Все цитаты из книги «Одинокий некромант желает познакомиться»
Земляной, кажется, ругался, что достать их почти невозможно.
— Отправил в камин, — Глеб предложил руку и поинтересовался: — Что нужно делать?
— Я встретила Платона и… влюбилась. С первого взгляда. Со мной никогда прежде не случалось ничего подобного… те мужчины… я хорошо к ним относилась, но это была не любовь. А Платон… он был совершенно …
— В город? — в светлых, как у Глеба, глазах появился настоящий ужас. — Мне?
И надеяться, что он не ошибется в своем решении.
— Останется дай Бог десяток или два… с кем стоит пообщаться.
И показалось, что ожил тот, выброшенный Евлампией уродец.
Стук повторился. Странно. Соседи привыкли, что Анна редко отворяет дверь. И прежде дружелюбные — за этим дружелюбием ей вновь же виделось праздное любопытство, сделались равнодушны. Это ее вполне уст…
— Теперь бы перемыть. Где? Ага… так вот, не скажу, чтоб нас воевать ходили, просто… ходили. За головами. Их туда, наши… за ними. Мы-то старались прикрыть, да только где нам… степь, она… огромная.
Ему нужно разобраться в этой памяти, где многое намешано. И снова горечь, на сей раз травяная. А следом тянущая боль. Плод выходит медленно, с каждым разом все хуже.
— Деньги. Дело исключительно в них. Как ни печально это осознавать, но времена, когда людям благородным не пристало было думать о подобной низости, ушли. И теперь даже в высшем свете все так или инач…
Соседка вот поняла, но не испугалась. Страх Глеб чувствовал, особенно у таких вот, обреченных, подошедших к запретной границе вплотную.
Тьма… ощущала присутствие Глеба, его близость, и желала познакомиться.
Глеб развел руками. Из приправ он знал соль, которую прежде хранил в круглой банке, но теперь в банке лежало что-то мелкое и круглое, похожее на камешки. Мирослав Аристархович вытащил один, чтобы кин…
— Хорошо… а то у меня свидетели. Когда вы видели ее в последний раз?
…спустя год комнатушка сменилась на крохотную квартирку в доходном доме, пусть и расположенную под самой крышей, тесную до невозможности, но все ж свою.
Желтая дверь и по бокам ее кадки с чем-то пышно-цветущим и явно нетерпимым к силе, которую Глебу пришлось закрыть щитами, но цветы все равно опасно потускнели.
— У меня есть сестра. Кроме Натальи. Мы… не слишком близки, так уж получилось. Но я узнал, что ей нужна помощь, но… опасаюсь, что она откажется принять ее от меня.
Сейчас он устроился напротив окна, и солнце окутывало фигуру его светом, от которого резались глаза. Смотреть на мастера было больно, но Анна все равно смотрела.
— Шанс есть, — подал голос Глеб. — Во-первых, проклинали не вас. Что бы ни сделала ваша матушка, вы к этому отношения не имеете. Во-вторых, есть закон. А в том, что касается неснимаемых проклятий, он…
Он висел под потолком, на тонком проводе, слабый камушек с почти истраченным зарядом.
— Рисунок, если присмотреться, весьма и весьма небрежный. Незаконченный даже. Соседи ничего не слышали. В принципе, место такое, что не слышать как-то оно выгодней. Но все равно… там все кровью залит…
— Если твоя тварь до ужина никого не сожрет, будет просто замечательно.
И будущее представлялось ей, если не радужным, то всяко чудесным. Душа ее ждала чуда, а сердце трепетало в предвкушении чего-то, несомненно, волшебного, способного переменить всю тихую ее жизнь.
Стеснялась выносить на свет божий семейные дела? Или…
Стоило бы порадоваться, что полукровка и щиты ставить не научился, со щитами успокоить его было бы сложнее. А изгнание…
— Полагаю, там говорится об обыкновенных. Или светлых…
Она вспомнила те слезы, рожденные не столько страхом, сколько обидой: эклеры пропали, а в кондитерскую отец возвращаться не станет. Он же, увидев ее, сам, кажется, испугался, обнял. Гладил по волосам…
…она не нуждается в отдыхе и в пище иной, чем способна дать смерть. И с каждой новой жертвой становится лишь больше, сильнее…
Он совершенно не умел утешать мальчишек, которые сами не умели принимать утешения.
…будь она столь безгрешна, как пытается представить, то в жизни не согласилась бы нарушить правила.
Светловолосые. С правильными чертами лица. С полупрозрачными глазами того неопределенного цвета, который может оказаться как голубым, так и серым.
— Ерунда какая-то, — он подвинул чашку к себе и сунул нос. — Что это за дрянь?
— Короне, конечно, выгодно иметь под рукой таких, как мы с дедом, но… я устал. Мне всего тридцать, а я уже устал, понимаешь?
Изрядно заросший, местами и вовсе дикий. Вон там поднималась стена колючего малинника, она подкатывалась к самой ограде, напрочь игнорируя сторожевую сеть. В зарослях пряталась и крапива, и темный вь…
Глеб интереса ради прочел справку. Сезонные рабочие, которые приезжали на сбор винограда. Не то, чтобы они вовсе не могли убить, но… вряд ли рабочего можно рассматривать как удачную партию.
— К сожалению, не все в мире подчинено вашим желаниям. И хочется вам или нет, но Арвис точно так же одарен, как и вы. И лишь этот факт, а не ваше происхождение, положение или иные глупости, которыми …
Светлые волосы слегка растрепаны, но в том Анне видится хитрый замысел личного куафера. Светлые глаза кажутся выцветшими, как осеннее небо, но это отнюдь не недостаток.
— Нет, — Анна решительно тряхнула головой. — Так продолжаться не может. Мне следует успокоиться. И отдохнуть.
— Несколько невежливо приходить в гости, не представившись. Не находишь?
— Я выбрал его по рассказам местных. Они помнили, что деревня существовала, а потом исчезла. Какую ошибку я совершил?
Мирослав Аристархович ныне вырядился в костюм того зеленого колеру, который живо напоминает о болоте. И зелень эта подчеркивала желтизну его рубашки. Единственным ярким пятном в этом обличье был галс…
— Прошу прощения, — Глеб подал руку. — Нам пора. Елена, ты остановишься у меня. Временно. Если тебе не понравится, мы решим, где ты хочешь жить. Анна, я отправлю к вам целителя. Буду рад, если сегодн…
— Лазовицкий, — Анна оперлась на трость, левую ногу еще покалывало, но в целом чувствовала она себя неплохо, даже обычная томная слабость, естественная после морфия, отступила. — Я ему позвоню… спрош…
Как вообще измеряют чужие грехи? Где та грань, за которую переступить невозможно? Или у каждого она своя? И тогда выходит, что сама Анна… не закончит ли она свои дни в безумии?
— А вообще у нас здесь работы, чтоб ты знал… — она вздохнула и сама себе призналась. — Придется искать помощницу… Ольга, конечно, хорошо, но не рассчитывать же, что она проведет грамотную обрезку? А …
Не помогут ни плети сторожевых заклятий, ни дозоры, пусть даже усиленные. Степь не блокировать. Слишком мало их, что людей, что крохотных крепостей, вокруг которых постепенно разрастались городки.
— Я нашла тебя там, в мусорной куче… — старуха все же села, потянулась. — Кости ноют… боль — это хорошо. Господь испытывает детей твоих. Господь… все видит. Он тебя подкинул… во испытание. Мне бы рас…
— Так-то у нас своей мертвецкой нет, а в больничку везти не велено было, — Мирослав Аристархович остановился перед неказистого вида дверью. — Выделили артефакт, для стазиса, стало быть… и вот…
И ворота. И даже человек, к ним приставленный, был будто бы тем же. Сама дорога к дому коротка, ибо земля в Петергофе дорога и никто не будет тратить ее на сады. Лестница в полдюжины ступеней.
— Восемь цилиндров. Больше сотни верст в час… индивидуальная сборка. Думал еще на Зимние подарить, но не успели. А тут именины скоро. Раз уж приехал, то и прихватил вот, — Лазовицкий взмахом отослал …
— Я попытаюсь, — ее отпустили. — Но вы должны понимать, что тьма в ней обжилась давно. Она росла. Она развивалась. Она пустила метастазы… это сродни раку. Думаю, вы понимаете, о чем речь.
Мальчишка по-прежнему разглядывал ее, а она — его, отметив, что и рубашка измята, а на боку вовсе продрана, а вот штаны он где-то потерял и теперь обнимал ветку дуба тонкими босыми ногами.
— Продавай, — сказал Платон. — И поехали со мной.
— До настоящего мне далеко. Настоящие в Сенате сидят. А ученики ваши где?
Защитное поле зазвенело, задрожало, предупреждая о попытке взлома, а заодно уж развеивая остатки муторного сна, в котором он, Глеб, вновь бродил по дому.
