Все цитаты из книги «Герой»
А когда стало ясно, что отныне в подвластных Киеву землях никаких послаблений христианам более не будет, большая часть Ольгиных бояр, старост, тиунов, мытарей без всяких угрызений совести вернулась к…
А молодой хузарин даже не заметил возникшего противостояния.
Духарев колебался недолго. Бросил последний взгляд на горящую церковь... Да что тут выбирать! Так и так сгорит. Нет, сейчас Зван важнее.
— Ты меня убьешь? — слабым голосом спросил сын булгарского воеводы Рада Скопельского Момчил, которого в Киеве звали Мышатой, а в Константинополе — Михаилом.
Дружный залп спешил сразу не менее полусотни катафрактов. Но лавину не остановил. Разогнавшаяся масса латников промчалась по бьющимся на камнях лошадям, по телам упавших и врезалась в плотный строй р…
Йонах спрыгнул с коня. В сравнении с Харальдом он смотрелся ребенком. Но не выглядел испуганным. Щита хузарин брать не стал, зато вынул из налуча лук.
— Всаднику надобно и оружие другое, — заметил он. — Эй, дайте воеводе саблю да лук со стрелами?
— Не сам, — уточнил Святослав. — Твои дружки ромеи позвали — царство твое взять. И золота пообещали — на двух кораблях не увезти. Только расплатиться что-то не спешат.
Минут через двадцать ромеи снова пошли на штурм. На этот раз с применением средств защиты, в качестве которых выступали две крестьянские телеги на высоких колесах, на которые сверху набросали всякой …
— Ладно. Слушай и запоминай. Василевс Константин был сыном василевса Романа Багрянородного. И у него был сын, тоже Роман. Этот Роман, в отличие от своего деда, о государстве радел мало, зато гулял зн…
— Воевода... Я не понимаю... — Велим смотрел на мертвого Пересола. — Это же наши...
Пришлось Духареву легонько приложить его об дерево. Волох обмяк.
В этом был резон. Когда царевичи с ромейским «эскортом» шли через земли южной Булгарии, большинство местных боляр выразили готовность поддержать сыновей царя Петра. Но им требовалось время, чтобы соб…
Духарев диву давался, насколько просто всё получилось. Въехали в Преславу, как в родной Киев. А дальше? Сотня всадников — это не купец с полудюжиной слуг. Надо где-то разместиться. Причем так, чтобы …
Только Лев Валант, начальник этериотов, не участвовал в избиении. Возможно, его мучила совесть. Ведь он клялся защищать императора — и предал.
— То есть, если его окрестить, то ты согласна?
Видел он и прущую на ромеев пехоту россов. Их было почти вдвое меньше, чем воинов под началом Петра.
Всадники бурей пронеслись вдоль пехотного строя, мгновенно остановив отступление черниговцев и смолян (бежать под взявшую разбег конницу — смерть), широко обогнула левый фланг и врезалась в гущу роме…
Через некоторое время сотник и тысячник покинули своего воеводу. А еще через некоторое время Дементий появился во дворе, но уже не в богатом облачении сотника, а в потрепанной одежке, кожаном панцире…
— Ловко по-нашему говоришь, рус, — похвалил Кайдумат. — Где наловчился?
— Я уйму их, когда Преслава откроет мне ворота, — сказал Святослав. — Чем больше будут ненавидеть печенегов, тем больше будут любить меня. А копченые мне нужны. Они пойдут со мной во Фракию. А ты... …
Но Сергей мольбе не внял. Глупости какие-то! Чтобы Сладислава бросила детей, дом, дела, всё, чем жила почти два десятка лет, — и в монастырь? Нет, это просто невозможно. Слада слишком рассудительна, …
Сшиблись! Лишь одно мгновение было у Сергея, чтобы нанести удар. В последний миг уклонившись от острия пики, Духарев махнул саблей. «Золотой» всадник пригнулся, и клинок лишь срезал пышные перья. И в…
Прямо перед Духаревым возник из ночной дымки высокий шатер. Сергей гикнул, и Калиф с галопа ударил в шатер прикрытой стальной кисеей грудью, опрокинул, завизжал не хуже печенега, толкнулся ногами от …
Богатая страна — Булгария, бывшая провинция Римской империи. Не второй, Восточной, называемой Византией, а первой, Великой, той, что была — от Британии до Африки.
Но успели. Повезло. Большая часть печенегов оказалась на другом берегу. Переправляться же вплавь на виду у русов степняки не рискнули.
Огненные сполохи играли на суровом лице киевского князя. Негромким был его голос, но такая уверенность звучала в нем, что ни Духарев, ни старшие гридни, сидевшие вокруг костра и молча внимавшие бесед…
— Не перейдет! — отрезал Филофей. — Как только сойдет снег, на перевалах встанут наши заставы. Там, в горах, мы и похороним войско вашего хакана.
— А ведь как точно угадал покойник: на рынке печати делали. За один золотой.
— Нет уж, братец, ты давай нурмана обрабатывай. От твоей стряпни даже у волка брюхо заболит.
— Зачем тебе плыть самому, княже? — не сдавался князь-воевода. — Иди с нами. А с лодьями пусть воевода Серегей пойдет. Он хитрый. Вывернется как-нибудь. А ты Киеву нужен!
— Великий князь, неужели ты спустишь ослушнику? — закричал воспрявший Шишка.
А как бы он сам поступил на месте Йонаха? Пошел бы в иудеи ради любимой девушки? Тоже вряд ли. Но и не отступился бы тоже — это точно. Может, потому Сергей и решил дать парню шанс? Никто ведь не знае…
— Скажи-ка, пастух, у вас тут кузнец поблизости есть?
Пчёлку посыл Дужки застал на мельнице. Пчёлко считал мешки с мукой: донесли ему, что мельник приворовывает. С Пчёлкой по причине смутных времен постоянно находились пятеро воев. Они и привели гонца.
Народ терпел. Ольгины-то бояре сами в большинстве крещеные. Терпели Ольгу, терпели и то, что ромейское подворье в Киеве — самое богатое. Что ромейских купцов в Киеве привечают прежде своих...
Князь втолковывал им что-то. Слушатели внимали. Еще бы им не внимать, когда за спиной фыркают да позвякивают серебряными украшениями боевые кони, на которых грозными башнями — княжьи гридни.
Цимисхий шагнул вперед, поднимая меч, но Валант был ближе. Его клинок ударил императора в лоб, и Никифор упал. Валант выдернул застрявший в черепе меч.
Варда Склир встал перед дилеммой: продолжать уничтожать отдельные отряды варваров или атаковать ядро армии скифов, разом покончив с угрозой. Варда Склир, как и подобало решительному и отважному полко…
Духарев думал о Людомиле. И о Сладиславе. Но о Людомиле — больше. Ведь жена была далеко, а Людомила — почти рядом. Сергею стоило закрыть глаза, и он уже ощущал ее: приникшее тело, мягкие губы, тяжелы…
— Сначала окружить, потом резать, — скомандовал Святослав. — Никто не должен уйти и предупредить своих.
Когда войско ромеев показалось вдали, в лагере русов уже заканчивали приготовления к битве. Заняла позиции конница, вышла на боевые рубежи булгарская пехота.
Духарев сел, встряхнул головой. Вокруг полумрак, но сверху, из высоких узких оконец-прорезей, сочится тусклый свет.
— Что ж он, урод, вывел нас прямо на заставу? — по-печенежски, чтоб пленник не понял, процедил Духарев.
— Это другое место называется Адрианополь, — насмешливо произнес Калокир.
— Что с ними сделал кесарь ромеев? — спросил Святослав. — Убил?
— Всё, этот вопрос закрыт. Теперь о Сладе: от слова своего Йонаху я не отступлюсь. Хочет в монастырь — ее право. Никогда я твою сестру не неволил и сейчас не буду. Только напомни ей, что у нее, кроме…
— Так что мы тогда стоим? — сердито произнес Духарев.
— Погоди, Велим. У костра бронь моя осталась. Заберу.
— Не думаю. Волок за Хортицей для нападения самый удобный.
И сразу же, словно это падение было сигналом, раздался оглушительный треск, и одна из створок ворот, выворотившись из столба вместе с подрубленной петлей, повалилась наземь под ликующие вопли врагов,…
На следующий день триера с мятежными отбыла на остров Калоним.
Словно угадав, что сотник думает о нем, воевода повернулся... и подмигнул Велиму. Кровь прилила к лицу сотника. Смутился Велим, будто красна девица. Хорошо, под загаром не видно, как порозовели щеки.…
Глаза девушки округлились. Игги черпнул шлемом воду из ручья и выплеснул на костер. Огонь зашипел и погас. Игги коснулся плеча Любушки.
Одним из таких охранников был Дужка. Бывший гридень мог бы заплатить за дорогу, но решил, что в этом нет смысла. В страже он или нет, а нападут разбойники — будет драться, как все. Так что служба ста…
Позже ромейский историк напишет, что византийцы видели над полем боя великомученика Феодора Стратилата, которому молился о помощи кесарь Иоанн. Возможно, так и было. В бешеном разгуле стихий трудно у…
— Не-е... — ответил тот, кого назвали Угрем. — Воевода добивать не велел. — Рус возился со шнуровкой панциря. Каждое движение отзывалось болью в боку и голове Пчёлки. — Добивать не буду, а бронь возь…
— Где же оно? — Курэй был очень удивлен и даже немного разочарован. Неужели он переоценил мужество врага?
