Все цитаты из книги «Ночной шторм»
— Ну ничего, бывает, — улыбнулась Марианна.
— Этель была моей старшей сестрой. На три года старше меня. — Йоаким вздохнул. — Это моя собственная история с привидением.
— У дома в Олуддене плохая репутация… Говорят, фундамент сложен из остатков заброшенной часовни, а бревна взяли с потерпевшего крушение корабля. Тогда для людей главным была экономия.
— Все какое-то серое и черное, — отвечает он, снова качая головой. — Слишком мрачно для меня.
— Вернется. Мама вернется на Рождество! — крикнула Ливия и натянула на глаза покрывало, давая понять, что больше не собирается разговаривать.
— Привет, я Томми, — произнес он таким любезным тоном, какого Хенрик раньше никогда у него не слышал.
— Новые времена, — констатировала Тильда.
Йоаким сфокусировал взгляд, пытаясь вспомнить, кто перед ним. Это оказался его дядя из Стокгольма.
— Привет, папа! — крикнула она и побежала к отцу. «Она ничего не знает, — поняла Тильда. — Ей еще никто не сказал, что ее мама утонула».
— На юге, — ответил Майнер. — Семь или восемь километров.
— Замечательно, — сказала она. — Ты столько всего помнишь?
— Это из ящика для пожертвований, — сказал Томми. — Он стоял прямо у входа.
— Или позвонить в морскую службу, — сказала Катрин.
— Она сказала, что ты завидовала Торун… И выбросила ее картины в море.
Дышать свежим горным воздухом. Вместе с Катрин. Здесь, на острове, не было гор. И не было Катрин.
Проехав мост, он включил радио и надавил на педаль газа. Машина понеслась вперед мимо небольших прибрежных деревень. Дорога была извилистой и проходила через леса и рощи, пересекала многочисленные ре…
Шторм достиг своего апогея. Йоакиму казалось, что коровник колышется. Ветер за окном свистел как сирена, оглушая Йоакима. Подняв глаза вверх, он увидел, как дрожат мощные балки. Вся постройка трещала…
Но крови не так уж и много, решил Хенрик. Однажды он сдавал кровь в Боргхольме, и тогда из него выкачали пол-литра. По сравнению с тем случаем сейчас у него просто царапина. А стошнило его, скорее вс…
— Грузовики здесь часто проезжают. Мусоровозы тоже. И тракторы.
Маркус Ландквист приехал из Боргхольма осенью и поселился на Олуддене. Маркусу девятнадцать лет, он на год старше меня. Он подрабатывал на фермах, ожидая призыва в армию.
Йоаким вздрогнул и открыл глаза. Он лежал один в двуспальной кровати. В комнате было темно и тихо. Часы показывали три часа. Йоаким не сомневался, что спал всего несколько минут, но ему казалось, что…
Тильда медленно выдохнула и закрыла глаза.
За неделю до этого на остров налетел шторм, и всего за двенадцать часов побережье оказалось покрытым снегом. Теперь ветер стих, но на улице было минус пятнадцать, и все дороги занесло снегом. Уже шес…
— И иногда ей снится Этель, — продолжил Йоаким. — Это волнует меня больше всего.
— Надежды практически нет, — продолжал он. — Но все же мы должны попытаться.
Маркус уехал, но Рагнар Давидсон продолжает причаливать к Олуддену.
— Выглядит очень надежно, — прошептал он Хенрику. — Может, попробуем через окно?
На лестнице был Хенрик Янсон. Вор, которого они искали.
— Мы нашли это в Копенгагене, — сказал он.
Йоаким промолчал. Затаив дыхание, он прислушался. У него было такое ощущение, словно Ливия разговаривает с ним во сне.
В понедельник с утра Йоаким отвез детей в сад и принялся за последнюю спальню на нижнем этаже. Наклеивая обои, он прислушивался к звукам на улице, но ничего не слышал.
— Я отвезу тебя в участок, а потом заеду в Энслунде. Это недалеко.
Он дома. Уже вторые сутки. Его жена Катрин с детьми живут здесь уже два месяца, а он приехал только вчера.
— Это приходит с годами. С возрастом людей все больше интересует прошлое. Они хотят знать о своем происхождении. То же и с моими дочерьми. Сколько тебе лет?
Тильда надела фуражку и вышла из машины. Сильный ветер чуть не сбил ее с ног. В темноте это безлюдное место выглядело угрожающе. Волны зло бились о берег, разбивая лед и выбрасывая его на голый берег.
— Ты здоров, Микаэль? — спросил он. — Как дела на фирме?
— Теперь я здесь, — успокоил он детей. — Я больше никуда не уйду.
Его мысли прервал какой-то звук. Повернув голову, Йоаким увидел на коврике перед дверью Распутина.
Йоаким застыл, ощущая ступнями холод пола. Ливия неподвижно лежала в постели, но голос ее был четким. Йоаким медленно повернулся к дочери.
Весь стол ее был завален бумагами и заставлен грязными кофейными чашками. Стол же Ханса Майнера оставался чистым и пустым. Иногда ее так и подмывало положить туда стопку отчетов, но она сдерживалась.
На стене, как занавес, висели старые рыболовные сети, и стена словно выгибалась наружу. Посветив фонариком, Йоаким приподнял сеть и увидел, что часть деревянной стены разобрана и видна каменная кладк…
Йоаким кивнул. Он был совершенно спокоен, словно угроза пожара его нисколько не пугала.
— Нет, — ответила Мирья, покачав головой. — Но его брат Рагнар жил по соседству с хутором. Его я знала.
«Это не Мартин, — сказала она себе. — Это его либидо. Ему просто нужен секс с кем-то помимо жены. Отношения его не интересуют».
Йоаким остался в кухне, не понимая, что с тещей. Он надеялся, что на хуторе мать Катрин долго не задержится. С Мирьей было нелегко общаться. Раздался хлопок автомобильной двери, и Катрин снова появил…
— Да, — тихо ответил он. — Ты кого-то видишь, Ливия?
Между ними повисла тишина. Вестин стоял молча, словно не знал, какой вопрос задать следующим.
Тильда лежала на кровати обнаженная и вспотевшая.
Вилла была окружена железным забором, но Хенрик знал, что к морю ведет незапертая калитка. Входная дверь в подвальное помещение была из стекла с примитивным замком, с которым Хенрик расправился за па…
Он был один на улице. Выдохнув, он развернулся и пошел к метро, но потом решил в последний раз посмотреть на Яблочную виллу. Букет роз опрокинул ветер, и Йоаким снова приставил его к забору. Йоаким д…
— Петер! — кричит она. — Петер, нам надо возвращаться!
Убийца терпеливо ждал, пока голова Этель опустится на грудь и сознание девушки отключится. Потом ему нужно было только подойти и столкнуть безжизненное тело с причала. Прямо в ледяную воду.
— Им многому придется научиться, — сказал он.
Выезжая на проселочную дорогу, он послушно притормозил перед знаком, хотя дорога была пустая, и повернул на юг.
Коровы нервно перетаптываются на месте, пока Чештин осматривает стойла. Никого. Она поднимается по крутой лестнице на сеновал. Холод пробирает до костей.
— Раз в году, — уточнил Йоаким, — на Рождество.
— Нет проблем, — сказал Томми. — Мы вчера сперли с заправки кучу фонариков.
На выходе из метро он остановился у киоска и купил букет роз. Потом пошел по дороге, ведущей мимо вилл к морю. «Здесь все как раньше», — подумал Йоаким. Солнце садилось, окрашивая дома в оранжевый цв…
— Ты вырежешь имя на сеновале? — спрашивает он. — Как мы сделали после смерти Вернера?
Ливия продолжала молча разглядывать Андреаса. Йоаким в детстве тоже был очень застенчивым, и Ливия, видимо, унаследовала этот недостаток.
