Все цитаты из книги «Изольда Великолепная»
Не спрашивай, Изольда, если не хочешь услышать ответ.
Слабо зазвенела струна, подхватывая оборванную фразу.
Наниматель приказал сидеть тихо. До свадьбы.
Если бы не изумительно вежливый тон, я бы решила, что Ингрид издевается.
– Кайя, они все одинаковы. Ты судишь по себе и видишь лишь одну сторону. Ты привык к символам. А они – к своей жизни. Им ведь глубоко плевать, что творится вокруг. Слишком долго сидели взаперти, как …
…наверное, поэтому зеркало мне давать отказывается. Боится, что красоты не выдержит.
– Ничего, со временем пройдет. – Тан теперь говорил на ухо. А потом наклонился и поцеловал Тиссу. Это… это было мерзко!
– Сплю, – согласилась Изольда, выпуская кота, который воспользовался моментом, чтобы переместиться на подушки. – Ты где был?
Кайя убрал руки. И это было несколько обидно. Я уже с ними почти сроднилась, если не сказать больше.
– Что ж, – Кайя первым нарушает молчание, – это неплохой вариант.
– Не приходи сюда, – говорит она, выливая воду в ямку. Песок чернеет, и Настька руками вымешивает его, как тесто. – Лучше там будь.
Девушка лежала на полу. Сон ее обещал быть достаточно долгим и крепким, чтобы гарантировать спокойный переход.
– И еще. Поговори с ним. Скажи ему то, что сказал мне.
– У меня тоже, – сказал он, разливая вино по кубкам.
– Не выйдет, – с сожалением вынуждена была сказать я. – Почерк не мой.
– Мой прадед устроил этот сад для прабабки. Она собирала растения со всего мира, особенно такие, которые могли исчезнуть. Бабка продолжила. А вот моей матери сад был не интересен. Но его сохранили. И…
Когда все изменилось? И почему? Кайя по-прежнему готов убить за… друга? Раба? Изольда умеет задавать неудобные вопросы, прямо как дядя. Но дядя занят или, скорее, не способен подняться наверх. Он под…
Жаль, мне понравилось. Хотя… вот оно, дерево. И Кайя рядом, чтобы цветочки достать. Подозреваю, что, если попросить хорошо, он и дерево свернет. Правда, тогда мотылькам негде будет жить…
– Просто помните, что я рядом. И что человек этот виновен.
Кайя трижды перечитал письмо, а заучив почти наизусть, швырнул в костер.
– Ты ошибаешься, душенька. – Сиг потер руку, на которой проступала красная отметина от удара палкой.
Ну да, по нему заметно. На личинках муравьиных вырос. Определенно.
Моя инициатива принята? И мне же придется воплощать идею в жизнь. Как-то я на такое не рассчитывала.
– Просто был еще молодой. Вот шрамы и остались.
– Все закончилось хорошо, сердце мое. Все закончилось просто замечательно.
Маска? Несущественная деталь? Парик? И платье?
Урфин наклонил копье, точнее положил его прямо на парапет, благо длины хватало. Как он вообще эту штуковину на весу удерживает? Ленточку я завязала, бантиком. И хвостики расправила для пущей красоты.
Копья для охоты на кабана, поднесенные почему-то мне, а не Кайя… пришлось принять, пообещав, что непременно освою сие высокое искусство.
– Конечно, я скажу. Не сегодня, но завтра или послезавтра.
– Лаашья грустить. Лаашья знать. Сестра убивать муж Лаашья. Она говорить – муж слабый. Нет детей. Другой брать. А Лаашья этот хотеть. Теперь все.
– Вы хотите, чтобы остальные наряды были такими же? – поинтересовался портной, делая пометки на листе.
– Иза, ты что, плачешь? – Он действует по установленному ритуалу. И я не против оказаться у Кайя на руках. Ох, дедушка Фрейд нашелся бы, что сказать по этому поводу. – Пожалуйста, не надо плакать. Я …
Да что показывать? Подумаешь, иголка в пальце. Я сама ее выдернула и, сунув палец в рот, задумалась. Кайя же, убедившись, что здоровью нашей светлости не нанесен непоправимый ущерб, вернулся к бумага…
– Ага. И рука болит щит держать. Вчера вон надержался.
Я вцепилась в его руки, понимая, что силенок не хватит остановить, но хотя бы задержать… на секунду. На долю секунды даже…
Мама потеряла лицензию, репутацию и душу.
– Чур, кто задание не выполнит, тот фант теряет! – поддержала Тианну леди Лоу. – Или выкупает! А деньги мы раздадим бедным.
И вот у него появилась жена. Вот только не та жена, на которую он рассчитывал: письмо лорда-канцлера было сухо, подробно и правдиво.
– Я тебе говорила, что ты красивый? – Она открыла оба глаза. Сонное и родное существо.
– Радует. – У него глаза очень старого человека, а лицо гладкое, без морщин. – Боюсь, многие сторонятся меня в силу… определенных обстоятельств, сопровождающих исполнение возложенного на меня долга. …
– А леди Льялл обозвала его сукиным сыном, – пробормотала Долэг, зевнув в подушку. – Кто такой сукин сын?
К сожалению, ног у мухи было лишь шесть, крыльев два, и гадание получалось недолгим, предсказуемым. Юго откладывал мушиное тельце на подоконник, к другим, которых собралось изрядно, и вновь выходил н…
Огорчаясь, она прикусывала нижнюю губу и терла пальцем кончик носа, как будто желая скорее прогнать неприятную мысль. И глаза ее светлели от обиды.
– Я рада. – Изольда совершенно не умела делать реверансы, хотя старалась.
– Теперь это дело чести. Если же я проиграю…
Есть-то я ем, но вопрос остался открытым. Помнится, большая часть обрядов и суеверий на первые два дня завязана. Один я пережила, осталось сегодняшний вынести. Вот не может такого быть, чтобы жизнь н…
– Но вы же совсем меня не знаете! – Я попыталась воззвать к его разуму, если уж собственный отказал.
Несчастная рыба затрещала и стала разваливаться на куски. А потом и вовсе разломилась.
– Значит, ваша мать умела лечить животных?
Два города, отмеченных резными башенками из дядиного набора, стояли у самой алой кромки.
Оба копья сломаны. Де Монфор отбрасывает треснувший щит и ударяет себя в грудь. Ему отвечают слитным ревом, подбадривая. Шелковыми змеями скользят по воздуху шарфы и ленты. Прекрасные дамы защитят св…
– Не хотел напугать. И, честно говоря, я не думал, что охрана нужна. Скорее уж они за тобой присматривали.
– Я знаю, в чем заключается мой долг. Изольда – моя жена. Согласно договору. И по моему желанию. Свадьба состоится в назначенный срок. Надеюсь, что выразился ясно.
Потолок стеклянный, и кружевные тени рам ложатся поверх мраморного пола причудливым узором. Я любуюсь им секунду или две, достаточно долго, чтобы собраться с мыслями.
