Все цитаты из книги «Мальвиль»
– Смотря по тому, что мы собираемся делать в Ла-Роке, – ответил Мейсонье.
Она все-таки сдерживается и не добавляет «дядиных лошадей», потому что дядя лежит здесь, перед ее глазами, страшно изуродованный.
По просьбе Мейсонье я предоставил ему слово.
Я ухожу. В этом доме ко мне относятся совсем не так, как я того заслуживаю.
– Делай, что тебе говорят. Жаке, запряжешь Малабара в повозку. Одна повозка – больше ничего. Никаких лошадей. А ты, Эвелина, расседлай наших кобыл. Кати тебе поможет. Я только лицо ополосну.
– Это барсук, – сказал он. – И большой к тому же. Смотри, как широко расставляет лапы.
– Короче, – надменно проговорил он. – Повенчаешь ты нас или нет?
Мену положила ломтики ветчины на правую ладонь, как колоду карт, и оделила нас всех, начав с меня и кончив своим сыном. Получив свою долю, он с негромким рычанием целиком засунул кусок в рот да еще з…
– Покойной ночи, – сказал Тома. Мейсонье не ответил.
В это самое мгновенье, словно в музее Гревена, где восковые исторические персонажи навеки застыли в привычных мизансценах, все замерло и таким врезалось мне в память. В центре небольшая группа: Мейсо…
– К нам пожаловал гость – Арман. Пусть Пейсу и Мейсонье придут во въездную башню с ружьями. Просто так, на всякий случай – он нам не опасен.
– Останься, Мену. – говорит, как всегда вежливо, Пейсу. – От тебя у нас нет секретов.
Я хорошо знаю Армана. В замке он считался человеком на все руки. Впрочем, своими руками он гораздо охотнее загребал чаевые, чем работал. К тому же это скрытный тип и страшный грубиян. Мне-то прекрасн…
Убитое время. Бесплодные минуты. Я обвел глазами комнату, ее обстановка действовала угнетающе. Вся стена позади письменного стола мсье Гайяка состояла из выдвижных ящичков, набитых завещаниями покойн…
На обратном пути я осуществил свой план – я хотел, когда мы снова вернемся на эту тропинку, убедиться, что никто, кроме нас, на нее не ступал. Для этого на уровне своего бедра я сгибал какой-нибудь с…
– Я, по-моему, не сказал, что он мне не нравится, – с отчаянием в голосе говорит мсье Пола. – В общих чертах я согласен...
Я уже упоминал, какую роль для меня сыграла бакалейщица из Мальжака. Аделаиде в ту пору было тридцать лет, и она своими зрелыми прелестями буквально околдовала меня. Должен признаться, что даже сейча…
– Далеко мы не ходили. Мы только поднялись на донжон. – И пересохшими губами добавил: – Все так, как вы и думали. Больше ничего нет.
– Уж больно ты пожадничала с окороком, – сказал я немного погодя. – Думаешь, мне приятно, что они ушли совсем голодные?
– Потому как он всеведущий, он и должен был предвидеть это убийство. А если он предвидел его, чего ж он ему не помешал?
– В чем же мы могли перед ними провиниться? – ответил Бюр даже с обидой в голосе.
В ту самую минуту, когда, почувствовав на себе мой взгляд, Эвелина открыла глаза, раздался выстрел, затем – второй, и четверть секунды спустя – третий. Мое изумление сразу же сменилось тревогой. Пейс…
С членами муниципального совета и жителями Ла-Рока Мейсонье легко нашел общий язык, отчасти благодаря Жюдит, которая высоко его ценила. Зато с Газелем у него произошла стычка на религиозной почве. Ве…
Я тоже молчал. Я думал. Изменилась шкала ценностей – вот в чем все дело. Взять, например, Мальвиль. Прежде Мальвиль был чем-то что ли искусственным – просто реставрированный замок. И жил я в нем один…
Эрве Легран, так зовут пленника, рассказал, как он попал к Вильмену. Вильмен захватил его деревушку на юго-западе от Фюмеля. Во время сражения банда понесла потери, и Вильмен захотел их восполнить.
– Да. Мне только что сказали. Домашняя птица, две свиньи, две коровы, много сена и свеклы. Сено осталось на гумне – у бандитов все же хватило ума его не поджигать.
– В общем, насилия, – объяснил Бюр. – Он это так называл.
Я поднялся с пола. Взглянул на ручные часы. Мы провели здесь целых три часа. С трудом держась на ногах, я выбрался наружу и вспомнил, что собирался похоронить Жермена до возвращения своих товарищей. …
– Эмманюэль, – обратился ко мне Тома, задыхаясь, как после долгого бега. – Кати хочет, чтобы ты нас завтра же обвенчал.
Атмосфера мгновенно стала напряженной, и лица моих друзей помрачнели. Я взглянул на них. В их души вползал тот извечный животный страх остаться без хлеба, идущий откуда-то из недр вековой истории чел…
И снова нависло тягостное молчание. Все взгляды были обращены к Фюльберу, но никому не хотелось говорить.
Когда я вез в Мальвиль Эвелину и Кати, я больше всего боялся гнева Мену. Однако повела она себя более чем сдержанно.
– Они не имели права, – огрызнулся Арман.
В одиннадцать часов я ее разбудил, принес ей на маленьком подносе чашку горячего молока и кусочек хлеба с маслом. Но заставить ее проглотить хоть что-нибудь оказалось делом нелегким. В конце концов я…
Всю вторую половину ночи я бился над решением этой задачи, но так ни к чему и не пришел. Что это вторая половина ночи, я знал потому, что сначала меня, как было приказано, разбудила Мьетта в конце св…
Сам я снова сполз на пол и сидел теперь у бачка, тяжело дыша, но не отводя взгляда от полных отчаяния глаз Мейсонье, готовый помочь ему, если только у меня достанет на то сил. Приподнявшись на локте,…
Впрочем, это действительно так. Я обладаю той несчастной разновидностью совести, что не поддается очищению. В моей памяти в малейших подробностях еще живет случай, происшедший пятнадцать лет назад, к…
– Ладно, – сказал Эрве, вновь обретая свой апломб. – А все же ты правильно поступил, что прописал это на бумажке, в банде есть ребята, на которых это подействует. И правильно, что объявил Вильмена вн…
Я заявил, что лично меня больше всего возмущает нелепость притязаний Фюльбера. На мой взгляд, каждая фраза его письма свидетельствовала о мании величия, не говоря уже об истерии. Вне всякого сомнения…
Он уже спускался с лестницы мне навстречу в сопровождении Газеля и Фабрелатра, властно вперив запавшие глаза не в меня, а в ларокезцев, которые еще секунду назад толпились вокруг меня, скандируя мое …
Ползком добравшись до Мейсонье, я протянул ему бутылку, но тут же понял, что он ее не удержит. Тогда я сунул горлышко в его пересохшие, слипшиеся губы. Сперва вино лилось мимо, но, как только нёбо ув…
– Об урожае этого года я тебе вот что скажу, – проговорил Пейсу. – Когда мы вчера возвращались из Мальжака, я слегка копнул палкой землю на поле, где у меня была посеяна пшеница. (Мне показалось добр…
– Раз ты читаешь Библию про себя, – сказал он равнодушным тоном, – почему бы тебе не читать ее вслух?
Он улыбнулся, и я про себя отметил, что улыбка его не лишена обаяния.
– Конечно, – отвечает малыш Колен, чрезвычайно гордый, что я выбрал именно его.
– Отнюдь нет, – говорю я решительно. – Но мне лично исповедь не приносит облегчения.
– Да уймись же наконец, Фальвина! Ты мне мешаешь думать.
Колен своим деспотизмом нажил себе врагов в обеих соперницах, что в конце концов и примирило их между собой. Они объединились против Колена и сделали его мишенью своих насмешек. На беду, они пристрас…
– Слышал, что тебе Эмманюэль говорит, – прикрикнула на сына Мену.
– Не знаю, пройдете ли вы, – вмешался Тома. – Леса еще горят. А отсюда до Мальжака сплошной лес. Да кроме того, не исключена возможность радиации. Вы рискуете.
– Эмманюэль, – проговорил Марсель, – познакомься с моей внучатой племянницей.
