Все цитаты из книги «Хроноагент»
— Похоже. Но ведь опытные стрелки такие вещи проделывают. А в моем случае, кроме опыта и сноровки, точный расчет…
Пельмень был как пельмень. Только фарш по консистенции немного напоминал хорошо проваренную вату пополам с мокрой газетой. Зато вкус был изумительный: свежесваренного клубничного варенья! Я уже привс…
Техники оттаскивают штурмовик на стоянку и начинают копаться в его моторе. А мы идем к штабу. Оба молчим, вспоминаем Ивана Тимофеевича — каждый по-своему.
— Правильно, Андрей! Успокойся. Расслабься и отдохни. Первые два этапа МПП ты прошел успешно.
— Андрей! — снова слышу я голос Лосева. — Сегодня мы за тобой прилететь не сможем. Сам знаешь почему. Ночуй у пехоты, а завтра за тобой прилетит “У-2”. Только смотри там, пехота — народ хлебосольный,…
— Боевой. Эшелонированный боевой порядок, предназначенный для охвата нашего крейсера с обоих флангов.
— Понимаю, но не понимаю, откуда они узнали…
— За что?! За что это?! Почему не меня, почему ее? Ведь это я каждый день со смертью играю и других гроблю. А она всю войну людей от смерти спасает. Почему так? Где же справедливость?!
— Да здесь все сразу: и Баранова поминаем, и победы отмечаем, и ордена обмываем, и гостей привечаем.
— Ну тогда жди меня завтра, в два часа, в институте, у главного входа.
— Только то, что предыстория фазы Стоуна действительно закончилась. Начинается совсем другая история.
Лена привстает, словно порываясь что-то сказать, но, раздумав, садится на место.
На дисплее высвечивается надпись: “Программа подготовки Андрея Коршунова — Школяра Дельта-2 по курсу Хроноагента, класс — Экстра”.
— Хоть бы выспаться дали, Время побери! — ворчу я, снова закрывая глаза.
Прыгать нельзя: внизу немцы, да и прыгать-то уже не с чем. Сиденье напоминает раскаленную сковородку, парашют, наверное, уже сгорел. До фронта не дотянуть. И высоты не хватит, да и сгорю раньше.
— Да. — Магистр встает и делает несколько шагов по комнате. — Ты еще раньше догадался по тому набору аномальных фаз, которые я давал тебе на проработку, что речь пойдет о чем-то необычном, что вызвал…
— Дальше Гучкин заметит. А как заметит, дня не даст здесь остаться. Демобилизует, — вздыхает Оля.
Из подкатившей машины выскакивают руководитель полетов, Ело и туча-капитан из инженерной службы. Ело и туча-капитан бросаются осматривать плоскости и кили, а руководитель полетов подбегает ко мне.
Левая рука лежит на сумке из белой кожи, которая свисает с плеча на длинном тонком ремешке.
Я подошел слишком близко, и ведомый успевает меня заметить. Он пытается помешать мне, но, атакованный Сергеем, шарахается в сторону и уходит из-под огня.
— Подарок сначала обмыть полагается, — отвечаю я, забирая инструмент.
— Верно. Сегодня они хотели нас численностью задавить — обожглись. Будут брать умением.
— Да, они били только на поражение, это был расстрел…
— Так и запишем, — соглашается Лосев. — Все. Вы свободны, товарищи, полетов сегодня больше не будет.
Я даже пугаюсь, слишком уж резкий и неожиданный этот переход от состояния мурлыкающей кошки к облику разъяренной тигрицы. Ну, уж с ней-то спокойной жизни точно не будет.
Она подходит к буфету и достает бутылку сухого вина.
Она порхает к компьютеру и через несколько минут из линии доставки вынимает поднос: две бутылки вина, фрукты, сыр, гамбургеры, какая-то рыба. На другом подносе — горячий кофейник, печенье и пирожные.
И на ней кто разбился, кто взлетел навсегда.
— Товарищ третий! У меня все горючее то, что в баках. Они же потом не дотянут до точки, будут садиться на вынужденную в поле, в лес падать! Я полк угроблю…
Нет, так не пойдет, надо успокоиться. Сажусь в кресло, закуриваю и перевожу взгляд от зеркала на окно. Вид неба удивительно успокаивает нервы, это еще Андрею Болконскому у Льва Толстого помогло.
— О, у нас гости! — говорит Волков, подходя к нам вместе со всей эскадрильей. — Разрешите представиться, Ольга Ивановна, капитан Волков Владимир Геннадьевич. Честь имею!
А вот целая серия фаз, где жрецы, колдуны, шаманы и маги одним словом вызывают землетрясения, ливни, засухи. А вот фазы, где буквально все люди владеют телепортацией, телекинезом, левитацией и само В…
— Ело, ты не хуже меня знаешь, на каких скоростях ходит наша птичка! Ты что, серьезно считаешь, что можно будет что-то найти, если она со скоростью тысяча двести — тысяча пятьсот метров в секунду соп…
— Так. Значит, завтра улетаете? — Он замечает на моей груди орден. — За что награда?
Я возвращаюсь в “предбанник”, не говоря ни слова, забираю со стола свой пистолет и вхожу в кабинет.
Теперь и я узнаю того капитана, с которым мы разговаривали в Гродзянке об Ольге. Он еще предлагал мне выпить тогда.
— Ну, раз понятно, то по коням! Старшина! Капитана доставить в его часть незамедлительно!
— Мы уже пришли. Вот здесь я живу. Обычно ребята в такие моменты начинают интересоваться моими планами на завтра. А тебе я сама скажу: планы у меня простые. Дом и институт, я к экзаменам готовлюсь. Т…
— Но они могут “переписаться” в другое? Или “бессмертие” — привилегия хроноагентов?
— Что ж, будем надеяться, что ты придешь в себя не через пять минут, а там уже поздно будет, — с этими словами я извлекаю резак и нажимаю на нем кнопку виброусилителя.
— Понял, командир, — отзывается молоденький парнишка, прибывший в полк десять дней назад.
— У вас, лейтенант, дикие представления о режиме поведения летчика в прифронтовой полосе. Вы думаете, что любой летчик в любое время может сесть в свой самолет и слетать куда ему вздумается? Как бы н…
Я врываюсь в свою палатку и хватаю комбинезон со шлемофоном, лежащие в изголовье.
— Это для вентиляции, — с самым серьезным видом отвечает Иван, который в это время заправляет в магазин ленту со снарядами. — Хотите, Ольга Ивановна, в кабине посидеть? Вы на старшего лейтенанта не о…
— Пока он сушится, мы чайку попьем. Посиди пока здесь, а я переоденусь.
