Все цитаты из книги «Варвара Спиридонова, ныне покойная»
От неожиданности Марк так сильно дёрнулся, что ударился затылком о поручень.
Варвара взяла его за руку и сунула её под холодную воду. Марк оторопело смотрел, как болезненно худая, некрасивая лапка лежит поверх тыльной стороны его ладони. Вода была слишком холодной, неприятной.
— Нет! — завопила Кристина, наваливаясь на него сверху. — Лежать!
— Денежный вопрос всегда очень скользкий, — заметила Варвара. — Разве не мужчина должен платить за даму?
Ведь даже неизвестно было, где на самом деле была Варвара.
В магазине покойнице Варваре захотелось ещё и тортика.
— Всё-таки шовинист, я угадала. Подавай вам красивых тётенек!
— Очевидно, что недостаточно, раз я всё еще здесь, — отозвалась нимфа довольно уныло. — Вы же знаете, что у всякого призрака должно быть какое-то незаконченное дело, удерживающее его на этой земле.
— Когда вы говорите, что фей не существует, то где-нибудь умирает фея, — сказала она нежно. — Не знали об этом, Марк Генрихович?
Она повела плечами и одобрительно покосилась на выдающеюся грудь.
— Я приготовлю тебе стейк, — объявил Марк, — или чего там тебе сегодня хочется.
Медсестры и врачи закрывали глаза на мелкие нарушения, потому что Марк освобождал их от кучи забот по уходу за Ивановой.
Она прикинула, прислушиваясь к своим желаниям.
— Как скажете, Марк Генрихович, дорогой. Вы купили билеты на хорошие места?
Она так больно ухватилась за локоть Марка, что он поморщился.
Чтобы не продолжать эту унизительную перепалку, Марк наклонился и поцеловал полоску живота под задравшейся вверх футболкой.
— Марк, — повторила Варвара, и тревоги в её голосе было пополам с пониманием.
Марк осторожно потыкал пальцем в большой живот. Живот ходил ходуном, будто внутри него перекатывался с боку на бок непоседливый слоненок.
За восемь лет к нему ни разу никто не подсаживался и никто ни разу с ним не заговаривал. Только официанты первые три года спрашивали, чего он желает, да и они потом бросили это дело. Молча ставили на…
— В драматический! Вы наденете свой чёрный костюм, а я надену какую-нибудь фигуристую интеллектуалку… А что, на вашем костюме написано «только для гроба»?
Если бы в тот день вы не привязали свою собаку на парковке для велосипедов, то мальчик Вася не поставил бы свой велосипед под деревом, не закрепив его. Велосипед бы неожиданно не поехал, и дремавшая …
Она посмотрела на него сквозь ресницы. В ночной густоте блеснули перламутровые звезды.
— Давайте без полиции, — скорбно сказала она. — Мне Марью Михалну к восьми вечера, кровь из носа, надо домой вернуть. В это время по телевизору идёт её любимый сериал, будет жаль, если она его пропус…
Варвара пришла в движение. Тяжеленное тело самбиста Аристофана, буквально, вдавило худого Марка в диван. Открыв глаза, он увидел совсем рядом переливы перламутра.
— Так я и знал, что вы смерти моей хотите!
— Оперная дива, — глубоким контральто ответила она, — Гренландия Брик.
— Держите, — тётка всучила ему чайник. — По крайней мере, у нас остался торт — видите, какая я предусмотрительная? Скоро будет пора вести Машеньку домой, а она ещё голодная!
— Не засну, — сказала Варвара, — не бойся. И потом, никакой истерики Селиванкина тебе не закатит. Она как бы в курсе наших высоких отношений. Этому посвящена отдельная страница моего блога. Не читали…
— Не думай об этом, — торопливо сказала Кристина. — Купим на ужин пельменей?
Двадцатилетняя студентка действительно погибла несколько недель назад. Ограждение моста было выполнено, конечно же, вне всяких нормативов.
Он был возмущён до глубины души: такого подвоха сложно было ожидать. Огромный лысый мужик на его собственной любимой кухне вызывал душевный дискомфорт.
Даже если отринуть мистицизм ситуации и взглянуть на Варвару с точки зрения банального здравого смысла.
Марк не любил делить с кем-либо свою кровать и немедленно ощутил себя неуютно. Ему хотелось отобрать у неё одеяло и подоткнуть его вокруг себя, но он решил немного потерпеть, вдруг привыкнет.
Слишком близко были губы в обрамлении щетины, накачанная шея, кадык.