— Люди слышали шум моторной лодки у хутора, — продолжала Тильда. — Это твоих рук дело?
Он вспомнил то, что ему рассказывали Карлсоны о покойниках, возвращавшихся на Рождество. Ливия сказала то же самое о Катрин.
Внутри ветра не было. Его не пропускали толстые каменные стены. Йоаким ощутил под ногами цементный пол, глаза постепенно привыкали к темноте. Когда здесь в последний раз кто-то был? Может, лет двести…
— Я знаю хорошего консультанта по фэн-шуй. Она помогала нам обставить дачу на Готланде. Дать тебе номер?
Хенрика эти слова не убедили, но, кивнув, он накрыл краденое брезентом и запер сарай на замок.
Солнце продолжало ярко светить и в последующие дни. Ветра не было. Снега тоже. Только иногда от снежных шапок, покрывавших крыши, отделялись ломти и мягко падали на землю. Птицы вернулись к своим кор…
Это был голос молодой женщины, несколько нервный, не внушавший Йоакиму доверия.
— Здесь все по-прежнему, — заметила Мирья.
«Но откуда он появился?» — подумала Тильда.
— Хочешь послушать музыку? — с иронией спросила Лиза.
По мере того как разговор продолжался, Герлоф становился все расслабленнее. Они говорили еще полчаса, но после долгой истории о пожаре на мельнице в Стенвике Герлоф поднял руку и слабо махнул. Тильда…
— Так это он был отцом Катрин? — произнес Йоаким после паузы.
— Все стоят и ждут, — перебив его, сказала Ливия. Теперь она говорила громче и быстрее: — И мама тоже с ними.
Они вышли на дамбу и пошли к северной башне. Маяк стоял на насыпном холме, вход закрывала тяжелая металлическая дверь, углубленная в стену. Отец с дочерью встали перед ней.
— Я не уверен, но мне кажется, что это улики.
Дверь хлопнула. Потом другая. Молодую женщину положили на носилки в фургоне и оставили в покое.
— Конечно, вы же ведете полицейское расследование. Но какая трагедия…
Эбба кивает и бросается бежать, слыша, как за спиной продолжает трескаться лед. Два раза ей приходится перепрыгивать через трещины, но страх за брата придает девочке сил.
— Ограбление, — объяснила Тильда свое опоздание.
Шаги заглушал толстый персидский ковер под ногами. Хенрик замер. На мраморном столике с зеркалом лежал черный кожаный кошелек. Хенрик сунул его в карман и, выпрямляясь, поймал свое отражение в зеркал…
— Это была ее вина, — продолжает Людвиг. — Ей следовало остаться со мной на вышке. Я не дал бы ей замерзнуть.
Спрятав телефон в карман, Тильда обвела взглядом двор. Мужчины, стрелявшего в нее, нигде не было видно. Она ответила на выстрел. Может, мужчина ранен.
— Полиция вернулась в Марнэс, и мы будем тщательно следить за порядком на севере Эланда, — объявил комиссар Хольмблад, которому поручили произнести торжественную речь по случаю открытия участка. Он о…
— Ладно, — согласился Томми, — но не торгуй вещами, мы сами найдем покупателя в Кальмаре.
— Камилла. — Девушка пожала протянутую руку.
— Хорошо, спасибо за предупреждение. Мы будем осторожны.
— О смертельном случае на хуторе Олудден. Помнишь?
— Ты резко затормозила, — услышала Тильда в ответ.
— Я хотела бы продолжать с тобой встречаться… — говорю я. — Если ты хочешь… Весной я могла бы переехать поближе к Кальмару, а потом, когда твоя служба кончится, мы могли бы поселиться в одном городе…
— С того вечера я запретил Этель приходить в наш дом, но она не слушалась. Мы не пускали ее внутрь, но она приходила два-три раза в неделю и стояла перед калиткой, смотря на дом. Иногда она вскрывала…
— Мне сложно говорить о покойных родственниках, — наконец ответил он. — У меня такое ощущение, что они сидят и слушают, что я говорю.
Тяжелые сапоги стучат по полу: мужчина стряхивая снег. Я чувствую запах пота и дегтя. Рагнар Давидсон входит в чулан и видит меня.
— Мм… — произнесла Ливия, успокаиваясь. Дыхание ее стало размеренным, она уткнулась носом в мамину шерстяную кофту и спала. Рядом на подушке лежала ее любимая игрушка, но обнимала девочка кофту.
Довольный своей работой, Габриэль вытер нос варежкой и посмотрел на Йоакима.
Я слышала, как мертвые шепчутся в стенах. Им столько нужно мне рассказать.
— Пару раз в году, когда я был дома. На Рождество и летом. Чаще Рагнар приезжал к нам в город.
Тильда не возражала против сверхурочной работы. К тому же ей поручили лишь отвечать на звонки и не пускать репортера из «Эланд-постен» к месту несчастного случая. Она порекомендовала ему обратиться в…
Присев на кровать, Мартин устремил взор в окно.
— Да, но это был твоя ошибка, не моя, — сказала Тильда.
— Отойди, Ливия, — попросил он. — Я хочу попробовать пролезть внутрь и толкнуть дверь изнутри.
Наркотический психоз? Превозмогая страх, Тильда пошла навстречу убийце Мартина. Протянув руку, она осторожно отобрала у него ружье. Поставила на предохранитель и опустила ружье на пол рядом с собой.
— Да, они работали в доме несколько дней, но, уезжая, все тщательно закрыли.
Дом просто огромный. Чештин идет из комнаты в комнату в поисках Каролины, но в доме слишком много мест, чтобы спрятаться. Слишком много комнат, слишком много шкафов.
Йоаким посмотрел на Хольмблада так, словно тот произнес неприличную шутку.
— Красиво, — заметил Микаэль. — Светло и уютно.
— Конечно, ты же работаешь в полиции, — согласился Герлоф.
— Наверно, беженцы, — сказал он. — Они останавливались на Олуддене пару лет назад. — Он посмотрел на Мирью: — Но зачем вырезать имена погибших?
— Вам нужно о них заботиться? — спросил Хольмблад.
— Оно закончено. Осталось только поделить деньги.
Тильда посмотрела на часы. Ей неловко было подслушивать чужие разговоры. Прогноз погоды уже должен был закончиться, поэтому Тильда поднялась и постучала в дверь комнаты Герлофа.
Он решил пока повременить с улучшением отношений с тещей.
Йоаким вздохнул и направился к калитке; в этот момент из-за поворота показалась машина. Это был Микаэль. Он заглушил двигатель и вышел из машины. В руках у него были пакеты с петардами. Двое мальчико…
— Это фото кораблей, на которых я ходил, — пояснил Герлоф. — Их было три.
— Остерегайтесь машин, — сказал Йоаким. — Не сходите с тротуара.
— Она хочет поговорить, — прервав его, произнесла Ливия.
Заглушая шаги, волны ритмично бились о камни позади них, хотя они и без того старались передвигаться бесшумно.
Весь груз теперь принадлежит шведскому государству, тому, что строит маяки на Олуддене. В руках строителей внезапно оказалась прекрасная сосновая древесина стоимостью сотни шведских талеров.
Он не может пока ответить, но обещает, что скоро мы встретимся. Скоро.
— Мне кажется, ему нужно поговорить с психологом… или со священником.
Катрин планировала превратить коровник в галерею, убрав все следы животных. Против воли он снова подумал о жене. Но в тот день он видел, как она выходила из коровника. И у нее было странное, смущенно…
Осмотрев дом, они устроились в кухне пить кофе.
— В Мэрнесе на следующей неделе собираются открыть полицейский участок, — сказал Хенрик, вытаскивая часы из окна.
