не смогу, я без стеснения навалилась на спину Мирославу.
— Но ведь нашел же, — весело возразил он. И шагнул на еще одну ступеньку.
По необъяснимым причинам, у нас с Елистратовым была мгновенная и обоюдная эмпатия. Сексом тут и не пахло, максимум — я могла словить эстетическое любование этой небритой рожей, когда владелец удосужи…
Утро пятницы началось с приготовления молочной каши и малодушных размышлений: готовить обед сейчас, или потратить это время на уборку перед возвращением Ады, а потом поступить, как мать-ехидна, и пок…
Спустя сорок минут я уже мчалась на такси в “Тишину” — забрать машину, переговорить с Максом, раздать ц/у и скорее, скорее обратно. Температуры у детей не было, ничего нигде не болело — но это же мои…
— Не ленись, сходи за своим! — назидательно заметила я Мирославу, я психанул, Радомиловичу.
Выбить более-менее удобное расположение по отношению к городу не удалось даже Максу, и жить там Ада не стала, слишком неудобно добираться в университет, но Елистратов и тут показал себя молодцом: под…
Злость поднялось мгновенно, как пена на кофе: только что был благородный напиток, и вот уже — затопившая всё грязная лужа.
У этого процесса был только один плюс — он длился недолго.
Эта. Женщина. Причастна. К попытке похитить моих детей!
Ему сегодня “пораньше” не светило. Ужин, банька, водочка, дев… Перебор. Девки на территории были строго запрещены, специализация у нас другая, семейная, и за допущенных на территорию работниц эскорта…
Я бы соврала, если бы сказала, что сразу его узнала.
— Да ничего, им не во вред, они здорово застоялись в последнее время! — Филлипыч возник рядом, довольно щурясь.
Я потерла грудь, пытаясь сформулировать, что же меня так беспокоит.
— Нет-нет, ничего! — быстренько открестился от собственных слов Мирослав, а я изобразила на лице возмущение столь гнусными инсинуациями.
Не верить было сложно: зарево на полнеба ночью видели все. Кто не лично, тот на городских новостных сайтах.
— Здравствуйте, Елена Владимировна Колобкова, родственница Аделаиды Константиновны Звенской. Сто пятая палата, лечащий врач Семенов Николай Николаевич. Я не могу с ней связаться, вы не подскажете, гд…
— Как вас вообще сюда занесло? — уточнил он между делом. — Вы же, вроде, к врачу собирались и потом сразу домой, спасать от меня детей?
Адка просочилась на своё место. Села. Уставилась на Мирослава в упор, не мигая.
— А если ты так хочешь побыть теткой, — продолжил Мир, — То спустись в игровую комнату отеля и подмени Бронислава с детьми. Он мне срочно нужен, не оставлять же их с охраной? Бронислав тебя проинстру…
Перед катанием у меня выдалось всего минут пятнадцать свободного времени, и употребить его следовало с толком. Я и употребляла.
— Угу, в секретариате сказали, когда выпишут, справку обязательно принести, а пока — болеть спокойно.
— Лена, “Азоринвест” не имеет отношения к пожару. Мы вообще предпочитаем вести дела исключительно законными методами, в отличии, кстати, от вас, потому что я иначе никак не могу объяснить то обстояте…
Молока надо будет ей за вредность купить, вот что.
— Не дают, — мурлыкнул этот шут, таки-и-им голосом, что у меня снова дернулись пальцы, низ живота и сердце.
Ада была бледна, отчего отчетливые проступил боевой раскрас из веснушек, а белобрысые косы воинственно топорщились.
Стоп. Это он к чему клонит?! К тому, что те, кто сжег лес, пытались похитить моих детей?!! Нет, скажите на милость, как я смогу два раза их четвертовать с особой жестокостью?!..
— Ага, — я вроде и не хотела, но удержать сарказм внутри Леночки не смогла. — Домики покрасить!
— Вы же видите, у меня все в порядке, — ядовито отозвался оный. — мы можем ехать дальше?
— Мирослав Радомилович, нам нужно пройти немного дальше.
Я бессильно рассмеялась в фейспалм. От сердца отлегло. Господи, какое это счастье, когда рядом есть человек, которому можно просто и незамысловато доверять!
— Ты не похож на китайца, — сказала я и снова вздрогнула, на этот раз — когда его руки вместо того, чтобы снова коснуться моей головы, легли мне на талию.
Мягко щелкнул ремень безопасности, машина мигнула огнями и начала выбираться со двора.
Да… А я-то считала себя неплохим начальником!
Ога, я поняла по вашим кислым щас, что это нетипичное решение, но хорошо бы разъяснения разъяснить! Для неофитов.
— В смысле? Вы что, хотите сказать, что она, одна и необученная, удержала натиск малого круга?
— А она не того… не помрёт? — Ада задумчиво сколупнула грязевую брызгу налипшую на штанину. — Это было бы нехорошо…
Иулия Всеволодовна Азор, врач-реаниматолог, сама кого угодно была способна дать или не дать в обиду. А уж как взлелеять могла — м-м-м, любо-дорого посмотреть.
Ненавязчивая музыка, уютный полумрак. Разноуровневые разноцветные лампочки свисают с потолка, похожие на пробирки — то ли с колдовскими зельями, то ли с геймерскими эликсирами.
— Да что ж это за мать-то такая, детей на чужую девку бросила, шляется невесть где до ночи… — почтенная пенсионерка бухтела как бы себе под нос, но так, чтобы я точно услышала.
Да! Подруга, ты запасливое золото, я тебя люблю! Было бы отчаянно неловко, не окажись сейчас у Наташки ни бинтов, ни антисептика.
Ритка. Да чтоб вас всех! Ритка! Маргарита Леонидовна Викентьева, стальной характер, железная хватка, нарадоваться на нее не могла — надежнейшая сотрудница!
— Спокойной ночи, — проворчала я, невесть чего стесняясь. Вчера вот после душа в безразмерном халате — не стеснялась, а очень даже наоборот, чувствовала себя вполне себе воинствующей амазонкой, а сег…
Я была морально готова к владелице эзотерического магазина, и врач-педиатр у меня удивления не вызвал, и даже та, инстаграмная, красивая, как профессиональная содержанка, укладывалась в живущие в мое…
— Как же вы это допустили, Татьяна Федоровна?
И я лежала, не шевелясь, не дыша. Кажется, целую вечность.
