Все цитаты из книги «Татуированная кожа»
Класс окутался дымкой, Вольф видел только накрашенные светло-коричневой помадой губки, которые приоткрылись, дразняще обнажая ровные белые зубы, сжимающие кончик влажного язычка...
Когда до земли оставалось сто метров, над падающими цилиндрами раскрылись купола парашютов, и почти сразу раздался гром, будто разверзлись небеса – это включились пулеметы. Тридцать стволов медленно …
Нагнувшись, Вольф рукой накрыл приоткрытый кусающийся рот.
– Гражданин, пройдите, – не очень уверенно сказал лейтенант.
– Не бойсь, никто тебя не зароет, – проговорил Деревянко, но мрачный тон придал фразе отнюдь не успокаивающий смысл.
– То есть так: иди на гражданку, в ученые, артисты, а в разведке должны служить исключительно дураки!
– Как скажешь, дружище. Завтра в семь вечера я жду тебя на вокзале, возле касс.
Шаров подозвал к себе радиста, настроился на нужную волну, взял микрофон.
– Спрячь, сука, убью! – негромко сказал незнакомец, но долговязый, презрительно сплюнув, присел на широко расставленных ногах и выставил нож перед собой, то ли выказывая навыки к такого рода работе, …
– Ядовитая, укусит! – крикнул за спиной Шмель. И, не выдержав, захохотал обычным своим глумливым смелом. Рядом с ним неизвестно откуда появились Киря, Дрын и Картоха – они тоже посмеивались, недобро …
– Ладно, хватит базарить! А яйца я сам кому хочешь оторву!
Парень был не только атлетически сложен, но решителен и уверен в себе. Холодные голубые глаза в жестком прищуре пристально рассматривали противников. Ясно было, что это не простой обыватель. Так веде…
«А очередь? Что они, просто возьмут и на очередь наплюют? А как же демократия? Или на нас она не распространяется?» – ворвался в кабинет возмущенный голос Волкова.
Константин Константинович не спеша подошел к Вольфу.
– Подожди, Потапыч, это же когда было? Латунных пуговиц уже давно нет! Сейчас они анодированные и без всякой чистки блестят!
– Ты, сынок, на меня не сердись. Сейчас пойдем, отдашь нам все три штучки – и дело с концом. Договорились?
– Так знай! Генеральная репетиция перед инспекторской. Может, половину взвода и выкосит... Сейчас бы курнуть хорошо, чтоб спалось спокойно... У меня «мастырка» припрятана. Хочешь, угощу?
Через сорок минут ожила рация, и Клен-два передал, что местные власти приняли правильное решение.
– В Псковскую дивизию «Дождь» не поступал и при учениях не использовался. Это три!
– При чем здесь я? – притворно возмутился сержант. – Как что – Шмель виноват! И вообще, я тебе не Шмель, а товарищ сержант!
Он сам не ожидал, что скажет это. Но не пожалел о вырвавшихся словах.
Кончились патроны, и Волк, стоя на колене за толстым колючим деревом, быстро перезарядился, вставив вместо толстого барабана на семьдесят один патрон тридцатипятизарядный рожок. Вскоре пришлось замен…
В классе уже никого не оказалось. На парте Вольфа одиноко валялся выпотрошенный и перевернутый портфель. По проходу веером разбросаны книжки и тетрадки. На каждой обложке нарисована свастика. Синими …
– Молодец, Володя, я уж решил, что ты провалил дело! – радуется Лазаренко. – Направляю машину к дому. Сотрудники предупреждены.
– Зачем ты это сделал, Шмель? – плачущим голосом спросил Бритый Гусь. – Я чуть позвоночник не сломал...
Как обычно, отец и дядя Иоган шушукались допоздна, а Володя долго ворочался и не мог заснуть. С одной стороны, он вроде нашел гада-поджигателя, а с другой – вроде и нет... Где он учится, где живет – …
– А чего им сюда смотреть? – философски заметил Михаил Иванович. – Они же на опережение не работают. Вот когда эти друзья разбой залепят, тогда им вслед кинутся. И то если сразу не догонят, то опять …
Сначала один парашютист, потом другой коснулись земли, взметнув облако песка. Трибуна громко вздохнула. Задние ряды оживленно зашушукались, первый соблюдал полную тишину. Маршал и генералы опустили б…
Грибачев принял их ровно в шестнадцать часов. Вначале он поздоровался с Председателем, затем с Волком, а уже потом с остальными.
– Товарищи любят. Крысы – нет. Где мой бумажник? Осторожно ступая, бочком, подошел Иванцов, стараясь не приближаться, опасливо протянул портмоне. Интуиция сержанта не подвела: Волков поймал его за ки…
– «Дождь» будем наводить корректировщиком.
– Конечно! – поддержал его Погодин. – Не знаю, как забор пробивает, а меня точно чуть не убило! К тому же пока он бахнет, нам уже бошки оторвут!
В поредевших кустах, за гипсовым памятником пионерам-героям, кучковались незнакомые пацаны.
На следующий день Вольф остался после занятий, якобы для составления словаря разведчика: «Где находится ваш командный пункт? Говори и останешься живым!» – ну и так далее.
– А ничо не будет. Все прыгнут, никто не останется, – старшина тщательно складывал шелковое полотнище.
– У этого придурка хватит ума принести змею в казарму, – негромко сказал Серж Волку. – Иногда мне хочется навешать ему трендюлей...
– Так точно! – подчиняясь велению души, доложил майор. – Разобрались!
Она отличается от всех других женщин военного городка. Те часто выглядят так, будто на минутку выскочили в коридор коммунальной квартиры – растрепанные, неприбранные... А Софья Васильевна всегда акку…
– Ладно, боец, прощай! Желаю успеха. Родина тебя не забудет. И ты не забывай мой телефон, может быть, пригодится!
Фильков успокоился так же внезапно, как и разозлился.
Они вышли на улицу. Кепку Волк держал в руке. Это был сигнал: «Прикройте, возможны неожиданности».
– Что-то тут не так, – вслух рассуждает Вольф. – На всех постах в бригаде у часовых обычные «акаэмы». У патрулей тоже. Откуда же он знает, что есть еще секретные патроны?
Выйдя из машины, Волк двинулся следом, отставая на тридцать шагов. Неспешно переставляя плохо гнущиеся ноги. Черепаха свернула за угол. Как и положено. Волк сократил дистанцию, но внезапно остановилс…
– Да брось, что ты сразу в бутылку лезешь, – примирительно заговорил увядший на глазах Барин. – Никто тебя не пугает. Просто слишком большие бабки на кону...
Вольф заметил, что Серегин ушел от ответа.
Внезапно взгляд майора упал на обнаженного по пояс Вольфа.
Волк первым вышел в приемную и там дожидался остальных, которым Грибачев сделал последнее напутствие.
– Да ну? Странно. Тогда я вообще ничего не понимаю.
– Что ты мне дал? – спрашивает у Лисенкова Вольф и показывает выведенную химическим карандашом на брезенте надпись: «Серегин».
– Ты что, счас дверь расколотишь! – В проеме показался приземистый розовощекий малый и недоуменно уставился на Волка. Он явно ожидал увидеть кого-то другого.
Вольф искренне удивился, но никаких оценок и выводов не сделал. Он вообще не оценивал Софью Васильевну, принимая ее, как самую замечательную и необыкновенную женщину на свете. Она была не только заме…
– Боись не боись, а подсрачник сапогом получишь – и полетишь, никуда не денешься...
Теперь Лаура была в золотистых шлепанцах, явно не подходящих к вечернему платью. Похоже, это ее совершенно не смущало. Вот если бы Софья переобулась, то наверняка сменила бы и наряд...
– Сколько вынул? – спросил Волков, раскрывая портмоне.
– Он мне свастику нарисовал. И обзывал по-всякому... Немцем, фрицем, волком...
Майор добросовестно пересказал слова замкомбрига Вольфу, ободряюще потрепал по плечу.
– Рядовой Волков вещевое снаряжение получил! – повторяет он и на непонимающий взгляд лейтенанта объясняет: – Лишние восемнадцать кэгэ, а толку никакого.
– Люди рассказали! – постепенно успокаиваясь, ответил он. – Люди все помнят. А эти... Свои делишки на других перекладывают... Негодяи!
– Когда в конвойке работал, видал я всяких расписных, – сказал милиционер в бронежилете. – Но сейчас их мало...
– Я правда всем доволен, Иоган, – совершенно искренне убеждал Генрих непримиримого земляка, когда они уже разделывались с фаршированным желудком. – В жэке на Доску почета мою фотографию повесили. Лиз…
– Пошлите людей за Пряхиным. Пусть разведчики сольют воду из фляг – его надо привести в порядок.
Сейчас этот человек стоял между Грибачевым и солдатами, внимательно наблюдая за каждым их движением.
– Ладно, шутки в сторону, – Острогов сел за клавиатуру. – Сегодня отрабатываем пользование адресной службой и оперативными учетами. Все очень просто. Набираем код программы и интересующую нас фамилию…
«Неужели автомат пропал? – подумал Вольф. – Куда он мог деться? Сами спрятали, чтоб меня подставить...» У него зашумело в висках. Против такой провокации солдат беззащитен, кому что докажешь...
– Счас я тебя разорву! – зловеще пообещал гигант, с трудом отпуская единственное уязвимое место, и боком двинулся к противнику.
Красивый капитан повернулся к подполковнику. Тот опустил голову, как бы признавая свою ошибку.