Серый кот сидел на подоконнике. В воздухе ощущался запах фрикаделек. Заметив кран, Хенрик рванулся к нему. Холодная вода обожгла окоченевшие руки. Стиснув зубы, Хенрик терпел боль и ждал, пока чувств…
— Пойдешь со мной? Если ты пойдешь со мной, я покажу тебе, что у меня в кармане. Нет, это не деньги. Это кое-что получше. Пойдешь со мной к воде, и я дам тебе дозу героина. Совершенно бесплатно. Дума…
— Да. Этель была веселой. Привлекательной. Мальчики ее обожали. А она обожала вечеринки и клубы. И метамфетамин. Употребляя наркотики, она похудела на десять килограммов. Она все реже появлялась дома…
Перевернув Мартина на спину, Тильда начала делать ему массаж сердца. Надавить. Подождать. Снова надавить. Безрезультатно. Мартин больше не дышал и не реагировал на массаж. Снег падал ему прямо в откр…
— Смотри… Я обнаружила это тридцать пять лет назад.
— Покой… и тишина. Не нужно было никуда спешить. Конечно, в то время уже имелись моторы на большинстве лодок, но на парусниках были только паруса. И если не было ветра, то ничего нельзя было с этим п…
Налив себе чашку чая, Йоаким подошел к окну и увидел Лизу с Микаэлем в машине перед домом. Снежинки блестели в свете окна, кружась и поблескивая.
В воскресенье утром Йоаким выглянул в окно и обнаружил тонкую пленку льда на море. Лед простирался на пару сотен метров от берега. На краю его колыхалась темная вода. Видимо, море успело замерзнуть з…
И как она не заметила, что на волнах появились белые барашки — предвестники шторма.
Катрин вышла в прихожую и присоединилась к ним. Бенгт бросил на нее взгляд, Катрин кивнула и пригласила его войти. Журналист неспешно перешагнул через порог.
— Заткнись! — Хенрик бросил взгляд на закрытую дверь и, снова понизив голос, сказал: — Я не могу это сейчас обсуждать.
Камилла была невысокой и хрупкой девушкой, почти на две головы ниже мужчин. Томми вежливо улыбнулся ей и протянул руку.
У Фредди были самые длинные руки. Он снял часы с крючка и вместе с Хенриком вынес их из комнаты.
— А Катрин и Габриэль? Они все еще у соседей?
— Не стоит тут играть в мяч, — прибавил Йоаким. — Ты можешь разбить окно.
Йоаким сварил кофе, и все трое уселись за длинным дубовым столом. После того как пришедшие дети устроились у родителей на коленях, Нюберг раскрыл блокнот.
Ливия и Габриэль так и сделали. Дети взяли по кусочку курицы с картошкой фри, добавили немного вареной картошки и соуса, но рыбу и капусту не тронули. Вместе с детьми Йоаким вышел в гостиную и сел за…
Рядом с участком висел на стене почтовый ящик. Тильда замедлила шаг, но не стала доставать письмо: она еще не готова была отправлять его, да и марки не были наклеены на конверт.
— Я видела большую черную машину в четверг. Она ехала на север.
Спустя пару месяцев случился мой первый шторм. В ту ночь я чуть не стала сиротой.
Южная башня мигает кроваво-красным глазом, северная погасла.
Я знаю это, потому что я и есть та другая женщина.
— Я сказала тебе заткнуться. Не надо меня учить, что делать.
Часто, глядя в окно по вечерам, Йоаким видел, как Распутин отправляется на охоту. Но иногда Йоакиму казалось, что он видит в темноте и другие создания — четвероногие и двуногие.
— Я думаю, ничего у нас не получится, — сказал он.
— Говорить. Владелец интересуется историей хутора. Я сказала, что ты можешь ему кое-что рассказать.
Йоаким кивнул. Кивок можно было трактовать как угодно. Женщина тоже кивнула, но не нашлась, что сказать, и поэтому отошла.
Лодка Хенрика не была зарегистрирована, поэтому он мог спокойно поставить ее в съемном гараже в Боргхольме и хранить там награбленное.
— Но вы выдали им ключ, хотя не были с ними знакомы?
— Я считал, что утонула моя дочь. Я так думал несколько часов поездки от Стокгольма до Эланда. И единственным утешением для меня была вера, что моя жена ждет меня, ведь я был уверен, что ей еще хуже,…
Катрин и репортер поднялись за ним по шаткой деревянной лестнице в полутемный коридор. Окна выходили на море, но они были заколочены досками и пропускали только тонкие полоски света.
Голос оборвался, и теперь из динамиков доносилось только тихое шипение.
Мы не виделись несколько месяцев, и сначала нам неловко, но постепенно мы разговорились. Мне нечего рассказать: на Олуддене со времени отъезда Маркуса ничего не изменилось, — поэтому я спрашиваю его …
— Видите птиц? — спросил Йоаким через плечо. — Они поступают так же, как и мы. Летят на юг.
Раздался хруст костей, и жгучая боль пронзила голову Тильды. Словно издалека до нее донесся крик Мартина, когда она падала со ступенек прямо в снег.
Герлофу нравится посещать старые дома, догадалась Тильда. Он ценил красивые вещи, потому что знал, скольких трудов стоило их изготовить. Она сама не раз видела, как он рассматривал свои главные сокро…
— Ничего, — ответил он. — Но я не видел там никаких картин.
— Только на главных дорогах. Это бесполезно. Слишком быстро дороги снова заметает.
Вжавшись в стену, Тильда прислушалась. Боль снова вернулась и обожгла переносицу. Тильда не знала, видно ее в темноте или нет.
— Ну и сиди здесь, чертова старуха! — кричу я. — Сиди здесь до самой смерти! Чертова слепая…
Через пару минут увидела в зеркале заднего вида синюю «мазду». Мартин ехал за ней следом.
— Давай их поймаем, — кричит он, открывая ранец. Угри расползаются в стороны в попытке спастись, но Петер преследует их. Ему удается поймать несколько рыб и сложить в ранец, который тут же превратилс…
Йоаким посмотрел на северную башню, ту, в которой никогда не горел свет, за исключением ночи накануне смерти Катрин.
— Я хотел бы, чтобы вы на нее взглянули, — сказала ему главный врач больницы. — Если вы, конечно, в состоянии.
— Я знаю эту историю. Папа мне рассказывал.
— Выходной, — ответила Тильда. — Мне никто не звонил.
Ливия кисло посмотрела на него, не оценив совета. Но следующая подача была уже удачнее.
— Веди машину осторожно. Надвигается снежная буря, — предупредил Торстенсон.
Мария Карлсон исчезла из виду. Через минуту в дверях показалась девочка. На ней были брючки и кофта, к груди девочка прижимала мягкую игрушку.
— Я хочу еще побыть здесь, — ответила Ливия, не отводя глаз от памятника.
— Мама вернется сегодня? — спросила утром Ливия, вылезая из постели.
— Давай попробуем. Вставай на камень, я тебе помогу.
— Я и верю, и не верю. Я слышал много историй о привидениях, но ни разу их не видел. И существует столько теорий насчет привидений, например что это всего-навсего результат действия магнитных полей в…
— Мне подарили ее соседи, а вот все остальное пришлось купить.
— Да, — согласилась Тильда. — Ты любишь свою родину.
— Так ты думаешь, раньше было лучше, Герлоф? — спросила Майя Нюман. Опустив чашку на стол в холле дома престарелых, Герлоф задумался.
— Я жду этого… Жду, когда тьма сменится светом.
— Женщина-полицейский из Марнэса продолжает расследование, — сказал Йоаким. — Она мне пару раз звонила.
— В том, что наркотики расширяют сознание. Это очень полезно для нас, художников.
Они шли по воде, как когда-то Иисус. Ледяная корка похрустывала под грубыми ботинками.