– В-в… в таком случае б-будьте столь любезны ознакомиться с договором и п-поставить п-подпись в означенном месте.
– Она запретила леди Аннет посещать балы.
Тихо так… жутковато… огонь вокруг и особенно на витражах, но меня знобит. И мысли в голову лезут всякие. Дурацкие, но навязчивые.
Все еще тихо… не будет оваций. И летящих шарфов. Перчаток. Цветов. Восторженных взглядов. С другой стороны, Урфин с чувством глубочайшего удовлетворения разглядывал темный затылок де Монфора – каждом…
– Что случилось, птичка моя? – Вопрос этот задал не Кайя. Их светлости вообще не было в гостиной. Зато присутствовал старичок самого жизнерадостного вида. – Бледна, бледна… ни кровиночки на лице!
Изольда все так же молча покачала головой. Вид у нее был несчастный.
– Может, не от стихов, а просто потому, что надо поспать?
И близко. Хотя не настолько близко, чтобы различить слова.
Кормака… и весь растреклятый мир, не желающий отпустить Урфина.
– Ты, – голос предательски дрогнул, – не будешь против, если я кое-кого приглашу на ужин?
Меня восхищает наглость этих людей. И подозреваю, что не одни они здесь такие умные. В какой-то момент я понимаю, что не хватает информации, и останавливаюсь.
– Идемте. – Кайя ведет меня дальше в пещеру сокровищ, которая кажется необъятной. – Здесь хранят украшения.
– Нет, – голос у нее неожиданно громкий, – он… он продал наших детей, леди.
– Пожалуй, оставлю вас, – сказал Урфин, вежливо исчезая.
И Кайя всерьез полагает, что я надену это?
Пусть так, но… на Земле не водятся каменные вианы. Поденки, и те, отжив короткий свой век, просто умирают, а не превращаются в камень. Мне ли не знать? Я отдала бабочку доктору и, послушная, вернулас…
– На момент нашей свадьбы – пятьдесят восемь.
Он снова ничего не мог сделать, и чувство беспомощности оглушало.
Равновесие. И Урфин молчит, понимая, что сказанного достаточно. Он выглядит неважно. Похоже, не спал несколько дней. Или пытался искать своими способами, но потерпел неудачу. Он часто терпит неудачи.…
Тут я с ним согласна. Сегодня мне не хочется шутить.
Статуи из золота. Посуда… золотая колесница на золотом же постаменте. И всадник, поднявший копье. Золотой конь свирепо грызет золотые удила. И золотые щиты отражают свет.
Для Кайя это место – дом, и дом любимый, если рассказывает он столь охотно. Мы знакомимся с замком, но он настроен скептично.
– Надеюсь, вы сдержите слово, тан де Монфор.
И привела мальчишку, заставив Мюрича на миг выглянуть из раковины. Он и выглянул, сначала на миг, а поняв, что раскрыт, и полностью выполз, плеснув в Кайя всем, что накопилось.
– И сейчас я, пребывая всецело в вашей власти, готова смиренно принять любое наказание.
Еще один предатель! И, между прочим, он все заварил. А теперь, значит, сбежал. И вот как мне быть?
– Нет. – Наниматель возник за спиной. – Не сейчас. Хватит игр.
– Многое. Я не собираюсь никому ничего рассказывать, если вы об этом.
– Есть что-то, чего ты не умеешь делать? – пытаюсь шутить, хотя снова жарко.
– Что титул незаконен. Но я думаю, их светлость все исправит.
При виде бумажных гор, которые пребывали в некотором беспорядке, Ингрид приподняла уже обе брови.
– Попросил бы! – возмутился Сиг, но возмущение его было ленивым, похоже, на самом деле привык он к подобным высказываниям.
– Не нарочно, но могу. Забыться. Или увлечься. Поэтому умоляю, если что-то подобное повторится, то говори.
Подставляли, не смея отказать. Пили осторожно, хотя смысла в осторожности не было. Вряд ли кто сумел бы определить отраву. Да и нужно ли травить? У гостя хватит иных возможностей. Одна ошибка, и разг…
– Да кто ж тебя знает?! – Урфин смеется, но смех вымученный.
Дядя знаком показал, что подождет внизу. Там у него дела неоконченные и даже не начатые.
Юго подмывает разбить окна, впустить ветер, пусть бы погасил проклятые свечи. Нельзя. Юго ловит на себе неодобрительный взгляд нанимателя и показывает в ответ язык.
Кайя поймал себя на мысли, что ему нравится смотреть на жену. Изольда была разной.
В принципе сценарий мне по вкусу. Правда, ни тамады, ни выкупа не предвидится, но местный колорит компенсирует сию потерю.
Почему он жив, а папа нет? Разве это справедливо?
Люблю доставлять людям радость, знать бы еще, по какому поводу.
Он счастлив угодить нашей светлости, но платье еще не готово. Осталось немного… другие? Нашей светлости не следует волноваться. Гильдия не подведет.
А потом он украл из дворцового зала шкуру тигра, завернулся в нее и грабил по ночам одиноких прохожих…
– Лаашье не надо слушать такие разговоры, – очень-очень ласково попросил Сержант, настолько ласково, что у меня руки задрожали. – И повторять их. Вдруг кто-то подумает, что за словами стоят опасные м…
Уж не той ли, где казнь должна была состояться? Скорее всего, той. Не будут же они две площади строить – для свадеб и казней – это нерационально.
…Продажа женщин разрешена только перед алтарем…
Очаровательное хобби. Кто крестиком вышивает, кто ворота штурмом берет. Я рада, что его светлости есть чем заняться на досуге.
Юго скользил меж гостями, оставаясь незамеченным. Слишком уж эти люди были заняты собой.
Интересно, если на похороны, то их переписывать будут или просто уточнения разошлют?
– Думаю, в моих апартаментах вашей семье будет куда комфортней. – Урфин подал руку и подвел бедную женщину к коню. – Там тепло. Просторно. И вид из окна хороший.
Не то чтобы скучно, порой интересно даже, но вот слишком много всего и сразу.
– Боюсь, другие миры теперь закрыты для меня.
– Опять бледненькая! – возмутился он и, вытащив из кармана второй пирожок, протянул мне: – На вот, скушай.
Барон открыл глаза и вздохнул. Отпуск, запой…
Глупо жаловаться на собственную никчемность. Подумаешь, пригласительные написать. Это же не теорему Ферма решить, хотя лучше бы теорему, там на непомерную сложность задачи сослаться можно. А тут лишь…
Пирожок был вкусным. Некоторое время мы молча жевали, потом синхронно облизали пальцы и посмотрели друг на друга. Я запоздало вспомнила, что леди пальцы не облизывают, но вытирают их платком или же о…
Ага. Сиротинушка. Полтора центнера печали.
