Все цитаты из книги «Башмаки на флагах. Том второй. Агнес»
«Надо же, бургомистр норовит прямо-таки лучшим другом моим стать, впрочем, друг мне сейчас никак не помешает».
— Сколько нужно телег-то? — спрашивали возницы.
— Друг мой, вы видно забыли, — тихо заговорил кавалер, — граф ведёт сюда войска герцога, война у меня.
— Как прикажете, я всё исполню, господин полковник, — отвечал молодой кавалерист, в голосе его чувствовалось желание реабилитировать себя за недосмотр у бродов. Волков был в нём уверен.
— А сколько же вам лет, господин Мальмериг?
Волков смиренно принял руку и поцеловал перстень.
Волков тоже смеялся, тоже пил с ними, но хмель ему был не помеха, он всё запоминал, а вдруг и вправду придётся нового епископа из города провожать. Тогда лучше этих людей ему не сыскать.
— Нет, Карл, бить нас он не надеется. Ему нужно, чтобы мы его били, и били как можно крепче. К тому он всё и ведёт. Хочет он, чтобы герцог после поражения по-настоящему осерчал и крепко обозлился на …
— Это там, где кузнец новую кузню поставил, на том перекрёстке?
— До отца Теодора всем далеко, да благословит его душу Господь, — тут казначей задумался. — Что ж… Тогда другое дело. Это всё меняет. Я попробую поговорить с Его Высокопреосвященством.
— Мы будем вешать, мы, дорогой сосед, — уточнил Волков.
— Рота Бертье была на марше атакована рыцарями, — кричал вестовой.
— У него их почти нет, — отвечал ему молодой Энрике Ренальди, — не далее, как неделю назад, он приходил занимать деньги у нас. Но мы ему отказали. Хотя он предлагал хорошие, весьма хорошие условия.
— Верно-верно, — поддерживали его другие мужи, что стояли тут кругом, тоже посмеиваясь, — то не для шалости, а для святого товарищеского дела.
Да, с учётом молодого Гренера, братьев Фейлингов и их послуживцев в эскадроне было семьдесят человек.
— То же самое я спросил у него, но без денег он говорить отказался.
— Надобно мне всё как следует обдумать, — говорит наконец кавалер.
— Нет, не знаю, вы уже меня просветите, что не так с нашим домом, — отвечает он тоном терпеливого человека.
Проезжая по улице Печников, в одном проулке, что выходил на эту улицу, он увидал человека. Человек тот был верхом и было сразу видно, что он из добрых людей. При железе нешуточном, при кинжале, в бри…
— Карл, у солдат я уже видел рваные башмаки, а ещё знамёна запылились, я хочу, чтобы к смотру всё было, как должно. Не хочу, чтобы фон Бок к нам цеплялся по всякой мелочи.
Молодые люди быстро рассаживались и начинали ломать хлеба, хватать куски из чаш и горшков. А Увалень так сразу взялся разламывать каплуна, выломал себе целый бок с ногой, да ещё и макал хлеб в жёлтый…
Очень захотелось ему её обнять, к груди прикоснуться, к крепкому заду её, хоть даже через платье, да нельзя — кругом люди, слуги.
— Я совсем не экономил, — отвечал Волков с некоторой высокомерностью, — если вы соизволите проехать чуть дальше, господин маршал, вы увидите пушки. Вместо трёх десятков всадников я взял команду отлич…
Сержант, вернее уже ротмистр, устало сел, вытирая лицо подшлемником и переводя дух. Даже от волнения не поблагодарил никого.
— Думаю, над советом вашим мудрым. Думаю, как мне с войском моим быть, на горцев пойти или к фон Боку.
— Отлично, ротмистр, — Волков протянул ему руку.
Волков уже прятал стилет в сапог и левой рукой тянул из-за пояса пистолет. Он знал, отчего лучший его фехтовальщик выронил меч.
— От тебя раненого толку будет немного, к врачу езжай, к монаху, как он тебя подлатает, так и вернёшься. Это приказ.
— Позор-то какой, на все окрестные земли позор тогда будет, — в тон ему причитал ещё один старый поп.
— Нет, что вы, экселенц, вон в конюшне стоят, в лучшем виде, как мы и брали. Просто мы не так ездим, экселенц. Ни железяк с собой лишних не возим, ни таверн хороших не ищем. Где ночь застала, там и с…
— А на какую сумму вексель? — уточнил господин.
— Уж не хотите ли вы, полковник, просить нас вступить в ваше войско? — с хитрецой спросил тот корпорал, что был без шрама.
— Паскуда ты лопоухая! — обиженно отвечал ему Фриц Ламме.
— Главное, что тебе нужно помнить, так это то, что язык свой ты должен держать за зубами, — сказал кавалер.
— Говорят, что граф приведёт четыре роты пеших людей в добром доспехе и с капитанами.
Первый раз Брунхильда звала его к «племяннику». Конечно, был в этом какой-то подвох, но, как ни странно, кавалеру захотелось увидеть «племянника». Захотелось взять его на руки и даже покачать.
Во дворе аббатства поутру не протолкнуться от карет и сёдланных коней у привязи. Ещё и народа всякого полный двор: слуги, люди из свит, сами всякие господа. Городское дворянство те, что при железе. Н…
— У нас их уже почти восемь сотен? — спрашивает кавалер.
— Дело важное, очень. Не подведи меня как с конюхом.
— О! — вставляет в разговор Ёж, — Мален город дорогой.
«Вот как? Даже с самим герцогом готов за меня говорить?»
— Пятидесяти хватит? А когда скакать, сейчас?
— Дело дрянь, — говорил он с многозначительным видом, — невзлюбили, значит, нас отцы-командиры. Теперь хлебнём мы юшки.
— На лице у него должна рана свежая быть, — произнёс Волков.
— Пехота! Ряды сомкнуть! В колонну по четыре. Барабанщики, играть «Свободный шаг». Трубачи, играть «Строиться в колонну».
Как всегда, имея на всё своё мнение, капитан Пруфф поджал губы. Но спорить с полковником не стал.
— Всё так, да, всё так, но прошу вас не усугублять, прошу вас не нападать на дом графа, — заговорил первый консул города Малена.
«Двое, неплохо, но нужно не забывать про дыхание».
— Выпей пива. И попробуй пирог. Как попробуешь то, что моя кухарка приготовила, так к моему лакомству приступишь.
— Ясно. Ладно, ещё выпью немного и поеду болт из ноги доставать да дыры штопать, ты тут продержись без меня пару дней, — сказал капитан Роха.
— Шлиман, Шлиман, не давай им заминать свой фланг. Возьми себе пять человек из последней линии.
— Так вы мне о том хоть написали бы. Или дел у вас много? Пишите мне хоть иногда…
— Четверо против десятерых! — восхитился Карл Брюнхвальд. — Как сие возможно!
Он повернул коня и поехал на юг. Максимилиан и Брюнхвальд ехали за ним.
И волосок к волоску рыжий уложен. Изъяна в ней найти негде.
— А вот теперь пусть попробует, — и только тут Волков перевёл дух. И белым своим платком вытер лицо.
Спешившие убраться с поля пехотинцы теперь остановились. Кажется, они хотели поживиться добычей: сёдла, сбруи, может доспех какой, а, может, и пленные достанутся.
— Конечно, знаем. Говорят, вы за рекой лагерь средней величины разбили, палаток на сто пятьдесят.
— Был, господин, сильный был, из-за дождя-то и живы остались, дом и кузню с двух концов подпаливали.
Это была большая для него неприятность. Значит, не успел брат Семион к казначею епископа в Ланн.
«Все в бригантинах, они из добрых людей или… разбойников?»
Максимилиан, Увалень и братья Фейлинги собирались с ним в дрогу. Большую свиту он решил не брать, дорого. Пусть остальные с войском идут.
Вечер, зеваки попрятались, смотрят из-за углов. Бабы, правда, кричат: убивают, стража, убивают! Но, кажется, то дело пустое.
— Карл, сколько, по-вашему, было мужиков на этом берегу?
Фон Клаузевиц смог избежать пары ударов и сделать свой великолепный выпад так быстро, что кавалер и до пяти не успел бы сосчитать. А Георг уже нарисовал мечом в воздухе дугу, стряхивая с клинка капли…
— Бить не буду, не хочу герцога злить, прогоню.
Это солдаты едят из мисок и котлов, сидя на земле, господа же офицеры должны есть за столом.
— Поеду, хоть в последний путь провожу, — рыдала старуха.
— Так я же ручался за векселя те, купцы-то мне поверили.
