Все цитаты из книги «Пушки царя Иоганна»
– Мой бедный Михель так гордился тем, что служит вашему величеству… – всхлипнула она. – Боже, как мы теперь будем жить!
– Выросли уж, – бесстрастным голосом промолвила она, – красавицами стали. Женихи есть? Погодите, не говорите. Я сама скажу.
– Да как же тут успокоишься… Ведь не раз и не два гусары под картечными залпами падали! Ну ведь не семижильные же они, чтобы всякий раз подниматься…
– Сегодня ваша милость выглядит особенно хорошо, – попыталась подольститься к ней толстуха, – жаль, вас не видит наш добрый кайзер!
– Печально это, но кто мы такие, чтобы с божьим промыслом спорить?
Марта? Моя бедная Марта, как я мог о ней забыть! Эта девочка, похоже, меня действительно любила и всем пожертвовала ради этой любви. Мало того, она родила мне дочь, которую я так и не увидел. Как они…
– Да там еще и пехотному строю учат, так что не идут туда дворяне московские.
– Да посмотрел уж на все, – вздохнул я, – разве что спросить хотел – прочие насельницы как поживают?
– К тому же известие о ее пропаже, – продолжал королевич, не слушая своего фаворита, – каким-то невероятным образом облетело все наше войско. Так что казалось, будто даже самые последние пахолики смо…
– Вот, значит, как. Не хотят мусульмане конкуренции…
– Ладно, Дмитрий, утро вечера мудренее, ступай себе с Богом спать. Вот сделаем дело, так и женишься…
– Что же, это разумно; а что вы думаете о второй части сказанного им?
– Не отдам, – решительно отказался Дмитрий и вдруг нашелся: – Князь Борис Михайлович велел ее привезти!
– Да ты что, ополоумел? Она же коханка королевича, как это по-нашему-то… полюбовница распутная.
– Полки, кроме стремянного и царских рейтар, уже вышли. Мы следом пойдем.
– Пан гетман, как вы полагаете, полученные нами известия заслуживают доверия?
– Я думал, ты сейчас с войсками уже польский лагерь штурмуешь.
Польская батарея за сегодняшний день уже переходила из рук в руки. Прикрывающая ее выбранецкая пехота была слишком потрепана и деморализована в предыдущих атаках и потому побежала, едва завидев прибл…
– А отчего вы, ваша милость, не зовете Владислава царем, если он законный? – парировал Корбут. – Я маленький человек, госпожа, а только вижу, что Иоганн Альбрехт, или как его теперь зовут, царь Иван …
– Ну как же, пардусы, соколы, а еще слон.
– Большая часть этого войска – сброд, умеющий только грабить. Они могут доставить немало неприятностей, это верно, но они не принесут вам победы. Казаки пройдутся по моим землям подобно саранче, я в …
– Порядок, – ухмыльнулся довольный Анциферов, шагая к своему шатру.
– Тогда слушай; ты уж прости, что попрошу тебя съездить как простого гонца, только письмо писать опасно, а слова сии не для всяких ушей. Нельзя их холопам доверять, сам понимаешь.
– Прошу прощения, пани, – сконфуженно пробормотал он, – но в этой темноте…
– Скажешь тоже, лучше… да лучше бы они мне винца налили! Я сам видал, как Прохору наливали.
А разговоры такие по Москве шли не только между простыми стрельцами да черным людом, а и среди бояр. Многим, ой многим Иван Федорович не по нутру пришелся. Да и то сказать – всем сразу хорош не будеш…
– Как вы думаете, пан гетман, а почему Валуев не устроил нам засаду здесь?
– А она разве кончалась? – вопросом на вопрос ответил Мелентий.
– Да вот, гостинца принес, – пробасил он в ответ и показал шлем.
– Вы голодны? – раздался негромкий голос совсем рядом.
– Мелентий… – скрипнул зубами я, – я понимаю, что ты ангельского чину, но Бога-то побойся!
Ульрика Спаре? Не знаю, чего добивалась она, а мне нравились ее экзальтированность и бесшабашность. К тому же, что греха таить, кровь мою будоражило осознание того, что любовница одновременно приходи…
– Ваш юный кузен жив и здоров. Говорят, герцог Франц благоволит юному принцу и даже готов объявить своим наследником.
– Да Корбут проклятый, кафтан мой запасной уволок, а в сумерках его за меня и приняли!
– Никитушка, братец ты мой любимый, что бы ты ни велел, я твоей воле покорна, но знай: на всем белом свете только он один для меня и для него только я одна!
– Верно, только я в том смысле, что и рудники и заводы тоже моими станут. Нет, я, конечно, семью вашу не обижу, одну тридцать вторую часть дам, как и обещался… Смекаешь?
Для Бориса Михайловича визит фрау Лямке оказался полной неожиданностью. Дело в том, что у него были гости, которых он предпочел бы никому не показывать, а двор полон вооруженными людьми. Однако царск…
– Первак, где тебя черти носят? – беззлобно ругнулся подошедший к ним Пушкарев.
– Куда уж хуже, – соглашаюсь я, – но если он жив – мы его спасем! Зови дьяков Посольского приказа, будем письма писать.
– Господь с тобой, – перепугался князь, – все благополучно у нас!
– Да ладно вам, квохчете как наседки, – отмахнулся я, – со мной целая свора податней и рынд была.
– Отчего же не быть? Батюшка у него, я чаю, не за печкой уродился. Матушка тоже не совсем убогая. Да и сестры – разумницы, сам говорил!
– И не только он, ясновельможный пан! – осклабился в похабной усмешке забулдыга.
В трактире, принадлежащем чете Лямке, царило затишье. Большинство жителей Кукуя составляли наемные солдаты и офицеры царских полков, многие из которых ушли в поход. Постояльцы разъехались, посетителе…
– Руду найдешь – будут тебе люди! Ладно, хватит на сегодня разговоров. Приходи завтра, Андрей Семенович, тогда и поговорим.
– Что с того, нас в ту пору всех могли побить.
– Тьфу ты, пропасть, – беззлобно выругался я, – а кто теперь сигнал подавать будет и, самое главное, какой?
– Ступай, сказано тебе! И чтобы одна нога здесь, а другая там!
– Нужно лучше подготовиться к атаке. Спе́шить еще несколько хоругвей, но главное, хорошенько обработать их укрепления из пушек…
– Ах, вы так галантны! Может быть, вы как-нибудь навестите меня? Я так скучаю…
– Спрашивай, государь, все скажу без утайки.
– Я здесь, ваше величество… – шепотом сказали кусты совсем рядом со мной.
– А кто это Финеган – никогда прежде не слышал этого имени, вероятно, новый наемник из англичан?
– Так ведь собираются, – не понял меня Никита, – на посиделки да на праздники. В церкви еще, бывает, видятся…
– Кто это тут царевых пушкарей кромешниками называет? – спросил он, подозрительно оглядывая работающих стрельцов.
Мелентий меж тем вытащил из сумы небольшой сверток и протянул его князю. Затем, видя, что тому трудно, развернул его и, достав искусно сделанный ларец, подал прямо в руки воеводе. Пожарский, осторожн…
Ей уже двенадцать лет, и она со временем наверняка станет настоящей красавицей, как и ее родная мать. Тайну происхождения стрелецкой дочери никто не знает, кроме ее приемной матери, меня и верного Ко…
– Премного благодарны за участие, а Анастасия Никитична в добром здравии.
– За тем, чтобы такими дурами не вырастали.
– Кажется, наши не собираются больше терпеть это безобразие! – обрадованно воскликнул шляхтич и указал на готовящихся к выходу гусар. – Сейчас они покажут герцогу Яну, как знаться с нечистой силой…
– Пошлите меня, ваше высочество! – пылко вскричал Казановский.
– Разве это наша вина! – вскипел Безе, но товарищ уже тащил его прочь из шатра.
– Тебе смешно, государь, – насупился окольничий, – а мне каково?
– Донесет… – прошептал на ухо Лыкову незаметно подошедший Телятевский.
– Эй, Незлоб, – окликнул я писаря, – скажи честно – страшно тебе?
Пока главные силы готовились к предстоящей битве, отряды легкой кавалерии с обеих сторон гарцевали на виду друг у друга, иногда перестреливаясь, а иногда и устраивая яростные сшибки, пытаясь выяснить…
– Нет, ваше величество, я никогда раньше не видел ее. Неужто это…
– А вы уверены, что запорожцы знают об этом?
– И чего это ты духовную грамоту писать удумал?
