Все цитаты из книги «Безумная звезда (пер. И. Кравцова под ред. А. Жикаренцева)»
– Да ты на его бороду посмотри, – сурово указал Двацветок. – У сыра и то больше борода.
– Ты чем слушаешь, он же все объяснил. А что, если бы Голод – как это там – пошел с козыря?
Отсюда тень выглядит значительно больше пространства, потому что пространство на самом деле не большое, просто это такое место, где можно быть большим. Вот планеты – большие, но планетам и полагается…
– Вот здесь неправильно. – Она указала на грязно-коричневое пятно, выделяющееся среди пульсирующих, ярких, сверкающих красок. – Должно быть, ты неправильно произнес слово. Давай проверим.
– Да, да, давай дальше, – раздраженно поторопил его Траймон.
– О-о, – сказал он. – Одна из тех самых лавок?
Его глаз сверлил Сундук, который начинал выглядеть смущенным.
– Я ничего не боюсь, ты понял? И плевал я на эти волшебные штучки.
– О, – сказал Траймон. – Что ж, прекрасно. Это неважно.
Над Незримым Университетом грохотал гром. Дождь лился на университетские крыши и, клокоча, хлестал из глоток горгулий, хотя одна или две твари посообразительнее сумели-таки укрыться среди лабиринтов …
Четверо звезднолобых взвесили свои шансы и попятились к двери.
Воины нагнулись поближе. Ответ героя стоило услышать.
По идее, невозможно прошипеть предложение, в котором нет ни одной шипящей согласной, но голос сделал все, что было в его силах.
– То, что ты сейчас сказал. Насчет берегов и океанов.
– Что будем делать? – осведомился Двацветок.
– Я построю себе дом в самой равнинной местности, которую только смогу найти. В нем будет один этаж – первый, я даже сандалии буду носить исключительно на тонкой подошве…
Траймон тем временем смотрел в окно на новую звезду. «Легенда, записанная в пирамиде Цорта, гласит, что тот, кто произнесет Восемь Заклинаний, когда Диск будет в опасности, получит все, что пожелает,…
– Меня не интересуют технические детали, – прорычал Траймон. – Прочти мне его гороскоп, и все!
В маленькой деревушке, скрытой в глубине леса, дряхлый шаман подбросил в костер несколько прутиков и уставился сквозь дым на смущенного ученика.
– Я СКЛОНЕН СОГЛАСИТЬСЯ, – кивнул Смерть.
Голова Ринсвинда дернулась. Его глаза сфокусировались.
Близился вечер. Они подъехали к краю высокогорных равнин и начали спускаться вниз по мрачному сосновому бору, лишь слегка припорошенному снежной бурей. Пейзаж изобиловал громадными растрескавшимися с…
– Послушай, завтра мы доберемся до реки, – начал убеждать его Ринсвинд. – С ними ничего не случится. Не понимаю, почему…
Коэн, который свернул себе сигарету из просмоленных останков ее предшественниц, недоуменно взглянул на туриста, так и не донеся окурок до губ.
Башню наполнила тишина. Тяжелая, давящая тишина.
– Всего-навсего Сундук, – сказал волшебник.
Он очутился в темноте, в теплой, отдающей плесенью темноте, темноте склепа, бархатистой черноте саркофага.
– А я-то думал, волшебники все-все знают о деревьях и лесе, – с упреком заметил Двацветок.
Траймон, как уже упоминалось ранее, считал, что молодая кровь способна на многое, надо только убрать с ее дороги трухлявые пни. Однако ему было интересно увидеть, что собирается предпринять старый бо…
– Нет, нет и нет, не пытайся меня отговаривать, с меня довольно. Мне бы хотелось сказать, что все это было очень здорово, но я не могу, и… что?
Он припомнил, что слышал однажды, будто друиды применяют необычные и ужасные яды. Разумеется, он также слышал – обычно от тех же самых людей, – что у всех мошенников близко посажены глаза, что молния…
– Я слышал чьи-то шаги, – сообщил один из наемников. – Вон там, внизу. Среди… э-э… валунов.
– В общем, он настоял на том, чтобы написать расписку, – устало подытожила Бетан.
– Возможно, – сказал он, – но нам нельзя терять ни дня. Докажите, что я не прав. Найдите Ринсвинда с помощью хрустального шара или разговаривая с птицами. Что касается меня, то я знаю: мой удел – быт…
– Я смотрю, тебе-таки удалось выбраться, – заметил он.
С того места, где лежали пленники, этого было не видно. Они поняли только то, что пол под ними продолжает раскачиваться и вокруг не смолкает страшный шум, по большей части неприятный.
– Ты все перепутал, – возразил он. – Эльфы благородны, прекрасны, мудры и справедливы. Я где-то об этом читал.
Ринсвинд отскочил в сторону от струи октаринового пламени, вылетевшей из пальцев Траймона и оставившей на плитах лужу кипящего камня.
– Это звезда, – сказал профессор астрологии. – Я так думаю.
– Не то чтобы нас беспокоила возможность быть расплавленными, – перебил его первый тролль. – Все равно именно так мы и возникли. Просто мы подумали, что звезда, может быть, означает конец всего, а эт…
– Все в порядке? – спросил Коэн. – Могу я чем-нибудь помочь?
Ластами размером с континент небесная черепаха боролась с притяжением звезды и ждала.
– Ты когда-нибудь встречал что-либо подобное? – поинтересовалась Бетан.
– Я… – начал было Недобор, но осознал, что Коэн разговаривает с сундуком.
– Так вы не собираетесь угонять мою плиту? – спросил друид, опуская серп.
Как уже давалось понять, семимильные сапоги – это крайне ненадежная форма магии, а провидец слишком поздно вспомнил о той осторожности, которую следует проявлять в обращении с транспортным средством …
Почему-то Ринсвинд ожидал, что в саду на выступе скалы будет полным-полно засохших цветов, но на самом деле за садиком хорошо ухаживали. Судя по всему, местный садовник очень тонко чувствовал цвета –…
Кварц поднялся на ноги, немного подумал, схватил волшебника за шиворот и размашистым, скрежещущим движением посадил себе на плечи.
– Я сказал: каковы же величайшие ценности в человеческой жизни?
– Я это серьезно! – вопила Бетан, разворачивая Ринсвинда за руку, словно лебедку.
В тексте уже мелькали кое-какие намеки на то, что примерно в это время в братстве волшебников начались разногласия по поводу того, как правильно заниматься магией.
Гальдер свирепо посмотрел на него и отважился бросить быстрый взгляд сквозь решетку.
– О да. Можно сколько угодно носиться по свету и посещать всякие города, но главное – отправиться потом туда, где у тебя будет возможность вспомнить ту кучу вещей, которые ты повидал. Ты нигде не поб…
– Какой там памятник… Старый хлам, – Траймон одарил его мимолетной улыбкой. – Настоящие волшебники не нуждаются в подобных штуках. Теперь же позвольте мне привлечь ваше внимание к вопросам, ради кото…
Вимс, нервно облизывая губы, вытащил нож. Сундук предупреждающе скрипнул.
– Но я бы не назвал его милым, – заключил Ринсвинд.
– Хорошо, хорошо, – пробормотал заметно сникший продавец.
Усаженная шипами рука отшвырнула его в сторону, и он покатился в скрипящую на зубах черную пыль.
Ринсвинд, что-то припомнив, покопался в недрах своего драного, а теперь еще и очень грязного балахона и поднял вверх зеленую бутылочку.
– Хорошо, но что видел ты? – поинтересовался волшебник. – Ты-то оглянулся?
– Э-э, но за тобой посылали, господин, – сказал один из волшебников уровнем пониже и услужливо добавил: – Именно поэтому ты здесь.
– Я хочу, чтобы ты помог мне вылезти, прежде чем я сорвусь с этого камня, – поднялся Ринсвиндов голос из глубин лестничного колодца.
Подобно другим помещениям Незримого Университета, библиотека занимала куда больше места, чем позволяли предположить ее наружные размеры, – магия всегда искажает пространство крайне странным образом. …
– Прости, что ты сказала? – переспросил Верт.
Когда свет встречается с сильным магическим полем, он тут же теряет всякое представление о спешке и мгновенно замедляет скорость. А на Диске магия до неприличия сильна, из чего следует, что мягкий же…
Книга в руках Бетан задрожала. Ринсвинд схватил девушку за талию, а Двацветка – за шиворот и отскочил назад.