— Сила кавалерии в строю и едином ударе, в преследовании бегущего врага. А гоняться по кустам за арбалетчиками для кавалериста — верная смерть. Ваше счастье, что он там был один, без товарища. Приказ…
А Волков уже был в богатой комнате; там же за столом сидело трое по виду важных людей, которые с удивлением смотрели на него. На столе дорогое стекло, тарелки и блюда из серебра, а пред одним из госп…
— Что ж, спокойной ночи, — попрощалась она, поворачиваясь к нему спиной.
Чего его искать, он известно, где ошивался. Кабак его домом был. Трактирщик его уважал и водил с ним дружбу, они с Ежом и харчевались там почти задарма. До кабака от дома кавалера было недалеко, но х…
— А что Гренер? Когда с кавалерией будет? Не писал вам ничего? — спросил Волков у Брюнхвальда.
— Да, не бери, родственник нам хороший достался, полезный. Уголь весь распродали?
— Как проворны ваши советники, когда им страшно, — усмехнулся Волков. — Ночь на дворе, а они уже собрались и всё решили.
— В реку, в реку, пса! — рычал Брюнхвальд. — Слыхано ли дело, пятьдесят талеров.
— Господин фон Эдель сказал мне, что не имеет отношения к нападению на вас.
Ему поначалу даже есть перехотелось, а Бертье, радостно поедая фасоль в мучной подливе на говяжьем бульоне, уже стал его поздравлять. Волков, сказал ему зло, чтобы не каркал раньше времени. Бертье с …
— Возьмите, — молодой человек протянул ему колесцовый пистолет, подарок епископа. — Я зарядил его.
«Ишь ты, распутная, расточительная и взбалмошная, а зелье Агнес додумалась обозвать лакомством, всё-таки не совсем она дура».
— Не смейте так говорить о моей семье! — воскликнула Элеонора Августа. — Коли не верят вам, так может ещё и правильно делают!
Карл Брюнхвальд увёл свою роту с того места, где Волков его оставил, шагов на двести вперёд. Там шёл обычный бой. В самом узком месте дороги две части упёрлись друг в друга пиками и копьями, встали. …
— Денег хватит, я потом вам подготовлю отчёт по тратам, господин полковник, — отвечает Брюнхвальд.
— Экселенц, — Фриц Ламме разводит руки, — да разве ж так можно? В дороге пять дней, голодные, холодные, нам хоть денёк отдохнуть. Поесть, пива выпить, помыться.
— У вас две сотни человек, — замечает Волков. — Они будут мешать друг другу, если будут стрелять из такой позиции.
Но колёсико уже высекало искры. Ретивый разбойник и тут успел обернуться, но, кажется, даже удивиться ему не пришлось; порох выплеснул ему прямо в лицо дым, пламя и железную пулю, которая, разнеся ем…
Ждать ему долго не пришлось. Но перед вызовом на беседу к маршалу, к его удивлению, стали к нему сами подходить офицеры. Представляться и знакомиться с ним. Вернее, и с ним, и с Брюнхвальдом, и с Рох…
— Что так скоро? — расстроился купец. — Вы уже уходите?
— Сие мудро. — Заметил кавалер. — А наших тоже хотят переподчинить?
Мрачен был рыцарь, молча ехал в свой удел. Но сдаваться он не собирался. Зря глупый поп его к тому склонял. Волков не верил графу, он даже усмехался, вспоминая глупую веру попа в честность графа. Гра…
— А пойдёшь ли ко мне в денщики? — спросил Волков одной рукой беря стакан с вином, а другой рукой поглаживая крепкий бочок и зад молодой зеленоглазой девицы.
Прошли Бад-Тельц ещё до рассвета, но смогли там найти мужика местного, был он пастухом и звали его Матвей, который согласился быть проводником всего за талер. Уверял, что ходит в истинную церковь, чт…
В тоже утро приехал Иоахим Гренер и был очень, очень рад услыхать от Волкова, что тот предлагает ему чин кавалерийского капитана и, соответственно, капитанское содержание и капитанскую долю в добыче,…
— С ним. А уж через него и другие господа стали мне недружны. Также, я думаю, что и война с горцами сыграла здесь какую-то роль. Не хотят местные нобили, чтобы горцы высаживались на этом берегу реки.
Всё, все распоряжения были отданы. Вилли убежал к своим людям, и вскоре два десятка стрелков чуть ли не бегом направлялись к нему. И солдаты из первой роты тоже шли. Хорошие были солдаты. Максимилиан…
— А хоть и послушали бы его, авось человек не без ума, — вставила Бригитт.
Прямо само радушие, а не Агнес; даже Максимилиан, зная её страшный норов, и тот смотрел на девушку чуть иначе, чем прежде. Уж и не верилось ему, что это она ему до крови прокусила, изгрызла губу в по…
На том они и распрощались. Волков, конечно, не собирался тащиться в пыли с войском, он собирался прибыть на смотр к первому числу. А пока… Смотр есть смотр, и на смотре он, как и его солдаты, должен …
— Георг, — обратился он к фон Клаузевицу, который присутствовал при разговоре, — не будете ли вы столь любезны и не возьметесь ли опекать и учить господина Кёршнера? Думаю, что отец его за сие учение…
— А ещё трактирщик сказал, что среди них и грамотные были, этот самый Ульм записки читал, что ему приносили, а один из них письмо на почту отправлял, — добавил Ёж.
— Ты что, дурень, там заснул, что ли? Беги за господином, иначе, клянусь пресвятой Девой, я подпалю эту вашу мельницу! — прокричал Волков.
В общем, из-за такой мелочи и этих пустых людей кавалеру пришлось задержаться на день. Но уже на рассвете следующего дня он покинул лагерь, оставив всё на попечение Карла Брюнхвальда, Арчибальдуса Ре…
— Нет, — говорит купец, — но господа купцы волнуются, вдруг вы раньше на войну уйдёте… Не подумайте, что мы слову вашему и бумагам вашим не верим.
— Сие дело вы затеяли напрасно, — так же холодно отвечал Теодор Иоганн, — фамилия не думает, что поместье принадлежит вашей сестре и её… ребёнку.
Первым делом по прибытии полковник и Карл Брюнхвальд поехали доложить о себе маршалу. Но фон Бок их не принял, а через адьютанта перенаправил к фон Беренштайну. Тот же не тянул с приветствиями и любе…
— Такое впечатление, господа, что вы все не видели, как наши телеги разбили эту дорогу. Это не дорога, а две канавы, по которым нам придётся идти в темноте, а ещё у нас на пути будет сломанный мостик…
Капитана Пруффа мало кто любил. И вздорен, и сварлив, и готов при любой возможности завести склоку, но к людям своим, хоть и бывал требователен, он относился хорошо, при этом всём человек он был, дел…
Вот это дело было ещё страшнее, чем дезертиры. Солдат можно взять крепко в латную перчатку, а вот что с хворью божьей, с бичом солдатским делать. Не ожидал кавалер, что так сразу начнёт точить его во…
— Жаль молодого рыцаря, фамилия-то бедная, но славная. Думаю послать к его старшему брату человека с сообщением, — продолжал епископ. — Я сам прочитаю панихиду по нему.
Но играть с врагом в «гляделки» долго у кавалера не вышло. От того, что он увидал дальше, сердце его похолодело. На том берегу, чуть ниже холма, на котором находился генерал и его свита, появилась ко…
— К оружию, господа! — орёт кавалер, выхватывая меч. — Это засада, скачем назад, все назад, к дому купца!
А Франс Конрад фон Гальдебург, епископ маленский словно в соляной столб превратился. Ничего, ни слова из себя выдавить не может.
— Нет, это тоже лёгкий грех. Дело то обычное. С кем не бывает.
А в конце письма отец Теодор писал, что кавалеру лучше почаще наведываться в город, чтобы людишки здешние его не забывали.
Да, рыцарь божий и полковник императора Иероним Фолькоф фон Эшбахт, коего прозывали Инквизитором и Дланью Господней, не собирался уступать этому железнорукому. Он знал, чувствовал кожей, как зверь хо…
— Так за что же? — искренне удивлялся доктор.
— А сегодня завёл со мной странный разговор.
— Был, господин. Отдал ваше письмо. Аббат о вас спрашивал, очень хорошего мнения он о вас. Спрашивал, как семья, как у жены беременность протекает… — начал говорить брат Семион.
Но тогда, когда начинали её строить, была она как раз, а теперь оказалась мала. Людей-то в Эшбахте прибавилось. Теперь не только солдаты и офицеры и полсотни местных мужиков, баб и детей тут проживал…
— Господин, разрешилась графиня! У вас племянник!
— Вон! — заорал Волков указывая на запад пальцем латной перчатки, — вон отсюда! В обоз! Немедленно! Наглец, ещё смеет не выполнять мои приказы!
— Продай её, в простой телеге с периной, если надо будет, поеду.