— Однако это не самая подходящая тема, — Анна погладила существо.
— Вечерница. К слову, у нее коробка таких клубней.
— Это просто чашка, — Анна достала веник. — Уберешь?
…на кухне до сих пор воняло сгоревшим молоком, которое в процессе успело и скиснуть, потому что Миклош не настолько хорошо контролировал силу. И когда молоко побежало, схватился за кастрюлю голыми ру…
Высокая стойка, где за цветами не было видно лиц. И острый запах женских духов. Стена объявлений терялась в полумраке. Выглядела она на редкость непритязательно — едва ошкуренная доска, к которой кру…
К ней ведь никто не прикасался. Аргус не позволил бы. И зверь приоткрыл темный глаз, едва заметно кивнул, соглашаясь, что совершенно точно не подпускал к хозяйке подозрительных людей.
— Мама? — с удивлением воскликнул звонкий мальчишеский голос. — Мама, право слово, это лишнее… ой… простите.
— Мне было двадцать пять. И работала я уже давно, — она поднялась и проковыляла к столу, толкнула деревянную миску, которая покачнулась и опрокинула огарок свечи. — Я знала, как избежать неприятносте…
Земляной перебрался на постель. Он лег рядом с Анной, не удосужившись снять ботинки, поднял пластину над головой и уставился в нее с презадумчивым видом.
Разговоры о скорых переменах, которые ждут Василису. Подруги, предупреждавшие, что лучше синица в руках, нежели журавль в небе… и что не стоит верить всяким говорящим.
— Амулетика только дадите какого. Мирка обещался, — на всякий случай уточнил Васин.
— Только ж эта… брюхатая оказалась. Потаскуха.
— Тихо, — щелкнул хлыст. — Кажется, мы уже говорили…
— Есть и конюшни, но за городом… там же стоят велосипедные мастерские, если вы увлекаетесь.
И шляпки с непременной вуалеткой. А под ними — обязательные локоны. Яркие помады. Духи, запах которых ощущался, казалось, даже с той стороны улицы. И главное, голоса. Звонкие. Веселые… раздражающие. …
Ненавидеть всех, кому повезло больше. Кто просто живет и не понимает, насколько ему повезло.
— И доверяю. А еще знаю, что когда-нибудь наступит нехороший день. И я просто-напросто не дойду до калитки. Не важно, вам ли открыть… кому-нибудь еще. Что тогда останется?
— Нет, может, и искали бы, но без особого усердия, верно?
Сперва из левой ноздри его выглянула змейка, затем из правой. Он раздраженно махнул рукой, растирая кровь по лицу, и велел.
— Чай тоже трава. Листья чайного дерева, — Анна сняла с полки еще одну чашку. — И польза в них есть, но не та, которая тебе нужна. Где простыть умудрился?
— Общественная мораль — весьма сомнительный ориентир.
— Молодильных деревьев у меня нет, — Анна поднялась, дивясь, до чего удивительна и многообразна человеческая фантазия. — Но если вам любопытно…
— А он роскошный? — поинтересовалась Ольга, кажется, она устроилась именно за стеной, оказавшись ближе всех к Анне.
— Есть, но с курсов… два года… в основном нас учили правильно сочетать букеты и погружать цветы в сон, чтобы стояли дольше. А с университетом как-то… не срослось.
Приткнувшаяся меж двух речушек, подпертая с одной стороны лесом, она жила себе своей неторопливой жизнью, в которое время, казалось, вовсе отсутствовало. Здесь менялись дни и сезоны, но… не люди. Да,…
— Не возникало. А мужчин… — Анна прикусила губу и тут же опомнилась. — Разве что… сегодня мне предложили продать дом. Я отказалась. Он был настойчив, но потом ушел.
— Вы не против компании? Здесь тоска смертная… у меня дома, если и встают, то не раньше полудня, а я в папу пошла. Вот и маюсь. Заняться нечем, только и остается, что гулять. И прогулки того и гляди …
— И не надо смотреть… я никого не пытал. И никого не убивал. Я… просто хотел понять, есть ли альтернативный способ. Ты знаешь… скоро срок выйдет, и меня вызовут. А я не хочу! Не хочу больше, мать его…
— Олега он тоже не обидел. И ему, и маменьке назначил содержание, фонды там и все такое… поэтому мы и ссоримся, — Ольга вздохнула и, высунув руку в окно, помахала кому-то. — Она настаивает, чтобы я н…
— Мы ж его честь по чести в лес носили, на три ночи. Так не забрали же ж, — староста чесал бороду, а Глеб пытался понять, что ему с полукровкой делать. Оставлять было нельзя, дар давно уже очнулся и …
— …так и ему отказали… и мама сама решила… а я с ней. Она сама ведь сказала держаться рядом. Я и держалась. И ее за ворота не пустили. Так и разговаривал через ворота. Забавный такой. Лохматенький. И…
Мальчишка просто умрет. И быть может, где-то это даже милосердно. Да только в гробу Глеб видел такое милосердие.
— Калевой, чистить картошку. В другой раз будете думать, что говорить. Арвис… все, что ты там собрал, берешь и относишь в помойное ведро. Я лично проверю.
Ему приходится справляться и с собственной тьмой, которую пока не сдерживают печати, и с той, что пробудил его призыв. Глеб ощутил колебания, которые грозили перерасти в стихийный выплеск. Что ж, сто…
Но это, кажется, заметила лишь Анна. Она обогнула его по Швейной улице, где выстроились в ряд одинаковые дома. Два этажа, односкатные крыши, общие дворы и мастерские, переходящие из дома в дом. Круже…
— Она… особенная. Я ее люблю, но иногда… иногда мне хочется сбежать отсюда. Я бесконечно устаю от всех этих «не принято», «недостойно», «не положено»… я ненавижу акварели и клавесин. Тоже смех… Олегу…
— У меня и подавно. Там или последняя стадия, или вот-вот. Вообще странно, что она до сих пор дотянула.
— Анна! — Ольга подпрыгнула. — Господи, я уже испугалась, что вам стало дурно! И только поэтому… скажите, меня очень было слышно?
— Знаете, здесь как-то… неуютно, — Анна осторожно коснулась руки, успокаивая. Захотелось вдруг обнять ее, коснуться губами волос. И не только волос. Вдохнуть ее запах. И свет. Ему отчаянно не хватает…
— Когда мой сын сказал, что мы ждем гостей, я, признаться, несколько удивилась. Следует признать, что при всех многочисленных своих достоинствах…
А стоило закрыться двери, и Глеб подхватил Анну на руки.
— Помочь? — Никанор встал над столом. — Если, конечно…
…надо бы в подвал спуститься, сменить Земляного, заодно пусть поговорит с этим вот… недоверчивым. Не то, чтобы Мирослав Аристархович словом ли, жестом позволил себе выразить сомнение в словах Глеба, …
…стучали колеса поезда, напевая простенькую, но на редкость навязчивую мелодию. Она мешала уснуть, и Анна поневоле прислушивалась к иным звукам. Вот хлопнула дверь где-то далеко, кто-то покинул купе.…
Дитя, коль так уж надобно, забрать. Переслава вон знала, с кем раскланяться, чтоб документ выправили. Признала б своим, да и…
— А… я хотела учиться, но матушка сказала, что у меня дар никакой и ни к чему тратить время. Я тоже подумала, что толку особого не будет, так что… но может, потом? Как-нибудь… все-таки лучше учиться,…
Выражение лица его, весьма живое, сделалось отчетливо тоскливым.
— Пора возвращаться. Матушка терпеть не может, когда кто-то к чаю опаздывает. Надеюсь, чай вы любите. Хоть какое-то… удовольствие.
Лестница поет, выдавая его приближение. И надежда, что сегодня не тот день тает. Кого он выбрал? Скрип замолкает, и тьма предлагает поиграть.
— Не отставайте, — Анна сделала вид, что не слышит беседы. И вот как ей быть, если они и вправду сцепятся? Разнимать? Она не была уверена, что у нее выйдет. И вообще… кажется, эта идея с преподавание…
А если… про деньги, которые так и лежали на том счету, она Платону не говорила. Этих денег хватит, чтобы уехать…
Старшая дочь, оставшаяся после смерти матери за хозяйку. И махонькое хозяйство, которое однако отбирало немало сил. Найденный отцом супруг, почтенных лет вдовец, которому была нужна не столько жена, …
Арвис заворочался, пытаясь избавиться от пут.
Вереница тополей, которые следовало бы омолодить. Еще немного и по воздуху к вящему возмущению госпожи Верницкой полетит пух.
— Видите ли, Анна, среди моих собратьев много всяких и разных. Это как с целителями. Одни больше кости любят, другие — мясо. Третьих хлебом не корми, дай в мозгах поковыряться. Так и с темными. Вот Г…
Ладно, если бы смерть была безболезненной.