– Да я и не захотел... С этого и началось.
– Докторам спасибо за помощь, до свидания. Уткин, отвези Иванцова домой, пусть отдыхает. Это для вас, не ходить же голым. Погоны можно снять...
Вольфа распирало радостное возбуждение. В серой монотонности службы забрезжила перспектива перемен.
Квадратный холл и две просторные комнаты с огромными окнами соответствовали общему великолепию здания, но мебель была довольно скромной, как в панельной пятиэтажке. Словно получали квартиру одни люди…
Софья достала початую бутылку и две рюмки, повернулась, подошла с лукавой улыбкой. Горлышко звякнуло о рюмку.
«Договорились», – уже почти сказал он, но перехватил взгляд лейтенанта – острый и настороженный, взгляд гончей, почуявшей затаившуюся дичь. Это была ловушка. Согласие подтверждало вину и являлось при…
– Молодцы, красиво сработали! – размазывая гарь по потным щекам, подвел итог Деревянко. – А Волков и Серегин вообще отличились...
– Да, как бельмо! Так что держаться за него никто не будет, отдадут с радостью. Но с какой легендой он пойдет? Диссиденты знают всех своих. Откуда вынырнет никому не известный фигурант?
– Комиссия решений не принимала: бригаде «отлично» выставила, уехали довольные. А ваш случай – на разбор Раскатова. Он вроде распорядился, чтобы Чуча сдал дела Шару, но приказа пока нет. Да к вам-то …
– Я! – щелкнул каблуками один из штатских.
Секретарь партбюро Кочетков настороженно шевельнулся.
Не ощущая вкуса и крепости, Волк допил содержимое фляжки.
Вольф поднял руки на уровень лица, по-звериному оскалился и вдруг, неожиданно для всех, а может, и для самого себя, впился зубами в темно-серое туловище. Чешуйчатая кожа упруго пружинила, но мощные ч…
– Мне не наливай, я не любитель, – Вольф ласкал взглядом ее прекрасное лицо, покатые плечи, белые груди, густой треугольник волос внизу живота...
– Вот это правильно! – одобрил Мотило. – Учись, шпион, уму-разуму. Сейчас мы тебя прощаем: ты вроде как именинник, не каждый день двенадцать лет вкатывают. Но вообще держи пасть на замке – а то и до …
– Подожди, подожди, боец. Эти вопросы не решаются с кондачка. Тут надо разобраться.
Придя на третий день, Вольф увидел в вазе на столе большой букет роз.
Володю покоробило, интерес к Филькову мгновенно пропал. Малограмотный кугут без человеческих чувств. И ботинки у него никогда не чищены... Хотелось повернуться и уйти, но без повода было неудобно. На…
– Ух ты, только в кино видел! – Волк взял одну и поднес к лицу, вдыхая аромат крепкого табака.
Мопс кивнул Горилле, тот вышел и через несколько минут вернулся с высоким, широкоплечим, коротко стриженным, спортивного вида парнем. Серж!
Схватив табуретку, он быстро засунул ее под койку Бритого Гуся.
При воспоминании о Софье настроение у Вольфа улучшилось, он ощутил прилив сил.
– В конце концов, пусть товарищ Семенов скажет, – не получив поддержки, умело перевел стрелку замполит.
– Дай-ка свой военный билет, боец, – с загадочным видом сказал подполковник Селедцов. В его кабинете сидел и Деревянко, но по виду взводного нельзя было определить, зачем рядовой разведчик потребовал…
Иванников послушно приспустил черные сатиновые трусы, нагнулся, и сержант хлестко врезал увесистой пряжкой по ягодице, так что на белой коже отпечаталась пятиконечная звезда. Новобранец охнул.
– Трибунал, разумеется, сынки... – копируя интонации майора Семенова, сказал Вольф. Взвод грохнул смехом.
– Ты имеешь отношение к КГБ? – Лаура легла на бок и взглянула на него в упор. – Можешь не отвечать, и так видно... Ты покраснел и вспотел!
– Да нет, тут делов на пять минут, – Рогаль понизил голос. – Чучканов в командировке, его зарплату надо жене отнести – учительше-англичанке. Ты ж ее знаешь?
– Пиздец! – размазывая копоть, Серж вытер мокрое лицо, а ладонь отер о штаны. – Айда ребятам поможем!
– А во-вторых, милицейский генерал написал нашему благодарность за Душителя и попросил тебя поощрить!
– Ну конечно! Так и записано в паспорте. Мне предлагали изменить национальность и взять фамилию Маркова, но тогда отец перестал бы платить алименты... Что с тобой?
– Да нет, какой пистолет, – спокойно сказал Генрих. – Пистолета никакого нет. Были только разговоры про пистолет. Чего не болтают мальчишки... Они не понимают, что слово не воробей.
– Вы должны одним своим видом запугать противника, парализовать его способность к сопротивлению, – говорил лейтенант Пригоров, выпячивая нижнюю челюсть и страшно оскаливаясь. Взвод повторял гримасы в…
– А, немчура за жидовку заступается! – Надя уперла руки в бока и ядовито осклабилась, открывая плохие зубы. – В войну вы их расстреливали, а теперь из одной чашки пьете! Такие же сволочи!
– Простите, товарищ генерал, это невозможно – он уже покрыт татуировкой и сейчас заживление кожи вошло в последнюю стадию...
Шмель опустил ногу и обернулся. Все тоже повернули потные чумазые лица, предполагая розыгрыш – откуда здесь взяться особисту?
Теперь такими окошками изрисовано все – и книги, и тетради, и листы ватмана, и стены подъезда рядом с квартирой. Их ничем не сотрешь. А если сотрешь – появятся новые. Десятки, сотни окон. Но свет скв…
Вольфу стало стыдно за свои мысли. Как будто дело в еде!
Вольф глубоко вздохнул и окончательно пришел в себя.
«Нормальный мужик, откровенный, за свою шкуру не трусится», – подумал Волк.
– Понял... – озабоченно проговорил Вольф.
– Зачем вообще они нужны, если проще пробомбить квадрат...
– Но сколько можно терпеть? Почему из-за какого-то Вольфа...
– Есть, – ответил Вольф. У Александра Ивановича была открытая улыбка, и с первых минут общения он вызывал симпатию и расположение. – Только о чем говорить?
Он заказал салаг из огурцов, бараний шашлык, сто граммов водки и мороженое – всего на пять восемьдесят. Это двухчасовая норма, но, похоже, объекты расположились надолго. Если же они вдруг встанут и у…
Роту погрузили в грузовики с крытыми кузовами. Час езды по тряской дороге, и они оказались на аэродроме. Почти таком же, как в расположении родной бригады: бетонная полоса, проложенная по пустыне. Не…
– А, это ты, Филек, – у женщины оказался низкий прокуренный голос. – Выпить принес?
Задание у всех было несложным: Волков ничего не подозревал и доверял Александру Ивановичу, значит, тому ничего не стоило вывести его под любым предлогом из домика. А «волкодавы» всю жизнь специализир…
– Рядовой Волков, в четырнадцать тридцать явиться к майору Семенову!
– Какой «потом»! – вмешался оправившийся от обиды Мотря. – Потом пусть жрут суп с котом! Пусть сразу бабки тащит. А то раздадим все в долг, а сами будем лапу сосать?
– А на кой он нам? Вон, своих оглоедов полный кузов! Раньше не могли вызвать?
– Что, что... Пришлось сказать. Что тут такого? Ну попросил ты меня, я тебя выручил. Никто не обеднел. На генеральский букет хватило. Ты только про спирт ничего не говори...
– Здравствуй, братишка! – полковник шагнул вперед и, наплевав на субординацию, крепко обнял прапорщика. – Рад тебя видеть. В самолете пройдешь ко мне – в первый салон.
– Чтобы дым с воздухом перемешался, – пояснил Серегин и вытряхнул остатки салата из банки прямо в рот. – Так сильней забирает.
– Ах да, из-за фамилии тебя дразнили волком...
«Дождь» был непродолжительным: гром смолк, опустошенные установки тяжело плюхнулись в неуспевшую осесть пену и закачались на амортизационных кольцах. Сверху их накрыли обвисшие полотнища парашютов.
– Ты пацан правильный, просто молодой еще. Я тебя жизни научу. Бери в четверг «блинчики» и подваливай ко мне в общагу...
Курсовой офицер замолчал. На несколько секунд в комнате наступила тишина.
– Десантируется первый и второй взводы второй роты, – комментировал происходящее Шаров. – Цель – первый и второй секторы. В первом смоделированы командный пункт и шахта МБР «Титан», налет на них осущ…
Отчитываясь за израсходованные патроны, Вольф утаил три штуки. На всякий случай. Мало ли как обернется. А взять будто бы для чистки автомат дело нехитрое...
– Зачем было вмешиваться, ты же не в рейде, – сказала Лаура. Она тоже выглядела озабоченной, – Давай уйдем отсюда!
Надо предупредить Сержа! Анонимно, по телефону, запиской или как-нибудь еще... Раз он занимается такими делами, то поймет любой намек и сумеет выкрутиться! Но как он влез в это болото? Впрочем, он вс…
– Разговорчики! Умный больно! Бери швабру, и до отбоя чтоб все блестело!
Вольф молчал. Все это ему как-то не нравилось. Менять фамилию, которую дали тебе родители, – дело предосудительное.
– Не был в Малаховке, говоришь? – Ахмед перестал раскачиваться. – А катран у Лешки Круглого помнишь?