– Все мужчины – животные, – медленно, с очаровательной улыбкой произнесла леди Лоу. – А этот – хорошей породы. И проживет дольше других.
Дождаться ответа, надо думать, терпения не хватает. Кайя встает, и наша светлость вместе с ним. Что-то трещит… рвется… ткань? Определенно. Бедная Ингрид будет в шоке.
Но это же еще не повод отворачиваться! Перезвонят мне, как же… звонить уже некуда – сотовый издох, а стационарный остался в квартире, с Машкой. А Машка осталась с женихом, и на этой заповедной террит…
Фрейлины, в честь праздничного дня присутствовавшие полным составом, что вызвало у меня внеочередной приступ любви к местным порядкам, закивали. С кем из нас они согласились?
– На красоте. – Тисса подумала, что в чем-то тан, конечно, прав, но это же не значит, что Тисса должна разомлеть от восторга.
Прелестно. В местных подземельях я еще не бывала. Надеюсь, крыс там нет.
– Видишь? Тебе идет белый. Лучше думай о платье, ты уже решила, каким оно будет?..
Он смотрел на меня с высоты собственного роста без раздражения, скорее снисходительно, как смотрят на ребенка. Наверное, с его точки зрения, я и есть ребенок, который ловит бабочек на краю пропасти. …
Из постели Иза выползает, завернувшись в одеяло, чересчур большое для нее. И оно волочится сзади павлиньим хвостом. Кайя все-таки не сдерживается, хохочет.
Изольда последовала совету. Взгляд у нее растерянный и все равно упрямый. Она отступать не собирается.
Первым не выдержал ягненок. Он жалобно заблеял, взбрыкнул, а затем по юбке моей потекло что-то прозрачное, теплое и с характерным запахом.
Толпа. В толпе как явлении нет ничего удивительного, но эта толпа была молчалива и сосредоточенна. А еще от нее не било гневом, готовностью к войне, которая есть в любом скоплении людей.
«И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч…» – Я не понимала, откуда берутся эти слова, но они были правильны и единствен…
Куафер настойчиво предлагал нашей светлости парик, но мы отказались. Как отказались от воска, жира и муки, которые обеспечили бы надежную фиксацию наших непослушных локонов.
– Я тут кое с кем переговорил. Наши тебе дорогу расчистят. Остальных ссаживай с первого тычка, и не хрен тут политесы разводить.
Красный конь встал на дыбы. Пасть его разодрана удилами. Кровь мешается с пеной, и кажется, что жеребец вот-вот рухнет от непомерного усилия. Копыта готовы обрушиться на землю, на меня, смять и разда…
– На площади? – уточняю я, прикидывая, что платьице-то летнее, а погода… о погоде понятия не имею, но по плану вроде бы осень должна быть. И что я знаю о местной осени?
– Не стоит, ваша светлость. – Урфин глянул на меня так странно, что я сама убрала руки. Хочет падать – пусть падает.
Тисса же держится прямо. В простом платье бледно-зеленого оттенка, она выглядит еще моложе, чем есть на самом деле. Ей явно не по себе – этот ребенок не привык быть на виду. Дамы посмеиваются, переше…
– …и глубоко раскаиваюсь в тех неосторожных словах, которые нанесли вам обиду. Но вы ведь все слышали?
Кайя хмыкает и трется подбородком о затылок. Ее волосы пахнут лавандой, и это тоже замечательно, как все остальное в ней. Одержимость – странная штука, но не такая неприятная, как ему представлялось.…
Что ж, уже легче. Дядюшка Магнус мои неумелые попытки порулить замком в целом одобряет. С частностями мы определимся в процессе. Но интересующий меня вопрос так и не прояснился.
Столь искренне и с чувством мне еще не врали.
А если попробовать внушить ему, что я здорова…
Он отошел от окна и, открыв тайник, вытащил винтовку. Зажмурившись, Юго вдохнул смесь ароматов оружейного масла и металла.
Нет, определенно, странная у меня свадьба. Безумная даже.
Плохая девочка. А плохих девочек наказывают. За ними приходит человек из леса.
– Нет. Его сложно убить, и жизнь его будет длиться немного дольше, чем у обычного человека.
Она ловко подцепила что-то очень горячее по ощущениям и прочно сросшееся с плотью Урфина. Рванула, выпуская новый кровяной поток, который Кайя заткнул скомканной рубашкой.
Двенадцать лет было, чтобы с духом собраться. И то не хватило.
– Но не ценой твоего здоровья. – Кайя целует меня в макушку. – Так ты обещаешь?
– Когда речь о тебе, то я действительно всего боюсь.
Одна леди всегда ковыряла в носу в перчатках.
– Мне грозило обвинение в измене. А при том, что я не собирался отрицать… Проклятье, Иза, я гордился тем, что сделал! И готов был ответить. Казнь? Я не боялся.
С моралью по местным меркам у меня определенно что-то не сложилось, о красоте тоже говорить не стоит, остается благочестие. И где его взять в таком-то количестве?
– Вы… не волнуйтесь, пожалуйста. – Тисса все-таки находит силы улыбнуться. – Я знаю, в чем состоит мой долг. И не доставлю беспокойства вашей светлости.
Девочки спали, и спать им будет дозволено долго: свадьба нарушила привычный распорядок дня. Леди Льялл появится ближе к полудню – вчера от нее пахло кларетом и черничным пирогом, что являлось молчали…
– Леди, значит. – Руку мою отпустили. – Слышь, Так, она у нас леди.
Позже я лежу на Кайя – он большой и удобный – и, положив голову на скрещенные руки, разглядываю мужа. Говорить не хочется, как будто слова способны что-то разрушить, но я даже не знаю, что именно. Вс…
Нет, честное слово, спокойна. Ну, почти. Главное, без истерик. Свадьба… подумаешь, свадьба. Это же не запуск орбитальной станции. Проехаться по городу. Постоять красиво. И помахать подданным ручкой. …
Когда совсем плохо, Кайя носит меня по комнате. Плохо почти всегда, а комната такая маленькая. Из нее нельзя выходить. Как тюрьма, только хуже. Мне хочется увидеть море.
– Пусть усилят патрули. – Кайя знал, что патрули усиливали трижды и что мера эта не возымела должного эффекта.
Честно говоря, я начала сомневаться, что обед получится добыть. А яблоки – неплохая альтернатива. Будем считать, что у меня разгрузочный день.
Если потянет в кусты, заору… но вместо этого я кивнула. Надеюсь, вежливо. Чего-чего, а времени у меня с избытком.
Дядя прав. Нельзя ссориться. Но почему не получается жить в мире?
Оруженосцы подают копья. Проверяют упряжь.
Умение принять судьбу такой, какова она есть.
– Как-то я нагрубил леди Аннет, а отец Кайя услышал. Он был редкостной сволочью, но Аннет любил. Если это можно было назвать любовью. Ну да поймешь потом. Главное, что грубости она не заслуживала. Но…
Корсеты? Масла? Духи? Убить подобное чудо ради такой ерунды?