— Это наш родственник, просил сырой кожи на пробу привезти, вон баржа полна. Сейчас разгружать будем. Думаю, денег с него за разгрузку не брать.
— Сержант Миллер был мне верным помощником многие годы, — говорил Брюнхвальд, — в ремесле воинском для него секретов нет.
Стрелки первой линии кладут мушкеты на плечо, берут рогатины и, чуть толкаясь со стрелками второй линии, идут назад. Стрелки второй линии занимают их место. Неспеша ставят рогатины, кладут на них муш…
Да, флаг у мужиков был ужасен, был он какого-то даже не серого, а бурого цвета, словно грязный, с чёрным растоптанным башмаком, а у башмака того, как будто в пику всему хорошему, ещё и шнурок не завя…
— Итого, нас с ландскнехтами будет пять тысяч человек с лишком, хамов, как сообщают нам лазутчики, три с половиной, может, четыре тысячи. Надеюсь, все понимают, что иной результат, кроме безоговорочн…
Брат Семион взялся церковь святить, и столько народа пришло, что половина в церковь не попала. Под дождём весенним стояли на улице. Зато началась толкотня, давка, дитё придавили чуть-чуть, бабы завиз…
Волков остался доволен храмом, а то, что мал, так это ничего. Построит и больше, если жив будет. С де Йонгом за храм он рассчитался сполна, хотя и за пристань с навесами, и за часовню с захоронением …
— Да, порох действительно новый, — наконец соглашается кавалер. Порох просеянный, порох другой. Об это ему говорил Роха, но он понимает, что лучше учиться пушкарям сейчас, чем потом это делать во вре…
Отчего-то ей было радостно. Давно так хорошо не было. Утром молодые господа из выезда кавалера пришли на завтрак в её дом. А у них кони почищены, напоены, накормлены. Лоснятся в стойлах, красавцы. Иг…
— Сегодня был я у штатгальтера, по делу векселя своего. Вексель этот у меня на две тысячи сто семьдесят семь талеров. Штатгальтер гасить его отказался, ссылаясь на скудость казны. А один из друзей шт…
Он уже с молодости был расчётлив и прижимист. Нет, не от жадности, а от того, что солдатский труд очень тяжек. А риск увечья или смерти намного превышал те скудные деньги, что им платили. А возможнос…
Волков Брюнхвальду не ответил, он вытащил из-под кирасы большой белый платок, поднял его и помахал им, давая кому-то знак. Тот, кому знак полагался, кажется его увидал.
— Господа, как закончу обедать, хочу посмотреть, чему вы научились, прошу построить ваших людей на плацу.
Лица купцов и вовсе стали кислы. Так уж на них неблаготворно девствовало имя Кёршнера. Поняли, что зря выезд кавалера потчуют. Весь обед — пустая затея.
— Чудно всё, чудно, что вас встретил. Что теперь тут живу. Хорошо живу, но суетно. Вечно с тревогой живу.
— Помните, я говорил вам, что вам будут целовать руки и кланяться, пока вы будете побеждать?
— Как же вы не знали, если все знали, что родилась она от человека подлого, от конюха или от лакея, кажется.
— Да, дождитесь сумерек. Если вдруг на лагерь нападут, проявите себя ударом во фланг врагу. А если нет, так в сумерках ступайте в лагерь.
— Очень на то надеюсь, — отвечал кавалер, и тут же, беря новую жареную птичку, добавлял, — ах, что у вас за повара, я попрошу по старой памяти святых отцов из Инквизиции проверить их, уж не колдуны л…
— Незамеченным? — Волков даже остановился и удивлённо уставился на капитана. — Незамеченным? У меня обоз будет в четыре сотни телег, они растянутся на две мили по дороге. По-вашему, такой обоз трудно…
Конечно, не хотел кавалер оставлять новый лагерь без Карла Брюнхвальда, но всё-таки своего капитан-лейтенанта он решил взять с собой, главным в лагере оставив капитана Рене с нанятыми офицерами. Роху…
— Отчего же не надо, ты же шпион, — воскликнул Брюнхвальд и опять принялся пинать мужика в бока сапогом, да приговаривать: — Шпион, шпион, а со шпионами у нас вон как просто, бултых в реку — и нет шп…
«Господи, да придай мне смирения…» Шепчет молодой монашек, что стоит сразу за правой рукой епископа, думая, что не слышит епископ викария.
— Терпят? Терпеть они не станут, вас они тронуть не могут, так на мне отыграются, — причитал Гевельдас.
Тушки были лишь посолены и немного присыпаны перцем. Самую малость. Больше было и не нужно. Повара знали своё дело. К птице подавали самое светлое пиво и лёгкое красное трёх лет.
Проводив купчишку, Волков велел звать гонца.
Купец уже успокоился. Кажется, и сам уже хотел попасть на приём к курфюрсту. Да и собратья по цеху, толпившиеся на входе в лагерь, его больше не били, а узнав, что он вызвался ехать к сеньору Фринлан…
— Да как вас, господин. Прибежал Клаус — мальчишка, что при бароне посыльный. Велел шустрых коней седлать к охоте и любимого коня господина, на котором он на охоту ездит. Я со своими помощниками осед…
Он кинулся было к кавалеру, чтобы остановить его, но сам был бесцеремонно остановлен за свой красивый воротник. Максимилиан схватил его крепко и без всяких слов вернул за пюпитр.
Волков, встретившись с ним взглядом, уже думал господину поклониться, так как казалось ему, что он где-то его видел, да господин тот вдруг глаза отвел и стал разглядывать старую, закопчённую вывеску …
— Нет, с темнотой. Ежели кто за лагерем следит, так пусть думает, что мы тут ночевать будем.
— Я не подведу, — с жаром обещает молодой человек. — Клянусь вам, господин полковник.
Агнес даже пришлось с ним мягче быть, стать более податливой. Но дальше так продолжать было с ним нельзя. Так он и догадаться мог, что с соседями, с торговцами местными она вида одного, а с ним совсе…
— Братец ваш не хочет отдавать мне моё поместье и поэтому утверждает, что рождённый мной ребёнок неправедный, — кричала Брунхильда, аж краснея от негодования. — Неправедный!
— Потому что он со мной едет, а ты тут остаёшься.
— Вот будете теперь вечно вспоминать про то!
Тут всё и переменилось. Молодого сеньора не устраивали лавры лучшего охотника в округе. Он стал ввязываться во все распри; он хотел проявить себя как полководец и сразу ввязался в войну с еретиками, …
— Сначала мы разгоним этих свиней, — кричит юный воин, указывая копьём на отходящий отряд пехоты Волкова.
Нет, делиться своим золотом с этими проходимцами он не собирается, это уж точно.
— Но после же всё одно — придётся платить серебром, — заметил капитан-лейтенант.
— Эти ублюдки-еретики успели два раза наехать мне на правый фланг, пока я строил людей. Двух сержантов толковых мне убили, не считая простых солдат. Ногу, вон, мне проколи. Не могу понять, какого дья…
— Дело затеваю я, — серьёзно отвечает Волков.
А к концу зимы, так Зельда беременной от таких гуляний стала. Пришлось Агнес это дело решать. Зельда, правда, просила её чадо оставить, даже плакала, но Агнес ублюдок в доме был не нужен. К бабкам го…
— А это как раз нам по пути, — говорит управляющий и подаёт кавалеру повод осёдланного коня.
— Думаю, что ей там будет в самый раз, среди беглых жён, вдов и прочих потаскух, что приживаются при дворе нашего сеньора. Да, там самое ей и место.
— С востока, господин, идёт колонна пехоты в тысячу человек, капитан Брюнхвальд строит свою роту попрёк дороги. На той стороне реки тоже пехота мужиков, капитан Рене остановил переправу и строится у …
— Граф был дееспособен… — закричала Брунхильда. — Хоть и не всегда!
— Господин капитан Пруфф вздумал пред мостом, что над ручьём, встать и менять коней, а прежде хочет их поить, а пушки свои поставил так, что на мост больше никому не въехать, когда его просят откатит…
— Но они же построят мне дорогу, а у меня пока на дорогу денег нет, — произнёс кавалер. Сказав это, он внимательно посмотрел на Кёршнера.
Волков тёр щетину на подбородке. Да, в словах лейтенанта, конечно, был смысл, но…
Почтмейстеры, землемеры, смотрители дорог, хранители имперских складов, писари и приказчики у имперского штатгальтера, который сидел в Вильбурге, — всё это были отставники, которым император миловал …
— Бросим обоз тут, оставим роту Бертье в охранение, а сами с двумя ротами, со стрелками, арбалетчиками, с кавалерией, артиллерией и с сапёрами побежим к Бродам. Думаю, что к трём часам по полудни, уч…
Убрался граф, не солоно хлебавши, но сколько на это Волков потратил денег: и на подкуп Цимермана, и на поход его людей сюда. А ведь это не конец похода, теперь ещё эти полторы тысячи людей нужно верн…
«Здравствуйте, брат мой любезный, на многие годы. Да хранит вас Бог от дурных людей и железа острого. Уже и до Вильбурга дошли слухи о чудесном вашем избавлении от разбойников-бригантов. Даже здесь, …
Лучше бы этого он не говорил. Лицо красавицы тут же начинает меняться. Нос заостряется, углы губ теперь опускаются, глаза на мокром месте. Даже некрасивой стала. Но всё молчит.