Волк отхлебнул глоток, второй, третий... Но вскоре в стакане остались только белые хлопья пены, и он со стуком опустил его на стол.
Белоголовый пацан сидел в той же позе, крепко сжав губы и глядя прямо перед собой.
– А у этого глаза, как у китайца! Это, по-вашему, славянский тип?
– Это лучше, чем под «Дождь», – произнес Шаров. – Трибунал в дисбат отправляет, а «Дождь» – на тот свет.
– Теперь я Владимир Григорьевич Волков. Вот...
Он хотел продолжить ряд примеров, но осекся – вместо третьего слова явственно прозвучало многоточие.
– В Тиходонске сказали, что парень очень говнистый. В Контору ему настучать – раз плюнуть. Предупредили, чтобы с ним были очень осторожны...
– Чтоб не трогали, надо вести себя по-другому. Кулак есть, удар есть, чуть что – по бороде! Тогда будут бояться, и никто не полезет! Понял? – Пастухов опять хмыкнул. – Ладно, пока. Заходи ко мне в об…
Чьи-то руки перехватили кулак «рыболова». Освободившейся рукой Волк вцепился задержанному в волосы и оттянул голову назад, чтобы не укусил воротник с ядом. Но тот и не собирался этого делать.
Не избалованный вниманием, особенно столь высоких начальников, Вольф был растроган до глубины души. Даже распухшие ладони, казалось, перестали болеть.
Александр Иванович достает из кармана коробочку с яркой этикеткой.
Англичанку звали Софья Васильевна. Коротко стриженная улыбчивая брюнетка с широко распахнутыми зелеными глазами, точеным носиком и четко очерченным ртом. Красный открытый сарафан и белые босоножки. Б…
– Заткнуться всем! – рявкнул носитель татуированного мира. Живо обсуждавшие происшествие дядька с кульком и две женщины испуганно замолчали и шарахнулись в стороны. На всем протяжении пути этот эффек…
Извиваясь змеей, он бесшумно подполз поближе, втиснулся под кусты в трех шагах от тайника, кусками фанеры и обрывками рубероида прикрыл ноги до пояса, притрусил туловище опавшими листьями и сухими ве…
– Что за чепуха? Для чего эти глупые вопросы?
– Ты понял теперь, что это такое? – повернулся инструктор к Иванникову.
Она подставила для поцелуя гладкую душистую щеку и быстро пошла вниз по лестнице, размахивая опустевшим пластиковым ведром. Вольф смотрел вслед до тех пор, пока она не скрылась из виду.
– Кончим его на месте! – нагонял холоду капитан.
Волка назначили командиром первого взвода. Он посчитал это плохой приметой: в Борсхане наибольшие потери понес именно первый взвод. О предстоящем задании инструктора говорили обтекаемо, создавалось в…
Вольф расслабился и откинулся на вытоптанную траву.
– Брось, Волк, ничего я не интересуюсь... Машинально спросил, и все. Ты не подумай чего...
Подполковник тихо оправдывался, а потом вышел и с недовольным видом приказал Вольфу и еще двоим ждать следующего «покупателя».
– А теперь слушай вводную: противник высадил разведгруппу в районе «А-3». Для уничтожения разведгруппы противника в район «А-3» бегом – марш!
Лейтенант протянул руку, но водитель дал ему только пластмассовый футляр блокнота, а портмоне сунул себе в карман.
Прихрамывая, он тяжело ступал по змеящемуся под налетевшим ветерком песку. Особист умышленно отставал на несколько шагов. Так конвоир ведет арестованного.
– Это вы стреляли? – пацаны подошли ближе. – Из чего?
Цивилизованный мир света и мрамора обрывается у черного зева туннеля. Дальше – километры первобытного мрака с редкими светофорами и лампочками технической подсветки. Слева, почти у входа в туннель – …
– Дурак ты. Гусь. Мы все документы, все личные вещи оставили, гражданские шмотки надели, а ты печать части с собой потащил. Соображаешь, чем это пахнет?
– Не-а. Адреналин иссяк. Завод кончился. Владимир сел па землю.
– Ну что, «артист», может, шлем наденешь? – Зуб дотронулся забинтованной уже кистью до головы Пастухова. – А то вдруг рикошетом кого-то ебнет...
– Точно! – подтвердил его приятель в пушистой шапке из волчьего меха. Он казался почти трезвым. У памятника стояла машина с открытыми дверцами, и еще двое внимательно наблюдали за развитием событий.
– Что ты вырываешься, гаденыш! Успеешь! Я учитель, и ты должен меня слушаться!
Больше тиходонец не разговаривал: сидел с закрытыми глазами, скрестив на татуированной груди могучие татуированные руки, и непонятно было – спит он или бодрствует.
– Нож! Нож! – зрители испуганно шарахнулись назад, расширяя кольцо. Действие перешло на совершенно другие, опасные рельсы.
– Эту ошибку мы тоже исправим! – молодцевато заверил Председатель.
– Двух овец дал. Нет, одну овцу и ягненка. Его еще вырастить надо...
– У разведки все классно! – охваченный общим порывом, крикнул Вольф. Спрятанные в сапоге патроны придавали ему силу и уверенность. Даже разболевшаяся нога не портила настроения.
– Что, что... Откуда я знаю. Сказал, что «мастырку» впервые вижу, Семенов грозил отпечатки пальцев снять... Про тебя расспрашивал...
– Извините, товарищ полковник! – На этот раз тон Волка был твердым и холодным. Такой же, как и взгляд, упершийся прямо в выпученные, с красными прожилками, глаза начальника. – Тут не в чем оправдыват…
Волк стискивает челюсти и смотрит наружу, в колодцеобразный двор режимного корпуса, загадывая – дотянется ли нитка, медленно ползущая от одного зарешеченного окна к другому, до жадно ждущего ее прово…
– Давай здесь, – послышался мужской голос.
– За паспортами. Так что получи ствол, деньги и переоденься.
– За финку на воле срок дают. А в зоне – где ж ее взять, – терпеливо разъяснил Фильков. – Зато в любой колонии производство всегда есть, там этого добра навалом...
Прощаясь, Володя пожал учительнице руку, а она в ответ чуть сжала его кисть. Пальцы у нее были сухими и прохладными.
– Запомни: от слова «дуть»! Доносчиков так зовут. А духарик наоборот – смелый, отчаянный, ему все по колено. Может себе яйца к лавке прибить, чтобы на работу не повели, может латунные пуговицы наполи…
– Убирайся, я не хочу тебя видеть! Завтра же пусть отец придет в школу!
– Что клевета? Что вы больше любите физкультуру, чем труд или военную подготовку?
– Тогда жди, я за тобой заеду. Минут через тридцать.
– Ну... Накрой окопчик чем-нибудь... У тебя часа два будет – перекроешь подручными материалами, сверху забросаешь землей, только утрамбуй поплотнее...
– Вот как? А меня вы с «товарищами» уже не принимаете в расчет?
Среди окаменевших боксеров прошел недовольный ропот.
Хмурому на вид лет сорок пять, хотя на самом деле он гораздо моложе. Грубые черты лица будто вылеплены из папье-маше, широкий нос раздвоен, он постоянно облизывает пересохшие губы. Скорей всего он то…
– Внимание, говорит Москва. Московское время шесть часов. Передаем утреннюю программу новостей...
Волк с благодарностью обнял товарищей за плечи. Они искренне старались взбодрить его и отвлечь от тягостных мыслей. Крылков же сослался на занятость и пошел писать реферат. Да и остальные ребята стар…
– Ну ладно... С тебя причитается! И больше так не чуди. Надо знать – когда можно лезть на рожон, а когда нет...
Это входило в манеру комбрига – унижать замов, чтобы знали свой шесток и не заглядывались на местечко повыше. А в отношения между ним и Чучкановым вплеталась еще одна саднящая нотка, которая в разгов…
– Знаю! – Серж рывком расстегнул браслет и почти кинул часы адъютанту. – И эти тоже забирайте. Мне они не нужны, а генералу пригодятся для следующего раза!
В первом ряду в самом центре стоял Грибачев – в легком летнем костюме, свежей сорочке с умело подобранным галстуком, на голове – испещренная мелкими дырочками элегантная шляпа. В руках он держал тяже…
В бар гостиницы «Метрополь» случайную публику не пускали. Сюда попадали только иностранцы, фарцовщики и проститутки. Вторые и третьи поголовно являлись агентами КГБ. Контроль за поведением иностранце…
Они отводили глаза от небритой физиономии, фото которой лежали у каждого в кармане, от мятой одежды, от всего облика Волка, который куда больше подходил для вокзального бомжа, чем для героя и личного…
– Какие поручения! – возмутился Вольф. – Только с прыжков, в душ надо. И вообще еле на ногах стою... Что, больше никого найти нельзя? Вон вторая рота не прыгала... Или я крайний?
– Говорят, почти сто процентов, что приедет Грибачев, – докладывал Чучканов комбригу главную министерскую новость. – Значит, и Бахрушин, и Рыбаков, и Латынин, и все остальные...
– Нет. У меня ведь в прошлый раз был перерасход...
Волк включил магнитофон и трансляцию. Дело шло к развязке, и он принялся поспешно запихивать в рот остывший шашлык.
– Я не в претензии, – Волков сел на стул, еще не успевший остыть от Иванцова, откинулся на спинку, почти как тот, и закрыл глаза.