— Какой грузовик? А-а-а, так если вы то место хотели посмотреть, это вам с другой стороны заезжать надо было — возле Осиповки стремнина, лед промывает… А вы от Лабазного приехали, там отмель, Елань ч…
Насильник замер, будто и впрямь подчинился приказу.
Угроза, однако, маман, неэффективная! Посмотрю я, как долго вы продержитесь на одной лестничной площадке с Ольгой Мирославовной и Ко…
Листая меню, я чувствовала себя странно. Отчасти — вырвавшимся из-под надзора подростком, отчасти — беглым преступником. За последнее время я успела забыть, как это, выбраться куда-то не по работе и …
— Наши с тобой отношения касаются только нас, — спокойно и твердо сказал Мир. — Никто тебя ни под какой венец не потащит, не спросив твоего мнения. А отец… Это не его дело.
— Чисто внешне альтеры от людей ничем не отличаются, если прячут каналы, — заверил меня господин Азор. — Еще что-нибудь интересно?
От сдержанно-крепкого рукопожатия теперь горела ладонь. Я старалась не глазеть на него, но все равно глазела.
Дверь тихо закрылась, отделяя нас от Мирославовичей, и я бескомпромиссно ухватила Мира за подбородок, игнорируя его попытки отвернуться и развернула лицом к себе.
Убедившись, что Шильцева увлечена своим делом и не видит этого позора, я торопливо выбрала из списка “Администратор”, и повторила пароль.
Я погоняла по черепной коробке эту мысль — что так, что эдак, выходило некрасиво.
— Какая невиданная честь, — и низкий мужской голос стал еще на полтона ниже. — Я польщен!
— Но, в любом случае, сейчас нам некогда этим заниматься.
На цыпочках выбралась из детской и взялась за уборку.
Я обвела сотрудников взглядом. У сотрудников на лицах читалось от “Не может быть!” до “Что за хрень?!”
— Ага, — поддакнула ему с заднего сиденья Адка. — Например, начинают думать, что имеют права прийти и отобрать чужое дело!
Меня сейчас вырвет. Интересно, они передумают, если меня вырвет?
— Так ведь не с мужиком! — взнегодовала я. — Вот если бы кто-то из них с законным мужем…
Всё. Я проснулась. Кофе для бодрости мне, пожалуй, уже не нужен!
В этот раз ехидной выступал Мир — причем, сам он так смачно вгрызся в мясо, что даже мне было очевидно: издевается!
— Дети, гостинцы от зайчика я вам уже передал, больше пока нет! — смеялся Мир, но где там.
Н-да, не сложится у нее с сестрами по ремеслу, ой, не сложится…
— Слушайте, я что правда нетерпима к неповиновению? — с надеждой на утешение возопила шепотом я.
Я помедлила немного перед дверью, сжала-разжала кулаки. Так, Леночка-умничка, еще раз утвердим порядок действий — сначала выясняем что за генетическую хрень он подкинул твоим детям, а потом уже нанос…
— Чем это ты её? — заинтересовалась я. И сама себя поправила: — Нас.
Пришлось второй раз прятать бензопилу обратно в чехол.
— А все потому, что если тебя выставили — это на что-то да намекает, и нечего по чужим квартирам шастать! — отрезала я, а у самой внутри в это время что-то остро сжалось.
— Тайную? — он кусал меня за ушко, и ему было явно не до откровений.
— Вот именно — а что? — согласилась я. — Вы же не ждете, что я с вами на разборки поеду?
Надо. Надо, да. А о чем? Господи, Ленка, соберись! Найди свои мозги! Я же точно знаю, что они у тебя были!
Тяжелые ладони легли на талию — неожиданно весомо и приятно и погладили большими пальцами живот сквозь тонкую ткань.
И вовсе я не подглядываю за личным! Я, может, вообще одеяла поправить зашла!
— Ну-ка, давайте еще раз, во что вы там планировали вложиться?
— Что тебя не интересуют женщины, — честно синтезировала я.
— Не забывай показывать дорогу. И что сказали?..
Царапина, влажно поблескивающая бисеринками крови, расчерчивала бок. Совсем не пугающая, хоть и длинная — действительно, просто царапина.
— Воды мне купи и фруктов каких-нибудь. Только сладостей не вези, а то я разожрусь!
Что делать, что же делать, мне нечего надеть!
— Слава богу! — с громадным облегчением в голосе выдохнул Мир и, приподняв меня за подмышки, опер на стену.
— Ой, не надо, лучше домой едь, а то мелкие скучают! А мне ни…
Филлипыч за плечом раздосадованно хмыкнул, а начальник отправился исполнять долг гостеприимства.
Так себе, кстати, ощущения. Страх перед будущим, уныние и легкое, тщательно подавляемое чувство вины. Злость. И снова страх.
Ч…Что-о-о?! Какие еще родственники?! Не надо мне никаких чужих родственников!
— Макс, где Азоры остановились, случайно не знаешь? Нет, мне по личному вопросу. Нет, не надо мне туда подогнать труповозку! Потом, потом… Все.
Деревянные ворота бесшумно разошлись перед носом моей машины и так же тихо и внушительно закрылись за спиной. М — магия. (Опять вранье, охранник в будке, спрятанной за елями, в камеру разглядел номер…
Дав синицам команду одеваться, и зевнув так, что челюсть чуть не выскочила из сустава, я неосмотрительно заглянула в зеркало в ванной — клянусь, случайно, просто из туалета мимо шла.
Мои дети не пошли бы за незнакомкой тихими паиньками. Они бы помчались, поскакали, перебивая друг друга и торопясь вприпрыжку, наплевав на то, что это “чужая тетя”. Но не пошли бы тихо и мирно, очаро…
— Именно, — невозмутимо кивнул Макс. — Именно поэтому “Тишина” закрывается на карантин, а сотрудники отправляются в вынужденные отпуска.
— У нас деда Рогволод звали. И он всю жизнь мечтал, что назовет свою дочь Рогнедой, но сперва не повезло ему — у них с бабушкой два раза по два сына получилось, а потом Ольке — ее угораздило родиться…
И моё артистичное, выразительное, отображающее пару десятков оттенков эмоций фырканье пропало зря.
По щекам предательски поползло горячее, я запрокинула голову, в дурацкой попытке загнать слёзы назад, но они текли и текли, и горе было огромным и черным, как заповедный лес.