На просторном подворье боярина Шишки было весело. Но не всем. Не веселилась меньшая челядь, которую согнали смотреть, как боярин наказывает того, кто ему не угодил. Не веселился наказываемый, гридень…
Цимисхий сказал: нет. Не только потому, что был бесстрашен. Еще и потому, что был умен. Если бы доносчик знал что-то определенное, Цимисхия уже схватили бы. По крайней мере, попробовали бы схватить...
Никифор не трус. Он согласится. Но оставит меня в Константинополе, заложником. Меня и твоих воинов.
— Цыть, волчонок! — прикрикнул на него Стемид. — Тебя не спрашивали! Счас ка-ак...
Сначала всё складывалось. Ромеи грабили Преславу, на нас не очень давили. Но потом ромеи стали метать в нас горшки с огненным зельем, начался пожар, и я понял, что нам не устоять. Тогда собрал всех, …
— Говорит, нет. Все — в масках кожаных, но этого всё равно узнали. Они на хутор заезжали. Пограбили, но немного: только еду взяли и овес коням выгребли подчистую. Однако никого не убили и даже дочек …
— Шишка, — подтвердил Йонах. — Хотел живым взять, да коника пожалел. Вишь, какой тяжелый кабан.
Нанятые ромеями русы высадились в Булгарии в августе, а хитрожопые ромеи за два месяца до этого принимали булгарских послов и небось договор о взаимопомощи заключили.
Нет чести в том, чтобы отсиживаться за стенами, объявил он своему войску. Нет доблести в том, чтобы прятаться от врага. Только в настоящей битве приумножается слава. Потому княжья русь встретит врага…
— Их так мало, — сказал василевс Варде Склиру. — Не поспешили ли мы, вот так просто отпустив их домой?
Стрельнуть — это правильно. Но те, что коней купают, оружие на берегу оставили. А те, кто на берегу...
Это были ромеи. Действительно много. Всадники, пехота, обоз... Словом, войско.
Йонах подобрался совсем близко. Теперь он мог даже различить ее тень в темно-сером просвете между деревьев. Йонах подкрадывался к ней сзади. Он втягивал ее запах расширенными ноздрями. От нее пахло д…
«А мне, значит, не скажут?» — недовольно спросил Духарев.
Недавно дружинники недоумевали: зачем воеводе целая сотня железяк с дырками, теперь пришло время удовлетворить их любопытство.
Узнав, велел Стемиду в течение пяти дней перевести дружину к Доростолу, а сам с охранной сотней поскакал в Переяславец. Едва не опоздал. Мышатины приказчики уже заканчивали погрузку. Еще пара дней — …
— Как он это делает? — негромко спросил он.
Людомила отложила шитье, встала и открыла ларь у окна. Там лежало то, что женщине носить грешно: легкая туранская сабля. Ее привез Людомиле по просьбе Сережи его брат Мышата. Мышата Людомиле не нрави…
Людомила тихонько отползла к стене. Еретик ухмыльнулся. Он выбрал.
Ехал Анемас впереди войска и гордился оказанной честью. И от этой гордости торопил коня, желая побыстрее выйти в стенам Дристры-Доростола, где прятался от гнева василевса катархонт россов. Так торопи…
Вечером того же дня Духарев велел послать за Йонахом.
— Может, и не согласны, а против воли Ольги не пойдут.
Духарев опустился на скамью, испытующе поглядел на Мышату...
Когда из ромейского лагеря подоспела подмога, русы вновь отступили за стены. Враги попытались проскочить следом, но со стен на них обрушили столько «гостинцев», что ромеи отступили и вернулись в лаге…
Гридни Духарева сцепились с ними, кололи и рубили, метали копья, били стрелами, но ромеи дрались с не меньшей яростью и, отступая, дорого продавали каждый шаг.
Духарев дотянулся, ухватил Йонаха за ремень, сдернул с борта на палубу, показал кулак.
— Наемники твоего брата напали на Межич и убили всех, кто там был. Спасся только я. Верно, боги хранили меня, чтобы я поведал воеводе правду. Твой брат, он был хитрец: всё сделал так, чтобы подумали …
— Это она тебе сказала, что я ее выгнал? — Глаза Духарева сузились. Рука сама цапнула лежащую на лавке саблю,
— Догоняем, — обрадованно сообщил он сестре, вспрыгивая в седло. — Полпоприща — самое большее.
— Надо биться! — заявил Святослав. — Ромеи с каждым днем становятся сильнее, а мы — слабее. Покажем им, что есть доблесть русов! Насытим их кровью землю, порадуем Перуна! Я сам поведу войско!
Духарев не смотрел на Пересола — взгляд воеводы был устремлен на Велима. Но, услышав звук извлекаемого меча, Сергей, не вставая, левой рукой вырвал из ножен саблю, хлестнул не глядя — и голова Мышова…
Парень бредет к воде. У мостков, где прежде киевские бабы стирали одежку, теперь купают коней печенеги. Много коней, сотни, а может, и тысячи. Но и в тысячном табуне любой степняк безошибочно признае…
— Поднимите его! — велел Духарез. — Дайте ему меду.
— Но если боги и впрямь от меня отвернулись... Отдай добычу моим сыновьям, князь-воевода. И еще... Поклянись, что поможешь Ярополку удержать киевский стол.
Если бы Святослав решился и ударил всей силой, не дожидаясь, пока Цимисхий выйдет к Доростолу, возможно, ему удалось бы переломить ход войны. Но Святослав медлил. Это было так не похоже на великого к…
— Ну тогда ничего, — облегченно проговорила Данка. — Если сразу не убили, значит, выкуп хотят. Тогда ничего, — она обняла подругу. — Тогда всё хорошо будет.
Хузарский вьюнош осклабился: доволен, нахаленок.
Впрочем, разделять и властвовать — это как раз в духе византийской политики. А вот зачем сообщать русам об этой явно враждебной акции?
Освободитель покончил с путами, молча сунул в ладонь рукоять короткого меча, нахлобучил на голову воеводе шлем, потом лег на землю и пополз подальше от костра. Духарев тоже пополз.
Святослав призвал к себе Духарева на следующее утро. Уже после того как недогруженные лодьи купца Мышаты спешно отплыли к дунайскому устью.
Плохая новость. Сейчас в Булгарии — безвластие. К Сурсувулу доверия нет. Кесарь Петр — на смертном одре. Но его сын Борис — законный наследник. Вокруг него могут сплотиться враги русов.
Духарев, держа в правой руке сулицу, поскакал навстречу.
Духарев удивился. До планового выхода в конце сентября оставался почти месяц.
Духарев поехал за ним. С каждым мгновением его беспокойство усиливалось.
Вопль пытаемого перешел в пронзительный животный визг и оборвался.
Жрет «праведный». Хлеб то в вино окунет, то в масло. Глаза в прорезях маски — хитрые, подлые...
— Заблудился! — В наглых сумасшедших глазах ярла — дьявольское веселье.
Впрочем, он сразу сообразил, что Сергей по-прежнему почти беспомощен, оскалился и снова занес меч над головой.
— Жертвой пахнет, — мрачно ответил старый варяг. — Как бы мы не опоздали, воевода.
Духарев, наклоняясь, взял его крепко за ремень, даже приподнял слегка над землей.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Духарев. — Мне подарков не надо. Своего золота хватает. Есть кое-что подороже золота.
Патрикий потрепал ее по щеке левой рукой — правая уже тянула меч из ножен, отодвинул в сторону и распахнул двери.
Князь уже был там. И большинство княжьих ближников. Но Духарев пришел не последним. Не было еще Тотоша. Не было Свенельда и Бранеслава полоцкого. Зато приехал из Преславы воевода Щенкель — из смоленс…
Пять секунд — и за забором перестали орать. Только собаки забрехали еще пуще. Еще пять секунд — и створки ворот попозли в стороны.
Вот так, из-за некоего ткача государственный переворот не состоялся. И Иоанн Цимисхий, вместо того чтобы поспешить в Константинополь — отбивать свою столицу, остался под стенами Доростола.
— За мной, дружина, за мной! — надсаживая горло закричал Духарев, разворачивая коня. — Отходим! За мной!
Наверное, старик устал хитрить. Или понял, что с русским воеводой лучше говорить именно так — без намеков и зкизоков.
Катархонт встал. И заговорил. Его голос, мощный, низкий, звучал ясно и красиво.
На одном из мужчин было облачение чиновника царского дворца, на других — доспехи этериотов.
Но тут скиф, видно и сам сообразил, что удрать не получится, закричал страшным голосом и погнал коня навстречу Константину. Патрикий тоже закричал. Последние мгновения перед ударом! Сейчас его копье …
Святослав развернулся стремительно, бросился вниз по лестнице.
— Возьму, — обещал Духарев. — Если всё устроишь.
Топор она на всякий случай прихватила с собой. Но опасности не было. Ее тут же окружили отцовы гридни.
Разговор у Ольги с послом получился — как у глухого со слепым.