— Еще что-нибудь запишем на диктофон? — спросила Тильда.
Петеру пятнадцать лет, на два года больше, чем Эббе. Он идет впереди, временами оборачиваясь и проверяя, как там сестренка.
— Где-то на восточном берегу… Он приглашал меня летом купаться, но я отказалась.
— Мне не за что извиняться, — заметила Тильда. — Это не я ошиблась в имени. Коллега дал мне листок с неверной отметкой.
— Я хотел бы жить в горах, — проговорил он.
— Конечно. Разделим по-братски. — Томми улыбался во весь рот. — Ты что, думаешь, мы воры?
Герлоф рассказал Тильде всю историю несчастной семьи Вестинов.
Стряхивая пепел, Людвиг слегка наклоняется к мертвому телу.
— Сотенные, — сказал Фредди, присвистнув.
Хенрик отпрянул, ударившись о мраморный стол в прихожей. Зеркало с грохотом рухнуло на пол и рассыпалось на тысячи осколков. Черт, все пошло наперекосяк. Ситуация вышла из-под контроля. И где, черт п…
— Хенке, — остановил его Томми, — ты слишком много болтаешь.
Он не забудет, как братья Серелиус собирались бросить его одного в лесу.
— Мы не можем обсуждать это на лестнице, — сказал Хенрик. — Пусть один из вас зайдет.
— Мамы нет, — сказал он, убирая кофту в сторону.
— Я узнал, что мой брат нечестный человек.
Убрав микрофон, Тильда решила проверить, что делает Мартин. Она посмотрела в зеркало, но его уже успело залепить мокрым снегом. Тогда она взяла мобильный телефон и набрала номер в Марнэсе. Ветер за о…
— Я попробую с ним поговорить. Может, он поймет. Извинения тут не помогут.
— Мне семь, — объявил Андреас. — Ей тоже семь?
— Заблудилась в тумане, — объявил начальник смотровой станции Каминен семи собравшимся в то утро военным. На всех были серые мундиры королевской армии. Каминена на самом деле звали Бенгсон, свое проз…
— Кажется, начался первый зимний шторм, — сказал Йоаким.
Тот же страх, что и раньше. Он поднял голову с подушки и посмотрел на часы. Двадцать четыре минуты второго.
— Телевизоры им тоже надо покупать постоянно… И обязательно большой дом…
— Нет, — сказала она после паузы. — Ты ведь в это не веришь?
Тильда осталась сидеть в постели. В квартире было тихо. На полу валялся использованный презерватив.
— Ульф. Он ушел играть в хоккей, вот почему вы его не застали.
— Таких мест тут достаточно, — ответил Йоаким.
Я провожаю его на железнодорожную станцию в Марнэс. Молча стоим мы на перроне и ждем прибытия поезда. В этом году дорогу планируют закрыть, и настроение у пассажиров мрачное.
— Ты думаешь, мне стоит остаться, Хенрик? — спросила Камилла, когда фильм закончился. Часы показывали одиннадцать.
Она оборачивается и видит Петера в последний раз. Он стоит один на огромной льдине, окруженный черной водой. Эбба продолжает бежать. Ветер бьет ей в спину, но она бежит, не останавливаясь и не оборач…
Он уселся, закинув ноги в грубых ботинках на стеклянный столик Хенрика. А когда Фредди расстегнул куртку, из нее вывалился пивной живот, обтянутый голубой футболкой с надписью «Soldier of fortune for…
Пистолет? Она уронила его, когда падала в снег.
— Нет, останься со мной, — попросила она.
Он запретил себе думать об Этель и прислушался. Может, Ливия снова кричит? Но в доме было тихо. Несмотря на это, Йоаким все же надел джинсы и кофту и вышел в коридор, не зажигая свет. Слышно было тол…
Наркотик, называемый «лед», братья привезли с континента на продажу и для собственного потребления. Эти кристаллы будоражили, но, если Хенрик употреблял больше дозы за вечер, он начинал трястись как …
Тильда, сидевшая за одним с ними столом, с интересом слушала разговор. О проблемах на работе она уже почти забыла. Эти разговоры о старых временах надо было бы записать, но диктофон остался в комнате…
«Рагнар также промышлял браконьерством, — звучал в наушниках голос Герлофа. — Например, он частенько ловил рыбу рядом с Олудденом, но никогда в этом не признавался».
— Как королевская семья, — заметил Нюберг и пристально посмотрел на Йоакима. — Вы тоже, как король, будете жить здесь только летом, когда тепло и хорошо?
Он с любопытством оглядев ружье, снял его с предохранителя.
Герлоф, родившийся в 1915 году, отметил свое восьмидесятилетие в Стенвике вместе с дочерьми. Старшая дочь, Лена, была с мужем и детьми, младшая, Юлия, — с новым мужем и его тремя детьми. В тот день и…
Томми с Хенриком оказались в прихожей. Там было темно и очень жарко: старики любят тепло и включают обогрев на полную мощность.
«Неужели это шторм? Может, это шторм разбил окно? Или в меня стреляли из пистолета? Но у полицейского в руках вроде не было пистолета», — в отчаянии подумал Хенрик. Но, выглянув в разбитое окно, он у…
Йоаким вздрогнул, отгоняя кошмарное видение. За стеной бушевал шторм. Йоаким оглянулся по сторонам, возвращаясь к реальности. Он сидел на передней скамье в часовне, держа на коленях подарок для Катри…
Он встречается с женой взглядом. Она пришла в себя и поняла, что наделала. Но Бенгтсон только кивает.
Никто не ответил. Катрин и Ливия жевали бутерброды, Габриэль пил молочную смесь из бутылочки.
— Не знаю, — ответила Ливия, глядя на стол.
— Мы ищем твоего соседа… Хенрика. Ты не знаешь, где он?
Йоаким повернулся и странно на нее посмотрел, словно не понимая, что она говорит. Позже Тильда подумала, что тогда ей стоило остановить его на лестнице и поговорить, — но вместо этого она поднялась н…
В коровнике было тихо. Похоже, даже крысы не желали селиться здесь.
— Я имею в виду, говорит ли она о своей маме?
К тому времени стук в его квартире стал невыносимым, как капающая из крана вода, которую невозможно остановить. Сначала Хенрик думал, что все дело в старинной лампе, и после трех бессонных ночей отне…
В это мгновение снаружи раздался шум мотора, и свет фар ударил по заиндевевшим окнам сеновала. Бросив последний взгляд на отверстие в стене, Йоаким направился к лестнице, ведущей вниз.
Хенрик взглянул на часы: почти половина первого.
Йоаким пошел в направлении кухни. В прихожей горел свет, и там Йоаким нашел Лизу в сапогах и куртке. Лицо у Лизы было напряженное.
Через двадцать минут они были в городе, освещенном фонарями. Осенние тротуары были так же безлюдны, как и проселочные дороги. Томми снизил скорость и припарковался рядом с домом, в котором жил Хенрик.
— Я жила здесь с Торун три года, — сказала Мирья. — Среди пыли и крыс. Здесь было холодно, как в могиле… Брр. — Она повернулась спиной к дому. — То, что я хочу тебе показать, это там…
В ушах у него звучали слова Герлофа Давидсона: «Я в этом сомневаюсь. Мой брат никогда ничего не выбрасывал… У него были ключи от маяка, наверняка картины все еще лежат там».
Тильда кивнула. Насилие. Ей хотелось завопить, но вместо этого она вышвырнула в снег нож Хенрика, потом быстро его обыскала. Больше оружия не было.
Замок упал в снег, и Хенрику не удалось его найти, поэтому он просто притворил за собой дверь и пошел через снег к берегу, прочь от дороги. Склонив голову, он шел навстречу ветру. Теплая куртка и шап…
— Мы как-то болтали с Катрин за кофе, — сказала Мария, — и она расспрашивала о суевериях. — Она повернулась к Рогеру. — Помнишь, когда мы были маленькими, взрослые говорили, что на Олуддене есть тайн…
— Правда? — Мужчина оглядел Тильду и, узнав униформу, прибавил: — Впервые вижу в наших краях полицейского.
