Все цитаты из книги «История с кладбищем»
— Он повредил щиколотку, — сказала мисс Лупеску.
Никт шел осторожно. Он хорошо знал, как тут опасно. Лет в девять он исследовал эти места, и вдруг земля под ним просела, и он свалился в двадцатифутовую яму. Могилу готовили на много гробов, а оказал…
Никт привык не привлекать внимания, привык жить в тени. Когда все взгляды по тебе только скользят, особенно ясно чувствуешь, если тебя заметили. А уж если в тебя тычут пальцем и ходят за тобой следом…
— Да, — произнесла миссис Оуэнс в ответ на слова, которые слышала только она одна. — Да, если это возможно. — Она повернулась к стоявшему рядом мужчине.
Когда я все-таки взялся за книгу (с четвертой главы), то продвинулся дальше первых страниц только благодаря моей дочери Мэдди, которая хотела узнать, что было дальше.
— Привет, — тихо-тихо отозвалась Скарлетт.
— Ты поссорился с Мо в школе? — спросил дядя Мо, Тэм. В его голосе звучало сомнение.
— Ты был там вчера! Только не говори, что не был и ничего не знаешь, я тебя видел.
Кое-какие жизненные уроки Никт уже усвоил. Пару лет назад он объелся незрелыми яблоками — еще кислыми, с белыми зернышками, — и жалел об этом несколько дней: кишки его сжимались от боли, а миссис Оуэ…
В темной захламленной «Лавке древностей Болджера» Эбинизер встревоженно огляделся. Он решил было, что кто-то на него смотрит, но отмахнулся от глупой мысли: мальчишка под замком, входная дверь на зас…
— Вот и хорошо, — донесся голос из темноты за дверью. — Плохо, когда страшно.
— Гордость. Я горжусь своей работой. Горжусь, что смогу закончить то, что начал… Ты что делаешь?
— Я пришел в школу не ради дружбы, — честно ответил Никт. — Я пришел учиться.
— Ты ведь видела человека, который убил моих родных? Когда меня усыновляла.
Он осмотрел комнату, в которой его заперли: обычная кладовка со столом, единственный вход — дверь. Открыл ящик стола и не нашел ничего, кроме баночек с краской (чтобы подкрашивать антиквариат) и кист…
Я всегда хотел побывать в России. Я знаю, что здесь до того, как расселиться по миру, жили поколения многих моих предков.
— Безволосые крылатые твари, летают низко и быстро. В этот мир они не заглядывают, зато парят в алом небе над дорогой в Гульгейм, город упырей.
— Что-то в нем есть от моего проконсула Марка. Можем назвать его Марком.
Сайлес встал перед ним, скрестив руки. Потом нетерпеливо шагнул вперед.
Для Скарлетт все опять стало темно. Но в темноте снова раздался шорох. Он становился все громче и громче, окружал их со всех сторон.
— Ага, — сказал Оуэнс. — Вот и родичи дитяти, которые жаждут вновь прижать его к любящей груди. Оставьте младенца в покое! — добавил он, видя, что миссис Оуэнс обвила ребенка бесплотными руками и гла…
— Ушибся о могилу мистера Джонса. Она была твердая…
Они вместе спустились по холму и увидели, как запирают старую часовню. Родители со Скарлетт ушли в темноту.
Она обошла кусты. Никт поднялся. Девочка была немножко старше и выше него и одета во все яркое — желтое, розовое и оранжевое. Никт, который ходил в сером саване, показался себе совсем скучным.
— Глупыш… — прошептала Лиза Хемпсток, и он почувствовал ее руку на своей. — Слишком глупый, чтобы жить. — Она коснулась губами его щеки, уголка рта… и нежно его поцеловала. Никт был так озадачен и ра…
— Как меня учил мистер Пенниуорт. Говорю себе: «Я дверной проем, я безлюдный проулок, я ничто. Невидим для глаза, не привлекаю внимание». Но у меня еще ни разу не получилось.
— Кто это сказал? — огляделся человек по имени Джек.
Когда наверху загрохотало, Скарлетт осторожно спустилась по ступенькам, держась левой рукой за стену и освещая себе дорогу брелком. Она добралась до конца лестницы и отошла подальше в пещеру. Сердце …
— Те, кто здесь живет. Послушайте: я привел вас сюда, чтобы поговорить…
Когда Никт добрался до мавзолея мистера Пенниуорта, уже встала луна. Мистер Томас Пенниуорт («Здесь почивает он до славнаго утра воскресения») ждал его и был не в лучшем расположении духа.
— Лиза Хемпсток, если уж так хочешь, — буркнула она. Потом добавила: — Неужто я так много прошу-то? Хоть пометили бы могилку… Я вон там, видишь? Только по крапиве и поймешь, где я усопла. — На миг он…
— Я знаю, ты где-то тут! Вылезай и получи, что тебе причитается, наглый воришка!
Никт пробежал по потемневшему кладбищу. Единственный проход в северо-западную часть — по Египетской аллее. Чтобы попасть туда, придется пройти мимо невысокого человечка с черным шелковым шнурком. Тог…
— Сбежал он. — Никт слышал через дверь голос Эбинизера Болджера. — В этой комнате негде спрятаться. Мы бы его увидели.
— Да. Особенно блекнуть. Кажется, я научился.
— С нами?! — возмущенно переспросил герцог Вестминстерский.
— У меня создалось мнение, — объявил он, поглаживая свои пыльные усы, — что ваши успехи становятся все более плачевными. Вы не блекнете, мальчик. Вы заметны всем и каждому. Более того, проглядеть вас…
— Разговор окончен, — только и сказал Сайлес.
— Я схожу туда, посмотрю, а потом вернусь и все тебе расскажу.
На середине лестницы их встретил человек по имени Джек. Мистер Денди обнажил идеальные зубы в совершенно не дружеской улыбке.
Точно так же он забыл внести в список учащихся имя Никта, и тот не попал в школьную базу данных.
— Слир, — бросил Никт в пещеру. — Тебе еще нужен господин?
— Нет, ничего… Честно говоря, я… немного напугался. Такие дела, ну, настоящие преступления, прямо под носом… Как-то не хочется об этом думать. О таких происшествиях. Неужели это интересно девочкам в …
— Подумать только, улыбается! Какой славненький! — Миссис Оуэнс погладила бестелесной рукой редкие светлые волосы мальчика, и тот радостно засмеялся.
— Здравствуйте, мисс Лупеску, — сказал Никт.
