Все цитаты из книги «Герой»
Зван наклонился, помог женщине подняться. Два силуэта слились в один.
В пределы господарства Межицкого Пчёлко въехал на четвертый день путешествия. Готовился к худшему, но здесь, слава Богу, почти ничего не изменилось.
Святослав отреагировал быстро и жестко. Скорым маршем преодолел полстраны и обрушился на мятежников «аки пардус». К зиме все взбунтовавшиеся города были замирены.
Рёрех, скакавший следом за воеводой, обогнал его и подъехал к жрецу: выяснить, в чем дело. Сам Духарев, по роли, был слишком велик, чтобы снисходить до беседы с собственным рабом.
— Уж больно ты их любишь. Да и родня у тебя там!
Духаревские бойцы поползли к крепости. Заметить их было практически невозможно. Услышать — тоже вряд ли. Опоясанный гридень в мастерстве скрадывания даст фору любому охотнику. А вот учуять... Слабень…
Святослава это не беспокоило. Он не собирался заискивать перед Византией. Все поборы, которые ромеи слупят с киевских купцов, великий князь киевский намеревался вернуть сторицей. Данью или добычей, к…
Глубокой ночью Лев Фока взошел на корабль, который пересек Боспор и пристал к городской стене. Куропалат проник в город через тайную калитку, находившуюся под храмом святого Фоки.
Воин в маске хлестнул мечом — и госпожа межицкая упала.
За допросом, роняя на траву слюни зависти, наблюдал бывший наемник боярина Шишки Торгейр.
Щенкель, тот бы и вовсе никого не послал — у него с Сергеем отношения сложные. Но Икмор — друг. Этот может и сам прискакать... И угодить прямо в лапы ромеев. Два ближних воеводы Святослава — роскошна…
— Хочу! — бодро ответил Шишка. Не почуял подвоха.
Арабский скакун унес Анемаса к новому врагу, а прошедший через сотни битв хузарин понял: конец.
— Пора, княже, пора! — не выдержал Ингвар. — Самое время ударить!
— Что ж, пожалуй, я с тобой соглашусь, Волк, — сказал Сергей.
— Избавиться... Он — мой брат по матери. Ты забыла? Ладно! — Никифор принял решение. — Он действительно может мне пригодиться. Но в Азию я его не верну. Там, у него слишком крепкие связи. Я вызову ег…
И русы, побросав все трофеи, помчались к воротам. Но голову вражеского вождя Стемид прихватил с собой.
Вот почему Святославу так нужна покоренная Булхария. Послушная Булгария. Союзник. Бот почему так много зависит от того, сумеет ли воевода Серегей договориться с патриархом. Если не сумеет, единственн…
— Это невозможно, мой князь, — возразил Калокир. — Константинополь — это не Доростол. И далее не Преслава, которую ты, заметь, пока еще не взял. Константинополь неприступен. Взять его измором тоже не…
За что удостоился одобрительного взгляда рыжего.
— Ты должен выполнить обещание, патрикий, — заметил царевич Борис.
Во дворце Дементий ориентировался прекрасно.
— А, всё равно! — беспечно отозвался Мышата. — Печенеги города осаждать не умеют. А врасплох они Киев не застанут.
— Нечего тебе тут делать! — Святослав грозно нахмурил брови.
Сегодня василевс Никифор принимал иноземных послов.
— Сюда флот ромейский идет, — напомнил Духарев.
— Посуху пойдем, — сказал Духарев. — Четырьмя дружинами: моей, Икмора, Свенельда и самого князя. Отберем лучших и пойдем двуоконь. Так быстрее будет, чем водой. Хочешь с нами пойти?
Кайдумат подавленно молчал. Он понял, что надеялся напрасно.
— Холодно тут, да? — сказала Любушка, прижимаясь к ней потеснее. — Замерзла?
Духарев «шел» с первым отрядом, но на этот раз — не во главе, а в арьергарде, и поднялся наверх одним из последних.
— Стоят! — крикнул в ответ глазастый хузарский хлопец. — О-о-о! Тронулись!
— Так это она всех в поле и выгнала. Я, батька, с ней пару наших отрядил, Йошку и Азима-касога. Мало ли что.
Зато удержали врага на время, достаточное, чтобы дружинники Святослава оправились и собрались для нового удара, а сам великий князь вновь оказался на спине своего коня.
Воевода лежал на песке ничком. Из спины торчал обломок печенежской пики. Доспехи, голова, руки Серегея были черными от запекшейся крови. А в правой руке, так же как у его князя, — оружие. Сабля. Толь…
И принял на клинок первого, самого прыткого, печенега.
«А ведь действительно беда, — подумал Духарев. — Неужели бунт?»
— Это я и сам знаю. Мне интересно, что скажет этот индюк.
— Ха! Бог мне свидетель — через десять дней я буду в Саркеле!
Приняв решение, Артём подобрал оброненную кем-то попону, завернулся в нее и улегся «спать» у первого попавшегося возка. Пару раз его «будили» — пихали в бок. Надо полагать, с целью проверить — жив ил…
— ... А ты, хузарин, — невозмутимо продолжал нурман, — поклянись своим богом, что вылечишь ногу мою. Иначе делайте со мной, что хотите, — ни слова от меня больше не услышите, Одином клянусь! — Подума…
Святослав в упор посмотрел на Калокира. Несколько лет назад они с патрикием побратались, и ромеи стал одним из ближников великого князя. До сих пор его советы были верными и полезными. До сих пор...
«Я. Так что бери с собой полсотни гридней потолковей — и в путь».
— Значит... Значит, это твой воевода приказал... убить Момчила.
— Давно ты, брат, в Киеве не был, — сказал Духарев. — Ольга лучше сама Каидумату отдастся, чем золотом откупится.
Молодой хузарин метнул на него пылкий взгляд, даже рот открыл...
Девушка его не услышала, цеплялась за потрескавшуюся рукоять. Педрос наклонился, несильно толкнул Людомилу в лицо ладонью, вывернул серп из ее пальцев, отбросил подальше.
Вроде бы всё было нормально, но Духарев вдруг забеспокоился.
Всё это случилось через двадцать лет после того, как великий князь Святослав велел рушить построенные матерью церкви. Не сделай он этого, возможно, его дальнейшие отношения с Византией сложились бы п…
Страшный рев ударил в уши. Духарев дернулся, открыл глаза.
Этакий воинственный спич на тему: победа будет за нами. Но ничего конкретного.
— Забирайте своего ярла и убирайтесь! — прогремел он. — Это моя земля!
Неподалеку от острова неподвижно стояли две большие лодки.
— Экий ты подозрительный, Михаил! — сказал он. — Сразу видно, что человек Филофея. Но только я всё равно заберу ее с собой. У меня приказ. Хочешь, поехали с нами, если сомневаешься.
— Ну давай, — согласился Игги. Говорили они по-нурмански.
Засланные пластуны бесшумно зарезали редких караульщиков — и пошла кровавая потеха!
Подхватил лук с колчаном и бросился вверх по узкой лесенке, ведущей на колокольню.
Из Константинополя прибыла флотилия торгового гостя Мышаты Радовича. Духарев об этом узнал не сразу, поскольку жил в Преславе, а Мышата пришел в Переяславец.
— Вы должны быть в Преславе раньше царевичей Бориса и Романа, сыновей Петра.
— Копченые с той стороны зашли, — сказал сотник. — Я как раз спускался наших проверить, а тут они. Сразу стрелы кидать начали. А там же берег, не укрыться. Наши к камням бросились, а я наверх, к тебе…
Пловца выдернули из воды, перекинули через борт — на гребную скамью.
— Теперь признал, — сказал он. — Ну, говори, что за беду ты нам принес?
Одно мгновение — и Мышата взял себя в руки.
— Вонь от тебя, еретик — как от дохлого пса... — Людомила хотела бросить эти слова в закрытое маской лицо «праведного» дерзко и яростно, но голос подвел, сорвался, вместо звонкой отповеди получился ж…
Пока ромеи совещались, Духарев тоже времени не терял: высматривал командиров.
— Он всё равно соврет, — сказал Калокир. — Я хорошо его знаю, князь. Он даже слова такого не знает — «правда». Но убивать его я не советую. Всё-таки он посол кесаря. Убьешь его — и кесарю придется об…
— Верно, — согласился Святослав, Шишка совсем воспрял.
Нет, нурман не умрет раньше назначенного. Но всё же что-то в незримом облике раненого не нравилось старшему волоху. Что-то такое было в нем, побуждающее в волохе желание оставить нурмана в покое и де…
— А ты гридням вели! — предложил Духарев. — Хотя гридней твоих тоже я учил... Уж не знаю, княже, как тебе теперь быть. И так нехорошо, и этак...
