— Иван, скажи, но ведь у нас не было другого выхода? Или высечь Алену, или казнить. Так?
— Вот и ладно, вот и славненько, — залопотал Иван. — А теперь поспешим, хорошо? Василиса ждет...
— Какая я тебе, козел, миледи! — воскликнула со слезами Алена. — Видеть вас не хочу! Залезу на дуб, как папенька, да и помру там!
— Моя, не моя, — скромно потупила глаза Марья, — а все таки не зря я «искусницей» в народе прозвана...
— Выведу, и опять одной век коротать? Лучше я вас к себе на дно затяну. Будем там жить-поживать, песенки распевать, в преферанс поигрывать. Глядишь, и приглянусь кому из вас. А он — мне, стало быть. И кикиморы, между прочим, любить умеют.
Но вскорости настроение его изменилось. От того, что на полдороги к палатам Владимира повстречался им княжеский стражник.