Мальчик оттащил в угол кроватки своего большого золотисто-рыжего мишку. Потом, вцепившись в перила ручонками, поставил одну ногу медведю на живот, вторую — на голову, подтянулся и вылез, точнее, выва…
— Я этого типа сейчас найду! — возразил Боб Фартинг. — И так отколошмачу!
— То есть они себя убивают? — спросил Никт. Любознательный и большеглазый, для своих восьми лет он был весьма неглуп.
— Поди погуляй! У меня и без тебя хлопот уйма!
— Его зовут Слир. Он охраняет это место. Ему нужен господин, которому он будет подчиняться.
Никт побрел в северо-западную часть кладбища, в заросли плюща на Египетской аллее. Посреди дорожки беседовали рыжая лиса и большой черный кот с белым воротником и носочками. Увидев Никта, они встрепе…
— Не знаю, — ответил Никт. — А что такое макабрей?
— У Гаруна был поросенок? — парировал Кандар.
— Этот на вид как раз подходящего возраста. Одет — ну, сам увидишь, как. И нашел эту брошь. Вполне вероятно, тот самый и есть.
— Приятно, наверное, иметь свое место. Свой дом. — В голосе Сайлеса не слышалось ни малейшего сожаления: он был сух и непреклонен. Миссис Оуэнс не стала спорить.
— Я тоже не слышал, — сказал достопочтенный Арчибальд Фицхью.
На кладбище Никта тоже была такая могила.
— Вы открыли танец. С мэром. Вы с ней танцевали! — сказал Никт.
— Мы, — заговорило одно из существ (Никт обратил внимание, что они с ним почти одного роста), — великий народ, вот кто мы такие. Это герцог Вестминстерский…
— Я тут подумал… То, что случилось в Сан-Франциско четыре года назад…
— Сойдет. Теперь по тебе не скажешь, что ты всю жизнь прожил на кладбище.
— Все под контролем. — Скарлетт повторила слова матери. — М-м, мистер Фрост… Вы давно живете в этом доме?
— Пятнадцать или вроде того. Только я такой же, как раньше.
— Ты ко мне несправедлива! — возмутился Никт.
— Мать честная! — воскликнул герцог Вестминстерский.
На мистера Пенниуорта это не произвело большого впечатления.
— А-а! Добрый вечер, юная леди! — На нее смотрел сверху вниз мужчина. — Мы ищем мистера Фроста. Здесь его пристанище, верно?
— В таком случае, ваша светлость, я бы тоже его учуял, ведь нюх у меня лучше вашего!..
В темноте появилась рука, а в руке — нож. Рукоять ножа была из отполированной черной кости, а лезвие — из твердой стали и такое острое, что рану и не заметишь. Сперва.
— Простите, мистер Денди, — сказал блондин.
— Последний танец! — крикнул кто-то, и музыка стала медленной и торжественной.
— Ты сейчас видишь буквы? Тебе не слишком темно?
— Немного. Но у меня все быстро заживает. Скоро буду таким, как обычно.
«Всё в прошлом. Мы живем с тобой лишь в памяти моей» — из стихотворения «Пой, арфа» Томаса Мура в переводе В. Васильева.
В уголке рта Сайлеса таилась то ли улыбка, то ли печаль, то ли просто тень.
Городскую площадь, как после свадьбы, усеяли крошечные белые цветочки.
Теперь движения похитителей изменились. Они не просто бежали, а двигались рывками: вверх и вперед, вверх и вперед.
Где я только не писал эту книгу: во флоридском доме Джонатана и Джейн, в корнуолльском коттедже, в гостиничном номере в Новом Орлеане… Не писал только в гостях у Тори в Ирландии, потому что усиленно …
— Ты должен за мной присматривать. Ты сам говорил!
— Так скажи мистеру Пенниуорту. Он обрадуется.
Скарлетт нажала на кнопку брелка и встала на четвереньки. Лаз за гробом был тесный, но она протиснулась и задвинула за собой гроб как можно плотнее. В слабом свете виднелись каменные ступени. Скарлет…
— Мистер Фрост… — Скарлетт начала было подбирать слова, но в конце концов просто выпалила: — Тринадцать лет назад в вашем доме убили трех человек. Семью по фамилии Дориан.
Да и не такая уж это неудача, сказал он себе, прячась под козырьком магазина от утреннего дождя, хлынувшего с неба потоком. Впереди еще много лет, много времени. Он успеет завершить неоконченное дело…
— Если не возьмешь в руку ложку, будет еще гаже. Остынет. А теперь ешь.
— Будем стараться удовлетворять твой интерес к книгам и миру в целом. Есть библиотеки. И другие способы. Ситуации, когда ты можешь быть среди живых, например, театр или кино.
— М-м… Сангвиник. Холерик. Флегматик. И еще один. М-м… Кажется, меланхолик.
— Из библиотеки я доеду сама. А мама очень любит конфеты. Я тоже.
— А ты ведь будешь здесь всегда, Сайлес, правда? И я не уйду отсюда, если сам не захочу?
— А тут мне остаться нельзя? На кладбище?
— Том, у меня находка века! Гони сюда, быстро!
— Нечего с ним миндальничать! Посидит до утра за решеткой, не рассыплется, — сказал второй, оглянулся на Никта и добавил: — Правда, если сегодня там будет тесновато, придется перевести тебя в вытрезв…
— СОКРОВИЩЕ ВЕРНЕТСЯ, — произнес тройной голос Слира. — ОНО ВСЕГДА ВОЗВРАЩАЕТСЯ.
И вдруг ему показалось, что опекун очень-очень огорчился. Мальчик испугался, словно ненароком разбудил спящую пантеру.
Человек по имени Джек двинулся следом за незнакомцем, одновременно вытаскивая из кармана нож.
Никт был рад, что додумался прийти к Поэту. Кто тебя образумит, если не поэт? Да, кстати…
Мнения упырей разделились: одни считали, что ночная пропажа случайна, другие были уверены, что кто-то — возможно, мверзи, — на них охотится. Согласились они только на том, что стоит вооружиться камня…
— Когда вернемся домой, — сказала мисс Лупеску, — я научу тебя названиям звезд и созвездий.
В Кракове на горе Вавель есть пещера под названием Смоча яма, Логово дракона, где когда-то якобы жил дракон. Туристам она известна, но вот о том, что под ней кроется целое подземелье, они даже не под…
— Вы здесь самый старый. Я пришел поговорить. Спросить совета.
Никт пытался поблагодарить их за помощь, сказать спасибо, но они не отвечали.
Сайлес ошибался. Три недели спустя, в один сумрачный день, Скарлетт появилась на кладбище в сопровождении родителей.
— Моя мама уже с ума сходит. Она точно меня убьет. Считай, я уже покойница.