– Я и не лезу, – говорит она, повернувшись ко мне спиной, наклоняется к камину, чтобы зажечь мигалку, бормочет что-то невнятное и, судя по ее тону, видимо, что-то не слишком лестное по моему адресу.
– Какая разница, – отвечает Дюмон, – я ведь тоже католик.
– Не дури! Я знаю эти места. – И я добавил: – Пойдешь за мной метрах в десяти.
– Впрочем, есть одно исключение, – добавила она. – Марсель. Вот это настоящий мужчина.
Эта безбожная речь произвела впечатление даже на неверующих. В нашем краю еще помнят сеньоров, и даже те, кто ходит к мессе, не очень-то доверяют священникам. Однако я молчу. Я жду. Не желаю снова ос…
– Но когда еще это будет! – с отвращением сказал Тома. – А сегодня все наши силы уходят на то, чтобы выжить. Грабители, голод. А завтра начнутся эпидемии. Мейсонье прав – мы вернулись к временам Жанн…
На бегу я поставил курок на предохранитель и надел ружье через плечо. На мой голос из Родилки вышла Эвелина, ведя на поводу Моргану. Сам я схватил за уздечку Амаранту, но она пугливо шарахнулась. Я с…
– И как ты представляешь себе это лишение свободы? – спрашивает Мейсонье.
Я уже говорил, что от города во внешнем дворе остались одни камни. Этих камней и сейчас еще целые груды – они очень пригодились мне во время строительных работ. Именно из них к южной крепостной стене…
– Чернушка – а однако молоко у нее белое, – продолжал он с приличествующим священнослужителю смешком, на который отозвались только Фабрелатр и Газель. – Да я вижу здесь и твоих друзей, Эмманюэль. Здр…
Я молча, с легкой улыбкой обвожу всех взглядом. В старые времена, еще в дни Братства, мне всегда удавался этот прием, и я убеждаюсь, что и сейчас он не потерял прежней силы: авторитет противника подо…
Позади обращенного к пастве алтаря (простой мраморной доски на двух опорах) Лармио пожелали восстановить замурованное стрельчатое окно и заказали для него прекрасный витраж. По замыслу солнце должно …
Мы шли уже полтора часа, когда след Амаранты, внезапно оборвавшись в долине, свернул под прямым углом и пошел теперь между холмом и утесом. По географическому положению это место удивительно напомина…
Даже самые очевидные достоинства Тома почемуто не привлекали к себе. Я заметил, что Мену, питавшая определенную слабость к красивым парням (вспомним хотя бы почтальона Будено), и та относилась к Тома…
Он сидит на толстой ветке, непрестанно двигает перед собой руками и грустными глазами смотрит на меня сквозь мелкие, будто покрытые лаком листочки дуба. Все. Мне ничего не добиться, кроме этого скорб…
– "Послушай, не заехать ли нам помолиться в церковь", – передразнивает его кюре, едва сдерживая ярость. И вдруг добавляет, словно наносит стремительный удар шпагой: – А где вы были, позвольте узнать,…
Должно быть, грабители дрались между собой или же с другой бандой, потому что одежда их вся в лохмотьях, и сквозь эти грязные, черные, как земля, лохмотья видны ляжки, груди, спины. Когда одна из эти…
Я обогнал его, прошел несколько шагов, потом, не отнимая руки от бедра, повернул к нему ладонь, знаком приказывая остановиться, и остановился сам. Затем вынул из футляра бинокль, поднес его к глазам …
– Так же, как и ты, – воскликнул я с жаром. – Теперь Мальвиль принадлежит нам всем.
– Дело дрянь, – угрюмо бросил Колен. – Для всех было бы лучше, чтобы у каждого была своя собственная жена...
– Бюр и Жанне отнесут Фюльбера в его комнату, – объявил я. – Прошу мсье Газеля проводить их и побыть у тела. Остальным предлагаю через десять минут возобновить наше собрание. Нам нужно принять совмес…
– Он их скоро узнает. Даже эту тропу быстро обнаружит. Нет, Мейсонье, если война примет такой оборот, мы наверняка ее проиграем. Банда Вильмена превосходит нас численностью, она лучше вооружена. От н…
На минуту дождь притих, и тут же первая молния озарила оба окна, а где-то восточнее холма за Рюной прокатились раскаты грома. Я слишком хорошо знаю, что такое грозы в наших местах: они здесь бывают с…
На стене въездной башни два деревянных щита, закрывавшие амбразуры между старыми зубцами, были приоткрыты, я почувствовал, что оттуда за нами следят. Подняв голову, я приложил палец к губам.
Когда в третий раз настал мой черед, я решил наконец выяснить все до конца и, оказавшись наедине с Мьеттой в ее спальне, спросил ее об этом в упор. Хотя Мьетта располагала целым арсеналом жестов и бо…
Я услышал за собой чьи-то быстрые шаги. Это был Тома. Он зашагал рядом со мной. Разумеется, я его не замечал. Глядел на мост. Шел все так же быстро, руки в карманы, подбородок кверху.
– Как! – воскликнул Пейсу. – Адам и Ева евреи были?
Он замолк, окончательно сбитый с толку. Думаю, он хотел сказать другое: то, что он муж Кати, смягчает, мол, его вину. Но разъяснять это при всех означало бы прямо признаться в своей слабости. У него …
Он покраснел, опустил свою большую рыжеватую голову и с самым несчастным видом зашагал дальше, раскачиваясь на ходу.
Он, видимо, хотел добавить «и детей», но у него не хватало мужества выговорить это слово.
Строгое убранство: каменный пол, каменные стены, никаких штор, никаких ковров, ничего мягкого, уютного, что бы говорило о присутствии женщины в доме. Жилище одиноких, бездетных мужчин, ожидающих смер…
– А главное, мне хотелось, чтобы ты, Эмманюэль, знал, что Кати вовсе не пустое место, что она не просто зануда, как ты считал, а женщина, и притом настоящая!
Апрель 1970 года: следующий межевой столб. Я перескакиваю через целых двадцать лет. Мне не очень легко сразу же, сбросив короткие штанишки, облачиться в брюки взрослого человека. Вот я уже 34-летний,…
– И с дядей расставаться душа не болит? – поддержал меня Марсель.
Я посмотрел на него. Наконец-то я понял, почему он так ополчился против моего «балагана». По сути,причина та же, что у Жаке. Он просто боится за меня. Я пожал плечами. На мой взгляд, я не рисковал ни…
Я освятил хлеб и вино. Стакан, из которого я пригубил, пошел по кругу, как и тарелка с хлебом. Обряд совершался в полном молчании. А я думал о том, как велика пропасть между произнесенными мной слова…
– Ну, где ж они, эти двое? – гневно спрашивает Мену. – Где эти голубчики из «Прудов», где эти цыгане? Будто нам своих ртов не хватает!
Я задыхался, я исходил потом, раскаленные плиты пола жгли тело, и я с невыразимой тоской думал, что вряд ли сумею вновь добраться до бака. Я стоял на четвереньках, опустив голову, всего в нескольких …
– Послушай, Момо, ну будь же умником! Тебе надо помыться, ведь ты идешь в церковь (я сознательно говорю «церковь», потому что слово «храм» ему непонятно).
Таким образом, поставив себя над схваткой и заняв удобную роль арбитра, мсье Пола умолк, уступая другим честь запятнать себя, обвиняя мэра. По всей очевидности, этим другим был для него Мейсонье, на …
– Уж не ты ли это мне запретишь? – запальчиво воскликнул Пейсу. Голос его был все так же бесцветен и слаб, но при этом он делал жалкие попытки расправить свои богатырские плечи.
– Слушай, – сказал Мейсонье без улыбки, – я предлагаю вот что: ты забираешь всех кур...
– Не волнуйся, – усмехнувшись, отвечает она. – Я все беру на себя. Это не твоя забота.
– Знаешь, – продолжал он, – после засады, когда ты уехал за ребятами в Мальвиль, я еще постоял на дороге среди трупов, и такая меня взяла тоска!
Как только мы поравнялись с маленькой группой у Родилки, Кати спросила меня, что это за дощечка, я вытянул руку, чтобы все могли прочитать. Подошел и Колен.
