Все цитаты из книги «Остров Русь»
— Что я могу предложить? — переспросил Кубатай задумчиво. — Могу ли я... Хочу ли я... Как ты меня назвал? Мистер? Ха! Что ж, безвыходных ситуаций не существует! Следует использовать воздушные шары! Д…
Миновав небольшую пальмовую рощицу, Иван остановился перед огромным мрачным замком из серого ноздреватого камня. Вынул из ножен меч, перекрестился трижды, как матушка учила, и, шагнув к дверям дубовы…
Теперь из области философии. Есть такое понятие — «этнос». Но что это такое, никто толком не знает. То ли национальное сознание, то ли совокупность идей одного народа, то ли его культура, то ли что-т…
— Так вот ты какой, Кубатай-кавказец! — ахнул дурак. — Спасибо, Марьюшка. Этого бояна я в два счета к нам завлеку, а уж тут выпытаем все помаленьку.
— Там Эдмонд какой-то срок тянул, — сообщил Ивану очередной узник, горячо обнимая спасителя. — Прокопал дыру вязальной спицей, да и убег.
— Боян голосистый, былины хорошие, — продолжал Лапкин, — но петь их нельзя!
— А вам, кому же еще, — радостно сообщил Гапон. — Тебе первому.
— Это просто заявка Микуле Селяниновичу на комплект праздничных кольчуг, — потрясая грамоткой продолжил Алеша угрожающе. — Верите?!
— Добрый молодец! Вы скверно воспитаны! Вы толкнули богатыря, находящегося в состоянии жестокого похмелья, и считаете, что это вам сойдет с рук?!
— Мудрец, у меня не получается... Может, лучше, как раньше ходить буду?
— Казним. Голову с плеч скинем, как положено.
— Почему нельзя? — сам себя спросил Лапкин и сам же ответил: — Во-первых, мы таких не поем. Во-вторых, молод еще. В третьих, уж очень у него былины жестокие. Вот, скажем, былина о сорока богатырях и …
— За пользование дорогами стольными, за право гостить в стольном граде и на нужды князя Владимира и его богатырей.
— Вот и стало одним гадом меньше в лучшем из миров!
— Не бери в голову, Попович, — ласково успокоил его Иван. — То морок был, Кащеем напущенный. Ты — богатырь. Зовут тебя Алеша.
— Да Емеля-то мне по нраву пришелся, — успокоила его Василиса. — Загвоздка в том, что на свадьбе той Владимир меня в серьгах, им подаренных, видеть желает. А их нет у меня.
— Зачем же вы тогда помогали бедному юноше? — кивнул Кащей на Ивана-дурака.
— К мачте их привяжем, — принял тот решение, благо на плоту имелся целый рулон запасных лиан, старательным Смолянином заготовленный.
— Богатырь тут утоп, Добрыней назвался, — объяснил Садко, — приглянулся он царю морскому, тот мне отпуск и оформил кратковременный.
Саврасая кобыла иронически косила на него лиловым глазом.
— Силушкой Бог тебя не обидел, — продолжал тем временем отец, — весь в меня, не отпирайся, не даром так же — Иваном — зовут! Чего головой крутишь?! Нет силы? А кто вчера печь по избе двигал, местечко…
— Да какая ж Венера, — удивился дурак. — Это полярная звезда. Венеру, поди, только по утрам и вечерам видно!
— Понимаете, Манарбит, — заговорил Кубатай, усаживаясь, — очень уж случай удобный. До сих пор никто из местных на вас идти не решался. Ваня, вот, первый, — кивнул он на юношу, — от того, что дурак, н…
— Не, — смутился Смолянин и спрятал руки за спину, — это у меня и раньше так было.
— Думал, не заметил я? — укоризненно спросил бывший богатырь. — У отца родного книжки упер и врет еще! Что в «Моральных присказках» о вранье сказано?
— Совсем обалдел аль издеваешься? На Руси мы! Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек!
Только возле дуба остановились они, и рты в недоумении разинули. Потому что там, в огромном гнезде, сидели обнявшись Алена с Илюшей, да и свистели на два голоса, мечтательно в небо глядя.
И он тоскливо пошел по коридору, вытирая о кольчугу измазанные в бананах пальцы. Бедный Емеля! Лишился своей единственной опоры — щуки! А ради кого? Ради него, дурака! Как тут обижаться...
— Чего тебе еще? — спросил Владимир, — ступай.
— Ладна. Разрешай вам проехать — только не всем, а трем. Тот, черномазый, с кладенцом высокой убойной сила, пусть обратна едет.
— И в последний, — задумчиво сказал Илья, извлекая из ножен меч.
— Из боя, вестимо. Побил басурманов. Вот так я служу!
— Как раньше — это примитивно, — заявил Кубатай. — Должен быть непрерывный прогресс! Во всем! Сегодня улучшим походку, завтра — азбуку выучим, послезавтра — в Думе князя Владимира сиживать будем! Так…
— Сваливаем, — поддержал его Добрыня, подстегивая ломовую лошадь Ильи Муромца. Иван подхватил с земли погнутую булаву и поспешил за ними.
— Ну, — подбадривал Владимир. — Давай, хохочи, золотко!
— Со Змием ужасным. Похож на корову, рогат и копыт. Я Змия пинком уложил в одночасье, а после был прочий вражина побит.
— Нет? А как же вы ухитряетесь передвигаться?
— Ребра перекусывать, и мелкими кусочками через ухо вытаскивать.
— Марья, давай попрощаемся трогательно, — застенчиво сказал дурак.
Иван молча кружил по комнате. Проходя мимо стола богатого, он украдкой спер с него гроздь бананов и засунул за пазуху. «Как утомлюсь — пожую бананов, сил и прибавится», — думал дурак.
— Ага! — крикнул Кащей, вбегая вслед за Иваном. — Сам в мою пыточную камеру пришел! Молодец!
На том и порешили. Илья с Аленой пошли плот сколачивать, а Иван, по дурости своей любознательный, к Добрыне с вопросом подъехал.
— Это мой долг: вы искажаете реальность, а я — сотрудник Департамента Защиты Реальности!
— Точно. Он, шутник... Ты откуда взялся? И что здесь делаешь?
Земля вокруг дуба была усеяна пустыми бутылками из-под зелена вина «Князь Владимир» и банановой кожурой. Видать, самобранка на славу потрудилась, чтобы помирить Илью с Аленой.
— Давай, пес, рассказывай, — согласился Добрыня.
— Помилуй его, Владимир, — прошептала князю Василиса. — Он за Русь переволновался! А что собакой тебя назвал, так все тебя так называют, песик мой ласковый...
— Браво, юноша! — воскликнул Кащей. — Вопрос очень и очень верный. Видите ли, управляется-то ЭМ-поле не сознанием, а ПОДСОЗНАНИЕМ, и не одного человека, а многих. Видимо, вся эта вами перечисленная ч…
— Да, кстати, — спохватился Иван. — С нами еще два дурака пойдут. Один — мудрец Кубатай, боян сладкоголосый. Другой — толмач Смолянин, человек простой и трудолюбивый.