— На будущее, — сказал Марк, ощущая тепло в горле, — я бы хотел, чтобы предо мной предстала очаровательная нимфа… Ну, знаете ли, длинные золотистые локоны, голубые глаза, платье в ромашках…
— Если расстегнешь все пуговицы самостоятельно.
— И что же будет дальше? — спросил Марк, вытягивая ноги и откидываясь на спинку скамьи.
Она любила комедии и не любила длинные разговоры, которые казались слишком сложными.
Словом, моментально превратилась в скучающую на лекции студентку.
— Варвара Николаевна, держите себя в руках!
После этого несколько дней жизнь Марка была такой же, как и прежде. По утрам он уходил на работу, а по вечерам пил пиво, сидя на балконе и играя на планшете.
— Варвара, — сказал он, стыдясь говорить «вы» такой козявке, — приходи вечером на ужин.
Я хочу сказать, что наше маленькое приключение было забавным, и вы порядком скрасили мое посмертное существование.
— Угораздило же вас, Варвара Николаевна, так несуразно помереть, — вздохнул Марк.
Они помолчали, вполне довольные этим утром и этим солнцем. Марк пил кефир и жевал полезную для здоровья булочку, и белокурая нимфа ему нисколько не мешала.
Варвара явилась в Селиванкиной — коротко стриженной теткой за сорок, джинсы, рюкзак.
— Я не хочу смотреть, как ты медленно исчезаешь.
— И почему такой мрачный тон? Что вас, собственно, не устраивает? — удивился Марк. — Как по мне, так вы отлично устроились: на работу ходить не надо, квартплату платить не надо, стареть тоже по желан…
— Исключительно ради вашего удовольствия, о мой ворчливый душегуб. В следующий раз навещу вас вон той бабкой с семечками.
— Да ладно тебе, братан, проехали. Что там к рыбе? Овощи? Вот бы жареного картофана сейчас!
Тётка беззаботно вспорхнула на подоконник, обнажив круглые розовые колени, и закурила.
И от этого тепла холод разливался изнутри.
— Фиговый из тебя бухгалтер, — резюмировал Марк. — Как говорил Андрей Чацкий…
Как всякий образованный человек, я прекрасно осведомлена о том, что кирпичи просто так на голову никому не падают. Дело оставалось за малым — выяснить, с какой целью вы меня убили, и что в связи с эт…
Блондинка с насмешкой, брюнетка с любопытством, а рыжая с некоторым напряжением.
— Прекратите это немедленно, — сдался Марк. — Я всё осознал. Я больше так не буду.
Марк покосился на скелетообразное тело, висящее на его локте.
Достал из холодильника кусок мяса и бросил на сковородку.
— Ладно, давай подумаем обо всем этом разумно, — Марк вскинул голову и улыбнулся окончательно расстроившейся Варваре.
— Что делают те, у кого умирают любимые люди?
Марк аккуратно прикоснулся к чужой спине под тряпицей цветастой пижамы.
Оказывается, письмо от Варвары Спиридоновой, ныне покойной, всё ещё тлело в его памяти, выплыл же откуда-то филолог.
— Гренландия Брик приходила? Она такая бедняга.
Марк поставил перед ней горячую чашку с чаем.
Варвара, конечно, не была какой-то там уникальной. Обычная девчонка с филфака. Во времена своего увлечения преподавательской деятельностью Марк вдоволь насмотрелся на подобного рода девиц. И чего его…
— Ой, всё! — возмутилась Варвара. — Не буду рожать вам богатыря. И полотна ткать не буду… Где, гордец, твои учёности? Под подушкой у девчоночки!
Да, я была студенткой филфака, а что, так заметно? По вашему, такие тонкие натуры, как я, не могут курить под мостом?
Но оно подействовало самым успокаивающим образом.
Бисмарк ничего не ответил. Он серьёзно и почти не мигая смотрел куда-то в пустоту.
Она была так близко, что он ощутил шершавую растресканность её губ, вдохнул в себя сухое, горячее тепло её дыхания, и, утопая в перламутре, осторожно и нежно поцеловал Варвару. Её ресницы дрогнули, о…
Варвара ждала его, как полагается, возле памятника, и Марк остановился в нескольких шагах от неё, разглядывая интерфейс.
— Что поделать, Марк Генрихович, — грустно сказала Варвара. — Целовать покойниц положено только в лоб, а уж никак не в губы.
Она не пыталась её отдернуть, увлеченная рисунком на занавесках.
