Никт уже вернул джинсы в сарай садовника — в саване было удобнее, — но куртку оставил ради карманов. Из сарая он принес маленькую косу, вооружившись которой, атаковал заросли крапивы. Он резал их и кромсал, листья летели во все стороны, пока на земле не осталась лишь колючая щетина.
— Есть целый мир друзей и приятелей по играм! — сказал епископ Бата и Уэллса, высунув длинный язык. — Город, где царит веселье и волшебство, где тебя оценят по достоинству и не будут тобой пренебрегать.
Миссис Оуэнс в расстройстве отправилась на поиски сына. Тот, как она и думала, стоял на вершине холма и смотрел на город.
— Нечего мне рожи корчить! Всем цветам свое время. Почки набухают, распускаются и вянут. Всему свое время… — Она поплотнее закуталась в салоп. — Час труда и час затей, час для пляски макабрей. Верно, юноша?
Эбинизер Болджер взял со стойки телефон и дрожащими пальцами набрал номер.
В крипте было темно, пахло плесенью и сырым камнем. Впервые она показалась Никту тесной.