Госпожа Ланге увидала и всхлипнула, рот прикрыла ладошкой изящной и стала бормотать молитву быстро. Зато госпожа Эшбахт не всхлипывала, а обозлённо смотрела на госпожу Ланге: чего, мол, на моего мужа…
— Эх, как жаль, думал, раз вы господин военный, так и коня мне дадите, — с показным расстройством говорил лакей. — Всю жизнь мечтал иметь коня.
— Да, святой отец, — отвечал кавалер, целуя перстень на перчатке епископа. — Буду помнить предостережения ваши.
— В лагерь их больше не пускать, — всё так же ухмылялся Волков.
— Картауна тяжела, господа, а дороги ещё не высохли, но будем надеяться…
Купцы и сникли, стали толстыми пальцами своими ковыряется в блюдах, что ставились на стол, да есть без всякого аппетита.
Барабанщиков четверо. Хоть и мальчишки, что ещё не бреются, но дело знают хорошо. Бодрая дробь барабанов понеслась над холмами, скатываясь к рядам солдат, а поверх её, перекрывая барабаны, звонкий и …
А потом повернулся к дозорному отряду, что спешил к нему, и увидал, как из кустов выехал разъезд кавалерии. И кавалерия та была вовсе не своя. Мало того, она, кажется, вздумала преследовать отступающ…
— Хилли убит. — Как-то уже устало говорит Роха и смотрит на полковника.
— Очень надеемся, что с епископом всё будет в порядке, — сказала госпожа Кёршнер.
Так размышляя, он приказал снять заставы и оставить парочку уже в зоне видимости; им было наказано отступать к своим, лишь завидят врага. Солнце на западе уже сияло во всей красе. Он начинал хотеть е…
— Истинный кавалер был, — с каким-то укром сказала Элеонора Августа. А потом спросила: — А кто же были те бандиты? Никак грабители?
— Велю вам камин топить сейчас же, ночи ещё не теплы. Вы мыться любите, так велю ещё и воду подать горячую, а для ноги вашей больной в постель велю грелки класть.
Снова закричали офицеры, снова засуетились сержанты. Только что ровные линии людей смешалась в кучу, роты перемешались. Да так, что сержантам, где за руку, где окриком, а где и древком оружия, приход…
«Быстрее бы уже на войну. Хоть на какую-нибудь. Там уж спокойнее будет».
— Уж извините, что мешаю вашему веселью, но завтра до зари мы выступаем, и вам, господа, надо быть к тому готовым.
— Я вам сейчас всё объясню, — отвечал кавалер.
Купец опять вздыхал, и Волков, разозлившись на такую печаль, выгнал его прочь.
«Филленбург? Это ты так запросто называешь архиепископа и курфюрста Ланна? Видно, Гальдебурги и впрямь высокий род, если так запросто говорят об архиепископе. А насчёт фамилий старых… Так пусть идут …
— Да никакой он не монах, экселенц, — говорит Сыч, — это Ганс Фегерман, вор из Малена, пьяных гостей по кабакам обворовывал. С трактирщиками в доле работал.
Да, морда у купца была бита. И били, кажется, от души, крепко били. Нос распух, был сломан, вся одежда спереди в бурых потёках, рукава, как вытирался, тоже. Шапки нет, на лбу ещё огромная красная шиш…
А Волкову неохота вставать, нога после езды ещё болит. Да и странно то, что говорить жена желает наедине. Хотя монахини, что сидит на скамье у стены, Элеонора Августа никогда не стеснялась. А больше …
— К отцу? — спросил молодой Гренер удивлённо.
Звонко и жалостливо заржал молодой конь, кажется, это конь фон Клаузевица.
— Спасибо, ротмистр, думаю, что с них довольно будет, — отвечал Рене.
Также, велел все людям своим хоть как-то защититься и взять всякое иное оружие, кроме их новомодных мечей для костюмов, больше похожих на зубочистки.
— Подлецы. Собаки, били за то, что я деньги не отдаю?
— Так вам о том, господа купцы, надо было думать раньше, когда вы бумаги эти брали. Так нет, вы тогда соблазнялись на хорошую цену, что вам предлагали, и от жадности не думали ни о чём больше.
— Именно, именно, — кивал капитан-лейтенант. — Это мы с вами собирали добрых людей за добрую плату, а остальные деньгу зарабатывали. Да, кстати, через час у маршала совещание, просил быть старших офи…
— Господа, сегодня переправиться на тот берег не успеем, придётся ночевать у амбаров, попробую организовать нам и нашим людям праздничный ужин в честь такой лёгкой победы.
Все вслед за монахом встали вставать и кланяться ему. Кланялась и девка.
«Ну, да, конечно, думаешь, что он тебе тайны исповеди моей все перескажет?»
— Плачено, господин, плачено, — отвечает она, балуясь с кусочком колбасы в тарелке. — И банкиры ко мне добры — в последний раз при новой вашей победе за месяц плату не взяли, браслетку подарили со св…
— Именно об этом я и хотел вас просить, господин полковник, — Брюнхвальд снова морщился от боли, пытаясь поудобнее положить свою проколотую рыцарским копьём ногу.
— Разумеется, мой господин, извините мою женскую глупость, графиня для всех нас образец целомудрия, — сказала Бригитт голосом, в котором не было и намёка на раскаяние, сделала ему книксен и пошла в д…
— Даже думать об этом не смейте! — наконец выдыхает епископ. — Малены род древний, разве ж… Разве ж такое можно… С благородными семействами так нельзя, да и герцог вам нипочём не простит такого разбо…
— А это за что? — удивляется управляющий, поймав монету.
— Все расходы по похоронам город оплатит, совет не посмеет артачиться, — сказал бургомистр.
Агнес молча чуть подобрала юбки: это можно.
— Конечно, госпожа моя, — говорит он, кладёт руку на горячую и живую выпуклость своей жены, а жена кладёт свои руки на его руку. Она улыбается, счастливая.
— Поместье, что он не отдаёт, стоит, если мне не изменяет память, тысяч сто, сто двадцать. Неужто мне оставить дело? — Говорит Волков и смотрит прямо в глаза попу. — Деньги то немалые. Может мне лучш…
— О! Вы были при Родденюбрюке? — спросил кавалер. Сам он тоже учувствовал в том сражении с еретиками, состоя тогда в гвардии герцога де Приньи.
— Будем стараться, — за всех ответил капитан-лейтенант.
— По данным нашего опытного капитана Крейпица, хамы стоят лагерем под городком Рункель, но меняют место лагеря, переходя с одного берега Эрзе на другой. По сути, у них там два лагеря. Правильно ли я …
— Барабанщики, играть «Свободный шаг». Трубачи играйте «Пики поднять», «Пики направо» и «Атака с правого фланга», — кричал Брюнхвальд со своего холма.
— Конечно же есть, — снова заговорил господин Краугер, — для того вам надобно быть ко двору Его Величества и вытребовать сумму у имперского казначея. Думаю, так будет даже быстрее.
«Да, Рене не должен командовать первой ротой, но кого на неё поставить? Может, этого нового Хайнквиста?»
— Господа негоцианты уже думают о покупке земли у вас, чтобы строить себе склады у вашей пристани при амбарах.
— Уж никто так не думает, — заверил его господин Виллегунд, — иначе как в превосходных степенях о вас сейчас никто и не говорит. Слыхано ли дело, вчетвером дюжину добрых людей одолеть.
— Да, верно. Пошлю людей ко всем докторам и лекарям, чтобы сообщили о подозрительных людях, — произнёс капитан стражи.
— Положение моё лучше и не опишешь, — говорит Волков, всё ещё не понимая друг перед ним или…
— Зачем вы их злите? — тихо спрашивал Брюнхвальд, когда они уже отходили от командующего. — Ваш вид их просто взбесил.
Верно. Так оно и было. Но при этом кавалер сохранил двадцать талеров. Купец был очень ему выгоден, что там ни говори.
Но тогда он потеряет всех своих солдат, всех офицеров, которые стали уже друзьями. Как тогда ему вести войну с горцами, как вести распри с графом и герцогом, чем, если не внушительной силой, склонять…
— А ну, человек, дай-ка вина. И не жадничай, лей побольше.
