Святина то тряслась, как мышь, то дерзила, ее эмоционально штормило и бросало из крайности в крайность. А Череда по мере ответов становилась всё морозней.
Удивительно, право слово, что маньяк сам от меня не сбежал!
Её рука безвольно соскользнула с дивана, костяшки пальцев стукнули об пол.
— Лена, Лен… — произнесла она, глядя мне в глаза. — Вот что хочешь со мной делай, но я печенкой чую, что-то в этом всем нечисто. Вот прям… совсем.
— Но эту-то — можно! — упрямо настаивала я.
И расстегнула ту самую верхнюю пуговицу блузки, делая вырез уже и длиннее.