В последнее время мистеру Пенниуорту не на что было жаловаться: Никт усердно выполнял задания и засыпал его вопросами. Сегодня ночью он хотел освоить потусторонние визиты и выяснял всякие тонкости — …
Матушка Хоррор встала в пару с человеком в чалме, а давешний бизнесмен — с Луизой Бартлби. Миссис Оуэнс улыбнулась Никту и увлекла за собой старого продавца газет. Мистер Оуэнс нагнулся к маленькой д…
— Мог бы принести ее сюда. Похоронить здесь. Тогда я бы мог с ней говорить.
— Не очень. Мы переехали после Рождества. Правда, раньше уже жили здесь, мне тогда было пять лет.
Осенний день из солнечного стал серым, и по грязной витрине побежали капельки дождя.
Лиза Хемпсток за шесть лет тоже изменилась, но по-своему. Когда Никт спускался к ее крапивным зарослям, она почти не выходила, а если и показывалась, то говорила резко, спорила, а иногда прямо-таки г…
— Это юный Никт, — сказал епископ Бата и Уэллса. — Он хочет стать таким, как мы.
Надгробие поднялось, как крышка люка. В глубокой дыре под дверью Никт увидел мерцающие огоньки звезд.
Девочка отнесла коробку библиотекарю, поблагодарила ее и пошла домой под апрельским солнцем. Мать стояла на кухне и готовила ужин — судя по чаду, заполнившему квартиру, не слишком успешно. Скарлетт р…
— И это все? Почему подальше? Откуда они берутся? Куда уходят? Почему нельзя стоять возле упырьей двери? А, мальчик? Никт пожимал плечами и мотал головой.
— Оуэнсом. Я Никто Оуэнс. Если короче, Никт.
…и вдруг земля ушла у него из-под ног. Кеч ухватился за воздух рукой, но упал в старую могилу, пролетел все двадцать футов и рухнул на гроб мистера Карстерса, разбив крышку и одновременно раздробив с…
Скарлетт ждала его на скамейке у часовни.
— А можно мне на нем прокатиться? — спросил Никт.
Сайлес опустил крышку кофра и начал его застегивать.
— Ты не человек! Люди так себя не ведут. Ты ничем не лучше него. Ты чудовище!
Надеюсь, что однажды, в не слишком отдаленном будущем, я к вам приеду. Однажды.
Она смотрела на него, словно не верила своим глазам.
— Дверь заперта! — Никт оглянулся на нее. — Ты не поможешь?
— Позвольте напоследок осведомиться о здоровье вашего опекуна. Как он поживает?
— Скарлетт! — выпалил он, едва увидев ее. — Это он! Бежим!
— Я помню! — воскликнула Скарлетт. Но услышала ее только темная пустая комната, а в ответ прорычал далекий грузовик, ехавший куда-то сквозь ночь.
Боб поднял глаза. О, ему было страшно! Он боялся этого мертволицего человека в пиратском костюме, который держал руку на эфесе абордажной сабли.
Никт не понял, о чем говорит Родерик, и решил обдумать услышанное позже. Он взял ранец с учебниками и с облегчением нырнул в тень.
— СЛИР СТОЛЬКО ЖДАЛ! — торжествующе произнес тройной голос Слира. — СТОЛЬКО ЖДАЛ!
Никту взъерошило волосы — то ли ее рукой, то ли ветром. Он понял, что остался на скамейке один, и встал.
— Чем ты занималась? — спросил Никт. — Ну, когда не была ведьмой?
— Я здесь, мама. Не кричи. — Скарлетт взяла трубку. — Мистер Фрост?
Крики, грохот, тарарам, словно кто-то переворачивает шкафы и столы…
Никт был уверен: что-то происходит. Это ощущалось в хрустком зимнем воздухе, в звездах, в ветре, в темноте. В том, как краткие дни сменялись долгими ночами.
— О-о! Иди к ней и моли ее! Назови ее своей Терпсихорой, Эхо, Клитемнестрой! Пиши ей стихи, величавые оды — я помогу тебе. Так, и только так ты завоюешь свою истинную любовь.
— Что сделал один джек, другой поправит. — Мистер Денди снял перчатку, приложил руку к двери и пробормотал что-то на языке, который был древнее английского. — Попробуй теперь.
— Теперь их уже двое. Не один сцапает, так другой. Хотят, чтобы ты показал им, где взял брошь, а потом раскопать могилу и забрать сокровище себе. — Про карточку с черными краями она говорить не стала…
Изнутри кофр был обит белой шелковой тканью. Никт сунул руку внутрь и коснулся сухой земли.
— Не знаю. Но они какие-то странные. Как будто не совсем люди. Я хочу вернуться и подслушать, о чем они говорят.
— Сайлес, смотри! Снег идет! — Никт видел снег третий раз в жизни. Радость переполнила его, не оставив места другим мыслям и чувствам. — Самый настоящий снег!
За ужином она спросила родителей, жили ли здесь люди раньше римлян.
— Ищи другой вход. Я за ними! — И побежал по извилистой дорожке к могилам.
— Упырьи двери предназначены для того, чтобы открываться и закрываться. Их нельзя оставлять открытыми. Они сами стремятся закрыться.
— Этот человек похож на него! Можно я посмотрю?
— Хоть бы с ним ничего не стряслось! — Ее слезы быстро высохли, и она добавила с досадой: — Нельзя так поступать! Как же нам его найти, вызвать обратно?
— Скажи ей, что я спрятал Скарлетт у Фробишеров. Пусть о ней позаботится, если со мной что-нибудь случится.
— За эти недели мы с тобой изрядно наследили. А они тебя, между прочим, до сих пор ищут.
— Никт… У нас много поводов держать тебя на кладбище, в безопасности.
Запах стал сильнее. Джек чуял, что жертва боится. Один за другим он сдвинул гробы с полок, швырнул на пол. Старая древесина трескалась, содержимое вываливалось. Нет, в гробу ее нет…
Внизу показалась целая толпа прыгающей, скачущей мелочи. Не успел Никт и слова сказать, как его подхватили костлявые руки и понесли, то зависая в воздухе, то резко дергаясь вперед, — пятеро приятелей…
Завыли сирены. Мимо Джека проехала сначала полицейская машина, потом неотложка, потом машина без опознавательных знаков, но с сиреной. Человек по имени Джек нехотя поднял воротник плаща, пригнул голо…
— Он тут, юноша, — сказал Неемия Трот. — Шагах в двадцати за тобой.
— Так, наблюдала со стороны. Ты кто такой, чтобы дама тебе всё докладывала?