— Так его, ребята, — орал раненый сержант из-за спин солдат, — а ну, ещё врежьте этому псу благородному!
«Сволочи, чернильное рыцарство, во всей его красе. Корчат из себя сеньоров, городишко свой едва ли не свободным величают, а герцог, да что там герцог, граф местный гавкнет, так хвост поджимают, бюрге…
За попытку схватить коня под уздцы руки отсекают, но Волков даже разозлиться не успел. Максимилиан уже своим конем с прытью налетел на толстяка. Конь знаменосца ударил купчишку грудью, так что тот ед…
— Господин, всё, о чем прошу вас: скажите мне имя пса этого, — спокойно, вернее даже беззаботно, произнесла Агнес.
— Или, к примеру, дев незамужних или даже беременных баб соблазнял в исповедальне, — вдруг вспомнил Волков и улыбнулся впервые за весь вечер.
— А я Божьей Матери и пресвятой Марте, заступнице обретённых, — сообщает жена.
— Я беру, — коротко сказал кавалер к большой радости портного.
— Сейчас поедем, экселенц, только пообедаем.
— Сержант этот, Роммер, с солдатами, мне вроде как в помощь будут?
— Там, справа от меня, — Брюнхвальд указывал рукой, — встанет капитан Бертье, за ним капитан Роха со стрелками. Ему как раз будет место выйти вперёд пострелять. А слева встанет капитан Рене, за ним р…
— Как прикажите, господин полковник, — отвечает его заместитель. — Денег ещё предостаточно.
— Не могу знать, как на тот берег переправился, так его и не видели. Сейчас у нас за командира Гренер младший, — отвечал кавалерист.
Кавалер приехал на встречу с одиннадцатью сопровождающими, а граф не поленился взять с собой аж два десятка человек. Волков уже даже подумывал, не соблазнится ли граф напасть. Но Теодор Иоганн Девяты…
При этих словах купцы чуть-чуть оживились. Стали смотреть на него внимательнее и прислушиваться к его словам. Судя по всему, они сидели здесь по такому же делу.
— А где капитан Гренер? — Уже спокойнее спрашивал Волков.
— Инженер Шуберт, бегом, бегом за людьми капитана Рене, и сразу, где вам он укажет, начинайте ставить частокол и копать ров.
— Буду вам очень признателен, святой отец.
— Волнение всегда присуще купеческому ремеслу, — многозначительно сказал кавалер и тронул шпорами коня.
Брюнхвальд приблизил своё возмущённое лицо к лицу Волкова, чтобы тот лучше прочувствовало всю мерзость предложения.
— А ну, ребята, чего встали, пошли на него, — слышит Волков.
Кавалер на неё уставился сурово. Теперь он понял, о чём пойдёт речь. Смотрит на жену и молчит, ждёт, что она дальше скажет.
Пока он злится, Гюнтер черпаком разливает офицерам вино сразу из принесённого бочонка, кувшинами тут уже не отделаться. Проносит перед ними поднос с окороком и хлебом, кто может есть, те берут.
«Убогий какой-то, среди монахов таких немало».
Теперь и люди герцога, провожая взглядами уходивших горожан, тоже теряли строй, тоже воевать вовсе не хотели. Офицеры их поехали к графу для разговора. Но что теперь говорить, дело кончено. Пусть муж…
— Значит, хороший сержант и хороший боец.
— Истинно, истинно, — отвечали ему другие господа ландскнехты.
— Хватит, граф, хватит, — кричал ему кавалер, — даже припёртый к стене вы извиваетесь как змея на вилах. Ваш Эдель целую неделю сидел в городе и интриговал против меня, добивался того, чтобы город за…
— У вас что, и местные девки тут живут? — всё так же строго спрашивал Волков.
— К сожалению, сын мой, — говорил казначей курфюрста, — к большому моему сожалению, мне часто приходиться обращаться к подобным людям. После десяти лет войны с еретиками и чумы, я всё никак не могу п…
— Ваши телеги чуть дальше отсюда, я их видел только что, — говорил Максимилиан, волнуясь.
Волков плещется в кадке, молчит. Что ж ей ответить, сказать, что с братом её воюет? Нет, то не дело.
— Значит, господин штатгальтер, у вас нет денег, чтобы погасать этот вексель, — переспросил он таким тоном, что в комнате стало тихо.
— Абсолютно правильно, господин маршал. — Отвечал капитан Крейпиц. — Два лагеря. Господа, не нужно их недооценивать, они грабят лодки, все, что плывут по Эрзе и по Линау уже три года, у них куча сере…
— Ну, чего ты сидишь, башку чешешь, иди лопату найди и коней седлай.
Он представил как ко всему этому подойдёт цепь, что даровал ему курфюрст Ребенрее. Цепь ложилось на грудь и плечи идеально, даром, что серебро.
«Сорок два талера? Ёган недавно хвастался, что мужики из Эшбахта за прошлый год заработали по семь монет».
— С какой ещё девкой? — интересуется Агнес. — С красивой?
Начало разговора сразу кавалеру не понравилось. Как и то, что ему даже не предложили сесть.
— Нет. К нему я позже сам поеду. Ты поедешь к аббату монастыря Святых Вод Ёрдана, казначею Его Высокопреосвященства брату Иллариону. Надеюсь, ты помнишь такого?
— Друг мой, сие вопрос политический, и разрешать его не в моей власти, пусть на то бургомистр даёт добро, а уж я тут не при чём. Совсем не при чём.
— Для меня, господин маршал, — отвечал Волков с вежливой улыбкой, — война милее всякого бала. А общество братьев офицеров я ценю выше общества князей, поэтому и надеваю на дружеские ужины лучшее, что…
— Да этот сержантишка из людей Рене, беззубый такой, корчит из себя офицера. Еле уговорил дурака, — продолжает Сыч.
— Двадцать шесть, господин полковник, — заметно волнуясь, отвечал ротмистр.
Волков слыхал, что там находиться самая лучшая купальня города Ланна, в которой иной раз мылся и сам архиепископ. По слухам, кроме отличных поваров, там всегда плескались в тёплых водах самые роскошн…
— Нет, Карл. — Сразу ответил полковник. Он понимал, что тянуть с переправой больше нельзя. — С этим я сам разберусь, у вас будет дело посложнее. Капитан Гренер!
— Нет, господа оставят тут коней, а сами поживут в трактире соседнем.
— Поддерживаю господ офицеров, — отвечает тот.
Монашка, ещё одна зараза в доме, сидит, губы скривила, на него коситься.
Нет, не бродяга приблудный сидел перед ним. Господин Цимерман свою цену, конечно, знал. Худой, усы торчком, сапоги не новые, отнюдь. Перстень небольшой золотой, не больше двух цехинов стоимостью.
— Точно, ворота запереть перед носом, пусть знает, мерзавец, что ему тут не рады.
— Так она товарка ваша, вы её сюда привезли, — отвечает он жене, — отчего же теперь ей от дома отказывать?
— Это если враг не будет стоять в строю, — говорит Роха, — а если будет плотный, как положено, строй, так будем рядами выкашивать.
— Так мы орали не для себя, — смеялся тот, что было одет в яркий колет с резаными буфами. — То мы делали не для смеха и не из озорства глупого, а для товарища, для брата-солдата.
— Да, возможно сие правда, но советники очень обеспокоены. Очень. Уже они собрались и решили поставить стражу у дома графа, — предупредил бургомистр.
— Максимилиан, — крикнул капитан-лейтенант и, когда его сын подъехал, продолжил, — полковника препроводите в шатёр. И вина, дайте ему вина.
— Господин? — тут только до Агнес и дошло. — Так что стоишь-то, дебелая, воду неси, платье неси. Да быстро, дура, быстро.
— Как, чего? — удивился его капитан-лейтенант. — Серебра, конечно. Или, на худой конец, хотят узнать, когда вы бумаги гасить думаете.
— За то, что я ручался за векселя ваши, говорил, что вам верит можно, — Гевельдас захныкал. — Зачем только я с вами связался? Всю дорогу, пока шли, они меня били.
— Сын со мной поедет, — твёрдо повторила Брунхильда, так твёрдо, что понял он: спорить с ней бесполезно.
И как только люди его схватили несчастного и поволокли прочь, сам встал и пошёл за ними. Брюнхвальд шёл следом.
— А это что? — остановился напротив кавалеристов выехавший чуть вперёд фон Беренштайн. — Ваша кавалерия?
— И бургомистр напишет герцогу, — продолжал отец Теодор. — Виданное ли дело, устраивать нападения на видных персон прямо в городских стенах.
«Да, у солдата жизнь весёлая. В основном беспросветно тяжёлая, но бывает и весёлая, жаль, что у многих ещё и короткая».
