— Разве он вернулся? — удивился Щенкель. — Дружина его здесь, а самого воеводу я с новолуния не видел.
Команда бесшумно потекла от цепочки пеших к двум десяткам конных, которым предстояло охватить капище с флангов.
В облаке пыли и грохоте кибиток накатила орда. Замельтешили в покинутых посадах всадники. Словно огромные поганки, вспухли на днепровском берегу печенежские шатры. Обосновались. И лишь после этого появился у ворот темнолицый печенежский посол, малый хан, племянник Кайдумата. Пожелал говорить с великой княгиней.
— А коли Никифор обидится, — продолжал князь-воевода, — то ему всегда можно объяснить, что дружины на перевалах — для его же пользы. Чтоб печенеги, или еще кто, не ходили через перевалы грабить ромейские земли.
— Где тебя носит, воевода? — проворчал Свенельд вместо приветствия.
— Значит... Значит, это твой воевода приказал... убить Момчила.