– Вот и помирились бы. А Владимир Тимофеевич – человек дельный.
– Но он и так ждет Сагайдачного. Или вы надеетесь на то, что он поверит в казачью измену?
– А почему нет-то? Они наших обычаев не знают, а в империи – ты сам рассказывал – и не такое бывает.
– А вон глянь, как Салтыкова тащат, – указал ему князь на окровавленного Ивана Никитича, которого тащили двое дюжих холопов, – его родичи умышляли убить государя Ивана Федоровича, ему теперь прощения не видать. А вот с тобой – еще не ведомо…
Тем временем с другой стороны поля строились кавалеристы: рейтары, кирасиры и драгуны. Едва ратники достигли готовности, командовавший конницей Никита Вельяминов махнул воеводским шестопером, и рейтарский полк пришел в движение. Сначала шагом, потом все убыстряя аллюр, московские дворяне двинулись на пехотную линию. Казалось, что тяжелая кавалерия непременно стопчет осмелившихся стать на ее пути пехотинцев, однако у тех было свое мнение. Первыми в дело вступили пушкари, вжавшие фитили в затравки своих пушек и давшие дружный залп по атакующим конникам. Будь их орудия заряжены ядрами, а не соломенными пыжами, рейтары наверняка недосчитались бы многих своих товарищей. Позиции обороняющихся затянул дым, под прикрытием которого из строя выбежали саперы, таща на ремнях рогатки, и быстро установили их на пути конной лавы.
– Мы с тобой, дорогой мой де Бессон – не все! Эти свиньи только и умеют, что размахивать своими глупыми железяками да скакать на конях. А вот чтобы изготовить петарду, рассчитать заряд или заложить фугас, нужны мозги! Знания, которых у этих надутых фазанов нет и никогда не будет!