Отложив телефон, Мир с силой провел ладонью по лицу и снова поднял на меня глаза.
— Вот и я его что-то не вижу… Что стряслось-то опять, Колобок?
— Во-первых, это всё ересь и неправда. Во-вторых — ну и как я ей об этом скажу?
— А у меня тут, между прочим, операция “Буря в стакане” и телефону уже раскалились: дамы звонят и требуют ответа, как у тебя, Мирослав, образовалась неучтенка в количестве трех душ детей — у меня, Ми…
— Знаете, Татьяна Федоровна, а у меня другое предложение! Вы лично берете Ирину под опеку, вправляете ей мозги и учите отличать “право” от “лево”, а хорошее от плохого и учите всему, что следует знат…
— Информация о том, что твои дети немножко нетипичны, просочилась из поликлиники. Кого-то заинтересовали анализы, которые вы делали, когда началась инициация. — Бронислав рассказывал всё это, не свод…
— Говорите, куда скинуть, Ольга Радомиловна!
Ада с водой, Макс в новых штанах, но теперь еще и в футболке (хе-хе!) и даже я, несмотря на ощутимую слабость в конечностях, ломанулись смотреть на загадочную “мать”.
— Спасибо, я сама, — наконец-то придя в себя, отозвалась я твердо и решительно.
Я набрала побольше воздуха и произнесла то, что пока никто не смел озвучить.
— Родители звонили. Прибудут через два часа. Твои?
— Полагаете? — Макс коротко, остро взглянул на Бронислава.
— Как ты это делаешь? — зачарованно прошептала я, продолжая послушно стоять с закрытыми глазами.
— Может, и не получится, конечно, — медленно и задумчиво произнес Мир, и я удивленно вскинула на него глаза. Я ожидала заверений и обещаний, а не… — Ни на одни отношения нельзя дать гарантии. Но ты у…
— Я так и знала, что все сведется к этому!
Вообще-то, сплетни у нас не приветствуются, но этот слух Макс самым жестоким образом пресекать запретил (сделал бровки домиком и сказал: "Лена, твою мать!"). Потому что чем больше горничных поверит в…
И, что характерно, та и не подумала ослушаться. Развернулась и деревянной походкой, как сомнамбула, побрела на выход.
Вот странно, выясняли отношения мы с Миром часа полтора по ощущениям, а смысловая выжимка уложилась в четыре предложения. Всё остальное время телефонной беседы мы с Максом бурно обсуждали, можно ли в…
…а что? В конце концов, лес ведь и правда восстанавливать!
— Хорошо. Попробуем иначе, — ведьма с волчьим взглядом, не добившись ответов на первые вопросы, не собиралась отступать так просто. — Где ты жила последние два года?
А я с удивлением взглянула на своего спасителя, снова пытаясь сообразить, сколько ему лет? Вид он имел “лихой и придурковатый”, и такая бесшабашная молодецкая удаль свойственна, скорее, очень молодым…
Но я не отвела взгляд. Я тебя не боюсь, слышишь? Скрывать мне теперь нечего, а все остальное…
Она быстро обжилась, железной рукой отжала себе треть кухонных дежурств и с неотвратимостью ледокола вписалась в семейный быт.
Пожалуй, я была с Миром согласна — обсуждать Макса в присутствии Макса… Это себе мог позволить только Бронислав, который, по моим наблюдениям, вообще всё себе позволял.
— Лене понадобилось к начальнику, заехали по-быстрому, — пояснил дяде Мир, внезапно пришедший на выручку. — Ну и сам видишь, с врачом у нас в итоге как-то не срослось.
— Та-а-ак… Вот, значит, как. — многозначительно протянул отец Мирослава. И скомандовал: — Ну-ка, дай-ка ей трубочку!
— Что ж, если с этим всё, мы бы хотели осмотреть место происшествия. Надеюсь, никто не возражает?
— А если нет? — мой голос звучал почти жалобно.
— Тогда я бы сманил тебя вниз, к машине, — улыбнулся он.
— Если мы с вами не придем к консенсусу, то, уверяю вас, непременно рассмотрим, — заверил его Всеслав, добавляя в голос стали. — Например, мы можем выкупить участок земли рядом с “Тишиной” и построит…
— Тогда держать оборону. Ты на острие атаки, а я за твоей спиной помашу всем ручкой и скажу, что мне пора детей укладывать спать! И случайно усну вместе с ними, представляешь? И совершенно случайно д…
Бронислав невесело сощурился, разглядывая забившуюся в угол девку.
А охрану, кстати, Макс после того происшествия сменил.
К тому моменту, как мы доехали до базы, мой телефон раскалился от непрерывных исходящих и входящих. Я, не стесняясь, мешала с грязью Азоров.
Простите, но три разобранных койко-места я даже за события не считаю!
Зато фигура красивая! И грудь какая! И я даже спала последний годик достаточное количество, так что синяки под глазами можно не замазывать за их отсутствием! Не это ли повод чувствовать себя королеви…
— Прямо до светофора, и направо, — бодро скомандовала я.
Я представила, какой характерец должна иметь дама, чтобы не только выжить в мужской профессии, но и дослужиться до полковника, и взгрустнула.
Я не хочу. Я не хочу соблюдать внешние приличия. Я не приеду к вам, потому что пока что этого не хочу. Вот так, прямо. Без лжи. Без уверток.
Впервые Славкина сестра-двойняшка случилась в нашем доме в первый год семейной жизни. Появилась на пороге с огромным чемоданом, и я тогда отметила, что да, девка-то красивая, естественно, она приехал…
— Кстати, одна из тех девочек была из наших, — добила меня Череда. — Так что Викентьева лишний раз глаза на него не рисковала поднять. Хотите, поделюсь характеристикой, которую она на вас составила? …
— Максим Михайлович, мы у ваших ворот. Не возражаете, если мы войдём?
Я терпеть не могу боль. Я терпеть не могу принуждение в отношении себя. Я терпеть не могу ситуации, в которых я не контролирую ситуацию.
Я медленно покосилась вперед всем телом, сгибаясь, сворачиваясь вокруг своего живота.
Но злится Мирослав свет Радомилович эффектно, в этом не откажешь. И тут мироздание, не иначе как услышав мои мысли, послало на мой телефон входящий: понравилось? На! Продлим удовольствие!