Как загипнотизированный, Пастухов подошел. Зуб вынул руки из карманов. На правой блестел кастет.
С заискивающей улыбкой к ним подошли два местных милиционера. Довольно щуплого телосложения, редкозубые, в плохо сидящей форме.
– Ничего, сработаем красиво – все героями станете! – подбадривал бойцов Деревянко. – Если не орден, то уж медаль точно...
Связки повторялись множество раз, пацаны не любили эту работу за монотонность, но Володя чувствовал, что она многое дает в спаррингах – основном виде тренировок. Он стал пропускать меньше ударов, зат…
– Я иду и пою бэ-само-муча, как порядочный пижон, ча-ча-ча!! – дурашливо заорал подкравшийся вплотную Шмелев.
– Раз это не наши – срочно вызовите милицию! Смотрите: палки, цепи... Кто их сюда привел?
Внизу десятки наполненных воздухом куполов, все идут кучно, как пули у хорошего стрелка. Взвод нацелен прямо в третий сектор полигона. В первом и втором секторах уже отстегивают погашенные купола бой…
– Вот что у него в ладони – контейнер! Лика, снимай! Перед лицом Волка появились исцарапанные женские ноги, щелкнул затвор фотоаппарата. Еще щелчок, еще...
Два месяца свезенные со всей страны новобранцы содержались отдельно от старослужащих, проходя курс молодого бойца: уставы, политучеба, общефизическая подготовка, огневая, строевая, теория прыжков с п…
– Пришел Семенов с помощником, тут все перевернули, в каптерке твою сумку обшмонали...
– Ничего, окопается, пересидит, – Чучканов раздраженно повысил голос. И рявкнул: – Ты меня понял?!
Вольф попытался оторвать от лица учительницы крепко сжатые ладони, но она прижимала их очень сильно, и он побоялся причинить ей боль.
– Ах, мерзавец! – задохнулся тренер. – Ты привел шоблу в мой зал, избил кастетом моего ученика и говоришь, что это твое дело! Да я тебя...
– Ты что?! Там же стержень железный, у меня кожа лопнула! – голос Мотри дрожал от боли и возмущения.
– Это неправда. Не старайтесь становиться похожим на остальных.
– Образец я показал... Сергеичу, Большому Папе показал. Не сговариваясь говорят – странный камешек. Вроде настоящий, но непонятно – откуда он взялся. Специалистам-то все месторождения известны! Может…
Парень снова резко развернулся и сильным боксерским крюком сшиб скособоченного, жадно хватающего воздух главаря. С начала схватки прошло не больше минуты. На асфальтовом пятачке бесформенными кулями …
«Интересно, – подумал Волк. – Подстриглась специально для того, чтобы смотрели, а теперь „стыдно“!»
Заправившись, он надел парашют и прыгнул, как всегда, точнее всех. Но Вольф начисто утратил к нему интерес и после того разговора старался близко не подходить. А проходя мимо портрета, запечатлевшего…
В тот же день группа улучшила результат на четыре секунды.
Отдав майору объяснительную на двух листах. Волк пошел в общежитие. Он чувствовал свою правоту и не считал, что из него сумеют сделать козла отпущения.
Вдевая ремень в брюки, Волк вышел на улицу. Лаура взяла его под руку и прижималась всем телом, начальник станции и дежурная хвалили его и ругали милицейских бюрократов. Теперь он почувствовал себя ге…
Он резко повернулся к начальнику сборного пункта.
– Ах так... Тогда нечего разлеживаться. Встать! Вполголоса матерясь, ребята поднимаются. Некоторые еле держатся на ногах. Вольф ловит на себе косые взгляды и понимает, что допустил ошибку. Ему станов…
Терпящий бедствие разведчик догоняет, на такой скорости столкновение с землей сулит ему верную гибель, но до земли еще далеко, и он рулит на купол Вольфа – единственную призрачную опору и иллюзорную …
– Да, в тот раз ты нормально отстегнул. Я фартовых ребят люблю. Сам был таким. Есть хорошие ксивы. Но надо в одно место ехать.
– Только сели... И кому ты про норматив намекаешь? – как обычно, огрызнулся Киря.
Александр Иванович переступил с ноги на ногу.
– Из-за тебя хорошее место может спалиться!
– Мелковато... – с сомнением сказал генерал. – Вот Семенов докладывал про сержанта Шмелева – анашу курит, над солдатами издевается, бьет, панические слухи распускает, подрывает боевой дух. Это поопас…
– Товарищ майор, рядовой Волков мною... – принялся докладывать Половинко, но Семенов жестом остановил его.
– Я те-бя-люб-лю! – по слогам произнесла она. – И ты должен сказать мне правду...
Весь облик учителя рисования отвратителен и враждебен Вольфу. Но что делать? Если бы быстренько вырасти, стать директором школы и поставить самого Псиныча в угол – вот так, отделив от всего остальног…
Среди молодых солдат вовсе не все были спортсменами: хватало просто высоких упитанных вахлаков – «полуфабрикатов», как говорил замкомвзвода по физподготовке.
Ни о конспиративных ухищрениях, ни о маршруте следования личный состав особой роты не знал. Люди затомились в гулком, ограниченном разогретым металлом пространстве. Занятия по физподготовке в импрови…
– Много дел, – мрачно сказал отец. – Бесконечные разъезды. Некогда ему.
После капельницы Сержу стало получше, и он тоже принялся рассматривать японский хронометр.
– ...Разведывательными признаками ракетных частей и соединений являются: сигарообразная форма ракеты, наличие пусковых установок, стартового и вспомогательного оборудования, усиленная охрана...
Волк видел такой компьютер во дворце в Борсхане. Серж вдребезги разнес его автоматной очередью.
Старшина шмыгнул носом, провел узловатым пальцем по ноздрям.
– Задержанный? Сотруднику? – изумился мужчина в халате, переводя взгляд на хрюкающего в углу Иванцова. Такое у меня в первый раз!
– Ура! Ура! Ура! – раздавалось справа и слева. В бою произошел перелом. Вражеский огонь почти прекратился. На длинные очереди атакующих охрана обреченно огрызалась отдельными выстрелами. Потом смолкл…
– Они тут все знают. Ты думаешь, он действительно шутил? Посмотри на Шмеля – когда мы выезжали из части, у него не было ни копейки...
– Это было еще раньше, старик. Помнишь, ты вылез в окно...
– Да ну! – непритворно изумился Грибачев. – Давайте попробуем! Товарищ Никитский...
– Молодец, парень, из тебя получится разведчик! – хлопнув по плечу, сказал Деревянко.
– Сделаем их по-тихому? – Серж азартно втянул воздух.
– Может, не двенадцать, может, четыре. Мало, что ли... – не сдавался сержант.
Волков не успел присесть на скамейку «обезьянника», но останавливать дежурного не стал – просто не было сил. Хотелось лечь, вытянуть ноги, расслабиться и провалиться в глубокий освежающий сон.
Когда он появился, разговоры за столом смолкли. Пяткин и Иванников подвинулись, давая ему возможность сесть, причем сделали это как-то нервозно, оставив между собой и им необычно большие промежутки. …
– Я хочу есть. Ты покормишь меня чем-нибудь?
– Я Серегин, – уверенно ответил москвич. – Не слышали?
– Нет, Володя. Я из горкома комсомола. Но нас такие ребята интересуют не меньше, чем милицию. Ведь они будущие комсомольцы, и мы должны удерживать их от вредного баловства. Поэтому, когда ты выпишешь…
Потому что вожак и рябой успели очухаться и бросились сзади, клинок ножа уже хищно нацелился в левую часть поясницы дерзкого чужака, и лишь двадцать сантиметров отделяли холодную острую сталь от нежн…
Помявшись несколько секунд в неловкости, подполковник ушел.
И вот теперь Серж сидел за столиком объекта наблюдения и сам автоматически становился таким объектом.
– Надо, Надюха, он еще ни разу не пробовал. А вдруг в Афган попадет? Убьют пацана, так и не узнает, что такое баба...
– Он такой же советский человек, как и все призывники, – возражал замнач боевой подготовки майор Шаров, который и привез Вольфа сюда. – В кремлевскую роту его не взяли, это понятно – у них специально…
Крепкая фигура влетела в подворотню, лысина сияла, как спасительный маячок милицейской машины.
Теперь наблюдателю следовало временно исчезнуть. Волк осмотрелся. Наискосок за щелястым дощатым забором чернело глазницами недостроенное здание. Замороженная стройка – замечательное место для уединен…
– Так я-то ничего не менял, товарищ старший сержант. Вольф по-немецки это то же, что Волков по-русски. Перевели просто – и все.
По поводу разбитой фотокамеры пришлось написать несколько объяснений. Хорошо, что Лазаренко придумал версию о разбойном нападении, отразив которое они спасли спецмашину и особо секретную аппаратуру. …
Покачав головой, Волк приложился к фляжке. Там была крепкая жидкость с непривычным вкусом. Он сделал несколько больших глотков. Серж что-то сунул себе в рот.
– Операция держится в строжайшей тайне, но слишком много осведомленных людей... Наверняка знают.
– В боевых условиях никто блиндажей не копает! Там все наоборот – кругом враг и после подачи сигналов уйти невозможно вообще!
– Исключено! – повторил штатский, как отрезал, и достал из-под пиджака невиданно малых размеров рацию. – Приказ сейчас будет.