— Вовка, — проникновенно продолжил поп, дружески положив руку князю на плечо, — а давай их все-таки прям сейчас казним. Куй, как говориться, пока горячо.
— Филипок! — радостно крикнул седой косматый старик, выползая из своего узилища.
— Да ты не сердись, Ваня, — насилу успокоившись сказал толстяк, — чувство юмора надо иметь. Тут ведь сдохнуть со скуки можно... — И, не выдержав, прыснул снова, наблюдая за тщетными попытками Ивана в…
— Что ж ты, добрый молодец, бедный такой? И взять-то с тебя нечего!
— Гапона не трожь, — огрызнулся Владимир. — Какой ни есть, а в домино отменно играет, галстук завязывать умеет, боянов высмеивает знатно. Как придет с повинной, так и разберемся.
— А ты иди домой да подумай хорошенько, — посоветовал Гапон, — ванну прими, тебе в воде лучше думается, так ведь?
— Потому что запах не выветривался, а книги все — спалили.
— У меня отпуск кончается, — засуетился Смолянин. — Боюсь, не успею вернуться вовремя, мне Кейсеролл голову оторвет. А вот яичко золотое, для ублажения княжеского взора, могу от души оторвать.
Противники закружились по залу, делая ложные выпады и меряя друг друга оценивающими взглядами.
— Так это что же теперь на Руси-то делается?! — встрепенулся Иван. — Богатыри теперь — не богатыри, сапоги — не скороходы, а Марья моя — не искусница?!
— Развязать? — спросил Иван с готовностью.
Илья схватился за голову. Выбор давался ему нелегко.
— Кря-кря! — ответил за его спиной Смолянин.
— Ай! — взвизгнула дама, приблизившись, — охальник!
— А я думал, он только ширинку расстегнул, — закручинился Емеля.
— Так ты, гад, выходит, заранее все знал?! — вскричал Смолянин гневно. — А знаешь, как меня достало яйца золотые нести?! — И он, привстал с кресла, угрожающе растопырил перепончатые пальцы и завопил …
— Да ты что?! — взъярился Черномор, — да я тебя сейчас!..
— Я русский боян, — обиделся тот. — Автор замечательных застольных былин, исполняющихся напевно, вполголоса.
— Потайную дверь открываешь? — поинтересовался дурак.
Во время этого диалога Иван, Кубатай и Смолянин почувствовали себя неловко. Так, словно незванными в чужую комнату вошли.
А Иван-дурак носился по всему полю, мотая булавой. Вспомнив наказы отцовские, он бил с размаху и был приятно удивлен эффектом.
— Иван! Негоже джигита единственной красоты лишать!
— Насколько я осведомлен, — сказал Кубатай, — прямо за этим болотом расположена лабора... замок Кащея расположен.
— Спасибо, Гопа, — жеманно поправил воротник пижамы князь.
— Вот что, добрый молодец. Негоже нам драться с тобою после того, как вместе мы чудище одолели, землю русскую защитили.
— А, ты значит и есть Иван-дурак, — приглядевшись, разочарованно сказал князь. — Казнить не буду, но и награду отложим. Верно, Несмеянушка?
— Кстати, о былинах, — заорал он. — Услышав слово «былины» я решил рассказать вам удивительный факт! Слово «былины» происходит от древнерусского слова «быль»! Быль же означает — бывалое, бывшее, то е…
— Как где, тать проклятый, — неуверенно выругался Иван. — В замке твоем поганом, где ж еще нам быть-то...
— Ну, хорошо, — озадаченно сказал он, оглядевшись. — И что же я буду делать в соседней камере?
Народ потихоньку разбегался. А возле печи шла жестокая сеча. От полена остались одни щепки, но Емеля ловко выхватил с телеги другое, а затем — все новые и новые порции дров, запуская ими в Ивана. Вош…
— Ну, это просто, — ухмыльнулся Гапон, — они как напьются, куда идут?
Марья побежала из гридни. А Иван слез со стола, соскреб с себя пригоршню икры, намазал на кус хлеба, заложил сверху бананчиком и с аппетитом съел.
— До перемены погоды, — прекращая молиться, сказал Алеша.
...У днепровского берега, на окраине Киева, там, где бабы белье полощут, а девки по весне голыми купаются, вода забурлила, и на поверхности показались четыре изрядно перемазанных головушки.
«Решился-таки в богатыри», — подумал Иван. Помолчал. Потом взял со стола недогрызенный рыбий хвост и стал им обмахиваться.
Догадлив был поп Гапон. Действительно, не прошло и часа после тайного визита Черномора к Владимиру, как в палаты княжеские ввалились три богатыря. Покачиваясь и помогая друг другу не упасть, встали о…
— В богатыри... Так ведь богатырю надобно иметь не только сердце доброе, а ноги твердые, не только булаву тяжелую, а голову крепкую, надобно еще...
— На, — Иван протянул ему пригоршню семечек, оставшихся в кармане от первой встречи с Марьей-искусницей. Он справедливо решил, что семечки могут занять соседу не только руки, но и язык. И угадал.
Из закуски имелись лишь медовые пряники по копейке пара и печеные каштаны. Но друзей это не смутило.
— Точно, — сказал Илья с расстановкой, тяжелым взглядом смерив старца, — соловей.
— Погодь, Иван, я руку сломал! — взмолился Кащей. Но было уже поздно. Могучими ударами богатырь разобрал Кащея на шесть основных кусков, после чего остановился, решая, что же делать дальше.
Раздался одобрительный смех, и в рядах вновь замелькали крынки с медовухой.
— В честном ли бою, не в честном ли, а Забаву Путятишну вызволил.
— С нечистью торгуешь?! — возмутился Кубатай. — Мы, бояны, должны быть выше этого!
— Так чего ж шум подняла? — не выдержал Владимир.
И только Кубатай, обреченный поглощать семечки, ожесточенно лузгал Марьюшкин подарок. На глазах его выступали слезы, лоб вспотел, но он героически добивал второй мешок.
— Ладно. Один фиг, бессмертным стану. Рано или поздно, кто-нибудь меня сдуру освободит. То-то смеху будет!
— Это Марьюшка, — догадался Иван. — Когда уезжали, она Кубатаю сказала: пусть мои семечки тебе сами в рот лезут, когда слов мудреных некому будет сказать. Вот они и лезут. Сбылось пожелание.
— С правого, — решил Иван. — С самого кончика.
— Слава богу, а то испугалась я, — вновь расцвела Марья, — а что черненький, даже мне нравится.
— Один за всех! — обрадованно вскричал Алеша.
— А... — успокоился Иван. — Это значит, мне ж потом этот рупь и вернется.
Не сдержался тут Иван и заплакал во весь голос.
— Дура, — самокритично призналась Несмеяна. — Все равно никому меня не развеселить. Соврала бы, мол, заставил он меня посмеяться маленько, стала б женой богатырской. Внука бы тебе родила, наследничка!
— Не печалься, Ванечка, — ответил козленок человеческим голосом. — Слышал я про такие истории. Да забыл. Это Бабы Яги проделки. Двинемся дальше, авось встретим ее, расколдовать заставим.
