— Чего с Емелей будет, как сыщут? — продолжая кривить лицо, спросила Несмеяна.
— Ах ты змей подколодный! Ах ты тать окаянная! Россию-матушку продавать?! Да я тебя, гада!.. — И она выдернула из под полы свою девяностопудовую кочергу, с коей не расставалась даже в постели.
— Ничего, ничего, Аленушка, — приговаривал Гапон, корабельным канатом скручивая ей руки и ноги, — баба ты норовистая, что кобылка необъезженная... Вот стану наместником, свадьбу справим, тогда и полюбишь, тогда и послушной станешь. — Сказав это, он прощальным поцелуем осенил пухлые девичьи уста, а затем вогнал в них толстенный кляп из скомканной скатерти. — Ты тут полежи, отдохни, — сказал он на прощание безответному телу, — а я пока сбегаю с Черномором разберусь.
Из-за дверей раздалось тихое счастливое хихиканье, и они, наконец, отворились. На пороге, почти беззвучно трясясь, стоял невысокий полный лысоватый мужчина в ночной рубашке.
И, не медля боле, чтобы не дать страху да сомнениям в душу закрасться, спрыгнул Иван с подоконника да и заключил Василису в объятья свои богатырские.
— Но должна же быть система! Вот у вашей младшей родственницы, сороконожки, по последним данным...