Сергею очень захотелось сделать именно так, как она сказала. Взять ее сразу, в это самое мгновение. Он чувствовал: эта девушка, ее тело, ее желания, чувства — созданы именно для него. И это было един…
— Я подумаю, — сказал Святослав. — Пока то, что ты говоришь, мне нравится. — Но сначала нам надо взять Преславу.
— Я думаю, — произнес Йонах, — пытками мы все равно ничего не узнаем от такого храброго воина.
Когда Духарев взбежал на колокольню, его достали сразу две стрелы. Одна чиркнула по шлему, вторая ударила в плечо, прошила наплечник и застряла в кольчужном плетении. Не зря Духарев под трофейный пан…
— Против конунга русов пойдем, что ли? — спросил его товарищ.
— Я не поеду, — грустно проговорила хозяйка Межича. Взяла маленькими ручками ручищу Духарева, прижала к щеке.
От флотилии, с которой Духарев пришел в Булгарию, у него осталось только три корабля. Остальные пришлось продать. В дружине Сергея осталось всего двести семнадцать гридней. Правда, три сотни воев он …
Собравшиеся в шатре Святослава воеводы заворчали. Все знали, что Калокир очень ловок на мечах. Вдобавок Щенкель был ранен и измотан. И сказал он правду: Калокир именно сбежал. Сообщить Святославу о б…
— А вот это уже интересно, — заметил Духарев. — Разве они не приносили клятву верности? Неужели все оказались отступниками?
Зато то один, то другой зазевавшийся степняк вылетал из седла, катился по жухлой истоптанной траве под ноги русов и, дернувшись, замирал навсегда, приколотый точным ударом копья или клинка.
Себя назначил старшим предрассветной смены и опочил в полной уверенности, что проснется не раньше, чем через шесть часов.
«Письмена», точно, были знатные. Эдак с полгода назад кто-то весьма качественно обработал мужицкую спину кнутом.
— Ах ты... — До Духарева дошла вся серьезность ситуации,
— Так сколько есть. Я как услыхал, что к Киеву печенеги подступили, так сразу всех своих на-конь да на лодьи — и сюда. Что в Киеве?
Эх, будь они в степи, а не в здешней тесноте горных дорог и поросших лесом лощин...
— Вперед! — закричал Духарев, и они поскакали на врага.
Игги вынул пару треугольных метательных ножей, положил на траву. Выразительно посмотрел на Любушку и приложил палец к губам.
— Какая простая хитрость, — касог Дятел вертел в руках полукилограммовый «костыль», — как я сам не догадался! Сколько раз кинжал в щель вставлял для упора, а вот про такое даже и не слышал. Ну ты умн…
Успел в самый последний момент. Патриарх уже сел в возок. Духарев заметил, что кузов его не крепился жестко на раме, а был подвешен на цепях — патриарх любил комфорт. Когда Духарев бесцеремонно сунул…
Русы раздвинулись, пропуская своего вождя вперед.
— Жена у него есть, — с усилием выдавил Пчёлко. — Сладислава... И брат у нее... У вас его Мышатой зовут... Я им родич... Я — Пчёлко Радович... Скажите воеводе... Он знает...
В Преславе Пчёлко задержался. Остановился у родича. Решил: день-два надо отлежаться. От долгой скачки открылась рана.
Другой вариант — сразу двинуть в резиденцию патриарха. Но и тут могут возникнуть те же проблемы. Пусть формально Духарев — посол Святослава. Но в город он проник не как посол, а как лазутчик. А если …
— А я никак не могу привыкнуть к тому, что ты — рядом, — признался Сергей. — И мне все время тебя хочется. Можно?
Йонах, мудро укрывавшийся за спинами более рослых русов, метал стрелу за стрелой. Хузарин на рожон не лез, зато его стрелы поспевали всегда в самую пору.
— В этом городе ты не будешь убивать, ярл!
Анемас не спорил. Другого за подобную беспечность василевс наказал бы намного суровее.
Слышали все. Святославов рык не услышать мудрено.
— Так, рус, — неохотно ответил подханок, распрямился в седле. — Здесь сам большой хан Кайдумат. Трепещи! Твоя ничтожная жизнь — в его руках!
— Главное — держитесь спокойно и уверенно, — сказал он. — С остальным я разберусь.
— Не много ее осталось, моей удачи, — проворчал Святослав.
— Брони вздеть, — негромко, но четко произнес Духарев. И первым достал из-под скамьи тюк с доспехами.
Суда константинопольского купца Михаила, которого в Булгарии звали Момчилом Скопельским, а в Киеве — торговым гостем Мышатой, по-встречелись с посольскими в устье Дуная и, обменявшись формальными при…
— Именно так. Армия уже во Фракии. Предводительствуют ею магистр Варда Склир и стратопедарх Петр.
«Все в сборе, — сообразил Духарев. — Можно начинать».
То ли Инвар понял его замысел, то ли — поддавлением катафрактов, но войско русов подалось вправо и, перестраиваясь на ходу, начало отступление. Ромеи наседали, но куда менее энергично, чем раньше.
Мало? Духарев попытался прикинуть, столько их здесь. Не сумел. Темно. Но раз князь говорит: мало...
— Да, — кивнул Икмор. — Ты ведь не только великого князя бою когда-то учил, но и меня тоже. Говори, воевода. Как скажешь, так и будет.
— Успокойся, хозяин, — пробасил нурман. — Пускай что хочет берет. Лишь бы не удрал.
Кошту нахмурился. Чужие всадники приближались. Их было немало. Никак не меньше двух тысяч, а может и больше... Точно, печенеги...
Не гремела музыка, не кричали механическими голосами украшенные самоцветами павлины, не рычали львы... Только грохот сапог нового василевса, еще не красных, кесарских, а обычных, заляпанных грязью и …
Патрикий приосанился. Прожженный византийский политик, он был чертовски тщеславен и дьявольски честолюбив. Менее чем за год Калокир ухитрился не просто войти в круг ближников Святослава, но, более то…
Но Сладин братец был далеко. Полгода как отбыл в Западную Европу. Духарев подозревал: не просто так, а с поручением от княгини Ольги к германскому императору Оттону.
Славка видел, что волох сделал с нурманом. Это было страшно. Страшнее, чем просто умереть. Это была злая волшба, которая могла погубить Славкину бессмертную душу. Славка чуть не заплакал от бессилия …
— Они достаточно умны, чтобы не наступать дважды на одни и те же грабли, — сказал Духарев.
Врасплох взяли Межич богумилы. В дом вошли без звука (впустил кто-то из челяди), Людомилу прямо из постели вытащили... Выволокли во двор, а там уже полно чужих. Шарят по клетям, по сараям, тащат добы…
Монашка вздернули на ноги, сунули емкость. Тот сначала головой мотал, потом присосался — не оторвать.
— Почему ты? — шепотом возмутился Зван, но Йонах уже нырнул во тьму.
— Булгарию я возьму сам, — проворчал Святослав. — А потом приду к вам, ромеям, и возьму то, что не захотел заплатить мне Никифор. И сделаю то, что не сделал Олег Вещий, — возьму вашу столицу.
— А затем, что у Бориса есть сестры. И сестер этих Никифор хочет выдать замуж за константинопольских кесаревичей.
— Стоит. И очень дорого, — сурово произнес Цимисхий. — Если это клятва Помазанника Божия. Пусть плывут невозбранно, магистр... Навстречу своей судьбе. А сейчас позови ко мне проедра Филофея. Немедлен…
— Это мы еще посмотрим! Зато пока они будут сторожить меня на Днепре, ты степью пройдешь в Киев.
Слада ее бранила за недевичье поведение, пыталась к хозяйству вернуть... Даже пару раз намекнула мужу, чтоб вмешался, сказал свое веское отцовское слово. Духарев сказал. Ho, видно, не было в его слов…
— Ворота затворить! — распоряжается он. — Что за конные? Много?
— Вот тебе и две сотни! Хорошо, если копий по шестьдесят на лодью. И то, если без коней. То-то, малой! — с чувством превосходства заявил Ярополк.
Мог бы и не прикрывать. Аззанаилово «воинство» металось по двору, как отара перепуганных овец.
— Гридь, за мной! — туром взревел он и бросился навстречу ромеям.
— Я дам тебе золото! — быстро сказал царевич. — Столько, сколько обещали ромеи. Больше дам. Только уходи!
Трель на него сверху поглядел, повеселился — и пошел прочь.
Византийцы бросились бежать. Варвары — за ними.
Но обошлось. Не тронули их печенеги. Более того, увидели смотревшие со стен, что степняки готовятся уйти: снимают шатры, грузят утварь в кибитки. Увидели — и возликовали.
Тут он заметил, что народ, тот, что был поближе, притих и с вниманием прислушивается к беседе великого князя со своим воеводой. И гридни ближней дружины — тоже.
Позже узнали, что большой хан Курэй увез ее с собой и сделал из черепа князя драгоценную чашу, из которой в особо торжественных случаях поили потомков большого хана Курэя, чтобы частица могучего духа…
— Чтоб не так громко было. Если там, наверху, стук услышат, может нехорошо получиться.
— Гривна, — сказал Духарев. — Если всё устроишь.