— Посиди еще немного, — произнес Йоаким строже, чем намеревался. — Это важно. Мы же празднуем Рождество вместе.
Шесть сигналов. Семь. Восемь. Никто не ответил.
— Понятия не имею, — ответил Рогер, допивая кофе.
— Что тебе приснилось в ту ночь на Олуддене, Микаэль? Ты проснулся от страха, потому что увидел привидение, да?
Силы покидали Хенрика. Он сидел на камне, не в состоянии говорить.
— Интересно, откуда она? — произносит Эскиль, перешагивая через сугроб.
— Надо позвать подмогу. Нельзя оставлять ее в снегу.
Там она послушно присела в тени лодочного сарая на причале и получила обещанную награду. Потом нужно было только повторить привычную процедуру — нагреть коричневый порошок в ложке, наполнить шприц и …
В те вечера, когда они сидели за кухонным столом, уставившись на идиотский стакан под пальцем Томми, Хенрик явно ощущал в комнате чье-то присутствие.
Участок представлял собой одну большую комнату, еще без зоны ресепшн. Тильда помнила, что, когда она была маленькой, здесь располагался магазинчик сладостей. Теперь ее встретили голые стены, окна без…
Он посветил на ткань фонариком, и Хенрик понял, что это была специальная шапка грабителя с прорезями для глаз и рта.
Он узнал голос. Марианна, воспитательница из детского сада.
Десять гостей приехали из Стокгольма накануне похорон. Мать Йоакима, его дядя, две кузины и друзья. Они тихо передвигались по хутору и шепотом разговаривали друг с другом. Ливия и Габриэль были рады …
Каролина не могла покинуть хутор и уйти в лес, потому что знала о приближении шторма. Но что, если она все равно решилась? Чештин вышла на улицу. В заснеженном дворе бушует ветер, предвестник шторма.
Мартин решительным шагом направился к сараю. Видимо, он забыл, что он преподаватель, а не полицейский. Ничего не сказав, Тильда пошла за ним следом.
Я отвешиваю ей пощечину за пощечиной, и Торун покорно принимает удары. Она все равно не может защититься, потому что ничего не видит.
— Так вы видели призрака, — медленно произнес Йоаким.
Йоаким сидел в машине, прижав телефон к уху и глядя в пустоту. Мимо проносились машины с зажженными фарами.
— Как вы собираетесь отмечать Рождество? — спросил Йоаким, меняя тему. — Дома останетесь?
В башне дежурит Ян Клакман, заступивший на смену в четыре часа. Он с Бенгтсоном приятели, и Бенгтсон знает, что Клакману понадобится помощь, чтобы починить маяк.
— Это все чушь, — перебив жену, сказал Рогер. После чего поднял кофейник и повернулся к Йоакиму: — Еще кофе?
— Оно исчезло. Рагнар его забрал, не сказав мне ни слова. Он был очень жаден до денег… Особенно чужих.
— У меня тоже есть вопрос, — сказал Вестин, не дав Тильде закончить.
На продажу выставлен хутор Олудден в северозападной части острова Эланд.
— О'кей, — безучастно произнес Томми. Хенрик не заметил, чтобы он нервничал. — Мы приедем в понедельник. В районе трех.
По радио метеорологи обещали сильный ветер и снег и давали штормовое предупреждение на Балтике. Это удивило Хенрика, потому что, глядя по сторонам из машины, он находил погоду хорошей; только далеко …
— Что вы делаете? — полюбопытствовал он. — На месте преступления?
Катрин называли Лунный свет, но она ненавидела это прозвище.
— Нужно его отнести в дом, — говорит Бенгтсон.
Тильда выкрикнула его имя несколько раз, одновременно стараясь припомнить, в чем его обвиняют. Но вместо ответа она услышала выстрел.
Никакой реакции. Глаза были открыты, но он не видел ее — Мартин был в состоянии шока.
— Нет, — ответила Тильда. — Думаю, это была воспитательница детского сада.
— У меня много воспоминаний, — наконец сказал Герлоф. — Мы вместе выросли в Стенвике в двадцатые годы, но потом пошли разными путями… Рагнар купил домик и стал ловить рыбу и выращивать овощи, а я пер…
— Да, много лет назад. Но воспоминания не отпускают до сих пор… и боль тоже…
— Здравствуйте, Йоаким, — услышал он женский голос и, обернувшись, увидел Марианну, воспитательницу дочери.
— Хубба-бубба, — с усмешкой произнес Томми.
— Поговорим потом, — сказала Тильда. — У нас будет много времени. Тебя ждет немало допросов.
— Да, мне кажется, да. Габриэль поел и сразу заснул, но Ливия долго не могла заснуть и звала меня.
— Вы одни дома? Только вы и дети? — спросил Хольмблад. — Никаких родственников?
Тильда остановила машину и помогла старику выйти. Озеро посреди торфяника покрылось тонкой пленкой льда.
Женщину больше не рвало. Она осторожно поднесла руку к лицу, ощупывая нос. Кровь уже начала застывать на морозе, превращая лицо в черную маску.
Стакан двинулся к букве «А», потом к букве «Л».
— Не только это, — медленно произнес он. — Она хотела вернуть свою дочь.
Подбежав к фургону, Хенрик опустил на землю награбленное, сделал вдох и обернулся. В вилле все окна светились, но не похоже было, что кто-то за ним гонится.
— Да, мои коллеги уехали, — ответила Тильда. — «Скорая» тоже.
Они толкают дверь и выходят наружу. Бенгтсон вдыхает ледяной воздух. Шторм начинает стихать, но волны бушуют, как и прежде.
В темноте шумело море. Ледяной ветер поднимал волны. Йоаким осторожно шел по берегу, стараясь не споткнуться в темноте об острые камни. Ему казалось, что море дышит полной грудью. Как Катрин, когда о…
В голосе матери, как всегда, слышно было волнение. Она, как и прежде, боялась звонков.
— Никаких свидетелей. Берег довольно пустынный.
Йоаким кивнул. На лице его отразилось страдание.
Столько семей жило в этом доме. Столько ног ступало через порог. Столько рук касалось обоев. Строители. Смотрители маяков. Прислуга. Все оставили свой след на хуторе.
— Я раньше не верил в привидения. Прежде чем мы сюда переехали, я также не верил, что мертвые возвращаются… Но теперь я сам не знаю, во что верить. Здесь столько всего случилось.
Перед ним возникли две серые башни, у подножия которых клокотала черная вода, покрытая белой пеной. Ведущая к маякам дамба превратилась в ледяной айсберг. Хенрик был на месте. Он остановился. Что дел…
— Это была одна из причин. Им нравился Эланд.
— Все нормально, — медленно ответил Хенрик. — Но кто вы такие?
— Она портила вам картину счастливой жизни. Наркоманы вам в этом районе не нужны. А как насчет убийц?
На стенах в столовой висели две картины Торун, изображавшие шторм. На обеих было изображено, как шторм приближается к острову, готовый накрыть черным покрывалом маяки Олуддена. Как и картина у Йоаким…
— Помни, что тебе не нужно ничего говорить.
— Нет, это я, — ответил он. — Спи, Ливия.
Тильда обещала позвонить Мартину в районе шести, когда он закончит работу. Так что у нее было время посетить свое новое рабочее место.
— Ненавижу эти поделки, — произнес со злостью Фредди, почесал щеку и отшвырнул остатки корабля в сторону.
Из-под стола он вытащил серую толстовку с капюшоном.
— Осенью тысяча девятьсот семьдесят третьего года.