Духареву не пришлось ждать утра, чтобы начать. То, что он искал, само постучало в дверь.
— Викула, — обратилась она к самому старшему из столпившихся рядом дружинных. — Надо князя о копченых упредить. Худое может случиться.
— Я — сотник княжий, сын воеводы Серегея, Артём! — гордо произнес младший тоже по-печенежски. — А это — воевода великого князя Святослава Гуннар по прозвищу Волк. А ты кто таков, степной воин? И что …
— Выходит так, — сокрушенно вздохнул булгарин.
— Где все? — спросил Духарев, когда перепуганного мальчишку поставили перед ним.
— Ты был мне хорошим наставником, князь-воевода, — сказал великий князь. — Так же, как Асмуд. Так же, как Серегей. И вы все учили меня: судьба дружины — это судьба князя. Я пойду водой, Свенельд. А т…
— А кто ты такой, чтобы спрашивать? — процедил чиновник.
Видел василевс и группки легкой конницы русов, облачками черного дыма вившиеся вокруг массы сражавшихся. Если ромеи побегут — им конец.
— Ольга — княгиня, — напомнил Артём. — И о христианах, воевода, худого не говори.
— Свенельдич, помолчи! Дай слово сказать! — осек его Икмор. — Так что, Серегей?
Несколько раз что-то вцеплялось ей в одежду. Может, чужие руки, но скорее всего — просто ветки. Любушка бежала, не чуя под собой ног. Она могла споткнуться, упасть в овраг, налететь на острый сук... …
— Кто говорит? Врут! — и тут же перешел в атаку. — А зачем тебе Сулей? Хочешь на службу взять? Не советую. Боец он добрый, но диковат, строптив... — и умолк. Понял: не то говорит.
— Ночью было спокойно, — продолжил воевода. — Но утром ромеям подошла подмога, огромное войско...
— Я — свой! — чудом увернувшись, закричал он. — Я — Серегей!
Возможно, Духареву именно так и придется поступить. Но если его миссия удастся — захватывать ворота не придется. Их Святославу откроют сами преславские жители.
— Потому что он — твой родич! Он верен тебе, мой господин, и доказал это! Нехорошо, когда такой достойный муж попусту прозябает в изгнании! Он — блестящий военачальник, лучший. После тебя, конечно.
Открывали чрево так. Старший из волохов привязывал к ногам турьи копыта, выпивал ковш священного напитка и призывал богов.
... Истошный вопль вновь разорвал воздух. Волох не знал, что русы делают с пленным, но не сомневался: тот расскажет им всё, что знает. Варяги и нурманы, которых среди русов большинство, славились сво…
— А может, ты всё врешь, гридь? — в тон ему парировал Святослав.
— К лешему! Некогда! Гридь, за мной, рысью! — и дал шенкеля Калифу.
— А ты попробуй! — предложил Мышата. Духарев попробовал. И его восхищение возросло многократно.
«Так, должно быть, пахнет в аду», — подумал проедр Филофей, опускаясь на кошму и скрещивая ноги по степному обычаю.
Стояли родами и дворами. Большинство — смерды да челядь, однако ж кое-где и высокие боярские шапки мелькали. Отдельно, кучкой, словно бы сами по себе, но на возвышении, перевернутой телеге, — жрецы В…
Духарев встретил Рождество в Доростоле, а неделей позже вместе с Людомилой выехал в Преславу.
Волох всё равно сделал всё, что надо, но запыхался. Руки дрожали. Надо бы передохнуть, но следующая жертва должна была быть легкой. Тоже нурман, но раненый, измученный болезнью, так и не пришедший в …
— Реже веслами, реже! — гаркнул Духарев, заметив, что гребцы в азарте норовят вырваться вперед, опередить княжьи корабли. — Держать строй!
— Уходи, — одними губами произнес волох. — Властью, данной мне, велю: уходи прочь. Или познаешь гнев моих богов.
— Пусть, — согласился Зван. — Можно ему для начала пятки прижечь.
— ... Отец наш небесный, вездесущий, да святится Имя Твое... — бормотал Славка разбитыми губами. Он видел синеву, сквозившую между листьями, но не знал, видит ли Господь оттуда, с небес, его, Богосла…
И потому сегодня был особенно ласков с булгарами: посадил выше посланца германского короля, велел именовать Петра василевсом... А ведь этих же булгар недавно по его, Никифора, приказу по щекам хлеста…
Пчёлку подхватили и усадили на лошадь. От боли он на некоторое время впал в беспамятство. Очнулся, уткнувшись лицом в жесткую гриву. Лошадь под ним двигалась шагом. Молодой рус придерживал Пчелку за …
Один из этериотов спешился, шагнул к послушнице. Та отпрянула.
— Этот твой гридь, воевода, везде поспел, — проворчал Святослав. — Это у тебя, хузарин, не Шишка ли за лошадиным хвостом волочится?
— Что скажешь, Курэй? — спокойно спросил Святослав.
А между тем вся Булгария лежала перед русами как печеный лебедь на блюде. Бери и ешь.
— Йонах! — крикнул Духарев. — Твой конь — самый быстрый, а ты — самый лучший всадник! Не жди! Попробуй добраться до Преславы. Там — наши!
— Одна выскочит, другая удержит. Не болтай, а делай, что сказано!
Так кончился день 23 апреля 971 года от Рождества Христова.
— Эх, знал бы — собственноручно этого твоего Филофея прирезал!
Но старый воевода не оплошал. Подергал сначала стремена — попробовал опустить. Не получилось. Крякнул разочарованно. Артём встал на колено, подставил сцепленные руки и помог воеводе взгромоздиться на…
Но князю было не до религиозных распрь. Князя более беспокоила экономика. Пока жила мать, сбор даней и оброков был на ней. Она ставила тиунов и мытарей, посылала за оброком, судила, если местная стар…
Там, повинуясь воле командира, ромеи сплотились, образовав островок устойчивости среди хаоса сечи.
— Еще какую. До сих пор проявляет. Особенно по отношению к своим родственникам.
— Я тоже, — кивнул великий князь. — Но они нас выпустили! — Святослав улыбнулся. Наверное, в первый раз после смерти Икмора. — Нас здорово потрепали, воевода. Но мы живы. И всё добытое — с нами. Знач…
— Пока уходить не будем, — решил Духарев. — Стемид! Готовь гонцов, пусть скачут за ккязем (Святослав отбыл штурмовать какой-то городок ниже по реке), дозоры разослать, как положено, караульщиков расс…
— Да ему вообще нас не взять! — сердито сказал Икмор. — Нас здесь восемнадцать тысяч, и с нами Святослав! И припасов на пятьдесят дней. Меч им в глотку, а не Доростол!
Пока кесарь беседовал с Богом, большая часть его свиты терпеливо ждала снаружи. Но вот василевс появился в дверях, и царственная процессия двинулась дальше. Следующей целью Иоанна был Храм Софии-Прем…
Махнул рукой — подвели Претичу жеребчика нервного, большеухого. Не лучших кровей, но неплохого, оседланного по степному обычаю, с по-степному короткими стременами.
— Пустое говоришь, купец, — проворчал Филофей. — Варда — полководец опытный. Да и патрикий Петр, хоть и евнух, а воин изрядный. Говорят, он однажды вождя скифов в единоборстве копьем насквозь пропоро…
«Если Калокир не солгал, — добавил он мысленно. — И если не солгал его повелитель, кесарь византийский».
— Эта железка, — сказал Духарев, — называется «костыль». Вбиваешь ее молотком в трещину, в «ушко» веревку продеваешь, потом становишься на нее, вбиваешь следующую,
Сергей без проблем преодолел пройденный касогом участок. Дальше они поднимались вдвоем, Духарев поддерживал и страховал касога. Наоборот не получилось бы. Худой мелкий горец весил почти в два раза ме…
Духареву стало ясно: ничего дед ему не скажет. Надо будет по возвращении домой парса попытать...
— Значит, надо нашим в Булгарии собрать дружины в кулак, объединиться...
Город Скопле не был разграблен. И провианта русы набрали всего тридцать шесть возов. Гуннар взял бы втрое больше. Плевать ему, что жители перемрут от голода. Хотя не факт, что после «визита» скандина…
Залп — и боезапас русов уменьшился на девять стрел. А численность боеспособных противников сократилась на четыре единицы. Но это были очень важные «единицы». По крайней мере в своей «мишени» Сергей б…
— Что вы тут делаете, хапон? — еще не доехав до византийцев, закричал один из посланцев. — Убирайтесь! Это наша земля!
