Сам — не мог. Нога болела жутко. Не дай Бог — перелом. Надо же так неудачно! Но придется терпеть.
— Нет. Пусть лежит рядом с другими воинами. Все они — язычники. Все они отправятся в ад. Но сражались они храбро.
Снова забили барабаны, завыли гнусаво ромейские трубы, и пехота снова двинулась в атаку.
Славка понял: спасения не будет. Старший волох, который мог его пощадить, теперь не у дел.
Услышал Артём — и порадовался, что убедил всё-таки воеводу Претича взять не четыреста воев, а всего лишь сто пятьдесят, но зато облачить каждого в лучшие доспехи. Наверное, это был последний довод в пользу правдивости Артёмова рассказа.
— Жить хочешь, Борис? — спросил великий князь.