Но гордость требовала действовать. И Тисса шагнула за порог.
В любом случае настало время выяснить, какая же такая чума отпугнула всех моих добрых – и не слишком добрых – подданных. Ну должно же быть сему объяснение!
Куафер вздыхал, пеняя нашей светлости за легкомыслие.
Действительно, не надо злить злого человека. Он устал. Ехал, ехал, а тут я. Надо понимать, что их светлость немного другого ожидал. Чего? Ну… наверное, чего-нибудь изможденного, с высоким и покатым лбом, напудренным личиком и париком в полметра, сквозь который, аки сорняки на кладбище, перья пробиваются.
В таком разрезе я над проблемой не думала. Я вообще над ней, если разобраться, не думала. То есть знала, конечно, что рабство – это плохо и надо отменять, но техническая сторона процесса оставалась за кадром. Суд. Фермы… меня мутит, когда я думаю о том, что людей можно целенаправленно разводить. Это мерзко! И недопустимо.
Если положить свою руку на его руку, то получится лестница рук.