— Там кое-кто есть… двое мужчин, — прошептала она.
Эскиль переводит взгляд с него на тело в снегу.
И подумал: «Это самый лучший способ умереть — заснуть и замерзнуть, так и не проснувшись».
— И покупают они самое дорогое, — продолжала первая. — Я на прошлой неделе позвонила дочери, и та сказала, что они снова покупают машину. «Но ведь у вас уже есть машина», — удивилась я. А дочь сказал…
— Ты поставил крестик напротив имени Ливия.
— Нужно сообщить владельцам, — сказала она, возвращаясь к машине. — У вас есть их координаты?
Перед глазами Броммесона тут же возник большой хутор с просторным хозяйским домом со множеством комнат и залом. Теплое и удобное жилище для тех, кто будет присматривать за его маяками здесь, на краю …
— Да-да, я поняла, — проговорила Эдла. — Герлоф меня предупредил, что вы приедете. Входите же!
В пятницу утром он отвез детей в Марнэс и продолжил заниматься ремонтом на первом этаже. Но, работая, он вел себя очень странно. Передвигаясь по дому и двору, Йоаким разговаривал со своей покойной се…
Стакан постоял некоторое время на слове «Да», потом задвигался в сторону букв.
После Боргхольма движение стало более интенсивным, и Йоаким оказался в длинной очереди из автомобилей, большинство из которых принадлежали жителям острова, работавшим на материке. Тем не менее машину…
— Спасибо, но в этом нет необходимости. Если Янсон там, я отвезу его в участок. А если нет, то тоже отправлюсь за подарками.
— Знаю… Она была рада, что мы переехали на остров.
Лиза вернула ему записку. Взяв ее, Йоаким поднялся.
Через некоторое время ему пришлось делать остановку после каждого шага. Сквозь шум ветра до Хенрика доносился треск льда, ломаемого волнами. По крайней мере, ему казалось, что это трескается лед на м…
— С меня хватило и стены со всеми этими именами.
Хенрик закрыл глаза. Пальцы его ног, к которым возвращалась чувствительность, горели.
Йоаким вздрогнул. Он стоял на краю дамбы и смотрел в черную воду внизу.
Когда машина исчезла за поворотом, Йоаким повернулся к маякам.
— Я написала книгу об Олуддене, — сказала Мирья по пути к лестнице.
— Нет… Он поехал с мальчиками на заправку, чтобы купить еще петард. — Лиза улыбнулась. — У нас уже закончились. Но они скоро вернутся. Так что подожди немного.
Под лестницей он заметил деревянную дверь; открыв ее, Йоаким увидел еще больше мусора — старые ящики, пустые бутылки, рыболовную сеть на стене. Там даже стояла старая прялка.
Мертвые пытаются связаться с нами, Катрин. Они хотят рассказать нам что-то, и они хотят, чтобы мы слушали.
— О парне и девушке… Они были в отпуске в США и остановились в лесу передохнуть. И там им попался скунс. Они никогда раньше не видели скунса и решили, что он очень милый. Девушка сразу пожелала взять…
Дверь в гостиную была приоткрыта, и, пройдя по разбитому стеклу, Тильда заглянула внутрь. В гостиной царил хаос. Все ящики были выдвинуты, дверцы шкафов открыты. На полу — грязные следы. Криминалиста…
— Ограбление? — повторил Герлоф удивленно. — Где же?
— Конечно. Долгая и суровая зима затрудняет мореплавание. Из-за льда и сильного ветра суда движутся медленно и не успевают в срок прийти в пункт назначения.
Склонившись над мужчиной, Тильда отцепила от пояса наручники, одной рукой быстро соединила его запястья и защелкнула металлическими браслетами.
— Да? — отозвался Йоаким и услышал гулкое эхо.
— Я подарила ее Катрин, когда она переехала сюда.
— Так я этого не стоила? — спросила Тильда.
— Дети тоже могут попрощаться с покойной, — сказал священник. — Так им будет легче… жить дальше.
— Это была ошибка. Утонула ее мать, Катрин Вестин.
Тильда звонила в дверь Хенрика Янсона в Боргохольме. Звонила долго и настойчиво. Она стояла перед дверью подозреваемого вместе с Матсом Торстенсоном, коллегой из боргохольмского участка.
Йоаким снова спустился со стремянки и прислушался.
В голове пустота. Он знает, что должен что-то сказать ей, но что можно сказать, когда случилось самое страшное.
— Хорошо, — сказала Тильда. — Когда вы ложитесь спать? Я хотела прийти попозже с Йоакимом Вестином, но он приедет не раньше чем через три часа.
Сестра Йоакима ненавидела меня за то, что я взяла на себя заботу об ее дочери. Но Этель сама не была на это способна. Ты всегда так идеализировала наркотики, мама. Тебе стоило бы на нее посмотреть.
Тильда оглянулась по сторонам. Кого-то ранили. Возможно, выстрелом или ударом ножа. Но пострадавший смог отсюда уйти.
Хенрик пошел на голос. Томми стоял перед дверью в комнату без окон и показывал внутрь рукой в перчатке.
— Я знаю, — кивнул Герлоф. — Но вдруг он тоже слушает…
Во вторник вечером она проезжала мимо Олуддена, но вместо хутора свернула на соседнюю ферму, принадлежавшую Карлсонам. Она встречалась с ними только раз, в тот день, когда трагически погибла Катрин В…
— Я в это играл в детстве, — заметил Хенрик. — Дух в стакане.
— Мне вернули одежду из больницы. В пакете.
Камни были вовсе не скользкими, наоборот, неровными и шероховатыми. Местами вода размыла бетон, оставив голые камни. Ветер был слабым, но Йоакима это не успокаивало. Зима на Эланде славилась сильными…
Они спустились вниз по лестнице. По сравнению со вторым этажом, даже пустые комнаты на первом казались теплыми и уютными.
— Вы уверены, что это была не сварочная компания? «Кальмар. Сварочные работы»?
— Мы объездили все антикварные магазины и барахолки здесь и в Стокгольме. Большие комнаты нужно обставлять крупной мебелью. Такую сейчас не делают. Поэтому мы купли старую и отремонтировали.
Через сорок пять минут церемония была закончена, но Йоаким словно ее не видел. Он не помнил ни одного слова из речи пастора, не слышал ни одного псалма. В голове его звучал только шум моря и волн, бь…
Затем Чештин идет в обеденный зал, освещенный свечами. Там тепло от печки. В кресле за столом сидит смотритель маяка Свен Карлсон. Живот его распирает черную униформу и свешивается через ремень.
— На Рождество люди зажигают в окнах свечи, — продолжал Герлоф, — чтобы души умерших людей могли найти дорогу домой.
— У меня есть еще один вопрос, — перебил он женщину-полицейского. — Где Катрин и Габриэль?
Полчаса ушло у Йоакима на то, чтобы очистить лед с двери и отпереть замок. И на этот раз ему не удалось полностью открыть дверь, поэтому пришлось пролезать в узкую щель. Протиснувшись внутрь, Йоаким …
Три имени были написаны на листке. Ливия Вестин, Катрин Вестин и Габриэль Вестин.
— Мама с нами не попрощается? — спросил он.
— Ливия? — произнес он наконец, глядя на темный дом. — Она не здесь?
— Ты глупый, — заявила Ливия. Йоаким вздохнул.
— Алистер, мы трое можем доверять друг другу?
Никакого ответа. Он никогда не получал ответа на свои вопросы.
Пообедав, Тильда отправилась в школу беседовать с учениками. Потом она хотела написать несколько отчетов о проделанной работе, но мысли о трагедии в Олуддене не давали ей сосредоточиться.