— И я не одна такая была. Все девицы тайком вздыхали. Как же… молод, хорош собой… перспективен. Ему прочили великое будущее. А уж желающих это будущее разделить хватало, да… и я… я, признаться, сперв…
— Практический материал. Вы же не думаете, что некроманта можно по одним книгам выучить? — Глеб все же поднял щиты, отрезая поляну от леса. Как-то подумалось, что местные не обрадуются возвращению ме…
…и не только кости, Глеб точно знал, что под упомянутым соломенным матрасом найдутся хлебные корки, огрызки яблок, украденные и засохшие, покрывшиеся белесой плесенью куски сыра. Вот сладкое Арвис съ…
— Вы понимаете, что школы как таковой еще нет? То есть существует она исключительно на бумаге? — Глеб смотрел на женщину, которая когда-то была красива, но теперь красоту ее стерли.
…на память о заведении госпожи Ветельской Анне остался аттестат с отличием, выправленный по установленной форме, благодарственное письмо и сертификат, дозволяющий применение силы в воздействиях до пя…
Он отправил печенье в рот и помахал рукой.
То есть, и розовым тоже. А еще алым, темно-красным, пурпурным и почти черным. Он отчаянно впитывал разреженный солнечный свет, спеша урвать свое. И разрастался быстро.
— Это не наша вина, — Земляной сказал очевидную вещь.
Ее слушали, но… как бы между прочим, будто одолжение делая.
В последний раз он видел Елену на ее свадьбе. Незадолго до того, как вновь отправиться к границе, потому как только там он чувствовал себя спокойно. Кто знал, что этим разом все будет иначе. Впрочем,…
— Убираются. Кто хотел, тот поел. Кто нет… к обеду, чай, не помрет.
— Глеб… он… безусловно, хороший человек. Но… он, как и отец, слишком близко стоит ко тьме, чтобы это прошло бесследно. Понимаете…
Прозвучало несколько резковато. Но ответом Анне была снисходительная улыбка.
— Не волнуйся, — он коснулся ее щеки, и Анна сумела удержать слезы. — Мы найдем способ. А этого идиота я засужу. Как можно было…
— Я? Да… не знаю, обо всем и сразу. Еще отец… я все-таки буду считать его отцом. Он любил меня. И заботился. Может, если бы не знал, что я чужая, любил бы сильнее, но… как уж вышло. Он говорил, что в…
…письма ответного от Натальи пока не было. Захочет ли она вовсе разговаривать с братом? Или сделает вид, что он умер, как и все ее мирское прошлое.
Мальчишка опустился на четвереньки и пополз, двигался он нервно, дергано, будто не до конца освоившись с телом. А вот границы будто и не заметил.
Костюм все же измят, и прическа растрепалась… Анна выглядит нелепо, должно быть. Жалко. И недостойно этого места.
И Глеб согласился, что в этом есть смысл.
— Когда-нибудь… когда-нибудь… все восстановится. Что? Я узнавала. Двадцать рублей и ты вновь девочка… а мои друзья, они ведь не только деньги платят, вот, посмотри, — Тася вытащила из-под кровати кор…
Да и округу он изучить не успел, чтобы взять и просто отыскать еще одну мертвую деревню.
Но все равно отвернулась к окну: там, в больничном саду, догорала осень. Золотые слезы берез и паутинка, запах дымов, доносившихся, когда в палате открывали окно. А на подоконнике, в пузатой вазе, ас…
— Боюсь, — мастер Смерти выглядел хуже обычного. — Вы просто не выдержите. Нужен перерыв.
— Не чушь. Я… не имею права наследовать титул.
Выгоревший на солнце, и только серебристые нити седины поблескивают, будто кто припорошил пряди модной в нынешнем сезоне блестящею пудрой. И брови тоже светлые, и выделяются на загоревшей дочерна кож…
Что-то подсказывало, что без деда они не справятся.
— Я тебе там оставил. Пока основные отчеты, из архива, завтра нарочным пришлют полные версии. Или не завтра. Города разные. Запросы пока пройдут, пока дойдут, пока шевелиться заставят…
— Как скажете, прекрасная госпожа, — Илья изобразил поклон, мазнув ладонью по куче земли. — Мы будем бесконечно рады служить вам во всем…
— Хорошо, — Глеб поманил мальчишку, и тот нерешительно подошел к столу. — Что еще можешь сказать?
— Я тоже, — Глеб взял газету и поднес к носу. Пахло бумагой и типографской краской. И ничем больше. Но… в его купе газеты совершенно точно не было.
— Выживали? Помилуйте… как? Да, ей определено было содержание, но размер его устанавливала отнюдь не я. В последние месяцы мой сын понял, какую совершил ошибку. Я с самого начала говорила, что этот б…
Она тронула нитку и вдруг испугалась, что та слишком уж тонка. Анна не знала, как надолго хватит амулета, но было бы крайне глупо потерять его…
Или неудачный брак закрыл ей путь ко дворцу, а старый Ильичевский так и не простил дочь, неуместной любовью испортившую планы?
— А они воротились. Платоша счастливый, она задуменная и… не такая, как должно. Обыкновенно что? Коль дитя не померло, то и мать господу молится, благодарит. Светится счастьем. А эта… после-то Платош…
— Наставники, стало быть, — лицо женщины разгладилось. — Маги?
…корзинка с рукоделием перевернулась, и клубок откатился к самым дверям, протянув красную нить-дорожку через всю комнату.
Только слабенькая, ее и хватает разве что на цветы. Было время, Анна в целители пойти мечтала, будто чувствовала, что пригодится. Но не взяли.
…и запах духов столь изысканных, что от него чесалось в носу.
Лишние руки пригодятся. Дом, если из него школу делать, всяко отмыть придется. А с остальным… разберутся.
И… она поднимала бокал, касалась губами вина, чтобы, не почувствовав вкуса, отставить его.
Он остановился над Арвисом и провел ладонью, стирая заклятье.
И тихий стук в дверь. Радость, затопившая Глеба, стыдное предвкушение. И деньги, которые ей суют, а она прячет… еще двадцать пять рублей, немало, она уж и не помнит, когда ей столько платили. Она раз…
И Глеб подал знак, ритуал слишком уж затянулся.
— В теории. И на неживом материале, — Земляной отвернулся. — Вы должны знать, что сейчас пытать кого-то, как и убивать, незаконно…
— Пейте, пейте, не бойтесь. Травить вас я не стану, а в голове прояснится. Хотя не обещаю, что потом эта голова не будет болеть.
— Не удивительно. Твоя маменька вряд ли потратит на розы сто рублей.
Просто никогда не бывает, это Анна уже усвоила.
— Спокойно, — Глеб стиснул тонкое плечико.
Матушка не признавала иного одеяния, нежели полностью закрытые наряды.
И за столом в том числе. Она была мила. Очаровательна. Весела.
— Потому что я тварь, — сказал Курц с легким удивлением, будто недоумевая, как Анна не понимает очевидного.
— А в остальном как тут? — Глеб сел на диванчик, повернувшись к напарнику спиной.
Куда более затейливо, к слову, нежели Арвис.
— А думаешь, среднестатистический обыватель сумеет правильно начертить пяток кругов и уравновесить их по энергетическим линиям?
— Да, — не стала отрицать очевидного Анна. И Шурочка всхлипнул, а Курц прикусил губу.
— Не здесь. Я бы… уехала к морю… какой-нибудь небольшой городок, чтобы без суеты и… оранжерея. Ее ведь можно будет перевезти?
…и она была безболезненной. После тех мучений, которые девушка перенесла, ей разрешили, наконец, уйти. Просто вскрыли бедренную артерию, позволив истечь кровью. Тихая мягкая смерть.
— Сегодня мастера прибудут. Никанор Еремеевич сказал, чтоб я на старые конюшни глянул, все одно стоят без дела.
— Садись куда… он туда. Чаями поить, уж извиняй, не стану, — она сама устроилась на низенькой табуретке, подвинула к себе корзину с картофелем и пустую миску.
— Глеб… он просил… не выходить. И вам тоже, наверное, не стоит.
— Что? Я вас вчера видела… вы ему нравитесь. Честно-честно. И вместе смотритесь вполне даже мило…
В подвале было по-прежнему тихо и прохладно. Остался на полу старый круг, и стоило бы нанять кого для уборки, но…
…на позапрошлогодней выставке цветущий на штамбе куст получил заслуженную награду, а с ней и право на собственное имя.
…ей удалось дойти до подоконника и коснуться астр. Бархатные мягкие лепестки, которые ластились к пальцам. Астры пахли пылью и больницей.
Ребенок вновь растет. И Евлампия это тоже чувствует. Ее живот сделался огромным, он надулся пузырем, в котором плавает самое уродливое — в этом она не сомневалась — создание, которое убьет ее.
Запах соленых огурцов. Глеб не удивился бы, узнав, что те держат прямо тут, в какой-нибудь старой бочке, оставшейся с незапамятных времен. Местечковые нравы всегда удивляли его своей непосредственнос…
— Я с вами! — воскликнула Ольга, забираясь на пассажирское сиденье.
