– Все мужчины – животные, – медленно, с очаровательной улыбкой произнесла леди Лоу. – А этот – хорошей породы. И проживет дольше других.
Рыжий. Взъерошенный. И татуировками расписан, как привокзальная стена – граффити. Черные узоры начинались от кончиков пальцев, ползли по ладоням и выше, скрывались в потрепанных рукавах рубахи, кстати не слишком чистой, и выныривали из ее же ворота. Они обвивали шею, выползали на щеки и лоб. Полагаю, в этой невыразимой красоте имелся высший смысл, мне недоступный. И чем дольше я глядела на татуировки, тем прочнее становилось ощущение, что они движутся.
Полагаю, не той, которая достигается посредством хорошей бани.
– И что нам с нею делать? – спросил Кайя кота, вернувшись к себе.
…о чертовом платье, что возвышалось в будуаре золотым памятником, напоминая о той, о которой я с превеликим удовольствием забыла бы.
Но у меня хотя бы есть ради кого воевать.