– Приштавные челюшти, – Коэн посмотрел на два подковообразных предмета, покоящихся на его морщинистой ладони, после чего открыл рот и издал серию натужных, кряхтящих звуков.
– Ладно, хватит метафор, – произнес один голос. – Послушай, для нас крайне важно, чтобы ты сохранил Заклинание у себя в голове и вернул его нам в нужное время. Чтобы в нужный момент мы могли произнес…
Он устремил корявую длань на один из участков осыпающегося парапета. Из-под пожелтевших от никотина ногтей вырвалось октариновое пламя, которое разбилось высоко наверху об источенный временем камень.
– Ведь не запихнешь? – с сомнением уточнил он.
Десять минут спустя – когда встревоженный и почти раскаявшийся Двацветок выкопал его из большого сугроба у основания каменных столбов, – выражение лица Ринсвинда нисколько не изменилось. Двацветок вг…
– На твоем месте я бы все равно убрался отсюда, – заметил он.
– Она пожелала увидеть сундук открытым, – он посмотрел на второго бандита и ухмыльнулся. – Она хочет, чтобы его открыли, Вимс.
– Мой отец рекомендовал ухватиться за притолоку и повисеть, – словоохотливо сообщил он.
– Ты же сказал, что умеешь летать на такой штуке!
Они прислушались. В тишине раздавались едва слышные звуки, говорящие о том, что зима начинает сжимать землю в своем кулаке: потрескивание скал, приглушенный шорох мелких существ в норах, прорытых под…
Коэн вытащил из кисета большую желтую спичку, посмотрел на Верта и нарочито неторопливо чиркнул о его окаменевший нос.
Коэн слышал о том, что можно драться честно, но давным-давно решил, что ему это ни к чему.
– ТОЛЬКО НЕ ЗА ЭТО. СМЕРТЬ ВОИНА, СТАРИКА ИЛИ МЛАДЕНЦА Я ПОНИМАЮ. Я ИЗБАВЛЯЮ ОТ БОЛИ И ПРЕКРАЩАЮ СТРАДАНИЯ. НО СМЕРТЬ РАЗУМА Я НИКОГДА НЕ ПОНИМАЛ.
Он рассеянно потянул на себя край своей мантии и ненадолго погрузился в изучение деталей вышивки. Когда он поднял глаза, ужасный ящик стоял на прежнем месте.
– Но в тот день я рано закрылся, – продолжал продавец.
С первого взгляда надежд на выживание у него было лишь чуточку меньше, чем, скажем, у обмылка. Однако, к удивлению Ринсвинда, теории Двацветка действовали, и полная невосприимчивость маленького турис…
– Самое забавное, – заметил Двацветок, – я когда-то купил свой Сундук в такой же лавке. Но только в другой.
Коэн повернулся в седле. Двацветок улыбнулся ему сияющей улыбкой и гордо помахал рукой. Коэн повернулся обратно и крякнул от боли.
– Ни с кем, – ответил Ринсвинд. – Может пойдем? У меня голова болит.
– Так, давай другую, – распорядилась Бетан.
– Это когда ты объявляешь ход главным образом для того, чтобы обмануть своих противников, хотя, разумеется, это может создать проблемы для твоего партнера…
– Н-нет, – отозвался предводитель. – Шаги слишком ровные. Может, это гонец?
Какой-то человек, стоящий с краю толпы, повернулся и хмуро взглянул на новоприбывших. На его лбу была нарисована багровая звезда.
– Ну, может, тебе нужно узнать, когда следует сеять хлеб, – пожал плечами Белафон, начиная покрываться испариной. – Или, к примеру…
– А ты сам посмотри. Здесь только что закончились выходы.
– Может, вам достать что-нибудь? – с беспокойством спросил Двацветок.
– Ага, – подтвердил Ринсвинд, выдавливая на лицо некое подобие улыбки.
– Заткнись, а? – устало буркнул Ринсвинд. – Насколько я понимаю, вряд ли здесь найдется чем подкрепиться?
Они подползли к краю клубящейся толпы, поднялись на ноги, отряхнулись от пыли и направились к лестнице. Их уход никто даже не заметил.
Песнь неотвратимо перерастала в «крещендо». Главный друид проверил на пальце остроту своего серпа. Глаза присутствующих были обращены за круг, к каменной глыбе на заснеженных холмах, из-за которой до…
Ювелир вытащил откуда-то очень большой и грязный топор, который должен был добавить ко всем ужасам боевых действий верное заражение крови.
Двацветок и Бетан с двух сторон подхватили его под руки, протащили сквозь потрясенную толпу и наконец выбрались на открытое пространство. Здесь Ринсвинду пришлось пережить довольно болезненный момент…
Проникнув в исполненные тишины пещеры своего разума, Ринсвинд ласково потянулся за ним, но оно изумленно шарахнулось прочь, словно пес, столкнувшийся мордой к морде с обезумевшей овцой. Он последовал…
– Хотя бы подскажи, где сейчас этот Ринсвинд!
Навстречу по тропинке шел Двацветок – промокший насквозь, но сияющий от удовольствия. Следом трусил Сундук.
– Не могу точно указать почему, – продолжал Двацветок, – но мне кажется, что нам стоит убраться отсюда и побыстрее.
Траймон принялся расхаживать по мозаичному полу обсерватории, на котором были изображены знаки зодиака Плоского мира. Их было шестьдесят четыре, начиная с Визена, Двуглавого Кенгуру, и заканчивая Гах…
При столь вызывающем утверждении из-под всех бород послышалось одобрительное бормотание.
Мерцающий свет факелов легко скользил по проложенным под Университетом сырым туннелям, по которым гуськом шествовали главы восьми орденов.
– ТЫ НЕ МОГ БЫ ОБЪЯСНИТЬ ВСЕ С САМОГО НАЧАЛА?
Двацветок уставился на приближающуюся компанию. Как уже упоминалось, обычно он не воспринимал угрожающую ему опасность. В противовес всему накопленному человечеством опыту он верил, что если люди пог…
– Скушай еще немного стола, – предложил Ринсвинд.
– Надеюсь, теперь, когда нам не мешают, – твердо сказал сухой голос, – мы можем продолжить. Очень важно, чтобы ты не позволил волшебникам отобрать у тебя Заклинание. Если Восемь Заклинаний будут прои…
Сундук, хлопнув крышкой, подскочил в воздух. Едва успев приземлиться, он яростно бросился вперед и поддал Коэну под коленки одним из окованных медью углов. Однако, пока Сундук разворачивался, герой у…
– Тебя здесь раньше не было, – заявила Херрена. – Я бывала на этой переправе, местный паромщик – такой здоровый мужик, вроде как…
– И что ты собираешься делать? – полюбопытствовал Двацветок.
– Врешь ты все, – твердо сказал Ринсвинд. – Ты не можешь их любить. Они большие, бугристые и людей едят.
– С кем это ты разговариваешь? – спросил Двацветок.
– Вот здорово! – воскликнул Двацветок. – Ты видел, как он…
Он начал ощущать глухой низкий звук, не столько слышимый, сколько воспринимаемый всем телом и исходящий от соседнего камня, под поверхностью которого мелькали крошечные пятнышки света, похожие на вкр…
– Это не наше дело, – заявил один из волшебников.
Что гораздо более важно, так это события, происходящие наверху, высоко над А'Туином, слонами и быстро теряющим кислород волшебником. Самая ткань пространства и времени вот-вот будет пропущена через м…
И так далее. Споры эти продолжаются уже несколько веков и стали причиной множества крупных сражений, в результате которых огромные участки земли стали абсолютно непригодны для обитания из-за магическ…
Двацветок остался на вершине башни один – ну, если не считать семи волшебников, которые по-прежнему казались примерзшими к полу.
То, что кувыркаясь проносится рядом, – это вышедшая из-под контроля бронзовая оболочка «Могучего Вояжера», этакого космического корабля эпохи неолита, построенного и вытолкнутого в пространство жреца…
Однако, несмотря на то что Двацветок вполне может стать первым и последним туристом Диска, он тем не менее вовсю наслаждается открывающимся видом.
– Но здесь вот-вот состоится древняя и традиционная церемония!