— Откуда знаешь? — в наступившей тишине негромко спросил князь-воевода Свенельд, самый старый из присутствующих. И, пожалуй, самый уважаемый. После Святослава, конечно.
... Гридни стояли крепко. Если кого и удавалось зацепить, клинок товарища успевал вовремя рассечь волосяной аркан.
— Я разберусь, — сказал Духарев, и вопрос был закрыт. Воевода Серегей, это все знали, отвечает за свои слова.
Но они были бы намного осторожнее, если б знали, что деревлянские старейшины уже разослали по дальним и ближним поселениями и хуторам радостную для каждого деревлянина весть: великая княгиня Ольга ум…
Согласился восстановить в полном объеме мирный договор, заключенный между Киевом и Константинополем ранее.
— Батька, а зачем ты молоток кожей обернул? — поинтересовался Зван,
Святослав проливать кровь не хотел, потому пощадил часть возведенных матерью церквей. Но ромеев в Киеве потеснил изрядно.
— Мог бы и сам догадаться. Она дочь отмолить хочет. Грех, на который ты Дану обрек.
Вражеская конница стремительно приближалась.
Полторы сотни варягов, дружно ухая, спихнули «Морского коня», духаревский морской драккар «шведской сборки», во взмученную воду Дуная. А еще через несколько минут закачались на мелкой волне остальные…
Там, внизу, кто-то наконец сообразил, что стрелять залпами неэффективно. Теперь ромеи лупили кто во что горазд. А горазды они были не очень. И целились куда менее старательно, чем раньше. Стрельнул —…
— Пустое, — отмахнулся Рёрех. — Вели своим железо калить. Очень мне хочется с нашими пленниками побеседовать...
Нападавшие тоже увидели отряд межицких. И повели себя так, что подозрения Пчёлки многократно увеличились. Осаждающие не прекратили штурм, чтобы всей силой навалиться на нового противника. Вместо этог…
В плен взяли только троих. Тех, что спали в самом шикарном шатре. Остальных перебили. Спастись удалось немногим. Но судя по тому, что никто не помешал русам загрузить добычу на лодки, эти, бежавшие в…
Двое лесовиков, которых оставили присматривать за ним, злорадно ухмылялись. Они с удовольствием зарезали бы пленника, покалечившего их родичей, но — придется потерпеть. Недолго. Когда солнце коснется…
— Он не помрет? — с сомнением спросил один из младших волохов, глядя на Хругнира.
Воина, скакавшего слева от Пчёлки, вражеское копье вынесло из седла. Правда, сам Пчёлко успел поймать врага на острие, но на него тут же налетели еще двое. От одного Пчёлко отмахнулся щитом, от второ…
— В твоем монастыре находится россинка Сладислава, — без преамбул заявил чиновник. — Она приняла постриг?
Подобное поведение окончательно отвергло от Святослава булгар. Кое-кто из воевод: Свенельд, Щенкель, Духарев — полагали, что это неправильно, но сделать ничего не могли.
Когда они свернули, крики уже стихли. Зловещие тени копошились на мостозой. При появлении всадников тени замерли, а потом дружно кинулись в атаку. Надо полагать, не разглядели, с кем имеют дело. А мо…
Не подступят. После сегодняшнего разгрома долго еще не рискнут копченые посягнуть на вотчину Святослава.
На четвертый день родич принес новость: войско киевского князя — в трех поприщах от Преславы.
— Жги! — закричал Икмор. И осадные машины врага утонули в пламени.
— Ага. — Монашек остановился, поглядел на сбрую, украшенную серебром, на меховую рукавицу со стальными нашивками. Выше взгляд поднять не осмелился. Судя по говору, всадник был русом, язычником, а рус…
От Доростола до Преславы — семь поприщ. Духаревский отряд прошел их двуоконь за четыре дня. Могли бы и быстрее, но пару раз задержались, натолкнувшись на большие отряды печенегов. Объяснить им, что, …
— А у меня, значит, умыкнуть — не рискнешь? Неужели боишься?
— Да, святой Владыка. Клянусь тебе в этом от имени моего князя! — торжественно провозгласил Духарев и перекрестился.
Удар был подлый, но Духарев успел его увидеть. Будь под ним не этот тяжеловес, а Калиф, — увел бы коня в сторону. Но сейчас — не успел. Ромей ударил с такой силой, что не только разрубил конскую шею,…
А все дороги, ведущие из крепости, перекопать. И поставить на них заставы. И чтоб самое позднее через пять дней все боевые машины были собраны и приступили к делу. Он, василевс Иоанн, не собирается с…
Стражник легонько пихнул Сергея древком копья. Не будь у Духарева связаны руки, он мог бы отнять у стража копье и умереть с честью, с оружием в руках. Но даже и со связанными руками он мог бы сделать…
Ромейская пехота возникла будто из-под земли. На скакавших впереди обрушился рой пращных ядер. Потом пращники нырнули внутрь шеренги, просочились, как вода между каменных плит, щетина копий опустилас…
В Киеве Духарев Торгейра от волоха избавил. Они с Хругниром теперь «принадлежали» Звану. Наследство боярина Шишки. Вместе со Званом и его невестой они отправились на его киевское подворье, волох с со…
— Волох, — буркнул Рёрех, как будто это слово всё объясняло. Но потом снизошел и пояснил: — Это здешняя деревлянская волшба. Глаза-то отвести любая деревенская ворожея сумеет. У них — по-другому. Он …
Вот на этих «хозяев» и напоролся по роковой случайности воевода киевский Серегей со своими шестью спутниками.
— Здравия вам, воеводы! Великий князь на совет зовет!
— Кесарь? Зачем? — заинтересовался любознательный Йонах.
У ног Славки была голова нурмана Хругнира. Нурман был в беспамятстве и не знал, что его ждет. Зато другой нурман, которого положили прежде Хругнира, пребывал в сознании и громко призывал Одина. Йонах…
— Великий князь! — воскликнул он с порога. — Беда! Печенеги...
— Не знаю... — Данка всхлипнула еще раз. Она изо всех сил старалась не заплакать, но всё равно заревела...
«Ольга — другое дело. Ей деревлянские старшие своими богами клялись. Но — только ей. А старшие теперь у деревлян — волохи. Раньше еще князь был, при князе — бояре ихние. Ольга всех убила: и князя, и …
Мятежные области сопротивлялись отчаянно. Терять им было нечего. Святослав же был беспощаден, как печенег. Уверенный, что источником бунтов была его прежняя мягкость, великий князь решил продемонстри…
На лесовиках не было доспехов, потому били их не гранеными бронебойными наконечниками, а широкими «срезами». А поскольку бежали лесовики беспорядочной скученной толпой, гридни, почти не целясь, метал…
Пчёлко настолько сосредоточился, ожидая сигнала (да и жара измотала, притупила внимание), что упустил миг, когда туча стрел взмыла в небо. Но когда стрелы посыпались на катафрактов, Пчёлко уже был на…
Над Дужкой нависали два всадника-степняка. Воняло от них, как от старых козлов, но Дужка делал вид, что не замечает ни степняков, ни их вони. Стоял, расслабившись, всем своим видом выказывая полное д…
В полях уже никого не было. Это потому, что гонец сначала в деревне побывал. Там не ждали. Действовали по определенному Пчёлкой порядку, ставшему уже привычным. Мужчины — к оружию, женщины с детьми и…
— Что тебе не нравится, бабушка? — удивился княжич Олег. — Батька возвращается. Теперь все хорошо будет. Уж он-то печенегов отгонит!
— Спать, воевода, — произнес князь, будто прочитав его мысли. А может и прочитал: сколько лет они вместе. — Отдыхай. Время позднее. Дозоры я сам поставлю.
— Завтра мы дадим им настоящий бой! — решительно заявил Святослав своим воеводам. — Выйдем всей силой и порадуем Перуна.
Был еще один человек, на которого Духарев положил глаз: младший командир-катафрактарий Дементий.
— Нет. — Ее руки обвились вокруг мускулистой шеи, лаская обветренную кожу соболиным мехом. — Но неси меня скорее в дом, мой ладо. Здесь ведь Божья обитель. Нехорошо.
Тем более работы у боярина Серегея — непочатый край. Имущество, блин. Земель накопилось — за три дня не объедешь. Хорошо хоть всё не надо инспектировать, а только там, где образовались неразрешимые п…
— Не пропустить моих воинов, на моей земле, в мой город?
— Князь? — Ярополк вздрогнул, как от удара. — Думаешь, мой отец...
Магистр Варда Склир был одним из лучших полководцев своего времени и в совершенстве владел военной тактикой и стратегией. И в то же время он был далек от того, чтобы недооценивать варваров. Как и бол…
Духарев аж зубами заскрипел, сдерживая накатившее бешенство. Сдержал. Превратил ослепляющий гнев в холодную расчетливую ярость. Мысленно поклялся: «Если не дай Бог с Людомилой случилось худое — выреж…
Поклялся Именем Господним, что огненосные триеры позволят флоту россов беспрепятственно уйти вниз по Дунаю со всем этим немалым добром.
В трех шагах от Йонаха заворочался и засопел нурман. Потом застонал. Видно, двинул во сне раненой ногой.