— Нельзя ее тут оставлять. Они замыслили худое против тебя.
— Это не совсем для меня, — призналась Скарлетт. — Для одного друга.
Никт задумался. Вроде бы Сайлес был прав, хотя на ум приходили кое-какие исключения — например, как его усыновили Оуэнсы. Впрочем, он понимал, что мертвые и живые отличаются друг от друга, пусть даже…
Его везли по городу молча. Никт изо всех сил пытался поблекнуть, но ничего не получалось. Ему было совсем тошно: за одну-единственную ночь он ухитрился впервые по-настоящему поссориться с Сайлесом, у…
Никт покачал головой и повел вокруг рукой.
Вдруг по кладбищу пронесся ледяной ветер и сдул туман с нижних склонов (дорожки кладбища вились по всему холму — вверх, вниз, а иногда и по кругу). Раздался грохот: кто-то дергал ворота и теребил тяж…
— Поздно отпираться! Давай-ка ты посидишь и немножко подумаешь о том, откуда у тебя брошь. А потом мы снова с тобой поговорим по душам, и ты мне все расскажешь.
Странно, подумал он. Лису эту он знал с щенячьего возраста, да и кот рыскал по кладбищу, сколько Никт себя помнил. Они всегда узнавали Никта, а в особо дружелюбном расположении духа даже позволяли се…
— Ох! Надо размяться. Совсем ноги отсидел! Итак… что скажете?
— Ты покончила с собой? — спросил Никт. — Или украла шиллинг?
— Зачем ты здесь? И что там за старый пузан за дверью?
Не верящий в привидения бородач в чалме нервно озирался.
Скарлетт и Никт играли в прятки, залезали на деревья и надгробья, а иногда, притаившись, наблюдали за кроликами, которые жили позади старой часовни.
Псы Господни — переосмысленное автором самоназвание ордена монахов-доминиканцев.
— Я не хочу убегать. Ни от Мо с Бобом, ни из школы. Лучше отсюда.
Он добрался до ограды и протиснулся между железными прутьями на землю горшечника.
Наконец Никту стало ясно, почему он оказался на площади среди живых, а не спустился с друзьями с холма.
Ночной мверзь присел рядом, ссутулившись и сложив на горбу кожистые крылья. Никт, дитя кладбища, привык к изображениям крылатых существ, но его спаситель совсем не походил на надгробных ангелов.
— Прямо сейчас? — Скарлетт засомневалась. — Ты знаешь, где она? И вообще, я не могу проходить везде, как ты. — Она видела, как он тенью проскальзывает сквозь стены.
— Боюсь, что так, юный Оуэнс. Итак, успешно ли вы блекнете?
— Так защищай его, — сказал Никт. — Начни прямо сейчас.
— За ней, — приказал мистер Денди. — Живо!
— Он хочет, чтобы я вернулся на кладбище. Бросил школу. Мол, это слишком опасно.
— Не вижу связи с религией, — сказала миссис Маккиннон. С тех пор как в учительской запретили курить, она начала вязать крючком. Вот и сейчас она упорно вязала крошечное одеяльце — сама не зная, для …
— Акация-авеню, сто два «А». Надо съехать с главной улицы за большим спортивным центром…
— Сейчас я дам вратам закрыться. Думаю, если вы будете держаться, они все равно закроются и раздавят вас или же поглотят и сделают своей частью. Точно не знаю. Но я даю вам шанс выжить. Это больше, ч…
Миссис Оуэнс нагнулась и протянула к малышу руки.
— Родди! Портуния! Выходите! Гляньте, кто к нам пришел!
— Красиво тут, наверху, — сказала Скарлетт.
— А-а… Да… — Мистер Оуэнс замялся. — Ну, ты же знаешь Бетси. Всякое бывает. Когда не знаешь, что сказать. Ты понимаешь?
— Я надеялась, что застану тебя. Хотела попрощаться.
Он встал, вышел, закрыл за собой дверь. И запер большим железным ключом.
Мальчик и его опекун стояли на вершине холма и смотрели на городские огни.
С каким-то странным чувством неловкости Никт отправился к гробнице Оуэнсов.
— Дурень Джек не может всех видеть, а дурня Джека видят все! — хмыкнула Лиза.
Миссис Хокинс сложила последние работы в сумку.
Никт уже вернул джинсы в сарай садовника — в саване было удобнее, — но куртку оставил ради карманов. Из сарая он принес маленькую косу, вооружившись которой, атаковал заросли крапивы. Он резал их и к…
— Это банан. Тропический фрукт. Насколько я понимаю, кожура снимается… вот таким образом.
Незнакомец поговорил с ними на кухне про их жизнь и планах, и к концу беседы мать Скарлетт решила вернуться в Глазго: Скарлетт будет рада жить поближе к отцу и старым друзьям.
— На сегодня — да. Вот список, который ты прочтешь и выучишь до завтра.
Джек Тар — нарицательное имя моряка, матроса.
От этой музыки тело и душа Никта переполнились бешеным ликованием, а ноги задвигались сами, словно всегда знали каждое па.
— У детей не покупаю, — отрезал Эбинизер Болджер.
— Помню ночь, когда ты к нам пришел… Я им говорю: «Нельзя малыша отпускать», и твоя мама тоже. А они все спорят да голосят, пока не приехала Всадница на белом коне. «Народ Кладбища, — говорит, — посл…
И, как это бывает во снах, он почему-то очутился на черной палубе второго корабля.
— Я знаю, о чем вы думаете, — сказал любитель надгробий.
Под небом цвета дурной крови упыри сошли с каменистого склона на дорогу и направились в Гульгейм. Сегодня утром они вели себя куда тише. Как будто — во всяком случае, так показалось Никту — за ними к…
Нож уже почти завершил то, зачем попал в дом. Поэтому и лезвие, и рукоять были мокрыми.
— Нельзя арестовать человека за то, что он отказывается назвать свое имя или адрес.
В лунном свете над ним склонились три улыбающиеся физиономии — высохшие, как у мумий, но подвижные и очень любопытные. Никт увидел острые грязные зубки, черные глазки-бусинки и нетерпеливо постукиваю…
Никт вынул руку из кармана и положил брошь на грязную стойку. Болджер бросил на нее небрежный взгляд. Потом всмотрелся пристальнее. Снял очки. Вставил в глазницу монокль и включил настольную лампу.
Шмыг — главная улица, шнырь — дорога на холм. Кладбищенская ограда. Они вскарабкались на нее, как белки, и принюхались.
Никт прикрыл глаза. Ему было очень плохо, он скучал по дому и не хотел превращаться в упыря. Он думал, что от волнения не заснет, но сам не заметил, как погрузился в забытье.