— Ну, это жаргон. Есть миры, практически не отличающиеся друг от друга, как бы дублирующие сами себя, за исключением некоторых деталей. Например, ты заметил, что в той реальности, из которой ты сейча…
Неожиданно совсем рядом звонко бьет противотанковое орудие, тут же еще одно. “Сорокапятки” открывают беглый огонь, в упор. Один танк загорается, но четыре других продолжают атаку. Снаряды высекают на…
— Они решат, что война — явление временное, раз любовь, даже на войне, заставляет людей отрешаться от всех забот и тревог, заставляет забыть о смерти и кидает в объятия друг к другу. Значит, подумают…
— Тогда бы мы все равно выпили, но уже без твоего участия. Пила бы себе кофе. Кстати, Андрэ, а на что похожа куха?
— Не буду, приходи. Если уж не спится, то хоть поговорим.
— Значит, есть что-то такое, что проявилось именно в этом полете. Чем этот полет отличается от всех предыдущих?
Время для нас перестает делиться на день и ночь, утро и вечер. Мы живем в каком-то своем измерении. Отдыхаем, когда устаем, бодрствуем, когда любим. Когда в нас просыпается голод, я иду на кухню и де…
— Смотри не перегуляй, а то под трибунал попадешь.
— Да я прямо сейчас к нему пойду и все расскажу.
— Не думаю, чтобы это было такой уж сущей ерундой, но думаю, что мы все-таки выйдем.
Лена отправляется к себе, сославшись на усталость. Мне тоже хочется побыть одному и без помех все обдумать. Дома я выпиваю еще пару чашек кофе, рассеянно глядя в окно. Затем вызываю по линии доставки…
— Я приоткрою вам завесу. Судя по всему, Магистр готовит вас для выполнения особых заданий по своей теме.
— Одно ясно — идут бои, — говорит комиссар, — и другое ясно: закончатся они не скоро. Ясно и третье: закончатся они в Берлине.
— Интересно, кто это — мы? — рассуждает Лена, направляясь к нуль-Т.
— Хорошо, я подумаю на досуге. А теперь о времени. Когда вы вернете меня к себе?
— Мы вынуждены перейти на ручное управление, компьютер выдает команды с опозданием.
Вернувшись в свой коттедж, я застываю на пороге. В кресле возле столика сидит Андрей и, вертя в пальцах какую-то безделушку, задумчиво смотрит на голограмму Лены. Лена колдует у синтезатора, а Катрин…
Через два дня, 1 октября, эскадрилья возвращается с задания. Волков в этом вылете довел свой счет до тридцати девяти.
— А вон и сам “сохатый” идет! Как ты к нам попал? Заблудился? — спрашивает высокий капитан.
— Совершенно верно. Какое-то дикое совпадение… — Вид у нее потрясенный.
— У тебя, Андрей, в школе с грамматикой, наверное, нелады были.
— Тогда запиши мой телефон, позвонишь, как освободишься. Хорошо?
Оказалось, гэвээфовец тоже бывал в Афгане, по крайней мере, он довольно точно описал один из аэродромов, где мы базировались, и подлеты к нему. Мы выпили за воздушное братство, потом помянули погибши…
— Очень хорошо, что вы пришли сразу оба. Не надо ни ждать, ни повторяться, — приветствует она нас низким красивым голосом.
— А теперь, друзья мои, я хочу выпить за вас. Из вас получаются прекрасные хроноагенты. Решительные, способные на самостоятельные, пусть неожиданные, но правильные действия. Главное, что эти действия…
— К сожалению, подробности слишком сложны. Придется тебе поверить на слово. Впоследствии я дам тебе посмотреть на то, что творится в закольцованной фазе. Сейчас твои нервы этого просто не выдержат. Н…
— Елена говорила, что у вас здесь прекрасные места. Познакомьте меня с ними. Заодно расскажите мне о своей фазе. Я, к сожалению, мало с ней знаком.
— Товарищ командир, разрешите нести раненого?
— Отлично сказано, клянусь Временем! Элен, я предлагаю сделать эти слова девизом нашего сектора. Они как нельзя лучше отражают специфику нашей работы. Но вернемся к нашим текущим делам. Хорошо, Андрэ…
— А Время его знает! Сам видишь, чем заниматься приходится. Как их без присмотра оставить? Ты скажи спасибо, что Федоров успел до меня дозвониться. Я хотел сегодня в Москву съездить. Узнал, что ты у …
— Неплохо бы вырваться на несколько дней на природу, — мечтательно произносит Андрей, — да где их взять, эти дни?
— А вы сможете доказать, что не говорили?
Действие “засланных”, вроде меня, сказывается. В той истории, которая мне известна, все было несколько иначе.
— “Сохатые”! Я — 65-й. Бегущих не преследовать! На подходе — вторая колонна. Атакуем!
— Разумеется, нет, наша техника до этого еще не дошла, но по твоим глазам я вижу, что это что-то необыкновенное. Не будьте эгоистами, берите вашу рыбу — и ко мне. Я с утра тоже ничего не ел. Кстати, …
На другой день после разбора полетов Сергей зажимает меня в угол.
Инквизитор мог и не принять такой “подарок”. Осужденные ждали на кострах, возле которых стояли палачи с горящими факелами. Наконец появился кортеж. Верховный Инквизитор увидел готовые костры, выслуша…
Через несколько минут вся эскадрилья собирается за “столом”. Ольгу усаживают на почетное место. На столе — хлеб, каша с тушенкой, сало, огурцы.
— Это ты “боевиков” уже на фронте получил? — спрашивает Константин. — В мае, я помню, у вас с Сергеем по Звезде только было.
— Да, вот еще, я догадываюсь, что ваш человек — это летчик ГВФ. Куда он делся? Ведь я же согласился поменяться с ним номером.
— Смотри, — указываю я на ряд трубок, торчащих из стен практически на уровне жидкости, метрах в двадцати впереди нас.
— Теперь понятно, — говорю я, — почему они так настырно лезли. Непонятно только, почему счет-то в нашу пользу? Скорее — ничья.
Только сейчас я замечаю, что рядом стоят два санитара и ждут, когда мы с Климовым закончим разговор.
Через час над аэродромом появляется пара “ЛаГГов”. В отличие от истребителей 128-го, на “ЛаГГе” Строева нет зверей, только молнии.
— Отступаем, — подтверждает комиссар. — Вот только 39-я из окружения выйдет, и сразу отходим.
— С чего это? — спрашивает Гучкин. — А, она решила, что опять этот командир артдивизиона за своего наводчика ругаться приехал.
— Вот дура! Перчатки сотворила, а трусы забыла!
— Второй момент в том, что все началось в ту минуту, когда я решил отвернуть влево. Не начал поворот, заметьте, а только еще решил отвернуть.
— Когда любишь, стараешься доставить любимому как можно больше радости. Что же в этом удивительного?
— Андрей, как ты думаешь, у этих звезд есть планеты?
— Ого! — говорит Сергей. — Значит, видно, и нам уходить и прощаться без слов… Вот и к нам фронт пожаловал.