– Помнишь, когда мы летели, я забеспокоился, как бы не наткнуться на что-нибудь в этой буре? Ты еще сказал, если мы на что-то наткнемся, то только на облако, набитое каменными плитами…
Весь видимый Диск обтянула мерцающая белая кожа, которая сидела как влитая.
Ринсвинд шарахнулся назад, и на него что-то наткнулось. Он торопливо оглянулся и вытаращил глаза, увидев Двацветка, сидящего верхом на помеле, которое парило в воздухе.
Он замолк. Смерть окинул его задумчивым взглядом, словно пытаясь запомнить лицо старого волшебника.
– Идиот, причем здесь программное обеспечение? Песнь Попранной Спирали была специально разработана для концентрических кругов…
– У него должен быть красный колпачок, – авторитетно заявил Двацветок. – Кроме того, ему не мешало бы помыться, да и не компанейский он какой-то. Не лепрекон, и все тут.
Коэн перевел его вопрос старухе, и та затрясла головой. Наклонившись к стоящему рядом деревянному сундучку и нашарив среди разносортных мешочков-бутылочек зеленый флакончик, она вылила его содержимое…
– Мне ведь пришлось бежать под столом. У тебя самого улов не такой уж богатый.
Он приподнялся на локтях. Херрена и остальные члены банды стояли вокруг костра, разожженного у входа в пещеру. Сундук молчаливо и неподвижно лежал в углу под своей сетью.
– Он был в моем классе, – сообщил Ринсвинд. – О нем всегда говорили, что он далеко пойдет.
– Опашные шейчаш времена, – в конце концов сказал он.
– Наверное, нам пора идти, – нервно заметил Недобор.
Как уже отмечалось, Октаво был прикован к кафедре, вырезанной в форме штуковины, которая смутно напоминала птицу, слегка походила на рептилию и выглядела до ужаса живой. Два поблескивающих глаза смот…
Нож сорвался со своей орбиты и, задрожав, впился в дверь, пройдя рядом с ухом Траймона на расстоянии какой-нибудь тени.
Где-то в глубине истерзанной души Ринсвинда оскалил клыки червячок бунта.
– Вряд ли мы где-то, – ответил он. – По-моему, мы в котангенциальной несообразности. Хотя, может, я ошибаюсь. Лавка обычно знает, что делает.
– Против высоты я ничего не имею, – донесся из темноты голос Ринсвинда. – Высота – нормальная штука. В настоящий момент меня больше занимают пропасти. Знаешь, что я сделаю, когда мы отсюда выберемся?
– Там есть кухонный шкаф, – заметил Двацветок, указывая на узкую дверь, втиснувшуюся между стеной и передней доской камина.
Он повернулся и посмотрел на Бетан, которая помахала ему рукой, а потом взглянул на свирепо сияющую сквозь туман звезду.
– А как оно, быть сделанным столяром? – с беспокойством спросило дерево. – Наверное, больно было?
Он был примерно тридцати футов в длину, десяти футов в ширину и отливал нежно-голубым цветом.
– Значит, мальчик, да? – бормотал он. – Когда я добьюсь чего-нибудь в нашем ремесле, да? А я ведь всего-навсего разгуливал по белу свету с одним из Великих Заклинаний в голове и, самое удивительное, …
– Неправда, – возразил Коэн, неловко соскальзывая с лошади и массируя колени. – Это широко рашпроштраненное жаблуждение. Тролли никого не едят.
– А я говорю, перезапусти его и попробуй простенькую лунную церемонию…
До конца дня больше ничего не случилось, но, к удовлетворению Ринсвинда и вящей паранойе Вимса, Сундук показывался еще несколько раз. То он сидел на вершине утеса, неизвестно как туда забравшись, то …
Бабка вождя кивнула Ринсвинду и разложила перед собой карты.
Он с подозрением посмотрел на дверной молоток из лакрицы.
– Ничего не получится. Она слишком большая, – возразил Ринсвинд и увидел обращенные к нему лица. – Ну, это ведь логично, – неуклюже объяснил он.
Ринсвинд помедлил. Ему показалось, что где-то в каньонах его сознания послышался отдаленный шорох старой бумаги. Волшебника томило ужасное предчувствие, что впредь такие сны будут часто повторяться, …
Бетан решила не спрашивать, что значит «метафорический». Вдруг это имеет какое-то отношение к водорослям?
Откуда-то сверху донеслось жужжание. Они подняли глаза.
– Я ПРИШЕЛ, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ БУДУЩЕЕ, – ответил он.
«Они не смогут меня переварить, – сказал себе Ринсвинд. – От меня им станет ужасно плохо».
– Это… это идет вразрез со всеми правилами! С каких это пор волшебникам приходится нанимать героев, чтобы те исполняли за них работу?
– А ты можешь предложить другую кандидатуру?
Это одна из тех вещей, которые полагается говорить в варварских кругах, чтобы поддержать свою репутацию.
Волшебник посмотрел вниз. Лепрекон, который представился ему как Свирс, посмотрел вверх. Ринсвинду хорошо давались языки, поэтому он сразу понял, что сказало маленькое существо.
Это был причмокивающий, одышливый голос, практически заразный уже сам по себе.
Он воткнул нож в стену, повернул его и отступил назад. Из стены выпал тяжелый камень. Ринсвинд посмотрел вверх, что-то шепотом подсчитал и выковырял еще один камень.
– Я знаю эту штуковину, поверь мне. Или ты предпочтешь остаться в компании звезднолобых? Им, наверное, будет о чем поболтать с тобой.
– Ах да. Странно, но в библиотеке по пирамиде Цорта ничего нет. Было бы резонно предположить, что там что-нибудь да есть, как ты думаешь?
– Да, учитель. Он упал с неба и посмотрел на меня, – ответил ученик.
Ринсвинд заметил, что их с Сундуком каким-то образом оттеснили от лошадей и заключили внутрь круга. Круг из серолицых, торжественно-серьезных людей постепенно сжимался.
– Что за жизнь – вечно сидеть в этой лавке?! Надолго нигде не задержишься, все время в движении, все время открыт.
– Во вшяком шлучае, мне нравитшя, как он шмотрит на мир, – объявил варвар. – Его глажа видят то, што находитшя на рашштоянии пятидешяти лет.
– Сначала денег нет, потом стакан воды просят, – возмутился он. – Это переходит всякие…
– И ВСЕ-ТАКИ Я НЕ ПОНЯЛ. РАССКАЖИ-КА МНЕ ЕЩЕ РАЗ ПРО БЛЕФ, МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, Я УЖЕ НАЧАЛ УЛАВЛИВАТЬ ОБЩИЙ ПРИНЦИП.
– Если ты собираешься предложить, чтобы я попробовал пролететь целых двадцать футов в темной, хоть глаз выколи, башне и постарался попасть на пару маленьких скользких ступенек, которых там может уже …
– А я посылал духов-советчиков, – сообщил третий.
Что-то просвистело там, где только что была его шея, и скользнуло по лысой голове Двацветка. Ринсвинд быстро обернулся и увидел, как архидруид заносит серп для нового удара. Поскольку удирать было бе…
Ринсвинд неуверенно поднял руку и направил ее на дверь.
– Да. Он боится всего подряд. Но сейчас он не испытывает страха. Звезда – это чуть ли не единственная вещь на моей памяти, которой он не боится. А если уж он ее не боится, то и нам беспокоиться не о …
Он подождал, пока она не повернется к нему спиной, после чего поднес руку ко рту.
Чувство блаженства и братской любви испарилось вместе с утренней росой. Ринсвинд и Двацветок были отброшены в сторону ринувшейся вперед толпой – люди толкались и пытались взобраться друг другу на пле…
– Неверно, – отозвался Траймон. – Оно убралось. Это мы спаслись. Что ж, тогда я спускаюсь. Оно кого-нибудь зацапало?
Это черепаха – десять тысяч миль от испещренной кратерами головы до покрытого щитками хвоста.
– Как насчет «зсфф»? – осведомился Двацветок.
– И сначала ее здесь не было, – твердо сказала Бетан. – Она ведь волшебная, да?
– Ну да, – сказал один из них. – Мой мальчик, когда ты добьешься чего-нибудь в нашем ремесле, то поймешь, что временами самое важное – это успех.
– А что случилось с креслом старины Гальдера, с тем самым, у которого подлокотники в виде львиных лап и цыплячьи ножки? – спросил Джиглад Верт.