Маршал фон Бок сидел во главе стола, по левую руку от него сидел генерал фон Беренштайн. Адъютант собирал карту со стола. Волкову сесть не предложили.
— И опасен, — продолжает кавалер. — Недавно он бандитов сильных нанял убить меня. И убил одного из лучших моих людей. А после возглавил большой отряд и повел его на меня.
— Подождите немного, сейчас соберутся офицеры, и решим.
— Когда в шар глядишь, ничего точно сказать нельзя, — отвечала девушка, — а если хотите, так я ещё раз погляжу, чтобы вернее было.
Молодой человек меланхолично пожал плечами.
Нет! Волков качает головой. Нет, совсем не это сейчас интересует полковника, и молодой человек понимает что.
— За конями господ ухаживай больше, чем за нашими.
Ни Волков, ни тем более Брунхильда ни секунды не сомневались, что госпожа Ланге это сделала специально.
— Везём израненного человека фон Эшбахта к доктору Берку.
Трудно с такой жить — всё видит, всё замечает. Кавалер сел на кровать стал снимать сапоги, но перед тем кинул на перину рядом с ней кошель.
— Купцы, что ваши векселя и расписки принимали, всё спрашивают, когда вы платить думаете по ним?
— Не в рождении её подлость, а в нечестности её.
— Не знаю, Карл, говорят, что люди герцога уже вышли из Вильбурга. День, может, два. Вся надежда на местное рыцарство, эти всегда на войну не торопятся.
— Кавалер, так силком их сюда никто не тащит. Сами приходят. У крыльца по вечеру собираются.
— Вот чего ты в разговор всякий раз норовишь залезть, дура ты лопоухая?
— Да. Исчез купчишка, да и исчез. Найдите двух солдат, что за талер дождутся вечера и в тихом месте, без лишних глаз, его утопят, — говорил кавалер таким тоном, как будто дело уже решено.
— А почему же ты сеять тут не хочешь, раз говоришь, что земля тут хорошая, что ил и всякое такое, — не понимал кавалер.
— Не то, плохо, что стража его не схватила, — вдруг возразил епископу монах.
— Потом дождался вас, пока вы не поехали к купцу Кёршнеру. У прислуги узнал, что вы сели там обедать, — тут вор замолчал.
Ему бы забыть про вексель, вексель был сегодня делом десятым, разве денег ему не хватало? Хватало. И ему бы про войну сейчас думать, но та заносчивость, с которой говорил с ним штатгальтер задела его…
— Говорят, у предводителя хамов, зовут его, кажется, Эйнц фон Эрлихген, одна рука из железа, — рассказывал Энрике Ренальди. — Рука та так же ловка, как и рука человеческая из мяса и костей. А хватка …
Ну, этот вопрос ни Игнатия, ни Уту, ни Зельду не волновал. То пусть хозяйка думает, кто кому хозяин. Да и хозяйке было не до того.
— Сказал, что ребёнок ваш неправедный, — сразу ответил Волков, усаживаясь в кресло.
— Ладно, ладно, заплачу вам перед отъездом на войну, серебро мне скоро подвезут.
— Из-за поместья, что было обещано моей сестре по вдовьему цензу. Граф теперь отдавать не хочет то, что его отец обещал. Думал, мне новый епископ помощью будет, а он…
Все едва расселись, едва всем места хватило за длинным столом.
Шедшие за ним сержанты и солдаты были в воде едва не по пояс, сжимая оружие перед собой, они были бодры, смотрели зло, но они ещё не дошли до берега.
— А-а-а, — заорал вор, — господин, простите, простите…
— И это всё, что говорят? — уточнил Волков.
Брюнхвальд стоял рядом и улыбался. Он был горд и собой, и своими подчинёнными.
— На две тысячи сто семьдесят семь талеров, — произнёс кавалер.
Когда солдаты стояли в лагере у реки, они и мылись, и брились, и одежду стирали или давали стирать её маркитанткам. В лагере они чисты и пригожи; и ботинки, и одежда у них крепки и исправны. Шесть дн…
Кавалер задумался. Если купец не врал и не ошибался, то дело с ранением барона и смертью кавалера Рёдля становилось ещё более странным.
— Правда? — Бригитт старалась делать вид, что не радуется, но это у неё не очень выходило.
Бригитт зло скинула его руку ничего не сказав.
— Нет, не стоит, они уже далеко, — кричит сержант.
— Сколько осталось? — уже чуть раздражённо спрашивает кавалер. — Можете сказать?
Зельда догадалась, что обращаются к ней, перестала возиться, поклонилась и замерла, ожидая распоряжения.
— По хорошей цене, не жадничал, — продолжал капитан-лейтенант.
— Ага, мальчишку посыльного один из них с письмом на почту отправлял, — говорил Ёж.
— Мы ответим иначе, — снова заговорил бургомистр. — Забегу вперёд и скажу вам, что совет уже решил, что выделит треть надобной суммы для постройки дороги до ваших владений. Как сатисфакцию за нанесён…
— Да-да, — соглашались другие люди, — отвези истерзанного господина, Ганс, доктор Берк тут недалеко живёт и недорого берёт.
К месту, где происходило действие, стали сходиться и даже съезжаться люди. Приходили посмотреть на солдат.
— Неужто граф фон Мален мнит себя тем полководцем, что с такими силами надеется нас бить?
— «Экселенц», — передразнил он Ежа, — лезет ещё, болван, чего лезешь, без тебя, что ли, не решат люди? — он снова кривляет Ежа. — «Всё ясно, экселенц, всё сделаем». Сделает он, полено ушастое. Стой м…
— Купчишка? — спросил Волков у Брюнхвальда.
Заметно похорошела Брунхильда за десять дней, что его не было. Когда он пришёл увидеть дитя, Брунхильда встала рядом.
— Один раз была на званом ужине, потом меня другие городские господа приглашать стали.
— Да, — поддержал генерала фон Бок и продолжил, улыбаясь плохой улыбкой, — солдаты ваши хороши, а офицеры… И вовсе великолепны.
Он очень не хотел попасть в воду в доспехах и захлебываться там, получив рану.
— Я поеду к реке, узнаю, как там Рене и Роха, — сказал Волков.
— Их было десять, и были они разбойники, — ответил кавалер, но сам сомневался в своих словах, уж больно умело людишки те владели оружием. Нет, не от дорожного промысла были те люди.
«Свалка? Опять? Да когда же это кончится?»
Людей тут было, конечно, меньше, чем у убогой кельи казначея архиепископа, но купчишки, всякие писари, приказчики, прочий подобный люд толпился и тут.
От дома купца, сразу направо за угол от ворот, была улица Святого Антония, которая как раз вела к кафедральному собору. А от него было уже рукой подать до резиденции епископа.
Волков опять на неё смотрит и словно сомневается, говорить ей или нет о деле своём.
— Да ладно вам свирепствовать, — говорит Сыч, а потом тут же понижает голос, обращаясь к кавалеру, — нашли мы, кому тот варнак из трактира писал письмо.
— Гляйнрих у нас весь лес выкупил, — сразу сообщает Бруно. — По хорошей цене. Хочу вывезти всё быстро, пока дорога подсохла и дождей не было.
Все стали рассаживаться за длинный стол согласно указаниям фон Беренштайна.
— Мне бы тоже пострелять, хоть по десять выстрелов на орудие сделать, среди моих людей есть необстрелянные.
— В колонну по четыре! — кричат офицеры. — Фронт на знамя!
— Сыры, обязательно попробуйте эти мягкие сыры. Они вам понравятся.
— Нет, не пойду, убьют! — захныкал купец.
Это её лёгкая доступность всегда ему не нравилась, он вздохнул и начал читать дальше.
— Отдайте знамя и езжайте в обоз, к капитану Пруффу, вы поступаете в его распоряжение.
— В прошлый раз Высочайшего соизволения письменного не было, письмо простое было — просьба герцога, а на сей раз есть. Ослушаться не можем. Мален город несвободный.
Волков был уверен, пока хамов на берегу не будет полдюжины, они его не убьют, не смогут, а он не собирался давать им возможность собраться в таких количествах. И он пошёл к ним на встречу.
— Так на кого же? На кого мне жаловаться? — не понимал Гевельдас.
— Что ж тут думать, — продолжает поп, — слушайте святого отца своего, устами его с вами говорит сам Господь. Кстати, а кто у вас духовник?
— Хорошо бы ещё Пруфф успел до дела приехать, — заметил Бертье.
Максимилиан и молодой Гренер смеются над упрямством управляющего и едут за ними.
— Брат Ипполит человек ума отменного, что не знает, то по псалтырю прочтёт, — отвечает тот.
— За Инквизитора! За Инквизитора, за его новую победу! — повторяли банкиры, поднимая стаканы.