Она любит безумие. Она прячет его порой и от самого безумца. И вправду ли Глеб уверен, что не причастен к этой смерти?
Анна пригубила кофе, подумывая, стоит ли дать знать о своем присутствии или же неудобно получится. Не то, чтобы она специально подслушивала, но… действительно неудобно. И что теперь?
— Что ж, — Глеб к еде почти не притронулся. — Во всяком случае, мы знаем, что ваши родители вас не проклинали.
— Ты чудо, — сказал наутро Платон. — Но… понимаешь, нам нужно время… брак, он ведь на всю жизнь. И не стоит спешить. Благо, нравы ныне не те…
И что-то иное, неуловимое, но смешивающее ароматы в один.
— …а по правилам, которые описаны в кодексе. Так вот, насколько я знаю, наличие силы или отсутствие ее, или же направленность дара никак не влияют на твои права.
— Они там быстро учатся не привлекать внимания, — тихо произнес Мирослав Аристархович. — И если выходит… плохо выходит. Я одно такое дело разбирал. Мерзость редкостная. Тогда-то и понял, что не все м…
Оставят в приживалках? Не пойми кем? С девкою не поладят они, взгляд у той больно хитрый, из той породы, что мягко стелет, да спать замаешься.
— Лазовицкий? — соседка Анны, с которой она вынуждена была делить комнату, потому как снимать отдельную было весьма накладно, знала все и обо всех. — Божечки… два книжных червя не могли не найти друг…
— Нет, первичная структура полностью разрушена, так что не восстанет. С костями, правда, работать будет сложнее, но… практика — наше все.
Стоило остаться одной, как ожил страх. И собственный дом показался вдруг ненадежным. А если кто-то в отсутствие Анны пробрался?
Она ступала осторожно, то и дело останавливаясь. И старалась не морщиться, только получалось плохо.
— Я уверена, что это единственное, что я могу для нее сделать. И мы уже говорили. Она готова к тому исходу.
Додумать не получилось. Кости, набравшись силы, пришли в движение. Они закружились в полупрозрачном вихре, собираясь, обрастая призрачной плотью и жидкой землей, из которой невидимый скульптор спешно…
…он успел раньше. Клинок был слишком короток, а Илья — неумел, и нож, пробив куртку, лишь полоснул по ребрам, заставив Богдана лишь крепче стиснуть руки на горле врага.
Сперва Анна ощутила взгляд, а следом — скрытое неудовольствие молоденького дуба, который хоть и вымахал едва ли не вровень с крышей, но все же не настолько закостенел, чтобы без ущерба для себя держа…
— Вы позволите? — Глеб не стал дожидаться ответа.
Фундамент просел, подмыли грунтовые воды, а стало быть, местные подвалы подтапливает каждую весну как минимум, а то и вовсе малейший дождь порождает лужи. И изоляцией придется заняться вплотную, учеб…
Анну уговаривали взять иное, куда более впечатляющее, чтобы всенепременно с короной, ибо корона однозначно делает продажи, но…
Кажется, Глебу стоило бы заглянуть в учебник по травологии.
За соседним столиком стало вдруг тихо. Анна даже задержала дыхание.
— Ага… молока вам надобно, еще сливки взять, масло, творог… сырнички любите?
Если этак и дальше пойдет, то вскоре в доме соберутся все сирые да убогие… во главе с самим Глебом. Почему-то от этого стало весело.
Пальцы затарабанили по подлокотнику. Звук получился неожиданно громким, и на дробь эту отозвался камнелистник.
Смотрит в спину с прищуром, будто прицениваясь.
— И по периметру еще поставь, — Земляной присел на корточки, коснувшись земли. Он не чертил. Он призвал свою тьму, которая наполняла его тело, и эту землю.
— Один, два… — Богдан замолчал, явно не зная, считать ли Большую тетраду за одну печать, или же за разные.
Глеб поморщился. Богословские споры никогда не были сильной его стороной.
— …он у нас специалист по темным артефактам. Щиты вот. Или, напротив, ловушки. Живое оружие, заклятое на кровь… особо ценится. Я большей частью големов леплю. А вот проклятья… сейчас остался один дей…
Глеб почесал-таки плечо, хотя знал, что будет хуже.
И если разобраться… исключительно отвлеченно разобраться, то она живет лучше многих. У нее есть дом. И деньги. Она может заниматься тем, что ей интересно. А остальное…
Молилась, но больше по привычке, чем и вправду испытывая нужду в беседе с Богом.
— Привет, — сказала Анна, разглядывая гостя.
— Ты на него очень похож, — Анна улыбнулась. — Поверь мне…
— Есть немного, — согласился Земляной. — Зато кормят вкусно.
— Как ни странно, но нет. Дивинск. Это верст сто, может, чуть больше.
— Его нельзя огорчать всякими глупостями. Он и так расстраивается, что я такой… бестолковый.
— Сам особняк, конечно, не очень годится, но если добавить пару пристроек, выкорчевать сад…
— Потому что ты никому больше не дала шанса.
— Слишком старых не будет, — Земляной обдумывал идею. — Он зачищает место. Открепляет душу. Он, если подумать, весьма неплохо понимает, как обращаться с силой. Стало быть, и оглушить жертву для него …
Поблескивало золотом распятие, напоминая о смерти и муках.
— Он мертвяков боится, — Илья вновь вытащил ножик. — Чего? Можно подумать, секретище превеликий… смех, мастер смерти, который мертвяков боится…
Правда, спустя месяц пришлось уехать… а кто виноват? Предупреждали же, что сила нестабильна, мальчишки диковаты и вообще… да, шутка с призраком, которого привязали к дому местного булочника, была дур…
— Ты знала, что она оказалась в такой… ситуации? — тихо спросил Глеб.
Пышные юбки, подчеркивающие тонкую талию.
— Позволим минутной слабости нас одолеть?
…и это тоже было странно, знать, что ее, Анну, должны были похоронить еще тогда.
— Я ничего, я так… — Мирослав Аристархович погладил стену. — Кладка очень старая… если дома строились в одно время…
— Одинокая нездоровая женщина… — человек неловко усмехнулся. — Мало ли, что может случиться…
Обыкновенные люди к тем, кто отмечен тьмой, относились с изрядною опаской. И если простых темных еще были готовы терпеть, как Глеб подозревал, исключительно из страха, то этот же страх перед мастерам…
— Все замечательно, — Анна оперлась на трость.
Полной. Они еще не понимали, что, отмеченные этой силой, никогда не могли позволить себе быть свободными.
— Как? Уже? — он подпрыгнул. И поклонился. Отступил, позволяя Анне выбраться-таки из авто. Он пристроился сбоку.
— Прежде ты не беспокоился о случайных знакомых, — в голосе Натальи прозвучал легкий упрек. — Что изменилось?
— Пролистала. Там сплетни только и государственные дела. Я ничего не смыслю в государственных делах.
— Не буду. Вот… она обещает устроить встречу между… заинтересованными сторонами. Тебе следует прибыть в Петергоф… а она даже там?
Она смотрела долго, и тишина тянулась, мучительная, выматывающая душу. Обещающая, что, когда этой души вовсе не останется, Глеба ждет покой.
Снова воды, на сей раз с компаньонкой, ибо госпоже Лазовицкой не стоит давать повода для сплетен. Несколько недель у моря в компании женщины, несомненно, достойной, но все одно чужой. Редкие звонки м…
— Да уж не ненарочно, — не удержался Глеб, опустившись на колени у тела. Что-то его беспокоило в нем, но что именно?
— Выгнали, — Васин стиснул потрепанные веревки. — Там один… из постоянных… Ульянку задирал. Разносчицу. Она ж совсем одна. Сиротка… этот и взялся вязаться. За руки хватал. Лапать полез. Я его и того……
— Ага… она любит встречаться с теми, кто мне интересен. И напрочь этот интерес отбивать. У них ко мне… но вы приходите. Думаю, вами она подавится.
— Хороший… а где вы его купили? Хотя… нет, таких не продают. Это подарок, верно? От вашего соседа? От которого? Мне нравится темненький, он так смешно сердился, когда с мамой говорил. Она ему… а у ва…
Нет, на Евлампию обращали внимание, большей частью пациенты, к которым она была добра, сперва из жалости, после, когда жалость перегорела — слишком уж много было их, страждущих, — то потому, что добр…
Острая игла в груди, которую, как ему казалось, Глеб давно извлек. Ан нет, сидит, никуда не делась.
Она согласилась бы и так, лишь бы не одной, лишь бы рядом с человеком, в служении которому, единственно, видела свое предназначение.
— Растения, да и все живое можно условно разделить на две группы по сродству с тем или иным видом энергии. Аристотель именовал их детьми Света и детьми Тьмы, что не совсем верно, хотя вполне отражает…
— И поддаваться не следует, — Глеб положил руку на плечо Игната. — Они никогда не выполняют обещаний в том смысле, в котором полагают люди. Твоих родных он вернет. Но это будут мертвецы. Разложившиес…
— Я уже… потом. И смеялась почему-то. Не понимаю.