Но татуированный стоял близко, все видел и понял, что они влипли вглухую. Наступила его очередь: светловолосый парень сделал быстрый скользящий шаг, стремительно сокращая расстояние. Разумней всего б…
– У, у, уэ – теперь стоны звучали приглушенно, влажный горячий язык лизал середину ладони – ранее неизвестная ласка вызвала острый прилив приятного возбуждения, оно пробежало по нервам, как огонь по …
– Что с того? Ему, наверное, сорок пять, она помоложе лет на десять... Что особенного?
Волк не знал, где обычная советская девушка может попробовать какой-то неизвестный портер, только понял, что она просто не способна оценить значимость события. Если бы напротив сидел отец! Но между н…
Раньше он его не дрессировал. Других – да: Лисенкова, Пяткина, Сидорука... Почти всех, кроме него и Серегина. А сейчас злоба на Сержа изменила отношение к обоим...
Волк как можно равнодушнее пожал плечами.
Первый и второй взводы летели во второй, средней, машине. Шумоизоляции в десантных самолетах нет, и рев двигателей наполнял гулкое чрево «Ан-12» так, что дребезжали заклепки. Разговаривать в таком гр…
В доме не было ни электричества, ни радио. На стене висела керосиновая лампа, над ней – не работающие часы-ходики в ореховом корпусе. Больше не было вообще ничего, кроме двух грубо сбитых табуретов, …
Каким-то образом Волк оказался в кустах и теперь с трудом продирался сквозь колючие ветки. Слева над сердцем болели ребра. Он сунул руку под разгрузку и нащупал вмятину на титановой пластине. Впереди…
– Кончай, кореш, ментов дрочить. Все равно без толку – их сила. А начнут тебя дублить – только время пройдет и вообще никакой жрачки не получим.
– Во, гляди, в подъезд заскочил! Опять в сорок пятую... Ну хрен с ним, хоть отдохнем малость... Клим, протяни вперед и развернись – он же обратно пойдет. Володя, фиксируй время: двенадцать тридцать д…
Осторожно повернувшись, Вольф медленно пошел к выходу. Неосведомленному зрителю могло показаться, что он растягивает перед собой обычный атрибут разведчика – нейлоновый шнур, которым можно защищаться…
В тот же день в личное дело Вольфа вшили справку: «Отличился в ходе инспекторской проверки, был удостоен личной встречи с секретарем ЦК КПСС товарищем Грибачевым, который высоко оценил заслуги Волков…
В Новороссийске дул ветер, гоняя пыль по выщербленным тротуарам, над бухтой клубился серый цементный смог. Но после осточертевшего пейзажа пустыни начинающий очередной сезон курортный город казался б…
– Все это надо выучить. Но одновременно мы с тобой прокрутим все возможные и невозможные варианты. Потому что осечки у тебя быть не должно. Ты хоть парень здоровый и боец отличный, но там одного этог…
Волка обыскали, отобрали личные вещи, вынули ремень, шнурки и заперли в свободную камеру, решетчатая дверь которой напоминала вольер в зоопарке. Он сидел на жесткой, отполированной тысячами его предш…
Длинный темный туннель с редкими огоньками слабых лампочек, острое ощущение опасности, легкое движение воздуха, отчетливо воспринимаемое вспотевшим лицом... Сердце учащенно бьется, слезятся от напряж…
У Вольфа подогнулись ноги. Похоже, что сейчас он действительно вляпался в историю, причем наихудшую из всех возможных. Всю жизнь предостерегая его от неприятностей, отец и подумать не мог, что он вля…
«Надо Семена Григорьевича позвать», – мелькнула спасительная мысль. Тренеры закрылись с Роговым в своем закутке, до двери десяток шагов...
– Зачем тебе пистолет, Вольдемар? Что ты собираешься с ним делать? Ведь это не игрушка, это такая вещь, с помощью которой что-то меняют. Что ты хочешь поменять? Что тебе не нравится?
– Не может быть... Не может быть... He может быть... – как заклинание повторял Раскатов.
Волк, не торопясь, полез за пазуху и показал внушительную пачку купюр.
Официальный курс существует только в газете. Цена доллара у фарцы – четыре-пять рублей. Предложение бармена выражает высшую степень расположения, как к брату. Но Волк ему не брат и принять подобную у…
По грязной кошме ползали голые дети – трое или четверо, в углу сидела женщина, закрывающая лицо полой заношенного халата. Вторая женщина ходила от стены к стене, укачивая грудного ребенка. Она была о…
Вольф отклонился, успев захватить ступню, сильно крутнул – и сержант, потеряв равновесие, развернулся на месте и полетел в самую гущу потных тел, шатнувшихся в стороны, как от взрыва. Никем не поддер…
– Времени на подготовку у нас мало: месяца два или три, от силы четыре: как кожа в нормальный вид приходить будет. – Придвинув табурет, полковник сел так, что они почти соприкоснулись коленями – имен…
– Ты сам видел? – вытирая слезящиеся глаза, спросил один, и Володя рассмотрел, что это не просто парень, а известный всему городу король центровой шпаны по кличке Кент.
– Хватит философию разводить! Могли выгнать, но не выгнали. Вот и повод веселиться!
Но действительно, по полю боя, обходя обломки взорванных конструкций, шел лейтенант Половинко. Его чистенькая повседневная форма резко контрастировала с измятыми комбезами разведчиков.
Все они отличались от привычных сказочных персонажей специфическим значением каждого изображения, и мало кто знал, что, например, кот в цилиндре и бабочке, выколотый на левом предплечье, – не просто …
Он вообще не любил тех, кто выделялся из общей серой массы, независимо от того, достоинства или недостатки были тому причиной. Если на улице встречалась красивая, броская женщина, он презрительно кри…
Тот, пожав плечами, привычно откупорил маленькую трехсотграммовую бутылочку с готическим шрифтом на овальной зеленой этикетке. На срезе горлышка выпукло проступила густая пена. Испытывая душевный под…
Вряд ли снимок выходящего из подъезда сутулого всклокоченного парня с диким взглядом будет иметь оперативную или доказательственную ценность, но, когда «Кучерявого» возьмут за жопу, эта невинная карт…
Голый по пояс Бритый Гусь нервно шарил в карманах брюк, то и дело доставая обрывок бумажки и щепотку табака, тоскливо нюхал и прятал обратно – курить разрешалось только ночью на палубе.
– Просто хорошо выглядит, следит за собой. Но ты губы не раскатывай, береги яйца!
С трудом вскарабкавшись в автобус. Черепаха проехала пять остановок и поковыляла к дому, в котором живет ее старинная подруга, не имеющая отношения ни к диссидентам, ни к политике.
– Внимание, выходим в город! Действовать по обстановке, оружия не применять!
– Разобрался. Вдвоем это было бы проще. Тем более Шмель из-за тебя ко мне вяжется...
– Your surname and partial number? – строго спросил худощавый. Произношение у него было прекрасным.
– Тогда стой и молчи! – сутулый опустил прут.
Лицо парня окаменело. Он молча повернулся и пошел прочь.
– Ты знаешь, что ты сказал. И знаешь, чего не сказал! А я теперь знаю, о чем ты думаешь! Мало того, что избиваешь учеников, срываешь уроки, так ты еще держишь фигу в кармане, смеешься над нашими ценн…
– И только?! Тогда надо познакомиться поближе...
– А вон, смотри, ноги до ушей! И подружка рядом ничего!
– Ничего себе! Откуда у вас часы товарища Грибачева?!
– Вот он, ваш выбор! – раздраженно говорил, почти кричал капитан. – У одного дед судимый, у второго тетка в оккупированной зоне жила, а этот вообще... Вы бы еще американца мне подсунули!
– Брать надо! – водитель азартно припал к рулю. Подпрыгнув на бордюре, «Форд» легко выскочил на тротуар и преградил дорогу голому по пояс светловолосому парню.
– Какая разница?! Да от того, как ты скажешь, тамвся твоя жизнь зависит! За лишнее или неправильное слово вмиг офоршмачат!
– Действительно, ювелирная работа! – широко улыбнулся Грибачев. – Вызовите его ко мне!
– Спа... – оборвавшись на полуслове, Серж бросился к краю трибуны, но стоящий сзади крепкий парень в штатском схватил его за плечи и удержал. Поэтому Серегин выблевал прямо там, где стоял.
– Рано начали сброс, – недовольно сказал Трынин. – Одна или две установки не попадут в расчетную зону.
– Кажись, все! – Шмель махнул рукой и криво улыбнулся. Тяжело дыша, разведчики повалились на землю. Руки и ноги у Волка дрожали, песок набился под комбез, покрытое клейким потом тело нестерпимо чесал…
Он подмигнул Володе и ускорил шаг, как бы отделив свой дальнейший путь от путей старшего и младшего Вольфов. Или себя от них с их неинтересными проблемами.
К этому времени Волк научился владеть не только всеми видами стрелкового оружия, но и мощным оружием партийной демагогии. Однако Ламов небрежно отмахнулся.
– Брехня... Полдня просидел на новом шестке – и назад. Сказал комбриг в горячке, потом передумал... Дураков на умных не меняют. Да и тех от кресла оторвать, что лесного клеща из-под кожи вытащить. Да…
– Ой! – отмахнулась Софья. – Откуда я знаю! Кто-то из сослуживцев подарил Николаю Павловичу. Ну, я пошла мыться... Хотя... Извини, но... Я бы хотела пообщаться с тобой, но здесь это невозможно. В люб…
– А где здесь голуби? – огрызнулся Серж. Он был в свободном черном свитере тонкой вязки, стромких серых брюках и новых полусапожках на толстой подошве. – Разве что в тарелке. Только они уже ничего не…
Майор встретил его на пороге с неизвестно откуда взявшейся щеткой в руках.