— Почту за честь, — фон Клаузевиц встал и поклонился хозяйке дома.
— И у меня к вам дело. Может, поедем ко мне, дорогой ровесник, там за обедом всё и обсудим, — предложил купец.
— Это… Это купцы… Кажется, — отвечает Брюнхвальд, приглядываясь. — Извините, полковник, я ещё не распорядился… Не успел. Сейчас же прикажу выгнать их из лагеря.
— А барон, значит, не хвор? — уточнил Сыч.
— До того, что скрыт лесом? — Бертье указал рукой на запад.
Фон Бок не стал дожидаться ответа полковника, повернул коня и поехал дальше, смотреть следующий полк. И все остальные офицеры поехали за ним.
— А что, брат Франциск может не обрести паству в Малене? — с сомнением спросил аббат.
Она спала, кажется. Спала поверх перины. Кавалер удивился, увидав её — от женской притягательности осталось совсем немного. Ни бёдер роскошных, ни тяжёлых грудей. Рёбра, грудь подростка, кости таза, …
Бросил поводья коня одному из братьев Фейлингов, поднялся на холм к своему лейтенанту, сел на раскладной стул под своим главным знаменем. Тотчас ему подали стакан с вином. Выезд почти весь спешился, …
— Я дам вам денег на дорогу, — без раздумий отвечал тот. — Дам под малый процент, по-родственному. И на новые склады дам.
— Да, полковник, — говорил капитан и тут же добавлял, — жаль только, что туп.
— Монах? Какой ещё монах? — воскликнул купец. Ему этот монах был ох как некстати, он как раз такой серьёзный разговор с гостем затеял.
— Не вам, распутной, судить! — кричала ей в ответ графиня. — Обо мне никто ничего сказать не может, а о ваших похождениях, при живом-то муже, всем известно!
— Боюсь, что я теперь не смогу выполнять роль вашего лейтенанта, — говорит Брюнхвальд, — я пока не могу ходить. Думаю, что больше всех на эту должность подойдёт капитан Рене.
Он подумал о том, что три таких сделки в год позволят ему свести расходы с доходами. Ну почти.
— Хватит, — говорит он, — хватит рыдать. А ну отвечай, что это за влиятельная особа тебя прислала моего капитана подкупать?
«И после встречи он был доволен, и клялся мне разрешить моё дело о наследстве, и сироту, племянника вашего, без дома не оставить».
— Любовь? — она, кажется, даже всхлипнула.
— Рад сообщить вам, что графиня благополучно разрешилась младенцем мужского пола, дорогой родственник, — начал Волков сразу после приветствия. — Графиня велела назвать младенца в честь вашего деда, з…
— Да нет же, — Карл подволок человека ближе к кавалеру. — Говори, подлец.
— Можно, можно, — говорила мать Амелия, спускаясь по лестнице. — Графиня сейчас спустится.
«И будут руки тебе целовать, и серебро нести, пока ты побеждаешь», — сами собой всплыли в сознании кавалера слова старого епископа.
Графиня после родов стала заметно хорошеть. Видно, купленные платья ей были к лицу.
— Нет, — отвечала она, бросая шарф на пол и оправляя платье. — Жить тут я не буду. Иначе грех на душу возьму, шалаву вашу рыжую прибью. Да и вам некогда мне имение добывать, всё войны у вас, да войны…
— Элиза Веленбрант, — напомнил Фриц Ламме.
— Ждёт он вас, друг мой, не спит, — ласково говорил первый консул города.
— Про стрелков ничего не слышно было. А вот кавалерия будет местная. Граф созовёт своих вассалов.
— Для офицеров велено варить каплунов и клёцки с жареным луком, — говорит Брюнхвальд.
«Племянник? Да-да, конечно, племянник! Кто же ещё?»
Волков и Брюнхвальд переглянулись, вот тут они оба были согласны с фон Боком. В общем, при всех своих отрицательных качествах, маршал был знающим командиром.
А Волкова это удивление товарища даже задело, зная его не один год; неужели Карл не понял, что это он всё устроил. Но упрекать своего заместителя Волков не стал. Только посмотрел на него чуть осуждаю…
— И я буду за вас говорить с ним. Разумные люди всегда придут к разумному решению.
— К господину кавалеру фон Эшбахту монах прибыл, — сообщил лакей.
А никак Бог не положил, кавалер, как только попытался сделать выпад, получил два удара, сильный удар копьём в левое предплечье, опасный удар, и рубящий удар по шлему.
— Господин маршал, это мой заместитель капитан-лейтенант…
Брюнхвальд, хоть и был недоволен таким нарушением субординации, но жестом предложил Бертье высказаться.
— Вставать завтра рано, а мне ещё до дома бежать, — отвечал он. — Вы же меня тут ночевать не оставите?
— Смотри мне, — он постучал пальцем по столу.
— Первая рота полка полковника Фолькофа, численность четыреста два человека, командир роты капитан-лейтенант Брюнхвальд.
Пока добрались до доктора Берка, уже собралась толпа человек в сто. Всё были возбуждены, все переговаривались. Многие кинулись помогать заносить Увальня к доктору в дом.
— Что? Зачем? — Волков встал и пошёл на двор. К чему бессмысленно спрашивать у знаменосца, когда нужно спрашивать у кузнеца.
— Деньги понемногу вдове выдавай на содержание, и Бригитт понемногу, и Брунхильде, если нужда будет с сыном, тоже давай, сын тот, кажется, мой.
— Много потерял людей? — Мрачно спрашивает полковник.
Рыцарь неотрывно смотрел на бургомистра, взглядом таким тяжким, что тот невольно ёжился и поправлял то и дело ворот платья своего.
— Я почувствовал неладное, господин, я испугался, но Ульм сказал мне, что меня прирежет прямо за углом, если я не соглашусь, и послал со мной человека, чтобы я не сбежал, он держал меня за капюшон, к…
«Чёрт с ним будь, что будет. Хватить уже томиться и маяться словно девка пред брачной ночью, размажу мерзавца, если план не сработает».
Стражники, кажется, в тот вечер все трактиры и кабаки перевернули.
— О! — Вунхель махнул рукой. — Так то когда было, уже давно выздоровел наш барон, да и не болел он, пришёл после той войны…
— Тебе нужно к лекарям, — произносит Волков, он крутит эфес меча, который так и не спрятал в ножны, туда-сюда, туда-сюда. Глядит на торчащий из ноги старого товарища болт.
— Тем более он мне там нужен, не будет воображать из себя, а будет дело делать, — сказал Волков. — Без хорошего епископа мне в Малене не быть.
— А вы видите тут ещё офицеров? — чуть холодно поинтересовался Волков и, не дожидаясь ответа, повернул коня.
После повернулся и пошёл к броду, к выходу из реки, на ходу доставая меч из ножен.
— А сколько людей у графа, человек не пишет?
— Трубачи, играйте: «Стрелки, вперёд!» и «Стрелять готовься!», — приказывает Брюнхвальд.
— Дурак! — Волков поднёс к носу доктора кулак. — Разбить бы тебе морду.
— О деле этом, даже дружку своему не говори.
Кажется, он не находил повода придраться хоть к чему; наверное, от этого вид у него становился всё более раздражённый.
— У нас на улице был бой, куча убитых! — радостно сообщал Дитрих.
«Ну, где же Максимилиан, чёрт его задери!?»
— Что, и причин нет таких, чтобы епископа нового поставить на кафедру? — Волков снова начинал наливаться своей холодной угрюмостью.
«Придётся всё-таки мне свои баржи завести».
Конечно, не было у Рене пяти сотен врагов, в отходившем к переправе отряде мужиков было сотни три, Волков сам их видел. Неужели Роха и Рене перебили две сотни мужиков? Впрочем, не это его сейчас волн…
— Денег мне надо много, но с тебя пока буду брать три талера в месяц, пока не обживёшься, да работать не начнёшь, а там пересмотрю.
— Вы, Карл, без нужды его не муштруйте, он человек тяжёлый, обидчивый и упрямый, но по опыту, ещё по фёренбургскому делу, знаю, что он нетруслив и во время стрельбы… Иногда всё-таки попадает.
Когда подали обед, Бригитт села рядом с ним, себе приборы не поставив, есть не думала.
— Вот как! Думаете, он не прирежет меня по дороге к герцогу?
А у полковника мурашки по спине. Давненько, давненько он не слыхал этих сигналов, будь они прокляты. Он уже и забыл, как от них холодеет сердце.
— Говорят, мужики за два года бунта награбили немало. Если я вернусь с победой, доля моя полковничья — деньги будут.
— Так чего, экселенц, — оправдывался Сыч, кривясь от боли, — зато кузнец у нас теперь свой есть.
— И он просил меня, и сам архиепископ просил меня, быть вам тут опорой.