Маркус не был моей первой любовью, но он был первым, с кем я осмелилась на что-то большее, чем просто невинный флирт. Все мои предыдущие влюбленности ограничивались тем, что я стояла и смотрела на по…
Ливии хотелось еще покривляться перед зеркалом, но Йоаким мягко вытолкал ее из ванной комнаты. Уложив дочку в кровать, он два раза перечитал историю о том, как Эмиль застрял головой в супнице, и пога…
— У этого дома есть прозвище? — спросила у журналиста Катрин.
— А вы не видели, чтобы ее кто-то навещал?
Йоаким развернулся и пошел обратно в спальню. Пол скрипел под ногами, и весь дом наполняли тихие, едва слышные звуки.
— Люди сплетничали. Я хотела положить конец разговорам.
— И я тоже не пью. У нас вообще нет в доме спиртного.
— Я с тобой, если хочешь, — сказал Торстенсон.
— Более или менее, — ответил Вестин. — Она была усталой… Ей трудно было жить здесь одной…
Йоакиму не нужна была видеокамера, потому что он никогда не забудет, как пели Ливия с Габриэлем. Он смотрел на детей и вертел на пальце обручальное кольцо, гадая, как счастлива была бы Катрин, будь о…
Тильда увеличила скорость и посмотрела в окно: снег превратился в сплошную бело-серую пелену, заслонявшую собой горизонт.
Вернувшись в дом, он зажег свечи. С дороги их должно быть видно. Возможно, и с торфяника тоже.
Хенрик забыл об осторожности. Он дернул дверь, ввалился в прихожую и упал на ковер. Дверь с грохотом захлопнулась за его спиной.
Чештин проходит в центр комнаты и останавливается. Она думает о своей сестре в Америке.
Между стариком и молодой женщиной снова повисла тишина.
Слишком поздно. Сильно обгоревший, Клакман неподвижно лежит на снегу. Душа уже покинула тело друга Бенгтсона.
— Хорошо, и что вы сегодня будете делать в школе?
— Покойные. Соседи рассказали мне историю о том, что каждое Рождество души умерших людей возвращаются домой. Вы слышали об этом?
Промолчав, Мартин открыл дверь. Тильда подавила желание передать привет его жене. Дверь закрылась, шаги стихли на лестнице. Сейчас он сядет в машину и вернется к своей семье, как будто ничего и не пр…
— Да. — Микаэль помолчал и прибавил: — Извини, что так получилось. Не знаю, что это было. Я проснулся посреди ночи и больше не мог заснуть…
— Тильда Давидсон, — произнес незнакомый женский голос.
После отъезда Маркуса я перестала подниматься на сеновал. Слишком многое там напоминает мне о нем. Мне грустно и одиноко. Конечно, мы пишем письма друг другу, как и обещали. Я пишу длинные письма, а …
В углу коридора лежал плоский темный предмет. Хенрик подошел ближе. Он увидел на полу спиритическую планшетку. Кто-то швырнул ее на пол, отчего она треснула прямо посередине. Рядом валялся стакан. Хе…
— Где она? — продолжал он несмотря ни на что. — Где мама?
— Конечно, — кивнул старик. — Щуки и угри летом сюда приплывают по ручьям во время оттепели.
— «Я думаю, что Катрин убили. Убийца не оставил после себя следов на пляже, потому что его на пляже не было. Он приплыл на лодке. Я не могу назвать тебе имя убийцы, но я думаю, что это крепкий мужчин…
Томми поправил очки и почесал щеку. Теперь Хенрик понял, откуда взялись царапины: никто на парня не нападал, тот сам себя расцарапал.
Йоаким пошел к дому, вспоминая, как сам красил фасад в белый цвет, как аккуратно водил кисточкой и как потом наносил лак.
— Во всяком случае, зимой. Только и видно, что пару барж и моторок.
Ему хотелось сбежать, бежать как можно дальше от детской комнаты, но он продолжал сидеть на краю постели Ливии, скованный страхом. Но то и дело помимо воли посматривал на приоткрытую дверь.
Один из орнитологов-любителей, отметила Тильда. Они наблюдали за птицами в любое время года.
Тепло. В доме было тепло. В тишине он слышал свое дыхание.
Йоаким вышел за ней во двор. Краем глаза он увидел Распутина у забора.
— Что вы будете делать? — спросила девочка.
— Он как-нибудь называется, этот хутор? Все говорят Олудден, но ведь это название этой местности.
— Да, я люблю остров, на котором родился.
— Успокойтесь, Йоаким. — Пастор похлопал его по плечу. — Вам надо отдохнуть. Мы поговорим через пару дней.
Он провел детей в гостиную, в которой по-прежнему было пусто, за исключением пары стульев и коробок на полу.
Рагнар замолкает, отводит взгляд, и тут все тело его сотрясает судорога.
— Хутор уже тогда был в таком плачевном состоянии?
Тильда вышла из машины в небольшой деревне в ста метрах от пролива. Оглядевшись по сторонам, она подумала о своих предках, когда-то живших в этих местах. Как они смогли выжить в этом пустынном и каме…
Вернувшись домой, он нашел детей в детской — там, где ему и следовало их искать.
— А мне они показались достаточно компетентными, — отрезала Тильда.
С другой стороны проселочной дороги шла старая полуразрушенная каменная изгородь, через которую они легко перелезли и оказались на широкой равнине, поросшей бледно-желтой травой. Прямо перед ними был…
Зайдя внутрь, она сразу увидела, что пол усыпан осколками от разбитого зеркала. Ковер сбился, а на пороге в кухню виднелись пятна крови.
— Не знаю. Знаю только, что одна принадлежит королевской семье, но вряд ли она висит у них в летнем дворце Соллиден.
Он зашел в спальню, взял сумку и снова вышел во двор.
Хенрик тряхнул головой. Ему нужно сосредоточиться на работе.
— Герлоф, брат моего дедушки. Он кое-что знает об Олуддене. Если хотите узнать больше, я могу спросить…
Это была Катрин, и в голосе ее звучала тревога.
— Не везде. Прямо у дамбы довольно глубоко. Я видел, как туда подходили яхты… А очевидцы происшествия нашлись?
Карл, забытый всеми, но не мной и Господом Богом нашим.
Задув свечи, Йоаким убрал еду в холодильник, а потом отвел Габриэля в спальню. Ливии спать не хотелось. Она хотела смотреть на лошадей, и Йоаким отнес телевизор к ней в комнату.
— Рассказывал, — ответила Тильда. — Это ведь он нашел его, когда пошел ловить рыбу. Так он говорил.
— Зачем? — задала очередной вопрос Ливия.
— Поговорим еще о Рагнаре? — предложила она.
— И как? Могге сказал, это хороший бизнес.
— Я прекратила расследование смерти Катрин Вестин, — сказала Тильда Герлофу, когда они пили у него кофе парой дней позже.
— Нет, — возразил Герлоф. — Я не узколобый националист. Ничего не имею против материка, но мое сердце принадлежит Эланду. Мы, жители этого острова, должны сохранить его для потомков, это наш долг.
Он хотел было помешать Томми, но зацепился ногой за край ковра, пошатнулся и придавил ногой в тяжелом ботинке руку старика. Послышался треск сломанных костей.
— Гуннар? — Женщина наклонилась к старику. — Гуннар, я позвонила в полицию.
— Серебро, золото, мечи. Просто бросали их в воду, как бы даря богам.
— Что вы собираетесь сделать с граффити на площади? — спросил пожилой мужчина из толпы. — Это выглядит омерзительно.
— Может быть. Но это ничего не доказывает. Это не доказывает того, что существует жизнь после смерти.
Герлоф сказал что-то, но она не разобрала слов.
Через пять или десять минут я слышу, как открывается входная дверь. Усилившийся ветер с грохотом захлопывает ее за вошедшим.
— Понятно, все запишу, — сказал Майнер. — Удачи, Тильда. До связи.