Если Святослав сделает то, что сказал, Эротику лучше не возвращаться в Константинополь. Василевс Никифор собственноручно поджарит патрикия. И древность рода его не спасет.
— Моим именем! — рявкнул Святослав. — Найдите этого жирного бобра! Гривка с моей шеи тому, кто его притащит!
— Пусть черт вас разбирает, богумилов, под личинами вашими! — с ненавистью выплюнул Пчёлко.
В осажденном городе это понимали все. Надо было что-то делать... Что?
— А я говорю: спускать нельзя. Ты должен найти убийц и наказать примерно!
— Хорошо, — сказал великий князь. — Я подумаю над тем, что ты сказал.
— Помалу вперед, гридь. Прежде меня не стрелять.
Костры в лагере русов гасли один за другим. Должно быть, их заливали водой. Горел только костер, у которого спали старшие. Духарев, Святослав... Святослав!
— Слушай, Мыш, откуда мне это знать? — воскликнул Духарев. — Это у тебя дом в Константинополе! А я там не был ни разу!
Великий князь и те из его воевод, которые в этом бою должны были командовать конницей, стояли на небольшом холме в полукилометре от пехоты. Над ними струились знамена, а позади застыли в готовности к…
Велим посмотрел на нос. Там, обняв деревянную конскую голову, стоял его воевода, большой кисеский боярин Серегей. Голая загорелая спина воеводы — шире сходней, по которым коней на лодью заводят. Таки…
С собой взял Дементия и Звана. Последнего выбрал из прочих гридней потому, что сообразителен, и потому, что христианин. Еще в Киеве Звана крестили и нарекли Елпидифором. Впрочем, для всех, кроме свящ…
«Мы так особо шустрых трэлей стреноживаем, — пояснил он воеводе. — Это самый надежный способ».
— Сейчас, между прочим, пост, — напомнил Духарев, который, общаясь с булгарским патриархом, был в курсе всех церковных мероприятий. — А ты только что у меня на глазах мясо жрал!
Пчёлко в это не верил. За то время, что провел он в русском лагере, Пчёлко успел не только узнать о том, что это ромейский кесарь нанял русов, чтобы напали на Булгарию, но и увидеть ромейских катафра…
— И что будет? — Рыжий нурман сидел на старом пне. Из пня проросли два молодых побега, каждый — толщиной с топорище. К этим побегам были прикручены мускулистые руки нурмана. А перед тем как привязать…
— Холопа своего высматриваешь? — догадался «праведный». — Там не ищи. Не пришел еще твой холоп к освобождению. И долог будет его путь. Эй, кликните Пижму, пусть тащит сюда нечистую тварь, управляющег…
— Еще нет. А в чем дело? — Игуменья испытывала сильнейшее желание поставить на место спесивого чиновника, но опасалась. Мало ли чей он родственник и каковы его полномочия.
— Погодите, — сказал он. — Биться я готов, но не сейчас. Может...
— То есть ты готов поддержать любое мое решение?
— Назад, сдай назад, не напирай... — лениво покрикивали они, беззлобно отпихивая древками самых настырных.
— Лучше — Тором, — вставил Йонах. — Одином они клянутся, когда соврать хотят.
— Не-а, — мотнул головой Йонах. — Глазастый. Успел нырнуть. А эти торчат. Чучела, что ли?
Монашек вскинул голову (Духарев увидел, что под глазом у него наливается здоровенный фингал), всхлипнул громко.
Сергей смутился. Но отрицать не стал. Кивнул. Лицо сделал сокрушенное.
— На-конь! — покрывая голосом грохот битвы, взревел Святослав.
Что-то мелькнуло в заплывших жиром глазках названого братца. Как-то по-особому дрогнули щеки, дернулся угол рта...
— Посадите меня на коня! — потребовал Духарев.
— Родич, не родич... Это как посмотреть, — возразил Йонах. — Слышь, родич, тебя как зовут?
Двое других мгновенно обернулись... Один даже успел прикрыться щитом. Это его спасло. На время. Стрела пробила щит, но отскочила от панциря. Второго нурмана достал Зван, клинком по шее. Стремительный…
— Ну-ну, — пробормотал хузарин, осторожно снимая бинты с ноги Хругнира. — Тише, тише, нурман, не дергайся, — сказал он раненому, который в полубеспамятстве попытался отползти в сторону. — Коли сказал…
— Копченые, — лаконично ответил Артём. — В осаде Киев.
— Эх, — вздохнул Олдер. — Надо было у купца выкуп взять!
— Ну, так сурово не надо, — возразил Духарев. — Кому тогда жито убирать? Просто выгони из усадьбы и всё. А доверять можешь тем, на кого Пчёлко укажет. Запомни: Пчёлко, а не хозяйка. Она — женщина. На…
Воеводы и союзные князья удивлялись. Пытались узнать, почему Святослав медлит. Но великий князь киевский отмалчивался. И всё больше времени проводил с патрикием Калокиром.
Только в Преславе, номинально принадлежащей кесарю Борису, Святослав не стал устраивать судилищ. Зато двинувшись в мятежные области, прихватил с собой только-только созданную «гвардию» булгарского ке…
Слада встречала на пороге. Увидев Богослава и Дану, вспыхнула счастливой улыбкой. Но тут же закаменела лицом, заметив, что стремя в стремя с Даной, непринужденно касаясь ногой бедра дочери и держа ру…
Святослав подошел плотную к Свеиельду, положил руки ему на плечи, заглянул в глаза.
— Слыхал, слыхал о твоей беде, братец, — сокрушенно проговорил Мышата. — Эти еретики... Бить их надо! — воскликнул он с жаром. — Начисто вымести заразу! Чтоб семени их не осталось! Ты это сделаешь, б…
— Мочь-то может, а захочет ли... — пробормотал Артём. Но тихонько, чтобы мать не слышала. Выпил молока и ушел во флигель, к Рёреху: посоветоваться.
— Будто копченые читать умеют, — презрительно уронила княгиня.
... И поспел как раз к началу атаки булгарского арьергарда.
Спать Духарева уложили у другого костра. Всё — очень вежливо. Даже попонку подстелили. Но ноги связать не забыли.
— Не о золоте речь. Ты лжешь, говоря, что император Рима воюет с Булгарским царством! — Патрикий повернулся к царевичам: — Разве не с почетом принимали булгарских послов в июне сего года?
— Никого я не укрываю! Если муж жену изгнал, она возвращается в дом своего отца, в дом своего рода, а род ее — я!
Духарев не обеспокоился. Ну звонят и звонят. Худого от киевлян не ждал. Шумят — и пусть им. Глаз не разлепляя, пошарил рукой... Слады рядом не было. Естественно. Супруга его вставала с петухами. А ны…
— Элда! В этой стране тысячи богумилов! Предлагаешь их всех перебить?
— Видишь того большого вождя варваров, который бьется впереди остальных?
— Что-то есть... — усмехнулся в усы старый варяг. — Чернявый...
— Послужу, коли возьмешь, — подумав, ответил Дужка.
И уже на следующий день к старшему волоху повели пленных, мухсчин и женщин (ведь у русов и женщины могут быть воинами — покойная княгиня тому порукой). К сожалению, лишь немногие оказались подходящим…
Звонарь на колокольне остервенело бил в медный купол колокола. Церковь была небольшая, но крепкая, и двери ее уже затворялись, когда Духарев осадил коня, спрыгнул и буквально в самый последний момент…
— Велим, пошли троих — обыскать дом! — скомандовал Духарев. — Трое — к воротам! Сам...
— А посмотреть на нее можно? — спросил Духарев,
К Духареву с товарищами, вернее, к их доспехам, преславцы отнеслись с уважением — пропустили поближе к алтарю.
Духарев лежал на земле. Нет, не на земле, на чем-то более мягком. Пошевелиться он не мог. Тела не чувствовал. Но, скосив глаза, увидел нелепо вывернутую ногу в камуфляжных штанах. Второй пилот. Духар…
Слишком многие были заинтересованы в том, чтобы обезглавить русское войско, посему князя следовало беречь с особым тщанием, и с не меньшим тщанием беречься от вражеских шпионов, которых в сборном вой…
Девятого апреля девятьсот семьдесят первого года авангард ромейского войска вошел в никем не охраняемую клисуру Сидера.
— Вот змей подколодный! — воскликнул Икмор.
Выходя из дворца, Сергей встретил Устаха.
Сергей, намеревавшийся взять в левую руку саблю, переменил решение и подхватил щит.
Под пристальным взглядом великого князя патрикий смутился, опустил голову. Знал, что виноват.
Отряд, на который напоролись русы, оказался частью «боевого охранения» возвращавшихся из Константинополя булгарских царевичей Бориса и Романа. Более того: оказалось, что отбыли царевичи из Константин…
— Верно, праведный! — Мужик за спиной Людомилы громко сглотнул.