Одел Иван шлем, тут Владимир невесть откуда булаву трехпудовую выхватил и ударил его по головушке. Засверкали в глазах дурака звездочки.
— Вы что, издеваетесь?! Не могу же я беззащитных людей бить!
— Говорил я, врать будешь, так и есть, не удержался.
— Сладко, княже, — принялся оправдываться Иван, — да дел по горло...
— Не знаешь? — удивился Боян, — ничего, узнаешь еще.
— Читал, читал, — оживился кто-то из молодых. — Ох, срамная былинка! Там Василек этот бабушку...
— И еще считаете себя естествоиспытателем! — Кубатай покачал головой. — Давайте внесем ясность в этот вопрос. Какая пара ног движется первой?
— Ну? — заинтересовался Иван. — Что, не сумел сминдальничать?
— Да, — задумчиво сказал директор ВБО. — Ситуация. А грамотка, что ты боян, у тебя имеется?
— Кто ж тебя не знает? — притворно удивился Иван. — Слух о тебе прошел по всей Руси великой.
Сказав это, татарский боян трижды подпрыгнул на месте, заставив Ивана вспомнить персидского принца.
— А без них дружина княжеская — тьфу, верно?
— Ты кончай ругаться по-кавказски, а дело говори!
— О, Солнышко наше, не надо, спасибо, позволь мне отсюда домой убежать! — взмолился Емеля.
— Проваливай, лодырь! Нечего казенные хлеба проедать! Ты кто?
— На, — согласился добрый Иван. И тут ему пришла в голову поистине гениальная идея. Уже вторая за день!
— Для излучателя транслятора необходимы были две пластины из венерианского минерала «призмалита». Именно из этого камня и именно такой формы и были серьги моей бывшей сокурсницы Василисы...
— Емеля! Брат! А мы уж думали, погиб ты! А ты, значит... ты значит... — И тут до него дошло: — А ты убег, значит? И трофеи, ирод, прихватил?!!
— Отпусти Кубатая, — сообразив выгоды своего нового вооружения, приказал Кейсеролл.
— Вот и у меня так бывает, — кивнул Алеша. — Придумаю небылицу — аж сам поверю. А начну рассказывать, концы с концами не сходятся... Толмач, а ты кто будешь, да откуда?
— Друзья! Я знаю тайный ход! — воскликнул Добрыня и откинул чугунную крышку, закрывающую глубокую яму.
— За тебя? — презрительно фыркнул Владимир, словно такого разговора никогда и не было. — Ну, ты, Иван, загнул! Ты, спору нет, герой, конечно... Однако ж, если б я за каждого героя дочь свою отдавал..…
Двое богатырей ринулись к Кубатаю, а Иван рванулся за Смолянином, который тем временем мелкими шажками крался на корму. На подмогу Ивану Алеша подоспел. Вдвоем они вмиг скрутили толмача трудолюбивого.
— Да ты что, Лиза, мелешь-то? — возмутился Иван. — Как же мы Алешу оставить можем? Да и сам он не согласится!
В караване спрятаны вещи хитромудрые, что бежать тебе помогут. Во-первах — пилка-самопилка, во-вторых — лесенка-чудесенка, а в третьих — лом-самолом. И еще — кепка-невидимка. Дружок твой, Емеля, с ей…
Повезло Ивану-дураку, ох как повезло! Бояны-то народ дружный, своих в беде не бросают. И если б стал он похищать Кубатая прямо из боянской избы, завязалась бы сеча жестокая. Пришлось бы дураку или от…
— Раз сам не приехал, и обсуждать не будем, — поспешил перебить его директор. — Грамотку сию возле печки положите. Мало ли что, вдруг дров не хватит... Кто еще у нас спеть хочет?
— Добрыня! — охнул Иван. Но богатырь уже прошел в казарму.
Богатыри засмеялись шутке, и дружно похлопали Смолянина по плечу, как бы принимая его в добры молодцы. Доехав до ближайшей речки они простирнули портки, разложили скатерть-самобранку, что дала в доро…
— Иван! С Новогодьем! Тебе Марья записку оставила, возьми!
Бережно подобрав и съев все хлебные крошки, не от голода, а от высоких моральных устоев, Иван задумался. Как же пустить в дело хитрую снасть. И как ей приказывать?
— Серьезный вы человек, Иван Иванович. Сумели таки! Да только и сами не рады, как я погляжу.
— Русь-матушку защищал, — зловеще сказал Иван. — Только теперь вижу — не там! Надо было тебя, собака-князь, уму-разуму поучить!
Тут в голове Ивана перемкнуло в обратную сторону, и он, с полной ясностью, осознал свое положение. «Так», — подумал он. «Ежели голову отсюда на плечах унесу — Богородице свечку поставлю. Большую.»
Иван потряс головой и сел под лошадиным брюхом. Посмотрел вверх и поморщился. Позор! Даже не конь добрый его сбил, а добрая кобыла.
— Эй, дурак, передача тебе, — маленькое окошечко в железной двери камеры открылось, и разукрашенный синяками стражник протянул Ивану бутыль и огромный каравай. — Девка твоя, Марья-искусница, передала…
— Я трактир один знаю, — начал он. — Медовуха там знатная...
Тот, близоруко прищурившись, поднес украшения к глазам, шмыгнул носом растроганно и, сказав самому себе задумчиво: «С них-то все и началось...», обратно Ивану вернул.
— Третья левая и семнадцатая правая, — неуверенно заявило чудовище.
— Обидчика моего не нашли, папенька? — кокетливо спросила она, поправляя рукава шитого бисером кафтана.
— А тебя никто и не спрашивает. И князю, и Микуле мы твою историю так и так расскажем, а то благородством своим ты сам себя в могилу сведешь. Так что поехали вместе.
— «Я плюс Яйца»! — пояснил Смолянин. — Звучит?
— Сама? — завопил Иван, отбросил в сердцах примочку медвяную, сел на кровати, и обхватив руками голову запричитал: — Ах ты бедная земля русская, как же тебе ждать благоденствия, коль сама Василиса Пр…
— У... у него... у него на штанах... — Несмеяна зашлась в хохоте, потом зарделась и скромно закончила: — ширинка расстегнута. Вот как торопился.
— Русалки мы болотные, — кокетливо заявила та, продолжая опасливо выглядывать из-за кочки.
— Что вы заладили — черные, черные! — завопил Иван. — Черным по белому, черные дела... Намекаете?
— Как успехи-то, богатыри? — поинтересовался князь.
Тут гладь речная успокоилась, солнышко из-за тучи выглянуло.
— Телепатия! — взъярился князь, — телепатия, говоришь?! У нас, между прочим, тоже телепатия! Вот она-то мне и подсказывает, что только что вы меня в кабаке собакой кликали!
Иван так и обомлел. Марья же, приветливо улыбаясь, стояла, держа во белых руках хлеб да соль.