– И потом, мы ведь ее совсем не знаем, эту Кати, – продолжал я. – Ты познакомился с ней всего какой-нибудь час назад.
– Я это давно заметила, – подтвердила Мену. – Даже когда играет. Эта кобыла и задницы-то вскинуть не умеет.
– А ты не думаешь, после того, что я тебе рассказал, не будет ли это...
Пока я останавливался, чтобы выстрелить, Жаке опередил меня. Выскочив следом за ним из ворот, я пустился вниз по склону, но, услышав за собой чьето дыхание, обернулся и увидел Эвелину – босая, в ночн…
Я сам об этом думал. Но не сказал. Недоставало только, чтобы Тома упрекнул меня в алчности. А это было бы уж совсем несправедливо. Для меня тут важна не собственность, а безопасность. За недолгие мин…
– Сию минуту? – спросила Фальвина, не вставая. Курица, до которой она так и не дотронулась, все еще лежала у нее на коленях.
– Разочарован – не то слово. Я удивлен. Немного, но удивлен.
Mass Media (Средства массовой информации – англ.). – у меня сохранились последние номера «Монд», и как-то на днях я перечитал их – не внушали особой тревоги. Вернее, они не видели непосредственной уг…
С того места, где я сидел, я видел только правый глаз моего обвинителя. Он пылал безудержной ненавистью. От ярости Фюльбер потерял обычную свою ловкость и самообладание. Он уже не пытался и изворачив…
– Ну и что из того? – спросил он, и голос его зазвенел.
– Кати, открыть опускную дверцу и выпустить нас пятерых придется тебе. Держись поблизости от въездной башни, пока мы не вернемся. А ты, Фальвина, предупреди Пейсу, что мы уходим. Он в подвале с Морис…
– Не знаю. Но до сих пор в бандах, с которыми мы имели дело, горожан не было.
И тут в подвале вдруг все пришло в движение, и все, что делалось, делалось без предварительного сговора, но дружно, и таким волнующим было это зрелище, что, по-моему, именно с этой минуты во мне снов…
– А-хе! А-хе! – воет Момо, дошедший до крайней степени возбуждения.
– Ты понимаешь, Эмманюэль, – сказала она мне, – как-то уж всегда низенький мужчина глянется низенькой женщине. Я ведь, сколько ни тянись, всегда была только метр сорок пять.
Имею честь сообщить тебе, что общее собрание верующихнашего прихода избрало меня епископом Ла-Рока. Таким образом, я приобрел право рукоположить мсье Газеля и назначить его кюре Курсежака и аббатом М…
Я, как и дядя, слушал и молчал. И, как дядя, играл отведенную мне в этой маленькой комедии роль. Хмурил брови, пожимал плечами, качал головой – словом, проявлял все внешние признаки недовольства, хот…
Невеселый мы провели вечер в большой зале.
И пока мой бедняга отец безмятежно спит за плотно закрытыми ставнями, даже не подозревая, что у его фермы нет больше наследника, я что есть духу лечу на велике по солнцепеку в сторону Мальвиля.
– Пойду-ка я спать, – говорит она, поджав губы.
Наверное, при этом она сделала мне глазки и состроила умильную рожицу. Зря старается. Я весь поглощен своим делом. Рисую на промокашке ангелочка.
– Если это будет приятно тебе, Эмманюэль.
– Обопрись покрепче. Не напрягайся. Сиди свободнее!
– Не показывайтесь на дороге, пока не убедитесь, что это мы. А ты, Эвелина, во всем слушайся Кати.
Эта шуточка сомнительного вкуса неизвестно почему его успокоила.
– Послушай, Мьетта, ну скажи, скажи, в чем дело!
– Я ж тебе говорю, что я никогда не мерзну, – не то строго, не то горделиво, я так и не понял, повторила Мену.
Я смотрю на него. Не заставит же он меня насильно каяться в грехах прямо так вот сразу, посреди церкви! Да еще в присутствии Колена!
– Ну что ж, – сказал я тем же тоном, – ты должен быть доволен. Вышло, как ты хотел.
– Послушай, Кати, он же будет возмущен, оскорблен...
Он весь словно окаменел, его глаза часто-часто заморгали, уголки губ вдруг опустились, и казалось, все черты лица поползли вниз.
– Мьетта едет к нам в Мальвиль по своей доброй воле, – говорю я. – Бабуля тоже. И с этой самой минуты, Жаке, никто не имеет права сказать: Мьетта моя. Ни ты. Ни я. Ни Тома. Ни кто другой в Мальвиле. …
Как только мы отъехали на порядочное расстояние, я пустил лошадь шагом.
– Ну а Фюльбер, что он сказал на это голосование?
По лицам ларокезцев, освещенным ясным полуденным солнцем, я видел, как рады они хоть на несколько минут вырваться из тесных городских стен. Однако я заметил также, что даже в отсутствие Фабрелатра он…
– Ничего подобного! – запальчиво выкрикивает мсье Пола. – Прошу не путать. Я не против данного текста. Я просто отказываюсь за него голосовать, поскольку считаю, что мне не дали достаточно времени вс…
– Но я и не отрицаю этого! – говорю я с полнейшей искренностью, разводя в стороны открытые ладони. – Я ведь только что сам в этом признался. Правда, ребята?
Я намеренно сказал «выделить», а не «отдать». И все уловили этот оттенок.
– И хорошо и плохо, – ответил он, тряхнув головой, и обвел сидящих за столом своими прекрасными печальными глазами. – Хорошо в плане духовном и плохо в плане материальном. Должен сказать, – продолжал…
На последней странице Библии я обнаружил написанный карандашом дядиной рукой длинный список слов, который меня сразу же заинтриговал. Назову десять первых: алкалоид, анестезия, аркебуза, архаика, аре…
– Говорят, Аньес, что, если бы мы не отдали ларокезцам корову, ты все равно не согласилась бы отправить свою девочку в Мальвиль. Правда?
– Во всяком случае, – говорит Мейсонье, и в его голосе звучит угроза, – вот увидишь, что будет, когда я расскажу завтра Пейсу и Колену, как Фюльбер провел эту ночь.
– Послушай, – сказал я ему, переходя на диалект. – Уж коли теперь дорогу расчистили, отчего бы тебе не сгонять разок-другой до Мальвиля? Для тебято уж Мену не пожалеет стаканчика нашего красного, а о…
– Мьетта, – говорю я, – проводи Фюльбера в твою комнату. И смени простыни.
– Я написал записку Фюльберу, хочу предупредить его, что в окрестностях появились банды грабителей. Посоветовал получше охранять Ла-Рок, особенно по ночам. Ты не против отнести записку?
– Ну привет, – на прощанье сказал я, и даже непринужденность, с какой я бросил эти слова, показалась мне наигранной. Да и само слово «привет» – в обычное время я обошелся бы без него. Мы не слишком-т…
– Вынь ключ и спрячь его. Если я захочу тебе что-нибудь сообщить, я опущу записку в ящик.
Ни один мускул не дрогнул на этом лице мраморной статуи.
– Я согласен с Пейсу, – вмешался Колен. – Ведь пролысина на лугу, где ты на Пасху сжигаешь сорные травы, так и не затягивается все лето. И зарастает только следующей весной. А что такое кучка сгоревш…
Превозмогая слабость, я поднялся на ноги.
– Это почему же? – кричит Мейсонье. – По-твоему, они не имеют права знать о случившемся?
– Ну, Эмманюэль, и порадуешь же ты моих земляков своим представлением! Ведь мы дохнем не от одной только несправедливости. Но и от скуки. Людям нечем заняться. Я-то еще кое-как ковыряюсь со своей кол…
Эта утренняя прогулка вдвоем с Тома на вершину Пужада оставила во мне неизгладимый след, и не потому, что произошло что-нибудь особенное – там не было никого, кроме нас и солнца, – и не потому что бы…
Хорошо. Теперь все ясно. Все дело в выборе слов. Я говорю «партнер», он говорит «муж». Мне так хотелось заметить коммунисту Мейсонье, что у него мелкобуржуазные представления о браке. Но я мужественн…
– При чем тут это? Не для тебя это нужно – для них.
