– Твой Николай Павлович относится ко мне совсем не «нормально». Завтра он посылает меня корректировать «Дождь» – это почти верная смерть. А если пронесет, то после учений мне светит дисбат – дело уже готово...
В двух других комнатах никого не было. Серж принялся деловито осматривать шкафы и ящики столов.
– Что, что... Пришлось сказать. Что тут такого? Ну попросил ты меня, я тебя выручил. Никто не обеднел. На генеральский букет хватило. Ты только про спирт ничего не говори...
– Хотел нам обоим парашюты запутать. А Гусь вторую опечатку утащил на курево, значит, влезть можно было только в один. Выбрал твой, чтобы на Шмеля подумали. Так, сука?
– Сейчас, король параши, я тебе клоуна сделаю!
Ребра болели все сильнее, боль распространялась и охватывала всю грудь. Волк понял, что это болит душа. Сознание его раздвоилось. Одна часть хотела достать пистолет и выстрелить Сержу в голову. Вторая с этим не соглашалась: они спасали друг друга от смерти и стали побратимами, это искупает все – жизнь одна, а баб много. Половинки спорили между собой, руки вцепились в подлокотники, но пистолет оставался в кобуре.