– Знаешь, он ведь не отстанет, – спокойно сказал он.
– Что ж, будем надеяться, в ближайшем будущем черная краска нам не понадобится, потому что она вся вышла.
– Тысяча демонов! – воскликнул он. – Где мы?
И очень далеко оттуда, но двигаясь курсом на сближение, величайший герой, который когда-либо появлялся на Диске, сворачивал себе сигарету, совершенно не подозревая об уготованной ему роли.
– Понимаешь, мы всегда думали, что звезды очень похожи на наше солнце…
Висящий в воздухе коричневый контур принял сверкающе-алый цвет.
Огромный Диск медленно поворачивался под усердно вращающимся солнцем. Дневной свет лужами собирался во впадинах и с наступлением ночи исчезал совсем.
Волшебники никогда не слышали выражение «силовая основа», иначе подобные речи не сошли бы Траймону с рук. Но простой и непреложный факт заключался в том, что сама идея помочь другим подняться к власт…
Ринсвинд глянул сквозь растопыренные пальцы. На далеком горизонте появилась грандиозная конструкция из серых и черных плит, установленных концентрическими кругами и мистическими переулками, мрачных и…
Из-за угла прилавка появилась чья-то голова. Она выглядела рассерженной.
– Интересно, зачем? – задумался Двацветок.
Козья ножка, которую он скручивал искусными пальцами, была довольно необычной, потому что, подобно многим странствующим волшебникам, от которых он перенял это искусство, герой имел привычку складыват…
Около полудня следующего дня они въехали в обнесенный глиняными стенами городок, раскинувшийся в окружении все еще свежих и зеленых полей. Из города валом валил народ. Мимо путников, громыхая, катили…
– Я ХОЖУ… С ВАЛЕТА ЧЕРЕПАХ, – объявил голос за дверью.
– Как по-твоему, я мог бы купить этот дом? – спросил Двацветок.
– Так что мы подумали, может, у тебя имеются какие-то предложения, – продолжил старший тролль с покорностью в голосе – если только возможно выразить покорность голосом, похожим на клокотание гранита …
– Неплохо, – изрек один из волшебников, внимательно приглядываясь к замку. – Может, чуть медленно, но…
В подобных местах существует тенденция оглядываться через плечо на художника-оформителя и заводить пространные разговоры о кожаных лифах, высоких сапогах и обнаженных клинках.
– Кирпичную стену я узнаю с первого взгляда, – с упреком сказал Двацветок.
– Он вроде как регенерирует, – пояснил Свирс. – На самом деле замечательное творение. В наши дни такой дом ни за что не построишь – негде взять пряники.
Большая часть бандитов спряталась среди скал, наблюдая за дорогой. Ринсвинд и Двацветок попались в засаду с трогательной легкостью.
– А их можно превратить обратно? – полюбопытствовал он.
Ринсвинд взглянул на хмурящееся небо. Дневной свет постепенно оставлял пейзаж, а у облаков был такой вид, словно они недавно узнали, что такое снег, и сейчас обдумывают, а не попробовать ли. Разумеет…
«Честно говоря, бритвенное лезвие проще заточить вручную, чем возиться с такой громадой», – решил он про себя.
– Неужели они не могут использовать цветы или, к примеру, ягоды? – наконец предложил он. – Вроде как символически?
– Ижвините, – решительно произнес он. – Я должен кое-што выяшнить.
– И со звездой, – подхватил Верт. – Люди, знаешь ли, начинают замечать.
Бетан, выросшая на Водоворотных равнинах, слышала о море только в сказках и заочно решила, что оно ей не нравится. Ее лицо выразило недоумение.
– Вот зараза! – выругался снаружи чей-то голос. – Они его поймали! Пошли!
Говорят, противоположность шума есть тишина. Это не так. Тишина – это всего-навсего отсутствие шума. Тишина показалась бы жуткой какофонией по сравнению с внезапным мягким коллапсом бесшумности, кото…
Двацветок посмотрел на него затуманенным взглядом. Праща Ганчии оставила на затылке у туриста довольно большую шишку, и сейчас он пребывал в легком сомнении по поводу некоторых вещей, начиная со свое…
– Домой, домой. В мой дом. Туда, где я живу, – застенчиво объяснил Двацветок. – За море. Ну, ты знаешь. Откуда я приехал. Пожалуйста, прекрати.
– О, – сказала Бетан, прислоняясь к стенке. – Да.
Все без исключения учителя Ринсвинда признавали его прирожденным волшебником – ровно в том же смысле, в каком рыба является прирожденным скалолазом. Наверное, его все равно выгнали бы из Незримого Ун…
Он не был ни хорошим, ни плохим, ни жестоким, ни добрым. Он не мог похвастаться талантами. Зато он возвел серость в ранг высокого искусства и сделал свой ум таким же суровым, безжалостным и логичным,…
Двое ближайших друидов переглянулись и взвесили свои серпы. В воздухе пролетело смазанное пятно, и друиды, хрипя, свалились наземь тугими клубками агонизирующей боли.
– По-моему, они пошли жениться, – ответил Ринсвинд. – Я слышал, как Бетан говорила, что это произойдет сейчас или никогда.
Но ведь он вошел через нее – когда-то, давным-давно. Студент Ринсвинд просто толкнул дверь, и она отворилась, затем ему в голову вскочило Заклинание и погубило всю его жизнь.
Белафон перебрался на лестницу и исчез из виду. Пассажиры посмотрели друг на друга, а потом уставились вниз, на обширное открытое пространство между камнями, образующими внутренний круг.
Астролог посмотрел на записи и наморщил лоб. Пройдя через комнату, он выдвинул широкий ящик, заполненный схемами и таблицами. Перечитал записи. Взял со стола пару замысловатого вида компасов и продел…
Он был абсолютно уверен в этом, поскольку у него в кабинете стояла модель вселенной – и кстати, согласно всеобщему мнению, модель эта была куда более впечатляющей, чем оригинал. С мелким жемчугом и с…
– Каковы же величайшие ценности, которые даются нам в жизни? – изрек вождь варваров.
Адамово яблоко звезднолобого задергалось, как мячик-раскидай. Он скосил глаза на Коэнов меч.
Его речь была прервана внезапным пронзительным жужжанием и порывом снега, который разметал костер по темной хижине. В воздухе промелькнуло смазанное пятно, противоположная стена улетела в ночь, и вид…
Ринсвинд открыл глаза и воззрился на превращенную в чучело рептилию. Не самое лучшее зрелище, после того как приходишь в себя…
– Хоть какой-то прогресс, – с сомнением сказал Двацветок. – Но мне больше всего понравились травы.
– Я имею в виду Октаво, – холодно пояснил Гальдер.
– Хорошо. Итак, я хочу, чтобы ты сделал следующее…
Ринсвинд прогнал эту тираду у себя в голове. Во второй раз она не стала понятнее.
– Меморандум. Я просто указал, господин, что главы остальных орденов выслали в Скундский лес своих агентов, чтобы захватить Заклинание, тогда как ты ничего не предпринимаешь. Надеюсь, в свое время ты…
– Лично по мне так нормально, – удивилась Бетан.
Голос хихикнул – странный, довольно бумажный звук.
– А, Ринсвинд. Пожалуйста, подходи, присоединяйся.
– Послушай, – торопливо заговорил Ринсвинд. – Друиды – это жрецы. Поэтому, пожалуйста, не выводи их из себя.
– Деревьев, – закончил чей-то голос из темноты высоко наверху. В нем присутствовало нечто такое, что позволяло описать его только как «древесный».
– Да, он несколько более стар, чем я себе представлял, – признал Двацветок, поднимая с земли осколок алмаза.
– В порядке? Как бы не так! – огрызнулась она, свирепо взирая на Двацветка из-под покрасневших век. – Обязательно надо лезть не в свое дело!
– Что ж, будем надеяться, что дедуля их не засечет, – сказал он.
– Я, право же, очарован, – заявил он. – Очень милый у вас тут домик. Интересный барочный эффект с этими костями и черепами.
Верт умудрился вложить в одно это слово неимоверно много значений. Таким же тоном в другой вселенной южанин произнес бы «черт подери этих янки».
Несколько минут они сидели в сырости и молчании.
Пещеры троллей. Но уж лучше это, чем блуждать вслепую в потемках. А после восхода солнца вообще не будет никаких проблем.