– Что ж, говори, – сказал он, догадываясь о моем смущении.
Я снова начал читать, но чтение скоро прервалось.
– Да он ему все время твердил, что Мальвиль не так уж хорошо укреплен и ломится от богатств.
– Меня – епископом Ла-Рока! – с живостью воскликнул я. – Но мое место в Мальвиле! Разве ты им этого не сказал?
Он поглядел на меня – славный парень, такой силач и такой робкий, – потом снял с крюка половину телячьей туши, бросил на прилавок и начал точить нож. В лавке остались только Марсель, Тома да Кати с д…
– Верно, – сказал Пейсу, упершись огромными руками в широко расставленные колени и подавшись всем телом к огню. – Я об этом тоже думал. И знаешь, Мейсонье, я прямо с ума схожу, как представлю себе, ч…
– Не убирайте лопаты, – сказал я. – У меня для вас есть работа. Только дождемся Мейсонье.
– Стало быть, мне повезло, – добродушно откликнулся я, вспрыгнув на повозку и собираясь в ней усесться.
– Нет. Не могу. И открою тебе самую главную причину. Не могу я бросить своих земляков. Чего там, сам знаю, храбростью они не блещут. И все же без меня тут станет еще хуже. Мы с Пимоном хотя бы малост…
– Я скажу тебе напрямик, – объявил Бюр, весь так и лучась добродетелью. – Жестокость не в моем характере, да и не в характере Жанне. И уже если начистоту, – добавил он во внезапном приливе откровенно…
– Тогда идем скорее туда, – говорит Тома, – пока еще не пошел дождь.
Вялая, дряблая рука дрогнула у меня под локтем, однако я не ослаблял хватки и медленно повел Фабрелатра обратно к лавке.
– Пока мы здесь сидим, – говорит она, многозначительно переглянувшись с сестрой, – Пейсу небось творит там все, что его душеньке угодно.
Колен пуще всего боялся, как бы мы не начали строить против него заговоры, и в конце концов так оно и вышло. Мы решили вопреки его воле созвать общее собрание и низложить Колена. Но мы не успели осущ…
Я встал и пошел к тем двоим. Они не заметили моего состояния. Они, очевидно, решили, что я остался просто для того, чтобы отдышаться. Тома протянул мне лук, и я осмотрел его. Высота его была не меньш…
– Имей в виду, ты у нее не один, – сказал я.
Я оставил ее в одиночестве. Думаю, этого ей и хотелось. Торопливым шагом я направился в донжон и поднялся к себе в спальню. В ящике письменного стола, куда я уже давно не заглядывал, я нашел то, что …
Вдруг Момо застыл на подъемном мосту. Я тоже остановился. И действительно увидел ворона метрах в двадцати от нас, как раз у самой Родилки, и не какого-нибудь еле живого или искалеченного, напротив, е…
– Итак, – начинаю я, – Мьетта. Поговорим о Мьетте... В «Прудах», пока Жаке с Тома хоронили Варвурда, я бы мог спокойно переспать с Мьеттой и, вернувшись сюда, заявить: «Мьетта принадлежит мне... Это …
– Послушай, Мьетта, ты как-то странно на меня посмотрела сегодня утром.
– Скажи-ка, Кати часом не бегает малость за тобой?
Моя речь не понравилась Фюльберу по меньшей мере по трем причинам. Во-первых, обращаясь к нему в его же вотчине, я звал его просто по имени. Во-вторых, туша разделана, и, значит, ничего не попишешь. …
– Вобо? – спросила наконец Мену, вставая. – Что это еще за «вобо» такое?
Двадцать восьмое августа пришлось на воскресенье, и Биргитта, которая не принадлежала к тем женщинам, что откладывают сборы до последней минуты, начала не спеша укладывать вещи и готовиться к отъезду…
Я вижу, что рядом со мной стоит Жаке. Он понимает, в какое затруднительное положение я попал, и берет у меня из рук тарелку. Заметив, с какой жадностью я подношу к губам стакан, он наклоняется и шепч…
Едва мы успели подняться на холм, как его диск, уже высоко стоявший над горизонтом, из красного стал розовым, а из розового-розовато-белым. Хотя солнце грело уже по-настоящему, на него еще можно было…
Хотя, отправив Мейсонье в Ла-Рок, Эмманюэль принес его, так сказать, в жертву общественным интересам, должен признаться, что Мейсонье и вправду проделал в мэрии очень полезную работу. Он нарастил кре…
– Я не могу согласиться с такой постановкой вопроса. Здесь нет ни коровы Мену, ни коровы Фальвины, ни лошадей Эмманюэля. Есть скот, принадлежащий Мальвилю – другими словами, всем нам. Если это кого-т…
– Сами выпекаете хлеб? – с почтением спросил он.
Он был так счастлив, что я к нему обращаюсь, ему так не терпелось мне обо всем обстоятельно рассказать, что он начал не слишком складно. По-французски он говорил как-то бесцветно, я не уловил в его р…
Сначала мы двинулись по дороге в Ла-Рок. Как видно, Тома был начеку и здорово укрылся, мы услышали короткий окрик: «Вы куда?» – и только по голосу догадались, где он прячется. И сам он вырос перед на…
Я посмотрел на Мориса, вопросительно подняв брови. Морис наклонился к моему уху.
И хотя властей на земле уже больше не существовало, замечание Пейсу встретило общее одобрение. Наконец вновь воцарилась тишина и я смог продолжить чтение. Но когда я дошел до места, где Каин познал с…
Кати оставила открытой одну из бойниц в крепостной стене, и кто-то, должно быть Мейсонье, притащил сюда скамеечку. Это оказалось очень кстати, потому что бойницы расположены слишком низко и стоя набл…
– Послушай, Жанне, я задам тебе очень важный вопрос. Постарайся говорить чистую правду. И главное – ничего не преувеличивай.
И чтобы поскорее положить конец этой сцене, я легонько подталкиваю их к двери; ни новенькие, ни старожилы так и не пожелали друг другу спокойной ночи. Поднявшись на второй этаж, я, чтобы оправдать св…
Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, и поле моего зрения настолько сузилось, что, кроме Момо и Мену, которые лежали рядом со мной на полу, я никого не видел, даже Колена, хотя, как он утверждал вп…
Когда я заговорил вновь, от моего первоначального спокойствия не осталось и следа. Я уже не приглушал голоса, и он гремел под сводами капеллы.
Я не собираюсь выслушивать, что она понесет дальше. Теперь эта волынка надолго. Мало того, что она меня лишила удовольствия, сейчас она отобьет всякий аппетит у отца.
Все хохочут. Даже Мейсонье улыбается. Эта шуточка насчет Биргитты совсем не нова. Пейсу повторяет ее с небольшими вариациями каждый раз, как мы собираемся вместе. А ведь надо сказать, что Пейсу сейча…
Обычно при этой мысли у меня всегда весело на душе, и странная штука – я чувствую и сейчас, как во мне начинает подниматься радость. И вдруг словно обухом по голове. Я останавливаюсь как вкопанный. И…
"В клинике, – писала Биргитта, – я познакомилась с одним молодым человеком, он влюбился в меня. Я тоже его люблю и выхожу за него замуж. Конечно, мне будет недоставать твоих ласк, ведь ты так избалов…
Закрыв дверь стойла, я прислонился к ней спиной и, сунув руки в карманы, стал рассматривать носки своих сапог.
И так как она продолжала смотреть на меня, страшась вникнуть в смысл моих слов, я рассказал ей о Мьетте и в особенности о Кати, и о том, какой ошибкой в условиях нашей общины оказался ее брак с Тома.
Зато у Колена позиция оказалась превосходная. Он стоял лицом к Мальвилю, и перед ним открывался весь подъем дороги до самого палисада. Он отлично видел врагов, лежавших ничком у скалы. И когда, услыш…
– Ну, я пошел, – как человек тактичный, вставая, говорит Будено.
Красотке было четырнадцать лет. Амаранте-три года, а Вреднухе (так окрестил ее Момо, возможно, потому, что она обманула наши надежды) – всего один день. Все кобылы были разного возраста и разных стат…
– Извини, но мы больше не пускаем в Ла-Рок посторонних.