— Почему вы так разговариваете? — перебила его Эльза. — Вы всегда так заунывно и высокопарно излагаете?
— «Макбет», я думаю, подойдёт, — наконец определился он.
Пальцы изобразили нечто среднее между утиным клювом и палочками для еды.
— Марк Генрихович, — упрекнула она, — жадность — это плохо.
— Марк Генрихович, миленький, — задыхаясь, сказал незнакомый женский голос. — Приезжайте пожаа… ааааааааа! — от протяжного, полного страданий стона, Марка пробрал озноб. — Простите, — переведя дух, п…
— Белое, красное, шампунь и пиво с воблой. Готов к любому твоему появлению.
Чёрная, белая и рыжая. Блондинка была чуть пухловата, в духе Мерилин — розовые влажные губы, тяжёлые от косметики веки, короткие кудряшки. Брюнетка — худощава и спортивна, короткий ёжик волос. Рыжую …
— Поддерживаю беседу, — ответил Марк, раздумывая, будет ли это с его стороны совсем хамством, если он поджарит себе сочный стейк. Вздохнул и потянулся к яблоку.
Целые выходные Марк просидел, рисуя сайт «Будни веселого трупика» и поражаясь количеству его посетителей и комментариев. Он очень старался не думать, почему Варвара приходила теперь всё реже. После в…
— Ого, — сказал Ваня. — На молоденьких потянуло?
И изрядно обалдел, когда, открыв с доверчивым размахом дверь, увидел на пороге огромного громилу с татухой на блестящей лысине.
— Сколько психов вокруг, — поразился Марк и огляделся по сторонам. Вокруг ходили нормальные, среднестатистические люди, и, глядя на них, было ни в жизнь не поверить, что, уединившись в сети, они дают…
Катюшу, сурового вегана, похожего на изящного скелетика, Марк помнил. Кажется, Варвара должна была вылечить ей зубы и кого-то навестить. Бабушку? Тётушку? Дядюшку?
— Вы же помните, что я одинокий мертвый филолог, и теперь вам до конца ваших скорбных дней придется освещать собой моё жалкое существование.
И снова Марк наблюдал обратный процесс: как незнакомка превращается в Варвару.
— Эй вы, — завопила она, — мой дорогой убивец! Я попрошу проявить почтение к моему бессмертному духу!
— Да вот же она, — тётка покрутилась вокруг своей оси. — Отличный человек и архитектор. Но жаворонок. Поэтому через полчаса начнет клевать носом, а через час заснёт стоя. Поэтому давайте быстрее пить…
— Как что? — удивилась она. — Я буду следовать за вами, потрясая кандалами, повсюду, пока вы не сойдете с ума, как Офелия.
— Разве вы не знаете про меня всё? Например, про то, что я дёргаю ногой во сне?
Но прежде это всё было невинно и сдержанно, как бы по делу, да и вообще им обоим было не до сексуальных игр, они оба пытались учиться жить заново.
— Реабилитация может занять долгие месяцы, — сообщил Соловьев двум приехавшим из района тетушкам.
— А чернила у тебя есть? — спросила Варвара. — Чернильницу, так и быть, из хлеба слеплю… Мне тут срочно приспичило письмо накатать.
Варвара подробно отвечала, что нет, не лучше.
Она училась лукавить и, вполне возможно, кокетничать.
— О как, — сказал он, протягивая ей ворох разноцветных капсул.
— Мне — нечего. А вот ты растерял все свои мозги.
— Вижу, что падение на тебя моста убило в тебе филолога и пробудило инстинкты более древние.
— Варвара, отстань, — мрачно сказал Марк, всё еще погруженный в причудливый мир своих чудачеств.
Хорошо, что Катюша весила как цыпленок, — Марк, тихо чертыхаясь, перетащил эту пылающую девицу в свою постель. В свою прекрасную, нежно любимую, родную постель — кого попало ведь! Померил температуру…
— Я вас совсем другим представляла, — сказала она, — красивым.
Она смотрела на него упрямо и решительно, хоть некоторая опасливость и покачивалась в уголках темных глаз.
В ту ночь Ивановой стало хуже, и началась агония. Воспалительный процесс охватил ствол её мозга, и болезнь приняла новую, поставившую врачей в тупик, фазу.
— За это ты меня и любишь, — ответил Марк, быстро целуя её лицо.
Марк выпил ещё вслед за девицей. Виски помогал — ему, по крайней мере, уже не хотелось закрыть уши и уйти из бара немедленно.