— Не получается… Может, просто стукнуть его камнем и убежать?
— Когда-нибудь мы все это оцифруем, — вздохнула женщина. — Так какие даты тебя интересуют?
— А что такое физика частиц? — спросил Никт.
Стоя на коленях на холодном алтарном камне, он наконец увидел перед собой путь.
— Здесь граница, — сказала мисс Лупеску, и Никт поднял глаза.
— Приятно слышать из твоих губ мое имя, мальчик. Говори ты его почаще, я бы нашел тебя скорее.
Мальчик отрицательно покачал головой и тут же об этом пожалел.
— Спасибо, — сказал Никт. — Я впервые опробовал страх на живых. В смысле, теорию-то я знал…
— Опять? — Улыбка Денди стала еще более широкой, холодной и идеальной. — Один раз — это ошибка, Джек. Два раза — катастрофа.
Это кладбище нельзя было назвать оплотом демократии, тем не менее перед смертью все равны. У каждого из покойников было право голоса и собственное мнение о том, принимать ли в свои руки живого ребенк…
— Все потом, — сказала бабушка Луиза (она умерла родами, произведя на свет близнецов). — Займись своими делами. — И пропела приятным и чистым голосом: — Мимо окон и дверей мы пропляшем макабрей…
— ВСЁ ВОЗВРАЩАЕТСЯ, — удовлетворенно прошипел Слир голосом, похожим на завитки дыма. — ВСЕГДА ВОЗВРАЩАЕТСЯ.
…Ты стал почетным гражданином кладбища, — объяснял Сайлес. — Так что оно о тебе заботится. Здесь ты видишь в темноте. Можешь ходить дорогами, недоступными живым. Другие люди — живые — тебя не замечаю…
Никт крепко вцепился в опекуна, и они нырнули в ночь.
Никт медленно встал и кое-как слез с компостной кучи. Потом оперся о железные прутья ограды.
Мисс Лупеску тоже считала своим долгом обеспечивать Никту не только питание, но и воспитание. Впрочем, и питанием она не пренебрегала.
Ночные мверзи в алом небе над Гульгеймом… Никт глубоко вдохнул и закричал, как учила его мисс Лупеску — издал гортанный звук, похожий на орлиный клекот.
Старый римлянин взъерошил мальчику волосы.
Лизе вскоре надоело слушать разговор, который вертелся на одном месте, как юла, и она вернулась в кладовку. Никт стоял посреди комнаты, зажмурившись, сжав кулаки и наморщив лицо так, будто у него бол…
— Не можешь рассказать — забирай. Доверие должно быть взаимным. Приятно было иметь с вами дело, молодой человек. Жаль, что сделка не состоялась.
У калитки его ждала бледная полная женщина. Когда Никт подошел ближе, она улыбнулась, и в лунном свете в ее глазах блеснули слезы.
Эбинизер Болджер носил очки с толстыми стеклами, а на его лице была обычно написана легкая брезгливость: будто он ненароком влил в чай скисшее молоко и во рту у него до сих пор гадко. Такая мина была…
— Нас немного. Мало. Мы охраняем пограничные земли. Рубежи.
Никт очнулся от вспышки боли, острой, как ледяные осколки, и яркой, как долгая молния.
Мистер Тар приставил плечо к двери и нажал.
— Ну и ладно, — сказал Никт и пошел дальше по коридору.
— Все, кто глазел, как меня топили и жгли. Как нога-то?
— Знаю. Но Сайлес куда-то делся. Мне больше не с кем поговорить.
— Что делаешь? — поинтересовался чей-то голос над самым ухом.
Он встал и расчесал пятерней седые волосы.
Никт обрадовался, что с ним заговорили вежливо.
— Кельты, — ответила мать. — Они поселились здесь раньше, а римляне их завоевали.
Мисс Лупеску посмотрела на Никта, и ее глаза блеснули. Она повернулась к Сайлесу.
Вдруг у нее в голове что-то щелкнуло. Что-то понеслось и закувыркалось, закружилась темнота, столкнулись картинки…
Убийца наморщил лоб и стал озираться. Он не мог прийти в себя от ярости и удивления.
— Да, далеко же ты забралась… Что ж, поехали домой. — Он снял машину с ручного тормоза, развернулся и повел вниз по склону. — Давно тут живешь?
— Спасибо, — ответил Никт и сломя голову помчался дальше, по мокрой извилистой дорожке, до самой старой часовни.
— Эй! — крикнул он. Ответа не было, даже тени не мелькнуло в боярышнике. — Надеюсь, тебя из-за меня никто не ругал.
— Как чудесно! — воскликнула она, а потом пропела: — Друг за другом, всё быстрей, пляшем, пляшем макабрей.
— Может, злюсь, а может, и нет. — (Никт слышал голос, но не видел ее.) — Только я им тебя в обиду не дам.
— А ну-ка, залезай ко мне на спину, — сказал огромный серый зверь — мисс Лупеску.
— Да, — ответил Сайлес. — А ты, похоже, порвал брюки.
Сайлес посмотрел на конверт. Потом открыл его, достал карточку с черными краями. Перевернул, прочитал памятку Эбинизера Болджера о том, как использовать карточку.
— Правда? — удивилась Скарлетт. Думала она вот что: мама меня убьет.
Услышав это, все упыри у костра из гробовых досок завыли, заворчали, запели, закричали о том, какие они мудрые и могучие и как славно ничего не бояться.
Вокруг них раздалось шуршание — словно по сухим листьям поползла змея. Скарлетт стиснула руку Никта.
…и опустил руку. В кровати лежал плюшевый мишка. Ребенка не было.
— Где-где? Ну уж… Пахнет не псиной, — возразил епископ Бата и Уэллса.
Внутри было темно, и Никт сощурился, пытаясь хоть что-то разобрать.
Никт давным-давно не видел настоящей темноты. На кладбище он обладал зрением мертвых, и ни одна гробница, могила или склеп не были для него тайной. Теперь он оказался в сплошной черноте. Его несли вп…
— К СЛИРУ НЕ ХОДЯТ ЗА СОВЕТОМ. СЛИР СТЕРЕЖЕТ. СЛИР ЖДЕТ.
— Будешь делать, как тебе скажут, мальчик. — Голос Сайлеса прозвучал во тьме сгустком бархатного гнева.
— Ваше преосвященство, я всего лишь сказал, что чую где-то рядом кладбище, носом чую…
Лицо в кустах сморщилось в морду горгульи: язык высунут, глаза выпучены — а потом снова превратилось в девочку.