— Проедр Филофей возвращается вместе с ними. Он везет плохие новости: твой патрикий Калокир ведет собственную игру.
— Не успел, батька, — виновато ответил Дужка, не заметив даже, что оговорился: назвал Духарева батькой, будто всё еще его дружинник. — Я ведь в Переяславце был, с полоцкими. Как узнал, что ты в Пресл…
Большой, персидской работы, шатер воеводы Серегея стоял посреди учебного лагеря примерно в пяти километрах от стен Доростола. Духарев мог бы, как сам князь и прочие воеводы, обосноваться в городе, но…
Армия при кесаре ромеев была изрядная, но и у Святослава войско было не маленькое. Это хорошо, сказал князю Калокир, что кесарь Иоанн покинул Константинополь и пришел в Македонию. Здесь с ним справит…
— Напугал, — старик ухмыльнулся. Ухмылка у него была на редкость мерзкая. Еще и потому, что дед был одноглазым. — Вишь, как коленка дрожит? — и постукал по деревяшке неизвестно как оказавшимся у него…
Резня была страшная. Несколько раз гридни Святослава уже готовы были отойти. Удерживала их лишь железная воля и личная храбрость великого князя, который решительно заявил: лучше умереть, чем отступит…
Выстрелил и присел. Надо полагать, попал, потому что удары прекратились. Он не видел, куда стрелял Зван, но надеялся, что и его стрелы не пропали зря.
— Поедешь с нами, — распорядился чиновник. — Ольдер, помоги ей сесть на лошадь.
— Не хочет! — отрезал Святослав. — Иди, воевода, покушай. А со своей вотчиной я как-нибудь сам разберусь.
— Хороший бросок, Торгенстайн, — похвалил по-нурмански этериот, которого звали Ольдер. — Впору самому Эгилю.
— О да! — Гуннар Волк оскалился и вытянул свой меч. — Теперь я понимаю! Великому князю это не понравится. Великий князь и так не слишком любит тебя, воевода Серегей.
Последний «костыль» вбивали с крайней осторожностью, поскольку до основания крепостной стены оставалось всего метров двадцать. Дальше подбираться не имело смысла. Скала здесь была сравнительно полого…
— Тебе виднее. Только я бы на твоем месте сиднем не сидела.
— Йонах! — крикнул Духарев умостившемуся на верхушке мачты Машегову сынку. — Как там, на том берегу?
Любушка сидела, нахохлившись. Еду не брала.
— В этом ты права, женщина, — согласился Никифор. — Он лучший. После меня. Но хочет быть не после, а прежде. Когда-то он отказался меня предать, но не остался в убытке. Получил от меня всё, что ему с…
Плечо болело, огнем горели ссадины, но ее маленькая узкая ручка все-таки выскользнула из ремней.
«Ты теперь его раб, — сказал деревлянскому жрецу Рёрех, показав на Сергея. — Если ты попробуешь удрать, эта штука ухватит тебя за горло, задушит и отправит твой дух в худший из нижних Миров. Хочешь у…
Конные дружины русов выехали одновременно сразу из двух ворот: западных и восточных. Духареву достались восточные. Их «контролировали» македонские и фракийские войска под командованием уже знакомого …
— Иди у воды поищи, — говорят ему. — Может, он пить пошел. Заодно и себе морду ополоснешь.
Духарев всего этого не видел. Не видел, как рвался к «ставке» Сурсувула железный клин ближней дружины Святослава. Не видел, как переправившиеся угры закидали стрелами левый фланг булгарского войска. …
Те же, кто сейчас осаждал усадьбу, — другого толка. Они не лезли на стену, но вертелись слишком близко от частокола. На таком расстоянии со стены их уже можно было запросто снимать из луков. Только н…
— Не хочу. У тебя, батька, веселее. Да и отец велел тебе служить, а не князю. — И добавил после паузы: — А Данку я бы у тебя всё равно умыкать не стал. Потому что ты мне ее и так отдашь!
Мозг большого хана, наполненный множеством разных мыслей, внезапно опустел. В нем осталось одно-единственное слово: месть!
Проедр отправился к своим давним знакомцам пацинакам и опять-таки деньгами и посулами убедил их оказать Константинополю некую услугу, ставшую тем камнем, о который споткнулся победоносный конь полков…
Василевс в окружении телохранителей ехал по месту вчерашней сечи. На этот раз поле боя осталось за ромеями. Однако потери их были огромны. Почти половина армии василевса навечно осталась под Доростол…
Дело закончилось тоже в считанные минуты. Обозников было больше, чем варягов, но мало кто из них успел даже схватиться за оружие. Русы резали их, как овец. Врывались в шатры, вытаскивали полусонных и…
Сергей поглядел на поднимающуюся на взгорок сверкающую сталью и бронзой «гусеницу» булгарского ардьегарда, прикинул: тысячи две латников. Русов примерно столько же. Да еще угров тысячи две. От угров …
Духарев присмотрелся. Воины наверху присели, укрываясь за частоколом. Вернее, они думали, что укрылись. Полморды наружу. Их не только навесом — прямым выстрелом достать можно. И шлемы у них как-то не…
Лихо, эффектно, но совершенно бессмысленно с тактической точки зрения.
— О том, что вот он, — Йонах кивнул на Звана, — берет тебя на службу.
Шишка хрюкнул. Удивился. Но быстро сообразил, куда идет.
Однако этой ночью разделить с женой ложе ему не пришлось.
Бились жестоко. Силы были почти равны. Но хузарские луки оказались опаснее ромейских копий, и очень скоро стало ясно, что авангарду — конец.
— Какого Серегея? Он же с великим князем на булгар ушел!
Булгары наконец развернули и пустили в дело боевые машины. И машины эти были (какая удача!) совсем рядом.
Сергей поглядел наверх. Там, на стенах — защитники Скопле. Женщины, старики, мальчишки... Мужчин, воинов, почти не осталось. Не стреляют и не мечут ничего со стен. Может — нечего, а может — ждут, чем…
— Феодор! Феодор убит! — закричали ромеи.
Шли вдвоем, говорили негромко, переступали через пьяных. Тех, кто еще на ногах, Духарев отпихивал с дороги. На него не сердились. Кто потрезвее — кланялись.
Сначала ромеи взяли город Динию. Взяли легко: гарнизона русов там не было, а булгары сдались практически сразу. Что не помешало ромеям разграбить город.
На старшем — доспех богатый, шлем с личиной золоченой. На младшем — попроще, шлем со стрелкой, панцирь хорошей работы...
— Откуда ты всё знаешь? — недовольно, но с оттенком уважения спросил великий князь.
Шесть тысяч всадников привел с собой вождь народа Хоревой, большой печенежский хан Кайдумат. Не налетел внезапным вихрем — степенно подошел. Впрочем, внезапно и не получилось бы. За день дозоры дымам…
— А он десятнику своему сказал: ты его послал.
— Беда, матушка! Ой, беда! — заголосил монашек. — Спаси, матушка! — монашек упал к ее ногам. — Церковь нашу жгут!
— По приказу купца Мышаты его челядники убили мою соложницу Людомилу Межицкую, — ледяным голосом уронил Духарев.
— Побили, но не сильно, — сказала Любушка. — Меня Зван защитил.
Даже сквозь грим стало заметно, как побледнел патрикий Никифор.
— Клятва, данная язычнику, ничего не стоит.
Внезапно взывавший к Одину нурман умолк. Богослав тоже замолчал. И услышал страшное утробное мычание. Затем несколько глухих ударов — и мычание оборвалось.
— Чем христиане-ромеи хуже язычника Святослава?
— Не говори так, княже! — В голосе молодого хузарина зазвенела обида. — Я — Йонах бар Машег!
— Десятка два! — кричит мужик с колокольни. — Оружные, в шлемах.
План Святослава был — под стать планам ромейского императора. Обустроиться на дунайских берегах: в Доростоле, в Переяслазце и прочих булгарских крепостях и ждать, пока ромейский кесарь заплатит обеща…
— Вязать тебя не буду, — сказал еретик, — некогда. Будешь трепыхаться, нос отрежу.
— Закрепляйся, Дятел! Закрепляйся, не ленись!
Деревлянские волохи из младших доставили пленников к капищу. Вернее, не к самому капищу, а к землянке старшего волоха. Пленников привели сюда связанными, с арканами на шее. Арканов было по два на каж…
— А ты старый, а дурак, — сказал Йонах по-нурмански. — Сдохнешь сейчас бесчестно, как грязный трэль. А мог бы в Валхалле с Одином пировать.