— Медицинская наука пока иного средства не знает, как заливание горячего масла внутрь через специальную воронку, и зашитие раны льняной нитью, вымоченной в соли, — важно отвечал старший по возрасту л…
— Запивайте обязательно портвейном, но лишь глотками малыми, самыми малыми, у нас сегодня будут ещё и другие кушанья, нам пьянеть ещё рано, — советовал ему купец, радуясь отменному аппетиту этого бол…
— Убирайтесь! И найдите мне кривого, чтобы поутру уже вас в Эшбахте не было.
— А что со мной было? — пирожник у неё спрашивает.
— Не хотел всех пугать раньше времени, — ухмылялся Волков.
Тот молча осматривает залу. Некогда этот дом казался ему огромным и роскошным. Да когда это было. Можно, конечно, его людей в людской положить… Но нет…
— О, — управляющий делает лицо строгим, — для такого дела Сыча я бы звать поостерёгся.
— Что, пшеницу думаешь посеять? — спрашивает кавалер.
Бригитта сама накладывает ему в тарелку еду. Он садиться есть, отламывает хлеб.
— Это очень вкусно! Уж не думал я, что паштеты с маслом так вкусны.
На секунду ему показалось, что их взгляды даже встретились. Нет, не показалось кавалеру, он знал, что бородатый генерал смотрит на него. Не мог генерал не видеть трёх всадников под прекрасным бело-го…
И теперь он был, в принципе, прав, что стал перед мостиком перепрягать лошадей, выпрягая уставших и впрягая отдохнувших.
— И слава Богу, авось при её распутстве при дворе герцога она точно приживётся. Там таких любят.
— Принц крови, истинный принц крови, — говорил ему портной.
— Со всеми господами я не ссорился. Раздор у меня вышел всего с одним, — дипломатично отвечает кавалер.
— Хорошо, найдите моего денщика, пусть бежит ко мне сюда, и передайте Увальню, чтобы расседлал коня. Наверное, до сих пор его под седлом держит.
Пришёл Сыч и сказал, что кузнец прислал весточку, говорит, что конюх из замка Балль желает встретиться.
— В чём же её нечестность? — деланно удивляется кавалер. — Наоборот, я вижу, что честна она, дом в порядке содержит, слуг в строгости. Уж даже и не знаю, в чём госпожу Ланге упрекнуть.
— Вы дадите распоряжение обыскать дом графа?
— Со ста двадцати шагов калёную кирасу вместе с туловом на вылет пробивает, господин маршал.
— Суд равных, суд сеньора… Никуда я обращаться не буду. Но всё равно поместье будет принадлежать моей сестре, как и положено по справедливости и по закону.
— Пятьдесят, — почти сразу ответил купец, успокоенный тоном Волкова.
— А что случилось? Что за хворь с ним приключилась?
«Нет, неровня вы мне, я воин, а вы хамы, взбесившееся быдло, осатаневшие холопы. А холопы воинам неровня!»
— Что? — не понял Волков. — Они ждут высочайшего соизволения по поводу дороги? Герцог уже должен давать вам разрешение на стройку дорог в ваших пределах? Что за глупость?
И даже просил слова на совете и убеждал советников не строить дорогу до границы с Эшбахтом. Слава Богу, что совет его не послушался, и советники всё больше склоняются к одобрению строительства.
А мужикам и солдатам радость, возможность попьянствовать, пока работы из-за дождей нет. Ещё и церковь к тому времени была закончена. Честно говоря, де Йонг вкус и талант имел. Это ещё по построенной …
Вот и весь сказ, дело кажется недобрым для вас. Но зато, думаю, что обрели мы себе друга хорошего за малую цену
— Говорят, какие-то бриганты напали на господина фон Эшбахта и его людей, и тот с ними бился прямо на нашей улице! Куча убитых, вся улица в убитых! Уже стража прибежала, говорят, что послали за комен…
Капитан-лейтенант не стал спрашивать, почему полковник желает есть солдатскую еду. Горох, так горох.
Он ничего ей не ответил, церемониться с ней он и не думал: скинул её с себя, так что у неё вся причёска рассыпалась, перевернул графиню на спину, задрал ей невесомый подол, да раздвинул ей ноги так ш…
Конечно, после неудачного покушения в стенах города его влияние здесь заметно пошатнулось. И городским нобилям и простым бюргерам очень, очень не понравилось, что кто-то дерзнул устроить в их городе …
— Вон вы и солдат загнали в лагерь, земельку-то они забросили, ни один пахать не вышел, — продолжает управляющий. — Чем кормиться по зиме думают.
— Может, и повредит, но кем я буду, если не отвечу на удар? — спросил у него Волков. — Так всякий думать будет, что меня безнаказанно бить можно.
Разгром. Да, похоже, дело к тому и шло, до заката ещё полчаса или час, не меньше, а они переправятся минут за десять-пятнадцать. Вылезут, построятся… И остаётся только гадать, кому ударят в тыл.
— Стойте, стойте, господин, — изо всех сил орёт сержант. — Вы что, не видите? Там сам Эшбахт, и все его люди, нам надобно вернуться и доложить о том графу.
Потом смотрела костюм господина — не грязен ли, не рван. Чищены ли сапоги или туфли. И уже только потом велела она таскать и греть воду для мытья госпожи и господина. И Волков каждый раз удивлялся то…
— Ладно, я о другом вас хотел спросить. Вы видели, как ранили барона?
— Коли приехал доктор на коне, на муле или на мерине, да пусть даже на осле, я бы про то знал, — заговорил конюх. — Всяк свою скотину он у меня в конюшне ставил бы, но никаких коней новых за последни…
— И что же ты отвечаешь, когда тебя про замужество спрашивают?
— Священник из Эшбахта, отец Семион, — отвечает кавалер. Конечно, никакой он ему не духовник, Волков уже и забыл, когда последний раз исповедовался да на причастии был. Но говорить о том епископу он …
Ёж сидел рядом с Сычом со стеклянными глазами, как будто он тут не при чём совсем. Народец в кабаке притих испуганно, только Максимилиан стоял да смеялся за спиной кавалера.
Он что-то обдумывал, перекладывал монеты из кучки в кучку, снова обдумывал что-то. Когда пришёл Ёган, Волков уже всё золото посчитал и всё распределил по мешочкам.
Кавалер встаёт, оглядывается, оценивает ситуацию. Максимилиан один на один дерётся с большим и тяжёлым мерзавцем. Ему будет нелегко. Но молодой человек быстрее здоровяка и не стоит на месте, хотя тот…
А купцы усадили его за хороший стол и стали заказывать добрую еду. Стали просить говяжью вырезку, печёную с тимьяном. Стали просить буженину, нашпигованную морковью и обваленную в горчице и соли. Хор…
— Заработают на войне, за всё им заплачу, зиму переживут, — отвечает Волков. — Ты скажи, много земли осушил?
— А ещё есть ловкие люди, что купят у вас эту бумагу, — сказал другой господин как бы между прочим. — Таких людей при желании можно найти.
Да, золото было главным. Шестьсот золотых монет, что он рассчитывал получить с дела чистыми, перевешивали всё остальное.
Бежит, злиться, а ноги в одеяниях путаются. Как не падает — непонятно.
И тут же в полуденной благостной тишине, что висела над дорогой и окрестными холмами, оглушительно звонко и одновременно тяжело бахнула картауна.
— Я не могу выполнить ваш приказ, — вдруг с непонятно откуда взявшейся твёрдостью, сказал юный Курт Фейлинг, — я не оставлю знамя и не оставлю капитан-лейтенанта.
— Она не распутнее прочих, — холодно заметил кавалер, которого отчего-то раздражали подобные слова про графиню.
— Болван, жадный дурак! Выиграл талер, большая прибыль тебе? А мне нужен был человек в замке! Человек мне нужен был в замке барона!
— Как изволите, господин, — отвечал Гюнтер.
— Надобно трактир какой найти, — сказал он, — завтракать пора.
— Постарайтесь его сберечь! — не оборачиваясь отвечал ему Волков.
— Это как меня разобрало-то с двух стаканов пива. Раньше шесть кружек пивал, и то так не качало.
— Я уточню их и завтра поутру подам вам, господин полковник, — привстал Брюнхвальд. — Вот только, капитан Пруфф мне списков артиллеристов своих не подал, я даже не знаю, скольких человек мне ставить …
— Сына тут оставь, — холодно сказал он ей.
Он ещё не покончил с делом купеческим, ещё наставлял избитого Гевельдаса, пришедшего за письмом к архиепископу, когда ему доложили, что прибыл гонец из Малена.
Но к дьяволу, к дьяволу их флаг, Волков сразу отвёл от тряпки глаза, колонна солдат во главе с бравым командиром начала спускаться к воде, к броду.