– Ну, ладно, – прорычал он. – Повеселились – и будет. Все, моя жизнь окончательно погублена, так что убирайся туда, где тебе самое место.
Вимс в отчаянии оглянулся на Сундук. Тот по-прежнему был завлекающе приоткрыт, хотя от такой тряски крышка его должна была сразу захлопнуться.
– Потому что… – Ринсвинд снова задумался в поисках подходящих слов. – Он оригинальный. Гм, старосветский. Фольклористичный. Э-э, восхитительный пример исчезнувшей разновидности народного творчества, …
Комната была заполнена полками, а полки были забиты самыми разнообразными предметами. То, что не поместилось на полках, пучками свисало с темного, утопающего в тени потолка. Всевозможнейшие товары вы…
– Деревья не разговаривают, – отрезал Ринсвинд. – Очень важно это помнить.
День клонился к вечеру. Ни единый звук не тревожил воцарившуюся тишину, если не считать жужжания мелких, мерзких, кусачих насекомых, треска падающих время от времени веток и перешептывания деревьев, …
Двацветок вгляделся в лабиринт окружающих их переулков. Где-то вдалеке раздавались многочисленные крики.
– Ринсвинд, ты же волшебник! – воскликнула она. – Ну так давай, действуй.
– Так. Прекрасно, – сказал Ринсвинд. – Тогда я оставляю вас. Продолжайте в том же духе.
Это, наверное, Звезда. Но вместо знакомого круглого диска с грубо нарисованными лучиками она воплощала крошечную багровую точку. Старуха что-то пробормотала и поскребла карту ногтем, после чего искос…
– Ого, продолжай, продолжай, – сказал Двацветок.
– По-моему, хороший ответ, – вставил Двацветок, который, единственный из всех людей во множественной вселенной, позволял магазинам заказывать для него вещи и ничуть не возражал против того, чтобы пер…
– И продавец – такой невышокий шморщенный штаричок? В лавке полно вшяких штранных штук?
В том месте, где дорога спускалась к берегу реки, стоял грубо сколоченный причал с большим бронзовым гонгом.
– Внутри каждого нормального человека сидит безумец, пытающийся выбраться наружу, – ответил продавец. – Лично я так всегда думал. Никто не сходит с ума быстрее, чем абсолютно нормальный человек.
– А затем ты выпустишь нас отсюда, – добавила Бетан.
– И ни в коем случае не пытайся продать им страховой полис, это мгновенно выведет их из себя.
Изабель улыбнулась. «Если Смерть когда-нибудь передаст ей семейное дело, она справится с ним лучше, чем он, – подумал Ринсвинд. – Она просто чокнутая».
Они молча ждали. Из воды, влажно позвякивая, поднялась цепь и туго натянулась на вбитом в берег железном колышке. Наконец из тумана вынырнул медлительный приземистый силуэт парома. Закутанный в плащ …
Пока он говорил, его преследовало ощущение, будто он упустил нечто крайне важное. Он закрыл глаза и попытался вспомнить последние несколько минут разговора. Потом озарение ударило его, как мешок с пе…
Коэн бочком придвинулся к Сундуку и быстро вскочил на него верхом. Сундук не обратил на варвара никакого внимания.
В общем-то, Ринсвинда обеспокоило не то, что она была значительно больше, чем весь домик казался снаружи. Учитывая нынешнее положение дел, он бы саркастически рассмеялся, если бы кто-нибудь сказал ем…
– Магистры волшебных наук, – высокомерно заявил голос.
То, что было на ней изображено, даже средь бела дня ввергло бы человека в ужас. В леденящем свете луны, подкрашенной багровым огнем зловещей новой звезды, эффект был неописуемым.
– Нет, их для меня сделали. Там, откуда я приехал, у многих людей есть такие зубы, это…
– Похоже, папочка сейчас немного занят, но я уверена, что ему и в голову не пришло бы позволить вам просто так взять и уйти, – добавила она. – Кроме того, мне тут не с кем поговорить.
Траймон с ничего не выражающим лицом захлопнул тяжелую дверь. На полке у него над головой плавали в банках с формалином разные заспиртованные нелепицы и наблюдали за ним заинтересованными взглядами.
– ОНИ ВСЕ ЖДУТ НЕ ДОЖДУТСЯ, КОГДА Я МАСКУ СНИМУ.
Было время, когда Ринсвинд испытывал к этой коробке довольно теплые чувства. Он верил – несмотря на то что весь его опыт доказывал ему обратное, – что мир по сути своей познаваем и что, если бы тольк…
Он нырнул следом, поймал существо за чешуйчатую ногу и дернул ее на себя. Оно зачирикало и отчаянно замахало на волшебника изломанными конечностями, но Ринсвинд держал его мертвой хваткой. Подтянувши…
– Маленькое скрюченное деревце с небольшими темно-зелеными иголочками.
– Да, я сказал ему, что могу заказать требуемую вещь и чтобы он зашел на следующий день.
– Не знаю, – сказал Двацветок. – Ты волшебник, тебе лучше знать.
– Смотри, не то прилетит фея, и ты лишишься всех зубов, – предупредил Ринсвинд.
Вот так и вышло, что Ринсвинд и Двацветок стали первыми двумя людьми на Диске, которые увидели, что готовит им будущее.
– Это повестка дня, Джиглад, – терпеливо ответил Траймон.
– На них были все наши припасы, – заметил Ринсвинд.
Толпа дружно загудела, и кое-кто из звезднолобых начал сердито поглядывать на волшебника.
– Да, – без энтузиазма согласился Ринсвинд.
– С тобой все в порядке? – спросил он. – Сколько пальцев я поднял?
– Может, и нет, но я все равно пойду туда…
Вообще-то, никто из них не знал наверняка, сколько на самом деле лет Траймону, но его редкие волосики были еще черного цвета, а кожа – оттенка воска, что при плохом освещении принималось за свежесть …
Волшебники по ходу своей работы частенько сталкиваются в уединении магической октограммы с изрыгающими пламя обладателями кожистых, как у летучей мыши, крыльев и тигриных когтей. Но никогда прежде он…
– Эй, там внизу кто-нибудь есть? Кто-нибудь меня слышит?
У Ринсвинда возникло подозрение, что что-то где-то пошло наперекосяк.
Ринсвинд оглянулся, всматриваясь в алый вечерний свет. Скалы, которые прежде казались абсолютно нормальными, вдруг зашевелились. Невинные с виду тени наполнились подозрительными силуэтами.
– Бесполезно, – ответил Ринсвинд. – Отмычки к нему не подобрать.
Воздух был характерно маслянистым на ощупь и едким. Здесь царила магия и дымили свечи из черного воска, о точном происхождении которого мудрый человек не станет расспрашивать.
– Да. Боюсь, внешность говорит не в его пользу.
– О да, – отозвался он. – Кстати, спасибо, – а потом, поскольку не стоит зря заводить врагов среди созданий ночи, вежливо добавил: – Надеюсь, вечеринка удалась.
– Я знаю, где есть еда для большаков, – сказал лепрекон. – И убежище тоже. Это недалеко.
Боком, по-крабьи прыгая в сторону Херрены, Коэн с руганью и проклятиями пытался выпутать меч из складок своей одежды. Ринсвинд застонал, скрипнул зубами и с силой откинул голову назад. У Вимса вырвал…
– Бесконечно скитаться по вселенной… – в раздумье проговорил Двацветок.
– Думаю, когда ты откроешь Сундук, там не окажется ничего, кроме твоего белья.
– Что? – переспросил Ринсвинд, который настолько удивился, что даже забыл соскользнуть.
– Ты выглядишь очень бодро, – с легким оттенком упрека заметил Двацветок. – Ты что, совсем не ложился?
– Послушай, парень, я кое-что знаю об этом. Подойди-ка сюда на минутку, и – ты не против? – так, левая рука идет сюда, сжимается вокруг рукояти, а правая рука… правильно, вот сюда… и лезвие вонзается…
– То есть закостеневшие? – подсказал Ринсвинд, которого тащили в сторону арки.
– Искренне надеюсь, что этот «кто-то» все-таки не идет, а бежит, – сказал Ринсвинд. – Я уже перестал чувствовать свою руку.
– Они нарушают сверхпроводимость нашего мозга, – пояснил он, – но дедуля такой костерок даже не заметит.