– Да он еще и криво бьет, – сказал Вольф. Ладони у него вспотели, сердце колотилось. – За него и рубль заплатить жалко.
«В случае чего – позвоню Грибачеву! – решил он. – Это как раз его епархия!»
– Через восемь месяцев нас ждет инспекторская проверка, вся бригада к ней усиленно готовится, и вы должны показать хорошие результаты! И я этого добьюсь. Кто не сможет стать человеком, тот умрет. Вни…
– Да нет. Я с ним дела делал. Он фартовый, из наших.
– Чего это он? – шепнул сзади Лисенок. По группе прошел неодобрительный шумок.
– Если аллаху угодно, чтобы человек был бедным, нельзя нарушать волю аллаха, – сказал участковый. – И потом – это чужое добро. Если возьмешь чужое – тебе разрежут живот и положат туда то, что взял. И…
– Я не спец, смотрите, проверяйте, – не обращая внимания на реплику Барина, продолжил Серж. – Но одно я точно скажу, под ответ: никто тут подлянку не заряжал. Все!
– Есть недостатки, товарищ секретарь ЦК! – с некоторой печалью в голосе сообщил он. – Но и руководство бригады и партийная организация выжигает их каленым железом! Один перерожденец, этот... как волк…
Это поняли все. Класс взорвался облегченными возгласами, разведчики рванулись из тесных парт на волю, резко захлопали деревянные крышки. От полноты чувств Звягин со всего маху врезал Пяткину по спине…
Самолетный гул удаляется, Вольф летит горизонтально, как снаряд или как птица, сложившая крылья. Но фал срывает чехол стабилизирующего парашютика, полутораметровый зонтик выпрыгивает на свободу, неси…
Ваня выглядит очень натурально, приходится убеждать себя, что это имитация – человекоподобный манекен сам по себе, а внутренности свиньи – сами по себе. Так легче. Но все равно нервная система защища…
И сразу же сказка исчезла. Растаял хрустальный чертог, пропало ощущение радости и счастья. Вольф стоял на втором этаже загаженной стройки, среди тлена и запустения. Где-то визгливо переругивались две…
Было слышно, как распахнулась внутренняя дверь, потом наступила пауза: незваного гостя рассматривали в искажающий окуляр «глазка». Раздался щелчок, лязгнули запоры. Стальная дверь тяжело приоткрылась…
– Всем по местам! – строго кричит сержант. Серж с Вольфом запрыгивают на броню, Сидорук вяло вылезает из куцей тени бронетранспортера и, кряхтя, протискивается в люк к месту водителя – он второй день…
– Ты странно рассуждаешь, Генрих. В тебе вообще много странного. Например, очень странно, что ты попал жить в Тиходонск. А все наши – в глуши, в селах: кто на Кубани, кто на Волге...
Книжки с комплексами силовых упражнений ему дарил Александр Иванович, но в девятом классе их дружба закончилась, причем совершенно неожиданно: отец встретил их в парке Революции и устроил комсомольск…
Под руками придушенно бился, что-то кричал и безуспешно пытался вырваться белобрысый, но Псиныч, уже не владея собой, продолжал сжимать пальцы. Внезапно вдоль позвоночника пробежал электрический разр…
Поздоровавшись, он сразу повернулся к вспотевшему, как мышь, Володе.
Лаура жила в восемнадцатиэтажной крестообразной башне недалеко от метро. Кодовый замок, комфортабельный скоростной лифт, светлые, выложенные узорчатой плиткой площадки, стерильная чистота просторных …
– Откуда ты об этом знаешь? – встрепенулся полковник.
– Четыреста вопросов, – сказал Деревянко, открывая пухлую книжку. – Ответов только два: да или нет. Я читаю, ты ставишь крестик в нужной клеточке. Контрольное время сорок минут. Поэтому не отвлекайся…
– Дык если так смотреть, их всегда видать... – без убежденности бубнил белобрысый Сидорук, понимая, что оправдаться ему не удастся. И действительно, сержант с маху ударил его шваброй по спине.
Селедцов задумался. Каждый боец спецназа ГРУ обязан был владеть двумя языками. Как минимум одним, но отлично. Спортсмены и отменные здоровяки почему-то имели по немецкому и английскому слабые тройки.…
– Твой Николай Павлович относится ко мне совсем не «нормально». Завтра он посылает меня корректировать «Дождь» – это почти верная смерть. А если пронесет, то после учений мне светит дисбат – дело уже…
– Внимание, последний круг! За мной! – Сержант рванул впереди сильно растянувшейся группы. – Кого догоню, убью!
– Точно заряжен? – напряженно спросил Вольф. Будто отвечая на его вопрос, самопал сильно дернулся, раздался грохот, визг рикошета, все заволокло сине-черным дымом.
– Отработайте во всю силу, парни, выкладывайтесь до последнего, – заклинал лейтенант Деревянко. – Отличившиеся поедут в отпуска, многие поедут, до десяти процентов, только не подведите!
– Извини, Генрих, я не могу у тебя оставаться. Ты же знаешь мое положение: в любой момент могут сделать провокацию и упрятать в тюрьму. Когда милиционер зашел, я подумал, что именно это и началось...…
– От верблюда. Если хочешь, могу дать опиум пожевать. Будешь спокойный, как слон.
Волк заказал маринованные грибы, свиную отбивную с жареной картошкой, сто пятьдесят водки и чай. Мужчин в зале было восемь человек, ни один не представлял серьезной опасности, да и все вместе они вря…
– В том задании в «Арагви». Когда у тебя аппаратура отказала. Да так странно отказала... – Капитан прищурился. – Ну ладно, фотокамеру разбили. Но на пленке-то никакого снимка нет, даже испорченного! …
– Он тут молодых чувих снимает, лет по шестнадцать. Ведет в кабак, поит допьяна, потом тащит домой, дает проблеваться, сажает в ванну, купает, а потом в койку на всю ночь... А на другой день – новую,…
Первой парой было практическое занятие. Компьютерный класс мерцал экранами многочисленных дисплеев.
– Это? Это такая бомба. В горы поднимемся, лавины подрывать будем.
– Работал, товарищ старший сержант, – смиренно ответил Вольф, как и подобает отвечать рядовому на вопросы командира. – ...Раковину прочистил, бачок унитазный починил. Так время и пробежало...
Руки подняли все, кроме Лисенкова и Вольфа.
Наконец они зашли в очередной подъезд старого пятиэтажного дома с обветшавшим фасадом, по крутым лестничным маршам поднялись на чердак. Здесь царил полумрак, пахло пылью, звуки гулко отдавались под в…
– Это пусть тебя не беспокоит. Лейтенант Деревянко объяснит всем, что ты по собственному желанию переменил фамилию. К этому быстро привыкнут. Очень быстро.
– Это тебе спасибо! – Грибачев шагнул вперед, обнял солдата, прижался к пропыленной, пахнущей тротиловым дымом щеке, отстранился.
– А меня Владимир. Знаете что, Лаура... Пойдемте посидим в «Метрополе». Мороженое, кофе, музыка. Согласны?
– Давай осмотрим холл. А то ударят в спину... Они побежали в другой конец здания. Интерьер здесь был поскромнее – ни тяжелых портьер, ни ковров, ни скульптур. И двери без резьбы – обычная полировка. …
Волк воспользовался полученной свободой и тут же отработал излюбленную «двойку» – левой в голову, правой в корпус. Но то ли потому, что голова и диафрагма Висюка находились гораздо выше, чем у обычны…
По колоннам прошел недовольный ропот. Полковничья фуражка чуть приподнялась – видно, Чучканов стал на носки.
Капитан Лазаренко закончил смену, сдал технику, написал отчет и собирался уходить домой, когда его попросили зайти в финчасть. Дело было обычным: почти всегда или сотрудник должен что-то государству,…
– Кто бросил? – спросил он таким тоном, что веселье на балконе мгновенно прекратилось.
– Какие там заработки! Вранье это все. Он пьянь и никогда не зарабатывал. А теперь вообще убежал, нас с мамой бросил, – «взрослым» тоном говорит девочка и плотно сжимает губы.
– Чтобы менять свою сущность, класть на тропу разведчика себя всего, без остатка – душу, привычки, жизнь, надо кому-то верить. Долг, Родина, присяга, это, конечно, правильно, только слишком абстрактн…
Волк спокойно вышел из подъезда и медленно пошел в сторону метро. Водитель «шестерки» не обратил на него никакого внимания.
– Слышь, Волк, меня насчет этой розы к Семенову таскали. Целое следствие устроили, как будто я секретный автомат американцам продал...
Капитан как в воду глядел. Александра Сергеевна явно проявляла к зятю далеко не родственный интерес: то купалась при неприкрытой двери, то выходила на кухню в прозрачном пеньюаре... И у нее была очен…
– Почти правильно, Серегин. Только вы пропускаете глаголы. Где находятся коды. Сколько человек находится в командном пункте. Какой здесь необходим глагол?
После обеда потянулись ребята: Звон и Пятка принесли курево, Синявский два огурца, Лисенков несколько яблок.
– А-а-а... – после паузы совсем другим тоном отозвался Александр Иванович. – Это нормальный парень, он мне помогал. И я перед ним виноват. Так что поддержи его, чем можешь.