— Да, пассивная. Мы оказываемся в положении обороняющихся. Таким образом мы можем выходить на первоисточник не одно десятилетие, будем попусту тратить время, распылять силы хроноагентов, подвергать и…
— Ну разве ты заметил, что я стала относиться к тебе по-другому, что я как-то изменила свое отношение к тебе после этих двух внедрений? Стала меньше любить тебя?
— Не рассказывайте мне сказки! Я своими глазами видел могилу нашего летчика Гельмута Шмидта. Над чем вы смеетесь?
Волков, вернувшись из штаба, угрюмо выслушивает меня.
— Так и в дальнейшем действовать надо. Баранова, конечно, жаль, но ничего не попишешь. Погиб как солдат.
— Как думаешь, сумеют немцы такую оборону прорвать? — спрашивает меня на земле Сергей.
— Так, Андрей садится на любимую лошадку, — замечает Лена.
— Ну как же, вас-то я не забыл… — Я мучительно стараюсь вспомнить его имя и отчество.
А немцы, поняв, что “Як” смертельно ранен, ликуют и теряют всякую осторожность. Верхняя пара “Нибелунгов” нависает в пятидесяти метрах надо мной. Ну, гады! Рано радуетесь, я жив еще! Три снаряда вход…
— Это война, Хелла, — отвечаю я, подходя к экрану обзора, чтобы еще раз оценить обстановку для принятия окончательного решения.
— А, ерунда, — отвечаю я, залпом допивая молоко.
— А при чем здесь “Тюльпан”? — Лена указывает на сечение фюзеляжа.
— Отнюдь, — говорю я, оторвавшись от любимой. — Только есть два момента. Первый: нам пора узаконить свои отношения, то есть расписаться.
— Да, с чего же нам начать? — поддерживает меня Магистр.
— Ну, ты даешь, старшой! Откуда ты взялся?
Комиссар таинственно улыбается и выходит в сени. Возвращается он с гитарой. Да с какой! Это старинный инструмент, явно сделанный одним из лучших мастеров. По периметру верхней деки идут красные звезд…
— Лена, поверь мне, боевому летчику и хроноагенту. Я прошел множество всяких курсов и переподготовок. Как правило, в жизни ситуации намного проще и безобиднее тех, которые проигрывают через тебя при …
— Да вот, прорезалось, — только и нахожу я что сказать.
Чтобы убить время до четырех, снова пытаюсь составлять и решать темпоральные уравнения и снова убеждаюсь, что это мне не по зубам. Четыре часа. Рука тянется к пульту, но останавливаю себя. Зачем? Зач…
— Магистр! Побойся Времени! Он не справится…
— Вот и решился вопрос. Давай, комэск, пакуй свое хозяйство, и пойду я.
Вообще, заметно, что эти “Нибелунги” — не чета всем тем немецким пилотам, с которыми мы встречались до сих пор. Их первая неудача в бою с нашей дивизией объяснялась тем, что они не знали о нашем стро…
Снова неуправляемый, совершенно неконтролируемый скачок вверх до шести шестисот, и снова падение вниз…
— Кто первый возьмет слово? — спрашиваю я.
— Не прощай, а до свидания. У меня предчувствие, что мы с тобой скоро встретимся…
Ольга стоит в нерешительности, не знает, что сказать.
— Кстати, на какую оценку мы выполнили задание? То есть за какой срок мы прошли Лабиринт?
Но вот однажды… Конец мая “обрадовал” нас погодой. Резко похолодало, на Москву наползли тяжелые низкие тучи, зарядили затяжные дожди. Полеты прекратились. Мы прекрасно знали, что, как только небо про…
— Будь я на месте Гитлера, не стал бы тянуть. Ударил бы прямо сейчас, немедленно. Пока не успели корпуса новыми танками укомплектовать, пока ГСМ и боеприпасы на окружных складах сосредоточены, пока в…
— Выпьем за Андрея Злобина и поздравим его с днем рождения. Не с тем, когда говорят: второй раз родился, а с настоящим днем рождения. Он и сам, наверное, забыл, что вчера ему исполнилось двадцать шес…
Микроавтобус въезжает в поселок, утопающий в пышных садах, застроенный домами из разноцветного кирпича. Гелена открывает калитку и идет к дому по дорожке, вымощенной сиреневыми плитками. На крыльце е…
Ольга, смотревшая на всю эту сцену затаив дыхание, оживает и протягивает руку в белой перчатке, но тут же испуганно отдергивает ее.
— А меня-то за что, товарищ генерал? — удивляюсь я.
Мы встречаем “Юнкерсы” на дальних подступах. Одна эскадрилья сразу связывает боем прикрытие, а “Юнкерсов” успевают перехватить две или три другие. Когда немцев слишком много, Строев экстренно поднима…
— Не беда, Андрюша. Главное, мы оба живы, а два живых человека что-нибудь придумают, если очень захотят.
Спускаюсь на батарейную палубу. Огневые расчеты находятся на местах. По их напряженным позам и по тому, как пристально вглядываются они в экраны прицелов, я понимаю, что сигнал “к бою” и целеуказания…
— Я тоже заметил, — с нехорошей улыбкой говорит Сергей. — По-моему, эта тварь здесь еще не раз появится. Как бы его подловить?
На другом борту — такая же стрела. А поверх нее мой техник, Ваня Крошкин, по трафарету наносит рисунок головы лося с могучими широкими рогами.
— Да, Кэт, Лена права, мы — летчики. Магистр правильно сказал: только мы можем сделать это. Успокойся, — говорю я. — Пойдем, Андрей, покурим на воздухе.
Я стараюсь не думать о том, что ждет меня через час. Сосредоточиваюсь на главном. А главное — это найти дивизии Гудериана, нанести их положение на карту и вернуться на аэродром. Буде встретятся ослож…
— К сожалению, это уже невозможно чисто технически… Андрей Николаевич, возьмите себя в руки и поймите: ни у вас, ни у нас нет другого выхода, кроме как действовать в соответствии со сложившимися обст…
— Я ограничусь теми, кого вы можете найти в пределах этой армии. Записывайте. Гвардии капитан Николаев Серов, 2-й ГИАП. Старший лейтенант Лавров Константин, 414-й стрелковый полк. Впрочем, не знаю, ж…
— А если мне понадобится, к примеру, автомобиль?
— Раз уж на то пошло, — предлагает Лена, — давайте обсудим, как мы отметим вашу защиту. А ведь она не за горами. Вам осталось пройти курс МПП и официальное собеседование.
Туда! Где растения, там и вода! Скорее! “А может быть, сначала поспать, собраться с силами?” — предлагает измученное тело, которое категорически протестует против такой экспедиции. Нет! Если я рассла…
— То-то, “пусти”. Скажи спасибо, что в ментовку тебя с корешем не сдаю.
— Отход, отход! Когда это все кончится? Надоело пятиться!
— Ну ладно, как знаешь. Лишь бы погода не подвела.