Что может быть страшнее этого медленного умирания? Я весь оцепенел от страха. Я не верю в дьявола, но, если б я в него верил, я бы, конечно, решил, что человек – порождение самого сатаны.
– Есть тут еще кое-какая добыча, которую Фейрак приволок из Курсежака, – продолжал он. – И довольно богатая. Хотелось бы знать, собираешься ли ты забрать ее себе в Мальвиль?
– Это ты зря, – возразил Пейсу. – Ведь когда и были врачи, в деревне к ним не часто обращались, а люди жили подолгу. Ну, хоть, например, мой дед.
– Если мое присутствие вам нежелательно, я могу уйти, – произносит он почти невнятно, язык с трудом повинуется ему.
– Нет, – сказал я, тряхнув головой. – Это раньше Мальвиль был моим. Раньше. Но вообрази, что завтра я умру от какой-то болезни или несчастного случая, что будет тогда? Где нотариусы? Где права наслед…
– Спасибо тебе, ты очень любезен, Эмманюэль, – сказал он, и, видимо, привычка к затверженным формулам вежливости была настолько сильна, что голос его на несколько секунд обрел обычный тембр.
Он был так доволен своей выдумкой, что я уступил. Вечером мы видели с крепостной стены, как он шел с ружьем на плече и огромным луком на перевязи. Мейсонье пожал плечами, Тома был возмущен.
Побелев от ярости при слове «служанка», она швырнула на стол кусок хлеба и, скрестив на груди тощие руки, устремила пылающий взгляд на Пужеса. Но старик, смакуя одновременно второй стакан вина и свой…
Я уже съел и ветчину, и яичницу и выпил молоко, а Фальвина, будто клуша, все продолжала без толку суетиться, она только раз присела за стол и отщипнула какой-то кусочек – спектакль воздержания продол…
– Видишь ли, – ответил он все тем же тусклым, каким-то механическим голосом, – в любом случае наши шансы выжить весьма невелики. Без флоры и фауны все равно долго не протянешь...
– И потом, – добавил он, – я затрудняюсь судить о письме на слух! Текст достаточно длинный, его необходимо внимательно изучить.
– А кто у вас печет хлеб? – спросил я, желая выразить благодарность.
– Мену, дай-ка сюда пояс от моего халата.
– Вы были великолепны, мсье Конт. В своей белоснежной одежде вы точно сошли с витража, чтобы сразить дракона.
– Ну а что потом? – спросил я в нетерпении.
Того, что произошло потом, сам я не видел – мне рассказали об этом бойцы нашего наружного отряда.
– Конечно, – говорит Полетта. – Пейсу-то, наверно, и не подошел к ним.
Снова воцарилось долгое молчание. Я взглянул на часы: еще нет и девяти. В очаге не сгорело и половины дров. Так жаль было расставаться с теплом и расходиться по своим ледяным комнатам. Я снова устави…
– Я не гоню тебя, – проговорил он тем же тоном. – Ты у себя дома.
– В чем они и впрямь виноваты, – рассудительно продолжал я беспристрастным тоном, – так это что они не спросили разрешения у Марселя.
Ресницы прыгают еще быстрей. Он не решается меня критиковать, зная, что все обернется против него самого. Но есть чувство долга, и оно, как видно, сжимает его узкий череп.
– Я ведь этого не знал, – сказал Тома покаянным голосом.
Над навесом и частью крыши вздымалась еще пятнадцатиметровая скала. Округлый, будто вздутый, наплыв на ней, козырьком нависший над домом, прикрывал его от дождя и даже придавал ему уютный вид. И вмес…
– Это относится также и к тебе, Мену, ты тоже должна держать язык за зубами.
Он кивнул в знак согласия, а я с теплым чувством смотрел на умные черные глаза, на бородавку, подрагивающую на кончике носа, на могучие плечи, бессильные защитить Марселя от подкрадывающейся к нему т…
Она помолчала, потом вскинула голову, и в глазах у нее вспыхнул огонек.
Я молча наблюдал за разгулом националистических страстей, которые сам же и развязал. Теперь уже поздно было, я это чувствовал, объяснять моим товарищам, что письмо мое – просто пародия. Слишком они в…
– Ладная бабенка, – вполголоса сказал Пейсу.
Вот и они. Цепочкой растянулись по дорогекрасные, потные, запыхавшиеся, башмаки громко стучат по макадаму. Я гляжу на их крестьянские лица, на красные руки, на тяжелую поступь – пушечное мясо для все…
Как-то утром я был в ПКО один – строительство палисада было уже закончено, но западни еще не оборудованы, – когда зазвонил колокольчик. Это оказался Газель на сером ослике Фюльбера. Едва я открыл смо…
– Зачем же так, мсье Пола, у Пейсу и в мыслях ничего подобного не было и т.д. и т.п....
Фюльбер сообщил нам две добрые вести. Во-первых, Марсель Фальвин, брат нашей Фальвины, остался в живых, так же как и Кати, старшая сестра Мьетты. И во-вторых, на большаке уцелела лавчонка Колена.
– Ты не знаешь, – говорит он, и в его сладком голосе звучит металл, – что получить причастие можно только находясь в состоянии благодати.
Я осторожно отвел ладони от мучительно ноющих ушей, и стоны Момо стали громче, я услышал также, как Мену уговаривает и утешает его на местном диалекте. Потом скулеж Момо прекратился, Мену замолчала, …
Это уж тема верная. Так по крайней мере считает он.
– Но ведь все-таки там дети, – говорит Колен.
Он уговорил Мейсонье помочь ему смастерить еще три лука. Каждому из нас, по его мнению, необходимо иметь собственный лук, и он часто сокрушался, что нет у него теперь слесарного заведения в Ла-Роке (…
Мне удалось встать на колени и ценою невероятного напряжения доползти на четвереньках до бака, где мы полоскали бутылки. Уцепившись обеими руками за его край – в глазах у меня было темно, я задыхался…
– Ну как он там? – спросил вполголоса Тома, и я был признателен ему за то, что он так участливо заговорил о Мейсонье.
– Пришлось кое-где тащить его на себе, – ответил Пужес. – Ни дать ни взять чемпион по кроссу. Это в мои-то годы! Надеюсь, – добавил он, выдержав эффектную паузу и оглядев собравшихся, – что после все…
И тут произошло нечто совсем уж невероятноедобрая половина ларокезцев дружно захлопала Эрве. Правда, в банде он был новичком и, так же как и его товарищи, не принимал участия в упомянутых Газелем «гн…
Зато об индивидуальной исповеди больше и речи не было. Пришлось Газелю отказаться от столь любезной его сердцу привилегии «прощать» или «оставлять» чужие грехи – Эмманюэль же, как мы помним, считал э…
Она удаляется, и Момо, который тащится за ней следом, с силой хлопает дверью: это он вымещает на мне – правда, с почтительного расстояния – обиду, нанесенную ему матерью. Впрочем, завтра они оба буду…
– А что же отвечать, если зададут такие вопросы, – растерянно допытывается чересчур добросовестный Жаке.
– Ведь если мы выживем, у нас впереди еще лет по тридцать. И никого, никого...
Даже самые простые люди не так уж просты, как кажутся. Биргитта, не отличаясь умом, сумела разгадать мой характер и, не будучи натурой тонкой, обладала совсем неплохим вкусом. С безошибочной интуицие…
Ответа не последовало. Я повторил вопрос пофранцузски.
– А то кто же! – ответил Пейсу. – В Мальвиле у нас есть мастера на все руки. И пекари, и каменщики, и слесаря, и кровельщики. Есть даже собственный кюре – Эмманюэль. А каменщик – это я, – скромно доб…
– Только я ничего не могу тебе дать, пока другие не вернутся.
– Милый мой Пейсу, да я все твои грехи наизусть знаю.
И умчалась, тоненькая, быстрая, увлекая за собой оплывшую квашню, а та вперевалку потащилась за ней на своих жирных ножищах.