— Ну, эту-то историю любой дурак знает. Разве что кроме этого, — он покосился на Ивана. — И как тебя калики перехожие вылечили, и как ты Святогора-богатыря в гроб загнал. И как жену твою Калин-царь и…
— Трогательно нельзя, неприлично, — вздохнула Марья. — Черномор еще и обсохнуть-то не успел после утопления, а ты уже руки распускаешь... Иди, я тебя без троганий приголублю...
И не оборачиваясь боле, двинулся он обратно.
Но вернемся к нашему герою и его доблестным друзьям. Пока у князя Владимира плелись дворцовые интриги, много пива, зелена вина да водочки утекло в утробы богатырские.
— Я бы рад, — взял он слово, — да только остановиться мне где-то надо, крышу над головой найти.
И снова путь-дорожка лежала перед богатырями. Впереди, как и пристало сильнейшим, ехали Добрыня с Ильей, за ними — мудрец Кубатай да толмач Смолянин. За ними, зорко назад оглядываясь, двигались Иван …
— Известно, что русская нация тем испокон и сильна была, что все лучшее от других в себя вбирала да впитывала. Вот, к примеру, писатель французский Дюма на Руси так популярен был, что чуть ли не за с…
...Солнышко ласково било в глаза Ивану-дураку. Будущий богатырь разлепил очи ясные, проморгался и огляделся. Трактир был пуст. Емеля исчез. Стол был уставлен пустыми четвертями, между которыми валяли…
Микула Селянинович сидел на лавке и задумчиво перебирал руками землю сырую, насыпанную в большую дубовую кадку. Он тосковал по простому пахарскому труду, но как мог боролся с этим чувством.
— Что же ты наделал, дурак? Как ты ноги поставил?
— Или с одним из моих друзей, не все ли равно?
— Да не про то я, Ванечка, — отстранилась она ласково. — Я серьезно. Некое лицо высокопоставленное ночью нынешней встречи ждет с тобой.
— Не ври, Иван, — ответил Добрыня укоризненно, продолжая орудовать шестом, — ужель, думаешь, поверю я тебе? Ужель думаешь, сам я каменный? Насилу сдерживаюсь! Очень я Забаву Путятишну люблю. Если бы …
— Не выдоишь за день, устанет рука, — пролепетал Емеля.
— А на печенегов с таким конем не слабо пойти? — поддержал купца один из дежурных богатырей.
— Да щука моя волшебная, что все желания выполняет...
— Нет, я же русский! — гордо ответил Смолянин.
— Так ты говоришь, тут она и рассмеялась?
— Какое дело? — возмутился Смолянин. — Я вас с Кубатаем русскому научил? Научил! Считай, что я оклад отработал. Теперь до конца месяца ни черта делать не буду.
— Какие у нас с тобой дела могут быть, собака поповская?
Иван подавился пряником и потянулся к булаве.
— Изображение барахлит, — призналась Марья, и постучала по зеркальцу кулаком. На мгновение мелькнула вода, песчаный берег и чье-то злое лицо. И все. Зеркальце покрылось мелкими квадратиками, сеткой о…
— А все-таки интересно было бы мне рассказы богатырские послушать, — заметил дурак.
— Вначале пленников спасу, — решил Иван. — А там видно будет.
— Воздушный шар есть некий объем, заполненный горячим воздухом, или же иным легким газом, — объяснил Кубатай, подняв вверх палец.
— Вот ты сей позор и покроешь. Человек простой, сразу видно — из народа. Людям это понравится. Ладно, сейчас я невесту твою кликну, ты про подвиг расскажешь. Только не ври!
— Ты кто такой будешь? — подозрительно спросил Илья.
— А Алена-то как? — поинтересовался Иван, несколько обескураженный услышанным.
— Не бывать такому, что мы оженимся, а ты в холостяках останешься! — грозно воскликнул Илья. — Значит так. Идем к Владимиру, да и говорим: или отдавай дочку за Добрыню, или...
— А че ж тут непонятного? — встрял в разговор Кубатай, выплевывая шелуху от семечек. По бокам его конька хлопали два тяжелых мешка с семечками, собранными в дорогу заботливой Марьюшкой. — Народ — сам…
— Знаешь, мудрец, еще лучше стало. Интеллигентней, даже в чем-то романтичнее. Надо было мне в цирюльники податься...
— Вмиг! — ожил трактирщик, — Только что завоз был.
— Глупый я, батько... Не счесть толком, не буквы растолковать... Ой, не надо! Некультурно поступаете, папа!
— Силен Кащей, — вздохнула Марья. — Чары наложил. Не получится у нас дорогу к нему увидеть.
— Эх, — вздыхал Кубатай. — И как же я их не укараулил? Такая общность душ, как у нас со Стасом, раз в пятьсот лет бывает! Мы бы с ним охотились вместе, на пры... на сапогах-скороходах прыгали, диверс…
А дама вдруг залилась знакомым смехом и, схватив себя за роскошно уложенные в прическу волосы, сдернула их прочь.
— Так-то, — сказал Владимир назидательно. — А чего припозднился с оправданиями-то? После кваса отходил?
— Да-а, — протянул Алеша, жмурясь от приятного воспоминания, — пока все маковки золотые с Ильей на троих не пропили, из кабака не вылазили. Потом явились втроем к Владимиру да и говорим: «Прими, княз…
— Мы не французишки галантные, не британцы учтивые. У нас, у русичей, свой исторический путь. Мы пойдем другим путем!
— Да, — протянул Иван. — Ну ты и загнул Алешка. Чую, что прав, хоть и непонятно ни фига.
Иван с Алешей сделали вид, что не расслышали обмолвку, и они всемером зашагали по дороге. Кубатай, по просьбе Ивана, исполнил песенку про Африку, потом, на бис, спел еще несколько песен на заморских …
— Запаляй факел! Факел запаляй! — кричал один брат другому, сидящему на огромной железной махине, более всего напоминавшей емелину печь.
— Ха! — хором воскликнули богатыри, поглядев на бересту. — Почерк Марьи-искусницы. Уж не шашни ли у тебя с ней, Алешенька?
...В середине третьего тысячелетия, когда в результате войн и естественной ассимиляции все нации и народности напрочь перемешались, неожиданно вспыхнула повальная мода «восстанавливать» свою национал…
— Что-то незаметно, чтобы ты от греха бегал, — заявил Гаврила и заржал, довольный своим каламбуром. — Ладно, иди, не боись, не выдадим.
Бросил Иван грамотку под ноги, повернулся, да и побрел ко дворцу Владимира, Гнедка в поводу ведя. Ох, как грустно у него на душе было! Ох, как тягостно! И не в том дело, что Марья с мудрецом убежала,…
— Вот, — радостно пролепетал Иван, протягивая богатырю грязную бересту. — Вы письмецо обронили.
— Как, как, — столь же горестно ответил Владимир, — головы будем рубить, вот как.
Иван, не зная, что и думать, помчался следом. Не казнят, так на Несмеяне поженят. Хрен редьки не слаще...
Всюду с грохотом взмывали фейерверки, горели огни заморские искорчатые, а пьяненький народ болтался по площади от аттракциона к аттракциону. Кто на ковре-самолете в небо взмывал, кто на сапогах-скоро…
Иван сунул меч в ножны и сел, но в тот же миг у стула подломилась явно заранее подпиленная ножка. Иван с грохотом рухнул на пол, а толстяк, схватившись за животик, зашелся тем же, что и возле двери, …
Иван вздохнул. Не хотелось ему с кикиморой коварной общаться, да что поделаешь...