— Ничего, — отрезал старик. — Мне он худого не сделает. А на «мало ли что» у меня вот что имеется, — Рёрех погладил рукоять меча. — Я ведь не только ведун, воевода. Я — варяг.
Прежде чем брать Доростол, следовало навести порядок в собственном войске.
Собачек у ромеев не оказалось. Зато оказался часовой. Он сидел на краю стены, свесив ноги наружу, и что-то кушал. Причем с таким аппетитом, что даже снизу было слышно чавканье.
— Жена, что скажешь? — спросил он. — Отдадим нашу Данку за Йонаха Машеговича?
Посол огорчился, даже обиделся. Нехорошо, мол, когда к тебе гость приходит, а ты гостю — от ворот поворот. Надо бы в таком случае хоть подарок какой гостю сделать. Все же путь пройден немалый, да и у…
Зван, хоть и крови потерял изрядно, но держался. И вел себя храбро: поносил разными нехорошими словами боярина и описывал, что с Шишкой сделает воевода Серегей, когда обо всем узнает.
А когда самые глазастые разглядели на мачте первой лодьи стяг Святослава, на стенах раздались такие радостные вопли, каких Киев не слышал уже давно.
— Беда, князь, — уже тише произнес Мышата. — Копченые Киев обложили.
— Василевс! — закричал он, падая на колени. — Мы окружены. Вуколеон осажден стражей Никифора!
— За что повязали? — сурово спросил Духарев. — И что он вообще там делал, в Бышгороде?
— Что тебе не нравится? — спросил воевода.
Но позволил свершить над покойницей христианский обряд. Желание усопшей священно. Все знали: не больно-то сын ладил с матерью. Но позволял править своей отчиной по своему разумению. И Ольга правила. …
— А ты? — храбро спросил царевич. — В чем поклянешься мне ты, великий князь?
— Да, Преслава — сильная крепость, — согласился Икмор. — Я так понял, княже: нам надо осадить город и не пропустить в него царевичей, верно?
Однако в голосе его все-таки прозвучало легкое сомнение.
Варяги вошли в лес. Ветер грозно гудел в вершинах деревьев, но внизу почти не чувствовался.
Константин приник к конской шее, собрался в ожидании удара, ловя противника острием копья, которым мог на скаку подхватить брошенный в траву платок или поймать подвешенное на перекладине бычье кольцо.
— Не у кого спросить, старший. Все мертвы. Дорезали их. Не успел я, — младший брат сокрушенно покачал головой. — Вот только эти и остались. — Он показал на ощетинившихся мечами русов. — Что прикажешь…
— Так ли уж богаче? — заметил Тотош. — Обеднела Булгария. Нам бы самим хватило...
— ... Но у нее теперь ромейский исповедник, — перебил патриарх.
Духарев наклонил голову, чтобы скрыть усмешку. Из его гридней только Йонах был способен так отреагировать на прямой приказ.
Хотя какой он «парнишка», если подумать. Святослав его на год младше. Но Святослав — воин, князь, полководец. Ему и железа не надо, чтобы прикончить такого, как царевич. Одной рукой задушит. Страшно …
Голос Звана «перехватил» занесенный клинок лучше, чем любой щит.
Духарев считался среди русов третьим по значению воеводой, и практичный грек решил, что знакомство может оказаться полезным.
«А затем, тупая голова, что без меня и тебя, и дружинников твоих лесовики запутают да и перебьют, как глупых сусликов!» — сердито бросил Рёрех.
— Церковь жгут! — повторил он. — Нас бьют, Иерея насмерть убили!
— Меня и земляков моих, которые Шишке служили...
Патрикий Калокир двигался мягко и плавно, и русские слова выговаривал тоже мягко и плавно. О таких говорили: мягко стелет...
— Его надо уничтожить, — сказал Святослав. — Сжечь. Вылазку сделаем после завтрака. — И уточнил: — После ромейского завтрака. Пусть они как следут набьют животы.
— Да ладно, бать, что ты в самом деле! Славка — княжий отрок. Данка — твоя дочь. Кто их тронет, сам подумай? Ну хочешь, я за ними сейчас пару гридней отправлю?
Первый тем временем снял с Пчёлки панцирь.
— Тогда будет война, — вздохнул патриарх. — И лишь Богу известно, чем она закончится.
— Но тогда получается, что булгарские царевны выйдут замуж за собственных братьев?
— Так это и хорошо. У ромеев как: кто грозит — с тем и дружат. Хитрят, конечно, да козни строят... Вот, к примеру, как ты думаешь, почему Кайдумат к Киеву двинулся?
— Ну чего? — спросил он, закрыв за спиной двери в спальню.
Людомила не слышала, что он говорит. И на срамную часть, которой похвалялся еретик, она не глядела. Только на нож.
Духарев вопросительно посмотрел на Икмора. Решать, что делать, не Мстише и не Пипке. Решать Духареву с Икмором.
Стены из светлого камня выросли уже почти на три человеческих роста. Снизу они казались выше, чем на самом деле. Дорога спиралью поднималась по холму между массивных темных каменных глыб — к будущим …
— Ты предлагаешь отойти, Серегей? — спросил Икмор.
Внутри царил полумрак, жались к стенам какие-то люди. Не воины.
— Так я же в походе, — пояснил Мышата. — В походе можно.
Гридень не знал, что с точки зрения деревлянских жрецов физическое состояние жертвы не имеет значения. Живая — и ладно.
К походу Духарев готовился тщательно. Взяв за основу Велимову охранную сотню, дополнил ее лучшими разведчиками, в числе которых оказались Зван и Угорь. Еще Духарев привлек одного из сопровождавших во…
Степняки его отпихивают, смеются. На парня почти не глядят, только — на уздечку. Знатная вещица. За такую полную гость серебра отдать не жалко. Есть чем полюбоваться. А с парнем — всё ясно. Проспал, …
— Лучше — тетерку, — возразил Йонах. — До утра протухнет птичка. Если тебе возиться неохота, тогда я сам обработаю.
Духарев ее понимал. Но что теперь делать? Остаться? Ах, как ему хотелось остаться! Хоть на пару дней... Хоть еще на одну ночь! Нет, не о том сейчас надо думать. О жизни. Если они останутся живы, у ни…
Переговоры оказались недолгими. Примерно через час ворота Преславы, как и было обещано, открылись. Тысяча воинов во главе с воеводой Щенкелем вошла в булгарскую столицу, проследовала к царской резиде…
— Не бойтесь! — крикнул Духарев. — Мы никого не тронем! Зван! За мной!
Сразу несколько богумилов бросаются к Пчёлке, но тут сверху раздается громкий вопль. Орет еретик, посланный на крышу часовни — спиливать с нее крест.
«И целая жизнь...» — добавил он мысленно. Духарев еще не знал, что эта ночь, ночь с десятого на одиннадцатое декабря 969 года от Рождества Христова, окажется одной из тех переломных ночей, когда коле…
— Я имел в виду не печенегов, а нас, русов, — заметил Духарев.
Дементий настороженно вертел головой. Он не присматривался (всё равно ничего не видно), а принюхивался и прислушивался.
— Что, я такой страшный? А я думал: страшнее тебя, одноглазого, не бывает.
Против катафрактов магистра Барды Склира маловато получается. Как говорится: пришла беда — отворяй ворота. А в данном случае отворять было нечего. Нет в их лагере ни ворот, ни даже самой чахленькой о…
— Может. Например, если у него здесь, во дворце, есть надежный человек, который возьмет и подсыплет яд в мой кубок.
Бесшумным шагом Святослав покинул горницу. Он был очень сердит.
Из Евксинского Понта, будущего Черного моря, в Сурожское-Азовское, потом — вверх по Дону до Саркела. Там Духарева встретил Машег. В Итиль ехали сушей, взяв коней из хузарских табунов.
— Так многие из ваших нашему князю — союзники, — Артём улыбнулся как можно простодушнее. — С нашим князем дружить — выгодно. Вон большие ханы Гюйче и Кошту с ним на булгар ходили — большую добычу взя…
Не успевших убраться с дороги угроз лавина катафрактов снесла, не заметив. Две сотни Поняткиной тысячи, успевшие выйти вперед, подняли коней в галоп и устремились вверх, навстречу булгарским латникам.
И поехал. И всю дорогу зудел: учил воеводу жизни.
Сергей глянул туда, где билась дружина великого князя. Знамено с пардусом двигалось не назад, а вперед, навстречу катафрактам.
Старшего волоха оттащили от рва. Хругнира скрутили и связали. На этот раз крепко, как остальных. Затем нурману разжали челюсти и принялись пихать в рот землю. Нурман рычал и вертел головой, но деревл…
Сергей прикрыл глаза, зевнул. Устал, однако. Тяжелый был путь. Но теперь, слава Богу, худшее позади. Теперь можно и поспать.