Ну, поздравляю тебя, Стерва Владимировна, допричиталась. Теперь Семен будет ковыряться с твоим транспортом в законные выходные!
Игорь Новицкий решил дилемму, хлопнув Семена по плечу и молча пройдя мимо нас обоих к своей машине.
Я прикрыла глаза и блаженно выдохнула — дома на кофе не было ни секундочки. И сейчас, когда сей божественный нектар пробежал по пищеводу и приятной теплотой плюхнулся в желудок, мне реально полегчало.
Да, Ритка часто менялась сменами. Какая-то там хитрая система взаимовыручки и девчонок была. Я не возражала. Настаивала лишь на том, чтобы меня предупреждали заранее… Может, зря это? Может, стоило тр…
Улыбка эта у меня проходила под названием “Кое-что из личной жизни богомолов”, она таилась в углах губ, путалась в углах глаз, пряталась в ямочке на щеке…
Да не, быть такого не может! В семействе тогда бы до небес стон стоял!
У Мирослава действительно есть свой кабинет в “Тишине”, только он рядом с Максовым, а это же на целый этаж дальше идти! Естественно, ни одному из нас такая глупость в голову не пришла бы, мы заперлис…
Телефон в руках молчал. Смотрел на меня черным траурным экраном, и я, не выдерживая, раз за разом нажимала кнопку, чтобы высветить на нем время.
— Но я, Макс, знаю главное. Я знаю, что не хочу, чтобы моих детей использовали как инструмент давления в вопросах бизнеса. Ни одна из сторон.
Ну, ничего. Только тронемся — запах сразу выветрится!
Вот в других каких грехах — запросто, а в этом — нет.
— Забирай сейчас, — со вздохом решила я. — Чего тянуть до пятницы… А второй вопрос какой?
— А потому не позвонили, — стервозным тоном внезапно заявила мама, — что твои гордость с упрямством не с неба упали!
И я вынуждена была признать, что да, куда уж прозрачней.
— Обращайся! — щедро разрешил его родственник, тоже без труда расшифровавший послание.
Нет уж, Мирослав, успешный бизнесмен, Радомилович, мы с вами не достаточно близки для таких откровений.
Я? Хотела?! Ну да если предлагают — отчего бы не спросить!
— Что значит — “не ясно”? Что тут не ясного может быть? — рявкнули в телефоне. — Что, тебе, щенку, не ясно?! — в телефоне аж в ярости пребывали. — Ты забыл, кто ты? Так я тебе напомню! Я тебя, сопляк…
Спуститься на кухню, пробежаться с инспекцией и снять пробу с утвержденного меню — сделано.
Печатала Ольга быстро, десятипальцевым методом, подписывая снимки практически с той же скоростью, с какой я их комментировала, а в углу мессенджера в параллельно прирастали циферки непрочитанных сооб…
Так. Я перевела взгляд туда, где в сопровождении Адки чинно стояли мои милые дети.
Из глаз, носа и рта вырывался огонь, который не сразу, но удалось залить молоком.
Какое лицо, ну, любо-дорого же посмотреть!
Повертев эти мысли, я отмахнулась от них.
Хм, а ведь действительно — черный без сахара. Вкусно!
— Скажешь тоже! “Трупы”… “Закапываем”… На Елань вывезем, под лед пустим, и дело с концом!
— Снаружи, пожалуй, — приняла решение Череда.
— Елена Владимировна, — выдал кусок пластика, прихваченный с собой исключительно по устоявшемуся рефлексу, — Это Сергей Глушко, старший группы охраны. Мирослав Радомилович распорядился с вами детское…
— Лен, ему двадцать пять, он недавно получил чертовски престижное образование и сразу вслед за ним — должность. Он понимает, что ему это досталось только потому, что он внук основателя и хозяина “Азо…
— Кстати, Елена Владимировна! Вы мне свидание задолжали — извольте вернуть! О дате и времени уведомлю позже — я просто пока не знаю, к какому времени принято приглашать на свидания мать троих детей! …
А еще я поймала себя на том, что испытываю что-то, подозрительно похожее на ревность. Мирослав, сволочь обаятельная, Радомилович легко и непринужденно разговорил мою недоверчивую буку — а я, между пр…
— Елена Владимировна! Вы телефон в конференц-зале забыли, вот.
Мир хрюкнул и тут же закашлялся, пытаясь скрыть смех.
Брониславовская мысль была ясна. Да и логично: это нас блоки затейницы-наставницы — проблема, но если за него возьмется другая такая же умелица, кто сказал, что она его не сковырнёт?
Абонентов, возжаждавших общения с Миром, было много, но по лидировала среди них Ольга Радомиловна.
— Поправляйтесь, — оставив попытки заглянуть мне в душу и отыскать там совесть (ха!), Мирослав перевел взгляд на Аду. — Желаю скорейшего выздоровления.
Завтра из больницы возвращается Ада и я планировала всех вечером вывезти в “Тишину”, и так надеялась, что к тому времени вся эта внезапная аллергия тихонечко устранится, будто ее и не было. Вот тольк…
Ольга Радомиловна была убедительна, уверенно оперировала цифрами, причем не абстрактными, с потолка, а приложенными к текущей деятельности “Тишины”. С учетом наших потребностей и проблем.
Он больше ничего не сказал, натянул послушно протянутую футболку и толстовку, вышел за дверь. И едва все не испортил, обернувшись на лестничной площадке. Он открыл рот, а я, не медля больше ни мгнове…
— Ольгу Мирославовну! — автоматически поправила я, — Ну, или Олюшку Мирославну.
— Искал-искал-искал — и нашел. Так вот. У нас в семье потерялся папа.
— А я откуда знаю?! Но свекровь моей подруги утверждает, что любая уважающая себя жена должна гладить мужу носки!
Когда поцелуи стали уж совсем невыносимо обжигающими, а воздуха стало катастрофически не хватать, мы оба синхронно притормозили, с сожалением понимая, что не время и не место. Я разжала пальцы, невес…
С этими словами меня крутнули, развернули, устроили на столе…
Нас перехватили у самого крыльца. Накинулись, завизжали, залюбили — и всё это, разумеется, не меня, а папу. Мама что, мама каждый день перед глазами, а вот папы не было дома целую вечность! Четырнадц…
— Топор, — покладисто поправил племянника Мир. — Елена Владимировна предпочитает топор.