— Даже с покаянием, все равно не дай! — уточнил его просьбу Иван.
Боян замедлил шаг, пригладил бороду и вошел в двери дубовые. Иван шмыгнул следом.
— Раз — тута я ходить начал, да два — заговорил, да три — бык соседский меня боднул... десяток — тута я во первой раз печку с места сдвинул... дюжина — девки дворовые меня приглядели... Осьмнадцать, …
— Что ты, сыть, травяной мешок, спотыкаешься! — гаркнул Иван. Открыл было рот снова, но забыл, что полагается говорить дальше, и закрыл его.
— Всегда так было, по жизни, — упрямилась вторая голова. — Кто-то ест, а кто-то вылизывает...
— Пойдет, — вынес вердикт Кубатай, и мир был восстановлен.
— Хорошо. Отметаю личные мотивы! Предлагаю восстановить транслятор!
— Не пить? — изумился Илья и добавил неуверенно: — Что ж, может это и выход...
— А после попойки похмелиться было нечем, настроение у всех упало. Илюша с сынком повздорил, да и отлупил знатно. Теперь он при монастыре Киевской Богоматери звонарем работает. Глаз у него один вытек…
— Не губи, Иван! — завопил Гапон. — Я тебе тайну Кащея открою! Где он сережки Василисины прячет, да где смерть его!
За разговором и не заметили, как до трактира добрались. Народ на улицах дивился, но охальничать не спешил. Видать булава Иванова производила хорошее впечатление на заносчивых киевлян.
— Иван-дурак, что ли? — изумился князь, пытаясь разглядеть лицо Ивана сквозь толстый слой икры. — Облизнись!
Кубатай захихикал, глядя на Смолянина. Тот ухмыльнулся.
— Алена, — сказал незнакомец, обращаясь к кому-то в соседней комнате, — эти молодцы на площади мне кажутся подозрительными.
— Я еще много чего знаю! — похвастался мудрец. — Вот, например... В Африке несчастье, в Африке злодей! В Африке ужасный Бармалей!
Боясь что дымок исчезнет, Иван, Кубатай, Смолянин и козленочек Алеша с полкилометра проделали бегом и выскочили на мрачноватую, устланную мхом поляну.
— Ты его воспитал, да? — растроганно спросил Иван. Кубатай понурился.
— Дай-ка мне испить водицы, от вражьей крови умыться, — продолжил Иван.
Одну из самых сильных и фанатичных групп составили те, кто поклонялся всему русскому. Они называли себя «Новые Славянофилы». И именно они настояли на создании «этнического заповедника» — места, где б…
— Остаются кое-какие свойства после пребывания в этномагическом поле! — загадочно изрек толмач и пришпорил коня.
— Всерьез... всерьез... Как взрослый к взрослому относился...
— Эх Ваня, — остановил его Илья Муромец, кладя тяжелую ладонь ему на плечо. — Счастье твое просто смешно. — С этими словами свободной рукой он поднял с пола трехведерную зеленую бутыль и водрузил ее …
— У нас нет ни того, ни другого, — заметил Иван.
— Оторви уж пару яичек. Мы и Василисе презент преподнесем.
Стражники искательно посмотрели на Гапона. Тот незаметно махнул им рукой, мол, делайте. Стражники придвинулись вплотную к богатырям.
— Зачем имущество-то ломать? Оно денег стоит. Нажми-ка, лучше, богатырь, на кнопочку.
— Давайте так, — высказал свой вариант Илья, — пока он двоих не ухайдакает, драться не будем. А уж кто останется, тот ему за всех отплатит. — С этими словами он, покорясь судьбе, закрыл глаза и, вытя…
— Стоит позвать кикимору. Слух у нее тонкий, плюс магические способности... Услышит.
Вместе с четвертой головой, уже расправившейся со своим противником, они дохнули пламенем на шестую и седьмую головы. И началось. Из багровой огненной тучи слышалось щелканье челюстей, вопли, и, врем…
— Нет у меня разумения сего иметь, — сказал печенег, косясь с опаской на алешин меч. — Могу поведать лишь, как Русь ваш, матушка, устроен. А там вы уж сам решать.
— Как нет? Есть. Чай, у нас Русь, а не дикая страна половецкая. Есть у тебя право сохранять постное лицо, есть право кричать благим матом, есть право на один звонок.
— Ходит слух, что мудрец он великий, все на свете знает. Может пособит Кащея найти?
Смолянин гордо потряс в воздухе кулечком с яйцами.
— А-а, в богатыри... — сразу утратив интерес, зевнул дежурный. — Ну давай, давай, проезжай...
— Какая разница, — огрызнулась Несмеяна. — Про то никто не ведал!
— Давай-ка, любезный, силушкой померимся, чья возьмет, тот и первый.
— Пожалуйста, — вяло согласился Кащей. — Только учти: пытки нечисть не страшат, а убить меня никак невозможно.
— К чему клонишь-то, злыдень? Какую-такую реальность?
— Почему это Алеша — орел, а я — какая-то там решка?! — возмутился Добрыня.
— Моя здесь. Я Ахмет, боян татарский... — из кустов киви вылез маленький татарин в разукрашенной дорогими каменьями одежде. — Моя твой друг, Ивана! Моя дураку поможет!
— Я тебе разрешу к татарскому хану в гости съездить, — продолжала уламывать князя Василиса.
— Так ведь слава о тебе по всей Руси идет: нет в земле нашей воина доблестней.
— С чего начнем, мудрец? С левого уса, али с правого?
Алеша, соглашаясь, вновь печально кивнул.
— Кащей-то бессмертный! — предупредила Марья. — Ладно, путь к нему я укажу. Есть у меня зеркальце волшебное, чего хочешь покажет. Счас мы его и проэксплуатируем... Так, куда же я его засунула? Послед…
— Выпьем, это будет лучше, — попытался сменить тему Илья.
— Лови! — вдруг крикнула дама и кинула штаны Ивану в лицо.
— Так постоим за землю русскую! — вскричал Иван, доставая булаву. — Не пройдет тута враг половецкий!
— Бритву, мыло и хвост опоссума, — велел Иван. — Пытать мудреца буду.
— Ишь, чего захотел! — снова сжал кулак Иван. — Хватит! Налюбовался!
— Ну ладно, — сказал Илья, — дело, значит, было так. Перебив всю нечисть вокруг Мурома, собрался я на службу ко Владимиру. Отстоял заутреннюю, оседлал своего добра коня и попер. Еду я еду, вдруг — на…
Дурак недоверчиво последовал за татарином. И тот привел его к маленькой потайной двери, спрятанной за бурно разросшимся баньяном.
— Отойди от бояна, добрый молодец! — угрожающе сказал Кейсеролл. — А то из мумми-бластера пальну!
— Ох дурак я, дурак, — прошептал Иван, садясь на блюдо с черной икрой. — Чего наделал...
