– За финку на воле срок дают. А в зоне – где ж ее взять, – терпеливо разъяснил Фильков. – Зато в любой колонии производство всегда есть, там этого добра навалом...
– Стой, стрелять буду! Стой! Стой, буду стрелять! – звонким срывающимся голосом кричал он. Волку стало ясно, что лейтенант безоружен. Если бы у него было из чего стрелять, он бы давно выстрелил, а не срывал дыхание на бегу.
«Надо бриться два раза в день», – сконфуженно подумал он, поглаживая скрипящую щеку и как музыку слушая удаляющееся по коридору щелканье легких панталет. Потом, окрыленный, слетел со второго этажа; едва придерживаясь за водосточную трубу, и полетел к казарме, слегка отталкиваясь подошвами от теплой земли.
– Куда, куда... Не знаешь, куда направляют на особые задания? А подробностей мне не докладывали... К вам сегодня командиры придут, вот и расспросите...
И змею никто за тебя не съест, а если съест, то ты погибнешь от голода, потому что другая змея уже может и не попасться. Впрочем, змея – деликатес, она чистая, хуже, если надо есть мышей или крыс, предварительно дождавшись, чтобы они остыли – только тогда вши и другие паразиты выпадут из шерсти...
Володя уже этого не видел – на карачках он стремительно отполз подальше. Подхватился на ноги, сжал руками горло. Он хватал воздух, не выдыхая, потом закашлялся. Тренер, поднимая Пастухова, быстро осмотрелся. Шестеро пораженных происшедшим боксеров застыли соляными фигурами вокруг.