— Дружить? Вы собираетесь дружить со своим убийцей? Я давно подозревал, что Достоевский лишний в школьной программе.
Он уже сто раз видел Кристину голой, когда помогал ей купаться или переодеваться.
— Вот для чего, — ответила Варвара, как-то очень по-кошачьи выворачиваясь в его объятиях, разворачиваясь к Марку лицом, ища губами его губы.
— Марк Генрихович, — сказала она вместо «здрасти», — у вас есть деньги? Мне кажется, нам с Верочкой надо начать с банального визита к парикмахеру и косметологу.
— Неприятный вы все-таки человечишка, Марк Генрихович! Но предсказуемый — жуть просто. Я как знала, что вы мне откажете, поэтому с Сереженькой еще вчера договорилась…
Марк неодобрительно покачал головой и сделал заказ. Варвара старательно повторила вслед за ним, слово в слово.
— Ладно, — согласился Марк и снова поцеловал её. У Гренландии были полные, чувственные губы, из которых сочилась печаль.
— Ты всегда совершаешь что-то странное. Может, объяснишь мне уже, что такое фанфики и слэш?
Ни фото, ни имени девушки в интернете не было.
Марк его даже полистал — времени у него было вагон. Проникся достоинствами необрезного маникюра перед обрезным и тридцатью тремя советами о том, как удержать возле себя мужчину.
Тётка расхохоталась. Она смеялась так громко и так звонко, что неподалёку вспорхнула стая воробьёв.
Каждую пятницу после работы Марк заходил в бар. Восемь лет подряд. Каждую пятницу. В один и тот же бар. Такое вот разнообразие.
— Ну хоть макароны-то у вас должны остаться. Гречка какая-нибудь… А скажите мне, милый Марк Генрихович, убивец, если вы так уверены, что вас вот-вот обкрадут или отправят на тот свет, вы и узелок себ…
— После того, как вы убедитесь в том, что ваша квартира чиста от посторонних устройств, — произнесла она, протягивая Марку салфетку, — верните, пожалуйста, девушке её водительское удостоверение. Вот …
— Крылышками «шмяк-шмяк», — буркнул Марк. — Пойдёмте домой, я вас ужином накормлю.
В конце концов, он же нормальный мужчина, отчего не поцеловать покойницу?
Марк вздохнул, позволяя ей возиться на его груди, устраиваясь поудобнее. Как он докатился до жизни такой?
Она пришла через одиннадцать дней, снова будучи Гренландией Брик.
Казалось, Кристина погрузилась в серьезные размышления.
«Вы предпочитаете блондинок или брюнеток? Впрочем, всё равно. Я надену шляпку».
Варвара выполнила своё обещание: вернувшись домой к Марку, она переоделась в пижаму со слониками и забралась к нему под одеяло.
— Я не шучу, а борюсь с постигнувшим меня одиночеством и подступающей временами депрессией. Знаешь, каково это — ощущать, что тебя нигде не существует?
Главное, чтобы родственники Ивановой не выгнали его вон.
— Мне нравятся татуировки, — задумчиво сказала она. — Почему я их не делала, когда была жива?
— А что ты можешь сделать? — только и спросила она. — Только разве что прогнать меня, и то не выйдет. Потому что все равно буду ходить за тобой, даже если невидимой.
— Да вас вот-вот удар хватит, — с усмешкой ответила Варвара и положила трубку.
— Ой, — сказала она неожиданно тонким голосом, — бабочки в животе запорхали. Вот прям целый выводок.
— Коль уж вы, моя неупокоённая, пытаетесь донести до меня, что меня преследует ваш дух, который заимствует для встреч со мной разные тела, то наличие дебильцы в глазах, дорогая Варвара Спиридонова, —…
На сей раз это была толстенькая прыщавая девочка-подросток, чьи несчастья сочились сквозь грязные волосы.
— Нам нужно просто понять, куда закачать твою операционную систему.
Они остановились и уставились друг на друга.
Гренландия прошлась по комнате, и ничего оперного и плавного не осталось в её движениях.
Марк молчал, глядя на то, как на лысине склонённой головы отражается свет кухонной лампы. Потом громила вскинул лицо и ухмыльнулся.
— Ходила на свидание с одним молодым бизнесменом, — сообщила Варвара, подцепила вилкой кусочек салата и без всякого удовольствия его прожевала.
— «Физика душ. Квантовая теория о жизни, смерти, бессмертии и реинкарнации», — с изумлением прочитала Варвара. — «Новая парадигма — сопоставление физики и паранормальных феноменов»… Марк, ты совсем р…
— Ты сейчас заплачешь, — сказала Кристина с упоительным самодовольством.