Кащей подергался-подергался, но цепи оказались прочными. Иван тем временем оглядывал изобилие пыточных инструментов.
Причалив к острову Буяну, наши герои сняли с мачты скатерть-самобранку и подкрепившись принялись готовиться в дорогу.
Иван-дурак, наслаждаясь происходящим, подальше высунулся из дверки и не удержал равновесия. С протяжным воплем дурак упал на стол, прямо в жбан с красной икрой.
— Еще б тебе ее не вызволить, когда втюрился в нее по уши. Только было сватов прислал, как змей ее из под носа и увел. Между прочим, с ее же согласия.
— Два часа нам на поиски. Найдем — хорошо. Не найдем — один к Кащею пойду. А вы с Алешей останетесь.
— Небось, тебя по малолетству в полон увели, — догадался Алеша. — А душа-то русская проснулась, на родину потянула. Молодец, толмач! У Ильи вот сын был, Соколик, так его Калин-царь вместе с матерью в…
И тут путники остановились. Навстречу, держась на задних лапах, шел медведь. Иван взялся за булаву, но потому как хмуро и лениво двигался зверь, почувствовал, что никаких враждебных действий тот пред…
— Здеся я, — раздалось совсем близко, и из-за кочки позади него высунулось зеленое, глазастое, девичье личико.
Из всех углов повыпрыгивали стражнички — половцы, печенеги, кавказцы да татары. Было среди них и несколько русских коллаборационистов.
— Молодец, собака, — сказал Илья, суя меч в ножны. — Отдашь Забаву за Добрынюшку?
— Да ты снимай, снимай их! — радостно вскричал тот, — не стесняйся, тута окромя нас с тобой никого нету. Сейчас я тебе новые принесу. Да помоднее — кожаные, с заклепками! — Со словами этими он засеме…
— Не порядок, — прервал всеобщее замешательство Илья Муромец, — нас трое, а голов — четыре. Кому-то две достанется, а это — нечестно...
Иван действительно попал в соседнюю камеру. Темно в ней было, хоть глаз выколи. Ох, точнее надо было указывать пилке задание! А она, тем временем, не унималась, а все точила и точила камень. Видать, …
— Я печи-то люблю, — смущенно признался Иван. — С малых лет на загнетке валялся. Зола теплая, сажа мягкая... Мамка парным молочком поит. Лепота! Одна беда — отмыться толком не могу. Зола аж до костей…
— Но-но! — посуровел Алеша. — Не ругайся на жену мою будущую! Осерчаю!
— Сымпровизируем, — сообразив, что дело пахнет рукопашной, заявил Воха. — Слушайте.
— Он же тайны государственные разглашает! Откуда узнал?
Вновь стыдливо прикрывшись широкими ладонями, Иван, боясь остаться без брюк, шагнул за ней.
— Ты ж моя упрямица, ты ж моя непослушница, — принялся ласково приговаривать Гапон, отступая вглубь сеней. А там, в сенях, на тот случай все уж приготовлено было. В одну руку схватив с вешалки рушник…
И после слов этих вручил Иван-отец сыну булаву фамильную, нежно шлепнул по загривку и благословил.
— Зачем же крайние меры, милый? — удивилась Василиса. — Прикажи верным боянам, пусть они песенки поют о твоих терзаниях и страданиях за народ русский. Так испокон веков делалось, и всегда прокатывало…
— Такие низменные вещи мне в голову не укладываются, — вздохнул Кубатай. — Что ж, тогда кто-то из нас, самый плавучий, должен отправиться на дно морское...
— А че не потешить? — откликнулся насытившийся боян. — Про че спеть вам? Про Соловья-разбойника?
— В богатыри, — наученный неудачей у ворот, ответил Иван.
— Вот и ладно, вот и славненько, — залопотал Иван. — А теперь поспешим, хорошо? Василиса ждет...
— Иван-дурак, — радостно улыбаясь сообщил перемазанный в золе, черный как смоль молодец.
Юрким выхухолем лесным скользнул Боян в дверь, а все прочие присутствующие повскакали с мест и, кто мечем, кто саблей острой, а кто и булавой пудовой принялись размахивать в воздухе, то и дело задева…
— Вот оно — мое будущее! Организую я компанию, назову ее «Я+Я». Буду яйцами торговать.
Вспенились воды, забурлили, потускнело солнце, заклубились тучи в небе ясном, гром ударил, сверкнула молния! И раздался из пучины смех царя морского, словно гул лавины горной раскатистый.
А веселье катилось своей чередой. Вот уже Емеля через стол полез с дураком целоваться, вот Алеша свой коронный тост — «за прелестных дам» — произносит... Вот, невесть откуда взявшийся, боян Лапкин сл…
Там и встретила его хозяюшка... Марья-искусница.
— Насколько я помню русский фольклор, а память у меня отменная, Баба Яга непрерывно топит печь и готовит себе обед из того или иного персонажа. Думаю, следует внимательно осмотреться, нет ли поблизос…
Тут только заметил Иван на столе фрукты и сласти. Но не до еды ему было — очень уж стул мешал. Иван с облегчением расстегнул штаны, и стул, увлекая их вниз, со стуком упал на каменный пол.
— Муромец! — заорал ошеломленный Иван. — Ты — свистишь?!
— А пойдем с нами, Садко-богатый гость, — предложил Иван. — Зла на тебя мы не держим. Кто старое помянет, тому глаз вон. А мужик ты неплохой, видать.
Встать попробовал — а кладенец к земле-матушке тянет. Пришлось отвязать себя от меча, да и оглядеться вокруг.
Лишь сказал он слова эти, как зашатался листом осиновым, заплакал и, вскрикнув: «Простите, ребята, не выдержал!», — кинулся в бездну смородиновую.
— Восстанавливаем магию! — завопил Смолянин. — Я задарма работать не привык!
— Дело к тебе есть, — сурово сказал Кейсеролл.
— Да, наверное, — задумчиво сказал Алеша. — Я богатырь. Зовусь Васа... тьфу, Алешей! Вот сволочь, Кащей! Ладно, рассказывай, как побил ты ворога?
Немножко по направлению к Киеву вместе проехали, а потом толмач прощаться стал.
— Илья, Добрыня! — крикнул Иван, — хватайте его!
От затрещины в голове Ивановой что-то перемкнулось.
— Ты эхо? — крикнул он с надеждой на обратное.
— Не купаться вы любите, а девами морскими прельстились! — догадался Иван.
— А при чем тут пот? — удивился Попович, пока лом-самолом освобождал их от цепей.
И тут дорогу им заступил караул половецкий. С мечами наголо, да булавами наизготовку.
— Не пристало спасителя наказывать, — ответил за всех Алеша Попович, находя в кучке сложенных Садко трофеев свой меч и вкладывая его в ножны. — Да сдается мне, и сам он раскаялся.
— Оставь, Илья, — урезонил его Иван. — Он нам былинок споет свежих!
— За Ивана? — заколебалась Марья. — Ну, в общем, если хорошенько подумать, вероятно... да. Пойду!