Сама она, со своей тростью и проклятьем никак не вписывалась в молчаливое великолепие этого дома. Он же, еще помнивший времена иные, куда более простые, как и нрав прежней хозяйки, стремительно менял…
— А… хороший у вас тут подвал, — Мирослав Аристархович постучал по стене. — Кричи, не кричи… не услышат.
Евгения пожала плечами и жест этот получился чересчур уж человеческим, почти разрушившим ее великолепие.
Это хорошо… точнее не очень, потому что оставлять такие книги без присмотра опасно, да и незаконно. Вот только женщина явно дошла до точки.
— И все же… — на щеках Елены вспыхнул румянец, и она вцепилась в тряпичную сумочку, щедро расшитую черным бисером. — Вы бы не могли оставить его…
— Заведу роман. Буду ходить на ужины. И завтраки. И вообще… что?
— Чудесно. Дамы, весьма надеюсь на ваше благоразумие…
— Я знаю. Ты знаешь. А остальным плевать. Мы ж отродья тьмы, мы хитрые. Мало ли чего удумать способны, чтобы взгляд отвести. Вот… честное слово, готов душу в заклад поставить, что летят докладные с т…
— Самый простой способ — испепелить. Этому учат на четвертый год, когда доходят до работы с потенциально опасными объектами. Некоторых… скажем так, людей после смерти лучше сжигать, и так, чтобы ни о…
Последнее слово он произнес с явным трудом, вытягивая каждый звук.
— Их задача, — Земляной расставлял жаровни по углам комнаты, — заставить изгоняющего остановиться. Задержаться. Хотя бы ненадолго. И если поддаться, то ненадолго становится надолго, а там и находится…
Горло сдавило. И каждый вдох давался с трудом. И Анна понимала, что времени у нее почти не осталось, почти… вдруг рама вместе со стеклом захрустела, поддаваясь. И Анна, чувствуя, что времени вовсе не…
— Мы вам рады, — на личике молоденькой девочки, наряженной в бело-голубое форменное платье с морским воротничком, застыла улыбка. — К сожалению, на террасе свободных мест не осталось, но я могу предл…
— Боишься… — с удовлетворением отметила тварь. — Страх — это хорошо… бойся, бойся, Глебушка… себя бойся, никого кроме…
Наталья умела упрекать, не говоря ни слова. Взглядом. Выражением лица. Поджатыми губами и руками, сложенными на животе. Одна поверх другой. Правая всегда сверху, потому что на левой уродливое пятно о…
— Просто… оранжерея… вы не подумайте, но… в квартале… будут приняты определенные правила благоустройства. И ваша оранжерея в них не вписывается. Поэтому ее собираются снести.
— Что? А… это мода последняя. В кои-то веки что-то интересное… маменьке, к слову, не пришлись. Сказала, что отвратительно грубы. А вам как?
…ритуал изгнания прост, но сил требует немалых, и как знать, хватило ли их, чтобы управиться с сущностью.
— Не знаю, что было со мной, но после родов наваждение будто бы схлынуло. Я вдруг явственно осознала, что не могу показать это Платону. И ладно бы только ему, но ведь увидят все… заговорят… сочувство…
— Погорели… мы с Миркой остались. Он мне тогда и отписался. Нализалась, шалавища, и забыла про печку. А там… Мирка уже прибег, когда крыша посела. Все, кто был…
…который можно было бы сделать по телефону, как Анна и поступала до этого дня. Но, верно, слишком многое переменилось в ее жизни, иначе откуда вдруг эта тяга к путешествиям?
…вряд ли пересмешнику. Того и здоровые мужики опасаются, потому как тварь, пусть и невелика, но юрка и коварна, а уж когти ее острее косы будут. Взмахнет рученькой и вскроет горло.
Дети не прощают чужой слабости, они еще не готовы понимать, что без слабости не бывает силы.
Фасоль. Правда, не консервированная, а сухая, похожая на белые камушки. А если поварить? В супах фасоль была мягкой и вполне съедобной.
— Разберемся, — пообещал Глеб, устраиваясь напротив. — О чем вы думаете?
— Исшхас, — согласился Глеб. — Так они себя называют. Но в нем лишь половина крови, а как такое получилось… не буду лгать, что знаю. Предположу.
Она шла неторопливо. Цокали каблучки по мостовой, ветер шевелил ленточки на соломенной шляпке, а Глеб ощущал себя полным идиотом.
— Понятно, — Ольга поерзала. — Значит, скоро увидимся. Маменька с меня не слезет. Вбила себе в голову, что мне срочно нужно замуж… будет теперь в дом, кого ни попадя таскать.
— Это ее добровольное послушание, — вопрос, кажется, Анна произнесла вслух, иначе на него не ответили бы. — Она всегда отличалась особым рвением. Видать, много нагрешила.
Он добрался до двери, попутно заглянув в залу, где нынче обустроились мальчишки. Спят. Измотались, да и… заклинание, может, не слишком этично использовать, зато и выспятся, и не вляпаются никуда.
Старое фото было мягким на уголках. Слева оно выцвело чуть больше, и без того светлое лицо матери стало будто бы полупрозрачным.
Анна почувствовала, как полыхнули щеки, и хотела было закрыть их ладонями, но вовремя — слава Сестрам — вспомнила о перчатках. Было бы потом… красавица с облезшей кожей.
— Жгли, — с уверенностью произнес Земляной, расчесывая шею. — Тут… будет пепельный круг.
— Он. Сказать. Неблюдь, — Арвис добавил пару слов покрепче. Что ж, сейчас он хотя бы говорит, пусть и словарный запас большей частью нецензурный, но, как говорил мастер Грай, каково окружение…
И чувствовала лишь эхо боли в позвоночнике, слегка отдававшееся в ногу.
А в доме… они въехали в него зимой, в огромный гулкий особняк, показавшийся Анне чересчур уж большим. Как не заблудиться в таком?
…в тот раз удалось убрать центральный узел, и Анна действительно смогла шевелить, правда, лишь руками, но и то было почти счастье.
Земляной поморщился и пальцами пошевелил.
Она то наклонялась, заговаривая громким шепотом, то вдруг начинала смеяться, то замолкала, притворяясь заинтересованной.
— Для меня — огромное, — она все же удержала ускользающую его руку. — Мы… мы стали слишком разными. Тебе нужна другая жена. Та, которая будет соответствовать твоему статусу. Я… меня утомляет все эти …
— Что касается Анны, то ей полезно будет встряхнуться, — Никанор бросил окурок и тщательно растер его. — В последние годы она почти не покидает дом. А это… не совсем правильно.
Земляной отбил телеграмму. Ответа пока нет, но кого-то точно пришлют. Нет, может статься, что имперский орел — всего-навсего совпадение, но…
Глеб, присев на корточки, разглядывал плетехвост, который спешил расти.
…если уж у него не получилось, то Глебу и пробовать нечего, но помимо души есть тело, которое, если разобраться, тоже вполне себе артефакт. Просто обращаться с ним умеют немногие. И то, первое, было …
— …нет, такое уже давно не носят. В столице во всяком случае. Сейчас в моде прямой силуэт, но, если хочешь знать мое мнение, то идет он далеко не всем…
Глеб брал горшочки осторожно, двумя пальцами, будто опасаясь раздавить их. Бережно распутывал переплевшиеся плети — огнецвет явно перестоял, и в том была вина Анны, у которой вдруг нашлись иные дела …
— А я говорил, перчатки использовать надо, — проворчал Глеб.
На цепь его уже сажали. Собственно, с цепи его Глеб и снял. В таком вот тихом и уютном городке, где были белые заборчики, плетущиеся розы, возможно, редких сортов, и вежливые люди, имевшие привычку р…
Как скоро в городке поймут, кто к ним пожаловал?
Прикушенная губа и взгляд, который ищет, за что зацепиться.
Пара простых печатей стабилизировала контур.
— Не ко всем, — Анна все же поднялась. — Садитесь. Я… принесу чего-нибудь.
Анна знала, что стрижка ей не идет, пусть делал ее отличный мастер, но несмотря на все старания гляделась она жалкою.
Вероятнее всего, когда матушки не было дома. Это ведь огромное искушение, вновь ощутить собственную силу, оказаться в ней, позволить ей наполнить тело.
А под потолком воссияла хрустальная люстра.
Пирог с малиной оказался выше всяких похвал.
— Мы осуществим привязку на кровь. А поскольку изначально создателем не был предусмотрен механизм передачи, что тоже возможно и делается часто, поскольку големы — создания дорогие и владельцы, как пр…
…а степной ветер говорил с Глебом, то утешая, то упрекая. Он иногда плакал голосом матери или звал, звал, и Глеб затыкал уши, чтобы не слушать этого плача.