– Это где же вы, аспиды, бродили всю ночь, потому как у дверей моих Никита караулил? Ладно, хорош лясы точить, дел много. Седлайте коней, и в кремль едем.
– Тогда зачем тебе куда-то ехать, чем тебя русские девушки не устраивают?
– Конечно-конечно, ваше царское и королевское величество… не во гнев вам будь сказано, но я действительно здешний законный пан, а дьяки вашей милости не хотят этого признавать, и я вынужден влачить ж…
– Так что же, полком твой свояк командует?
В просыпающемся польском лагере слышался шум. Одни ругали нерадивых слуг, другие седлали лошадей, третьи готовили еду. Над речушкой клубился густой туман, до поры скрывавший готовившихся к атаке стре…
– А пороху пожгли… – вздохнул долго молчавший Вельяминов, – на немалый поход хватило бы. В думе коли узнают – с ума сойдут.
– Вот как? Ладно. Так ты говоришь, что мой племянник обещал тебе награду за помощь… хорошо, держи!
– Есть, как не быть, если позволите, я провожу вашу милость.
– Именно, только смеяться будем не мы с вами.
Щербатов приладился и потянул пальцем крючок; кремень исправно высек искру, но выстрела не последовало. Растерянно оглянувшись, он недоуменно посмотрел на Панина.
– Как знать, как знать… – задумчиво протянул я, – кстати, а что это за молодой человек?
– Я знаю, милейший, – бессердечно улыбнулся ему Казановский.
– Искусная работа, мастер, – сдержанно похвалил я его.
– Да чего с ним станется, – усмехнулся Лыков, – на башку укоротим, только и всего.
– Чего тебе? – вопросительно взглянул тот на него.
– Вот-вот, при королевиче более года – и ничего, а тут раз – и уже брюхатая!
– Да что ты, государь… – затарахтел льстиво один из спальников, – уж мы всю ноченьку глаз не смыкали, сон твой охраняючи…
– Как повелишь, – поклонился Щербатов и двинулся выполнять поручение.
– Не гневайся, государь, а только Аниська прав. Оно, конечно, не его холопского ума дело – про царскую семью толковать, а все же будь у тебя православная жена, да еще хорошего и главное – многочислен…
– Три рубля, – расплывается в улыбке Ибрагим.
– Ступай с Богом, да скажи: все сделаем, как государь повелел.
– Объявляю всем своим подданным, что ради христианского милосердия и с тем, дабы прекратить на веки вечные всякие распри в царстве нашем, дарую всем полное прощение за все винности вольные и невольны…
– Друзья пана Полторацкого – мои друзья! – не унимался тот. – Я скоро сменюсь, не желаете ли выпить по куфелю, пан…
Помню, Никита рассказывал мне еще в далеком двенадцатом году, что его сестре кто-то нагадал, будто я ее суженый, и она, при всей своей независимости и дерзком нраве, отнеслась к этой ерунде совершенн…
– Что же, если вы не разбили ему голову, то спасли жизнь.
– Цыть вы, – трубно восклицает митрополит Исидор, – разгалделись, точно сороки!
Упоминание об Иоганне Альбрехте не доставило Лизхен удовольствия, и она с досадой посмотрела на служанку, стараясь по-быстрому придумать какую-нибудь грязную и неприятную работу для нее.
– О господи! – вздохнул окольничий. – Да за что же мне это все? А вот если повелю за Буйносова идти?
– Да как же это, государь, – попробовал возразить один из рынд – Петька Пожарский, но мы с Перваком уже почти бежали к месту боя.
– Вот как? Мой любезный брат отчего-то не торопится сообщать мне об этом. Впрочем, продолжай: что было в Риге?
– Четверо, государь. Двоих сразу ссадили, за остальными гнались потом. Они погоню за собой увели, чтобы отца Мелентия спасти.
– О, мой добрый принц! – рассыпался в любезностях явно ободренный этим тоном Карнковский, – я старик и давно ничего не хочу от этой жизни. Но моя единственная доченька, моя Агнешка – она страдает!
– У нас все как заведено, в полном порядке! – с достоинством отвечал Гусев.
– Любезный, а разве вы не должны были пойти на приступ с господами Бессоном и Безе? – удивленно спросил он толстяка.
– Ты смотри, с виду дурак дураком, а догадался.
Когда закончится эта чертова война, непременно отошлю экспедицию в Китай за чаем. Ну куда это годится – царю нечего пить по утрам! Можно, конечно, кофе через персов или итальянцев закупить, но цена б…
– Потом у Никиты спросишь, – отмахнулся я. – Ты мне вот что скажи, далеко ли от нас запорожцы?
– Любезные господа, – кинулся на помощь своему господину Казановский, – не думаете же вы, что его высочество начнет прямо сейчас отсчитывать вам злотые? Для этих дел есть пан казначей, а он сейчас сп…
На первом же привале Первак отстрелял сначала допельфастеры, а затем и револьвер. Все работало как нельзя лучше, несмотря на примитивность, а может, и благодаря ей. Поначалу я хотел, наградив подьяче…
– Тише ты, – принял решение Семен, – схороню я тебя до поры! А как все утихнет, то и вывезу из Москвы.
Однако их неугомонному царю всего этого мало, и он так и норовит нагрузить святые обители государственными повинностями. Собственно, перед смоленским походом именно монастырские мастера изготовили дл…
– Вам не взять этот город, по крайней мере, с налету.
– Черта с два, я скоро завою от этого веселья. Молебны, дума, боярские рожи…
– Ничего! Пусть только выйдет – и мы отплатим ему за все разом. Крылатых гусар будет вполне достаточно, чтобы втоптать в пыль его армию.
– В ее годы я была не хуже, – отозвалась вторая, набирая в ковш воды, – и уж точно не была такой дурой!
– Не беспокойтесь, ясновельможный пан гетман, у нас накопился изрядный счет к русским рейтарам, и я думаю, самое время его предъявить.
– Верно, а что на это сказал Филип Набожный?
– Так чего толпитесь, дайте ему воды, а лучше людей кликните да вынесите болезного на воздух, а то тут у вас духота такая, что и здоровый зачахнет!
Так, за беседой, они скоро оказались у ворот, где им преградили дорогу стрельцы с бердышами.
– Да нет же! Конечно, юной паненке не пристало следовать вместе с войском, но она переоделась в мужской наряд и путешествует под видом молодого шляхтича. Днем никто не видит ее истинной сущности, а п…
– Да господь с вами! Я же говорю, что человечишко-то он скверный и на уме у него только дурное. Так что зачем ему об этом знать?
– Что ты сказал? – обернулся я к Михальскому, не расслышав.
– Да как же, государь, про пистолеты твои…
– Войско королевича готово к походу и скоро выступит.
– Полно причитать, старинушка, – хлопает княжич по плечу старика, – скажи лучше, нельзя ли узнать, кто здесь живет?
– Никита, – воскликнул я, ухмыльнувшись от подобной наглости, – спроси у господ сенаторов, где это меня так сильно разбили, что высказывают такие претензии?!
– Ишь ты… – озадаченно хмыкнул Анциферов, которому любопытно было взглянуть на первую польскую красавицу, но роспись в Можайск сама не отнесется, и хочешь не хочешь, надо было бежать. – Слушай, Ян, м…
– Мне все равно, лишь бы оказаться подальше отсюда. Полагаю, что вы, ясновельможный пан, благородный человек и не обидите сироту.
Стрельцы поначалу смутились, но затем, повинуясь приказу десятника, все же попытались оттеснить местных и схватить юродивого, однако того уже и след простыл.
– Вот как, а скажи мне, любезный, не этому ли Янеку принадлежит конь, которого ты пытался мне продать?
Непонятно чему улыбнувшись, князь соскочил с коня и, махнув на прощанье Дмитрию, не теряйся, мол, двинулся к красным сеням. Палата, в которой собиралась Боярская дума, была уже почти полной. Князь с …
– Да ты не думай, государь, казне твоей порухи не будет, просто так нам легче. А уж как ты решишь, так на все твоя царская воля.
– Упреди-упреди, – не стал перечить царский телохранитель, – только дайте водицы испить. Нет мочи терпеть.
Шуйский схватился было за плеть, но его руку вовремя перехватил Трубецкой.
Когда пришла весть о том что Корнилий наконец-таки вернулся, я был в своем шатре и разбирал одно крайне неприятное дело. Началось все с того, что сегодня утром сын Пожарского Петр, что называется, «у…
– Я дал обет перейти в католичество, если Господь дарует нашему оружию победу в этом походе.