Бах! Сверху донесся грохот — Джек ударил ногой в дверь.
— Я знаю свое имя! Я Никто Оуэнс. Вот мое имя.
— Мы куда? — спросил он, но его голос сдуло ветром.
Никт кивнул, он решил, что отец Скарлетт занимается чем-то воображаемым.
— Я сожру вашу печень! — завизжал Человек-индиго.
— Вот зажгу я пару свеч — ты в постельку можешь лечь…
— Тогда… — Никт наконец произнес непроизносимое. — …Я хочу пойти в школу.
Человек по имени Джек привык к слабому лунному свету и не стал включать электрический. Впрочем, в свете и так не было большой нужды: владелец ножа умел кое-что еще.
— Не знаю. Мне многое известно, Никт, потому что я провел немало ночей в этом мире. Однако я не знаю, что значит танцевать макабрей. Для этого нужно быть или живым, или мертвым — а я ни то, ни другое.
— Посмотрю мир, — ответил Никт. — Попаду в неприятности. Выберусь из неприятностей. Побываю в джунглях, увижу вулканы, пустыни и острова. И людей. Я хочу встретить много-много людей.
— Который вечно сидит с книжкой. В библиотеке. Ник Оуэнс. Вот кто.
— Здесь мой дом. Тут я кое на что способен.
— Извините, — произнес Никт. — Можно и мне цветок?
Никт протиснулся мимо зверя, спрыгнул на следующую ступеньку с высоты четырех футов и приземлился прямо на лодыжку. Нога больно подвернулась, и он упал на камни.
Они ели картошку вместе, и пару раз мисс Лупеску даже улыбнулась.
— И это им помогает? Они делаются счастливее после смерти?
Никт посмотрел на останки в коричневом плаще. Рядом валялась разбитая лампа.
Никт прошел сквозь дверь и спустился в крипту. Там он сдвинул коробку отсыревших приходских записей и достал пакет апельсинового сока, яблоко, упаковку хлебных палочек и кусок сыра. Он жевал и думал,…
— Ты была такая смелая! Мы с тобой спускались внутрь холма и видели Человека-индиго. И Слира.
— Нашу?! Вот еще! Что-то я не припомню, чтобы ты был рядом, когда я забирал ее у мальчишки.
Сайлес кивнул и повел ее по дороге через ворота кладбища. Никт смотрел на уходившую Скарлетт, надеясь, что она оглянется, улыбнется или хотя бы посмотрит на него без страха в глазах. Но Скарлетт не о…
Человек по имени Джек издал негромкий звук: то ли раздраженно крякнул, то ли довольно хмыкнул. Сунул нож в ножны, вшитые во внутренний карман плаща, и вышел на улицу. Туман окутывал луну и фонари, гл…
— Она не виновата, — начал Никт. — Это я виноват! Теперь у нее неприятности.
— То есть ты знал! Ты знал, что так будет…
Она швырнула в него колбой, но промахнулась и попала в стену.
— Вот как, мистер Тар? — спросил седой. — Нам всем это не нравится. Всё неправильно. Всё идет не так.
Никт подумал, что бы такое ободряющее сказать. Может, «там нет ничего страшного»? Но если люди выходят оттуда седыми или не выходят вообще, значит, говорить такое с чистой совестью нельзя.
— Никто Оуэнс, справедливость здесь совершенно ни при чем. Как есть, так есть.
Мешок с Никтом подпрыгнул и перевернулся. В дыре мелькнуло что-то огромное и серое. Оно бежало следом за ними по лестнице и злобно рычало.
И так до самого урока правописания и сочинения с мисс Летицией Борроуз, девой сего прихода («Все дни свои дева не тронула мухи. Супруги, не будьте к науке сей глухи»). Никту нравилась и сама мисс Бор…
— А как именно создать в воздухе струю холода? С устрашением я вроде бы разобрался, но как довести страх до ужаса?
— Я не знал, что нарушаю закон, — ответил Никт.
Издалека было заметно, что все в городе искажено: стены перекошены, а здания похожи на кошмарную пасть с торчащими зубами. Неведомые зодчие построили этот город не для жизни. Они воплотили в нем весь…
— Дни рождения есть у всех. У тебя что, никогда не было торта, свечек и всякого такого?
Столешница была почти зеркальной, и если бы кто-то присмотрелся, то увидел бы, что высокий мужчина в ней не отражается.
Едва ее пальцы коснулись Иосии Уордингтона, музыка заиграла снова. Если раньше Никт слышал прелюдию, то теперь началось самое главное. Именно ради этой музыки все они здесь собрались.
— Кто это? — завертел головой Том Гастингс.
— Надо прорываться домой, — сказал герцог Вестминстерский, поднимая большой булыжник.
— Владелец магазина. Я хотел кое-что продать.
Его глаза, обведенные синими кругами, казались огромными, как у филина.
Конечно, кто-то смотрит, сказала себе Мо. На меня таращится сотня трупов из банок и скелет впридачу! Она покосилась на полки.
— Вообще-то я Никт. — Он обернулся. — С буквой «т» на конце. А вы — Джекилл и Хайд.
И все-таки убийство было то самое. Дунстан-роуд, 33… Скарлетт знала этот дом. Она там бывала!
Что ж, теперь лишний раз подумает, прежде чем обижать маленьких.
Никт пробрался через заросли плюща в северо-западном конце кладбища. Он понимал, что нужно точно подгадать время. Если идти слишком быстро — тот его упустит. Промедлить — и на шее затянется черный ше…
Стоял разгар лета, по-настоящему темнело не раньше полуночи. В теплых сумерках Никт — уроков в такое время у него не было — часами играл, исследовал уголки кладбища или забирался на деревья и ограды.
Это был хорошо сохранившийся, но очень старый труп, весь разрисованный сине-фиолетовыми узорами (татуировка цвета индиго, подумала Скарлетт). На шее у него висело ожерелье из длинных и острых клыков.
— С какой радости? Из грузовика на дорогу богатство выпало?
— Снохождение — замечательно, но я предлагаю потусторонний визит. С этими хулиганами так и надо действовать.
— Ну, тогда надо смотреть в библиотеке. Если нет в Интернете, найдется в газетных архивах. А что тебя навело на мысль о таком расследовании?
«Наверное, я его не заметил», — утешал себя Никт. Он поднялся на самую верхушку холма и огляделся. В морозном небе сияли звезды, ниже стелился узор городских огней — уличные фонари, пляшущие фары. Ни…
Упыри побежали дальше. Теперь Никт не сомневался, что лестница вырублена великанами: каждая ступенька была выше его роста. На бегу упыри оборачивались и изображали неприличные жесты в адрес зверя и, …
— Да мне терновка все нутро прожгла. А ну… Том! Что ты сделал с моей брошкой?