– Спасибо, – прочувствованно сказал Волк. Следователь казался ему сухарем, педантом-крючкотвором, а сейчас он сделал жест, перечеркивающий эти представления. Раздавая подлежащее конфискации имущество…
У казармы кучковались хмурые и злые «старики». Шмель был среди них. Даже на расстоянии бросалась в глаза асимметрия обычно жизнерадостно-плутоватой физиономии. При виде Волка все настороженно замолча…
– Посмотрим, – небрежно ответил капитан. Высокий, широкоплечий, с правильными чертами лица, он был похож на артиста, играющего роль военного.
– Секретный микрочип, элемент военно-космической технологии, – коренастый мужчина со строгим лицом похлопал Волка по плечу. – Молодец, парень. Мы представим тебя к поощрению!
Тот сурово молчал. Он являлся заместителем командира по боевой подготовке и очень хотел стать генералом, но его дальнейшая карьера напрямую зависела от результатов надвигающейся инспекторской проверк…
К подобным переделкам мужик был явно не приспособлен: он не пытался сопротивляться или убегать, лишь неловко прикрывал руками разбитое лицо и пятился к реке, нерасчетливо удаляясь от людей, на помощь…
– Не думал, что так одеваются на дежурство, – сказал Волк, деликатно умолчав о выпитой Александрой Сергеевной дозе шампанского.
– Как вы не поймете – он же нас нарочно унижает, хочет по земле размазать! – запальчиво сказал Вольф. – Но ему надо, чтобы всех, до одного! А если хоть один выдерживает, значит, он своего добиться не…
– Имейте в виду, действовать придется в условиях, приближенных к боевым. При десантировании будут применяться установки «Дождь», через десять минут после приземления личного состава сбросят бронетехн…
Питался он в одном месте – закусочной на маленьком рынке, где было легко затеряться в разношерстной толпе. По иронии судьбы, здесь подавали шаурму – пресную и невкусную, как та, которую готовил Махму…
– Лежать, беречь головы! – приказал Волк. – Киря, пускай!
– Я выключу движок, чего зря бензин жечь? – сказал Клименко. – Они ж выделяют по норме, что зимой, что летом одинаково. А на печку не рассчитывают! Потом спидометр сверяют, перерасход! И каждый раз г…
– Да-а-а, хорошие, – задумчиво протянула она, поплотнее запахивая тесноватый халатик и испытующе вглядываясь в лицо гостя. Таким взглядом встречал посетителей швейцар «Метрополя» дядя Коля. – И кавал…
– А где этот твой человек? – Барин прищурился. Чем больше кипятился Мопс, тем подозрительней он смотрел на партнера.
«Неужели нашли патроны? Сейчас снимут отпечатки пальцев, и хана!»
– Ну как, впечатляет? – спросил Деревянко. Хотя замкомвзвода Чувак в учениях не участвовал, и управление взводом было затруднено, три его группы выполнили задание на «отлично», и лейтенанта это явно …
– Вначале думали – Сержу конец, а он как стал ногами молотить, чуть не забил Шмеля! Ноги у него как руки – до головы достать раз плюнуть! Я такого в жизни не видел...
– Да, твои родители жили здесь, но тогда у нас была своя область. А что у нас есть сейчас? Завтра я отправлю петицию в Верховный Совет, под ней тысяча подписей честных немцев, они хотят немецкую авто…
Но с другой стороны, зачем ей возиться с каким-то солдатом – задерживаться допоздна, болтать обо всем на свете, кормить его, наконец? Что это, как не явное проявление расположенности и симпатии? Прав…
– Я понимаю. Хотя ты же знаешь, что означает твоя фамилия, да? Ну ладно... За что же ты избил товарища?
– А чтобы капитан-мент был так синькой расписан?
Нормативы штабов армий НАТО исходят из такого же соотношения, потому отчаянный головорез-рейнджер или не знающий преград «морской котик» мог противостоять Шмелю, или Кире, или Картохе, мог победить, …
Рука Волка болела все сильнее. Завтра предстояли новые аресты и изъятия, но он уже был сыт жандармскими акциями по горло. Ранение давало возможность вернуться в Москву.
– А что там за люк в углу? – спрашивает Федирко. Волк удивляется – он не заметил никакого люка.
Вольф пружинисто отпрыгнул, привычно вскинул напряженно полусогнутые ладони на уровень груди.
– Нет, ты что, люди ходят, – ответил женский.
– Команды на английском репетирую. А ты где был?
– Да, черт, обсираюсь, – буднично пояснил старшина.
Майор и штатский рассмотрели одинаковые брезентовые сумочки у каждого «спортсмена», и улыбки на их лицах погасли.
Блаженно улыбаясь, молодые вытягивались на кроватях и мгновенно засыпали. Вольф тоже заснул, едва коснувшись подушки. И тут же проснулся оттого, что его трясли за плечо.
Иоган дожевывал последний кусок и сочувственно тряс головой.
В полупустом зале сидело несколько специфических компаний. Одна состояла из разновозрастных мужчин с тревожными быстрыми глазами, две других были смешанными: парни помоложе и бойкие, раскрашенные дев…
– Зачем? Ты же всегда держался в стороне...
– Обращению с «ПТУРСом» – в армии. А в остальном, о чем вы говорите, боюсь, я ничего не смыслю.
– Я родился в Союзе, Иоган, – в очередной раз повторял Генрих, меланхолично двигая челюстями. В отличие от гостя, он очень тонко намазывал форшмак на поджаренный хлеб. – И родители мои жили здесь. И …
– Ты не понял? – улыбка сделалась шире, а взгляд стал предельно откровенным. Но Вольф действительно ничего не понимал.
В карантине он держался так же независимо, как Вольф. В общей массе и один и другой вели себя, как все, выполняли команды и подчинялись старшим. Но когда строй распадался, они обосабливались, и тогда…
Ему приходится сделать заметное усилие, чтобы дверь откатилась в сторону. Немудрено: она из толстого стального листа, деревянная панель всего лишь маскировка.
– Гараж это тумбочка между кроватями, – сквозь зубы цедит Волк. – А телевизор – ящик для продуктов, на стену вешается. Духарь... Нет, не знаю.
– Говнюки... Скажу Сизому, чтобы перетопил вас в отстойнике, как котят...
Подаренные часы приятно тяжелили запястье, кожаный ремешок еще хранил тепло человека, перед которым стоял на цыпочках не только всесильный командир бригады, но и богоподобный министр. Неужели все про…
В секунду, зажав руки между коленями, он выдернул забинтованные кулаки из перчаток.
Они прошли вместе до конца квартала, Вольфу очень хотелось, чтобы кто-то из мальчишек увидел его со старшим товарищем, но, как назло, никто не попадался на пути.
– Зачем ты в белых стрелял? – спросил Волк. – Это же американцы. Насчет них не приказывали ...
Серж отпустил руку Блина. Тот, все еще морщась, принялся растирать предплечье.
Помощник нажал рычажок на пульте, подполковник осмотрел Волкова, презрительно скривил губы.
– Это он нас хотел угробить! – сказал Волк и прикладом ударил Чувака в солнечное. Охнув, тот осел на пол. Волк порылся в карманах.
Волк метнулся к двери и запер ее. Потом подскочил к столу, безошибочно придвинул прямой московский телефон и принялся быстро набирать номер.
– Как знать, Генрих, во что вызревают детские выдумки, как знать! – дядя Иоган встал и добродушно потрепал Володю по голове. – Подрастешь, нам будет о чем поговорить!
– А я на юридический, – озабоченно говорил Погодин. – Если срежусь, меня тоже загребут.
– Да уж или там, или там точно будет, – парни расслабились, окончательно принимая Волка за своего. – Чего-то мы тебя раньше не видели!
– Чо ты тулишь? – один из компании явно работал под блатного: развязные дерганые движения, косой, спадающий на глаза чубчик, наглый вызывающий тон. – Марганец, кислота... Туфта все это. Если не зажеч…
В подъезде что-то изменилось. Те же самые лампочки стали то ли тусклее, то ли зловещее, уже не чувствовалось покоя и уюта – напротив: затхлый воздух замкнутого пространства источал тревогу – предвест…
Размышляя, она прошлась – от окна к двери и обратно. Нет, это не просто оговорка. Это позиция. Вот он какой ряд выстроил, вот на кого руку поднял! Этак и до идеологической диверсии недалеко... Недаро…
– Она ж переводчица, – пояснил Лисенок, никогда не вникающий в суть вещей и слепо верящий объяснениям.
Громоздкий серый фургон-автозак заехал во внутренний двор военного трибунала, выпустив облако сизого дыма в тесное, раскаленное за день пространство. Перетянутый портупеей раздраженный начкар пружини…
В дежурку зашли высокий мужчина и сухощавая женщина в белых халатах. Мужчина нес в руках чемоданчик с красным крестом.
– Я от Петра Ивановича, – нутряным голосом сообщает Волк. На нем очки в массивной оправе, дешевый костюм, застиранная белая рубашка и одолженный у Клима галстук, который то и дело норовит свернуться …
– Чего орешь, дура! – с размаху швырнув нож на изрезанную выцветшую клеенку, напористо закричала она. – Или со вчерашнего не протрезвела? Думаешь, если тайком пьешь, то никто не видит? Вон, полная су…
– Он меня уволит, – подавленно сказал Волк ожидавшему в коридоре Лазаренко.
– А директор меня хвалила, и классный, и ребята... Даже Колька Шерстобитов извинился... И Александр Иванович сказал, что я героизм проявил.