Теперь Пчёлко видел не только мачты и стяги, но и сами русские корабли. Русы на веслах шли к берегу. Очень хорошо шли, быстро, красиво. Пчёлко даже залюбовался. Потом прикинул, сколько воинов может б…
Солнце уже покатилось к закату, когда к Духареву прискакал гонец от великого князя: снимаемся.
Зван мгновенно обернулся... Ничего опасного. Йонах тетерку подстрелил.
— Нас мало, а коней — еще меньше! — отрезал великий князь. — Ты сделаешь, как я сказал: возьмешь самое ценное: золото, самоцветы — и пойдешь напрямик, степью. А я пойду водой.
— Ты, должно быть, запамятовал, княже, — медленно, с расстановкой произнес Духарев. — Я — воевода твой, а не холоп!
Доростол не отдавать. Стоять крепко, но воевать активно, изнуряя врага внезапными вылазками.
— ... Мерзость, мерзость, искушение Сатаниилово, — бормочет «праведный», забираясь рукой боярышне под рубаху...
— А на палубах — ничего, — с разочарованием сказал Кайдумату один из его родичей-подханков. — Где ж добыча?
— Д-да... — слегка заикаясь, проговорила девушка. Ее трясло. Она еще не оправилась от пережитого.
И то, что он выяснил, было худшим из того, что мог предположить Сергей.
— Потому что я не люблю охотится на тех, с кем ел из одного котла, — угрюмо произнес Духарев, — Не люблю, но — должен. Пойду скажу Стемиду, чтоб насчет Сулея вызнал. Барсук, он ведь всех киевских вар…
Святослав опустился на стул, прежде занятый лекаркой. Жилистый, широкий. Воин. И пахло от него, как от воина: потом, дымом, железом. Пришел, а что говорить — не знал.
«А ведь так всё и будет, — подумал Сергей. — Он многому научился за эти годы. И у него действительно есть всё: деньги, слава, крепкая держава, союзники. Это отец его Игорь вернулся из похода нищим и …
Но стоило мне один-единственный раз спьяну поиметь козу...
Однако просто так убить гридня нурман не рискнул.
— Я-то готов! — запальчиво выкрикнул Свенельдич. — Я труса не праздную!
Тут уж Пчёлко не оплошал: принял копье на щит... И остался без щита. Копье руса пробило бычью кожу и деревянную основу и выскочило изнутри. Пчёлко уронил бесполезный щит. Рус (уже в десяти шагах) выс…
«Нет, — решил Кайдумат. — Пока не уйду. Пошлю разведчиков вниз по Днепру. Если плывут лодьи князя — тогда и уйду. Снимется орда — ищи ветра в поле. На лодьях по степи не поскачешь. А ежели соврал хит…
Лагерь русского войска растянулся вдоль дунайского берега едва ли не на поприще. Хотя собственно руссов — варягов, полян-деревлян, нурманов и прочих, присягнувших лично великому князю Святославу или …
Мыш заклинал Духарева бросить всё, мчаться в Крым и немедленно вернуть беглянку домой.
В этом бою Сергей сражался не как воевода — как простой всадник. Рубил, отбивал, сёк, колол, полностью отдавшись битве... Пока вдруг не обнаружил, что больше не видит вражеских лиц, — а только щиты, …
Это все — лирика, ответили послы. Разумеется, сформулировано было в самых изысканных и возвышенных выражениях. Император Иоанн грозен и могуч, а величие и сила Второго Рима неоспоримы. Если катархонт…
Придунайские земли — жирный кусок. Тучные пашни, торговые пути, старые, но крепкие цитадели... Которые еще предстоит взять. Но покорителю Итиля и Саркела такая задача — по силам. Никифор знал, что Св…
— Мне не нужно золото, — спокойно, даже надменно отказался Филофей. — Но просьба есть. Когда ты возьмешь большой город, позволь мне возвести в нем алтарь моему Богу.
Но россы наступали, а ромеи отступали. Отступали правильно, сохраняя боевые порядки. Но Цимисхий знал: между правильным отступлением и беспорядочным бегством — совсем тонкая грань.
— Конечно, я их возьму, — усмехнулся Святослав. — И жен обижать не буду. Наоборот, я их возвышу. Сделаю своими наложницами.
«Баба есть баба, — подумал Духарев. — Хочу — значит так должно быть. Независимо от реальных возможностей».
— Только посмей, еретик... — бледнея, проговорила Людомила.
Однако это была еще не победа. Так, проба сил с обеих сторон.
Весна 969 года была относительно мирной. Весна часто бывает мирной, потому что весной — время сеять, а не собирать урожай. Захватчику брать нечего. Этой весной — особенно. Голодно на землях Булгарии.…
— Хорош! — с восхищением произнес Духарев. — Только, боюсь, мелковат для меня...
— Обещали — выполним, — сказал один из воинов. — А раз душа ее уже отлетела, то... догоняй! — и вонзил меч в грудь тощего.
Пока руководство совещалось, византийское войско завтракало. И ожидало команды «в поход».
Поврачевали немного и старшего волоха. Духарев решил привезти его в Киев — как живой трофей.
— Точно так. Она была частью мирного договора между кесарем Петром и Византией.
— Мне — ничем, — ответила Сладислава. — А в мужья для Даны я его не хочу.
Духарев прищурился, медленно повел головой влево-вправо, как когда-то учил его Рёрех...
— А то, что я сама всё сделаю. Даже денег твоих не возьму.
Лесовики пришли на дым. А может — по следу беглянки. Это было не так уж важно. Важнее то, что их было много и беспечность Йонаха и Звана (раненый Хругнир — не в счет: от раны и лекарств, которыми его…
— Нету там воев, — доложил старший. — Гульба у них там.
— К вам и плыву! — последовал ответ. Лодья малым ходом поравнялась с ним.
Потом один из них подобрал маленький ножик старшего волоха и с третьей попытки воткнул его в глаз Хругнира...
— Те, кто пойдет на вылазку, получат двойную порцию, — сказал Святослав. — Когда вернутся.
— Игуменью сюда! — по-хозяйски скомандовал чиновник.
— Хорошая сабля, — уточнил хузарин. — И нурман был хорош. Как он ловко метнул нож. Я тоже так научусь. Пригодится.
— Кесаря Петра увезли в Преславу, — сообщил Калокир. — Кесарь болен. С ним случился удар, что неудивительно для человека его возраста. Сурсувул — с ним. И патриарх. Церковную казну они тоже увезли. Н…
Внезапно забили барабаны ромеев, загрохотала медь, заревели трубы — и из леса неторопливо и грозно выехали всадники. Катафракты.
Когда варвары, забыв о награбленном, разъяренной стаей устремились на воинов Алакаса, партикий снова скомандовал: «Бей!» — и дождь из тысяч стрел накрыл скачущих печенегов.
— Справлюсь, не беспокойся. Я ж их не на честный бой вызывать буду. Подберусь тихонько и сниму из лука. Думаешь, нурманов скрадывать труднее, чем кабанов? Я знаешь какой охотник!
— Вышгород — великой княгини городок. Он киевскому столу не подлежит, — на знакомом поле законов и тяжб боярин снова надулся.
— И что ты, копченый, у нас искать хочешь? — спросили пловца не очень дружелюбно. — Смерти легкой иль работы тяжелой?
Данка и Любушка отпрянули к стенам. Любушка — с испуганным вскриком, Данка — приседая и хватаясь двумя руками за край тяжелой медвежьей шкуры и дергая изо всех сил. Солома была сухая и скользкая, пот…
— Ты — жена стратига россов Сергия? — прямо спросил чиновник.
Святослав совет патрикия принял, и гемейские проходы остались открытыми. Если бы князь не послушался совета Калокира, вся история Руси потекла бы совсем по другому руслу.
Насытившиеся кровью, бабами и жратвой степняки возвращались в лагерь, разбитый неподалеку от стен Аркадиополя. Печенеги знали, что в городе сидит ромейский хан с немалым войском. Ну и пусть сидит. Пр…
Нурманы Гуннара захватили стену, на которую поднялись другие. Дальше — просто. Под прикрытием тучи стрел те же нурманы спустились вниз и открыли ближайшие ворота.
Духарев снял Азима с ограждения, положил ничком — спина убитого была утыкана стрелами, как мишень из бычьей шкуры — после тренировки отроков.
— А ты марш в хвост! — рявкнул Духарев. — И чтоб без фокусов. С тобой еще отдельный разговор будет! И за этой, как ее, дочкой Шишки, присмотри! Велим — вперед!
— Точно. Дальше мы не пойдем. Дальше — волок, на котором печенеги на нас наверняка нападут. Так что станем на острове и будем ждать подмоги. Из Киева, если Свенельд первым поспеет. Или — твоего отца.
Любушка в его слова не вникала. Ей и так было хорошо.
— Значит, не скажешь, — констатировал он. — Что ж, это твой выбор. Велим!
— Может, всё-таки вместе? — предложил Духарев. — Мало ли что...
Допуская, что силы варваров будут намного превосходить его собственные, Варда Склир укрепил и подготовил к осаде Аркадиополь. Магистр знал: василевс ждет от него победы. Если ценой победы станет разг…
Присевшие гридни одновременно распрямились, вскидывая вверх своих товарищей... Пара секунд — и половина штурмового отряда оказалась на стене...
