И тихий стук в дверь. Радость, затопившая Глеба, стыдное предвкушение. И деньги, которые ей суют, а она прячет… еще двадцать пять рублей, немало, она уж и не помнит, когда ей столько платили. Она раздевается. А он смотрит.
Молилась, но больше по привычке, чем и вправду испытывая нужду в беседе с Богом.
И Глеб прекрасно понимал их растерянность. Им ведь казалось, что все, о чем им говорили, оно не то, чтобы неважно, скорее уж никогда не случится.
…спустя год комнатушка сменилась на крохотную квартирку в доходном доме, пусть и расположенную под самой крышей, тесную до невозможности, но все ж свою.
— Я с вами! — воскликнула Ольга, забираясь на пассажирское сиденье.
Что ж, нельзя сказать, что детство ее было вовсе безрадостно.