– Недобрые, – подтвердил Борис Михайлович, – прибыли ратники из-под Можайска, сказывают – побили нас там.
Пушечное жерло с грохотом извергло из себя ядро, никуда, впрочем, не попавшее.
– Нет, ваша милость, мы разменяли две гусарские и две панцирные хоругви на пару их пеших. И герцог Ян с удовольствием повторит размен, благо пехоты у него много.
Вернувшись после разговора с воеводой в лагерь, Анциферов кинулся к царскому шатру и застал там прелюбопытнейшую картину. Вышедший из шатра государь на чем свет стоит материл валяющегося у него в ногах боярина.
Пришлось объяснять, что не открывать, а искать. И что от этого всем польза будет, в том числе и собственнику земли, а не только казне и царю. А если ничего толкового в недрах нет, то и говорить не о чем. Впрочем, долгих прений не случилось. Думцы, убедившись, что их вотчинам ничего не угрожает, особенно противиться не стали, и указы с формулировкой «государь повелел, а бояре приговорили» обрели силу закона.
– Надеюсь, ты не собираешься пускать ему кровь?