Было в этом промедлении, в этой нерешительности что-то томительно сладкое. Приятное. Заботится, не хочет воспользоваться. Джентльмен во всех отношениях, даром, что маньяк.
Я мысленно застонала — ну не по второму кругу же, а? Ладно, над ними ты издеваешься — а надо мной-то за что?!..
Она вздохнула, и поведала мне последние вести с детсадовских фронтов. Вести оказались фееричны: мои чада в разобрали три детские кроватки. Три. Кроватки. Разобрали мои дети. Мои дети. Не так давно сп…
Нужна мне соседская война на лестничной площадке? Не нужна. Вся это кровища, ошметки мяса по стенам и затяжной грохот артиллерийских орудий с обеих сторон. Адка у меня, конечно, не промах, бесстрашна…
Привстав на цыпочки и вцепившись от души в плотный свитер, я продемонстрировала господину Азору, что не он один тут умеет кружить головы.
— Мирослав Радомилович, только я вас умоляю, не надо всяких вкусных вредностей вроде конфет! Детям этого все равно никто не даст, а оттого, что они начнут по этому поводу орать, я буду гораздо хуже к…
— Снимки плохие, — после короткого молчания известили меня. — Увезли.
На этот вопрос у меня тоже не было ответа, но зато глаза снова защипало.
Если быстренько подняться со второго этажа на третий и добыть из шкафа в кабинете Мира джинсы со свитером, можно сделать вид, что именно за этим мы и исчезали!
“Посмотрите направо, те деревья — это граница заповедника “Соловьиные Родники”, в который мы и направляемся, посмотрите налево, а вот этот лес совсем молодой, его своими руками высаживала лично я”…
Меня подхватывают с двух сторон чужие руки, но я отчаянно пищу, и меня отпускают.
И пока я нерешительно примеряла на себя это состояние — “уже всё хорошо”, Мир взял меня за руку и повёл. Я шла не очень охотно — у меня в незнакомом номере остались спать маленькие дети, которые вооб…
Я честно пыталась представить, что это мог организовать он — и не смогла. Даже моя паранойя тут давала сбой. И все равно…
Бритый череп сменила стильная стрижка, нарочито небрежная, как сейчас модно. Густые пепельно-русые волосы. Серьги не было, хотя, если приглядываться, было видно, что след от нее окончательно так и не…
Лучше бы это была зловещая организация. С ней, по крайней мере, понятно как бороться.
И я поудобнее перехватила кое-чей локоток, намекая, что удрать не дам. Альтер он там или не альтер, а переодеться в сухое надо!
Адка вцепилась в спинку кресла и смотрела огромными круглыми глазами, не понимая, что происходит.
На фоне всеобщего напряжения она одна, кажется, и ощущала себя спокойно. Вокруг неё распространялась своя собственная атмосфера, и там, в ней, ей было вполне комфортно.
Постоял рядом с Олей, поправил ее одеяло, чудом не спихнутое дочерью со второго этажа. Отвел ей от лица спутавшиеся волосы.
Я лучше буду врать Мирославу, что выполняю его рекомендации.
— Приятно удивлена, — отозвались в трубке. — Мне казалось, мы с вами не знакомы. Так у вас на базе всё в порядке?
Какое-то смешное время назад я — мать-одиночка, а теперь у моих детей есть отец, тетя, дядя, многочисленные бабушки-дедушки и прочие родственники, ведьмы-альтеры и даже отдельно взятый оборотень…
Мою сумку он пинком отшвырнул еще дальше в сторону кустов. Чтобы не мешалась под ногами, видимо.
— Я подозреваю, что в “Тишине” есть ведьминский ставленник. Кто-то из работников. Им же нужно держать руку на пульсе. Даже если вы с Елистратовым не обсуждали с персоналом намерения столичных завоева…
Телефон взорвался трелью, и я даже головы не повернув, услышала, как в трубке орет Всеслав Всеволодович, жалуясь старшему родственнику на хамство персонала “Тишины”.
— Лен, ты уверена? — светлые глаза на смуглом лице смотрели жестко, недоверчиво, когда Филлипыч задал этот вопрос.
— А! Ты из этих… Приперлись нелюди заморские на землю русскую!
Что ж, Мирослав грозный вы наш, Радомилович, я рычать тоже умею, поверь!
— Да… Быстро же ты счета за услуги начал выставлять.
— Сходи в душ, погрейся. Я ужин заказал новый, а то все остыло уже. Вот-вот принесут.
— Почти. Подруга, — не стала привирать я. — Откуда?..
— Премного благодарен за беспокойство, Аделаида Константиновна, — в тон ей отозвался Мир, который от беседы, кажется, получал откровенное удовольствие. — Голова моя пребывает в полном здравии, чего и…
За право забрать Юльку с поезда мы с Адкой немного поспорили и даже подрались: победителю в этой битве предоставлялась уникальная возможность только сегодня, только сейчас сбежать из дурдома, который…
Язык почему-то не повернулся это сказать. Когда четыре года приучаешь себя быть сильной, быть слабой потом тоже приходится учиться заново.
— Мы гуляли во дворе. Они котенка под машиной увидели и мне показывают — смотри, смотри… я нагнулась — не вижу, а они машину оббежали с другой стороны глянуть. Я пока выпрямилась, пока обошла… на пят…
И ненавязчиво помахивала в воздухе пачкой разноцветных ручек.
— Как я уже сказала, следственные работы ведутся. Однако около восьми часов утра представители Азоринвеста вышли на связь с муниципалитетом и потребовали аннулировать договор купли-продажи земельного…
Я оглянулась — так и есть, эта нахалка пялится. И страха или отторжения в ней не заметно ни на грош, только вызов и бесстыжее любопытство.
— Гематома, — объявил мне усталый врач ближе к шести утра. — Не слишком большая, не беспокойтесь. Пройдет курс лечения, будет как новенькая…
— А почему нет? — напирал ПростоМир, не давая мне собраться и придумать убедительные доводы, почему же именно “нет”.
Словом, не повезло нашему бедному оборотню (и почему я уже ничему вообще не удивляюсь?), баба нынче наглая пошла, ни очи долу опустить, ни в обморок упасть, дикие времена настали, дикие!
А когда пришла с этим решением к родителям, они выгнали меня из дома.
И ладно бы, там что-то путнее показывали — а то дверь и обувная полка.