Зато под Доростолом булгарских воев было немало. Святослав решил сформировать из местных жителей отдельный булгарский полк. Сотниками и тысячниками в нем должны были стать местные боляре, а верховное…
— Посмотрим, — великий князь, прищурясь, глядел вдаль, туда, где блестели значки кесаря Византии и стояла ромейская конница.
— Кабы не твоя она была дочь, воевода... Э-эх... — пробормотал Йонах.
Когда дело было закончено, Духарев выждал некоторое время, потом приказал подать сигнал.
Особенно досталось легкой пехоте. Среди тяжелой потерь было немного. В основном пострадали воины первых шеренг.
— Дай мне Дементия — и вероятность того, что меня убьют, станет меньше.
— Понял, — буркнул Славка. Эх, развязали бы ему руки, он бы показал этому лешему!
Псари с собачками уже слиняли — от греха подальше.
Дужка был одним из тех, кто рыл этот ход по приказу Велима. Велим распорядился выкопать этот лаз позапрошлой осенью, для того чтобы иметь возможность увести госпожу, если дела пойдут совсем худо. Вот…
— Бабушка! — не выдержал Ярополк. — Артём нас от копченых спас! За что ты его ругаешь?
«Городки — ничто. А лес — вот их сила. В лесу ты против них — как цуцик слепой».
Пчёлко очнулся от боли в боку. Застонал, дернулся...
За спиной Сергея шумело вече. Справа весело трещал огонь...
Но врагов было слишком много. Йонаха задавили массой, основательно избили, связали как зверя, подвесив к шесту за связанные руки и ноги. Звану позволили идти самостоятельно. Только руки связали и на …
— Разве он вернулся? — удивился Щенкель. — Дружина его здесь, а самого воеводу я с новолуния не видел.
— Скажете: я — воевода киевский Серегей. Я не воюю с императором ромеев. И я готов сдаться, если моим людям сохранят жизнь и не причинят вреда.
С виду Богослав — совсем мальчишка. Однако ж не мальчишка. Отрок. Юный воин.
— Нам сказали: ее увезли твои соплеменники. Я уверен: ты знаешь, куда ее увезли.
Но то, что рассказал пленный (булгарский священник старательно переводил — сам Духарев по-гречески говорил, но не очень уверенно), — не обрадовало.
У Никифора было много женщин. Ему приводили и белокурых белокожих северянок с прозрачными льдистыми глазами, и чернокожих, нечеловечески грациозных африканок с кожей, упругой, как у дельфина. Были ис…
— Почему? — удивился хузарин, пинком отбрасывая подальше меч рыжебородого и придерживая Звана, чтоб тот не упал.
И сотник бросился исполнять. Бегом, позабыв о солидности.
Феофано поднимается. Красный полупрозрачный шелк, ожерелье из крупных, оправленных в червонное золото рубинов, черные длинные блестящие волосы...
— Это не в счет, — успокоился Зван. — Ну, с чего начнем? Я предлагаю — с левого глаза.
Несколько минут — и посреди смешавшихся булгарских порядков организовалась неказистое на вид, но вполне надежное укрепление из распряженных возов и уложенных помостами вовне катапульт.
«Те, кто вернутся», — подумал Духарев. Будь его воля, он уже давным-давно начал бы переговоры. На что надеется Святослав, ему было непонятно. На вылазку отправились Духарев с Икмором. С ближними друж…
Мышата поднялся, вздохнул шумно, покачал головой.
Знать бы, что всё будет так просто, можно было бы и тысячу с собой взять. Эх! Войти в Преславу с тысячей — и столица стала бы русской без всяких переговоров. Хотя лучше все-таки договориться.
Военный совет закончился, воеводы покинули шатер.
Духарев задумался. В словах сотника был резон. Духарев пожалел, что взял с собой только два десятка гридней. Не хотелось лишнего внимания привлекать...
«Скорострельность» опытного лучника составляет примерно двадцать выстрелов в минуту. Но первые три стрелы оказываются в воздухе в считанные секунды.
Тут палые листья перед его конем пришли в движение. Что-то длинное, гибкое метнулось к копытам,
«Генералы не бегают, — гласила тогдашняя армейская мудрость, — ибо в мирное время зрелище бегущего генерала вызывает смех, а в военное — панику». Здесь же воевода — это воевода. Тот, кто ведет, а не …
К вечеру погода испортилась, поднялся ветер, начался дождь, затем и град пошел.
— Зачем священника убили? — обманчиво спокойным голосом спросил Духарев.
— Боярина того Шишкой кличут, — сообщил он. — Поспешим, батька! — Он умоляюще поглядел на Духарева, — Малец говорил: Шишка хочет Звана собаками затравить. Шишка так неугодных холопов своих травит.
— Обратно иди, на Гору! — бросил Святослав. — Там и будь. Молись кому хочешь, тебя не тронут. А капища христианские давно проредить пора. Понастроили... Как в землях ромейских. Не любы они народу!
— Жечка я... — просипел мужик, кося глазом на упершийся в горло Велимов засапожиик. — Истинной веры братства праведного Богумила послушник...
Напротив Сергея сидела не молодая уже нурманка. Толстые, пшеничного цвета косы уложены так, чтобы удобно накрывать шлемом, лицо почти, мужское, обветренное, суровое. Шрам на щеке. Еще один — на лбу. …
Цимисхий, не глядя, спиной чувствовал напряженное ожидание «бессмертных». Если бросить их сейчас в бой, они, скорее всего, сумеют переломить ситуацию... Или не сумеют. Но выбора нет.
— Оно уже в Киеве, большой хан, — лицо киевского князя — маска из грязи и засохшей крови. — Пойди и возьми, коль не боишься. Но учти: твой родич Кайдумат уже приходил. Псы обглодали его кости.
— Стой! — скомандовал Цимисхий. — Пропустите меня.
— Смерть смерти рознь, — пробормотал воевода. Голос его из-под личины звучал совсем невнятно. — Одно — в бою с честью полечь. Другое — копченым в плен попасть. Знаешь ведь, что они с пленными делают.
— Потешиться хотят, — сказал Стемид. — Сейчас охотника выпустят.
Артём, Данка, Славка. Старший вырос: не ростом — по-мужски. Юношеский задор ушел, стал немногословен, сдержан. Духарев его отчасти понимал: положение обязывало. Князь его за подвиг обласкал по-княжьи…
— Если император не желает больше жить, есть десятки тысяч других путей за Кромку, — равнодушно произнес великий князь. — Пусть кесарь Иоанн изберет, какой захочет.
Ворота распахнулись, русы хлынули внутрь, и началась резня. Занятие это для победителей столь увлекательно, что никто не заметил, как за спинами русов «ожил» притулившийся у стены «труп». «Ожил» и ос…
— Зачем? — испуганным шепотом спросила она.
— Был. Варда Склир, с которым мы бились во Фракии, раздавил мятежников. А Иоанн — не дурак. Он уже готовится к нашему вторжению. Наши послухи доносят: в Адрианополь стягиваются войска. Так что этот п…
— А он ничего не напутал? — усомнилась Людомила. — Еретики — на конях?
Опрометчиво сердить тех, от кого зависит твоя жизнь. Но Сергею было наплевать.
Но договорить он не успел. В зал вбежал Мстиша, за которым, отдуваясь, вприпрыжку поспешал некий очень толстый и, судя по одежке, очень важный человек. Впрочем, сейчас толстяк напрочь забыл о собстве…
— Твое сердце, храбрый воевода, ошибается. Ставлю фунт серебра, что мы войдем в Доростол не позже чем через двадцать дней.
Духарев с гриднями перекусили кое-чем из дорожных припасов. Поделились и с булгарами: экономить не имело смысла. Всё решится этой ночью. Поели, запили церковным вином... Гридни расслабились, задремал…
Так отплатил Святославу за снисходительность патрикий Никифор Эротик. Но его спутник и соратник проедр евхаитский Филофей тоже не преминул, по велению своего кесаря, напакостить россам.
Велимова охранная сотня в считанные секунды сошлась вокруг воеводы, перекрыв дорогу, ощетинившись копьями. Он слышал, как позади спешно перестраиваются остальные: свои и Поняткины, а наверху уже реве…
«Елена, раба Божья, кесаревна Русов», — было начертано на надгробной плите по-гречески и булгарской «кириллицей». Провожали княгиню ее единоверцы. И среди них — Сладислава, всю ночь просидевшая подле…
— Я — ведун, — раздельно, негромко сказал Духарев. — Что это значит?