...Вот и время пришло. В тишине ночи перекликались кукушка и передразнивающий ее попугай. Иван да Марья крадучись добрались до палат княжеских.
— Ах ты змей подколодный! Ах ты тать окаянная! Россию-матушку продавать?! Да я тебя, гада!.. — И она выдернула из под полы свою девяностопудовую кочергу, с коей не расставалась даже в постели.
— От голода! — отрезала Алена и направилась к ближайшему дубу.
— Это правильно, — заметил справедливый князь. — Умный у меня воевода. А не шастал ли тут кто подозрительный? Типа Кащея?
Кикимора молчала. Видать тяжело ей было тащить Добрыню.
И богатыри вскочили на коней. А с ними и Иван — на Гнедка.
— Невеста она моя, — отчеканил Алеша. — Сейчас пожиточки соберет, да и придет. Повенчаемся мы с ней в Киеве, да и заживем припеваючи. Она, пусть на жабу и похожа, зато без обмана — и днем и ночью оди…
— С хозяйкой все улажено, заходи, располагайся. Она сейчас одна дома, — он многозначительно подмигнул. — А мы пока пойдем, подвигов поищем.
— Ну ты!.. — начал было Иван, но Илья, смекнувши, что лучше плату платить, чем на дне речном гнить, опередил его.
— А ты не страшись. Ежели ты со своими тридцатью тремя богатырями за печенегов выступишь, быть тебе у ханского наместника воеводою!
— Это-то и я знаю. Да ведь срок очень маленький. Где остров тот? Где на нем замок Кащеев? Найти-то успею?
— Хочу — шучу, — отбрехалась лесенка. — Не боись — становись!
Но и этого наши путники не слышали. А минут через пятнадцать и вправду поравнялись с гатью трясинной.
— А вот это мы сейчас у него узнаем, — заверил князь. — Открывай, брось придуриваться.
Иван вдохнул побольше воздуха и, поминутно извиняясь, стал протискиваться мимо резвящихся. Пару раз его огрели булавой, разок укусили за ногу, но через каких-то полчаса Иван вошел таки в палаты камен…
— И то правда, — снова вздохнув, согласился Черномор, — что же делать-то?
Дорога тем временем вела богатырей по местам живописным, сердцу ласковым. Ох, Русь, Русь! Кто тебя выдумал, раскрасавицу! Дай ответ! Не даешь ответа... Только тянутся вдоль дорог овсы высокие, березк…
— Долго, — отрезал Иван-дурак. — Что ж мы, вдоль всей Смородины будем идти, искать хитрого купца? Он же наверняка без дела не сидит, торгует между делом.
— Кащея найти, сережки Василисины у него отобрать, Василисе в срок доставить. А сроку того — неделя без одного дня.
— Не больно? — забеспокоился Иван. — Может еще намылить?
Одним могучим пинком он вышиб дверь с петель. По коридору забегали испуганные стражники. Друзья гордо вышли из темницы и в замешательстве остановились. Темницу-то, оказывается, опоясывала стена чугун…
— Вот и переделайте. У вас большое будущее, боян. Вы вполне сможете петь колыбельные песенки для детишек малых.
— Да я пробовал, голос плохой оказался, — засмущался Смолянин. — Когда сам, в одиночку пою, в ванне или перед сном, то спиваю гарно. А коли хоть один слушатель объявится — сразу петуха пускаю.
— Откуда мне знать, — продолжал осторожничать Иван, — может там ловушка хитрая, или стражники с булавами?
А в недрах земных — ни серебра, ни злата, ни урана какого-никакого. Сплошь — кораллов монолит, лишь слюда есть да графит...
Да учти, милый, вещам мудреным надо в стихах приказывать, иначе не понимают. Ты уж постарайся. Как убежишь, приходи ко мне. Твоя М.»
— Прыткий, прыткий, — грустно повторила Василиса. — Все они прыткие, на обещания-то... Ах! Что же мне делать? Честь моя под угрозой!
— Положил я соловьеву голову в чемодан и дальше двинул. Чуть-чуть проехал, глядь: терем расписной. Постучал я в дверь, та из петель-то и выскочила. А в сенях — девица красная стоит, в руках кочерга: …
— Учти, мы тебя вначале в цепи закуем, а уж потом транслятор включим, — предупредил Иван. — А то ты и нам пакость учинишь.
Когда глашатай в очередной раз пробегал мимо богатырей, Илья изловчился и поймал его за шкирку.
— Нету, — со стыдом признался Иван. — Выкрадена ночью татем лихим.
— Понимаешь, зятек, Иван-дурак Несмеяну опозорил.
— Я дерусь с этим добрым молодцем, — объяснил Добрыня, указывая на Ивана рукой и тем же движением как бы приветствуя его.
— Чудо-юдо, а вы не подскажите, кто вы — млекопитающее, рептилия, или членистоногое?
Сказав сие, наклонилась Марья пониже, тут и облобызал Иван ее в губы жаркие.
— Когда ж его царь морской отпустит? — спросил Иван.
— Как будешь к Несмеяне пробиваться? — поинтересовался Иван после третьей кружки медовухи. — Простых мужиков к ней пускать не велено.
Глазам его предстала большая комната, уставленная дыбами, испанскими сапогами, гильотинами, увешанная цепями и веревками, с железными противнями, на которых зловеще светились раскаленные докрасна жел…
Зеркальце затряслось, загудело, покрылось красными, зелеными и синими полосами, потом посредине его появилась светящаяся полоса. Донесся плеск волн.
— Да нет же, Иван Иванович, я шире, шире спрашиваю. В земле какой, в каком краю? А?
Только что делать-то — последний шанс у Ивана остался. «Нет! — подумал Иван. — Нет разницы! Разница в моем уме! Вышвырнуть разницу! Нет мне больше от нее пользы!»
— Ну, схватки не схватки, а потужиться пришлось, — сказал честный толмач. — Из прошлого далекого, из века двадцатого, прилетели к нам два пацана вредных...
— Сколько с меня, добрый человек? — поинтересовался он.
— Да не пойму я ничего, бабушка, — отвечал детский. — Я стараюсь, да не выходит у меня.
— А теперь чего же тебя царь морской отпустил? — спросил Иван.
...Вскоре, издалека уже, увидел Иван возвышающееся над деревьями мрачное серое здание.
— Ладно, ладно, не будем понапрасну ссориться. Все мы понимаем, что не будь нас, и читален бы не было. Давайте лучше решим, что сегодня делать будем. Предлагаю разбиться на маленькие группы, спеть др…
— ...Бессмертный, — закончил прерванную кладенцом речь Кащей. — Бессмертный я, по жизни так вышло!
— Алеша! — завопил Иван в клубящийся испарениями сумрак. — Попович! Друг! Выходь!
— На помощь! — крикнул Иван, выхватывая кладенец.
И он, на всякий случай, достал булаву. Кубатай вздохнул и сел на мешок.
