— Нет, господа оставят тут коней, а сами поживут в трактире соседнем.
— Дорогой мой кавалер, коли вы решили с графом сводить счёты, то прошу вас делать это за стенами города.
А с этим зельем всё каждый раз по-новому. То долго не действует: казалось, что уже готов человек дух свой потерять и уснуть или осоловеть в бессилии, так нет — он ещё вина просит и пьёт его; то вообще силы его не покидают. Ум у него за разум зашёл, белиберду несёт бессвязную, глаз бешеный, а силы в нём, как в бодром юноше с утра. Вот и пыталась она теперь всякий раз, новое зелье сварив, испытать его на пирожнике своём.
Одна подпись чего стоила: «Франс Конрад фон Гальдебург, Франциск, епископ Малена».
Кончено, они не знали, лица вытянулись, стали монахи креститься, молитвы шептать.
А барабаны стучат. Трубы всё так и играют сигнал. Сержанты громко повторяют приказы офицеров. Ряды зашевелись, чуть смешались. Стали сдвигаться, чтобы из трёх отдельных рот стать в одну колонну. Древками протазанов и копий сержанты выстраивают ряды, ровняют их. Но не всё идет так, как нужно, кое-кто из солдат не сразу находит себе место, их уже грубо загоняют в строй рассерженные сержанты.