– Я видел. Кароль видел. Мишка Романов и тот видел!
– Слушайте меня, люди русские! – начинаю громко кричать, обращаясь к стоящим вокруг воинам. – Снова к нам пришел враг. Снова стонет под копытами его коней наша земля, горят города и села. Плачут женщ…
Кукуй, или Немецкая слобода, успел изрядно разрастись за время моего царствования. По сути это город в городе, маленький осколок протестантской Европы в центре православной столицы. В нем есть своя р…
Описав широкую дугу, польские хоругви развернулись и увидели… что их никто и не пытается преследовать! Наоборот, вражеская пехота остановилась и, кажется, готова вернуться назад.
Сказав это, Казановский хлестнул коня и рысью поскакал к своим людям. Поначалу известие о том, что нужно снова идти в атаку, не вызвало у польских жолнежей ни малейшего энтузиазма. Слишком уж чувстви…
– Это еще зачем? – нахмурилась стрельчиха. – Неужто украл дитя, да еще в немецкой одеже…
– Не печалься, раб божий Акакий, – ободряюще похлопал я парня по плечу, – раз ты ни о чем не догадался, стало быть, и они ничего не поняли. Значит, мы все правильно сделали.
– А тут гонец, от князя Прозоровского из Смоленска…
– Я надеюсь на ваше благоразумие, господин канцлер. Король Сигизмунд считает себя еще и королем свевов, готов и вендов, и это заблуждение уже стоило Речи Посполитой Риги и значительной части Польской…
Занимаясь своим делом, женщины, пересмеиваясь, попутно обсуждали между собой ее стати и возможное их применение. К счастью, Агнешка была не сильна в немецком языке, хотя откровенные жесты маркитанток…
– Ну а что? – усмехнулся я. – Главное – стрелять умеет, а остальному научим!
– Эва, – протянул кто-то из холопов, – да его шатер с другой стороны лагеря! Видать с пьяных глаз перепутал…
– Никита, как до дела дойдут, разбуди меня.
– Надеюсь, ты не собираешься пускать ему кровь?
– Так это пока, Анисим Савич, всякому известно, что ты вот-вот головой стремянного полка станешь, а это уже все равно что стольник, а от стольника до боярина совсем недалече.
– А скажи мне, любезный, – спросил я, отсмеявшись, – не знаешь ли ты, как сюда проник королевич со свитой?
– Соскучился, поди? – спросил я у парня. – Ну, скачи – передай, что войско идет, и я с ним. Пусть встречают, да кашу ратникам варят. Проголодались небось.
– Здесь я, – вышел вперед думный дьяк, – прихворнул вот, еле службу выстоял.
– Что-то рановато… – буркнул Анисим и, стащив с ноги сапог, принялся перематывать портянку.
Пока я так раздумывал, девушки затянули грустную песню. Начала Марьюшка, своим тонким, но мелодичным голоском, затем вступили грудные голоса Глаши и Алены. А я ведь и не подозревал, что они такие пев…
Что поделаешь, уж больно она была похожа на ту Алену из моей прошлой-будущей жизни, которую я так безнадежно любил. Та девчонка и без того не была гадким утенком, а теперь и вовсе превратилась в прек…
– Как тебе сказать, Ян… – хмыкнул я, – у рижан на это целый миллион причин.
– Речь вовсе не обо мне, мой кайзер, – качает головой фон Гершов и выводит вперед своего спутника.
– А с чего ты взял, что я веселюсь? Только ты ведь не рассказываешь ничего, вот мне и приходится скоморошить на старости лет.
– Что слышал; единственное, о чем я тебя прошу – не будь дураком и не признавай своим этого байстрюка, кто бы ни родился.
Богом клянусь, что если моя супруга, не прекословя мне более, приедет в Москву и примет святое крещение, не стану и помышлять о другой жене!
– А ничего. Ходкевич с Владиславом тоже не дураки. И под пушечные залпы свою лучшую конницу так и не подставили… до последней атаки. И вот тут получили по полной! А кроме того, их пехота, да казаки, …
– Хитер ты, князь, – продолжал, не слушая его, дворянин, – у Лизки Лямкиной денег занять – на то, чтобы ее же и…
Выросшая в деревне Алена привыкла к свободе, совершенно необычайной для других боярских дочек. Даже после переезда в Москву она долгое время жила почти самостоятельно, пока брат был в походах с госуд…
Укутывающий девушку плащ чуть соскользнул, и взору юноши открылись тонкая шея и прекрасное плечо совершенно мраморной белизны. Дыхание Янека перехватило, руки задрожали, а язык онемел. Нимало не смут…
Мой духовник с благожелательным видом наступил мне на самое больное место. Увы, отношения с прославленным полководцем у меня складывались трудно. Будучи, как многие русские, немного консервативным, к…
– O la la! – отчего-то по-французски воскликнул я. – И кто же этот счастливчик?
Вообще-то Хованский не был ни другом, ни родственником Лыкову и прочим высокопоставленным гостям. В свое время он верно служил Шуйскому, пока под Зарайском его с Ляпуновым не разгромил покойный ныне …
Едва они миновали небольшую рощу, как раздался свист, и к ним со всех сторон кинулись какие-то вооруженные люди. Одни из них пускали стрелы из самострелов, другие старались вышибить своих противников…
– Я сказал, чтобы вы не путались под ногами. Война – мужское занятие!
Тем временем поляки возобновили атаку. Поскольку немцы потеряли значительную часть своих копейщиков и почти всех мушкетеров, их усилили остатками венгров, выбранецкой пехотой и спешенными казачьими х…
– Да какой он царь? – возмутился князь. – Его воровские казаки да шиши лесные выбрали…
Пока кавалеристы и пикинеры с воодушевлением кололи и рубили друг друга, стрелки, взявшись за сабли и бердыши, подрубали ноги гусарским коням, пытались стаскивать седоков из седел или заколоть ударом…
– Как же девице не любить, – покачала головой игуменья, – нельзя без этого. Только рано тебе об сем думать. Всему свое время, милая.
– Изволю, изволю… – пробурчал я. – Корнилий, пошли перекусим чем бог послал, а то на пустой живот плохо думается.
Первого противника ждать долго не пришлось, рослый казак в кольчуге поверх кунтуша, то ли привлеченный блеском кирас моих телохранителей, то ли просто кинувшийся на первых, кто ему подвернулся, с дик…
– O la-la! – воскликнул довольный галл. – Пусть эти варвары не думают, что они самые умные! Все видели, что надо делать? Выполняйте, у нас еще много работы.
– Я же говорил, что отплачу! – азартно вскрикнул де Мар и приказал перенести огонь на соседний редут.
– Дык Матвея Ивановича Рожнова!.. – с пьяным вызовом ответил Савва.
– Родители-то твои живы еще? – поинтересовался я, отсмеявшись.
Похоже, что посланник явно не ожидал, что я буду осведомлен о деталях заключенного между поляками и шведами договора, и потому оказался в сложной ситуации. Впрочем, мне от его затруднений было не лег…
Поначалу все было хорошо, княжич и его люди чинно объезжали улицы, приглядывая за порядком и подмигивая глазеющим из-за заборов девкам. Никакой татьбы или иного воровства в тот день не случилось, и Д…
– Мамочка, ты куда? – отвлекла ее внимание от мстительных мыслей дочь.
– Ничто, примеряй, я хоть посмотрю, как оно выглядит.
– Ой ли? – немного грустно усмехается тот и вдруг с озорной улыбкой обращается к девушке: – Скажи, красна девица, верно ли, что с таким даром любую можно посватать?
– Вы совершенно правы, дорогая моя, – обернулся он к ней и тут же зажмурился, сделав вид, что ослеплен ее красотой. – Боже, как вы прелестны!
– Ну куда тебя нечистый поволок?.. – лишь покачал я ему вслед головой. – Посыльных нет, что ли?
– Так ночью же дело было, а следы читать и днем не всякий умеет.
– Так ведь она мне сестра! – взорвался Никита. – Что люди скажут? Как я им в глаза смотреть буду?
Тем временем с другой стороны поля строились кавалеристы: рейтары, кирасиры и драгуны. Едва ратники достигли готовности, командовавший конницей Никита Вельяминов махнул воеводским шестопером, и рейта…
Глаза бунтовщика на мгновение потухли, но затем на лице проснулось понимание, и безумный взгляд снова ожил.
Впрочем, русская стрельба тоже скоро стихла, и над полем боя застыла напряженная тишина.
– Спаси тебя Христос, боярин, – поклонился Щербатов и вышел.
