Позади Кандар укачивал поросенка, как ребенок — куклу. Левое крыло мумии было безнадежно раздроблено, но бородатое лицо оставалось непреклонным.
— Лопни моя селезенка! — сказал герцог Вестминстерский. — Эта чертова псина зацапала мальчика!
— Ничего я не слышу, просто как будто кто-то ползает. У меня в животе мурашки. Будто сейчас случится что-то ужасное.
Никт крепко вцепился в опекуна, и они нырнули в ночь.
Лиза Хемпсток за шесть лет тоже изменилась, но по-своему. Когда Никт спускался к ее крапивным зарослям, она почти не выходила, а если и показывалась, то говорила резко, спорила, а иногда прямо-таки грубила.
Никт ничего не сказал. Он старательно поблек и сделал еще шаг вперед.