Он рассеянно потянул на себя край своей мантии и ненадолго погрузился в изучение деталей вышивки. Когда он поднял глаза, ужасный ящик стоял на прежнем месте.
Вимс, нервно облизывая губы, вытащил нож. Сундук предупреждающе скрипнул.
– Прекрасно, прекрасно, – медленно произнес волшебник. – Что ж, пойду собирать луковицы.
– Я имею в виду Октаво, – холодно пояснил Гальдер.
Коэн повернулся в седле. Двацветок улыбнулся ему сияющей улыбкой и гордо помахал рукой. Коэн повернулся обратно и крякнул от боли.
В подобных местах существует тенденция оглядываться через плечо на художника-оформителя и заводить пространные разговоры о кожаных лифах, высоких сапогах и обнаженных клинках.