Когда-то, просматривая исторические фильмы, я люто завидовала героиням. О, как хотелось мне примерить роскошное платье века этак восемнадцатого… семнадцатого… чтобы юбки, кружева, корсеты.
– Садись, ласточка моя. – Дядюшка поправляет складочки моего плаща, кстати тоже ярко-алого, сшитого из ткани тонкой, текучей, но теплой. И, несмотря на то что на улице довольно-таки прохладно, я не мерзну.
– Эти бумажки ходят по городу. Люди встревожены.
– Иза, – Ингрид поднимается и обходит мой пасьянс, – ловить незаконных работорговцев – не самое подходящее занятие для женщины. Оставь работу их светлости для их светлости. Ты и так уже…
Понимает. Не сразу, но понимает. И радость его меркнет.
Молчит. Мне, наверное, не следует затрагивать эту тему. Здесь, как посмотрю, множество тем, которые затрагивать не следует. Но как я тогда пойму, кто есть кто?