Самыми тягостными были возвращения транспортников с “пятачка”. На аэродроме их уже ждали машины и подводы. “Ли-2” загружались ранеными сверх всяких пределов грузоподъемности. Если бы летчикам дали во…
Магистр даже не пытается возразить против такого тоста. Когда мы с Леной остаемся одни, она присаживается поближе к камину, протягивает к огню ножки в белых тапочках и шевелит пальчиками.
Я рисую схему маневров и временной график. Сергей внимательно смотрит и усмехается.
— Да вроде нет. Просто тряхнуло здорово. Все кости болят.
Через минуту на двери нуль-Т загорается красный сигнал, и в комнату входит Елена.
— Пойми, Андрэ, я бы очень много дал, чтобы мои догадки и выводы оказались ложными. Я и вас-то в группу подобрал, чтобы с вашей помощью убедиться, что все, что я считал проявлением какой-то злой силы…
— А потому, что в прошлое вторгаться нельзя…
Оставляю гитару у палатки и иду к штабу. В штабной палатке дежурит капитан Свиридов.
На дисплее возникает изображение огромного светящегося изнутри красного кристалла.
Первая колонна шла по-наглому, без прикрытия. Рассчитывали на внезапность и огневую мощь “Дорнье”. Не помогло.
— Только бы живым довезти, у Гучкина — руки золотые.
— Все! Программа готова. Ну, милый, держись, сейчас я буду начинять тебя всякими полезными и бесполезными сведениями.
— Я ближе к переходу с четвертого на восьмой.
Стою в нерешительности: что делать? Не могу же я в таком виде ехать через всю Москву.
— Ее отец — генерал-майор Колышкин, командир штурмовой авиадивизии, что в Гродзянке стоит.
— Нет, подруга, так не годится! Обещай, что будешь плакать только тогда, когда я действительно не вернусь.
— Смеешься? А зря. Я в это тоже раньше не верил, а сейчас, представь, верю. Я не рассказывал тебе о нашем разговоре с Колышкиным?
— Не так давно комдив вручил нам боевые награды. За боями мы как-то не спрыснули это дело. Поздравляю всех награжденных, пусть ваши награды носятся и множатся.
— Вот это речь не мальчика, но мужа. Начнем по порядку.
Рано утром Лена “творит” спиннинг и тащит меня ловить рыбу. Она оказалась права: рыба в озере не только водится, но и водится в изобилии. Уже через десять минут я одну за другой вытаскиваю двух щучек.
Лена встречает меня по-домашнему. На ней коротенький перламутровый халатик, белые ажурные гольфы и туфельки из мягкой голубой кожи. Волосы прихвачены белой лентой. Чай уже Готов. Лена приглашает меня…
Но на дисплее на черном фоне плавают смутные радужные пятна. Временами они вспыхивают и исчезают, чтобы мгновенно появиться в другом месте.
“Село Васняково” — читаю я на карте. Ясно. Интересно только, куда переводят госпиталь? Жучков словно читает мои мысли.
— А! А я думала, прямо так. За два часа мозоли кровавые на заднице заработаешь.
Всю дорогу до аэродрома Ольга молчит, о чем-то думает, положив голову мне на плечо.
— Не нравишься ты мне, Андрей. Ох не нравишься! И не мне одному.
Внезапно Оля испуганно ойкает и поспешно натягивает купальник на грудь. Ее расширившиеся до предела глаза смотрят куда-то за мою спину. Оборачиваюсь. На причале возле моей аккуратно сложенной формы с…
— Вот нормальная, здоровая реакция. Пришел человек в себя, первый вопрос: где я? Мыслю — следовательно, существую! Ну, поздравляю с возвращением!
— Сам не знаю, мужики. Поступил приказ из дивизии.
— Добро, командор! — Иван понимающе улыбается и помогает мне застегнуть парашютную систему.
Седой Магистр протягивает нам две книжечки.
— Посмотри мне в глаза… Так, хорошо. Теперь сядь поудобнее и расслабься. Старайся думать о постороннем, не сосредоточиваясь на ощущениях. И, самое главное, не спи! Готов?
— Башня! Я — Гепард. Имею значительные деформации задней кромки плоскостей и килей, незначительную деформацию поверхности фюзеляжа. Повторяю: посадка будет осложнена.
Когда я уже лежу на “стартовой площадке”, на напутственный сеанс связи выходит не только Магистр, но и Андрей.
— Правильно, успеется. Еще грамм по сто пятьдесят — двести, и завтра со своими делами будешь сам справляться. Надо, Волков, помочь завтра госпиталь эвакуировать. К обеду прилетит пара “Ли-2”, грузови…
Задумываюсь на мгновение, как ему сказать?
Не спать… не спать… ула-ла-лать — спать… не улалать… не улилить…
— А, гости! — кивает в сторону “ишачков” Строев и здоровается с майором Власенко. — Что, Семен Игнатьевич, проклинаешь начальство, что ко мне тебя не отпустило? Командовал бы сейчас моими орлами.
— Позвольте узнать, надолго ли к нам? Смею надеяться, что до вечера прогостите. Очень хочу послушать, когда у Андрея голос наконец прорежется. Можете себе представить, с начала войны мы его не слышал…
Все встают и молча выпивают. Минуту мы молчим, потом Волков делает рукой знак Сергею, тот разливает по второй. Волков снова берет кружку.
Не говоря ни слова, я выхожу из штаба и на автопилоте направляюсь в Озерки. Сергей догоняет меня.
— Но, надеюсь, не очертя голову и без оглядки на тылы?
Только резкий запах авиационного бензина, которым благоухает мой комбинезон, иногда прорывается сквозь аромат сена и напоминает о суровой действительности.
— Отлично, Андрей! Так держать! Но будь предельно осторожен.
— Опять “после”! Не слишком ли много темных мест и неувязок вы собираетесь объяснять мне “после”? Получается, я должен работать вслепую, неизвестно ради чего.
Он показывает на ряд звездочек под кабиной.
— Ну, наконец-то мрачные думы нас оставляют, — радуется Андрей.
— Исторический опыт. Закон целесообразности.
Я и бровью не веду, но многозначительно смотрю в угол диспетчерской. Пусть Магистр и Андрей, если они сейчас наблюдают за мной, а в этом я не сомневаюсь, поймут, что я обнаружил нечто интересное.
— При наличии в этой фазе других проявлений ЧВП. Надо бы дать Кэт задание проверить все эти фазы на наличие ЧВП.
Потом мы лежим утомленные, но довольные друг другом. Лена дышит мне в шею.
— Я на восьмом ярусе, у Камня. Сижу, отдыхаю.
— Что скажешь, Андрэ? Как ты это объяснишь?
— Потому что ты — шулер первостатейный. Преферанс — игра джентльменская, а у тебя при раздаче всегда длинная масть на руках.
— Ну, хулиганы! На маленьких насели. Сергей! Атакуем ближайшую пару. Я бью ведущего, ты бери ведомого.