Ну, да, ничто так не красит женщину как ночь, проведенная в бессоннице и тяжких размышлениях над морально-нравственными дилеммами, ранний подъем и война с капризничающими детьми.
— Ты куда? — Мирослав перехватил меня за локоть и кивнул на диван. — Это тебе. Нужно выспаться, и у меня есть подозрения, что на отдельном спальном месте это сделать проще.
Альтеры, ведьмы… чего еще я не знала об этом мире?
Наш механик только с виду казался нелюдимым и диким. А в деликатность умел получше многих. Вот и сейчас не счел возможным прервать момент.
Который, между прочим, находился рядом с Елистратовским.
Кто выключил воздух? Включите немедленно! Женщине дурно!
— Так я ж к вам! — радостно отозвался все тот же голос, и моя робкая надежда на спасение пошатнулась.
— Очень далеко придется идти, — хмыкнула я.
— Прикройся, коварная женщина, а то спать ну просто невозможно!
Мир скривился, как от зубной боли, но в списке пропущенных выбрал всё же другой контакт.
Внимательно всматриваясь в запись, пока ведьмы по очереди предъявляли паспорта администратору, я пыталась найти известные мне лица — но без особого успеха. Вот эта статная брюнетка, в возрасте “под т…
Я подумала и ретировалась с линии огня — ставить чайник, доставать кружки…
— Завтра я рано уеду, так что когда мелких повезешь в детсад, возьми из НЗ денег и купи игрушку. Подаришь садику.
В короткой борьбе совести и эгоизма, совесть одержала сокрушительную победу.
И вдруг — тишина. Тишина в “Тишине”. Тишина в квадрате прям-таки.
Ночь, аллея, скудный свет фонаря, четыре урода, которым морально-нравственный закон не писан, я и мой ужас.
Елистратов молчал. Я быстро зыркнула в его сторону — смотрел, как показалось, с сочувствием.
Некоторое время я пыталась найти выход и справиться со всем самостоятельно, а потом махнула рукой и пошла просить о помощи тогдашнего моего начальника, мирового мужика. Выложила ему все, как на духу……
— Юль, а может, тебе будет лучше в “Тишине” — обеспокоенно уточнил муж. — У нас всё-таки дети, собаки, а там к источнику ближе…
Настроение у меня было неубиваемо хорошим, впервые с того момента. как УЗИ показало мне двойню, пожалуй.
Я вынула телефон (надо было и Адке выдать рацию, чего она на администраторской стойке без дела болтается, но я не подумала). Трубку моя няня взяла сразу.
— Ну да, — теперь пожатие плеч было уверенным и означало “А что такого-то?”
— Угонщица, машину когда вернешь?! — страдальчески возопил тот в трубку.
Я повернулась на голос, и в мои руки опустился шикарный букет почти с меня высотой.
— М? — мурлыкнул он, не поняв моей ремарки, и потерся носом о кожу чуть ниже уха, вызвав горячие мурашки.
— Маргарита Викентьева была твоей наставницей? — светлые глаза впились в Святину, ожидая нет, не ответа, ожидая любой реакции по которой можно будет идентифицировать, истолковать. — Диана Аврелина? К…
— Отряд, слушай мою команду! Кто кашу сейчас не съест — тот забирать Аду из больницы не поедет!
Но уже чувствую некоторое неудовольствие, потому что никто и не оспаривает моих посягательств, а что это за победа, если противник не явился на поле боя?
Признаю, я несколько увлеклась, истязая своих отпрысков, а потому возвращение Мирослава заметила, лишь почувствовав взгляд спиной.
— Ле-е-ена, — еле слышно застонал рядом Елистратов. — Не надо шатуна! До туда же крюк здоровенный, пожалей лошадок!
Бронислав, наблюдавший за всем этим представлением с каким-то странным выражением, которое я бы назвала ностальгическим, продолжил, будто его никто не перебивал, рассказывать, как доблестно Мирослав …
Я запнулась от обилия первоочередных вопросов.
— Значит, вы подозреваете Риту Викентьеву?
“А зачем?!” — чуть было не брякнула я из одного только духа противоречия, но инстинкт самосохранения матери троих детей — могучая штука, и я благоразумненько промолчала.
— Я провожу вас к машинам, Мирослав Радомилович, — объявила я, и это значило именно то, чем выглядело.
— Уверен, — меланхолично отозвался тот. — Закон есть закон, и даже если обходить его взялась глава общины — она не могла делать это открыто.
А имена — это уже не безликое “ведьминская община”, это адреса, связи, контакты.
Я рыдала в ванной, самозабвенно, со слезами, соплями, кусаниями кулака и беззвучными подвываниями. Выплескивала накопившуюся усталость, старх за детей, шок от новости об их происхождении, черт знает …
Палец соскользнул с линии, царапнул по ребру, и мужчина дернулся от щекотки, а я хихикнула, спрятав нос у него на груди.
— Не открывай, — предупредил Мирослав, и я — не открывая — изогнула брови и скептично приподняла уголок губ.
Разведенные руки, каменная неподвижность.
— Первые сорок лет самые сложные в жизни мальчика, — прокомментировала я известной фразой.
Ярослав строит башню. Башня уже дошла ему до носа и до трагедии остаются считанные кубики, но пока его надежды и мечты не рухнули вместе с огорчительно неустойчивой конструкцией, можно полюбоваться с…
Во-первых, еще неизвестно, кого от кого спасать, а во-вторых, хороший вопрос. Если бы я знала — я бы на него обязательно ответила.
— Катись, Колобок, — вздохнул начальник и пошел заваривать себе чай.
Синие глаза, бритый череп и дурацкая сережка.
Когда мы принялись радостно жать друг другу руки (на деле корчить сдержанно-приветливые рожи и стараться не ломать пальцы), я зацепилась за знакомую синеву глаз.
Я с готовностью сделала глоток и испытала острое разочарование. Вместо ожидаемого горячительного, в термосе была самая обычная вода. Еще и с каким-то противным минеральным привкусом. М-да, собутыльни…
— Это очень плохо сказывается на возможностях будущей ведьмы, Лен. — Оправдал мои ожидания Макс. — Все эти действия, совершаемые против воли или за спиной, подрывают уверенность в себе. А для ведьмы …
А о том, что эта разрисованная сволочь втихушку заходила сюда, пока я тут в полном неглиже принимала водные процедуры, я вообще думать не буду! Не буду…
Медведь смотрел на ведьму, и не хотела бы я оказаться между ними в этот момент. Перетерли бы взглядами, как жерновами.