Тан повернулся к ней. Он стоял, опираясь на балюстраду, которая вдруг показалась такой хрупкой… если бы она подломилась, тан рухнул бы в пропасть. И Тисса избежала бы этого позорного замужества. Она …
– Это очень хорошая гадалка. Она не ошибается.
Он хотел сказать другое, и мы поняли друг друга без слов. Его, думаю, презирают сильнее, чем меня. И не дают себе труда скрывать презрение. Сколько лет он терпит?
Увы, удача была не на моей стороне. Урфин предстал передо мной, аки Сивка-Бурка. Выглядел он, кстати, куда лучше, чем в прошлый раз.
Это вам не копья ломать. Творцы выступают.
А как же тирания и беспринципное самодержавие? Тем более в божественном-то исполнении? Скипетром по лбу, короной – по зубам? И плаха финальным аргументом?
Он поворачивался, как лоза в руке лозоходца, чтобы указать на строй сомкнутых спин.
– Кайя? Двадцать девять. Хороший возраст.
– Кстати, – Урфин почти избавил от позолоты львиную гриву, – известие о красоте их светлости, перед которой даже ты не устоял, вызвало небывалый ажиотаж среди особо куртуазных кавалеров. О нет, они, …
Корзина с фруктами – судя по потемневшему боку яблока, вчерашними. И пыль на туалетном столике. Ну хотя бы платья не сбежали: безголовое войско ряженых манекенов ожидало моего выбора. Черт, а ведь ес…
Я должна известить о своем намерении Гленну – она ныне была бледна и молчалива. А еще их светлость, который с превеликим удовольствием организует мне торжественную экскурсию в любую точку протекторат…
Не нужно быть столь мнительной, Изольда. Подданные изъявляют радость при виде нашей светлости в той единственной форме, которая им ныне доступна. Ведь до последнего люди надеялись, что я сгину. И есл…
– Тисса, вернее, правильнее было бы Тэсса или Тэсс, поскольку мать твоя, благородная леди Ольгейв Свендерсон родом с Севера. Отец – южанин. Рыцарь. Некогда ваш род имел право на баронский титул, но у…
– Я не умею, – призналась я, возвращая инструмент.
Придет. Теперь уж совершенно точно – придет.
Кринолины тоже пришлись мне не по нраву. Да и много ли радости в том, что к вам, полузадушенной корсетом, крепят конструкцию, напоминающую гигантский абажур. На конструкцию укладывают юбку, потом – н…
Нет, раньше мне представлялось, что я свадьбы люблю. Белое платье. Фата. Кружавчики, ангелочки и голуби, взлетающие с рук новобрачных. Золотые кольца. Шампанское. Слегка безумный фотограф заставляет …
С Кайя по замку ходить было легче. У него под ногами не путались.
– …два голубка – милосердие и справедливость, которые исходят на подданных из ваших рук…
Камушек закачался, и вся башня заплясала, но продолжала держаться, словно скрепленная потайным стержнем. Впрочем, от дядюшки всего можно было ждать.
Номера. Цифры. Имена. Имена – редко. Номера – чаще. Приходный ордер на людей? И рабство не способно существовать без бюрократии?
– Видите, – веер вновь раскрылся, отгораживая леди Лоу от меня, – вас оскорбили, а вы даже не заметили этого.
– Кайя, твое… внимание меня не оскорбляет.
– А у вас – нет, – ответила не леди Арианна, но тан.
– Вечер добрый, – сказала я, зажимая распоротый ворот рубашки.
– Конечно. – Магнус похлопал Дункана по плечу. – Все мы когда-нибудь сдохнем. А вот остальное любопытно. Кто доставлял порох?
И я убежала. Видела ли я кого-нибудь? Не помню… видела, кажется. Дяденьку в желтой рубашке. И со шляпой. Смогу ли узнать? Попробую.
Он так думает, потому что большой и сильный. Но я знаю, что и сильные люди способны испытывать боль. Татуировка меня признала. Она распадалась на созвездия чернильных пятен. И соединялась вновь, восс…
Когда звуки слились в один утробный вой, Кайя сбежал. В подземелье хотя бы тихо… по дороге он, повинуясь странному порыву, стащил с парадной лестницы розы. Иза ведь говорила, что они ей нравятся.
– Вам пора спать, – не терпящим возражений тоном заявил Кайя.
А так да, все хорошо, просто великолепно.
– Эй, красавица, куда гуляешь? – Передо мной возник высокий парень.
То есть прекрасная леди Лоу заказала платье заранее? Пребывая в полной уверенности, что свадьбе быть? А когда платье стало не нужно, его просто перешили? Действительно, чего зря ресурс тратить.
– Нет, тот… другой. – Я знаю имя, но мне неприятно его произносить.
Медальон. С камушками. Надеюсь, я не подала случайно на развод? По какой-нибудь особо вывернутой местной традиции?
Голос больше не шоколад, скорее, крепкий арабский кофе. Но мы же оба знаем, что шансов у меня почти нет. Я взрослая и родилась в мире, где не слышали про мурану. У меня нет того иммунитета, который з…
И странные сны, в которых мы с Настькой помирились.
Шовинист фигов! Кто покупает платье невесте, не удосужившись мнения невесты спросить?!
Иначе ведь унизительно получится. Нет, тан, конечно, отменный воин – ну, насколько Тисса понимает, а она, следует признаться честно, ничего не понимает в воинах, – но Гийом все равно лучше.
Пламя шипит, карабкаясь по веткам. Ему тоже интересно.
И птички уснули в пруду, а рыбки – в саду. Только их светлость и компания избранных не убаюкалась, испоганив такой замечательный преступный план бессонницей.
– Но вам не следовало покидать замок! – возвестило оно, указывая на тот самый замок, который возвышался над двором.
– Вы ранены? – Прозвучало так, что я едва не согласилась: да, ранена и вообще почти при смерти.
Попытка проваливается. Я мешком оседаю на пол, готовая разрыдаться от злости.
– И еще одно. Я хотел бы кое-что показать тебе. За пределами дворца. Ты же не против небольшой прогулки по городу?
– Что тебя беспокоит, ребенок? Я состоятелен. Умен. Хорош собой.
Тараканы в этой рыжей голове определенно вознамерились капитулировать и уйти в глубокое подполье, наплевав на все принципы. И не то чтобы я против была, я бы им вслед кружевным платочком помахала, но…
Нет, она своих не сдавала… и да если разобраться, где свои?
Я не сплю. Дремлю немного. И вообще, сам же говорил, что время есть. Нашей светлости надо много-много времени, чтобы надрематься вволю. Но Кайя не отстает.
– В городе убиты трое. Двое работали на Магнуса. Один – на меня. – Урфин переводит разговор на безопасную тему. Тон деловитый, где-то злой. Хорошо, если ему так хочется, то Кайя будет держаться именн…
– Ты о чем думаешь? – Долэг сама расчесала волосы и заплела в косу. Она была маленькой, но серьезной, ответственной, не то что Тисса.