И снова я слышу голос Ольги: “Не бойся, Андрюша. Потерпи еще чуть-чуть, милый. Еще секунда-другая, и все кончится. Это нестрашно…”
— Ну а теперь посмотри, какими бойцами я командую. Целый портфель орденов и медалей привез. Грищенко! Тащи сюда баул! — кричит полковник своему ведомому. — А ты, Лосев, строй полк. Пусть твои ребята …
Через несколько минут Ольгу снова зовут в операционную. Она опять чмокает меня и убегает.
— Тогда зачем мне рассказывать, если вы все и так знаете?
Как потом оказалось, “Нибелунги” в это время перегруппировывались, перелетали на новые аэродромы, поближе к нам. Но то, что уже несколько дней подряд мы с ними не встречались, несколько расхолодило н…
Я молчу. Магистр ждет ответа. Пауза затягивается.
Рано утром я решительно вхожу в кабину нуль-Т и набираю код Лены. На мое счастье, ее кабина не заблокирована. Впрочем, в эти дни я и не пытался прийти к ней лично. Лена еще спит, уютно устроившись на…
Мы поминаем Ивана Тимофеевича, обмываем мою шпалу, Гвардию. После третьей Гучкин таинственно поднимает палец.
— А будущее у вас еще более безрадостное. Поэтому в вашей фазе сейчас работают наши люди именно с целью избавить ее от пагубных последствий, вызванных ошибками как прошлого, так и настоящего.
Лена вспыхивает, покраснев всем телом, и, отвернувшись от меня, стремительно подбегает к двери нуль-Т.
Подхожу к “Ли-2”, возле которого стоит Ольга. Кладу ей руки на плечи и целую в лоб, глаза, губы.
На аэродроме, в таком же быстром темпе, загружаем “Ли-2”. Я подхожу к командиру, наблюдающему за погрузкой.
Ее глаза смотрят на меня так, что я понимаю — она не шутит, и теряюсь.
— Конечно, без пушек и тяжелых пулеметов много не навоюешь.
И снова начинается боевая работа. Нашу и первую эскадрильи выделяют для сопровождения транспортов на “пятачок” и обратно. Туда “Ли-2” везут горючее, боеприпасы, продукты, людей. Обратно — раненых. Та…
То, как встречает нас Магистр, лучше всего говорит о срочности и важности дела.
Магистр задумчиво посматривает на меня, потирая средним пальцем левой руки переносицу. Чувствуется, что ему нелегко начать этот разговор. Он словно колеблется, как человек, размышляющий, бросаться в …
Дома у Лены Андрей усаживает меня на диван, а Лена, похлопотав у синтезатора, ставит передо мной чайник с горячим чаем, блюдо со сдобными лепешками и вазочку с ароматным медом.
— И в эти планы вы вложили и свою информацию!
— Старший лейтенант Злобин. С кем имею честь?
— Да ты стрелять-то из него умеешь ли? — спрашивает Сергей.
Такой тост грех не поддержать, и мы дружно допиваем коньяк.
— Придется снова нырять, — говорит Андрей.
Мелодичный сигнал. Открываю глаза и вижу на зеленоватом экране связи женское лицо. Сажусь на постели и нажимаю клавишу дистанционного управления.
Небо… нет, это не небо, скорее потолок, но какого-то необычного жемчужно-голубоватого цвета.
Патрик бессильно падает в кресло и запускает в зубы очередную спичку.
— И сколько агентов будет по нему готовиться?
— Ну, че ты привязался? Пусти! — гундит амбал.
Беру гитару и запеваю песню, ставшую гимном нашей аскадрильи.
— Что это ты письмами разбрасываешься? — слышу над собой голос Волкова.
— Есть один человек, который для тебя может это организовать.
Поникшая фигура Кребса исчезает в дверях землянки.
Я подозревал, что Лена — импульсивная натура, но не догадывался, насколько резко у нее это выражено. Переход от делового разговора к гневу был неожиданным. Еще более неожиданным для меня и резким ста…
Но почему? Что заставляет ее проделывать такие странные и страшные эволюции?
— Какие еще будут вопросы, Маг? — спрашиваю я.
— Вот-вот, обмозгуй ее сегодня на досуге, а пока давай выпьем.
— “Сохатый-25”! Я — 27-й, вижу “Юнкерсов”!
— Или острым, — подхватываю я, — например, лучком в уксусе. Очень способствует.
— С завтрашнего дня возобновляем попарное дежурство при посадке. Тактику этих хулиганов вы знаете.
Истребители полка постоянно были связаны боем с “мессерами”, если только это можно было назвать боем. Немцы не принимали боя с нами, они рвались к бомбардировщикам. А мы отсекали их огнем, расстраива…
В одиннадцать мы снова поднимаемся в воздух. На этот раз мы сопровождаем два полка “Пе-2”. Издалека видим столбы дыма и высоко взлетающее пламя. Мы уже знаем, что сегодня, после налета штурмовиков, н…
— Да ты совершенно не слушаешь меня! — прерывает мои размышления возмущенный голос Лены.
— Более того. Эта четвертая координата не просто вектор. — Магистр подходит к компьютеру. — Представим синусоиду, — на дисплее возникает с детства знакомая кривая, — пусть это будет твое время…
— Магистр, — спрашивает Андрей, — а что это за задача?
Я стою на пороге землянки. Эскадрилья собирается завтракать, а я прикидываю, когда же то, ради чего я здесь, случится. Видимо, очень скоро. Вчера пара из первой эскадрильи летала в район Дубровки и Б…
Санитар сует Гучкину папиросу в зубы и уходит.
Ольга чмокает меня на прощание и убегает.
Иван кивает в сторону Ольги и бормочет вполголоса какие-то непристойности про мои извращения. Он открывает фонарь и помогает Ольге выбраться из кабины и спуститься на землю.
Рядом с ними мы в военной форме и сапогах смотримся тяжеловесно.
Да бог с ними, и с Долгоруким, и с Пушкиным! Я прислушиваюсь к тому, что говорит Сергей, и на ходу врубаюсь.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — шепчет она.
— Андрей! С тремя парами иди на “мессеры”. Я прикрываю.
Век живи — век учись! И ты наконец достигнешь того, что, подобно мудрецу, будешь иметь право сказать, что ничего не знаешь.
Иду почти на максимальной скорости. Внимательно осматриваюсь. Сергея не видно. Это хорошо! А где немцы? Неужели они проворонили нас? Как бы не так! Помяни черта…
— Хорошо ты дрался, дружище, — говорю я, и мне кажется, что “Як” слышит меня и отвечает. Или это потрескивают остывающие детали раскаленного мотора?
— Это — “Нибелунг”, эсэсовский ас. Я ему сейчас, за сегодняшний, еще одну звездочку нарисую.
— Вполне, — отвечаю я, отдавая ему листок.
— Наверное, это связано с твоей разведкой группы Гудериана, — предполагает Жучков.