Один из его спутников развернул белую рубашку с длинными рукавами. Волков быстро надел ее и наглухо застегнулся. Рубашка оказалась впору.
– При чем здесь «испугался»? Противно! – отрезал Вольф.
– Не товарищ майор, а Георгий Иванович, – поправил командир особой роты. Останавливаться в городе не разрешалось, но он нарушил запрет и протянул Звону пятерку: – Купи на всех. И быстро. Одна нога зд…
– Насчет всех приказывали, кроме тех, кто с повязкой. А у них повязок не было. В тебя тоже попали... Перевяжемся?
Второй «Ан» начал сброс десанта, и внимание гостей переключилось на него.
Они имитировали отъезд и вернулись с другой стороны. Как раз вовремя, чтобы взять под наблюдение Барина с компанией.
– Выздоравливай, парень, – тепло сказал он на прощание. – Рад был с тобой познакомиться. Думаю, мы подружимся.
В коридоре несколько раз сердито взвизгнул дребезжащий звонок, такой же противный, как голос вахтерши Клавы
– Куда ты смог спрятаться? – не уставал восторгаться Федирко. – Мы, правда, близко не подходили, но там-то и мест потайных нет! Словно шапку-невидимку надел!
– Не постоянно. Иногда. Ну какое это имеет значение?
Расписного затолкали на заднее сиденье, Иванцов поднял с земли разорванную рубашку и засунул задержанному под мышку.
– Интересно, хоть в это воскресенье выходной дадут? – ни к кому не обращаясь, спросил Волк.
Когда толпа «спортсменов» двинулась через бетонное поле, к ним подъехала раскрашенная милицейская машина.
– Ну, если до крайности, то у караульной смены тридцать автоматов с боекомплектом... Бери сколько надо!
Вбежавший Клименко ударил его ребром ладони по шее и подсечкой бросил на пол.
– Из-за меня он привязался не к тебе, а ко мне, – холодно ответил Серж. – Я ему рога и обломал.
– Ну что ж... – Грибачев развел руками. – Пожалуй, вы правы, и тут ничего не поделаешь. Жаль.
– Ваши документы! – лейтенант безошибочно подошел к Волку.
Волк переступил с ноги на ногу. «Стой и молчи! – напутствовал его Лазаренко. – Смотри в пол, кайся и говори „виноват“. Тогда, может, и пронесет...»
И змею никто за тебя не съест, а если съест, то ты погибнешь от голода, потому что другая змея уже может и не попасться. Впрочем, змея – деликатес, она чистая, хуже, если надо есть мышей или крыс, пр…
– Комбриг?! А почему он передает тебе цветы?
– Молодец, молодец, молодец! – неистовствовал Шаров, нарушая траурно-чинное молчание наблюдательного пункта. То ли зрение у него от напряжения предельно обострилось, то ли помогла мощная оптика, то л…
– Ты чего, Серж? – сержант перестал смеяться и внимательно рассматривал москвича. – Чем-то недоволен?
– Конечно, испугались! – Грибачев сам ответил на свой вопрос. – Но не струсили! А потому остались живы. Да еще сразу пошли в атаку, вот что удивительно! Хотя, собственно, удивительного тут ничего и н…
– Закапывай! – приказал он. – Я иду звонить, а вы рассредоточьтесь и наблюдайте. Действуйте по обстановке, но лучше ни во что не вмешивайтесь. А сейчас уходим! Быстро!
– Будьте готовы принять меры к задержанию Черепахи с поличным. Как поняли? Третий! Как поняли? Третий, проверьте связь, я вас не слышу!
– Родственники?! Почему же Шариф ему не помогает?
Ламов достал из потертого портфеля толстую папку, машинально взвесил ее на ладони и протянул инструктируемому.
Они вошли в здание. Клац! Фраза оборвалась костяным лязгом – Вольф, развернувшись всем корпусом, врезал крюком слева Чуваку в челюсть. Оглушенный, тот отлетел в сторону, ударился о стену и распластал…
– Опять ты за свое! – поморщился отец. В растянутых трикотажных штанах и майке, обнажающей далеко не атлетическую фигуру, он совсем не был похож на грозного эсэсовского офицера. – Не превращай детски…
– Но если внешне все хорошо, и вдруг садится самолет со специальной ротой, то как они это воспримут? Поднимется страшный шум!
Потапыч не знает настоящего имени «клиента» и даже лица его не видит – на Волке легкая марлевая маска. Это не от недоверия – старичок-домовичок чекист старой закалки: тридцать пять лет отслужил в ГУЛ…
Встречный огонь становился все реже, у противника явно заканчивался боезапас. Охрана готовилась к скоротечному нападению, но не к настоящему бою.
– Роте будет придана особая группа под моим командованием, имеющая собственную боевую задачу. Ваша задача – деблокировать здание. После входа внутрь мы выполним свою. Еще вопросы?
Поджарый человек в спортивном костюме классом повыше – с гербом и надписью «СССР» на спине, упругим шагом хищника выбежал на середину зала и, не подходя к трибуне, развернулся к бойцам. Волк едва слы…
– Пожалуйста, меню, – поджарый официант кладет перед Волком тяжелую кожаную папку.
– Обычная маскировка. Волков не привлекает внимания и не вызывает вопросов. На дембель получишь свой билет обратно. Если захочешь. Ведь в России лучше жить с русской фамилией.
– Все так говорят, – равнодушно ответил дежурный, заполняя бланк.
– Не знаю, – с трудом соблюдая спокойствие, пожал плечами Волк. – Фонило, потом сигнал пропал. Может, клеммы окислились или батарейки сели...
Лязгнули двери, щелкнули замки, шум разношенного мотора сотряс кузов вибрацией, и спецавтомобиль повез прапорщика госбезопасности Вольфа-Волкова в иную жизнь.
– Он действительно говорит на английском и немецком, – доложил Никитский, не отрывая от Вольфа и Сержа внимательного взгляда.
– Местные условия? – снова спросил майор. – Климат, ландшафт, почва, опасные животные...
Но уже через полчаса на прием к генералу попросился начальник отдела по работе с иностранцами подполковник Петрунов.
–Да так... Прогулялся, в парашютный сектор сходил... Слышал, что завтра с «Дождем» прыгаем?
– Поразительно! – секретарь искренне развел руками. – А почему на другие вышки никто не сел?
– Что?! – угрожающе произнес сержант. – Не хочешь присягу принимать?
– Да, атомная! – белозубо оскалился коротко стриженный паренек из Краснодара.
– Героев арестовываешь? – зловещим шепотом зашипел он. – Я же тебе сказал – преступников надо наказывать, а не героев! В академию хотел? Я тебе покажу академию! Сам под суд пойдешь!
Топот ног, «старики» на ходу снимают ремни, расстегивают гимнастерки, сбросив сапоги, прыгают на кровати, натягивают до подбородка одеяла. Они успели секунд за тридцать. А молодые копошатся, путаются…
– Перестань, мама, ты опять за свое? У тебя все из КГБ. Помнишь, ты даже сантехника заподозрила?
– Послушайте, – Волк наклонился к Тимкову. – Давайте дадим им что-нибудь! Хоть это и нарушение, черт с ним! Они же с голоду умрут! Как будто они сами взяли, а мы ничего не знаем!
– А ты кто? – удивленно скривил рот Шмелев.
На следующий день наконец отбирали в десант, приказали построиться всем с ростом не ниже ста восьмидесяти. Руководил опять подполковник, но Вольфа он в строй не пустил, и тот, крайне удивленный, стал…
– Слышь, земеля, – подошел сбоку Иванников из Липецка – здоровяк с лицом, изрытым красноватыми кратерами – следами глубоких прыщей. Какой он, к черту, земляк? И чего смотрит зверем?
– Не обращайте внимания на мой вид я убираюсь, – Софья Васильевна тыльной стороной перчатки поправила челку – Вы, наверное, хотите что-то перевести?
– Ничего себе! – присвистнул шофер. – Видели когда-нибудь такого синюка? Ну зверюга...
– Идите на хер, тыловые крысы! – отвечали «ребята» и «сынки». – Разведка! Разведка! Ура! Ура! Ура!
Лента эскалатора стремительно нырнула под приемную «гребенку», девушка замешкалась, каблук въехал между хищными, стертыми добела зубьями и намертво застрял там. Девушка теряла равновесие, отчаянно ра…
– Извините, это сотрясение мозга, – еле выдавил из себя комбриг.
Ламов перестал осматриваться и подошел поближе.
Явного перевеса не было ни у кого, чувствовалось, что боксеры примерно равны по классу, и единственное, что сейчас могло сыграть важную роль – это спортивная злость и воля к победе. Точнее, просто зл…
– А ты меня тоже подъебни. Когда я срать сяду!
– Синявский... – замогильным голосом позвал Шмелев, и затихшая казарма поняла, что представление не закончилось. – Синявский...
Лейтенант показал и перешел к другому бойцу, а Вольф вертел грубый, совершенно неприкладистый нож и понимал, что научиться метать придется ему самому и Пригоров в этом деле не помощник.
Первый раз в ДФК они пришли вдвоем с Витькой Розенблитом – соседом по коммуналке. Тот не испытывал особой тяги к боксу, но в классе его дразнили «жидом», и он согласился с предложением. Володи «научи…
– Ну а какие? – снова пожимает плечами Шаров. Вопрос кажется ему глупым. – Это же полномасштабные учения.