Для Мейсонье Фюльбер дважды подлец: с точки зрения, так сказать, чисто теоретической – как служитель культа, насаждающий религию, этот «опиум для народа», и как человек, проявивший себя подло в мирск…
Я выслушал Колена, Жаке и Пейсу. Еще до того, как каждый из этой троицы открыл рот, я уже знал, что их мучает. Что ж, если им кажется, что я могу избавить их от этого бремени, тем лучше. «Кому прости…
– По-моему, – проговорил Тома, – животные страдали меньше. Они приняли на себя тепловой удар, возможно, даже более сильный, но более короткий срок находились под его воздействием. Воздух там охладилс…
– Ты ошибаешься – ничуть не иначе! Особенно если вспомнить, что ты познакомился с ней ровно два часа назад.
Я молчу. Опускаю глаза. Смотрю на ноги старухи. Бесформенные, распухшие ноги.
– Ничего я не цепляюсь, – кричит Мейсонье в последнем порыве. – Ты оскорбил религию и не можешь этого отрицать.
– А-хе! А-хе! – вопит Момо, обеими руками вцепившись в волосы, словно пытаясь снять с себя скальп.
– Это почему же не надо? Ты прекрасно знаешь, что мы разрешаем Мьетте делать все, что она хочет.
– Ветхий Завет. – И я пояснил: – Священную историю, если тебе так больше нравится.
У Пейсу отвалилась челюсть, с минуту он сидел неподвижно, уставившись на Колена.
– В особенности на пару с Вильменом. Их теперь водой не разольешь.
– Я только Чернушку подоила, – сквозь зубы цедит она. – Принцесса еще не доена, от нее надоишь всего два-три литра, остальное молоко Принцу, а я иду к Фюльберу.
– Ну, ну, Мену, ходить теперь ему, бедняге, не к кому – разве что кататься на велосипеде. А пьет он не больше тебя.
Я терял драгоценные секунды! А Кати и Тома все еще не видно! Впрочем, им я все равно не мог бы ее поручить! Да и Мену тоже – у распахнутых ворот она пыталась удержать Момо, обеими руками вцепившись в…
Молчит. Она размышляет и так поглощена своими мыслями, что даже перестала всхлипывать.
Я ждал, что он скажет дальше, но Мейсонье молчал.
Усевшись, я стал разглядывать полки над комодом орехового дерева, на которых Марсель держал свою библиотеку. Тут были только дешевые книжки в мягких обложках и серийные издания. Первые продавались на…
– Я не хочу тебе мешать, – говорит она, – я вижу, ты очень занят. А правда, как красиво ты пишешь? – продолжает она, пытаясь прочесть вверх ногами крупные печатные буквы, которые я вывожу фломастером…
– Правда? Ведь я такая худая, – с отчаянием сказала она, прикладывая мою левую руку к своей груди. – Потрогай, я плоская, совсем как мальчишка.
Я не сразу захлопнул за ним ворота. Я смотрел ему вслед. Мне хотелось, чтобы он отъехал подальше и не услышал бушеваний Тома. Не спеша закрыл створки ворот, задвинул щеколду, повернул в замке громадн…
– Чего же ты ждешь, верзила? – спрашиваю я.
Так, значит, с ее точки зрения, я в том возрасте, когда еще могу жениться на ней. Я посмотрел на Биргитту, ее простодушие меня ужасно забавляло.
Это я и изложил общему собранию, которое созвал во въездной башне сразу же после ухода Эрве, пока Жаке рыл могилу для убитого за оградой палисада, а Пейсу, спрятавшись в ста метрах от него у обочины …
Меня также восхищает дух предпринимательства, живущий в дяде. Он давно распахал все принадлежащие ему земли. Запрудив один из рукавов Рюны, он устроил садки, и у него там водится форель. У дяди прекр…
– Если заметишь что-нибудь, что тебя удивит, помни: ты на Моргане, и не вздумай поднимать правую руку. Не то очутишься на земле.
– Уж конечно, он и глазом не моргнет, перероет все ящики, – добавляет Полетта.
– Тогда отправляйся-ка в соседнюю с моей комнату и почисти ружья... Надрай их до блеска, верзила! Задача ясна? Выполняй!
– Не скажи, – ответил я, – нам здорово помогла сила духа.
На другой день вновь явился Газель. Я молча вручил ему послание, и он отбыл. А через два дня было закончено строительство ПКО и пшеница достигла уже восковой спелости, можно было начинать уборку.
– Вот видишь, – сказал я ему, – ты пришел ко мне исповедаться, а вместо этого исповедуюсь я.
– Да нет же, – живо возразил я. – Как это такой технарь, как ты, может так заблуждаться? Наш ум оснащен куда лучше, чем у современников Жанны д'Арк. Нам не нужны века, чтобы восстановить наш технолог…
– У тебя в доме, должно быть, найдется молитвенник?
Старик Пужес отставил стакан, выпрямился и левой рукой обтер усы.
И пока беззвучные слезы лились по моим щекам, в голове, как назойливый припев, звучала изводившая меня мысль: я не женат, у меня нет детей. Человеческому роду приходит конец. И я увижу этот конец. По…
– Только одну? – спрашиваю я. – А почему бы не всех трех? В Ла-Роке пять лошадей. Для этого вполне хватит пяти человек на лошадях. Они прискачут сюда, ухлопают наших часовых, и прощай коровушка!
– Необходимо проверить, не радиоактивный ли выпадет дождь.
– И что же сказал Вильмен, узнав про этот подвиг? – спросил я после паузы.
Пленник с завязанными глазами сидел в большой зале, там, где прежде было место Момо, а теперь Жаке, – на дальнем конце стола спиной к очагу. Уже рассвело, но солнце еще не вставало. Ближайшее к пленн…
Жаке стоя правил. Тома сидел рядом со мной, Пейсу – напротив, чуть не упираясь своими длинными ножищами в мои.
Так как меня клонило в сон, я встал и прошелся по валу, бормоча вполголоса басни Лафонтена, которые помнил наизусть. Зевнул. Снова сел. Небо со стороны «Семи Буков» осветила вспышка. Я удивился: пого…
– Жаке ранил одного из нас, он украл нашу лошадь. Не защищай его, Фальвина, я прекрасно знаю, что он не смел ослушаться отца. И все же он должен будет понести наказание. Мы конфискуем его имущество, …
– Послушай-ка, долговязик миленький, ведь Эмманюэль-то правильно говорит, нельзя тебя так отпускать, надоть сначала чуток перекусить.
Я рассказал ему, что произошло, когда я отдыхал днем. Разговаривая, я оперся спиной о перегородку стойла, и Амаранта положила голову мне на плечо. Правой рукой я гладил ее подщечину. И она, всегда та…
Очутившись наконец наверху, я не нашел Колена – так ловко укрылся он в кустарнике. Он-то, безусловно, меня видел, но не решался окликнуть, чтобы не поднять шума. И вдруг я услышал уханье совы. Я заме…
– Ничего страшного, – решительно объявил я. – Палисадом мы, конечно, пожертвуем. Собственно говоря, он и построен-то ради маскировки, но он сыграет свою роль – задержит врага, ведь врагу придется его…
Я готов безоговорочно объявить, что Колен гений, и я прав, когда «все ему спускаю», в чем меня укоряет Тома. В этот миг я еще не знаю, как под стенами Мальвиля Колен, бросив окоп и винтовку, доверил …
Я наспех поблагодарил его, но был ему так признателен – в такую страшную для себя минуту он все-таки вспомнил о Жермене. Я смотрел, как они уходят. Тома шел впереди со счетчиком Гейгера в руках, науш…
И она и в самом деле поцеловала меня. Совсем иначе, чем при своем появлении. Впрочем, не будем преувеличивать – не такой уж этот поцелуй был невинный. Доказательство тому – что он меня взволновал, а …
– Нет, господин кюре, – говорит Колен, – я солгал не отцу, а матери. – И уголки его смешливого рта ползут вверх.
– Не могу же я рассыпаться в любезностях перед твоей будущей супругой. Раз уж речь идет о супружестве.
Колен был мал ростом, зато лук – большой, а в окопчике было тесно. Он понял, что в «этой крысиной норе» ему не удастся натянуть тетиву. Подумаешь, беда! Он покинул свое убежище (оставив там винтовку)…
Мне в душу прокралось подленькое искушение разрешить Пейсу действовать, как ему заблагорассудится. Помнится, я даже про себя прошептал что-то удивительно пошлое: «Раз уж так приспичило, скатертью дор…
Я молча вынул из кармана ключ от шкафа и протянул Тома.