— Меня всегда удивляли женщины, отказывающиеся от мирского. Какая сила воли должна быть. Какая самоотверженность…
— …вероятно, решив, что знает она мало. Там есть приписка, что, вероятно, женщина не в своем уме.
Он говорил, отвлекая, но Анна не дала себя обмануть. Она замерла, предчувствуя боль. И тьма коснулась висков. Потекла по шее, слизывая холодную испарину. Она просочилась под рубашку, обняла плечи. Он…
— Вам тоже пригодится. Ты ведь будешь учиться?
Ему достаточно было бы просто добавить своей, тому проклятому магу.
Точнее он старательно думал об орле, вырезанном на коже девушки с той тщательностью, которая лучше чего бы то ни было свидетельствует о безумии. О том, с кем она встречалась. И где умерла.
И весь выводок давился подсхошим хлебом, поглядывая друг на друга без особого дружелюбия. Вот как их одних оставить-то?
— Хватит, — тихо произнес Глеб, вбирая ее в себя. На языке появилась знакомая горечь, слегка замутило, но Глеб привычно справился с тошнотой.
Стариков… и зрелых… вон тот, что баюкает руку, выглядит настоящим чудовищем, наверняка в роду нелюди отметились.
— …а ты, славный мальчик Янек… добрый мальчик… как мог ты уйти из дому? Бросить их… твоих сестер… твою матушку… ты обещал отцу защитить, а вместо этого сбежал. Нехорошо…
Взгляд холодный. Расчетливый. И удивленной хозяйка дома не выглядит, скорее слегка раздосадованной. Конечно, одно дело отправить неугодную невестку в монастырь, это вполне себе прилично, и совсем дру…
Она собиралась отказаться, но вместо этого сидела и перебирала коробку с чужими украшениями.
— Но все равно… это как-то… женщины обычно розы разводят.
Мятый пиджак повис на спинке стула, и унтер-офицер закатал рукава.
За прошедшие три года она устала. От дежурств, которых становилось все больше и больше. От бессонных ночей. От старшей сестры, решившей, верно, что Евлампия — ее личная прислуга. От пациентов тоже…
— Еще ведь Изотовы, а у Кашьяновых и дочь, и племянница. Последняя, правда, приживалка, ни приданого, ни перспектив, но зато красивая. А мужчины, чтоб вы знали, дорогая моя, порой совершенно не думаю…
…мастер Ульц давно интересовался, можно ли приобрести…
— Обещали по архивам поглядеть, да только не шевелятся, собачьи дети. Вот отчего так? Распоряжение отдавать, так это они мигом, а работу работать чтобы, то и не дождешься?
Мальчик придет еще, если не к Анне, то к ледяным лилиям точно. Анне не жаль. Пускай себе. Сегодня она испечет новое печенье, с сыром и кунжутом. Почему-то показалось, что оценят.
— Скажешь, пусть подойдет утром. Выпишу чек.
О старых вязах на окраине, которые не спешили расставаться с листвой.
За что? Что она, потратившая жизнь на посты и молитвы, могла сделать такого?
Рыжий Янек шмыгнул носом, вытерев его рукавом.
— Тогда, тот юноша со скверным характером? Вы не можете быть так жестоки…
Чего в нем было не отнять, так это жажды знаний. Арвис, к слову, тоже слегка спустился и вытянул шею. Уши его развернулись. Стало быть, и ему любопытно. Иногда Глебу казалось, что понимает найденыш к…
…завтрак почти получился. Во всяком случае, каша не пригорела, хлеб был свеж, а чай походил на чай, а не на темную бурду.
Грушевый пирог придется в тему. А Земляной погодит со своими кладбищами. Его очередь следить за зоопарком, Глеб же в благодарность так и быть, захватит с собой и пирога, и этого самого карпа.
— Сука, — сказал Арвис прежним голосом и горло потрогал, пожаловался, — больно…
На лице ее усталость. Губы шевелятся, но Глеб опять не слышит. И прикосновения не ощущает.
И Богдан Калевой, который работал молча, всецело сосредоточившись на деле, будто бы не было ничего важнее горшков и черной рассыпчатой земли, которой следовало наполнить эти горшки.
Она слишком хорошо воспитана, чтобы позволить сомнениям отразиться на лице, но Глеб все равно понял: не верит.
В завершение дня ворота измазали дерьмом.
Всякий раз это стоило боли. И больно было не только Глебу.
— Ах, здесь совершенно нечем заняться. Сегодня госпожа Вилбрук уже отправляла открытки, а почту отдали разносчикам. Поэтому я буду рада вам помочь. Так вы из столицы?
— Почему вы молчали… или нет, если бы вы молчали, может, его и вышло бы остановить раньше. Но нет! Вы… матушка, ты… Аксинья, Слава… вы, как одна, твердили, что я лгу. Что я обижен на отца, поэтому и …
— Вы же не думаете, что они представляют угрозу для меня?
Старуха закашлялась. И кашель сотрясал тощее ее тельце. А она не пыталась ни сесть, ни хотя бы прикрыть рот. И Анне подумалось, что, если болезнь заразна, то…
За спиной его печальной тенью маячил Земляной. Что характерно, с тазом в руках. С пустым тазом.
— Сегодня особенно удался «Шварцвальд», — девушка протянула книгу меню. — Удивительный вкус и вишня, прошу отметить, свежая. Мы используем только лучшие…
Обычно он уходил раньше, а то и вовсе не появлялся, полагая, верно, что в присутствии его нет нужды, но в этот раз остался.
Есть темные, почти черные. Комплект, поднесенный Никанором на пятнадцатую годовщину их свадьбы. И примеряла его Анна всего-то пару раз… но с платьем не сочетается, да и при дневном свете жемчуга буду…
— Будешь, — с уверенностью произнес Арвис. — Плохо. Я. Делать. Я сделать плохо.
Снял легкие босоножки, провел пальцем по узкой стопе. Сон Анны был крепок и стоило бы уйти, но Глеб смотрел.
— Ах, ты посмотри, какие розы! — воскликнул кто-то. И радостный голос этот резанул по нервам, заставив закрыть уши. — Нет, просто прелесть! Я таких даже у маменьки не видела.
— Павел Аникеевич, — тон-в-тон отозвалась Анна. — Вы заставляете меня гадать…
— Хочу представить вам моего друга и соратника. Александр Земляной.
— Простите… — тихий голос вывел из задумчивости. — Анна… вы… здесь живете?
— Конечно, Анна Платоновна, Никанор Еремеевич всегда серьезен в том, что касается подарков…
И разговор, который тянулся и тянулся, но как-то мимо Анны. О ней будто бы забыли, и нельзя сказать, чтобы специально, просто…
Госпожа Верещагина поморщилась, будто услышала что-то неприличное.
И даже необходимость спускаться и впускать Марию, которая появлению нового охранного контура то ли не удивилась, то ли сделала вид, что не удивилась, настроения не испортила.
— …пояс должен быть узким, потому что широкий…
…ловцы растут в Кахнейской пустыне. Днем прячутся меж камней, ибо кора их мало не тверже знаменитого кахнейского гранита. Она выдерживает и жар солнца, и холод, который наступает ближе к рассвету. Са…
— Думаешь? Я… не только я… потом и Ксинья. Мы помогали сестрам войти в круг. Мы учили их… наставляли… готовили принять свою судьбу.
…как-то Анне иначе представлялась ее учительская задача.
Белая бумага едва неуловимо пахнет ладаном. И запах этот заставляет морщиться.
Адель часто заморгала, и выражение лица у нее сделалось таким обиженным-преобиженным.
Крапива, обыкновенная, жгучая, вымахала в человеческий рост, и лопушистые листья ее так и норовили коснуться незащищенной кожи. Она и ломалась-то с оглушительным хрустом, будто кости трещали. Стебли …
…Никанор хотел и на дом установить подобную, но Анна отказалась.
— У меня их целая коллекция, — не то пожаловалась, не то похвасталась Анна. — Должна же у женщины быть хоть какая-то маленькая слабость?
— Сегодня Богданушка твоего звереныша-таки проклял. Правда, ненадолго, проклятье вернулось…
— Мастер… и магистр, стало быть. Еще и граф.
— Скажите, вам знакома девица Антонина Петровна Замирская? Мещанского звания, двадцати двух лет от роду? Сирота?
Он соступил с дорожки, чтобы коснуться мха, и тот отозвался на силу, выкинув сразу с полдюжины мясистых молодых отростков. Совсем крошечные, прозрачные, к вечеру они обретут окрас и плотность.
— Этот брак распался задолго до смерти моего сына. Уж позвольте говорить прямо, но ваша сестра сделала его несчастным.
И ладно бы обыкновенную, но для магов… и лестно, и все же вряд ли у Анны получится.
— Да нет, большей частью марок. Еще вот бабочек. Но бабочек мне как-то жаль.