– Но он и так ждет Сагайдачного. Или вы надеетесь на то, что он поверит в казачью измену?
– Проклятье! Но кто осмелился на подобное злодеяние?
Отправляясь на допрос, я взял с собой Федьку, Анисима и Никиту Вельяминова, отправив остальных начальных людей к своим полкам. Поразмыслив, я пришел к выводу, что Панин был абсолютно прав, привезя зл…
– Вот еще! – вспыхнула девушка. – Разумеется, я отправлюсь с вами!
– Вздор, – решительно возразил тот, – надо пропустить наших мимо и ударить московитам по флангам. Не знаю, как им удалось совладать с гусарами гетмана, но сейчас они пожалеют о своем безрассудстве!
– Шах и мат, – повторил рефендарий с мрачным видом.
«Мой дорогой Иоганн Альбрехт, – писала она, – я знаю, что вы, став русским царем, сменили имя, однако позвольте вашей старой матери именовать вас по-прежнему, тем более что срок, отпущенный мне Созда…
– Прости, господин полковник, и ты, государь, не гневайся, – продолжал тот перечить. – Не хочу продавать!
– Да две недели уже не был. Дочка скоро узнавать перестанет, да и Лизка куксится.
Вопрос был резонным. С тех пор как меня выбрали царем, не было ни одного лета, чтобы крымцы или ногаи, а иной раз и те и другие вместе, не ходили в набег на наши земли. Обычно их отряды не забирались…
– Так ведь оно раз на раз не приходится. А уж коли беда приключится, так что тогда делать? Что я тогда батюшке твоему скажу?
– Почему вы так говорите? – изумился бывший лисовчик.
– Не признал, Василий Лукич? – отозвался усталым голосом старший из прибывших.
Какое-то время она продолжала выкрикивать оскорбления в лицо Корбуту, но затем, видимо, окончательно исчерпав запас душевных и физических сил, осела на ковер и упала в обморок.
Парень выскакивает, как будто только моего зова и ждал. Выглядит он, кстати, не очень. Видать, все еще казнит себя за побег Янека и Агнешки. В принципе как ни крути, а вина за ним есть. Не уследил. Т…
– Да вижу я, что запасы… а на дьяков с подьячими в приказах что, мор напал? Некому подсчитать без вас?!
– Да уж не про тебя, сестрица. Ты у нас по Первушке-подьячему сохнешь, а вот…
– Это означает, – любезно пояснил я, – что если на наши пределы нападут подданные османского султана, то храброе воинство Речи Посполитой должно прийти к нам на помощь.
Увы, девушки уже не видно, и он только что не бегом пытается ее нагнать. Вот закончилась рыночная площадь, и он бежит уже, забыв о степенности, по мощенной бревнами улице. Кажется, ее ярко-красный пл…
– Грузинские цари дарят, – пожал плечами боярский сын, – бывает, даже царских дочерей.
– Не могу я так, – замотал головой Шуйский, – не наш он царь, не православный!
– Никита, стой! – осадил его я. – Успеешь еще своей дубиной помахать.
– Ясновельможный пан, – начал забулдыга, вылакав содержимое чаши, – вам, верно, известно, что дочка пана Карнковского весьма преуспела на службе нашему доброму королевичу. Ну, так вот, дело это оказа…
– Ты, Борис Михайлович, все верно говоришь, – прервал боярина князь Иван Хованский, – да только хватит вокруг да около ходить. Говори дело!
– Что есть – то есть, – довольно закивал Ртищев, – ты скажи ему, что он еще и миролюбив и хочет решить все полюбовно. Дескать, мы вас не знаем и вы нас не видели. Вот вам бог, а вот и порог! Пусть то…
– Вот и наложи на меня епитимию, владыко. Повели нашествие латинян отразить!
– Эх вы, серость… Вы же себе не представляете, как эта скотина гадит, так что марш вперед!
– А ты постарайся! Ведь ежели меня схватят, то я молчать не стану.
– Проходите, пан, – приветливо пригласил его командовавший гайдуками шляхтич, – вы, верно, из отряда пана Кишки?
Не поняв ни слова, но каким-то звериным чутьем сообразив, что она сказала, княжич заглянул в карету и увидел на дне ее съежившуюся от страха девочку лет пяти. Схватив ребенка на руки и прижав ее голо…
– Езус Мария, – воскликнул Янек, – неужто вашу милость так оскорбили мои слова?
Во-вторых, власть моя хоть и окрепла, а верноподданные неустанно благодарят Всевышнего за то, что он ниспослал им такого правителя, как мое величество, до абсолютной ей – как до луны. Все мои действи…
– Пан Модзалевский, возвращайтесь к тому, кто вас послал, и скажите, что самое умное, что он мог бы сейчас сделать, это развернуться и скакать, не оглядываясь, до самого Вильно.
Повинуясь моему знаку, один из свитских вытащил загодя подготовленную шпагу с богато украшенным эфесом и с поклоном передал ее мне. Я принял оружие и тут же протянул его новоиспеченному ротмистру. Па…
– Может, запал не сработал или порох отсырел?
– К черту кровопускание, он и так достаточно ее потерял. Его раны воспалены, и к тому же в них пули, отравляющие организм свинцом. Их надо извлечь, а раны почистить.
– Это еще зачем? – искренне удивляется мой духовник.
– Что-то ты, государь, сегодня щедр без меры… – пробурчал Вельяминов, дождавшись, когда купец выйдет. – Немало ли с такого дела десятину?
– Зачем нам тогда вообще нужны эти запорожцы, если мы разобьем герцога без их поддержки?! – раздраженно воскликнул ксендз. – Наша задача – сохранить добрых католиков, а не еретиков, погрязших в схизм…
Трактир Лизхен называется «Большая телега». Это довольно странное название пошло от их первого со старым Фрицем фургона, с которого они вели торговлю. Да, совсем забыл: Фридрих живет с Лизой на права…
– Вот и помирились бы. А Владимир Тимофеевич – человек дельный.
– Ага, нынче ночью, крепкий такой мальчишка!
– Вот ты где, грязный свинья! – «поприветствовал» он забулдыгу. – Стоит только отвернуться, как ты уже пьянствовать, забыв о служба.
– Дитя крестить? – усмехаюсь понятливо. – Это уж само собой, друг ситный. Только не затягивай с этим делом.
– Ну, рассказывайте, что у вас тут приключилось?
– Угу, – неопределенно буркнул литвин, внимательно наблюдая за царским шатром, как будто высматривая кого-то.
– Вот ты боярам нашим задачку подкинул – будут теперь думать да шушукаться между собой!
– Но почему он не идет на выручку Пожарскому?
Господа сенаторы оказались в крайне неудобном положении. Дело в том, что пока они столпились у гроба покойного гетмана, мне принесли кресло, в которое я уселся. Они же продолжали стоять у гроба, а ве…
– Да оттого, что будь она хоть чуточку поумнее, ее нежную спинку тер бы сейчас сам Странник!
Закончив процедуры, маркитантки насухо вытерли Агнешку грубыми полотенцами, закутали в одеяло и усадили на некое подобие оттоманки. Затем они развернули перед ней несколько платьев, рубашек и другой …
Забросав тело дворянина всяким хламом, он собирался уже выйти, как вдруг в голове мелькнула мысль: «А ведь сей тать не мог с пустыми руками прийти, наверняка что-то припрятал!» Быстро обшарив амбар, …
– Знаю, – пожал плечами тот, – я сам их сюда провел.
– Пустое! Мне доносили, что едва войско собралось, добрую половину его пришлось к турецкой границе отправить.
– Вы говорите об этом скромно одетом шляхтиче с весьма красивой пани? – переспросил королевич и тут же вскрикнул, удостоившись щипка от своей возлюбленной. – О боже, неужели ты ревнуешь, Агнешка?
Глаза взбешенной таким приемом девушки, казалось, вот-вот прожгут дыру в панцире хорунжего, однако браниться сил уже не было, и она лишь тихонько сказала: – Отведите меня к Владиславу.
– Да как тебе сказать, Иван Никитич, – осторожно возразил Строганов, – может, мы искали неправильно. Дело-то ведь больно мудреное…
– Спаси тебя Христос, – поблагодарили его приятели и двинулись готовить для своей подопечной.
– Не знаю, Ксения, а только повязала нас с тобой эта девочка.
– Я тебе погуляю! Еще, чего доброго, на Панина набредешь, он как раз рядом рыщет.
– Такие дела, что и к царю поспешать не надо?
– Я не всегда был священником, мой кайзер. Вы меня не помните, но я когда-то служил в том же эскадроне, где вы начинали службу.