— И к печенегам, — добавил Сергей. — А к нам почему-то нет. Мы помогаем ему воевать с Булгарией, а он отвечает нам черной неблагодарностью.
— Я младший хан великого народа Хоревой! — выкрикнул подханок. — А вопрос твой — глупый. Вольный народ Хоревой ходит, где хочет, и берет, что хочет. Ясно тебе, рус? Захочу — и ты рабом моим станешь!
— Ну и где крепость? — спросил Духарев проводника.
Но Цимисхий не особенно удивился, когда Никифор расшвырял их, как котят, и поднялся. Огромный, страшный, с всклокоченной гривой, окровавленный, бешеный...
— Не привез, — лаконично перевел Калокир. — Говорит, что он посол.
Рядом с княгиней — княжичи. Старший, Ярополк, вскарабкался на гребень стены. Младшему, Олегу, не позволили.
Вид с колокольни открывался замечательный. Зеленые холмы, желтые опояски дорог, синяя речка. За ней, вдали, черный замок, теряющийся в дымке...
— А ты, глупый человек, что совершил? Ты братьев наших с пути праведного опять в пучину воплощений низверг. — «Праведный» погрозил пальцем истерзанному Пчёлке. — Но мы, истину ведающие, зла за зло не…
Собор был полон, ибо, во-первых, служил сам патриарх, во-вторых, ничто так не обращает мысли человека к Богу, как предчувствие грядущих бед.
— Хитер, — одобрил Зван. — Слышь, нурман, — продолжал он на языке руссов, — поклянешься Одином своим, что будешь мне служить?
Вечером россы вернули ромеям всех захваченных пленников. Ромеи поступили так же.
В этот рейд были отобраны лучшие рубаки из трех дружин. В основном — варяги. Стрелков не брали. В такую погоду тетивы мгновенно приходили в негодность. Поэтому несчастный и обиженный Йонах остался в …
Духарева выручили фемные катафракты Калокира. Высадившиеся выше по течению всадники патрикия в бою не участвовали, но сразу двинулись к Доростолу. Хитрый патрикий решил: может, удастся войти в город …
— А если Никифор тайно соберет армию в другом месте? — предположил Лют.
— Лучше умереть со славой, чем бежать с позором! — сказал воинам Святослав. — Мы, покорившие все соседние народы, мы, побеждавшие неизменно, разве можем мы вернуться домой, спасаясь бегством? Если мы…
Итак, василевс занял свое место, и служба началась.
— Погоди! — вмешался Духарев. — Эй ты! Я — воевода Серегей! Слыхал обо мне, бездельник? Живо открыл ворота!
— Выйди, — коротко бросил князь Сладиславе. Женщина молча поднялась, взяла тяжелую книгу, из которой княгине читала, поклонилась (не в пояс, только — головой) и вышла.
— О, как ты мудр, мой господин! — Феофано склонила голову. Хрупкая покорная женщина... Но если бы Никифор мог в этот момент видеть ее лицо, он наверняка усомнился бы в ее покорности.
— Да нет, это у них обычай такой, — возразил Сергей. — Так еще издревле у них повелось: первым делом такой вот лагерь построить. Между прочим, правильный обычай. Помнишь, два года назад их войско с ц…
Зван не стал ее огорчать сообщением о смерти отца, о том, кто убил боярина Шишку, и что боярин едва не убил его самого. Успеется. Зато он сказал, что великий князь разрешил ему взять Любушку в жены. …
— Он отказался, — поведал Мышате Филофей.
— Ты сдал Переяславец — ты его и возьмешь! — сказал великий князь.
Волох встал и посмотрел сверху на следующую жертву. Этого страх не сломил. Нурман. Глаза волчьи, грива зубра, ручищи — медвежьи лапы. Всё еще силится порвать ремни: руки аж дрожат от напряжения. Этом…
Духарев не услышал команды. Просто почувствовал, как окружавшие его гридни подались назад, туда, где громоздились острые каменные обломки и козырьком нависала над берегом десятисаженная круча.
Ромеи и русы увидели друг друга одновременно. Русы — снизу, ромеи — сверху. Духарев и его гридни всё еще были в облачении булгарских катафрактов, но ромеев это не смутило. Стальные перья копий опусти…
Звонко защелкали тетивы. Загудели-зашипели стрелы. Гребцы втянули весла. Драккар несся к берегу по инерции, а лучники метали стрелы в застывший строй булгар. Полминуты — и колчан Духарева опустел. Во…
— Нет, — сказал он. — Херсонесским номом Калокир не насытится. Ему нужно больше... Ему нужно всё.
Духарев не стал уточнять, имелась ли в виду продукция византийских или крымских виноделов.
— До сих пор возвращался, — уклончиво ответил он.
— За мной! — крикнул он Велиму и очертя голову бросился вниз по крутому склону.
— Это кем же не велено? — поинтересовался Духарев.
— А то, что сядем на лодьи, переправимся через Дунай и возьмем на тамошних смердах, сколько нужно.
Ромейское войско вышло из Преславы семнадцатого апреля, но идти к Доростолу не спешило.
— Пусть так. О твоей убитой наложнице. Не дело воину такое спускать. Уважать перестанут.
От такого паскудства Волосатый и вовсе озверел. Но яма глубокая. Как ни ярись, а наверх не выбраться.
Но — ничего. Еще повоюем. И — чем черт не шутит! — может, попируем когда-нибудь в Хрисотриклине, Золотой Палате, которую с таким восторгом описывал Мышата.
Они воспринимали русов как хозяев, а не как врагов, и Духарев тоже не чувствовал себя на этой земле захватчиком. Это был Межич. Земля его Людомилы. Значит, и его тоже.
Крайне обидно, если окажется, что Духарев тренировал собственных врагов.
Лицо руса он теперь видел сквозь розовую дымку — только общий контур.
— Ящерица, положим, перелезет, — произнес Духарев. — Видишь, какие там трещины.
Святослав думал всю ночь. Уж очень ему не хотелось уходить из Доростола. Так ничего и не решил.
В шелковом шатре великого князя они были втроем. Напыщенный стратиг, Святослав и Калокир — в качестве толмача. Ни Святославовых воевод, ни царевичей, ни преподобного Филофея.
Решив так, Мышата чуточку приободрился. Но вспомнил, что сейчас, когда они вдвоем, он целиком во власти старшего брата, — и снова сник.
— Не сердись, Сережа. Не могу я. Пойми! Как же мне Пчёлку бросить («Нет, не слушай ее!» — прохрипел Пчёлко), людей моих оставить без опоры? Пойми, родной: это же всё мои люди! Я с детства — их хозяйк…
— Это уж как получится! — засмеялся Йонах и пощупал гривну на шее.
— Прости меня, княже, не могу я с ним биться, — Зван был простым гриднем, не князем. У князей — другая мораль.
Несколько мгновений он пялился в нутро землянки, силясь что-то разглядеть, потом прыгнул вниз, замахиваясь топором.
— Родом он из армянского нома. Говорят — лучший в империи на мечах и ловок необычайно: в сече летает, как птица. В молодые годы, бывало, наскочит один на целый отряд, порубит всех и к своим возвратит…
Но Духарев всё равно не жалел, что ездил в Межич. Людомилу спас, а себя... Как-нибудь выкрутится. Не в первый раз.
Но среди княжеских ближников ненадежных людей нет. Даже ромея Калокира, полноправного представителя византийского императора Никифора Фоки, можно было считать заслуживающим доверия. По крайней мере с…
— Струсил, булгарин? — недобро усмехнулся Мстиша. — Как добычу делить, так поровну, а как драться, так хвост поджал?
В Межиче всё было путём. И во многом потому, что оставил Духарев тут свою полусотню. Богумилы, правда, больше не совались, зато пару раз наезжали ватажки печенегов. Но, узнав, что в Межиче — гридни в…
Артём покончил с зайчатиной и почувствовал себя значительно бодрее. И мысли в голове забегали проворней.
— Почему — дурные? — спросила Элда. — Это же след зверя.
Сбоку смутно виднелась черная громада леса. Вот берег чуть изогнулся, образуя небольшой заливчик.
Теперь наилучшим выходом для нападающих было — броситься наутек. Но после второго залпа, ободренные обещанием волоха сделать их невидимыми, лесовики, кто — с копьем, кто — с дубьем, бросились врукопа…
После них осталось полсотни трупов обитателей усадьбы и один чужой. Выжившие жители Межича без труда признали в покойнике «праведного» Аззанаила.
— Мы не прячемся, — воин пристально разглядывал пловца, пытаясь определить, что за рыбку они поймали. Одет по-печенежски, но на печенега не похож. Молод с виду, а держится — как гридь из Старшей друж…
А почему с оружием пришли? — поинтересовалась княгиня.
— Не кричи, ромей! Даже этот священник рядом с тобой сможет отличить настоящее золото от фальшивого!
— ... сам с остальными выверни наизнанку этот городок...
— Разве ж это еда? — вздохнул названый брат, не забыв, впрочем, отправить в рот еще один кусок гусятины. — Так, червячка заморить. Вот в Константинополе повар мой гуся как готовит? Возьмет гусенка, в…
— Здрав будь, батька! — раздался звонкий голос Йонаха. — Эй! Славно получилось! — и похвастался, не удержался: — Это я тебя углядел! Когда тебя ромеи вином поили!