Грохочет барабан, и весла работают в слаженном ритме. Барк не летит, скорее шествует по морю, уязвленному светом. Стрелы солнца летят сквозь пробоины туч. И темнота тает.
А комната была. Небольшая такая. Где-то видела я вон тот стол. И кресла сурового аутентичного вида. И доспех, который опасно накренился, и даже кота, забравшегося в шлем. И того типа, который, насвис…
Если только лицезреть, то пожалуйста, я даже улыбаюсь почти искренне. А местами весьма даже искренне, но эти места приходятся на собственные мысли, где лицезрением дело не ограничивалось. В общем, не…
– Ты выиграл бой. Какого было выпендриваться? – Злится, но хоть не орет, и на том спасибо.
Жеребец встает на дыбы, но, не способный удержаться, падает-таки, всем весом обрушиваясь на ногу всадника.
Гость сам открыл вино и разлил по кубкам.
В конце концов, наша светлость обязана сиять, аки самовар, перед гостями. Их-то собралось немерено, заполонили и дворы замка, и сам замок и, предполагаю, город. В перспективе ждут меня ликующие толпы…
Точнее, конечно, я не уверена, но уточнять не буду. Надеюсь, бумаги все же не повышенного уровня секретности. О планах грядущей социальной революции под мудрым руководством их светлости я рассказыват…
Море спокойно. Небо ясное. Солнце только-только поднялось над водой, и кажется, что корабль идет по разлитому золоту. Я стою рядом с Гневом, вцепившись в гриву.
Шелест одеяла, соскальзывающего – на сей раз Кайя не имел ничего против – с Изольды. Жаль, что покоя осталось так мало.
– Леди Лоу? Нет. И какое это имеет значение?
– Сначала придется выпустить немного крови, иначе вы просто сгорите. Больно не будет, обещаю. Потом вы уснете. Когда проснетесь, мы повторим. Будьте любезны, вытяните руку.
Пускай. Я рада. Мне очень надо побыть одной.
Лучше думать о деле. Тот, кто привел Мюрича, не идиот. Он знает про Урфина и сейчас залег на дно. В ближайшее время он будет вести себя тихо-тихо.
Урфин приподнял бровь, Кайя сделал вид, что вопроса не понял.
Мои мама и папа во Франции познакомились. Он по Парижу шел и круассан ел, а она чужие франки потеряла и собиралась на себя руки наложить. Он ее в кафе отвел. Абсента попить. Через семь месяцев я роди…
В любом ином случае Кайя точно знал бы, как поступить. Сразу за мостом, в глухом удобном переулке располагалось заведение, неприметное, поскольку подобные заведения не одобрялись, но весьма известное…
– От и хорошо. Не пугайся. Чего его бояться? Ворчал небось? Это он умеет. Только это и умеет. – Старичок подмигнул мне сначала левым, потом правым глазом. И вид у него сделался лукаво-разбойный. – Ну…
Ох, что-то я сомневаюсь. Надеюсь, у тана Атли хватит ума сказаться больным.
И узкий стек в руке, как узкая же шпага в посеребренных ножнах.
Я больше не хочу важного! Мне жарко. И хочется пить… а огонь такой яркий-яркий. Я буду смотреть на огонь. Тогда не страшно. Наша светлость вообще никого не боится. Разве что темноты и стоматологов. А…
– Проводите меня, пожалуйста, – попросил он, глядя на Настьку. – А я вам за это вот что дам…
Она очаровательно вежлива, и я уговариваю себя успокоиться. В конце концов, я и вправду неплохо провела время: почти добралась до солнца, поймала ветер, вот только историю недорассказала. Может, пере…
После пробуждения тело некоторое время оставалось парализованным.
Рыцарь говорил громко, с вызовом, но желающих одернуть его не находилось. У костра собралось изрядно таких же, родовитых, но обнищавших, смешных с точки зрения Юго. Эти люди хвалились памятью предков…
Но ведь сейчас – совсем другой вопрос и… Спас Урфин. Он умел появляться вовремя, и Кайя поспешно убрал от жены руки. Пожалуй, слишком уж поспешно, чтобы это осталось незамеченным.
– Отсутствие доказательств неверности не является доказательством верности. Учи тебя, учи, а все без толку.
Буду. Я просто мечтаю уделить несколько минут. Главное – не кричать… и думать о птичках.
Тишина. А чего он ждал? Ответа? Ответ отца Кайя мог бы представить в мельчайших деталях. Каждое слово. Интонация, что режет больнее слов. Взгляд, под которым остро ощущаешь собственную ничтожность. Г…
Бюрократией по бюрократии? Оригинальный выход. Кайя остановился за моей спиной и вздохнул.
Память отказалась выдавать конкретную цифру, может, оно и к лучшему.
– Хорошо идет. – Магнус протягивает Тиссе кулек с орешками. – Хочешь?
– Меня заперли. – Объяснение краткое, и Кайя застывает. Ему неприятны прикосновения к шрамам или воспоминания? – Мне надо было выбраться.
Кайя кивнул. Никого не было. К счастью, он достаточно хорошо изучил отца, чтобы, получив письмо, отправить Урфина к Мюрреям. Эдвард все правильно понял.
И ведь как взобрались-то? Я сунула голову под подушку, но слова любви проникали сквозь пуховой заслон. Нет, ну я сплю на рассвете. Какие серенады?
Утром… это сколько часов? Да в любом случае меньше двенадцати, значит, прогноз скорее благоприятный. Так, асептический пододермит, если ничего не путаю. А путать нельзя.
Кайя развернулся к двери. Заперта. Никто не входил. Никто не выходил. Факелы горят ровно, и тени спокойны.
– Мне необходимо, чтобы специалист прибыл сейчас. И пробыл здесь некоторое время. Возможно, длительное… до полугода.
Кажется, Кайя эта мысль пришлась не по вкусу.
– Когда ты заснула, я сначала на него подумал, что снова свирель…
О другом, что застыл на синем щите… прохлада вдруг сменилась холодом, и мысль, острая, неприятная, разрушила очарование момента.
На мальчике была красная бархатная курточка, штанишки с бантиками и смешной берет, который все время съезжал на нос. Карманы курточки оттопыривались, не в силах вместить кучу важных и интересных веще…
Мне приносят коробочку от ювелира. Он и вправду понял, что именно я хотела.
Вместо рыцарей на поле появляется герольд, который громко – все-таки завидный голос у человека – объявляет перерыв. На поле высыпают жонглеры, акробаты и выводок цыган с замученным медведем. Люди ожи…
И рыжий кот занимает столько же места, сколько Изольда, свернувшаяся во сне калачиком. Ее рубашка мокра от пота и крови. Ткань рвется с тихим треском, который вряд ли разбудит ее, но Кайя все равно п…
– Лучше молчи. – Кайя ощупывает края разорванного доспеха, пальцами разглаживая металл, как будто фольгу. – О твоих коварных планах я точно не хочу ничего знать. Когда?