Генерал с интересом смотрит на меня, я жду, что он скажет. А он неожиданно улыбается.
— Погоди, сержант. “Яку” последний долг отдать надо.
— Тогда зачем все эти разговоры? — спрашивает Ело, отпив глоток кофе.
— Сомневаюсь. Да даже если и спит, то он будет несказанно нам благодарен за то, что мы оторвали его от такого прозаического времяпрепровождения, чтобы сообщить ему такую весть. Иначе никакой он не Ма…
Тишина, нигде ничего не шевелится. Отползаю метров на пятнадцать и осторожно приподнимаюсь. Снова выстрел и свист пули над головой. Теперь ясно, стреляют вон из тех кустиков, на которые я как раз шел…
Снова присаживаюсь, расшнуровываю сапожки до конца и снимаю их, задерживая в ладонях маленькие ножки с высоким подъемом и длинными пальчиками.
— Привет, Магистр, — улыбается моя подруга, нисколько не смутившись. — Что тебе надо?
— Более подробно я поставлю вам задачу примерно через час. Возвращайтесь к текущей работе.
— Из третьего звена переведем младшего лейтенанта Шорохова. Слышишь, Геннадий, с сегодняшнего дня ты — ведомый Злобина.
Федоров толкает меня к стоянке. Лечу буквально на крыльях. Несколько минут полета, и я уже захожу на посадку на аэродром штурмовой дивизии.
Закончив разговор, Гелена берет бумагу, пишет письмо, запечатывает конверт. Она садится у раскрытого окна и смотрит на вечерний поселок. На коленях у нее устраивается белая с черным кошка. Голограмма…
— Спокойно, “сохатые”, не дергаться, — слышу команду Волкова, — сейчас их там “тигры” терзать начнут, готовьтесь подбирать огрызки.
— Может быть, и меня угостит вторая? — слышим мы голос комиссара. — В честь чего застолье?
“Терпенью машины бывает предел, но время его истекло, и тот, который во мне сидел, вдруг ткнулся лицом в стекло”.
— Андрей! “Мессер” на хвосте! Мне не достать!
— Прервемся на часок. Голова пухнет. Надо ее очистить и сосредоточиться на поисках середины.
— Я здесь, Магистр, — подходит к компьютеру Лена. Она уже одета и теперь натягивает перчатки.
Вернувшись на аэродром, первым делом захожу в штабную землянку.
— Странно, ее ответчик сообщил мне, что она — у тебя…
— Позавтракаем у Магистра. Я уже сказала, что он тебя ждет и знает, что тебе сейчас нужно.
— Времечко! Да какая подготовка может все предусмотреть?!
— Вот тот же самый вопрос мне задали и в партийной организации, когда я сказал им, что мне не нравятся шашни Гальдони и Сфорца.
— Магистр не догадался, точнее, в ярости забыл, а вот я помню: первое задание надо спрыснуть!
Эти оставшиеся километры мы идем как в кошмарном сне. Ловушки, сюрпризы, засады следуют одна за другой. Но мы уже настолько освоились в Лабиринте, да и конец пути так близок, что нас, можно сказать, …
— Батареи правого борта! Цель: группа кораблей противника на правом фланге!
— А где ты сейчас? Приходи ко мне. Попьем чайку и поговорим.
Иван приносит на стоянку два котелка с борщом и макаронами с мясом.
— Что, — спрашивает она, — тебя это огорчает?
— Сейчас я тебя обедом накормлю, потом искупаемся, а потом…
— Слушай, Володя, надо бы похоронить его. Он хоть и враг, хоть и эсэсовец, но вел себя как солдат. Держался до последнего.
— Ох и хитер же ты, Злобин! Но нас не перехитришь! Хорошо. Оставим пока эту тему.
— Андрей! Наконец-то я тебя нашла! Давай скорее сюда! Ты срочно нужен. Лабиринт отменили. Для тебя есть сверхсрочное задание!
Его можно понять. Нам с Ольгой, можно сказать, повезло: один шанс на тысячу. Его же с Верой война разметала далеко и надолго.
— Ничего себе исход! Ну а этот… — Магистр кивает в мою сторону, — тоже хорош! Надо же такое придумать! Слушай, неужели не колебался?
— Желаю вам удачи. От вас зависят судьбы многих тысяч людей и исход войны. Помните об этом!
— Расположение зенитных батарей хорошо помнишь? Давай-ка уточним.
— Нормальное, командир, будем считать, что я переболел.
— Особенно я, — мрачно соглашаюсь я, вспоминая свои вдохновенные опыты с рыжиками и пельменями.
— Вот так, братец. Осиротела твоя супруга.
До пяти раз в день вылетаем на боевые задания. Немцы чаще всего боя не принимают. Завидев нас, сбрасывают бомбы и рвут когти. Вот что значит репутация, которую мы заработали в первый же день войны!
Я оглядываюсь. Полтонны тротила разнесли и разбросали вокруг полтора десятка человек, в том числе и балагура-добряка Гучкина, и мою Ольгу, и нашего, так и не увидевшего свет ребенка.
— Товарищ комиссар, а что на границе? — спрашивает кто-то.
— Страшно. Он такой маленький, тоненький, его любая пуля насквозь пробьет. Мотор такой большой и ревет так громко, трясется, наверное, чуть ли не у тебя на коленях. Ну, и сидеть слишком жестко.
— Елизово, значит, — говорит он после паузы. — Что ж, соседями будем. Наша дивизия недавно в Гродзянку передислоцировалась.
Особенно по душе пришлась ей поза “наездницы”. Ее Оля исполняет виртуозно, с вдохновением. Она то откидывается назад, то садится прямо, как струна, закрывая глаза и прислушиваясь к своим и моим ощуще…
Я нахожу в себе достаточно в данной обстановке галантности, чтобы поцеловать маленькую ручку в красной перчатке. Потом делаю шаг к Андрею, тот тоже шагает мне навстречу, и мы крепко, по-русски, обним…
Я начинаю вспоминать особенности пилотирования “Тюльпана”, потом вызываю на дисплей “Наставление для пилотов”. Так и есть! Я не ошибся.
— Товарищ подполковник, если можно, то Николаева определите тоже в 129-й.
— Знаете, — говорит он, когда я кончаю, — ваши проблемы не стоят пустого бокала.
— Пойду позвоню Ольге. Дня три уже с ней не говорил.
— Знаешь его? Э! Да ты старый знакомый. Это ведь ты тогда к нам, в Гродзянку, прилетал.
Глаза Катрин вновь наполняются слезами, и я быстро перевожу разговор на другую тему.