Была, правда, надежда, что новоявленный царь, неосторожно пообещавший вернуть Смоленск и Новгород, сломает где-нибудь себе шею. Однако ушлый герцог и тут не оплошал и за месяц взял город, под которым…
– Посреди русского царства, – чертыхнувшись про себя, пояснил я.
– Парень, ты сказал, что у тебя есть важные известия, – подтолкнул его Ржевутский.
– Он сбежал до окончания расследования, – возразил гетман, – потому что чувствовал за собой вину. А вот захваченный нами пушкарь утверждал, что большая часть привезенного пороха оказалась негодной.
– А я почем знаю, чего Федька Панин учудил, пока мы тут с гетманом переведывались? Ты у него лучше спроси.
– Обыкновенно. Ударит по ним царь, да и побьет всех разом. Он на такие шутки мастер.
– Да вещи мои холопы выносили, а среди них одна приметная была. А этот черт в рясе ее и заметил.
– Эта война не решится в одной битве, святой отец, – мрачно заметил гетман, – найдется дело и для схизматиков. Но если мы хотим победы, то нам нужно атаковать, не дожидаясь их подхода.
– Первые три лета – ничего! Пока прибыли не будет, то могу и на пять лет освободить от подати. После этого – одну десятую часть от добытого. Если вдруг, паче чаяния, найдется благородный металл, скаж…
– Чего ждешь, – снова подтолкнул я Михальского, – труби еще, зови на помощь!
Когда Первак вернулся с двумя деловитыми немками, шатер был уже почти готов, а Корбут вместе с двумя ратниками из хоругви Корнилия раскатывал внутри него ковры.
– Вы знакомы? – удивленно спросил посланник.
– Ну, раз уж вернулась, – глубокомысленно заметил фаворит, – значит, герцог не слишком ей понравился!
– Да так! Давно среди наших письма прелестные ходили, в коих прощение обещалось. Только ты да Салтыков ничего не видели и не слышали, а теперь, когда королевич бит, так и вовсе…
Услышав приказ королевича, молодой, пышно одетый шляхтич поклонился и тронул шпорами бока своего великолепного жеребца. Тот взвился было на дыбы, но удержанный железной рукой своего седока, резвой ры…
Поляки и впрямь, приведя в порядок свой строй, готовились в очередной раз обрушиться на нас. Однако не успели они исполнить свое намерение, как в их шеренгах начались рваться бомбы, выпущенные из под…
– Слушай дальше. Это письмо ты отдашь не раньше, чем закончишь формирование отряда.
Хорунжий кивнул и, тронув трубача за плечо, хотел было отойти с ним в сторону, как вдруг ему на шею кто-то накинул петлю и принялся душить. Отчаянно сопротивляясь, поляк попытался выхватить оружие, н…
– Я не отказываюсь от своих слов, однако вы тоже…
– Молодец, Первушка, – похвалил он парня немного скрипучим голосом, – быстро управился. Никита Иванович велел сей документ, как готов будет, не мешкая ему доставить. Так что дуй к нему: одна нога зде…
– Спасибо, успокоила, – засмеялся Никита, потом, оборвав смех, серьезно спросил: – Сестрица моя милая, а с чего ты взяла, что он тебя выберет? Ведь если смотр случится, со всей Руси девиц привезут, м…
– Просим прощения у вашей милости, – на ломаном польском обратились они к девушке, – вам нужна одежда, но нам, к несчастью, нечего вам предложить.
Закончив переговоры, я направился в наш лагерь, где тут же приказал собраться всем командирам полков. Те, впрочем, ожидали моего вызова и вскоре собрались.
Обернувшись, я увидел человека, одетого в причудливую смесь польского и русского костюмов, пытающегося миновать охрану. Это у него плохо получалось, потому что кирасиры из моей свиты встали на его пу…
– Нет, что ты… просто я думала, что после всего того, что со мной случилось, на меня ни один шляхтич не посмотрит иначе как с презрением.
– Что еще посмотреть хочешь в обители нашей, государь?
– В росписи о караульных и гарнизонных делах сказано, что посягающий на часового все равно что на царскую особу злоумышляет!
– Ну, если вы с Глашей не пойдете, так и я сгожусь. Все краше, чем эти дурынды квелые!
– Боярин, – снова заголосил Охрим, сообразив, что дело может кончиться худо, – так если господин Телятевский со своими холопами и поозоровал где, так я-то тут при чем?! Невиноватый я!!!
– Да хоть над Михаилом Романовым; знаешь, как она его назвала давеча?
– Как вам сказать, месье… все дело в том, что я ужасно люблю все эти взрывающиеся штуки, и мне стало любопытно, как она устроена.
– Попадутся не попадутся – твое дело трубить. Да еще прикажите всем в крепости орать погромче, да саблями звенеть. В темноте все равно ничего не видно, так пусть хоть слышно будет, что внутри бой иде…
Тут из шатра выглянул сам Михальский и, увидев, что Первушка с Янеком уже пришли, велел их пропустить.
Рейтары, впрочем, тоже были не лыком шиты и, доскакав до преграды, развернулись и принялись караколировать. В ответ по ним дали несколько залпов из мушкетов, пищалей и пушек, все-таки заставив отступ…
– Разоримся мы с тобой, – плаксиво протянул Гусев, – сколь убытку от твоей чеканки! Раньше-то потери только на угар, и все, а проволока вся на копейки да деньги шла, а теперь что же?
– Тебя признал, Михаил Федорович, а товарища твоего первый раз вижу.
– Зачем тебе это знать, сын мой? – добродушно усмехнулся иеромонах. – Еще решишь попробовать, да не справишься. Нет уж, эту тяжесть я один понесу.
– Я сказал – ротмистр, значит, ротмистр! Ишь чего удумал, с царем спорить!
герцогиня Вольфенбюттельская Клара Мария.
– Не в стрельцы, а в солдаты! – поправил его Романов. – Слушай дальше, дойдет и до них очередь. Так вот, служить в немецких драбантах тяжко, и потому там только те, кому и деваться-то некуда. А для п…
– Ну не только за это, на нем грехов – как на барбоске блох.
– Панина-то? Уже рыщет со своими драгунами. Может, и сыщет чего, только…
– Да кто тебя знает, бестолкового, – пожал я плечами, – видать, судьба такая.
Эх, слышали бы вы, каково били колокола на звонницах московских храмов, когда встречала столица царское войско! Видели бы вы, как радостно встречали государя ее жители! Нет, не были вы тогда в Москве…
Впрочем, наш порыв не остался незамеченным. Федор Панин не успевал остановить меня от очередного безрассудства, но вполне успевал прийти мне на помощь со своими драгунами. Однако это случилось поздне…
– А что, государь в кремле? – осведомился у караульных боярин.
– Была когда-то Ксенией, – покривила губы настоятельница Новодевичьего монастыря, – а теперь многогрешная монахиня Ольга перед тобой. Ты мне вот что скажи, боярышня: по себе ли возлюбленного нашла?
Как и ожидалось, переправиться всей армии не удалось. К авангарду присоединились только несколько баталий венгерской пехоты с пушками, а основная часть войска заночевала на западном берегу. Окружив м…
– А почему нет-то? Они наших обычаев не знают, а в империи – ты сам рассказывал – и не такое бывает.
Впрочем, копейщики и тут не сплоховали и принялись лупить своих противников плашмя как оглоблями. Те пробовали отвечать, однако у защищенных панцирями и шлемами пехотинцев было преимущество. Тем не м…
– А как же молебен об одолении супостата?
– Федор Никитич-то поумнее нас всех будет, – буркнул, как бы отвечая на какие-то свои мысли, Шеин.
– Савушка, какого нечистого мы с тобой тут высматриваем? Не ровен час, латиняне решат-таки на наш берег перейти… что тогда делать будем!
– Все гораздо хуже, ваше величество, – печально покачал головой Корнилий.
– Это верно, – поразмыслив, согласился я, – самих себя обвинить не с руки, а вот Сагайдачного – за то, что не поспел к сражению – в самый раз.
– Не гневайся, князь, служба такая. Можешь проехать.
– Ты посмотри-ка, Клара, нежная кожа и высокая грудь… – пробурчала одна из них, вовсю орудуя мочалкой, – неудивительно, что наш Ганс позарился на эту красотку.
– Али не признал? – наклонил голову Романов.
– Побили войско наше под Можайском!.. – выдохнул тот.