— Более старые элементали поглощают более молодые. Но это не наш случай. Данный голем молод. Куда более эргономичен. И… не сумеет просуществовать так долго, чтобы выйти за пределы стандартного накопи…
Искр в волосах было много. И выпутываться они не желали.
— Слабый плод, — сказал он как-то после очередного осмотра. — Боюсь… прогноз неутешительный.
Нет, она не собиралась. Она… у нее своя жизнь. Тихая. Устоявшаяся. Ей немного осталось, что бы там ни говорили целители. И что плохого, если оставшееся время она не захочет тратить на какую-то там шк…
Оранжерея, пристроившаяся к дому, была не так уж и велика, а тень от нее и до забора не доползала, но у Ольги Витольдовны имелся собственный, давно сложившийся, взгляд на мир.
Ольга подала чашку с чаем и сама устроилась в кресле.
— Я должен… я должен быть… соответствовать… показывать пример. А я… я только и думаю, чтобы написать отцу… попросить… он не заберет, я знаю. Но я попрошу и вдруг…
— Надо же, — Земляной потянулся и вновь вытер ладони о штаны. — Стало быть… сын. Деточка, как тебя зовут?
Глеб слегка наклонил голову. И что бы это могло значить? Согласие? Или… ничего? И почему молчит? Надо ли Анне что-то сказать? О погоде вот? О ласточках, которые в этом году появились раньше обычного?…
— Знаю, что ты баран, — Земляной поднял череп и, взвесив его, перекинул в другую руку. — Ты не твой папаша.
— Верно, — Ольга отлипла от стены. — Идемте. На самом деле смотреть здесь особо нечего. Матушка планирует значительно расширить особняк, ей здесь места не хватает, но, к счастью, это дело небыстрое. …
— Плохо… — Земляной сунул руку в коробку. — А эта… соседка… как она?
— Но зачем? Зачем кому-то нужно меня убивать, если я и так… скоро.
Здесь пахло чернилами и булочками с ванилью.
— Самый ближний статус — это «друг». Человеку в данном статусе хозяин доверяет всецело, а потому позволяет многие вольности, к примеру, «другу» позволено обнажать оружие в присутствии хозяина, вести …
— По-моему, — Глеб стряхнул с брюк землю. — Нам стоит переодеться.
— Нам нечего делить. Наш брак с Никанором умер задолго до развода, но он хороший человек, и мне хотелось, чтобы он был счастлив. Почему бы и нет?
…голос Земляного сплетался с этим рокотом. Он звучал, казалось, отовсюду. И деревья застыли.
— Когда-то Никанор счел нужным представить нас друг другу. Потом мы переписывались. Иногда она спрашивала у меня совета. Вам это кажется странным?
— Отдыхай, — сказал он сестре. — Я… буду рядом.
И кровавник с готовностью потянулся к коже, он приник к ней, дрожа крохотными листочками, а бусины ягод стали ярче, больше, налились опасной силой.
…с другой стороны, ее могут и не разглядеть, но…
— Я… его… зацепил. Краем. Ее. И его краем. Пить.
Солнце за дверью палило нещадно. И воздух пах пылью. Дорога к воротам показалась бесконечной. А боль сползла ниже, наполняя одну печать за другой.
Тихое шипение Миклоша, смолкавшее, стоило в поле зрения появиться Глебу.
Вот той определенно не хватит, а та чересчур велика… и большая — не маленькая.
Бисерный почерк Натальи, который стал еще более округлым, обзаведшись неподобающими чину завитками, будто так пыталась выразить себя натура, запертая в монашеском одеянии.
…легкий летний костюм цвета слоновой кости был куплен под настроение во время прошлогодней поездки в Петергоф. Вероятно, он давно уже вышел из моды, но Анне по-прежнему нравился.
— Нет, ты не плохой, — Земляной подошел к краю круга. — Все ошибаются. И ничего страшного не произошло. Было бы куда хуже, если бы тварь просто поднялась.
Собачонка осталась внутри, но девушку это, пожалуй, не смутило.
Повернулся всем телом и шею вытянул по-своему, по-журавлиному.
— И это тоже… но вообще-то я пришел принести извинения.
Мальчишки собрались в углу. Уставшие, грязные, но упертые.
— В народе их так называют. А на деле — круги силы. Видите, там эпицентр, там остаточные эманации настолько сильны, что расти может лишь краснопыльник.
— Долгоживущи… на мое счастье. Потому как поддержание жизнедеятельности подобных големов требует куда меньших затрат, чем создание, — добавил Земляной, встряхиваясь. — Но мы не о том. Часто на местах…
Желтоватый лист лоснится, а буквы становятся будто бы меньше.
…а он, Глеб, будет ли он нужен со своими проблемами, учениками и затаившимся безумием?
— Тише, — Анна обняла его. — Кости… это просто кости…
— Смотри, насколько аккуратно он сработал, — потемневшие от времени снимки казались ненастоящими. Печатали их на дешевой бумаге, а потому они весьма быстро теряли и цвет, и резкость. И потому девушка…
Алексашка нежно погладил коробку, которая, надо полагать, весьма скоро окажется в лаборатории, в старом шкафу, на двери которого Земляной навесил пару щитов и амбарный замок в слабой надежде уберечь …
…бесконечно рад слышать… и все же… не поймите превратно, я бы предпочел, чтобы вы… не вмешивались в жизнь молодых.
За зеленоватым соком, который постепенно мутнел, преобразуясь. Еще немного, и внутренняя поверхность пузырей покроется тончайшими ворсинками, которые будут всасывать полезные вещества.
Лазовицкий и вправду отогнал мотор. Недалеко. Черный фургон обнаружился на дороге. Тихо рокотал мотор, а Миклош, забравшийся на крышу, кривился, хмурился, но упорно вглядывался в лесную тьму.
С чего бы ей печалиться? Теперь у нее имелась отдельная гардеробная и в ней — гардероб, достойный госпожи Лазовицкой.
…благо, телефон в кондитерской имелся. Часу не прошло после звонка, как заказ доставили. Нет, Анна не собиралась навязываться.
— Что теперь делать станешь? — спросил он, озираясь в доме. И всем было понятно, что ныне дом этот тесен. Собравшиеся на поминки соседи шушукались, обсуждая Платошин костюм с пиджаком и светлою рубаш…
И Анна кожей ощутила взгляды. Настороженные.
Разложить, пользуясь заклятиями сличения, — работа нудная, но порой необходимая, чем полнее остов, тем легче вернуть мертвеца.
Она самая маленькая и к ней пока не заходили, но… когда-нибудь он сочтет, что Елены достаточно выросла.
— А вот и нужное. Так, права разглашать информацию Наталья не имеет… ишь ты, до чего порядочной стала. Хотя порядочной стервью она всегда была.
Ехать определенно надо. Анна и так проявила отвратительную беспечность, пропустив ежевесеннюю обработку. Плохо ей было, но это же не оправдание! Сейчас Анне лучше, а розы вид потеряют.
— Кухарка, стало быть? — у женщины было круглое лицо, распаренное, раскрасневшееся. От нее несло кухней, в том ее многообразии запахов, которое одновременно пробуждает и аппетит, и отвращение. — В ст…
— Пойдем, — Глеб подхватил мальчишку на руки, благо, весил тот не больше коробки с костьми. Арвис замер. — Все нормально, просто тебе пока стоит поменьше шевелиться. Когда я попал под иного, я неделю…
— Ага… еще на Рождество… и на Пасху, верно? А потом отдельно на благотворительность… и ей бы молчать, но нет… ей мало… всем им всегда мало.
— Что за чушь, — Глеб, отошедший было, чтобы решить вопрос с багажом, вернулся. — Кто тебе рассказал подобную ерунду?
Говоря по правде, Анна надеялась, что ей ответят отказом, но не прошло и получаса, как Елена осторожно, бочком, втиснулась на переднее сиденье мотора.
Тоже весьма и весьма сомнительно, особенно с учетом игры в тайного поклонника. Мещанки далеки от подобных забав и сама мысль о том, чтобы связать свою судьбу с женщиной большинству показалась бы отвр…
— Нет, — Анна провела пальцем по фигуре отца. — Она… часто так делала. Притворялась деревенской безграмотной бабой, особенно, когда хотела позлить маму. Начинала переспрашивать, коверкала слова… пост…
Земляной натянул тонкий свитер из черной шерсти, который смотрелся мешковатым и грязноватым, а сам Земляной в этом наряде походил на бродягу. Впрочем, трость из красного дерева несколько портила обра…
Тело следовало осмотреть, и не важно, что на сей счет думают власти.
Тон Лазовицкого неуловимо изменился. Появилось в нем что-то, заставившего наново взглянуть на этого человека, который, если и не перевернул судебную систему Империи, то заставил пересмотреть многие е…
— А уж насколько просто было душу изъять… хватило малого толчка, и она заняла новое тело. Легко… так легко у меня никогда не получалось.