Санитар уходит вместе с Гучкиным, и я остаюсь один. На этот раз Ольги нет долго. На крыльцо выходит еще один хирург, курит, как и Гучкин, с помощью санитара и с любопытством на меня поглядывает, вопр…
Я хлопаю его по плечу и иду в службу защиты. Там кипит работа. Командир службы защиты — угрюмого вида блондин, комплекцией напоминающий холодильный шкаф, выдвинув квадратную челюсть, сосредоточенно с…
— Здесь придется идти на риск. Я развернусь в этой точке и пойду домой на высоте четыре пятьсот, ты развернешься здесь и пойдешь на шести тысячах. Если меня засекут, ты это увидишь. Я свяжу их боем, …
— С лингвистикой — порядок. Легенду проверять не будем, слишком долго это…
— Это не аргумент, друже. Что не позволено быку, то позволено Юпитеру!
— Ты же говорил, они раньше утра не начнут!
— Нашел-таки! Молодец! Я — на четвертом. Как будем действовать?
— Здесь, Андрэ, столько различных “может быть”, такая ветвистая причинно-следственная цепочка событий…
— Да, вот именно! Токсичность превосходит многие известные боевые отравляющие вещества. Более того, при соединении с водой токсичность возрастает в шесть-семь раз!
— Да уж. Маловато “сотворил”, не рассчитал. На пятерых одной бутылке и делать нечего, — и продолжает уже в полный голос: — Извини, Кэт. Ты в нашем секторе работаешь совсем недавно, и я еще не успел з…
— Командор! Но ведь там его почти двести тонн! Если по цепи пройдет сбой, а когда вся энергия пойдет на защиту и на батареи, это будет почти наверняка, то…
— Вопрос сложный и чисто женский. У тебя такие ножки, что на них что ни обуй, все — хорошо. Лучше всего так, как есть — босиком. Но ты этого не примешь. А из того, что здесь есть, лучше всего тебе ид…
— Я про Ольгу Ивановну, как она оперирует.
Но вот однажды среди рабочего дня приходит какой-то начальник. Он о чем-то говорит с нашими охранниками, и они отсчитывают двадцать человек вместе со мной. Нас гонят в сторону крематория. Дойдя до об…
— Мы летали под богом, возле самого рая. Он поднялся чуть выше и сел там, ну а я до земли дотянул.
— Ну, так как же? Говори. Лучше меня она или нет?
Когда только они все это успели? Вареная картошка, жареная рыба, два гуся, яблоки, огурцы, помидоры, сало… Венцом всего были четыре больших кувшина с вином.
— Шарахаются не от внешнего вида, а от репутации. А ее еще создать надо.
Лейтенант захлопывает папку и, улыбаясь, смотрит на меня.
— Штандартенфюрер Йозеф Кребс. Ого! Целый штандартенфюрер к нам пожаловал!
— Не надо так, Андрей. Война не разбирает, кого когда скосить. Успокойся, насколько сможешь, и иди туда. Попрощайся с ней и отдай последний долг. — Помолчав, он добавляет: — Хотя с кем там прощаться,…
— Все, дискуссия окончена, — говорю я и встаю. — Идем на работу.
Снова бежит Волков и машет нам рукой, собирая к себе.
На это капитан-танкист ответил, что осенью войну начинает только сумашедший и, таким образом, вытекает, что войны раньше будущей весны не предвидится.
— Ребята, я склоняю перед вами свою седую голову. Я поздравляю вас, вы стали полноправными членами нашего сообщества. Вас ждет очень интересная, но очень трудная и опасная работа. Я предлагаю выпить …
В этот момент тяжелый вздох прокатывается по крейсеру, и, словно в ответ, слышится свист генераторов защитных полей.
— А что за особый случай сегодня? — снова спрашиваю я.
— Пришли! Я уже прикидывал, в каком направлении бежать вас искать.
Меня усаживают. Лейтенант кивает, все выходят и закрывают дверь.
— Присоединяйся, — увидев меня, приглашает Магистр.
— Поминать будем, — отвечает Гучкин, выкладывая на стол две фляжки со спиртом.
Кроме того, в программу входят: история — общая и частная, правоведение, биология, философия времени и параллельных пространств и миров, эстетика и этика поведения — для всех времен и народов, лингви…
— В чем дело, почему слезы? — интересуюсь я.
Она поворачивается ко мне, на глазах у нее слезы.
— Андрей, можно мне твой самолет посмотреть?
— Что это за зверь? — спрашиваю я, указывая на шкуру.
That we are made of stuff so flat and dull,
— Ладно, майор. Пошли с ребятами в штаб. Вас покормить надо, самолеты ваши подлатать и заправить. Судя по всему, работы здесь — на весь день, а тебя уже в твоем полку, наверное, погибшим на боевом по…
Место оказалось лесной поляной в двухстах метрах от стоянок. На краю поляны стоит копна сена, а в лесу ласково журчит ручей…
— Сравнил! Там и по нас тоже стреляли. А эти-то не стреляют. Наоборот, ждут от нас помощи.
— Первая наша задача: воздушное прикрытие стратегических узлов — Осиповичи и Бобруйск, а также переправ через Березину и Птичь. Вторая задача: перекрыть противнику воздушный коридор на Могилев и Оршу…
— Ну, вообще-то мы с тобой уже выяснили этот момент. Я ведь люблю тебя не за длинные ноги и голубые глаза. Но я настолько привык уже к этому твоему образу, что решил бы, что меня обокрали, — с этими …
— Я не Джейкоб! Я — Андрей Коршунов, хроноагент!
— Ну, про тебя мне в госпитале тоже много хорошего наговорили.
Я вздыхаю и молчу. Комиссар тоже вздыхает.
— Леночка! Я клянусь тебе, что буду осторожным, как змея, и я обязательно вернусь. Что бы ни произошло, с чем бы я ни столкнулся, я все равно вернусь к тебе. Ты веришь мне?
Мы исследуем остров, совершая длительные, по полдня, походы. Но главным образом мы занимаемся любовью. Все остальное происходит как бы между этим основным делом. Кажется, сам воздух острова насыщен к…
— Иди сюда! — зовет она меня. — Прыгай! Или боишься?
Больше ничем власть пришельцев себя не проявляет. Незаметно, чтобы земляне были ею недовольны. За все время из повиновения вышла только одна группа переработчиков водорослей и подняла мятеж, уничтожи…
— А это твой официальный ранг на сегодняшний день, — объясняет Лена, — освоишь программу, сдашь зачеты, пройдешь курс морально-психологической подготовки и защитишь степень бакалавра. Дельта — твой с…
— Сколько это будет продолжаться!? — слышу я злой, но до невозможности родной голос. — Константин Владимирович, дайте я сама с ним поговорю! Загубил, кретин, ногу парню и пытается вину на нас…
Ответом мне была тишина. На экранах внутренней связи вижу, как люди молча встают.
— Ты, пожалуй, прав. В этом случае найти что-либо будет затруднительно.
Внезапно голограмма оживает. Девушка легкой походкой идет по городской улице, движением руки останавливает микроавтобус и едет по городу.
— Хорошо, милый, — отвечает Лена, — а ты пока перекуси. Ты уже почти двенадцать часов живешь только на кофе и сигаретах.