Внезапно Тильда поняла, о каком письме говорит Герлоф. Она думала только о работе и Хенрике Янсоне и совсем забыла про письмо…
— Там. — Мальчик показал рукой в сторону фермы.
— Он сказал, что ты не прочь начать снова.
Йоаким медленно спустил ноги с кровати и зажег ночник. В доме было холодно, и Йоаким ощутил невыносимое одиночество.
Эхо его шагов уносилось далеко вверх по винтовой лестнице, но других шагов слышно не было. Чтобы не потревожить души прежних смотрителей маяка, Йоаким не стал подниматься вверх по лестнице.
— Кажется, да, — сказал Йоаким и после паузы спросил: — У Микаэля проблемы со сном?
Микаэль перестал улыбаться и опустил руку.
— У него есть ежедневник? Мы можем проверить?
— Спасибо за приглашение, но я лучше останусь здесь есть манную кашу. Дочери пригласили меня к себе, но я не выдержу такой долгой поездки.
Йоакиму стало трудно дышать. Он опустил голову, чувствуя, как слезы подступают ему к горлу.
Стряхнув с дула снег, она сняла пистолет с предохранителя и направила на мужчину.
Братья считали заметание следов потерей времени, но Хенрик знал, что может пройти много месяцев, прежде чем взлом будет обнаружен, и за это время снег и дождь могут испортить отделку.
— Нет, у нас тут незваный гость. Вообще-то, гостей было много, но остался только один. Тяжелое выдалось Рождество.
— С Рождеством, мама, — сказал Йоаким. — Мать Катрин сказала, что тебе это пригодится.
Снова послышался странный стук, он шел из прихожей.
Микаэль продолжал улыбаться, словно до него не дошел смысл сказанного.
— Тебе следовало рассказать Катрин, кто был ее отец, — сказал он наконец. — Она имела право знать.
— Там больше никого не было? — спросил Йоаким.
Йоаким молчал. Потом медленно повернулся, подумав, что это удачный момент, чтобы все рассказать. Он посмотрел на Ливию.
— Спасибо. Я солгал вам при прошлой встрече, когда вы спросили, зачем мы с женой продали виллу и переехали сюда. Причиной была смерть моей сестры. Мы больше не могли оставаться там…
— И есть еще истории о привидениях, — продолжил Нюберг.
— У всех есть тайны… Самоубийство или несчастный случай — вот в чем вопрос? Но это уже не наше дело.
Через некоторое время вернулся Томми. С него градом лил пот, но видно было, что он доволен. Когда Томми плюхнулся на пассажирское сиденье, послышался звон монет.
— На этом доме проклятие, — заявила она. — Он приносит несчастье и разрушает жизни всех семей, отважившихся в нем поселиться.
Большой сад с лужайкой идеально подойдет для детей. Неподалеку — птичий заповедник и роща, вокруг хутора — луга и поля.
— Я как раз закончил тут ремонт, — сказал он. — Вы будете первыми гостями.
— Конечно можно. Если нам удастся открыть дверь. Но я видел дома связку ключей, один из которых может подойти.
— Никаких гостей на яхте или моторной лодке? — спросила Тильда.
— Я должен ехать забирать детей, — сказал он.
— Она живет на сеновале, — прибавляет Габриэль.
— Держи, — говорит он, протягивая Эскилю стеклянную бутылку.
— О'кей, тогда стой на шухере. Но если мы найдем что-то ценное, то это будет наше. Понятно?
Значит, ситуация серьезная. Только в экстремальных случаях движение по мосту перекрывали.
— Я налила туда кое-что другое, — прибавляю я.
Вопрос был неожиданным, и Йоаким задумался.
— Нет, я не успею. Мне надо еще завезти домой лодку.
Сарай площадью четыреста пятьдесят квадратных метров в относительно плохом состоянии.
Хольмблад постучал в стеклянное окно, и через пару минут дверь открылась.
Этель достала всех. С ней надо что-то делать.
— Я должен пойти к детям, — сказал Йоаким. — Вы в порядке?
— Тогда иди в Олудден. Но береги глаза. Шторм приносит лед, смешанный с песком. Это страшнее игл… И не садись отдыхать, как бы ты ни устала.
Его заставил умолкнуть какой-то шум в темноте. Шаги в комнате над ними. На лестнице зажегся свет.
Йоаким посмотрел на мать с недоумением. Он знал, что она хочет этого, но все равно изобразил удивление.
День был ветреный, но ясный, и с собой у них были припасены термос с какао и булочки. На встроенном в рюкзак Йоакима детском стульчике должен был сидеть Габриэль, но ему больше нравилось бегать по по…
У него в руках был пакет, содержимое которого он вывалил на сиденье рядом с собой. Хенрик увидел монеты и купюры.
— Это не игрушки, — фыркнул Томми, ставя стакан на планшетку. — А спиритическая планшетка для вызывания духов.
Тильда медленно выпрямилась, проверяя, все ли в порядке. Вроде ребра целы. Она повернула ключ зажигания, пытаясь оживить машину, но безуспешно.
Тильда все еще не понимала, что ее собираются послать. Сначала секс, потом «прощай» — классический сценарий.
Но Катрин с Ливией уже шли по узкой каменной дорожке посреди моря. Йоаким поднял Габриэля на руки и осторожно последовал за ними.
— Сколько она может стоить? — спросила она наконец.
Йоаким завел мотор. Фары зажглись и осветили дом и тонкий слой инея на земле. Пора поставить зимнюю резину, подумал Йоаким.
— Нет, за маяком уже не нужно было присматривать к тому времени. Они были просто раздолбаи.
— Так вот почему они уехали из столицы, — проговорила Тильда. И заключила: — Бежали от воспоминаний.
Он снова перечитал записку. Она была адресована не Этель. Записка была адресована ему или Катрин.
— Были, — уточнил Хенрик. — Могге переехал.
Он достал из кармана мобильный и набрал номер домашнего телефона в Олуддене. Катрин с детьми уже должны быть дома.
За полчаса они выгрузили все награбленное в сарай. Так было безопаснее. В рюкзаке у Хенрика остались только старая лампа и купюры.
— Катрин сама захотела. Позвонила летом и попросила одолжить куртку. Она хотела в чем-то убедиться и попросила прислать куртку по почте. Я так и сделала… Разве она не рассказывала тебе об этом? — при…
— Я знаю, почему она утонула, — внезапно сказала Мирья.
Темная комната. Задернутые шторы. Кровать. Йоакиму хотелось заснуть и забыться. У него не было ни сил, ни желания жить. Но он не мог заснуть.
Хенрик застыл. Стакан снова задвигался по планшетке, и Хенрик быстро потянулся за бумагой и ручкой.
— Как ты думаешь, сколько они могут стоить?
Тильде хотелось все ему рассказать, но она не могла. Она не могла сказать, что Мартин продолжал спать с ней, даже когда его жена забеременела. Она не могла сказать, что ей, любовнице, было приятно, ч…
Яблочная вилла представляла собой высокий и просторный деревянный дом, построенный директором банка в начале века. Но до того, как его купили Йоаким и Катрин, в доме жили юные родственники владельцев…
— Вот одежда, — сказал Герлоф, передавая через стол пакет.
Из кухни доносятся голоса: наверно, это его жена Лиза, — но он не слушает и снова бежит на улицу. Ему приходится согнуться, когда он окунается в снежную мглу: ветер неистово бьет в лицо, и Матсу каже…
Низко опустив голову, он упрямо шел по сугробам, уже сам не зная куда. Он надеялся, что дошел до луга за Олудденом, но убедиться не мог. Стоило ему поднять глаза, как в них тут же впивались ледяные и…
— На сеновале. Довольно большая. Я измерил шагами. Метра четыре в длину. Ты знала о ней?