– Группа волшебников посменно читает его мысли в течение вот уже тридцати лет, – продолжал Ринсвинд. – Им удалось узнать только то, что Великий А'Туин чего-то ждет.
– Никогда не видел столько всякой всячины сразу, – объявил Двацветок.
Ринсвинд знал, что это говорит он сам, он узнал голос. В течение краткого мига он глядел через свои глаза каким-то ненормальным образом – так шпион смотрит через прорези в глазах портрета. А потом он…
К Краю по направлению движения Великого А'Туина звезды были сметены с небес.
Кстати, книга, о которой идет речь, называлась Октаво. И надо отметить, что это была необыкновенная книга.
– Так с книгами не обращаются. Посмотри, – он выгнул переплет в обратную сторону. – Люди понятия не имеют, как нужно читать книжки.
Однако Ринсвинд продолжал гневно наступать на него.
– Мне кажется, я мог бы это устроить, от имени совета леса, разумеется, – перебил Свирс, стараясь не встречаться с волшебником взглядом.
– А жатем я штал еще немного штарше и оценил доштоинштва женщин ш темными волошами и жгучим темпераментом.
В дискуссионной комнате его сознания дюжина эмоций разом вскочила на ноги и подняла галдеж. Облегчение разливалось соловьем, когда его перебил Шок с каким-то процедурным вопросом, а потом Ошеломление…
Герой, который сейчас скакал в сторону Водоворотных равнин, не участвовал в подобных спорах не только потому, что герои вообще не принимают их всерьез, но и потому, что данный конкретный герой был ге…
Он свирепо уставился на Сундук. Сундук в ответ уставился на него.
– По-моему, я догадываюсь, – тихо сказала Бетан. – Наверное, это потому, что Коэн его боится.
– Тогда, наверное, на ножках не такие пленки?
– Откуда мне знать? Я всегда было простым деревом, – отозвалось дерево.
– Это так, да, – признал он. – Но вот что я тебе скажу: как насчет того, чтобы мы потушили костер?
– Надо убираться отсюда! – с напором заявил он. – Немедленно!
– А оно не оторвет мне голову? – спросил Ринсвинд.
Его силуэт мелькнул на фоне серого предрассветного неба и исчез. Откуда-то снизу донеслось: «А-а-а».
Недобор дернул его за пояс. К ним бежали другие звезднолобые. По сути дела, небольшая хорошо вооруженная толпа. Дело начало приобретать несколько более серьезный оборот…
Чертик-художник открыл дверцу и, прищурившись, взглянул на Ринсвинда.
– Они чистые, – прошептал он. – Все страницы абсолютно чистые.
– За ночь она стала больше, – заметил Двацветок. – Почему никто ничего не предпринимает?
– Он не так уж и далеко, – заметил старший волшебник, вглядываясь в маленький хрустальный шар.
– На крышу! – с трудом выговорил он, указывая дрожащим пальцем в небо.
Она снова посмотрела на холм. Вправо и влево расходились два высоких отрога, а наверху торчал огромный выступ, в котором – она прищурилась – виднелись какие-то пещеры?
– Я купил его в лавке, – начал защищаться Двацветок. – Сказал, что мне нужен дорожный сундук.
– Люди порой поступают как животные, не так ли? А тролль иногда начинает думать как камень, только камни не очень-то любят людей.
– Да, не сошел, – заверил он себя. – Я ж не начал разговаривать с деревьями, хотя они очень просили.
На каждом шагу он ожидал, что вот-вот раздадутся протестующие крики, но ничего подобного не произошло. Ему пришлось использовать все свое самообладание до последней унции, чтобы не расхохотаться. Дел…
– Э-э, не знаю, где он, – ответил Двацветок. – Он пошел собирать лук.
В темноте под ним наступила мертвая тишина.
Он немного повисел в темноте. После такой драки это было почти приятно – но только почти.
– Ты чего пялишься? – осведомился волшебник. – Он может возвращаться, если ему так хочется. Но мне-то чего беспокоиться?
Астролог, который получал от своего рассказа немалое удовольствие, вздохнул и проделал кое-какие дополнительные расчеты.
Но так и не договорил, потому что ему в живот, словно поршень, врезался шишковатый локоть. Его сотоварищ недоверчиво посмотрел вниз и получил вторым локтем по почкам.
– Вряд ли они станут слушать твои объяснения, – добавила Бетан.
– Полагаю, можно попробовать, – сдался наконец Верт. – Твари вроде не лезут…
– Видел, – ответил Ринсвинд. – Я же пробовал матрасы…
– Думаю, Коэн сумел бы справиться с этой дверью, – заявила преданная Бетан. – Где бы он сейчас ни был.
– Это очень вредно для здоровья. Я хочу сказать: почему обязательно сладости? Почему не хрустящие хлебцы и сыр? Или вот салями – я бы не отказался от хорошего дивана из салями.
Херрена бросилась на Коэна, который ловко отразил ее выпад, но тут же крякнул от резкой боли, пронзившей ему руку. Клинки с влажным звоном ударились один о другой, и Херрене пришлось отступить, поско…
«Ладно, – подумал волшебник, – при первом же удобном случае ты отправишься обратно в Октаво».
Друиды запели. Песнь, как показалось волшебнику, получилась очень неприятной и довольно заунывной. Судя по звучанию, она вот-вот должна была перерасти в резкое «крещендо». Вид девушки, укладывающейся…
– Заклинание, я имею в виду Заклинание, – перебил его Ринсвинд. – Давай, возвращайся на страницу!
– Коэново растирание! – простонал он. – Коэн без него и шагу не ступит!
– Не фея, а эльф, – вмешался Свирс с туалетного столика. – Этим занимаются эльфы. И ногти с ног – тоже они. Эльфы иногда такие вспыльчивые.
– Нет денег? – повторил он. – Вы заходите в мою лавку…
– Подождите-ка, – проговорил он. – Вы хотите, чтобы я бегал от волшебников и не давал им собрать все Восемь Заклинаний воедино?
Ринсвинд опустил взгляд на лепрекона, сказал: «Извини», – и отвел Двацветка на другую сторону полянки.
– Ты когда-нибудь шовершал што-нибудь подобное?
Инстинктивно он свернулся в клубок, но ничего не случилось. Открыв глаза, он увидел, что существо и не собирается нападать, но, прихрамывая и истекая всевозможными жидкостями, убегает прочь.
– Дверь исчезла, – услужливо добавил Двацветок.
– Мы просто взяли, что нам было нужно, – сообщила Бетан.
Старшим волшебникам Круглого моря было не до ухмылок. Они постепенно осознавали, что столкнулись с чем-то совершенно новым и ужасающим. С молодым человеком, делающим себе карьеру.
– Насчет друидов? – переспросил Траймон. – Интересно…
«Постой-ка, – сказал он сам себе. – У меня не бывает таких мыслей. Кто думает за меня?»
– Да. Когда будешь проезжать мимо, загляни в Университет. Там всегда будут знать, где я.
Он вгляделся в неразборчивый почерк давно умершего волшебника.
– Но опуститься он где-то должен. «Где?» – спрашиваем мы себя.
– Горло прочищаю, – ухмыльнулся Ринсвинд.
– Специально для вас я ее вымыл, – сообщил он, стараясь не встречаться с Бетан взглядом.
Заклинание, скрывающееся в темноте на задворках его сознания, неловко заерзало.
– Ты же говоришь о Коэне-Варваре! – возмутился искренне шокированный Двацветок. – Он самый великий воин и…
Ринсвинд угрюмо кивнул, повернулся к своему помощнику и вытащил из кармана банан.
Он протянул Ринсвинду похожую на гроздь ископаемых бананов ладонь.
– Ну еще бы, – отозвался Недобор. – Полагаю, он просто хочет, чтобы мы убрались и оставили его в покое.
– Или Коэн и Педикюрши Смерти, – подсказала Бетан.
– Луковицы? – шепотом позвал Ринсвинд. – Здесь есть луковицы?
– Я даже не знал, что камень можно угнать, – устало ответил Ринсвинд.
Костер горел крошечной точкой света на фоне темного пейзажа. Луна еще не взошла, и лишь звезда затаенно сияла на горизонте.
– Здесь это не так-то легко, – отрешенно заявила она. – То есть блюсти себя… – Она вспыхнула и с несчастным видом затеребила край платья. – Ну, в смысле, оставаться… не позволять себе… в общем, не те…
Потом он увидел перед собой бледно-голубой узор.