— Цель поймана, командор! — отвечает командир батареи.
— Все. Идем домой. Ну, “тигры”, всех слопали и нам на рога поддеть никого не оставили.
Я задумываюсь. Каким искусным надо быть пилотом и бесстрашным бойцом, чтобы осуществить такой маневр! Расчет с точностью до секунды, полет буквально брюхом по траве между откосами извилистой балки на…
— Женщина есть женщина. Понять что-либо трудно. Ясно одно — досталось ей крепко.
— Идите к черту, Магистр, — я уже ничего не могу понять в мелькании живых разноцветных спиралей, извивающихся на дисплее, словно веселая компания из серпентария, — остановимся на синусоидах, так прощ…
— Все нормально, Магистр, — слышу я голос Лены, — Андрей принял решение.
— Говоришь, ненадолго остановили? Это что ж, и дальше отступать будем?
— Андрей, а не слишком ли ты жестоко обошелся с этими? — На лице ее появляется гримаска отвращения.
— Придется напомнить, раз у вас такая плохая память. Четвертого мая, в обществе командиров Красной Армии и студентов вузов, вы утверждали, что скорая война неизбежна, что нас ждут тяжелые бои с огром…
— Ну, ты даешь! Ты думаешь, что ты говоришь? Ты предлагаешь проверять на наличие этого сатанинского ЧВП наиболее благополучные во всех отношениях фазы! Да над тобой весь Монастырь ухохочется в лежку!
— Вопрос: нужно ли? — бросает реплику Кэт.
— А! Сосед. Мы с вами как у Христа за пазухой. Пока вы здесь, ни одна бомба сюда не упадет. Верно?
Мне бы здесь и остановиться. Но, подогреваемый насмешливым взглядом своей подруги, я иду дальше. Хорошо, раз не получился огурец, сделаем соленые рыжики! Вот здесь мое воображение, разыгравшись, выхо…
— Ну, Кэт! — не сдаюсь я. — Это слишком уж приземленная аналогия.
— Ну, славяне! У нас в гостях не просто гвардеец. У нас в гостях гвардейский ас! А Серега как?
— Посередине, Леночка, как всегда, посередине. Задача только в том, как эту серединку золотую найти?
Продолжать бой бессмысленно. Через полчаса эти создания проникнут на “Конго” и узнают путь к нашему Солнцу. Осталось два пути: увести “Конго” на максимальном ускорении в бесконечность или…
— А что, собственно, смущает тебя, Хелла? — спрашиваю я. — Ты что, полагала, что носители неземного разума будут обладать неземным совершенством форм? Или, по крайней Мере, будут похожими на нас?
На пороге нас встречает Ольга. Она уже в сарафане и босоножках. Конечно, здорово смущена, но держится.
— И главное. Ввиду того, что наша дивизия особая, командование будет ставить перед нами и другие задачи, так сказать, повышенной трудности. Задачи, которые обычным соединениям могут оказаться не по з…
Несловоохотливый фотоэксперт протягивает мне фотоаппарат.
— Не о чем, а о ком. Речь — о тебе. Я знаю многих хроноагентов, но ни один из них не смог бы справиться с этим заданием так, как это сделал ты.
Слов нет, эта машина — действительно прорыв в будущее. Но за пять часов работы я так и не нахожу ответа на вопрос: “Почему самолет потерял управление и вошел в раскачку?”
— Иван Тимофеевич! Вы же сами сказали: мать — дело святое.
— Пробуем машины на пилотаж, — добавляю я. — А вы что подумали?
На развилке один ход ведет направо, один — налево. От левого хода через десять метров виден отворот вправо.
— Первый вылет — в четыре тридцать. Я дождусь тебя.
Андрей делает вид, будто продувает ствол бластера.
Отражаем атаку и, перестроившись, одновременным ударом двух эскадрилий гоним немцев наверх. Они охотно уходят на высоту, полагая, что мы сейчас полезем за ними, а мы остаемся на пяти тысячах и наблюд…
Смело подхожу к синтезатору. В “каталоге” болотные сапоги тоже отсутствуют. Не беда! Набираю команду “Обувь”, сосредоточиваюсь и извлекаю из камеры сапоги. В общем-то это получились сапоги и именно б…
— Скорее, Гу! Ради всего святого! Сколько там еще?
Звук гонга прерывает “избиение младенцев”.
Возвращаюсь на стоянку с намерением позвать Ольгу в столовую поужинать, но застаю там странную картину. Ребята составили вместе несколько ящиков и сооружают что-то вроде импровизированного стола.
— Почему нельзя? Все, что надо для работы, не только можно, но и нужно…
Большая бронированная дверь открывается, за ней темнеет проход,
Сергей где-то раздобыл гитару и теперь каждый вечер заставляет меня “давать концерты”. Сначала моими слушателями и ценителями были летчики и техники нашей эскадрильи, потом на огонек начинает собират…
— Думаю, что нет. Или ты считаешь, что лучше, если бы они жестоко обошлись с тобой и со мной?
Легко сказать “делай”. А как? Их все-таки двадцать два! И атаковать их мы сейчас можем только в лоб. Две наших пушки против их сорока четырех! Но делать нечего.
— Тогда бы он сам пришел к вам на помощь. Но теперь я вижу, что он был заведомо неправ. Ведь он знал о ваших отношениях с Еленой. Неужели он полагал, что чья-нибудь гордость устоит перед ней?
— Оля, мы скоро расстанемся, скорее всего надолго, возможно, навсегда. Но я хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя. Люблю уже давно, с первой нашей встречи…
— Ну как же! Такое бесследно не проходит. Остались два осложнения. Первое: я испытываю ужас при мысли о переносе моей матрицы в другое тело. Правда, Нэнси старательно меня лечит и не теряет надежды н…
— А вы почему не полетели? — спрашивает у меня Комов.
Естественно, написать Ольге в этот день не успеваю. Напишу завтра, с утра, решаю я, укладываясь спать.
— В самом деле, мы увлеклись. — Он разливает по второй, а Кэт наливает вина. — К водке надо привыкать постепенно.
В институте готовился эксперимент по свертыванию пространства. Такой же эксперимент готовился и в Новосибирске. Эксперимент в институте, где работала Гелена, должен был закончиться катастрофой. В рас…
— Как бы не вмерзнуть в лед. Будем сидеть у самого финиша, как грешники в Коците. То-то ребятишки посмеются!
Он резко гасит сигарету в пепельнице, выхватывает из пачки новую и прикуривает. Руки его трясутся, чего я раньше никогда у него не замечал.
— Отлично понял. К заводу. Должен сказать, что отвернуть стоило больших усилий. Меня словно приковало к этому курсу.
— Здравствуй, Ело! — Я ставлю на стол кружку, и мы обнимаемся.
Мы смеемся. Выпив и закусив соленым рыжиком и подцепив кусочек семги покрупнее, Магистр удобно откидывается