– В котором точно часу? – насмешливо осведомился я.
– Ничего не скажешь, ловко запрятался! Хорошо еще, что встретили Тома, он нас и послал сюда.
– Прежде всего, ты не мой епископ! Нет! А выиграю то, что уличу тебя в распространении разных небылиц. Вот, кстати, одна из них, и нешуточная. Ты заявил, будто я заставил своих слуг избрать меня свящ…
– Ну уж нет, так просто я тебя не отпущу, – продолжала Мену с невозмутимой уверенностью, на которую он сразу поддался. – Ну-ка, пусти, – сказала она, сталкивая со своих колен голову Момо, – дай-ка я …
Я ускорил шаги, позвонил в колокольчик у палисада, и Пейсу открыл мне опускную дверцу.
Аббат Леба бросает на меня испытующий взгляд, я решительно отбиваю его простодушной ясностью своих глаз, и этот взгляд сникает, скатываясь куда-то вниз по длинному носу.
– Обойдусь и без твоего согласия, жалкое ты ничтожество! Ты обманул мое доверие. Я тебе припомню твои слова, ты мне за них заплатишь!
Она даже не взглянула на него. Она протянула мне свою широкую кисть, я пожал ее и ушел, все еще чувствуя боль в предплечье. Но я был доволен, что приобрел такую союзницу.
– Ну чего это вы? Какое нам дело до всех этих махинаций Пола? Чихать мы на них хотели, и все тут!
Я молчал. Мне хотелось заговорить, но сказать было нечего. Я обвел подвал взглядом, как бы ища поддержки. И на этот раз увидел своих товарищей. Или, вернее, увидел каждого в отдельности, одного за др…
Я спросил у Мейсонье, не согласится ли он перейти вместо Колена в комнату к Пейсу. Единственное, что я знал точно: одного Пейсу оставлять нельзя.
Я перебил ее, не дав ей насладиться либеральным негодованием.
Зато позже, когда я пришел в стойла за лошадьми, мне пришлось повоевать с Арманом. Обеих кобыл – об их достоинствах я расскажу в свой черед, – как видно, не кормили досыта со дня катастрофы. Они отощ…
– И вдобавок ты меня шантажировать вздумал.
– Ответьте мне прямо на один вопрос, – живо сказал я. – Вы бы согласились выбрать мэром когонибудь из мальвильцев?
Я продемонстрировал этот номер всего дважды, так как во второй раз я хлопнулся довольно крепко и решил, что предоставил Кати вполне достаточный срок и довольно потешил публику. Я слез с лошади не без…
Я заметил, что Жаке, воспользовавшись нашим разговором, подошел к Фальвине и что-то успел шепнуть ей на ухо.
– И все же, если Вильмен даст приказ атаковать, пойдут они в атаку?
Речь Газеля была встречена аплодисментами, причем аплодировала не только пятерка оппозиционеров, но еще двое или трое из молчаливого большинства, которых, по-моему, пристыдило мужественное поведение …
На мой взгляд, в словах Колена следует различать два момента: самый факт: Эмманюэль тайком договорился с Пейсу и Коленом, чтобы они предложили его в аббаты) и комментарии к нему (Эмманюэля всегда тян…
Теперь-то я уверен, что он понял все, равно как и Колен и Мейсонье. Но если те двое пытались отстранить от себя нестерпимо жестокую правду, застыв в безвольной неподвижности и оцепенении, то Пейсу, н…
Подъехали Колен и Мейсонье, я знаком предложил им не шуметь и указал на группу внизу. Затаив дыхание, мы несколько секунд молча глядели сквозь папоротники на людей, которых нам предстояло убить.
Наконец на пятый день мы снова смогли приняться за обработку нашего маленького участка на Рюне, применяя новые правила безопасности на практике. Жаке пахал, а кто-нибудь из нас, вооружившись карабино…
Когда чтение закончилось, Мьетта с великолепной естественностью встала, взяла за руку Пейсу и увела с собой.
Я ничего не ответил. Уже некоторое время в нос и в глотку мне лез какой-то непонятный сладковатотошнотворный запах. Когда погасли оба светильника – в каждый было вставлено по две толстые свечи, – кто…
Само собой, заменить Эмманюэля было нелегко, но тщеславие Колена, его стремление возвеличить свое "я" граничили чуть ли не с патологией. Едва его избрали военачальником и аббатом Мальвиля, как голос …
Меня прошиб пот. Я хорошо знал упрямый нрав Амаранты!
Вышел Пейсу, поглядел на убитого, и его загорелое лицо побледнело. Он взял обе винтовки у Мейсонье.
– Дем! – кричал Момо, вцепившись мне в руку, в ту, что удерживала его на расстоянии. Я вырвал руку, и он тут же пустился бежать. Я несся следом за ним по каменным плитам двора, под цоканье его подбит…
– Так вот она, корова, – продолжал он восторженно, повернувшись к ней и воздевая руки, точно намеревался ее благословить. – Ну не чудо ли, что господь создал животное, которое, питаясь сеном и травой…
Он даже не стал притворяться, что сильно занят.
– Он не только из-за мясника, – добавил Бюр. – Газель не одобрял «излишеств».
– Я совсем не обзывал тебя сволочью, – говорит он с возмущением.
Кати долгое время была уверена в обратном, и мы часто об этом спорили.
От холма, лежащего на «ничейной земле» между двумя вражескими стенками, в маленькую долину плавно спускался отрог. Я надеялся незаметно взобраться на него и таким образом очутиться выше позиций проти…
Я поглядел на него. Я знал, лгать он не станет.
– Оставим Кати в покое, тут дело не в ней, – прервал ее я. – На сегодняшний день в Мальвиле восемь мужчин и две женщины. С тобой будет три. Разве имеет право мужчина владеть одной из них единолично? …
– Тома уснул, – солгал я. – Я тебя не потревожу?
Он так и остался в моей памяти: темноволосый, кудрявый, с широкой улыбкой и веселыми глазами, прощаясь, он снова пожимает мне руку, он твердо держится на ногах, вино лишь горячит ему нутро, он счастл…
– Конечно, а где же им еще быть? Разыграли все как по нотам. Мы обнаружили их на развилке Ригуди. Стоят и чемоданы в руке держат. Старшая мне и говорит: «Хочу, мол, погостить две недельки у бабушки».…
– Значит, у твоего отца – ружье, а лук твой?
Я снова с головы до ног покрылся испариной, и мне показалось, что сердце мое вот-вот остановится. Если «троглодит» раньше меня доберется до вершины, он увидит меня первым. Тогда мне конец. Я попал в …
– Но куда бы ты пошел? Чем бы стал питаться?
– Я спросил у нее, где Мьетта, она сказала, что в риге. А я ей сказал, чтобы она не говорила об этом господам.
Ухода Эрве я как раз и ждал, чтобы допросить Мориса. Мне хотелось провести этот допроса отсутствие Эрве, чтобы удостовериться, в какой мере рассказ его товарища совпадает с его собственным.
– Послушай, Арман, Ла-Року от этого никакого убытка не будет. Для трех ваших меринов у вас останется как раз три седла.
Дядя молча подхватывает мой велосипед, забрасывает его на верхушку стога и привязывает веревкой. Затем снова берется за руль трактора, я пристраиваюсь сбоку. Мы не произносим ни слова. Даже не глядим…
На другой день, на заре, после отвратительно проведенной ночи, меня разбудили мощные удары колокола, кто-то трезвонил в него что было сил. Этот большой церковный колокол я купил как-то на распродаже …
Дядя вздыхает, и вздох его тонет в клубах табачного дыма.
– Скажешь: я, мол, не знаю. Надо спросить у Эмманюэля.