«Если вернемся, — тут же суеверно подумал Духарев. — Или оставить парня здесь?..»
Но ромеев все же было намного больше. И строй у них — шире и глубже. Да и полководец отменный. Пока таранный удар Святослава сокрушал пехоту, лохарги и таксиархи Цимисхия остановили бегущую конницу. …
Старший из стражей поднял с земли полупустой бурдюк (игроки в кости недовольно заворчали), знаком показал Духареву, чтобы тот сел, и поднес бурдюк к его губам. В бурдюке оказалось разбавленное вино.
— Мы с ним, оказывается, родственники, — сообщил Йонах.
Сам — не мог. Нога болела жутко. Не дай Бог — перелом. Надо же так неудачно! Но придется терпеть.
— Да ты что? — изумился Духарев. — Борис?
— Это я — старый? — Духарев даже опешил от такой наглости. — Да я тебя, сотник, одной рукой переломаю!
Утешало одно: Доростол великий князь отдавать не собирался. Сотни русских отрядов обшаривали окрестности по обе стороны Дуная, собирая фураж и продовольствие. У русов был серьезный шанс удержать Доро…
Гридни подняли Ольгу наверх, на привратную башню, прикрыли щитами, чтоб не было у копченых искушения достать княгиню стрелой.
Елдер от такой наглости даже замолчал ненадолго. А потом еще пуще заорал — аж шишки с сосен посыпались.
Дементий отсутствовал около часа и явился в сопровождении толстого и важного человечка с письменными принадлежностями. Человечек старательно пересчитал всех, записал Духарева, представившегося опцион…
И заставил своего коня прибавить шагу. Железный старик.
Мир был заключен. Войско Святослава покинуло пределы империи. Часть — сушей, часть — морем. Невозбранность перемещения по морским путям тоже была одним из пунктов договора. Очень важным пунктом, учит…
Повертевшись вокруг церквушки и убедившись, что отпирать им никто не собирается, ромеи попытались выломать дверь. И были неприятно удивлены, обнаружив, что для хорошего лучника панцирь катафракта — н…
Тут-то воин и заметил Людомилу, расхристанную, с ножом в руке...
Воеводы помрачнели. Съесть собственного коня... Да для многих лучше собственную руку съесть!
Тогда какой же подарок привезли печенеги?
Говорили, что жадность куропалата способствовала падению Никифора. Но Лев был уверен, что это чушь. Брата предала эта шлюха Феофано. Брата убили бы, даже если бы Лев раздал все деньги жадному охлосу.
Самого себя Мышата не мог обмануть, как ни старался. Он приказал убить боярышню не только потому, что она прельстила Серегея и разрушила его семью. Было еще кое-что...
И триумфальное настроение Духарева подпортилось. Откуда-то просочилось нехорошее предчувствие...
— Копченый потому что, — мрачно ответил Духарев. — Разбой у них в крови.
Вскоре впереди забрезжил свет. На обширной прогалине горели костры, прикрытые сверху от дождя толстой просмоленной тканью. Стояли груженые возы, шатры. Лошадей не было. Надо полагать, их отвели пасти…
Сладислава появилась на крыльце. За ней — холоп с двумя мешками.
— Узнаем, — пробормотал большой хан. — Непонятно мне: знак на корабле Святославов, а этот, с золотой мордой, точно не Святослав: потолще и ростом повыше, да и ходит по-другому.
— Нет у нас кесаря! — тут же заорали в ответ. — Уезжай прочь, рус!
— Ничего, нурман, не грусти, — подбадривал его старый варяг. — Жить и с одним глазом весело. Вот хоть на меня погляди.
Наконец распахнулись последние, гигантские — и победоносный полководец, любимец судьбы Никифор Фока, широкоплечий, рослый, темнобородый, в забрызганных кровью латах вошел в Золотую Палату — и увидел …
— Ничего. Побили только, — Любушка, которую только что столкнули в землянку, тяжело опустилась на грязную медвежью шкуру, брошенную на охапку соломы. Данка подвинулась, уступая ей место. Тут вход зак…
Русы устали. Вымотались. Сначала — многомесячная осада, потом — тяжелейший поход, и, наконец — ночная сеча вместо долгожданного отдыха. Иные из гридней стояли лишь потому, что их поддерживали плечи с…
Данкина кобыла, норовистая зверюга, взятая из конюшни княжьего Детинца, терпеть не могла чужих, потому прижала уши и злобно хватанула за руку первого. Тот заорал и выпустил узду. Данка мгновенно разв…
«Почему он не слезает? — подумал волох, искоса глянув на сидящего на дубовой ветке руса. — Чего он ждет?»
— Что будет? Сейчас узнаешь, — ответил Зван, осматривая наконечник.
— Тише, тише... — зашептал ей в ухо Йонах.
Закончив, посланец императора Иоанна сделал шаг назад и поклонился в пояс. Сопровождавший его трубач надул щеки. Раздался низкий гнусавый рев ромейской трубы.
Ноздри крючковатого носа нового императора свирепо раздувались, когда он шел по мозаичному полу к своему законному месту.
— Плохо или хорошо — его дело. Он — князь. И он действительно великий полководец. Может, ему и виднее, — заключил Сергей без особой, впрочем, уверенности.
У Святослава тоже был собственный план. Которым он и поделился со своим воеводой, прежде чем отправить того в рейд.
— Награждать тебя не буду, — сказала она Артёму. — Вернется князь — наградит. Он меня щедрей.
Дверь в землянку с треском откинулась. В светлом проеме возник деревлянин с топором.
— Что — прошлой ночью? — спросил кто-то из окруживших Артёма и князя дружинников.
Гуннар отпрыгнул, тяжело дыша, и Сергей наконец получил возможность глянуть на свою ногу. Ничего страшного. Нож прорезал кожу штанины и оцарапал икру. Ерунда. Но Духарев продолжал смотреть на ногу. И…
Ни стратилат Склир, ни великий князь Святослав еще не знали, что исход военной кампании этого лета будет решен не здесь, на землях Фракии и Македонии, а в далекой Кесарии, где дука Варда Фока, племян…
— Смотри, как трудятся, точно муравьи, — сказал Икмор.
Впрочем, Духарев и сам знал, какая награда люба сыну Машега. Данка...
— Не у меня, у Сладиславы, — уточнил Духарев.
Минут через десять ромеи отступили. Очень вовремя, потому что у Духарева со Званом тоже закончился боезапас.
— Но у меня видаки есть... — растерянно проговорил боярин.
Спустя некоторое время кто-нибудь из богов отвечал на призыв и входил в бренное тело волоха. Тогда волох пускался в пляс, пел нечеловеческими голосами и весело скакал между деревьями.
— Отпусти меня, воевода, — прохрипел сотник. — Я — целый. По щиту попало.
Посыл был княжий, но посылал его не князь, а Артём.
— Неужели ты так его и отпустишь, княже? — удивился все это время молчавший Калокир.
Мимо, подгоняемые слаженными ударами весел, прошли головные корабли Святослава.
Часовые у костров их не заметили. Часовые на деревьях — тоже. Но и сами они не обнаружили русов, укрывшихся в засидках, потому что смотрели не вверх, а вперед.
— Даже если он и крещен, это не важно, — сказал ромей. — Он разбойник. Этим всё сказано. У разбойников нет ни понятия чести, ни понятия верности клятве.
— Ольдер, Торгенстайн, вон там яма подходящая. Берите мечи охранников, и за дело. Федор, ты пока за дорогой пригляди!
— Тогда понятно, почему ты так расшумелся. Выходит, росский стратиг — твой родич.
Не забыли, ответил посол. Как можно! Не воевать пришли — в гости. Так что, хозяйка, открывай ворота. Негоже гостей перед дверью держать.
Пока все смотрели на поединок, боярин даром времени не терял. Смылся.
— Тот, тот! Знаешь его, да? Он — политик известный. Кесарь Никифор его для самых хитрых дел использует. Доверяет ему полностью, потому что Филофей преданность свою не словом, а делом доказал. Точно т…
Ее реакция не укрылась от Духарева, и у него сразу испортилось настроение.
— Великий князь хочет знать, привез ли ты золото, обещанное ему нашим василевсом? — перевел Калокир.
Впрочем, по-пластунски они передвигались недолго. Метров через тридцать спутник Сергея решительно поднялся. И рядом поднялись еще шестеро. Встал и Духарев.
— Там внизу валяется, — ответила Данка. — Еще там... Ой, батюшка!
— Тогда зачем он притащил с собой столько воинов? — Недобрая улыбка Святослава отозвалась холодом в животе Никифора Эротика. — Неужели мой брат кесарь ромеев так беспокоится о безопасности своего пос…
— Да ну? — насмешливо произнес молодой. — Слыхал, Угорь? Ну-ка расскажи, какой он, воевода Серегей?