— Краков молчит. Никто не отвечает. После Мельбурна и Ванкувера… — сказал человек с усиками. — Кто знает: может, только мы четверо и остались…
— Никт, — поправил его тот. — Не мальчик. Никт. — И поднял голос. — Слир! Что ты сделаешь со своим новым господином?
— Я ничего не слышала, — сказала Скарлетт.
Человек по имени Джек склонил голову набок.
— То есть, если я выйду наружу, надо спрашивать не «Кто тебя от него защитит?»
Никт уже думал, что Фортинбрас все ему расскажет, но того подозвала бабушка, Луиза Бартлби (на вид лет двадцати), и чтото шепнула ему на ухо.
— Полагаю, всё это женские причуды. Мальчиком ты ей нравился, а теперь, когда ты стал молодым мужчиной, она не знает, как с тобой себя вести. Я каждый день играл возле утиного пруда с одной девочкой,…
— Дражайшая! — обратился он к миссис Оуэнс. — Ваше упрямство весьма… Бог мой, неужели вы сами не видите, какая это нелепица?
Лиза снова хихикнула. Потом собрала губы в трубочку и издала звук: свист, который перешел в далекий вой ветра. Лампочки в комнате замигали, загудели и погасли.
— С работой в полиции можете попрощаться, — сказал им Никт.
Она повесила трубку; сердце у нее билось как барабан.
Сперва мальчика не замечали. И никто не замечал, что не замечает его. Никт сидел в классе, отвечал, только если ему задавали вопрос напрямую, и даже тогда ответы его были краткими, бесцветными и легк…
Человек по имени Джек оказался за калиткой. Незнакомец остался внутри, запер замок и убрал ключ.
Пухлое веснушчатое лицо Фортинбраса светилось радостью.
— Ты куда-то собралась? — спросил Никт. — Конечно, я буду по тебе скучать, куда бы ты ни…
— Да люди они, люди, — сказала Скарлетт, а сама пошла так быстро, как только могла, едва не переходя на бег. Был ли Никт рядом, она уже не знала.
За двести миль от этого места человек по имени Джек проснулся и принюхался. Потом сошел по лестнице вниз.
— ВСЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ, — ответило существо, свернувшееся в темноте. — НОЖ, БРОШЬ, КУБОК. СЛИР ХРАНИТ ИХ ВО ТЬМЕ. МЫ ЖДЕМ.
— Думаю, пора рассказать тебе, откуда ты взялся.
— Ага, попался! — крикнул Болджер. — Вылезай!
— Но почему? Я спас ей жизнь. Я не плохой. Я совсем такой же, как она. Я тоже живой… А как погибла мисс Лупеску?
— Кое-кто даже кладбище не унюхал, — заметил достопочтенный Арчибальд Фицхью. — А? Собака, собака!
Музыка ускорилась, и танцоры тоже. Никт с трудом переводил дух, но не хотел, чтобы кончался танец: макабрей, танец живых с мертвыми, танец со Смертью. Никт улыбался, и улыбались все вокруг.
— Я не могу от него отказаться. Я дала слово его матери.
— Не похоже. Скарлетт даже показала нам гробницу, где он живет. Хотя, должно быть, все-таки привидение. Помнишь, дочка?
Никт летел сквозь темноту, тяжело ворочаясь, как кусок мрамора, и от удивления даже не боялся. Интересно, где у этой могилы дно, думал он.
Тут, словно услышав свое новое имя, ребенок проснулся и распахнул глаза. Огляделся, увидел лица мертвых, туман и луну. Повернулся к Сайлесу и стал его спокойно и серьезно рассматривать.
— Там должна быть дырка. Или дверь. За одним из гробов.
Никт оглядел пещеру: кромешная тьма ему не мешала, потому что он обладал зрением мертвых. Он подошел к алтарному камню посреди пола, где лежали кубок, брошь и каменный нож. Протянул руку и коснулся л…
— Дай подумать… Может, Питер? Или Пол? Или Родерик… Да, похож на Родерика. Или все-таки Стивен…
— А я все такая же девчонка, тонкая, как былинка, которая плела на старом пастбище венки из ромашек! Ты всегда ты, но ты меняешься, и с этим ничего не поделаешь.
— Я хочу, чтобы ты отпустил ее. Отпусти Скарлетт.
А в городе, у подножия холма, человек по имени Джек кипел от злости. Он так долго ждал этой ночи, готовился к ней целые месяцы — даже годы! И начало было удачным: трое умерли, не успев даже вскрикнут…
Никт был в могильнике Человека-индиго целых три года — почти полжизни — назад, но дорогу не забыл. Он поднялся на самую вершину холма: над старой яблоней, над шпилем часовни, над всем городом. Именно…
— СЛИР СТЕРЕЖЕТ СОКРОВИЩА ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ГОСПОДИНА.
В высокие окна царапнули ветки, словно просились внутрь. Острым, как лезвие, ногтем Сайлес стряхнул с рукава воображаемую пылинку.
Никт увидел хаос на полу мавзолея Фробишеров, упавшие гробы и разбросанное содержимое. Вокруг столпились Фробишеры, а также несколько Петтиферов — все в разной степени расстройства и возмущения.
Эти слова, написанные печатными буквами, были первым пунктом в списке.
Никт почувствовал холодок лезвия у шеи. И тут он все понял. Все замедлилось, стало четким и ясным.
— Тринадцать или четырнадцать лет назад. Точнее я сказать не могу, но пойму, когда увижу.
Было уже за полночь. Никт отправился к старой часовне. Деревце, которое раньше торчало из сточного желоба, во время недавней грозы повалилось, обрушив несколько черных как деготь черепиц.
— Нам на самый-самый верх, — сказал мистер Фрост. Они прошли еще один пролет. — Я не… Если не хочешь, не отвечай, но… м-м, ты ведь и есть тот самый мальчик, верно?
— МЫ СТОЛЬКО ЖДАЛИ, — сказал Слир, но Скарлетт услышала только шорох, словно вокруг пещеры начали обвиваться огромные скользкие кольца.
— Не жалуюсь, — ответил Никт. Так мистер Оуэнс всегда отвечал приятелям.
— Что за забава? — нетерпеливо спросила Лиза.
— Я, — ответил Сайлес, — не попадаю в беды.
Где-то пробили часы. Никт посчитал удары: двенадцать. Они протанцевали двенадцать часов, сутки… или нисколько?
— Прикрепи к куртке, — сказал мужчина. — Осторожно, булавка!