— Интересно, — сказала Анна. — Очень даже интересно.
Камнелистник дребезжит, будто сочувствует.
Она осторожно коснулась грязной шеи, и мальчишка застыл.
Еще пару лет и дар, не получив развития, уснет, а…
— И кто? Отец мой? Он в ту смуту погулял… или, может, дед? Дед мог бы… хотя и сидел при короне, но мог бы.
Слепая пока голова покачивалась. Похрустывали черепа, которые вытянулись вдоль хребта. Они украшали и длинный змеевидный хвост. Передние лапы, сплетенные из костей, что веревки из конопляных нитей, б…
И если нашел, не оказалось ли, что пользы эти поиски не принесли. А раз так, стоит ли затеваться.
Немного, но проклятийникам много и не нужно.
Болезнь, на лечение которой пришлось изрядно потратиться.
— Это же плетехвост, не ошибаюсь? — Глеб указал на черенки, уже выпустившие плети боковых побегов. — Он ведь ядовит?
— Осторожно, ядовит! — предупредила Анна.
Благо, порезов хватало. Они становились глубже, болезненней. Кричала ли девушка? Наверняка. И ей позволили.
— Лежать, — Анна повторила команду, и существо подчинилось, правда, легло оно слегка набок, всем видом своим показывая, что, конечно, готово подчиниться, но не так, чтобы с радостью. — Слезай со стол…
Земляной провел руками по лицу и отвернулся.
— Хозяин всегда готов помочь хорошим людям. У него множество знакомых, которые будут рады…
К нему имелся браслет, столь же простой с виду обруч, к которому крепились три каплевидных камня.
— Оранжерею… ходят слухи… вы не подумайте, что я их собираю… просто… у вас там растут какие-то редкости… и даже молодильное дерево.
Ее рука поднимается, касается лица и падает безвольно.
Глеб взял за хвост слегка морщинистую морковь, вид которой не внушал доверия. В конце концов, он граф, он не обязан знать, что делают с морковкой.
…а дома и вовсе хорошо, если лечь на пол и лежать, просто лежать, разглядывая потолок и думая, что вся ее жизнь как-то не задалась.
— Вы не беспокойтесь, — Павел Аникеевич распахнул другую дверь. — Смотрите. Мотор сработан по специальному заказу с учетом некоторых… ваших особенностей.
— Он же ж не со зла. Голодный. Небось, днем не покормили, да и вечером запамятовал?
Наталья не смутилась, она сняла очки, отчего мягкости в чертах лица ее стало меньше, и убрала их в футляр из тисненой кожи.
— Не буду, — солгала Анна. И чтобы пустота не была столь тягостной, продолжила. — Отец… был неплохим целителем. Может, не самым лучшим. Но и далеко не худшим. Его ценили. Уважали. А еще выпивали до д…
Она не желала говорить, но разве спорят с Мастерами? И боль приходила, подстегивая. Он помнил и ненависть, сжимавшую сердце, и монотонный речитатив заклятья…
Подобное и прежде случалось, и тогда она выбирала из череды склянок ту, которая с узким горлышком и сургучной печатью. Отсчитывала семь капель терпкого травяного настоя, растворяла их в молоке, глядя…
Капли растворились в молоке, придав ему горький привкус. Зато и боль отступила, как-то сразу и вдруг, а следом потянуло на сон. И Анна не стала сопротивляться. Она лишь надеялась, что сон будет без с…
То есть, запах был, но обычный, лесной: разрытая земля, хвоя и дерево, ночные цветы и легкие ноты гнили. Стало быть… конечно, и Лазовецкий одарен, но дар его слаб и неразвит. С другой стороны, его хв…
Чековая книжка, которой Анна, говоря по правде, несколько стеснялась пользоваться. Но несмотря на осторожность, гардеробная полнилась, а ее жизнь становилась… не такой. Никанора она видела редко и вс…
С другой стороны, есть безумцы, которые выглядят обыкновенными людьми и… и неужели Анна всерьез о таком думает? Наслушалась глупостей, и теперь… спросить? Неловко как-то. Мало того, что влезла она в …
И мальчишка беззвучно выскользнул из-за стола. Он двигался медленно, сгорбившись, почти касаясь руками земли. И уши подрагивали, выдавая напряжение.
С двумя согнутыми руками она смотрелась глупо и, возможно, жалко. А Глеб аккуратно убрал шприц в кофр.
— Ей уже ничего не опасно, — Земляной поднял плечо, воротник прижимая к уху.
— Понятно… значит, не вы. И не ваш партнер?
— Нет, ваша милость. Это вы с вашею дамой будете. И вторая дама, которая едва не самоубилась…
И не факт, что его допустят к чужим семейным тайнам.
— Остаться бы Тоньке перестарком, глядишь, и поумнела бы… а вот оно как вышло. Наработалась в проклятом доме…
Чего? Как знать. Он раз за разом находил поводы, чтобы задержаться еще на день. Ведь день — это немного…
…хорошее обоснование. И Его величество согласны, что школа нужна, а светлые кривятся, мол, ладно, когда еще о боевиках речь, но проклятийники, закладники и некроманты… кому в современном мире нужны н…
— Потому что узор не получился, — ответил Глеб. — Смотрите…
— Да? — Земляной приподнял бровь. — Она настолько хорошенькая?
— Бросьте. Не слушайте вы этих дур. У меня дед… он говорил, что не всякий способен совладать с собственной тьмой, но обычно срываются те, кто помоложе. Я знаю ту историю…
У нее не было причин для смущения. Совершенно определенно, не было и быть не могло, потому что… Господи, куда ей замуж? Или даже в роман? Какой, помилуйте, может быть роман с женщиной, которая и ходи…
— Тебя это беспокоит? — Глеб снял пиджак и кинул в угол. Расстегнул манжеты.
— Да, накачали вас… — Александр выглядел не слишком хорошо. Его лицо обрело желтизну, выдававшую проблемы с печенью, а под глазами появились темные мешки. — Но слушать вы способны. Выпейте.
И гладкая, будто камешки речные. Нет, не неприятно. Странно, но убирать руку не хочется.
— Папенька говорит, что они априори нестабильны. Сила хаотична, а их методы воспитания… и нормальный человек с ума сойдет, если все время в мертвечине копаться будет. Эти же… главное, что у них сложн…
— Блядь, — он прижался к столу, но ветер уже коснулся макушки, заставив его замереть. Кажется, он и дышать-то боялся.
— Дура, — сказала как-то Таисия, которая давно уж ушла из больницы, ибо труд в ней был тяжел, а платили сущие гроши.
— Калимка под весну от голода… я ей кашу толок с корой, у ней живот поднялся. Ходил, просил… только кто ж даст? У всех свои… потом еще Ефимка была, так седьмой годок пошел, когда в речку свалилась. М…
— Дорогая, ты подумай… не стоит обижать людей.
— Так… всякие… на рынке сказывали, что скоро конец света.
— Вероятно, возможно… даже он сомневается. Хочешь, пообещаю, что не трону душу? Мы держим слово. В отличие от людей…
Он рассказывал о том, что в театре поставили новую оперу, которую уже окрестили скандальной, потому что там есть пара весьма откровенных сцен. И вовсе не понятно, как цензура эту оперу пропустила. Хо…
…два доходных, расположенных в центре столицы, а потому весьма себе прибыльных. Особняк в приморском городке, пользовавшимся немалой популярностью в летнее время.
Да, пожалуй, будет красиво, особенно ближе к осени, когда созреют темно-красные ягоды.
— Что ж ты так, Глебушка? — сказала она, неловко улыбнувшись. — Нельзя же быть настолько неосторожным… а если бы ты шею свернул?
— Конечно, нет, глупенький. Ты… ты был его наследником, но и только. Если бы ты показал больше усердия, если бы занимался тем, чем следовало, а не тем, что тебя не касалось, мы бы все… и да, Глеб, я …
— Попробовать, — уточнил Глеб осторожно. — И да, я не уверен, что у нас получится. Более того, я почти уверен, что в лучшем случае мы добьемся замедления прогресса. Или, при толике везения, некоторог…
Аргус зевнул, всем видом показывая, что тоже не откажется вздремнуть.
Арвис покосился, но встал, сделал неловкий шаг и замер.
Впрочем, душевная боль неплохо уживалась с физической. А после новой операции ходить стало легче…
— А может лучше мы снимем проклятье и оставим ее при школе? Вместе с оранжереей, в которой все это растет.
— …следовательно, он позаботился о том, чтобы жертва не могла говорить. На самом деле это несложно, всего-то и надо, что парой рун путь к телу закрыть. А с рунами при должном желании и не-маг справит…
Все-таки с женщинами было сложно. Даже сложнее, чем с детьми. Впрочем, Глеб искренне сомневался, можно ли считать эти мелкие отродья тьмы детьми.
Она коснулась Аргуса, который держался у ноги и, словно чувствуя страх Анны, скалился на всех.