— А что — мои? — спросил Духарев, подразумевая под «своими» булгарских ополченцев.
— ... потом я обрублю тебе ступни, потом... — продолжая говорить, нурман неспешно двинулся вперед. Духарев видел, что, несмотря на кажущуюся беспечность и самоуверенность, он осторожен и внимателен, …
— Я — Иоанн Цимисхий. Это я сделал тебя императором, Фока. Я спас тебя, поддержал в беде, воевал за тебя... А ты? Что сделал ты?
— Дни кесаря Петра сочтены, — не стал таить правды патриарх. — Но у него есть законные сыновья. И скоро они будут здесь. Не Божье это дело — отдавать булгарский престол язычнику.
Люк в подземный ход был прямо у него за спиной. Дужка сражался с отчаянной яростью, удерживая врага на пороге.
Как выяснилось позже, пехота ромеев не просто побежала. Великий князь повел атаку таким образом, что побежала она навстречу накатывающимся катафрактам.
— Глупая зайчиха выпуталась из силка, — насмешливо сказал здоровенный бородатый еретик в кожаной маске. — Скажи мне, зайчиха, успел ли праведный Аззанаил погонять беса?
— Открой нам ворота Преславы, — сказал Духарев. — Вели прекратить братоубийственную войну.
Теперь до порфиры, скипетра и Хрисотриклина Льву Фоке — рукой подать. По крайней мере, так он думал.
На этой оптимистической ноте прием завершился, послы вместе с охраной загрузились на корабли и отправились восвояси.
— Не стоит шкуру неубитого медведя делить, — неодобрительно произнес Свенельд.
Но есть совсем безмозглые смерды, которые могут забыть о почтении к властям и напасть даже на таких грозных воинов, как нурманы. Исподтишка, конечно, и при соотношении десять на одного, но — могут.
— Я? Никуда. Мне, бать, сейчас, знаешь, не до него. Сам же видишь, что в городе творится. Буянит народ.
Пока Духарев думал, из-за крайней избы выскочила растрепанная баба. За ней — мужик наподобие взятого Велимом: тоже голый и в маске. Баба бежала, вереща, не разбирая дороги... Вдруг споткнулась и шлеп…
Вернее — рядом. Страшный нож воткнулся в землю. Еретик содрогнулся раза три и обмяк. Людомила увидела, что из затылка его, между ремашками маски, торчит черен стрелы с тремя черными перьями. И тут ещ…
Старший волох покачал головой. Он видел: над пребывавшим в беспамятстве мерцала зеленоватая дымка. Смерть уже отступила от нурмана. И даже раненая нога его не была тронута гнилью. Останься воин среди…
Сотник Духарева и десятник охраны Мышаты появились в горнице одновременно.
Часть гридней, спешившись, принялась разворачивать телеги с припасом. Другие прикрывали: кто — клинком, кто — стрелами. Повезло: пара возов оказалась доверху нагружена амуницией для стрелометов. Для …
— Ты это, зря не болтай, — сказал он. — А то рот заткну. Понял?
— Можно подумать, ты у нас добрый христианин, — желчно произнес Сергей.
Фортуна обращалась с куропалатом Львом Фокой, как штормовое море с боевой триерой. То возносила вверх, то роняла вниз, да так, что хрустели шпангоуты и казалось: еще немного — и конец.
Морда знакомая. Кажется, Людомилин младший конюх. Только раньше он не хромал.
Из шести тысяч Хоревой осталось не более трехсот. Да еще те копченые, что были не в стане, а с табунами. Эти сейчас удирали без оглядки, неся в степь весть о возвращении страшного князя-пардуса.
— Не уезжай, сын. Погоди пока... Пока я умру. Чую: недолго осталось.
Больше вопросов не было. Ждать русы умели. Спокойствия и уверенности в каждом — на троих хватило бы. Даже такие молодые шустрые гридни, как Йонах, умели при необходимости ждать и помалкивать. Впрочем…
— ... Вот, значит, идет этот трель на голос и видит: яма. Заглянул он в яму, а там его, треля, хозяин, хирдман Елдер Волосатый. Как он в яму попал, непонятно, но самому не выбраться.
— ... Волох, — пробормотал Рёрех, задумчиво глядя на обугленные пятки лесовика. — Я так и думал. Вот кто нам нужен.
Никто не засмеялся. Даже не улыбнулся. И не потому, что сзади маячила синеусая хмурая физиономия скорого на расправу Стемида Барсука. Любому гридню понятно: если сотник переоделся ромеем, значит, пой…
Некоторое время Людомила не шевелилась: переводила дыхание, прислушивалась к шуму снаружи. Нельзя терять времени, напомнила она себе. Проклятый еретик может вернуться в любое мгновение.
— Прошлой ночью, — сказал Артём, выпрямившись.
Зван удивленно приподнял бровь. До сих пор рыжий отказывался называть свое имя.
— А так. Ходил всё вокруг, вопросы глупые задавал. Надоел.
— Не веришь в то, что Святослав сможет сделать Калокира кесарем? — удивилась Элда. — Но нынешний, знаешь, тоже не от отца византийский стол получил. И прежде него — Никифор. Все говорят...
— Возьми, — печально сказал он, протягивая ее Артёму. — Теперь она твоя.
— Сфендослав слишком горд, чтобы умереть от голода.
Когда длина тени от стоящего вертикально копья сравнялась с длиной самого копья, русы перешли в атаку. Цимисхий бросил им навстречу резервные тысячи катафрактов, но тяжелая конница соединенных дружин…
— Молчать! — бешено выкрикнул Сергей. — Ты что несешь?! Думай, что с языка слетает, пока я тебе его не отрезал!
Неужели хан Кайдумат привез в подарок ее сыну такого замечательного коня? — поинтересовалась княгиня.
Его сотники согласно кивнули. Никто не стал говорить, что в бою с ромеями поляжет много больше четырех гридней, томившихся в плену. Своих надо выручать.
И Мышата начал говорить. А начав, уже не мог остановиться. И выболтал то, что касалось уже не только Сергея, но и всех русов. Михаил-Мышата играл на обе стороны. И остался бы в выигрыше, кто бы ни по…
Успели. Замешкались булгарские командиры. Упустили заветные решающие секунды...
Но история есть история, обратного хода нет.
— Только вину его не тебе определять, боярин, а мне, — напомнил Святослав. — Это мое право. Княжье.
— Ну что, спешиваемся? — спросил Йонах Звана. — Темнеет уже.
Третья ошибка состояла в том, что первый залп они сделали не по спящим, а по бодрствующим.
Тетива лука порвалась, пришлось накинуть запасную. Но Сергей уже понял, что его маленькую крепость булгарам не взять. Их натиск ослабел, а потом и вовсе схлынул.
Увидев всадников, пехотинцы остановились, сомкнулись и ощетинились пиками. Очень разумно. Только вот Духарев не собирался их атаковать. Только придержать немножко.
— А что он советовал? — заинтересовался Зван.
Позже василевс Иоанн велел разобрать до основания церковь, где покоились останки святого, и воздвигнуть на этом месте большой храм. И заодно переименовал город Евханию в Феодорополь.
— Если бы ты знал, — проговорила она, — как мне надоело это вино. Сейчас бы пива нашего, северного...
Одного не учел Сергей. Здесь — не Дикое Поле, где на сотни поприщ — голая степь. И не Русь, где на десять квадратных километров приходится сто кабанов, три медведя, пять леших и один бортник. Здесь —…
— Что тут случилось? — спросил Духарев. — Опять печенеги?
— Ты не посмеешь убить меня, — прошептал волох. — Посмертное проклятие...
Еще одна проблема — копченые. Дисциплины никакой. Разбежались по окрестностям, как крысы по помойке. И для угров дурной пример. Печенеги грабят, и этим тоже хочется. А уж армию кормить при таких союз…
Снова завыли трубы, и ромеи пошли в одиннадцатую атаку.... И опять откатились.
Слада молча вывернулась из его объятий (Сергей не посмел удержать) и выбежала из дома.
— Ты дурак совсем? — снова вскипел Духарев. — Куда я приеду? В Константинополь? Я — воевода Святослава! Да меня ромеи мигом в темницу упрячут!
— А затем, что если сорвешься, то не ухнешь вниз, а на веревке повиснешь.
— Ладно, — без особой охоты сказал Сергей. — Будь по-твоему.
Слезы градом катились из глаз Людомилы. Ей было очень больно, но плакала она не от боли — от унижения. Она выгнулась так, что привязанная рука едва не вывернулась из сустава. Скамейка под ней тряслас…
— Хорошо, если так, — Людомила вздохнула.
— В бесчестье — не хочу, — твердо ответил царевич.
Но Артём даже не посмотрел клинок. Он смотрел на спекшийся от крови речной песок, на котором распростерлось тело его отца. Йонах увидел, как расширились глаза боярина Артёма. Артём смотрел на руку, и…
Ромеи всё-таки отрезали его от гридней, осадили со всех сторон. Икмор ревел, как бешеный тур, и рубил вкруговую, но вместо заваленных катафрактов на него тут же лезли другие. Наседали, норовили пырну…
— Я волоха деревлянского привез, тебе показывали? Лесовики, твари, людей наших ловили, чтоб своим богам в жертву принести. Да не смердов, а...