— Прав мудрец! Я одна могу Добрынюшку спасти. Я и отправлюсь в путь к царю морскому. А ты, Алешенька, не волнуйся. Царя я знаю, мы с ним вместе когда-то росли. Почти как брат и сестра друг другу, тол…
— Фигово, — грустно сказал Илья. Добрыня одевал булатные рукавицы. Алеша молился. Смолянин оптимистически хохотал. Кубатай нервно грыз семечки, не забывая при этом ласкать эфес сабельки острой. Иван …
— Уже рассмешил, — хлюпнув носом, недоверчиво сказала Несмеяна.
— Знаю, знаю, — закивал старец, — дуракам на Руси завсегда почет. Много я о тебе преданий слышал, Ваня. А вот ликом ты каков, еще не видывал.
На площадь въезжала печь. Обыкновенная русская печь, из высокой трубы которой валил дым. За печью привязанная крепкой веревкой тащилась телега на половину груженая березовыми дровами. Самым удивитель…
Мудрец с толмачом, переглянувшись, проголосовали.
— Не матерись при дамах! — сурово оборвал его князь. — Где был, что делал? Объясняй!
— Так ведь не в какого попало богатыря надо, а в Алешу Поповича!
— Да я завсегда, партизанка ты моя, — потянулся к ней Иван.
— Пить хочу, — снова пожаловался Алеша, отставая от остальных. Не успел Иван ему ответить, как услышал за спиной жадное бульканье.
Заинтригованный Иван растребушил каравай и нашел: маленькую пилку, вроде тех, какими модницы ноготки полируют, изящный медный ломик в кожаном чехле и маленькую бамбуковую лесенку. Кепку-невидимку, ка…
Плюнув в сердцах, Иван бросил пыточные причиндалы и побрел из комнаты, оставив Кащея дергаться в цепях.
Не удержавшись, Иван обернулся. Но место на скамье за соседним столом пустовало.
— Здравствуй и ты, дурак, коли не шутишь, — сказал Кубатай, мечтательно глядя в небо. — А откуда ты меня знаешь?
— Да, — твердо сказал Кащей, садясь в кресло. — В Африке. Сие — остров Мадагаскар, — плавно окинул он рукой пространство вокруг себя, — двадцать пятый век от Рождества Христова.
— Кто ты, девица крас... э-э-э... зеленая! — вскричал Иван радостно.
— Да где Кащей-то? — слегка упираясь спросил тот.
— Князь, я не одета, — возмущенно и кокетливо одновременно заявила Василиса.
— А потомок кого-то из них знаменитым ученым стал. Не будь пацанов, он бы не родился, и наш мир — тю-тю! — радостно сообщил Смолянин. — Может помните, Теймур Антонелли, генетик, что сфинксов-то приду…
— Вот и с Черномором у меня все так же хорошо начиналось...
— Какой же остров Буян, коль не идет по нему боян... А иду я из царства Кащеева. Ходил я к кикиморам да лешим, носил им из Киева сало да медовые пряники. Они мне за то грибков сушеных да огоньков бол…
— Что ж, не грех с героями былинными чарку распить. — И опустился на скамью рядом с Алешей.
— Ну а коли так, — сказал Иван, — тогда поскакали.
— Меч? — заинтересовался Садко. — Покажь?
Икнув, Смолянин придержал коня, чтобы оказаться подальше от Муромца. Алеша тем временем продолжал молоть языком. Кубатай, которому страсть как хотелось встрять в разговор, делал судорожные попытки ос…
— Дело в следующем, княже. Хотим в твою честь подвиг совершить. — Однако поклон не прошел ему даром: произнеся эту фразу, он оступился и рухнул на пол.
— Напоследок прибавлю, — продолжал Иван-отец, — при князе Владимире найди Микулу Селяниновича. Когда-то мы с ним соседние пашни пахали. Только пошел в Киев, на службу государеву, а я — в имение удали…
Иван вошел в трактир. Богатыри приветствовали его появление дружным звоном кружек. Судя по мирной обстановке, они только-только перешли с медовухи на царскую водку, и еще не успели закручиниться.
— Быть мне воеводою, — прошептал Иван. — Быть! А с тобой, Кубатай-хитрец, и с тобой, Марья-разлучница, мы еще встретимся!
— Ничего не выйдет, — грустно заметил Илья. — Вижу уже я врага своего заветного, Змея Тугарина. Не пойдет он с нами на мировую.
— Ну что ж, — грустно сказал Иван-дурак. — Постарайтесь забыть мое предложение. И не поминайте лихом, если что. Надеюсь, все у вас в жизни сложится удачно, не побоюсь даже сказать — былинно. Прощайте.
— Не седой он! — заступился за друга Илья.
А уж сколько радости было, когда к бережку пристали, да коней своих увидели! Те, бедненькие, уж и травку всю выщипали, и листочки с деревьев пообрывали. Рассупонили их богатыри, разнуздали, водичкой …
— А ты не тать лихой? — вскинулся Шнобель. — Не печенег ли? Не кавказец ли дикий?
— Теперь представь, что как раз в этот момент на Киев печенеги нападут.
— Заткнись, Алеша, — грубо осадил Иван Поповича.
Но вскорости настроение его изменилось. От того, что на полдороги к палатам Владимира повстречался им княжеский стражник.
— Ты кто? — ошалел Иван. Но в этот миг в потолке вывалилась плита, звонко расколовшаяся о тюрбан незнакомца, и тот его вопроса не услышал. Подпрыгнул, и скрылся в открывшейся в потолке дыре.
— Цель приезда в стольный град? — буркнул сборщик, царапая что-то палочкой на свежей бересте.
— Пряники, пряники! Один за грош, два на копейку! Сладкая парочка! Игра или дело, жуй пряник смело!
— Тупой, — сочувственно заметил Смолянин. И путники двинулись дальше.
— Выведу, и опять одной век коротать? Лучше я вас к себе на дно затяну. Будем там жить-поживать, песенки распевать, в преферанс поигрывать. Глядишь, и приглянусь кому из вас. А он — мне, стало быть. …
— Моя, не моя, — скромно потупила глаза Марья, — а все таки не зря я «искусницей» в народе прозвана...
Богатыри, переводчик и кавказец, принялись разминать затекшие руки и ноги. Садко, потупившись, уселся на ворох лиан.
— Дело говоришь! — согласился Илья Муромец.
— Несмеяну, дочку Владимирову. Вот рассмешу ее да и получу в жены. Еще и полцарства обещают.
— А где твой друг-то? — поинтересовался Иван. — Басурманы в полон увели? Враз отобьем!
— А, ребята! — радостно воскликнул Илья. — Полезайте на дуб, мы вас свистеть научим! Кстати, как там с Кащеем?
Вскоре на столе появилась немудреная богатырская снедь: крынка огуречного рассола, коврига хлеба, пара бананов и спелый ананас. Иван вяло выпил рассол, закусил бананами, потом размазал ананас по ковр…
— Так ведь привязанная! Пленница я была, а...
— Иван, скажи, но ведь у нас не было другого выхода? Или высечь Алену, или казнить. Так?
— Ребята, ребята, — повторял изумленный Кубатай, отступая. — Я ведь только хотел решить все по-интеллигентному, по-культурному...
— А может прямо объявим, мол, на Кащея идем? — робко спросил Иван.