– Раньше приносили. Но дед Кайя запретил. Его жертвы – на поле брани.
Ворчит он беззлобно, скорее уж забавно. Никого, кроме мамы и бабушки, не заботило, что я могу простудиться. А я, глупая, от заботы их отбивалась.
Это замечательно. Дядюшке я верю. Жаль, что не заходит. Занят, наверное. И предполагаю, чем именно.
– У… у нас не казнят людей. Раньше казнили, но… это негуманно. И смертная казнь уже все… то есть нет смертной казни.
Нет уж, на моей свадьбе должен быть порядок.
Быстрые дельфиньи тени скользили в облаках, они ныряли и выныривали, касаясь друг друга лопастями плавников, вертелись в быстром танце, поднимаясь к самому солнцу, чтобы соскользнуть с луча. Вниз и к…
Состязание миннезингеров? Как бы не так! Высокий Суд Любви, коий должен из рыцарей, числом бессчетных, избрать того, кто будет наречен Зерцалом чести, Хранителем струн и Повелителем слов. Так, во вся…
Одна леди пятьдесят раз упала в грязь по дороге домой.
Егеря на низеньких лошадках. Псари и псы. Мосластые гончие всех окрасок налегали на поводки, желая бежать по следу, что виден был лишь им. Степенные волкодавы – лохматые валуны – лежали в ожидании ко…
Солнце выключили. Небо перекрасили, перевернули, сунув под живот.
– Никакого, ты прав. Тебе надо было жениться. Ты женился. Сердце не разбито. Голова вроде тоже цела. Так в чем проблема?
Подозрительность в высочайшей степени. Сказать правду? Правда отпугнет.
Муравьиные вереницы слуг. Бочки вина. Горы еды.
Мирись, мирись, мирись… и больше не дерись…
Она дразнит. Поводит плечами и зазор между тканью и кожей становится глубже. Заметен даже отпечаток кружева на коже, и кружево другое, робкий лепесток нижней рубашки, скрывающийся в тени.
– Вас не отталкивает? – Кайя сел на пол, скрестив ноги. И теперь мы были почти на одном с ним уровне, только я чуть выше. Но не настолько, чтобы разорвать прикосновение.
Это не потому, что наша светлость бесстрашная. Просто кому здесь быть, кроме прислуги и кота? На кота тень определенно не походила.
Барон помог натянуть поддоспешник, новый, но размятый.
Вот теперь я действительно не желала подслушивать и ушла бы, когда б сумела сдвинуться с места. Но ноги мои приросли к полу, а рука застыла в миллиметре от пурпурного бутона розы.
Может, их Оракул, чем бы он ни был, подскажет, где найти хорошего психотерапевта, согласного поработать в тихом и неуютном мире? Я с этим вряд ли справлюсь. Меня тянет и надавать Урфину пощечин, и по…
– Это мера предосторожности. – Кайя пытается скормить мне голубя, фаршированного перепелиными яйцами и травами. – На всякий случай.
– Рассказываю вот, как вы с Урфином ходили на тигров охотиться.
И мы идем, за нами выстраиваются гости согласно купленным билетам. Этакая человеческая гусеница. Хороводы водить станем? Я не против. Помнится, в детском саду было весело…
А если узнали, кто руку к этим законам приложил?
Она со всеми на казнь ходила, в первых рядах была, видела, как палач ловко кости крушит. Орали заезжие, а Мэл переполняла гордость от того, что она – не просто старая шлюха, но особо ценный агент на …
– Итак, – я обвела взглядом моих слушателей, – жил-был мавр по имени Отелло…
Урфин, конечно, держится бодро, всем своим видом демонстрируя, что круче его лишь отвесные скалы, а дыра в плече – это так, мелкая жизненная неурядица, в остальном же все просто прекрасно.
Глупый вопрос. Конечно, я сильно испугалась. Наша светлость в общем-то жизнь любят и жить хотят. Особенно сейчас.
Сыпь распространилась по телу, но и только. Цвет ее оставался прежним – гнойно-желтым.
Я охотно согласилась с панкующей девицей – все-таки это была девица.
Благодарность семьи Дохерти позволила бы продержаться год, а то и два. Это хорошо. Отказаться от предложения не выйдет. Это плохо.
Не зря же наша светлость спозаранку из теплой кровати да во двор выперли? И люди ждут, желающие разделить радость нонешней охоты. Крепкие они здесь, однако, на порадоваться.
Их светлость веселится, аки дитя малое, а главное, что это вижу лишь я. В реальности Кайя лицо держит, точнее не лицо даже – маску возвышенно-отстраненную.
Вокруг турнирного поля раскинулось целое поселение из шатров. Куда ни глянь – всюду пестрые шелка, стяги на длинных шестах, щиты, которые подняты выше стягов. И снова люди, множество людей, которые в…
– Я голая. Ты не должен на меня смотреть.
Кайя закрепляет факел в треножнике, что характерно, тоже золотом, и берет корону.
Этак я разрыдаюсь сейчас. А главное, действо-то разворачивается по укорененному сценарию. Меня, с подвываниями и причитаниями – оглядываюсь на Урфина и вижу, что не только у меня тик нервный на почве…
– Возможно, когда-нибудь вам понадобится открыть запертую дверь, – сказал лорд Смерть, прежде чем удалиться.
– Изольда, я не стану относиться к вам хуже. Вы из другого мира. С другими правилами. Я это понимаю и буду защищать вас так, как умею. Но некоторые вещи мне не под силу.
Под гербом, под медвежьими лапами вилась лента, на которой было написано: «Ударом побеждаю».
Она сидела прямо, глядя поверх конской головы и, казалось, не замечая ничего и никого. Урфин и Сержант держали щиты, верхние края которых почти смыкались над головой Изольды.
Но это незаконно. Нельзя пытать людей без веских на то оснований.
Натянув парик, благоразумно повешенный на крюк – вещь дорогая, качественная, а ну как помялась бы ненароком? – доктор одернул жилет, взбил кружевное жабо и лишь после этого поспешил навстречу гостю. …
И мы отправились за едой. Урфин привел нас к длинному и низкому строению, точнее даже не строению – навесу, лежавшему на толстых столбах. Здесь не было привычных мне, да и Тиссе тоже, столиков, их за…
Я не религиозна. Я была и в церкви, и в мечети, и в синагоге, всякий раз поражаясь той особой красоте, которая наполняет любой, без исключения, храм. И даже этот, безымянный, был удивителен своей без…
– Слушай, вот ты действительно считаешь меня идиотом, который проломил стену между мирами и взял первую встречную в невесты единственному другу? Ладно Кайя, он от меня ничего хорошего в принципе не ж…
Ох, чувствую себя… нехорошо так себя чувствую… свежим кормом для белых акул.
