– Кто бросил? – спросил он таким тоном, что веселье на балконе мгновенно прекратилось.
– С ним Бахрушин приедет и все остальные, – деликатно повторил Чучканов. – Могут таких дров наломать!
Выйдя из машины, Волк двинулся следом, отставая на тридцать шагов. Неспешно переставляя плохо гнущиеся ноги. Черепаха свернула за угол. Как и положено. Волк сократил дистанцию, но внезапно остановился как вкопанный. Почему так напряглась сутулая старушечья спина? Он нагнулся, будто поправляя шнурок, и пропустил мимо себя юркого плюгавого мужичка, распространявшего вокруг убойный дух то ли вчерашнего, то ли свежего перегара. Потом и вовсе перешел на другую сторону улицы.
– Во, гляди, в подъезд заскочил! Опять в сорок пятую... Ну хрен с ним, хоть отдохнем малость... Клим, протяни вперед и развернись – он же обратно пойдет. Володя, фиксируй время: двенадцать тридцать две...
– Я ни в чем не виноват, товарищ майор. Если вы насчет фамилии сомневаетесь, так тут все официально, спросите у товарища замполита...
Синицкий побежал искать телефон, а курсанты, замаскировавшись, взяли место закладки в кольцо. Любавин пролез в пролом ограды, перебежал пустырь и спрятался на стройке, откуда тайник был виден, как на ладони. Федирко залез под скамейку на соседней аллее, Крылков скрючился между деревом и вазой для цветов – оба могли наблюдать только за прилегающей территорией.