На лице Владислава появилось нечто вроде раскаяния, а его приятель Адам пожал плечами, дескать, женщина, что с нее взять! Взгляды посланника и его офицеров и вовсе не выражали ничего, кроме презрения…
– Вот так и прикажу. Делу время – потехе час. Как назвать первенца думаешь?
– Но если прекрасная панна Агнешка и впрямь желает помочь своими молитвами нашему делу, так, может, ей делать это где-нибудь в другом месте? Скажем, в монастыре кармелиток… там настоятельницей моя дв…
– Надо отводить наши хоругви, пока у нас есть что отводить, – хмуро отозвался один из ротмистров. – Эдак они нас всех перебьют!
– Как скажете. Если вашему величеству ничего больше не нужно…
– Ты сделал гораздо больше, чем в человеческих силах, мой друг, – сочувственно произнес я. – Ну-ка пойдем к думским, а то спят, поди, на службе, идолы бородатые!
– Ладно-ладно, до Москвы доберемся, получишь указ на руки. Ты – ротмистр, прочих начальных людей – в поручики, а нынче… держи вот.
– Того не ведаю, но думаю, его сразу же и ранили.
– Пустяки, – отмахнулся он, – у меня достаточно сил, чтобы принимать участие в переговорах. Кстати, о каком слоне вы вели речь?
– Прости, Агнешка, – повинился перед ней парень, – я не решился тебе сразу сказать, но пан Теодор отдал богу душу и теперь в лучшем из миров.
– А тебе не грех сестру будто пленницу держать? Света белого не вижу! В церковь и то с оравой надзирателей!
– Не скажи, Никита Иванович, непрост сей помещик. Ой, непрост!
– Вот тут уволь, – сразу отказался я, – я ей, грешным делом, еще до Смоленского похода предложил за Кароля выйти, так она мне такую бучу устроила… Что смотришь, он тогда холостой еще был!
– Ну посуди сам: сейм вряд ли выделил много денег на эту войну, и большинство жолнежей и шляхтичей осаждавших Ригу, отправится по домам. Хорошо если пять тысяч из них присоединится к его войску. Коро…
Вернувшись после разговора с воеводой в лагерь, Анциферов кинулся к царскому шатру и застал там прелюбопытнейшую картину. Вышедший из шатра государь на чем свет стоит материл валяющегося у него в ног…
– За этим дело не станет. Ваши солдаты – завидные женихи, мой кайзер.
– А вот нечего было царя будить, – отвечаю с самым невинным видом. – Что нового-то?
– Поручик Федор Панин, – представился тот в ответ.
– Встань, – поморщился я, – или тебе неведомо, что не люблю я такого?
Договорив, она решительно отвернулась от младшей Пушкаревой и внимательно оглядела Алену.
– А я не осуждаю, – опустила глаза боярышня, – только сам знаешь – суженый он мой. Ни за кого другого не выйду, так и знай!
– Во время проведения работ им полагается двойная плата, но пока им и обычную задерживают.
– Ну вот и славно, – обрадовалась та, – а я вам Марту помогу нянчить.
– Задница вот только подвела, можно было бы и побольше!
– Да ради бога! Пусть носит хоть целых три разом, одну на голове, вторую напялит на уд, а третью засунет себе в задницу! Мне нет дела до дурачков, украшающих себя титулами, удержать которые они не мо…
– Послушай, ты так и не рассказал, какого лешего она тебе занадобилась, али за нее награду обещали, али еще на что?
– Боюсь, друг Корнилий, я свалял немалого дурака.
– Грамотку сию доставьте в Можайск к князю Пожарскому, пусть сохранит.
– И раньше еще, ваше величество! – вдруг отчаянно выпалил он.
– Да понять-то немудрено, – усмехнулся окольничий, – дворянин сей в войске королевича был, а теперь, значит, амнистию получил и поместье свое назад желает.
Ксендз был одет как мирянин и выглядел при этом довольно непрезентабельно, но все равно его появление было для меня крайне неприятным сюрпризом, поскольку я был уверен, что он находится при Владислав…
– Ясновельможный пан гетман, и вы, ваше королевское высочество, – начал он свой рассказ, – да будет вам известно, что меня обманом захватил в плен сам Казимир Михальский. Уж не знаю, как мне удалось …
– Оттого здешние места так и называют – Тумановка, – пояснил Корнилий.
– Да господь с тобой, – сделал я невинное лицо, – как ты мог такое обо мне подумать! Конечно, Аленушка учудила не по-детски, но и ты ее пойми.
– Спасибо тебе, что напомнил, – хмурюсь я, понимая, что стрелецкий полуголова совершенно прав.
– Ходкевич, пожалуй, что и нет. А вот за Владислава Сигизмундовича я бы не поручился.
– А не ты ли мне говорил, что при новом царе на Москве разбойников не стало?
– Ну как? – осведомился «протрезвевший» Савва, когда приятели снова встретились.
Спутники Владислава обернулись на его слова и увидели, что на том месте, где только что была легкая конница, выстраиваются тяжелые панцирные и рейтарские хоругви.
Тихая и застенчивая, в отличие от Машки, Глафира стоит рядом с матерью, опустив очи долу и только краснеет, слушая нас с Авдотьей.
Получив отпор, молодой артиллерист исчез, а вместо него высунулся капрал, командующий расчетом.
– Эти слова делают вам честь, молодой человек! – громко сказал ему я и, обернувшись к Корнилию, тихонько спросил: – Ты зачем этого клоуна притащил? Меня сейчас стошнит от его выспренности!
– Вы скажете, что пришли им на помощь, потому что если я хоть что-то понимаю в военном деле, то московиты сейчас штурмуют наш лагерь!
Немного обалдевший от увиденного Никита с немалым изумлением уставился на нас. Затем, видимо, не найдя, что сказать, прочистил горло и, обернувшись к Анисиму, почти прорычал: –Так ты знал?!
– Не прибедняйся: уж в чем в чем, а в скудоумии ваша семья не замечена. Да и богатство к дуракам не идет. Во всяком случае, надолго…
Командует этим полком князь Петр Пронский. Да-да, тот самый. Собственно говоря, он и привел эту рать, заодно охраняя пороховой обоз, а вся вина его состояла в том, что не принял, как следует, понадея…
– Сначала я так и хотел, однако в Дарлове новый князь.
– Для того дела, по которому она нужна Страннику, ей и одной рубашки много, а уж если постарается, то он не поскупится на наряды для нее… – шепнула та, что постарше, своей товарке.
– Как вам сказать, ясновельможный пан… Бедняга Янек нанялся на службу к одному господину, но тот оказался слишком строг к несчастному юноше, да и к тому же весьма скуп, и постоянно задерживал жолд. А…
– Сам я не был свидетелем одного происшествия, но ясновельможная панна Карнковская рассказала мне, что к герцогу приходили какие-то казаки, по виду запорожцы, и вели с ним какие-то разговоры.
– Вашему высочеству нужно спасаться, – хмуро буркнул Адам Казановский, обращаясь к Владиславу.
Внимательно прочитав, я недоуменно поднял на него глаза.
– Не вели казнить, государь, вели слово молвить, – выступил вперед Лыков.
– Три-четыре дня у нас есть. Вряд ли гетман предпримет что-нибудь до их подхода.
– Пан Адам, какое счастье, что вы здесь, – обрадовался Корбут, – меня взяли в плен, и я только теперь смог бежать…
– Пан Адам Казановский? – с трудом узнал его канцлер.
– Хуже не хуже, а просто так их отпускать нельзя.
– Годится, – обрадовался капрал, – эй, шинкарь, или как там тебя, тащи выпивку, его преподобие меня угощает!
– Ясновельможный пан посол, – снова начал Лопатин, – говорит, что наш государь превзошел многие науки и всяким языкам разумен, однако в таком неподобном деле, как малевание бесовских картинок, николи…
Во-первых, Никита не желал понимать, зачем в нем так много людей. Все-таки их содержание стоило денег. Каждый раз, когда из пушечного двора поступала новая партия пушек и к ним уже был готов расчет, …
– Вечность – это много. – Прекрасное лицо панны тронула тонкая улыбка. – Как ты попал в плен?
– К черту любопытных! Раз уж вы пришли сюда, я хочу знать, что вам нужно?
– О, позвольте рекомендовать вам, ваше величество. Мой новый друг пан Ян Корбут!
– Мы с тобой, дорогой мой де Бессон – не все! Эти свиньи только и умеют, что размахивать своими глупыми железяками да скакать на конях. А вот чтобы изготовить петарду, рассчитать заряд или заложить ф…
– Вот паразиты, нигде своего не упустят! Шаху не жаловались?