Он неуверенно остановился – хотя слово «неуверенно» не совсем точно. В нескольких обстоятельствах он был уверен на все сто процентов: во-первых, ему не хотелось прыгать; во-вторых, ему ни в коем случ…
Вытащив меч и приставив его к сердцу Двацветка, Херрена сразу дала понять, кто она такая.
Они почувствовали звук раньше, чем услышали. Он начался в камнях как медленная вибрация, но вскоре поднялся до пронзительного воя, который, минуя барабанные перепонки, впивался прямо в мозг. Звук пох…
– Я могу! У меня получилось! – исступленно выкрикивал он. – Ну все, берегитесь…
Бандит разрезал стягивавшие пленников веревки и быстро отступил назад.
– Не заводи разговор о самобытных народных обычаях.
Башня и багровое небо со щелчком восстановившегося времени вернулись на свои места.
Ринсвинд ощутил покалывание, в глубине его глаз промелькнула голубая вспышка, и волшебника вдруг охватило ощущение пустоты.
Существует множество знаменитых трудов в области магии. Кое-кто может упомянуть Некротеликомникон, страницы которого сделаны из древней кожи ящериц; некоторые могут указать на «Книгу Священаго Перихо…
– Вимс рассказал мне, что ваш ящик сотворил с Ганчией, – добавила она. – Не могу утверждать, что мы понесли большую потерю, но, надеюсь, этот ваш Сундук понимает, что, если он подойдет к нам ближе че…
– Нет, для еды они совершенно не годятся, – слабо сказал он через некоторое время.
Одинокая багровая точка рдела на клочке темноты. Траймон – все еще в церемониальных одеждах, в которых он был торжественно возведен на пост главы ордена, – никак не мог избавиться от ощущения, что ог…
Глаза космической рептилии, горящие красным в свете карликовой звезды, сфокусированы не на самом светиле, а на небольшом участке пространства неподалеку…
Звезда вставала над Плоским миром. Солнышко Диска со всех ног улепетывало за горизонт, а огромный, раздувшийся шар звезды медленно выполз на небо и повис в нескольких градусах над Краем света.
Старуха, сидящая по другую сторону костра, пожала пальцами и вытащила из потайного кармана колоду засаленных карт.
– Насколько я могу судить, все обычно разрешается самым удовлетворительным образом.
– Он очень старый, большой и злобный. Мы не видели его в наших краях уже много лет, – ответил Кварц.
По крайней мере, его голос звучал ровно. Но глубоко в серых глазах помощника сверкала слабая искорка, которая говорила, что он ведет учет всех оскорблений, всех покровительственных огоньков в глазах,…
– Да? А-а. Давайте побыштрее ражжигать коштер, пока еще швет ешть. А потом, – лицо Коэна вытянулось, – полагаю, нам лучше шварить шуп.
Чтобы осознать это, людям потребовалось некоторое время. Все инстинктивно пригнулись, ожидая взрыва белого света, искрящегося огненного шара или – в частности Коэн, у которого были довольно умеренные…
Снова наступила тишина, за которой последовало совещание, проведенное пристыженным шепотом.
– Гм-м, – в третий раз произнес Траймон, минуя Возможно Ворота и плавно сворачивая в сторону Райской Коровы. Он снова вгляделся в багровую точку на горизонте и, похоже, пришел к какому-то решению.
– Вот тебе и волшебники, – Коэн потер страницу между большим и указательным пальцами.
– Ты, тупой болван, теперь я ничего не вижу, – пожаловался другой волшебник.
– Звезда – жизнь, а не смерть, – изрек Ринсвинд.
– Попробуй сам взять, – предложил Ринсвинд, пятясь назад. – Мне кажется, ты просто не можешь.
– Восьмое Заклинание, – сказал он. – Отдай его мне.
– И что в мешке? – полюбопытствовал Ринсвинд.
Маленькая луна Плоского мира медленно тащилась по небу. Благодаря невразумительным и не очень эффективным астрономическим порядкам, установленным Создателем, она сияла своим собственным светом и была…
Согласно второй теории, эти лавки – творения благосклонного Рока, на которые возложена обязанность поставлять именно то, что нужно, и в нужное время.
– Но ты был самым великим! – воскликнула Бетан. – Барды до сих пор слагают о тебе песни.
– Не сделал чего? Не сосчитал? – спросил Ринсвинд, который начинал испытывать знакомое чувство, что разговор ведется по пьяной лавочке.
– Ну, – буркнул он, – по-моему, эти твои жрецы не так уж и святы.
Ринсвинд оглянулся назад. Сияющая голубая нить по-прежнему была на месте.
Волшебник обмяк, и рык оборвался на полуслове.
Гальдер, не отрывая взгляда от ходящей ходуном комнаты, нахмурил брови. Заклинаний, разумеется, осталось всего семь. Некий юный идиот, студент-волшебник, умудрился заглянуть в Октаво, и одно из Закли…
– Плевать! – рявкнул Джиглад Верт. – Вы трое кого-нибудь видели, когда спускались сюда?
И посему из уважения к этой традиции мы не будем утверждать, что Ринсвинд и Двацветок превратились в голубую, как лед, синусоиду, извивающуюся сквозь темные измерения; что это сопровождалось звоном, …
– По идее, я должен был сварить суп. – Ринсвинд неопределенно помахал луковицами. Возможно, решительностью или героикой в его жесте даже не пахло.
– Вы в большой опасности! – крикнул Ринсвинд. – Быстрее тушите костер!
– Сви ви видль вит, – произнес чей-то голос рядом с ногой Ринсвинда.
Ничто не тревожило сияющую сцену, которая…
Пошел снег. Леденцовые окна пряничного домика ярко и весело сияли, разгоняя ночную тьму.
– Э-э, а что удерживает нас наверху? – спросил Ринсвинд.
– Это такая книжка, которая сообщает, какой сегодня день, – устало сказал Ринсвинд. – Как раз по твоему профилю.
– Нас съедят твари, у которых вместо морд щупальца, так?
– О, еще как сработало, – ответил Ринсвинд. – Только…
– Как ты думаешь, что им нужно? – прошептал Двацветок.
Волшебник припомнил день, когда Двацветок, которому показалось, что прохожий погонщик слишком сильно хлещет свой скот, произнес речь о необходимости хорошего обращения с животными, в результате чего …
Мимо Ринсвинда проносились хлопья снега. Двацветок сидел рядом, и его лицо выражало искреннюю озабоченность.
Остальные волшебники проводили его взглядом.
Траймон напрягся, его пальцы снова обхватили рукоять ножа. Гальдер открыл один глаз, кивнул молодому волшебнику и метнул заряд магической силы, который распластал юного соперника о стену.
– О да, действительно вызывал. Будь снисходителен к стариковским слабостям, – любезно отозвался Гальдер. Он поднял книгу, которую только что читал. – Я не одобряю суеты. Возня с магическими коврами и…
– Не хочешь какао? Все равно ждем, – спросил Гальдер, ковыляя через комнату к колокольчику для вызова слуг.
Он повернул лошадь в сторону новых горизонтов и оглянулся. Сундук сидел на дороге.
– Пойдем, там внутри горит костер, – наконец сказал Ринсвинд.
Друиды Диска гордились своим прогрессивным подходом к познанию тайн вселенной. Разумеется, подобно другим друидам, они верили в единство всех форм жизни, в целительную силу растений, в естественную с…
– Просто найдите мне нож, – ответил Ринсвинд и принялся простукивать камни.
Плечи Двацветка тряслись, лицо побагровело, и он издавал какие-то приглушенные хрюкающие звуки. Херрена свирепо уставилась на него, а потом пристально вгляделась в паромщика.
– Просто у них больше мозгов, чем у тебя, – отозвалась Бетан. – Куда теперь?
– Наверное, вряд ли ты сможешь сотворить какое-нибудь чудо… – начал Двацветок.
– Самое главное я тебе объяснил, так что принимай командование, – пробормотал он.
Он пытался не думать о камнях на земле. Он старался думать о булыжниках, проносящихся в небе, как ласточки, резвящихся над землей, испытывающих радость полета и взмывающих к солнцу…
– А, значит, ты астроном? – сказал Двацветок.
