Крайне обидно, если окажется, что Духарев тренировал собственных врагов.
— Никого я не боюсь! — сердито бросил Йонах. — Я тебе клятву принес, батька!
Игги ехал впереди и негромко напевал. Но не следовало думать, что нурман был беспечен. Он оставался начеку. Он всегда был начеку, когда приходилось ехать по деревлянской земле. Подлое племя. Слишком гордое. По мысли Игги, смерды-славяне должны были пахать землю, бить зверя, собирать мед и воск, а потом отдавать выращенное и добытое тем, кто знает толк в жизни. То есть — нурманам. Или боярам, чтобы те, в свою очередь, отдавали полученное нурманам, свеям, варягам... Тем, кто не ковыряется в земле, а едет по ней с мечом у пояса.
— Можно подумать, они не для него стараясь! — фыркнул Духарев.
— А я не намекаю. — Заплывшие жиром глазки Мышаты внезапно открылись широко, глянули строго, с осуждением. — Я прямо говорю: женщина эта, с которой ты здесь живешь, сбила тебя с пути истинного. Из-за нее ты о родичах своих забыл. Жену свою, сестру мою Сладиславу, из дома изгнал, а сам...
— Ящерица, положим, перелезет, — произнес Духарев. — Видишь, какие там трещины.