Мистер Денди и мистер Тар остались перед дверью дома номер тридцать три.
— Все кладбище о нем говорит. Кажется, это то, что будет завтра ночью. Так что такое макабрей?
Никт вставил ключ в замок, повернул и открыл дверь. На полу тесной лавки валялись двое. Грохот был неспроста: они лежали на разбитых настенных часах и обломках стульев, щуплый Эбинизер Болджер под гр…
— Привет, мальчик! — бросил Джек в темноту.
Теккерей выхватил книгу и злобно на него уставился.
Опекун обратил к нему глаза, темные, как омуты.
— А-а! Живой мальчик! Как поживаешь, мальчик?
— Так что вы узнали? — наконец спросила Скарлетт.
И увидела не то, что Никт. Слира она не видела, и это было хорошо. Но она различила в темноте человека по имени Джек, его испуганное лицо, которое снова стало напоминать мистера Фроста. Ужас сделал е…
— Вашу руку, мэм, смелей! Потанцуем макабрей.
Камень держали черные металлические зажимы, похожие на когти какой-то ползающей твари — вроде змеи, только многоголовой. Может, это и есть Слир при свете дня, подумал Никт.
— Конечно, сон! Я же не чудовище, чтоб мучить тебя по-настоящему.
— Она сказала, что забросит меня к вам, а сама поедет за продуктами на ужин. Она решила запечь курицу.
Мистер Фрост доел кусочек жареной трески.
Наступила тишина. Только капал дождь да журчала вода в водосточных трубах. Молчание стало почти невыносимым.
Оуэнс знал, что думает его жена, когда говорит таким тоном. Не зря же они были вместе (до гробовой доски и после) добрых двести пятьдесят лет.
— М-м… Эта, что ли? На. Я ее придержал, чтоб не потерялась.
— Я кое-кого ищу, — сказал человек по имени Джек, спрятав руку в карман плаща так, чтобы нож оставался наготове.
— Есть целый мир друзей и приятелей по играм! — сказал епископ Бата и Уэллса, высунув длинный язык. — Город, где царит веселье и волшебство, где тебя оценят по достоинству и не будут тобой пренебрега…
— Нечего мне рожи корчить! Всем цветам свое время. Почки набухают, распускаются и вянут. Всему свое время… — Она поплотнее закуталась в салоп. — Час труда и час затей, час для пляски макабрей. Верно,…
Эбинизер Болджер взял со стойки телефон и дрожащими пальцами набрал номер.
Никт зачарованно вслушивался. На площадь ручейком стекались люди — в одиночку, попарно, с семьями. Еще никогда Никт не видел столько живых одновременно. Их были тут сотни, и все дышат, все живые, как…
В крипте было темно, пахло плесенью и сырым камнем. Впервые она показалась Никту тесной.
Край ямы задрожал. Когда-то, давным-давно, мистер Денди пережил землетрясение в Бангладеш. Сейчас земля затряслась так же, и он упал. Он свалился бы во тьму, но уцепился в упавший надгробный камень. …
— Тут так мало книг! И вообще, я как раз добрался до интересного места. Он нашел отпечаток ноги. Чужой. Значит, на острове есть кто-то еще!
Ночной мверзь взмыл в потоке жаркого воздуха вверх, к товарищам, и Никт утратил последнюю надежду.
Сайлес лежал на спине, там, где его сбила машина. Неподвижный, словно мертвый.
— Тогда мы разберемся с ними раньше, чем они соберутся напасть. Стоять можешь?
Пора было спать, да и домой опаздывать не стоило.
— Я живу в тех краях, — сказал мистер Фрост. — Уже срисовал немало надгробий. К тому же это кладбище объявлено природным заповедником.
Что-то догнало его, схватило, а потом громко захлопали кожистые крылья, и земля стала приближаться медленнее.
В пиццерии было очень светло, светлее, чем Никт привык. Они сели у задней стены, и Сайлес показал ему, как пользоваться меню и заказывать еду. (Себе Сайлес попросил стакан воды и маленькую порцию сал…
— Ни в коем случае! Здесь мы можем тебя защитить. А как защитить тебя там? С тобой может случиться что угодно.
— Правда, я не хотел бы доставлять лишние хлопоты…
— Больно было? Когда ты под машину подставился?
— Это был несчастный случай! — повторил Саймон.
— Тогда отдам Сайлесу, — решил Никт, положил карточку в конверт, чтобы больше к ней не прикасаться, а конверт опустил в нагрудный карман старой куртки.
— Сударыня… — начал он. (Так было положено обращаться к жене в их время.) — Может, это зрительный обман?
Бархатный шорох, чирканье спички. Зажглись две огромные свечи в резных деревянных канделябрах у дальней стены. Теперь Никт увидел опекуна и большой кожаный сундук — их называют кофрами. Кофр был тако…
С приглушенным звяканьем ключ выпал из замка на бумагу. Никт втащил газету обратно — с ключом.
— Значит, ты задаешь неправильный вопрос.
— Вот уж точно, живые недостойны своего дара, Никто Оуэнс! Кто-то из нас двоих слишком глуп, чтобы жить, и это не я. Скажи, что будешь по мне скучать.
— Подсобила тебе чуток. Я, может, и мертвая, но все одно ведьма, вот так-то! Мы всё помним.
— Я ничего не делал, — сказал Никт. — Я даже не был у тебя в саду. И вообще, почему они посадили тебя в машину?
Никт не знал, нанесли ли ночные мверзи хоть какой-то урон упырям. Судя по проклятиям епископа Бата и Уэллса, нескольких упырей вроде бы недосчитались.
Громила с бычьей шеей добежал до могилы первым. За ним подоспели седой, который больше всех говорил, и высокий блондин.
Мальчик положил брошь рядом с кубком и ножом.
Мистер Пенниуорт пыхтел, вздыхал и объяснял как мог — часов до четырех утра.
— Здравствуйте, — сказал он и начал танцевать. — Я не знаю, как вас зовут.
— В нем хватит кротости, чтобы унести на своей широкой спине самых могучих из людей, и хватит силы для самых крошечных.
Сайлес оставил девочку и мать на кухне обсуждать проблемы переезда в Шотландию. Нуна еще пообещала купить Скарлетт телефон, и они почти забыли о Сайлесе — что тому и было нужно.
На кладбище действительно было холодно. Холодно и темно, только в небе мерцали звезды. Никт вышел на заплетенную плющом Египетскую аллею. Там стояла матушка Хоррор и, сощурившись, смотрела на листья.
— Отступают! — закричал какой-то упырь. — Смотрите, улетают!