Я благосклонно кивнула. Говорить глупости вроде “Не за что!” не стала.
Всегда ценила людей, с которыми можно не трястись над каждым словом. Нежных принцесс, вокруг которых нужно плясать с бубном, мне и на работе хватало.
— Есть еще что-то, что мне следует знать? — вернулась я к практической стороне дела.
— Ну, это мы приехали домой из роддома, и пересчитываем детей, — прокомментировала я трех красных червячков на своей кровати. — Это — Оля голову держать начала… Ой, нет, это Ярик. Или это Стасик? Не,…
— Точно! — тут дама оскорбилась. — У нас все как в аптеке!
Ведьма. Ведьма — мент. К такому жизнь меня не готовила, дамы и господа!
Я целовала этого незнакомого, совершенно чужого мне мужчину так, как не целовала еще никого и никогда. Так, будто моя жизнь или рассудок зависели от этих поцелуев. Хотя рассудок тут, пожалуй, соверше…
Ведьма слушала его с каменным лицом, и лишь на имени ведьмы-недоучкки позволила себе вопросительно приподнять бровь в сторону своей соратницы — и та в ответ еле ощутимо отрицательно качнула головой.
“Это Ада. Оставьте ваше сообщение после гудка, и я вам, может быть, перезвоню”.
Когда Максим, много лет назад, получив в наследство здоровенный кус земли рядом с заповедником, закладывал базу отдыха, он не экономил место, потому что его здесь было действительно много. А еще он п…
На столе стоял чай, который некому было пить. За окном февральская чернота мерцала огнями соседских окон.
— Правильно не утверждаешь, — царственно кивнула я, кутаясь в халат, как в щит. — Потому что это полная чушь. Будь Ада ведьмой, эта похитительница сегодняшняя своими ногами не ушла бы. Она бы вообще …
Это сообщение я видела еще вчера, мельком, и оно объясняло, почему мой телефон до сих пор не взорвался от входящих.
Выпустил ее из хватки, позволяя коже скользить по коже, и удержал, лишь когда контакт почти разорвался, самые кончики пальцев. Нежно, невесомо.
Гости уползать не торопились. Невзрачный помощник Ольги Радомиловны окончательно слился с окружающей обстановкой, будто его и не было совсем. Сама Ольга Радомиловна смотрела на владельца “Тишины” с в…
Неизвестность рождает страх. А в моем случае — сразу панику, чего мелочиться?
Бедный Макс! Ужасный день у него сегодня!
— Хорошо ей говорить, у нее Елистратов есть! — внезапно услышала я из-за неплотно закрытой двери, и чуть не застонала: девушки, если уж вы обсуждаете начальство, то хоть убедитесь, что оно достаточно…
Я отвела ткань футболки, обнажая покрасневшую кожу, и застыла.
Я, гори оно все синим пламенем, подумаю об этом завтра…
“Боженька, за что?!” — мысленно взвыла я, улыбнулась, задействовав самое страшное оружие в своем арсенале — ямочки на щечках и искреннее дружелюбие, и пригласила дорогих гостей следовать за мной, раз…
— Сегодня ночью на мою базу отдыха было совершено нападение. Неизвестная нам группа ведьм пыталась избавиться от находящейся здесь под защитой Святиной Ирины Борисовны, которая является соучастницей …
Я окончательно отложила телефон. После душа и ужина, силы чудесным образом вернулись, и я готова была приступить к собственному допросу с пристрастием, но Мирослав меня опередил.
А я уж было совсем… Нет, ну какой же Мир зайка!
— Мир, а почему товарки по ремеслу Аду не нашли, не поддержали как-то? Ты же сам говорил — ваши предпочитают держаться кланами, семьями. И в Чернорецке довольно большая община. Всё-таки девчонка одна…
Выпроводив героев на правое дело, я сделала то, чего давно хотелось: пошла смотреть тот самый пресловутый Источник.
Но сейчас я смотрела не на передачу энергии, я смотрела, как отец впервые гладит своих детей.
Мир — дурак. А ведь я уже расчехлила мотопилу, только чудом не успела включить!
Приняв решение, я не склонна была его менять. Вперед, только вперед, не считаясь с трудностями!
На всякий случай. Лишняя предосторожность — она никогда не лишняя.
К горлу подкатила тошнота. Руки, так и замершие возле сережек, похолодели. Ноги ослабли.
— Мы уже вернулись в номер, с нами охрана.
— Мирослав Радомилович, — Ада благосклонно притянула к себе нарядную коробку с незнакомым логотипом, — А что это за болезнь такая? Вы-то Лене объясняли, но я, знаете, толком ничего не поняла… — голос…
Я мазнула взглядом по Азору, опасаясь подтверждения этой мысли, но нет. Господин альтер выглядел подозрительно довольным…
Пока Ольга пришла, кофе мы прикончили, честно разделив его на двоих.
И этих людей я считала своими друзьями! Своими близкими!
— Это смотря чем подкармливать, — добродушно опередил меня бывший егерь-лесовед. — Елена Владимировна, бутылочку до урны не донесете?
— Лен, ты же помнишь, что я знаю отчества твоих бандитов? Особенно Олюшки Мирославны.
С экрана, с официального служебного фото, на меня стальным взглядом смотрела давешняя холеная брюнетка, нынче не в шубе, а в серой форме, а подпись скромно сообщала страждущим, что это есть начальник…
И пока мужчина переваривал заявление, я сбросила халат и нырнула под одеяло.
Правда, для такого эффекта понадобился полуметровый настил вдоль гостевого терема, Новицкий та еще каланча жилистая.
— Я не могу сегодня, — выдохнула наконец я, сделав выбор. — Я обещала Аде, что посижу с ней. Выбежала до магазина, купить фруктов, и вернусь.
— Лен, это обязательно было, про грузовик рассказывать?
— А! Давай меняться? — и ее предложение утонуло в моем сдавленном вопле.
— Таааак… То есть, дети всё это время были у него?! Нет, это какой-то паноптикум просто! — устало заключила Ольга Радомиловна, и взмолилась: — Боженька, пошли мне мне хоть одного нормального родствен…
По-моему, аристократически вздернутая бровь в ответ на этот жест мне на редкость удалась.