— Погоди, Ольдер! — оборвал его Дужка. — Скажи, госпожа, если мы их похороним, поклянешься ли ты, что поедешь с нами добром?
— Нет, не так. Сколько лет с тобой живем, первый раз слышу, что тебе хузары не по нраву. Чем хузарин хуже угра, руса, ромея?
— Это не баба, а жена воеводы Серегея! — отрезал Дужка. — Если она дала слово, не отступит. Это у нас всем ведомо. Копай, воин, если хочешь получить остальные денежки. Иль не видишь, как она кручинит…
Но все-таки опоздал. Никифор Эротик со своими катафрактами поспел раньше.
— Пополам! — предложил Гуннар. — Всё, что добудем, честно поделим. Годится?
Алакас заранее изучил маршрут отступления и определил места, где следовало останавливаться и огрызаться. Всё получалось, как задумано. Даже лучше, потому что кони византийцев были свежими и более про…
В том времени, в котором родился Сергей Иванович Духарев, генералы не бегали.
Боги с помощью не торопились. А у осажденных дела были неважнецкие. Очень плохо было с водой. Людей — много, колодцев мало. Особенно тяжко — на Горе. Пили мёд старый, пиво прошлогоднее. Воду почти вс…
Привезли, ответил посол. Полные колчаны стрел.
Духарев скользнул взглядом по лицам, злобным, испуганным, — никого не узнал. Неудивительно. За десять лет население Киева и пригородов увеличилось раз в пять. И большую часть из этих десяти лет Духар…
Духарев рассеянно кивнул. Он наблюдал за ромейской галеей, которая шла мимо флотилии, с легостью обгоняя тяжело нагруженные корабли русов.
Сабля упала на его плечо, там, где панцирь был разорван. И сразу, наискось, — по могучей шее.
Дело в том, что угры Тотоша были не самостоятельной боевой единицей, а всего лишь передовым отрядом, на полпоприща опередившим настоящее войско.
— Нет уж! — Духарев поднялся. — Не «пару гридней», а сам поеду.
— А, что? Почему так темно? — Любушка спросонья не поняла, где она.
Тем более великий князь демократии не одобрял. Даже с собственной дружиной советовался крайне редко. Только — со старшиной; воеводами, боярами, князьями союзными.
— Ничего. Пускай учится. А ты ему советом поможешь. До сей поры разве не ты мои земли держала? Не жаловалась. Вон, Вышгород твой, считай, вровень с Киевом поднялся.
Все корабли должны подойти к берегу одновременно и на сравнительно узком участке.
— Согласится, не согласится — кто его спросит! — пренебрежительно сказал князь. — Вот придет к ним воевода Серегей с десятью тысячами гридней — и пусть попробуют поспорить... А то Калокир вернется и …
«Ага, — подумал Духарев. — "Батька". Успел уже, значит, личную присягу князю принести. Растет сынок. А отцу — ни слова».
— Ну так убил бы боярина. А замок зачем рушить? Отдал бы кому-нибудь из верных!
— Вести и я могу, — влезла Дакка. — Я тоже горелое чую!
Свободной рукой он потянул за шнурок, поддерживающий порты. Порты упали вниз.
— Согласна! — быстро ответил Йонах. И Данка часто-часто закивала.
Когда Духарев с дружинниками и Святослав, прихвативший с собой всего десяток гридней, подъехали к воротам города, те оказались заперты.
— ... Вот так всё и было, — завершил Дужка. — Уж прости, воевода, что не сберег. Много их было. Сам бы рядом с ней лег, но подумал: надо тебе рассказать.
В этом сражении его отряд не потерял ни одного человека. Четверо получили легкие ранения, но это пустяки. В том, что для русов бой обошелся почти без потерь, несомненно заслуга Рёреха, выбравшего мес…
— Не хочу, — с достоинством ответил он. — Но смерти не боюсь. А велеть вашим воинам стрелять ты не вправе, потому что ты — мелкий ханчик, а здесь, я вижу, почти все воины вашего племени. Значит, с ва…
— Ты клялся сохранить жизнь его людям, — подал голос Филофей. — О нем самом не было сказано ничего. Но я бы сохранил ему жизнь. Если он действительно военачальник Сфендослава, за него могут заплатить…
Он знал: Дементий справился. Иначе вел бы себя иначе. Он справился, и потому сейчас ему можно всё. Даже испытывать терпение трех воевод.
— Я могу попросить у кесаря Никифора... — пробормотал он. — Чтоб он заплатил...
— Это вера отцов моих, — заявил молодой хузарин. — Я в истинного Бога верую. Не пристало мне поклоняться одному из пророков... — Тут парень сообразил, что сблотнул лишнее: ведь его воевода как раз эт…
Но в Доростоле об этом еще никто не знал. В Доростоле всё еще ждали возвращения союзников: угров и печенегов. И пополнения из киевских земель.
Людомила молчала. У нее как будто уши воском залило. В стойле заржал Рыжик, ударил копытом в стену. Удар она услышала, но глухо, как из-под воды.
Конечно, Духарев мог бы поселиться в здешнем дворце кесаря или даже в резиденции патриарха (тот был бы не против), но предпочел поле. Воздух почище, и к дружине поближе. Сергей бы и без шатра обошелс…
— Да всякому видно! Ты даже на сапог себе помочиться захочешь — и то промахнешься!
— Крепко, — подтвердил священник. — Всеми четырьмя лапами.
Так продолжалось целый день, и только к вечеру, когда у ромеев наступило время ужина, Святослав подал сигнал к атаке.
— Ага... — пробормотал тысячник, изучая тучу пыли над фигурками всадников. — Копченые бегут... Точно ты сказал, парень, торопятся... Та-ак... Ясно! — Барсук ловко спрыгнул на землю: — Эй, гридь! Найд…
Одного только Перуна не рискнул варяг Владимир пустить на щепу. Сурового варяжского бога сволокли к Днепру и с относительным почетом сплавили на остров Хортицу.
Его приятель Хругнир лежал на спине и, грызя деревяху, стоически терпел манипуляции Рёреха, лечившего его глазницу.
Порукой того, что этого не будет, была купеческая охрана. Эти в волочении лодий не участвовали. Стояли с оружием наготове. Наблюдали.
— Зачем ты печенегам отдаться хотела? — спросил Святослав.
Решил: сначала «зачистить». Одно из его главных правил: не оставлять за спиной ни одного дееспособного врага.
Старейшину сопровождали десять воинов. Не для защиты (от большого хана не защитит и тысяча) — для почета.
— Здесь, в монастыре Пиламис, ты будешь в безопасности, — сказал куропалату Калокир. — Настоятель многим обязан твоему брату. Не выдаст. Завтра сюда приедут твой сын Никифор и те люди, которым ты дов…
— Вот! — Конюх раздвинул сочные травяные стебли, и Духарев увидел...
Ничего не вышло, естественно. Брать крепости печенеги не умели. Киевляне ликовали. Думали — уйдут копченые несолоно хлебавши.
Конечно, глупо надеяться, что связанному Йонаху удастся скрыться, но это всё-таки лучше, чем лежать и ждать смерти. Славка, толкнувшись пятками, отодвинулся на полшага, потом перевернулся на живот, п…
Но сказать правду Серегею он не мог. Язык не поворачивался.
— Послухи, — невозмутимо произнес Духарев. — В печенежском стане.
— Ты, девка, ешь, — сказал ей Игга. — И не бойся. Мы тебе худого не сделаем. И никто тебя не обидит. А приедем на заимку, вообще делай, что хочешь. Хорошая у тебя жизнь, девка. Завидую я тебе...
— Видно, не получилось, — Рёрех усмехнулся. — Пойдем-ка прогуляемся, воевода. С некоторых пор, — он постучал по деревяшке, заменившей ему ногу, — я не люблю запах горелой человечины.
«Золотого всадника» завалил его Велим. Отмахнул голову, поднял ее за огрызок плюмажа.
Остальные восемь тысяч русов во главе с воеводой Икмором встали лагерем у стен булгарской столицы, чтобы встретить возвращающихся из Византии царевичей и сопровождающий их ромейский экспедиционный ко…
— Ты о чем, княже? — спокойно поинтересовался Духарев.
— Почему — нельзя? — удивился Йонах. — Это мое оружие!
— Что же в ней замечательного? — спросил Устах. — В такую погоду из-под крыши выходить — сущее наказание.
Пересол схватился за свой меч много быстрее, но обнажить его не успел.
Некоторые пытались спастись на ромейском подворье, но там заперли ворота и не впустили никого. А он, монашек, сумел вырваться и убежать. За ним гнались, но не догнали. А он вот — сюда...
А лодьи, как ни в чем не бывало, спокойно подошли к берегу. С шорохом въехали на песок украшенные деревянными фигурами острые носы, легли на положенные места весла, и один за другим стали спрыгивать …
— Еще одна добрая весть, — сказал младший волох. — Девку, которую упустили охотники из рода Бебунгаса, поймали охотники из рода Филина. А нурманы, которые были с ней, говорят: она — дочь самого бояри…
— Десять золотых гривен, — сказал Духарев.