— Оборонить... Ишь, богатырь... — бормочет Аззанаил себе под нос. — Таким, как ты — только сверху чужими копьями грозить, да уповать, что не разглядят снизу, кто это копье держит... Нет, не разглядят…
Духарев решил: брать обе разом. А то мало ли... Вдруг у ромеев какая-нибудь связь налажена: зеркалами или дымом... Подадут сигнал тревоги — и все. Врасплох уже не взять.
Когда между противниками осталось меньше ста шагов, войско Святослава пришло в движение. Волчий вой варягов, рычание нурманов, яростные вопли остальных ратников слились в один грозный хор, и тысячи р…
Стража в коридоре и у покоев василевса спала. Но у дверей спальни заговорщиков встречали. Из ниши появилась изящная фигурка. Феофано.
— Узнай, — разрешил Святослав. — Калокир, продолжай.
Через час дружина Духарева отправилась в обратный путь. В Преславу. И земля булгарская больше не казалась Сергею родной. Черная земля, серое небо...
Духарев вернулся в отведенные ему покои и сразу потребовал к себе сотника Дементия и тысячника Стемида.
Минуты через три Дятел уже висел на скале метрах в десяти над головами русов и вколачивал в стену первый «костыль». Потом — следующий.
Духарев подумал немного... Согласиться или нет? Его гридни всё же поопытней. И экипированы лучше. Зато Поняткипа тысяча — свежая, злая...
— За то! — «Праведный» поднял палец, устремил на Пчёлку. — Помнишь меня, человече?
Но поучаствовать в разговоре у него не получилось. Кончик клинка коснулся его века. Глаза и рот Мышаты закрылись одновременно.
Вечером Духарев, взяв с собой Дементия и еще нескольких дружинников-христиан, отправился в преславский собор, на богослужение.
Сладислава молча повернулась, взбежала по ступенькам и скрылась в доме.
— Что я могу... — пробормотал патриарх. — Я — всего лишь служитель Божий, лишенный светской власти...
Словом, силы были примерно равны, и ни одна сторона не могла взять верх. Солнце ползло к зениту. Оно играло на стороне катафрактов. Мм, воевавшим на раскаленных равнинах Азии, зной македокского летне…
Значит, это Зван сдернул его с девки. За такое Йонах любому снес был голову, не раздумывая.
Вот теперь пришло время разбираться. И Сергей понял, что ситуация несколько сложнее, чем он предполагал.
— Да, — так же прямо ответила послушница.
Не дожидаясь, пока ворота откроют полностью, Святослав бросил коня внутрь, едва не сшиб кланяющегося в пояс вышгородского десятника и поскакал вверх по улице. А за ним, галопом, княжьи и духаревские.
— Великая честь, княже! — сказал он, поклонившись. — Слишком большая цена за такого, как этот боярин.
Духарев изумленно посмотрел на него. Оказывается, страшная военная тайна известна простому пастуху.
— Знаю я твое «немножко»! — сердито сказала боярышня. Слезы ее мгновенно высохли. — Совсем себя не бережешь! Разве так можно?
Святослав молча смотрел на ромея. Тот был безусловно прав.
— Говорят, ты себе наложницу завел там, в Булгарии?
Русы с ходу стоптали легкую пехоту и приняли катафрактов лоб в лоб.
Наблюдавший за ним Кайдумат, видимо, был удовлетворен.
Ночевали русы, естественно, в усадьбе. Несмотря на то что все порядком устали, посты на ночь Духарев распорядился ставить по-боевому.
Сергей перевел взгляд с неба на землю. На земле горел костер. Вернее, много костров. Но этот — ближе прочих. От костра пахло дымом и едой. Духарев сразу вспомнил, что поесть ему не предложили.
— Я не язычник, ты, лживая ромейская обезьяна! — рявкнул Духарев. — Я — христианин!
Но в голосе ее опять не было уверенности.
Василеве Иоанн узнал о дерзкой выходке россов только утром.
— По твоему приказу погубили сорок шесть свободных воев. Ты унизил и оскорбил моего боярина, ты...
— Госпожа? — тупо повторил конюх. — А-а-а, госпожа... Пойдем, великий господин, я покажу.
Снова забили барабаны, завыли гнусаво ромейские трубы, и пехота снова двинулась в атаку.
— А докажешь чем? — поинтересовался один из тех, кто выловил его из воды.
— Ты зачем здесь, воевода? Я тебя не звал.
Сладино лицо — белее снега, Если бы не держал ее Сергей крепко, упала бы.
— Не убивай меня, господин! Хошь верь, хошь не верь, а я повиниться пришел!
Печенежский лагерь кончился внезапно. Духарев еле успел осадить коня, чтобы не сшибить Святославова конного гридня, одного из тех, что оцепили стан и били тех копченых, что пытались уйти.
Волох отвлекся лишь на мгновение: подумал о себе, а не о том, что исполняет. И случилось непоправимое. Пребывавший в беспамятстве (а может, притворявшийся) нурман очнулся. И впился зубами в заскорузл…
— Тем более его следует вернуть. Вызови его сюда, в столицу. Пусть живет здесь, под присмотром твоего ока. Если он окажется изменником, здесь тебе проще будет от него избавиться.
— Эй, что ты такое говоришь! — по-печенежски произнес Зван. — Как ты ему ногу вылечишь? С каких это пор ты лекарем заделался?
Но захватить Преславу не пытались. Понимали — не по зубам.
— Так он же связанный будет! — воскликнул Йонах. — Поспешим, батька!
— Прочь! — велел князь Шишкиным челядникам, и те, не заставляя повторять, кинулись кто куда. С большой охотой — умирать никому не хочется. Остались только четверо наемкиков-нурманов. Эти тоже в Валха…
Свенельд молчал. Понял, что переубеждать Святослава бесполезно.
А потом вдруг ромейские всадники «закончились». Духарев и сотни две его дружинников вылетели на открытое место. То есть «открытого» места было метров двести.
— Копченые уходили в спешке, — сказал он. — Не успели осквернить тела. И, может быть, не успели добить всех.
— Ты уверена, девочка, что это правильно? — спросил он, когда гостья нырнула к нему под одеяло.
Княжья русь, вернувшаяся за стены Доростола, и сам великий князь киевский Святослав еще не знали, что ромеи победили окончательно и бесповоротно. Но в нынешнем разгуле стихий русы, поклонявшиеся богу…
— 0-о-о! Никак девка? — воскликнул другой голос. Но тоже молодой, звонкий. — Вылазь, девка! Убивать не будем. А вот что не тронем, не обещаю. Если пригожая...
— Погоди! — воскликнула Сладислава. — Вы что же, так их и бросите?
— Так я же тебе рассказывал! — удивился Мышата. — Забыл?
Большой хан осведомился, как здоровье караванщика, его сыновей, стад, жен, челяди... Старейшина отвечал с большой почтительностью, слова подбирал очень тщательно. Любая оговорка могла стоить больших …
— Тогда мы остаемся, — решил Духарев. — Всем — готовность к бою. Мстиша, пусть твои гридни ходят дозорами вместе с моими. Пипка! Твои пусть рубят «ежи» и колья. Главная сила ромеев — катафракты. Надо…
— Скажи, воевода, если Преслава откроет ворота твоему князю, останутся ли в неприкосновенности Храмы Господни?
— Ну да. Вот я сейчас сяду на корабль, приплыву в Константинополь, ромеи заплачут от счастья и с удовольствием прикончат спятившего вражеского воеводу.
Сергей отпустил Велима и занял свое место в строю.
Велим кивнул. Он тоже знал, что они справятся. Любой гридень из ближней дружины воеводы стоил двух таких, как Пересол. Сотник молча повернулся и вышел.
И лесовики, все, как один, сбились с шага, а потом и вовсе застыли. «Красные щиты» сами устремились на ошеломленных деревлян. И началась резня.
— Ничего, подвяжу, — Артём стянул печенежскую куртку и собственную мокрую рубаху.
— В жизни всякое бывает, — философски ответил ярл. — Помнится, и тебя уносили с поля битвы.
— Что ж, верни, — сказал он, больше в шутку, чем серьезно.
На территорию царского дворца попасть оказалось еще проще, чем в город.
— Кто такие? — по-печенежски, нагло, поинтересовался он, нависая над пешими.
Это было последним, что увидел Пчёлко Радович, перед тем как обрушившееся на шлем конское копыто отправило булгарина во тьму.
Устах был мрачен. Во вчерашней сече полегло больше трети его гридней.