…и что сводни ныне молодух ищут для «хорошей работы за городом», и ладно бы целочек хорошеньких, которые всегда в цене, а то ведь всяких берут, лишь бы здоровая была…
– И что нам с нею делать? – спросил Кайя кота, вернувшись к себе.
– Ловил черную кошку в темной комнате. – Мне слышится в этом голосе насмешка.
– Это… – Кайя поискал, куда бы приткнуть розовый куст, который вдруг перестал казаться хорошим подарком. Надо бы у дяди спросить. Дядя точно знает, что можно дарить женщинам. Но отступать было поздно…
– Ваше сиятельство, – доктор все же осмелился обратиться, – не будете ли вы столь любезны оказать мне помощь в моей… в моем исследовании.
– Ты будешь очень красива в том золотом платье…
Кайя не оставят в покое. И они имеют право знать.
И девчонка в спортивных шортиках мимо пробежала… пацан ногой поддел, и перстень, жалобно звякнув, откатился к самому бордюру. Мне оставалось наклониться и поднять.
Прочие фрейлины хранят нейтралитет молчания, заслоняясь от неприятной сцены веерами.
Ждать Магнус Дохерти всегда умел, а к своим шестидесяти семи годам он научился получать от ожидания некое странное удовольствие. Время словно бы замирало, мир отступал, освобождая место для важных – …
– Зеленое. – Я улыбнулась Тиссе, но она поспешно отвернулась, как будто стеснялась смотреть мне в глаза. И я догадывалась о причинах такого стеснения.
Фрейлины делали вид, что ужасно боятся жука. Им нравился Майло.
Как ни странно, но полегчало. Дядя умел бить так, что в голове прояснялось, но обида на судьбу не уходила. Ведь Урфин мог бы стать не просто магом. Ему говорили, что редко у кого встречается такой яр…
– Расследование проводится, – сказал Магнус.
Я замолкаю, лишь наткнувшись на преисполненный презрения взгляд. Леди Лоу сидит не так близко, чтобы испортить мне аппетит, но и не так далеко, чтобы не испортить вечер.
Спросит ведь. Вон как смотрит – зверем просто. Что она ему сделала?
Кайя случалось громить подобные дома. Выходит, не все.
– Не читаю. Иллюзий не создаю. По воздуху не перемещаюсь. Предметы не зачаровываю. С проклятиями у меня тоже не ладится.
Чуму, значит. Они тут все, как посмотрю, массового поражения.
Верю. Наверное. Он же льстец. И предвзято ко мне относится.
Еще один отложенный разговор. И можно не отвечать, дядя не будет настаивать – до сих пор он избегал задавать вопросы о том времени – но, вероятно, пришла пора.
Вода пошла едва теплая, и настроение, до того замечательное, начало портиться.
– …что принял решение о вашем замужестве…
Неясно. Как утаить такую расчудесную сплетню?
Кайя перевернул… ногой – руками к этому существу он прикасаться брезговал. В груди Мюрича, слева от сердца, торчал шип. Губы посинели, веки набрякли. Мертвец производил впечатление куда как отвратите…
– Ну да. Лебедь лапой – это совсем другой вопрос. Ты же еще придешь? К ужину, да?
– Ваша светлость, – лорд-канцлер не позволил ухватить мысль, – надеюсь, у вас будут силы принять еще одного посетителя, который мечтал о том, чтобы увидеть вас.
– Но вам не следует беспокоиться, милая Изольда. Сегодня их светлость ясно выразил свои намерения.
Попробую. Родословная как у арабской кобылы. И экстерьер в рамках местных понятий совершенства. Золотой запас опять же. А тут я… это даже не снег на голову – надгробная плита на темечко.
Кайя ворчит что-то неразборчивое, но ласковое. Я пытаюсь на нем удержаться, хотя он сам меня держит. И слышу его, как слышу и себя. Мы оба – чье-то эхо, сошедшееся в резонансе.
О шлем – три. Правда, местные рыцари бить в шлем воздерживались, подозреваю, не из сочувствия к остаткам мозгов соперника, но из сложности цели.
И финал, пусть предопределенный не мной, справедлив. Я же знала, что когда-нибудь придется ответить за все. Время пришло, Изольда.
Рыцари были брутальны. Кони прекрасны. Дамы – как повезет. Что меня, пожалуй, удивило, так это наряды. Складывалось ощущение, что рисовали их под копирку, а после разукрашивали в разные цвета. Но быт…
Кайя морально не был готов делиться чем бы то ни было, особенно женой.
– Сдаются, – ответил их светлость. Кажется, он улыбался.
И до меня дошло. О нет… нет, я понимала, что дело не ограничится совместными завтраками. Теоретически. И мелькали в голове такие вот странные мысли на грани пристойности, которые время от времени у л…
– Полдень скоро, – сказал он, потирая свободной рукой шею. – Хорошее время для свадьбы.
Когда-то, просматривая исторические фильмы, я люто завидовала героиням. О, как хотелось мне примерить роскошное платье века этак восемнадцатого… семнадцатого… чтобы юбки, кружева, корсеты.
Будь осторожен, Юго, и ты исполнишь то, что должен. И получишь награду, которой хватит, чтобы ненадолго вернуться домой. Только там ты не испытываешь боли. Маги врали, что боль пройдет со временем и …
Конечно, больно! И огонь пляшет-пляшет. Рыжий такой. Прямо как глаза Кайя… потрогать хочу.
– Эту падаль убрать. – Кайя тронул носком сапога тело. – Завтра пусть выставят в клетке. Люди должны видеть, что он мертв. Не хоронить… если станут кидать камнями или гнильем – не мешать. Скажите, чт…
Я как-то смутно запомнила возвращение в замок. Только то, что сидела на лошади, габаритами не уступающей Гневу, прижимаясь спиной к их светлости, который в свою очередь держал меня крепко. Захочешь в…
Ничего не понимаю, но на Мюррея зла. Не мог погодить месяц-другой? Или вовсе до весны…
Дядя не мешал. Он умел становиться незаметным, и Кайя очень ценил это умение. Забрав миску с кровью, красной, но еще недостаточно чистой, Кайя поднес к губам Изольды кубок.
Тем самым, осенним, который уходит в небо из куч прелой листвы, и еще соленым морским берегом. И крепким конским по́том, но запах не неприятен.
Детские черты и выражение абсолютного счастья. Это пугало.
Но мы шли. Я сидела, глядя перед собой, желая и ослепнуть, и оглохнуть, а лучше – оказаться в уютном подземелье и никогда больше его не покидать. Наступившая вдруг тишина оглушила.
Гниль. Сопревшая душа разваливается на части.