– А вон глянь, как Салтыкова тащат, – указал ему князь на окровавленного Ивана Никитича, которого тащили двое дюжих холопов, – его родичи умышляли убить государя Ивана Федоровича, ему теперь прощения…
– Всенепременно! – хмыкнул я в ответ. – Но, может, пока вас не освободили, вы отправитесь со мной?
– Ага, вот только гусарских из них было всего пять, а остальные панцирные.
– Если найдете руды добрые, то и лесов прирежу.
– Да не ори ты, – отмахнулся от него Пушкарев и, повернувшись к Панину, немного дурашливо посоветовал: – Федор Семенович, ты не тот крюк на цепь надел. Этим за ребра цепляют, а на первый допрос полож…
– Ого, милочка, а вы не забыли, что ваше время – по ночам? – осторожно шепнул ей фаворит принца, убедившись, что их никто не услышит.
– А разве я получил хоть пядь земли в Ливонии?
– Пся крев, – выругался Ходкевич, – что, все они?
– Иными словами, в тексте заключенного им перемирия мое имя не упоминается вовсе?
– Не вижу, что тут можно обсуждать. Есть только один законный царь и это я.
Тут уже взыграло ретивое у царя-батюшки, то бишь меня. Сказано же, не собираюсь я ни жениться, ни разводиться. Волю свою ни собору, ни думе я не объявлял. Смотр официально не созывал, а если бояре и …
– Ну и славно, а то что-то засиделись мы. Правильно я говорю, Семен?
Вообще-то высказанная обиняком претензия неосновательна. Бываю я здесь довольно-таки регулярно, подарки привожу, материальную помощь оказываю, а что до прочего… извини, подруга, но цари не женятся на…
– А если… – Померанец явно мучился, подбирая нужное слово.
– Нет, ваша милость, мы разменяли две гусарские и две панцирные хоругви на пару их пеших. И герцог Ян с удовольствием повторит размен, благо пехоты у него много.
– Шел бы ты отсюда вместе со своим королевичем, убогий!
– Не похоже, – покачал я головой в ответ, – где О’Коннор? Кажется, у нее обморок.
– Грех тебе такое говорить, милостивец! Хотя если рассудить, то, может, так оно и было. Отец Василий, отпевая новопреставленных рабов божиих, зашел далеко и наткнулся на ратных людей литвинских.
– Ничто, государь, вот отобьем ляхов, тогда и прихворнуть можно будет… – начал было отвечать князь и вдруг покачнулся.
Когда Ходкевич ушел, Казановский сочувственно посмотрел на покрасневшего от злости друга. Гетман напрасно думал, что королевичу не показывают самые скабрезные картинки. Не далее как вчера какой-то не…
– Не простят меня, – замотал головой Телятевский, – точно знаю.
– Да как тебе сказать, Мелентий… думал, нельзя ли здесь школу для девочек устроить.
– Ей-богу, Жорж, – продолжал бушевать толстяк, – мы выбрали не того нанимателя! Судя по всему, этот герцог, против которого мы воюем, славный малый и знает толк в фортификации. И уж, конечно, не заде…
– Не могу поверить, что вы можете быть столь жестоки, ваше высочество, – лепетала она, и неподдельное горе могло бы растопить, наверное, даже каменное сердце. – Неужели вы не могли предупредить…
– Да как ее еще назвать? Родила нашему кайзеру одну-единственную девочку, да и та носит фамилию рейтара, которому оторвало ядром причиндалы! Что, во всем Мекленбурге не нашлось завалящей баронии, что…
Впрочем, надо отдать им должное. Сделаны они были на совесть, и если не считать нескольких ушибов, отделался я легко. Владислав на секунду замешкался, и в этот момент на него налетел неизвестно откуд…
Как это часто бывало, пока самые храбрые и достойные воины отчаянно дрались, подставляя грудь под вражеские сабли и пули, остававшиеся внутри укреплений вояки отнюдь не отличались ни отвагой, ни дисц…
– Здравствуй, Ксения Борисовна, – приветствую я дочь Годунова.
Бояре, облегченно вздохнув, понятливо закивали и бросились заниматься своими прямыми обязанностями. Затрубили трубы, и войска двинулись внутрь города. Сначала кавалерия, затем повезли захваченные у в…
– Так и за него не выйдешь! Не разведется он с ней, ибо любит ее и сына с дочкой!
Пока мы так беседовали, появился наш эскулап в забрызганном кровью кожаном фартуке и в сопровождении ученика, тащившего сумку с инструментами. Изобразив поклон в мою сторону, он наклонился над девушк…
Бояре, кряхтя и охая, начинают расходиться, и только избранные, так называемый малый круг, через малое время собираются в моем кабинете. Самый старший из них по возрасту – Иван Никитич Романов. Он же…
– Так это дело не быстрое. Да и мало ли, может, дела какие у него были?
– Карл, или, как вы его зовете – Клим, был, как и я, ранен. Нас взяли в плен. Пока мы дрались, то же самое проделали и со «Святой Агнессой». Конечно, ее не так жалко, ведь она уже совсем стара, однак…
Наблюдавший за ними королевич Владислав был неизменно любезен и приветлив, однако идти предпочитал с более дисциплинированными войсками. Стойкой немецкой и венгерской пехотой, валашскими, казачьими и…
Вопрос больной. Именно казаки были главной силой многочисленных самозванцев во время Смуты, и если они в очередной раз поднимутся, то поляки получат тысяч двадцать искушенных в боях и грабежах воинов…
– Если бы речь шла только о московитах, я бы согласился с этой мерой, – задумчиво сказал Ходкевич, – однако герцог Иоганн Альбрехт – имперский князь и рыцарь! Такое обхождение с послами может его оск…
– Ты, князь Дмитрий Мамстрюкович, все верно говоришь, – поднимается со своей лавки Иван Никитич Романов, – а только как быть, если с королевичем запорожцы пойдут?
– Я знаю, пан Адам, и очень благодарен тебе за твое участие. Да что говорить, даже с этим разбойником Михальским ты меня познакомил, и хотя я чуть не погиб, но если бы не плен – я бы не повстречался …
Пришлось объяснять, что не открывать, а искать. И что от этого всем польза будет, в том числе и собственнику земли, а не только казне и царю. А если ничего толкового в недрах нет, то и говорить не о …
– Пирогов ему жена завернула… – продолжает бубнить чернобородый, – а я уж и забыл, каковы они на вкус бывают!
– Вчера!.. Возьмешь с собой самых верных людей, оденетесь в простые камзолы, чтобы при взгляде на вас никому и в голову не пришло, что вы служите мне.
– Здравствуйте, господа, – кивнул я им. – Я доволен вами и принимаю вас на службу.
– Слава богу? Да вы что, ничего не понимаете?! Посмотрите вокруг, ваше высочество. Пушки герцога палили не смолкая, и вы еще верите в то, что у него нет пороха? Он уже разгромил нашу пехоту, уполовин…
Пушечное жерло с грохотом извергло из себя ядро, никуда, впрочем, не попавшее.
– Ой, не надейся на бояр, любезный друг, – хмуро отозвался Вельяминов, – боюсь, я тебя раньше прибью!
– И где же она? – не унималась Алена. – Сколь годов государь над нами царствует, а народ не видал ни царицу, ни царевича, ни царевну…
– Недобрые, – подтвердил Борис Михайлович, – прибыли ратники из-под Можайска, сказывают – побили нас там.
– Вы останетесь здесь и больше не полезете в драку.
– Ишь ты, – подивился Анциферов, – уже и шатер готов. Молодец!
– Понимаешь, честной отец, детей воспитывают их матери. И если сама она темная, как инокиня Марфа, то получится у нее в лучшем случае наш Миша, а вот, к примеру, у князя Дмитрия Михайловича Пожарског…
– Кто должен подавать сигнал? – спросил я командовавшего засадой Михальского.
– Я здесь, государь… – Шепот непонятно откуда взявшегося Михальского заставляет меня вздрогнуть.
– Ну почему же, минутка для хороших друзей у меня найдется всегда. Эй, шинкарь, ну-ка подай ясновельможным панам доброго вина! Только лучшего, что у тебя есть, а не то убожество, какое ты наливаешь в…
– Врешь ты все! Это Владислав нас предал, когда отказался выполнять обещанное. И ты свою веру ксендзам продал за тридцать сребреников! Даже ругаться стал как поляк. Пошел прочь отсюда, а то стрелять …
– Не шуми… – очень тихо, почти шепотом прошипел стоящий перед ним человек, одетый в какую-то рвань.