О бок плиты ударилась лестница, и над краем возникла голова пожилого друида. Он озадаченно посмотрел на двух пассажиров и поднял глаза на Белафона.
Он вернулся в напряженную тишину своего мозга и бросил свирепый взгляд на Заклинание. Заклинание смущенно замахало хвостиком.
– Во всяком случае, я не верю в карты Каро, – буркнул он. – Разговоры о том, что они представляют собой концентрированную мудрость вселенной, – сплошная чушь.
И не в том дело, что Траймон был кровожаден, охоч до власти или особо безнравствен. Волшебнику эти черты лишь на пользу. В целом волшебники не более безнравственны, чем, скажем, правление клуба бизне…
– Нет худа без добра… – пробормотал он и начал спускаться по длинной спиральной лестнице.
– Мне понадобится точное место и время его рождения, – сказал он.
– Тогда я справлюсь не хуже, чем он, – заключил Двацветок, размахивая присвоенным мечом.
– Хотите, я что-нибудь наколдую? – спросил Ринсвинд.
Насилие было одним из тех дел, в которых Траймон предпочитал участвовать не иначе как через посредника. Но пирамида Цорта совершенно недвусмысленно высказалась насчет наград тому, кто сведет Восемь З…
– Не переживай, – подбодрил его Двацветок.
И тут до него дошло, что за узор находится перед ним. Это написанные на странице слова, если смотреть на них снизу.
– Мы не собирались сюда заходить, – быстро вставил Двацветок. – Мы просто не заметили, что она здесь.
Траймон, возглавляющий компанию, ничего не сказал. Он интенсивно думал. Думал о бутылочке с маслом, спрятанной в поясе, и о восьми ключах, которые несли волшебники, – о восьми ключах, которые должны …
Бетан фыркнула и шагнула к нему. Он попытался отступить, но было поздно.
Ринсвинд заколебался. Похожая мысль навещала его голову, но буквально на пару секунд, при этом все время нервно оглядываясь по сторонам, чтобы ее кто-нибудь не зашиб.
Ринсвинд застонал. Он думал о еде – точнее, о еде в Анк-Морпорке. Странно, но эта старая дыра, по мере того как он от нее удалялся, виделась ему все более и более привлекательной. Ему достаточно было…
– Ты видишь то, что видишь ты, а я рисую то, что вижу я, – заявил чертик из своей дверцы. – То, что вижу я, реально. Меня специально готовили. Я вижу только то, что существует на самом деле.
Они подошли к обитой свинцом двери, утопленной в сплошном камне. Траймон достал тяжелый ключ – надежный, честный железный ключ, совсем не похожий на изломанные, сбивающие с толку ключи, которые должн…
У него за спиной был камень, и если бы ему удалось поднять руки… ну да, все случилось именно так, как он и предполагал: булыжник ободрал ему все запястья, а веревке хоть бы хны.
– Да, и я слышал, как он тряс дверную ручку. У меня была еще табличка на двери, ну, самая обычная, там говорилось нечто вроде «Торговли нет – даже сигаретами „Некромант“». В общем, я услышал, как он …
– Да, но оно может стать нашим, – возразил Траймон.
– И без толку взывать к моим лучшим чувствам. По мне, так можешь торчать тут весь день напролет. Я еду дальше, понял?
Ринсвинд кивнул. В Анк-Морпорке тролли были не в диковинку, поскольку их часто нанимали в телохранители. Правда, содержание этих тварей влетало в копеечку – до тех пор пока они не усваивали, что тако…
– Ну, вот оно, – ответил друид, постукивая обутой в сандалию ногой по плите. – Во всяком случае, его часть. Это запасная деталь. Я доставляю ее на место. На Водоворотных равнинах возникли какие-то не…
Ринсвинд, разумеется, не видел всего этого, поскольку его собственные глаза были рассчитаны лишь на дневной свет, зато он заметил, как темный холм неторопливо встряхнулся и вдруг начал подниматься, з…
– Знаешь что? – сказал волшебник. – Вали отсюда. Я дарю тебя тебе, понял?
– Я так и думал, что ты вернешься, – сказал Двацветок.
Волшебники за его спиной откликнулись дружным бормотанием, приблизительно означавшим, что, как бы далеко ни был Ринсвинд, он не может быть дальше, чем славная горячая ванна, хороший ужин и теплая пос…
– Эгей! – крикнул волшебник. – Знаешь, как я рад тебя видеть!
Он посмотрел на близлежащие холмы, где отвесные скалы и грозные утесы неясно вырисовывались над залитыми лунным светом лесами.
Остальные выпрямились в своих креслах. Если признание в провале входит в повестку сегодняшнего дня, то они, черт возьми, всем покажут, что провалились геройски.
– Вот и ладушки, – негромко сказал Ганчия.
Сундук, пошатываясь, попятился назад, застыл на месте, после чего, угрожающе покачивая крышкой, снова двинулся на Коэна. Тот прыгнул прямо в Сундук, протиснувшись между его крышкой и стенкой.
Двацветок восхищенно следил за разыгрывающимся наверху спектаклем. Наверное, у него был лучший обзор, чем у кого бы то ни было на Диске.
– А почему у него тогда нет красного колпачка?
Он повернулся и пошел прочь. Через несколько секунд у него за спиной затопотали маленькие ножки. Ринсвинд резко обернулся.
Волшебник чувствовал, что эта темнота заполнена невообразимыми ужасами, а вся беда с невообразимыми ужасами состоит в том, что их слишком легко вообразить…
Друиды смотрели на туриста с таким выражением, которое обычно приберегают для обезумевших овец или для внезапно выпавшего дождя из лягушек. До Ринсвинда слова Двацветка доносились еле-еле, но все же …
Волшебник осторожно двинулся вперед, плотно прижимаясь спиной к стене. Сундук поднялся позади него на цыпочки и боязливо затрусил следом.
– Странное место для установки статуй, – заметил он. – Никто ж их не видит. Хотя заметь, я не говорю, что они что-то собой представляют. Паршивый скульптор.
– О-о, э-э, ну, – замялся Двацветок. – Видишь ли, твои зубы…
– Ага, одна иж тех шамых лавок, – сказал он. – Тогда вше понятно.
Над Диском занимался еще один день. Разгорался он очень неторопливо, и вот почему.
– Ты, видно, забыл, куда попал, – прошипел другой голос, сухой как трут.
Он ткнул пальцем в пробегающую собаку и сказал: «Бе-е-е». Собака посмотрела на него оскорбленным взглядом.
Однако Херрена направлялась в горы по другой причине. Строго по вращению и к Краю от равнин возвышался голый хребет Троллей. Херрена в течение многих лет пользовалась уникально равными возможностями,…
– Ну, если ты пойдешь с любой карты, кроме козыря, Юг возьмет две взятки, потеряв при этом одну Черепаху, одного Слона и одно Главное Таинство, а потом…
– Ты должен… – начало одно из Заклинаний.
– Не знаю, – пожала плечами она. – Может, вид не очень впечатляющий. А ты, вообще, герой?
– Э-э, а там кто? – поинтересовался Ринсвинд.
У жрецов вырвался крик ужаса. Толпа, собравшаяся на окружающих камни склонах, подалась вперед. Зрелище обещало быть интересным.
Ринсвинд успел отбежать от юрты на несколько шагов, прежде чем иконограф начал пощелкивать. Из коробки очень медленно вылезла последняя картинка, которую сделал бес.
– Они таких слов не знают, – ответил Ринсвинд. – Пошли.
– Так она называется? Никогда не понимал, что такого вы находите в ней.
Ринсвинд случайно взглянул сквозь редеющее облако на расстилающийся внизу снежный пейзаж, от которого его отделяло значительное расстояние. Он знал, что находится рядом с безумцем, но к этому ему был…
– Она говорит, это што-то вроде лекарштва, – объяснил Коэн. – Я бы на твоем меште его выпил, эти люди обижаютшя, когда их гоштеприимштвом пренебрегают.
Тех философов, у кого фантазия была побогаче, волновал несколько иной вопрос: каков все-таки пол Великого А'Туина? Они затратили немало времени и трудов, пытаясь разрешить эту загадку раз и навсегда.
Вместо этого он узрел семерых старших волшебников, стоящих рядом с Траймоном, на котором, такое впечатление, не было ни царапинки. С любезной улыбкой Траймон повернулся к нему.