Только сейчас я заметила полную женщину в простом сиреневом платье. Точнее, когда-то оно было сиреневым, но ныне представляло собой весьма печальное зрелище. И женщина была бледна, напугана, но держа…
Высокие и могущественные мормэры, таны, бароны, рыцари и дворяне, каждый из вас, поднимите, пожалуйста, вверх вашу правую руку и все вместе, как вы будете в будущем, поклянитесь вашей жизнью и вашей …
– Леди Тианной. По-моему, бесчеловечно разлучать девушек.
…оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королем…
И все-таки раба, пусть даже бывшего, легко обмануть.
Фраза так понравилась доктору, что он повторил ее дважды, опасаясь забыть.
Он наступал, как-то неуклюже, нерешительно. А потом отступать стало некуда. Я уперлась в стену. Все? Вот и конец?
Кайя разжал руку. На каменном краю остались отпечатки пальцев. Похоже, стол был не столь прочен, как казалось.
Эти двери удобны, если желаешь оставаться незамеченным.
Рыжий. Взъерошенный. И татуировками расписан, как привокзальная стена – граффити. Черные узоры начинались от кончиков пальцев, ползли по ладоням и выше, скрывались в потрепанных рукавах рубахи, кстат…
Магнус крякнул и для разнообразия воспользовался салфеткой. Тисса покраснела еще сильней. Ингрид же сделала вид, что ее здесь в принципе нет. С каких это пор верховые прогулки вызывают у людей эмоции…
Надо бы распорядиться, чтобы сняли и похоронили. Все-таки род был древним…
Просто неделя выдалась тяжелой, вот ты и нервничаешь.
Это было ложью, но сейчас Кайя готов был врать. Изольда сделала глоток и поспешно зажала рот ладонью. О да, вкус был непередаваемый, одновременно и кислый, и горький, и сладковато-тухлый, вызывающий …
– И мне понравилось, что ты меня ревнуешь. – Кайя ловит пальцы губами. – Это было забавно.
…какое очаровательно двусмысленное пожелание…
Видите ли, папенька мой – глянуть бы на него хоть одним глазком – был очень увлечен некой историей и наказал маменьке наречь дочь Изольдой. А маменька в жару любовном, который еще томился на дровах о…
Упрек был заслужен. Хотя и звучал несколько издевательски.
– Правда, взамен тебе придется выполнять некоторые обязанности…
Мы идем по красной дорожке, поднимаемся в ложу, где уже ждут Ингрид и Магнус; бледная, какая-то излишне нервозная Тисса и Майло, забравшийся к ней на колени.
Жестокий урок. И мне еще более симпатичен дядюшка Магнус, который вытащил восьмилетнего мальчишку из совсем недетской передряги.
Но гордость требовала действовать. И Тисса шагнула за порог.
– Урфин, пожалуйста, проводи леди Арианну в…
А холод вдруг исчез. И тончайшие змеи устремились туда, где на его коже оставался след моего прикосновения.
А по-моему, мило. Главное, что в кои-то веки я могу дышать свободно.
Морально я готова к встрече. Ну, более-менее.
– Военный кодекс не так давно был пересмотрен. Протекторы согласились, что рабство противоречит принципам благородной войны. – Кайя запускает пятерню в волосы, нащупывая старые раны, точно проверяя, …
– Сейчас в замке пять девочек. – Ингрид убрала волосы с лица. – Младшей четыре года. Старшую вы видели, леди Тисса. Ее следует выдать замуж. Это не будет сложно, поскольку клан Дохерти всегда оказыва…
Если крепко в это верить, то… что стоит вся его сила, если он не в состоянии спасти одного человека? Убить – да. Спасти – нет.
– Им сыграли колыбельную. – Урфин оттянул веко, демонстрируя синеватую пленку, которая покрывала глазное яблоко. – Играли внизу. Но пока я спустился, Мюрича увели. А пока поднялся, то… маг ушел.
А если… нет, Изольда, такого не бывает! Даже в сказках не бывает! А ты в жизни реальной, и такие красавцы здесь не водятся и уж тем паче не предлагают руку и сердце первой встречной.
Комплимент меня озадачивает настолько, что я перестаю бояться.
За поступки женщины всегда отвечает мужчина.
И тяжелый засов, казалось вросший в дерево.
– Не думаю, что умение гнуть подковы так уж необходимо леди.
Я кота хочу погладить! Нет, Кайя тоже не откажусь, более того, с радостью бы погладила, но он же не дастся. До свадьбы гладить мужа неприлично.
Моему хрупкому здоровью не слишком вредили осенние походы с ночевкой. Так что и в окошко выглянуть ему лишь на пользу будет.
Кот на всякий случай отошел, он был живым, прекрасно помнил Изольду, но не собирался помогать людям. Во-первых, своя шкура дороже. Во-вторых, своя шкура определенно дороже.
Необходимость жениться, с каждым годом все более острая, ввергала Кайя в состояние, весьма близкое к панике.
Никто не слышал, как стонет металл. Люди были увлечены.
– Да, я говорю о вашем муже. Признаться, была лучшего о нем мнения. Однако сегодняшний его поступок весьма меня разочаровал.
Радость. Жалость. Злость. Ненастоящие, как фрукты из папье-маше. А Кайя, дурак этакий, верил, что так и надо.
– Их сиятельство я простила. Давно и за все сразу. И он действительно не так страшен, как тебе сейчас кажется. Дай ему шанс.
– Мне самой страшно. – Я хватаюсь за его руку, пытаясь удержаться на краю. – Если я умру, то я встречусь с ней… по-настоящему…
– Конечно. Но я хочу знать, как и почему это случилось. И кто за это ответит. Она заслуживает справедливости. И достойного погребения. Купите ей красивое платье. И хорошее место на кладбище.
– Ты же возненавидел отца за то, что случилось увидеть. А она возненавидит тебя. Из-за чего, Кайя? Из-за очередного правила, через которое тебе обостренное чувство ответственности переступить не позв…
– Найдешь. Ты, главное, не сдавайся, – говорит Настька, перевязывая цветочное платье длинной травинкой. – И не спи…
И в итоге Кайя круче всех. Наверное, подковы взглядом гнет, а легким движением брови стены каменные ломает. Эх, мир вроде другой, а игрушки у мальчишек все те же.
– …совсем замордовали бедняжечку. Не кормят, поди.
Она не смела поднять на меня взгляд, а я, созерцая тонкую шею с бледной кожей и синей ниточкой артерии, думала, что леди Лоу талантлива. И эта игра может длиться бесконечно. А я не готова сражаться н…
– Семьи. И заодно предложение, раз уж ты такой везучий… или умный…
– Там, где хочет жить. У него на это свои причины. Иза, дядя – сложный человек, но он к тебе привязался…
Урфин повернулся боком и забросил ноги на высокий подлокотник, обитый темным бархатом.
Тан Атли, мысленно уже разложенный на соседнем столе – это был бы подарок науке! – разглядывал запястье мертвой шлюхи.
Ага, крышкой. Нет уж, спасибо. Если он и вправду так со мной поступит, то я восстану и буду приходить к нему по ночам, завывая и звеня позолотой.