Кого только не было в хоругви царского телохранителя: казаки и татары, обедневшие боярские дети и бывшие разбойники, боевые холопы самого Михальского и неизвестно откуда взявшиеся гультяи. Всех брал …
– Да, но он так запросто с тобой разговаривал…
– Да что ты, царь-батюшка, – зачастил тот, – они с господином стрелецким полуголовой и его дочками к нему ночевать ушли!
– К сожалению, это правда. И у него почти двадцать тысяч запорожцев.
Вылетев из ворот, мы, не тратя времени на перестроение, рассыпаемся в лаву и с ходу врубаемся во вражеский строй. Мой Алмаз рвется вперед, и я перестаю его придерживать, рубя противников шпагой. Похо…
В первый день Дмитрия и впрямь ничем больше не занимали, и он проторчал в кремле, глазея по сторонам. Зато поутру, когда их сменили прискакавшие из Кукуя драбанты, поручик повел своих подчиненных за …
Со стен Можайска за всеми этими событиями наблюдали трое французов. Еще совсем недавно они служили в войске королевича Владислава, но волею судьбы были вынуждены перейти на другую сторону и теперь, н…
– Вчера еще. Скулил бедолага и на амбар рычал, мы уж думали, хорь там завелся…
– Как знать, – отозвался он слабым голосом, – может, в следующий раз я буду более удачлив.
– То-то, что помнишь, а я ведь поверил тебе тогда! Да ладно, чего уж там, не дано человекам ведать волю Его!
– Тем лучше, раздавим их прямо в поле, пусть только выйдут из своих нор!
– Это чем же? – удивился Петька, уверенный, что для государя ничего важнее короны быть не может.
– А где ваши мушкетеры? – спросил не отстававший сегодня ни на шаг от своего приятеля Казановский.
– Кстати, господа, а что это делает командир наших охранников?
План мой был прост, как все гениальное. Бояре, прослышав, что я решил развестись с Катариной Шведской, будто с ума сошли. Все, у кого были дочери на выданье или подходящие по возрасту родственницы, т…
На краткий миг в бою наступило затишье. Обе стороны могли считать себя в выигрыше. Нам удалось крепко потрепать вражескую пехоту и дважды заманить их конницу под огонь артиллерии, а им повезло разгро…
– А все что увидишь. Что враги делали, чем наши ответили. Как я мудро командовал, как Анисим хреново исполнял. Все в подробностях!
– Да, вижу, – помотал головой Бессон, – он такой же чокнутый, как и ты, Жак!
– Это про какие же небылицы толкует королевич? – насторожившись, спросил дьяк у толмача, который немедленно перевел вопрос.
Впереди них, разгоняя толпу, скакал романовский холоп, размахивая плетью, и потому до места они добрались довольно скоро, а пока ехали, Михаил наставлял молодого человека.
– Так ты не всерьез?.. – изумленно смотрит на меня Вельяминов.
– Да что же ты, нехристь, не задержал их! – в отчаянии воскликнул Анциферов. – Ведь уйдут, проклятущие!
– Надеюсь, ваше величество не участвовало в этом предприятии?
– А чего рассказывать? Они оба отказались сразу, а мне в таких делах настаивать не с руки.
Отвязавшись он назойливого шляхтича, Корнилий двинулся дальше. Польский лагерь гудел, как будто в нем проходила ярмарка. Всюду сновало множество народу: жолнежи, маркитанты, слуги, евреи. Одни хотели…
– А то сами не слышали, что бунтовщики кричали? Чего доброго, разорят Кукуй, и Лямкиных спалят.
– Ой, не знаю, княжич. Люди сказывают, что у Пушкарева дочери названые вельми красивы да своенравны. А все оттого, что государь к их семейству благоволит и даже обещал за них приданое дать.
– Подожди, так это все ты затеял, чтобы пушки у ляхов отнять?
– Ничего особенного, сир, обычное переутомление, вызвавшее упадок сил и нервное расстройство, крайне негативно сказавшееся на самочувствии мадемуазель. Как ни крути, а сражение – не самое подобающее …
– Но-но! Глянь, чего принес. А назавтра пойду к казначею, сказывали, за поход да за рану еще и серебра отсыпят…
– Вот как, – нахмурился офицер, – откуда же тогда вы знаете свежий пароль?
– Ты чего творишь, долгогривый? – злобно прошипел Салтыков. – Совсем ничего не боишься!
– Если поймают – молчать не стану! – огрызнулся тот.
– Счастлив служить вашему величеству, – изящно поклонился О’Коннор и вернулся к своим делам.
– Простите, пан, у вас дело до моего товарища?
– То есть не менее двадцати пяти тысяч бойцов, – задумчиво сказал Михальский, – а этого вы зачем притащили?
– Что вы пили, отче? – немного удивленно спросил Михальский, почувствовав ядреный запах.
– Господь с тобой, надежа! Если бы они налетели, так уж мы бы им всыпали!
Не успел боярин договорить эти слова, как с другой стороны лагеря что-то бабахнуло. Взрыв был не слишком сильный, однако за ним последовал другой, а затем началась заполошная стрельба, перемежаемая п…
– Хорошо, я поговорю с ним, – неожиданно для себя самого сказал королевич.
– Вот что, болезные, – заявил я собравшимся, – ступайте покуда, не до вас сейчас! Но далеко не расходитесь, мало ли…
– Да чего тут делать, государь, – степенно отвечает Черкасский, – все уж сделано. Литва более десяти тысяч войска не выставит, а ляхам надобно границу с турками охранять. А у смоленского воеводы Семе…
Наконец остался только один из них, по виду офицер. Кружась как волчок, он ловко отбивался своей шпагой от наседающих татей, а потом, улучив момент, ударил бока своего коня шпорами. Благородное живот…
– К посохе прибился, а Анисим Саввич, как узнал, что я грамоте разумен, – к себе взял…
– Придет время за саблю взяться, так и хворь отступит!
– Хитришь, князь… – прошипел он, – и вашим и нашим хочешь хорошим быть. Да только не бывает эдак. Попомнишь меня ужо!
– На западном берегу трудно укрыться, а с восточного – вернуться в крепость. Вот если бы мекленбургский герцог был где-то рядом, то он непременно устроил бы какую-нибудь пакость.
– Да уж немало. Сукна всякие, мягкая рухлядь, кожи, ремни, жито, овес, крицы железные… да чего только нет!
– Я ничего вам не обещал, это вы обещали, что если займете принадлежащий вам по праву трон, будете всячески содействовать распространению истинной веры.
Осторожно заглянув в него и увидев раскиданные по полу вещи, Семен поморщился. Похоже, что тут уже кто-то побывал, и самое ценное уплыло из рук. Впрочем, некоторые вещи были недурны, и стрелец решил,…
– Нет, то есть – да, то есть совсем было поймали, но потом убили!
– Зови, – с досадой отозвался Борис Михайлович и опустился на лавку.
– Да как же, Анисим Савич, сам же посылал с росписью к князю Пожарскому!
– Это не так просто, – немного сердито возразил толстяку де Бессон, – вон показалась польская кавалерия, и она явно угрожает московитскому флангу.
– Есть, как не быть. Не стал Владислав Смоленск осаждать, оставил там рать невеликую, а сам сюда идет с большой силой.
– А я тебе не жена, чтобы ласковой быть, – ответила она и хотела обойти драгуна, но он снова преградил ей дорогу.
На наше счастье, они не перемешались между собой, а атаковали каждый свой редут. Немцам сначала удалось потеснить защитников своими длинными пиками, но русские, работая бердышами как дровосеки топора…
– Ты думаешь, в этой истории есть хоть капля правды?
– Да что же ты матери перечишь, оглашенная! – возмутилась стрельчиха и повернулась еще к одной участнице похода: – Хоть вы ей скажите, боярышня!
– Упаси бог, мэтр, но они хотят быть красивыми.
– И после тяжелого боя вы бросили захваченные вами пушки и вынуждены были отступить?
– А ты что скажешь, окольничий? – ищу поддержки у Вельяминова.
– Ничто, другой раз будешь знать, как рындам и податням дорогу переходить! – злобно прошипел второй. – Иди отселева, пока ратовищем не огрел!
– Есть такое дело, – усмехнулся я, – что еще расскажешь?
– С ним Ходкевич, – не соглашаюсь я, – не полезет он в такую ловушку. Бросит обозы и вывернется ужом. Нет, надо ему такую приманку предложить, чтобы он заглотил не раздумывая. Чтобы против его непобе…