Место, где предстояло работать, мне понравилось, работу я знаю и люблю, начальник неплохой мужик и разрешил пожить на базе, пока не подберу квартиру в городе, и даже посоветовал надежное агентство…
Не то чтобы я сомневалась в ответе или собиралась что-то предпринимать, но статистика и учет — наше всё. Да и потом, начинание все же было благое.
— О, а куда это вы все собрались? — весело выкатилась нам наперерез теть Тома, как всегда, румяная и пахнущая сдобой, и дети дружно (надо всё-таки приучить их как-то говорить по очереди, или хотя бы …
— Всего доброго, — он шутливо козырнул и почти вприпрыжку, как десятилетний мальчишка, поскакал вниз.
И повесили трубку. Им там в больнице не до праздных разговоров. Им там работать надо.
Расчищенный дорожки были пустынны, только Филлипыч шел через двор и на ходу пил лимонад из бутылки. Стеклянной. Зимой.
Синие глаза казались почти черными, наверное поэтому Мир прикрыл их веками, спрятал сумасшествие взгляда за ресницами.
— Давай ключи, я Сеньке отнесу. Завтра заберет…
Покормила. Поиграла. Выкупала. Уложила. (25769)
Поэтому в “Тишине” нет заборов, кроме внешнего грозного частокола. Уединенность между избушками создают живые деревья — частью оставшиеся со времен Елистратовых-старших, частью досаженные уже позже, …
— Засиделись мы. Пора спать, — тут же среагировал Мирослав, поднимаясь и нажимая кнопку вызова горничной.
— А что вы еще умеете, кроме подсветки и “акупунктуры”? — наспех выдернула я первую попавшуюся мысль из головы, чтобы не признаваться, что мой организм берег себя и лишний раз об альтерах и прочих чу…
С ума сойти, у меня будет свидание с отцом троих детей.
— Когда свадьба? — буднично и деловито поинтересовались в трубке после непродолжительного молчания.
Утро началось классическим мамским образом: со шлепанья множества маленьких ножек, как будто кто-то спозаранку выпустил из спальни стадо гусей.
— Игорь Филлипович! — Ольга внезапно обнаружилась там же, хотя уж ей-то тут и вовсе нечего было делать. — Я умею ездить верхом!
Славик отдал распоряжение в рацию и пробормотал что-то про баб, без которых планировали все решить по-мужски. Я взглянула на него с состраданием: а ведь такой молодой! Мог бы еще жить и жить!
— У тебя интересные представления о выспаться, — сонно пробормотала я, распластавшись по дивану выброшенной на пляж медузой. Казалось, что у меня не осталось на теле ни одной не зацелованной клеточки…
Может, он врет, и помимо встроенного энергетического насоса у альтеров имеются свойства суккубов?
— Что — почему? — я вздохнула, и прекратила придуриваться, — Оль, вот ты веришь, что они их уронят? И я не верю. Так что…
Контрольный взгляд от дверей — вроде, порядок, и в спринтерском темпе обратно.
Я закусила щеку изнутри, чтобы не рассмеяться.
В результате допрос был отложен: две взрослые девицы, обеим за двадцать, некоторое время увлеченно прослушивали друг друга, безостановочно хихикая.
— Ада, можно вас на несколько слов наедине?
И, выбравшись из машины, выключиться на несколько секунд, запрокинув голову и бездумно улетев взглядом в небеса, подчеркнутые кое-где верхушками сосен.
Адка скрипнула зубами и с написанным на лице страданием отказалась от светлой мысли. Я с облегчением выдохнула.
— Слушай… А откуда ты про маньяка с топором знаешь?
— Ладно. Не припомнишь точно, когда это было?
Мы пили чай, разговаривали и меня отпускало. Нечего нам с ней оказалось делить. Разные у нас роли и разные места в жизни дорогого нам обеим человека.
— Сын, я-то бы и повременил, но мать твоя, женщина…
— Ребят, а вам не страшно? Тут, говорят, маньяк с топором гуляет…
— Лен, да ты не переживай, это не больно! Жила же ты так всю жизнь. Да и потом, я думаю, что у тебя альтером был в лучшем случае дед-прадед. Ну или бабка-прабабка. А то и того дальше. Просто близость…
Сообразив, что к чему, охрана подняла тревогу, и на улицу, искать проклинательницу, понеслась ударная группа — во главе с Мирославом Радомиловичем (который проснуться успел, а одеться нет, и я напомн…
Глазки у первой красавицы азорьего семейства медленно, но уверенно съезжались в кучу.
Я осторожно качнула ее за плечо… Ноль реакций.
Я шла очень прямо, величаво переставляя негнущиеся ноги. Хотелось очень многое им сказать. Хотелось кричать от обиды — “Зачем? Заче-е-ем?!”
Мы с Адой обменялись растерянными взглядами. Мелькнула одна на двоих мысль: что-то мы не так все эти годы делали!
Тряслись. Ходили ходуном. Да так, что попасть в замочную скважину категорически не получалось.
— Понимаешь, ты уже сделала для этого самое главное. Ты дала детям нормальные имена.
Роди двух мальчиков и получи девочку в подарок.
— Максим, у меня работа! — я болталась сзади паровозиком на веревочке и пыталась отвертеться от великой чести.
Я каждое лето тряслась, что какая-нибудь падаль костер не зальет или сигарету бросит — и полыхнут мои елочки, как нечего делать.
— Я… — язык ворочался с трудом и вообще от нервов получился какой-то высокий полузадушенный писк. — Я одна… мне некому…
— База отдыха построена в традициях славянского зодчества шестнадцатого-семнадцатого веков, не из высоких соображений, а исключительно для красоты. А это, обратите внимание, медвежий орех, ему уже бо…
— Да я, собственно, поэтому и звоню… Лечитесь спокойно, Лен. Аврал отменяется. “Азоринвест” отозвал претензию.
Я рыдала, размазывая по слёзы по лицу рукавом пальто.
В голове дурацкой мыслью бился бородатый анекдот.
Приняв решение, Макс выбрался со своего места, вырулил из кабинета и двинулся вниз по лестнице.
— Все хорошо, в “кабане” вчера отопление отказало, гостей переселила в “лису”, мастера вызвала. И прошлая смена передала, что у них по территории зверь какой-то шастал. Толком никто не видел, но некр…