Они и внешне были очень похожи: "Бесцветные, какие-то дряблые, с одинаковыми локонами, и обе излучали притворную мягкость. Я говорю «притворную», поскольку, несмотря на овечью внешность, и та и друга…
Он замолчал, считая, что продолжать бесполезно. Он говорил каким-то бесстрастным тоном, четко выговаривая каждое слово, будто диктовал школьникам условия задачи. Как я сам не додумался до такой задач…
– Мену не служанка, – решительно сказал я. – У нее есть свое собственное имущество. Она живет у меня только потому, что ведет мое хозяйство, но жалованья я ей не плачу. Само собой, так было до Происш…
Такое поведение огорчило меня, но я их не винил. Есть в рабстве своя собственная зловещая логика. Я прислушивался к тому, что мне говорил Марсель – Марсель, который остался с ними, чтобы их защищать,…
Если бы в этот момент дверцы дарохранительницы, озарившись вдруг ярким светом, разверзлись и оттуда раздался торжественный и звучный, как у диктора, голос: "Я прощаю тебя, дитя мое, но в наказание по…
Тут я заметил краешком глаза, как Фабрелатр бочком-бочком пробирается к зеленым воротам.
– Атитись атипока, не люпу оту! (Отвяжитесь ради бога, не люблю воду.) – И тут же всей пятерней вцепился в кусок ветчины, лежавший на его тарелке, и пустился наутек.
– Безобразие! – продолжал вопить Фюльбер. – Что это еще за штуки! Глупость это или измена? Своевольничать вздумал! Неслыханно! Я приказываю тебе немедленно заткнуть осужденному рот, понял?
Это сообщение меня ошеломило. Низость и глупость людская в эту минуту показались мне беспредельными. Стоит ли так мучиться, думал я, стараясь продлить существование ничтожного и злобного рода человеч…
Во-первых, было решено ни под каким видом не допускать к себе викария, которого назначит Фюльбер. Во-вторых, по предложению Пейсу и Колена, при общем одобрении присутствующих я был избран аббатом Мал…
– Вот видишь. Пейсу, ты не можешь идти в таком состоянии.
– Тебе тут очень тоскливо одному, Мейсонье? Может быть, перейдешь в комнату к Колену и Пейсу?
– Атитись атипока! Не люпу оту. (Отвяжись ради бога! Не люблю воду.)
– Все доски, – сказал он. – Доски, которые ты прошлым летом спер у меня из сарая. У тебя не хватило силенок тащить их, и ты тянул их по земле. Вот я и пришел сюда по твоему следу.
– Да оставь ты его в покое, – вмешивается Пейсу. – Чего там, вода ему только на пользу пойдет. Не в обиду тебе будь сказано, Мену, но от сынка твоего несет, чисто как от козла. Ты знаешь, он меня даж…
Жаке бросается к двери, он счастлив, что может действовать. Тома без особого энтузиазма, по крайней мере мне так кажется, поворачивается и идет за ним. Я окликаю его.
– Ну тогда, – сказала она помолчав, – пусть бы они съели наш хлеб.
Думаю, что мы избрали бы вторую часть альтернативы, будь мы уверены, что другие группы людей, выживших во Франции и в иных странах, не выберут первую. Ибо сомнений не было: в этом случае, обладая под…
– А я вот, знаешь, в это не верю, – сказал Мейсонье, тряхнув головой.
Так мы и сделали, не умывшись и не позавтракав. Холм Пужад над Мальжаком – самый высокий в наших краях. Я сел на Малабара, а Амаранту, как всегда, предоставил в распоряжение Тома. С Малабаром приходи…
Я покраснел, чувствуя себя гнусным предателем.
Я частенько встречал в Мальжаке и самого Пужеса, и его усы, потому что каждый день, в любую погоду, даже по снегу, он проделывал на велосипеде пятнадцать километров, отделяющие Ла-Рок от Мальжака, чт…
Я в двух словах объяснил ему, каких жестов не следует делать, и, так как Малабара удерживать становилось все труднее, я принял у Колена Мелюзину, вскочил в седло и поскакал вперед, а за мной Тома. На…
Я сделал ударение на слове «объективность». Но я зря старался. Тома и в обычное время был глух к юмору. А уж теперь и подавно.
– Вон там, – произнес Жаке, не поднимая глаз, не смея впрямую упомянуть нашу Амаранту.
Пейсу медленно поворачивает голову к мсье Пола и молча, с задумчивым видом его рассматривает.
– Аньес, – сказал я, подавшись вперед, – это невозможно, хотя бы из-за Колена. Если я на тебе женюсь, он будет горько разочарован и начнет ревновать. Если на тебе женится он, я тоже не буду счастлив.…
– А я что? Разве я виноват больше их? Я подчинялся приказу.
Плохо выбритое лицо Момо расплывается в сладострастной улыбке, его маленькие черные глазки, глазки зверя, живые и наивные, плотоядно вспыхивают.
Приписать Тома «поповские бредни»! Я наслаждаюсь про себя этим мелким коварством. Но о том возрасте, который мы обсуждаем, наш милейший Тома судит с апломбом – и в то же время совсем наивно.
– Разреши задать тебе несколько вопросов, – начинает он.
– И здесь ничего, – произнес, подходя ко мне, Тома, весь взмокший от пота.
– А тебе никогда не приходило в голову предупредить нас, чтобы избежать всех этих злодеяний?
Широкая физиономия верзилы Пейсу расплылась в блаженной улыбке, все тут вызывает у него восхищение: и размеры опорных балок, и могучие цепи, и добротность настила, обитого железом.
– Это просто так, к слову, – оправдывается Пейсу, мечтательно прищурив глаза. Должно быть, ему представляется образцовая ферма, в ином мире, лучше нашего, где все коровы без исключения выдают только …
– А на какие это шиши? – насмехается она. – Может, ты деньжат подбросишь, чтобы нанять бульдозер?
Не обычное ржание. Это ржала не наша Амаранта, ржал жеребец, торжествующе, повелительно и нежно ржал жеребец, который, прежде чем покрыть кобылу, обхаживает ее, как говорил мой дядя – «доводит до нуж…
– Нет уж, уважь, откушай чего-нибудь, – продолжала Мену, разыгрывая шаг за шагом всю церемонию, предусмотренную обычаем, – вреда тебе от этого не будет, отведай хоть самую малость. Да и нам тоже не м…
– Меня избрали аббатом Мальвиля, но можешь по-прежнему говорить мне «ты».
– Пойду принесу-ка ей воды с вином да сахаром. А ты пока присмотри за Принцессой.
Он занял стул, еще теплый после Кати. Сидя совершенно прямо, он молчал и не шевелился. Как просто иметь дело с мужчинами. Я закончил свое воззвание куда лучше и быстрее, чем начал.
– Иди, взгляни сам, – сказал я, легонько подтолкнув его в спину дулом карабина.
Он оглядел присутствующих, польщенный всеобщим вниманием.
Таков Мальвиль, с ног до головы английский замок, угловатый и суровый. И я его люблю таким.
– Может, ты зажжешь свечи? – спросил я, подходя к нему. – Или лучше дай-ка мне зажигалку. Я сам зажгу. Я знаю, где они расположены.
– Ступай к Кати – она возле повозки – и скажи ей, что я ее жду в доме дяди. Только поживее.
Я ушам своим не верил. И заставил их дважды повторить эту новость. Ай да бесполый клоун! Молодчина! Кто бы мог ждать от него такого мужества?
– Не так уж разумеется. Помимо всего, ты атеист.
Вот и все. Потом заговорил Мейсонье, о том, как следует «ответить» на имевшие место события, – я мог наконец ослабить внимание, ведь «ответ», отнюдь не суливший приятных минут мсье Пола, я приготовил…
– А-а, они! – небрежно бросил Пужес, избегая, однако, моего взгляда. – Они ничего такого не сделали, только взяли да людей созвали и голосование устроили. Надо, мол, судить Армана и наказать за убийс…
– И даже Жаке я все расскажу, – не унимается Мейсонье, сжав кулаки. – «Серв» имеет те же права, что и мы.
– Вот что я тебе на это скажу, – ответила Мену. – Моя матушка умерла девяноста семи лет, но я не надеюсь дожить до ее возраста, особенно сейчас, когда врачей нету. Привяжется какой грипп – и капут.
– Я не доволен твоей исповедью, – сурово сказал я.
– Значит, – говорит он, по-прежнему обращаясь к Колену, и в голосе его слышится угроза, – значит, тебе пришла в голову благая мысль зайти в церковь и помолиться богу?