— Потому что страх парализует, — сердито заорал он. — Он не дает думать, не дает двигаться, не дает делать хоть что-то. Страха парализует точно также, как тело твоего орангутана, которым ты меня прид…
— Вы не знаете, — спросила она, протянув ему пустую кружку, — как всё прошло? Варвара наказала мерзавца?..
Исправно ходила на массаж и в бассейн, делала лечебную физкультуру и подолгу гуляла по коридорам санатория, опираясь на ходунки.
— Понятно, — сказал Марк, — возьми халат в шкафу.
В конце концов, я всего лишь какая-то ошибка, и все должно было закончиться уже давно. В тот самый день, когда я решила покурить под мостом.
— Я тебя уже извела, — мрачно ответила Варвара. — У тебя один нос на лице остался. Ты совсем перестал есть?
— Понятия не имею, — ответил Марк, — у меня есть только выписка из медицинской карты.
Утром надо на работу, у него важное совещание, а Варвара ему устроила ночные бдения у постели больной. Может, плюнуть на всё и уехать ночевать в гостиницу? И оставить свой дом на растерзание чужой же…
— Это Селиванкина, — сказала Варвара, — учительница начальных классов. А в рюкзаке у меня тетрадки. Проверю их позже, когда ты заснёшь.
— Почему ты такая испуганная? — спросил еле слышно, все еще касаясь губами её губ.
— А как же, — спросила она и вдруг затянула тоненьким дребезжащим голосом: — Да, я шут, я циркач, так что же! Пусть меня презирают вельможи! Как они от меня далеки, далекииииии… ой! — она подпрыгнула…
Громила встал, надвинулся на него, как живая гора.
— Я люблю тебя, — сказал он без всякого смысла. — Я так люблю тебя.
— У нас с тобой полно времени, чтобы познакомиться, — утешил он её.
Он был очень однозадачным человеком и не умел на работе думать о посторонних вещах.
— Вы, я смотрю, настойчивы в своем стремлении усложнить мне жизнь, — вздохнула Варвара. — Но по крайней мере вы уже смирились с тем, что наши встречи будут регулярными.
— Брик. Всё верно, — и Варвара царственным жестом протянула увешанную тяжелыми камнями руку — для поцелуя. — Лесбиянка, как ты понимаешь.
— Этого мне только ещё не хватало, — вяло огорчился Марк. Его веки стали тяжёлыми. Он повозился, устраиваясь поудобнее, и Варвара каким-то неуловимым движением подстроилась под изгибы его тела, удобн…
— Ты не можешь или не хочешь? — безнадежно спросил он.
— Наглец, — сказал Марк непослушным языком. Допил остатки виски и плеснул себе ещё из пузатого графина, который приволок заинтересованный происходящим официант.
Она оживала и превращалась в веселого, неунывающего человека, готового каждый день начинать всё сначала. Снова произносила длинные фразы, устойчиво держалась на своих ногах и все реже просила Марка п…
Варвара, без всякого энтузиазма ковырявшаяся вилкой в салате из огурцов и зелени, встрепенулась.
— Ну хорошо, — терпеливо произнес Марк, — я прошу прощения. Довольны?
Очевидно было, что так дальше продолжаться не могло.
Кружка упала на ковёр, и от неё отлетела ручка. Марк медленно поднял эту ручку и повернулся к Катюше.
Рука быстро спряталась под накидку. Всё-таки Варвара на него дулась.
Она подняла на него красные, уставшие глаза.
— Баловство это всё, Марк Генрихович, — строго свела брови.
— Господи! — удивился Марк. — Зачем вам понадобилось прикладывать столько усилий?
— Видите ли в чем дело, — ответил Марк, — на самом деле, Варвара могла стать призраком не из-за меня, а из-за моста, под которым погибла. Или из-за того, что в её смерти были виноваты кошка и собака …
— Я? — удивился Марк. — Но разве не вы меня пригласили, дорогая Варвара… как вас по-отчеству?
— Клиентка ещё даже не больна, — успокоила его Варвара. — Это так, на будущее. Вы даже не представляете, сколько в этом мире вещей, которые люди не хотят делать. Копать картошку, мыть окна, ложиться …
— О, Ньютон, — выдохнул Марк. — Это, наверное, шутка.
Именно так — Вселенная с большой буквы, а «бог» с маленькой.
— Как вы думаете, что самое бесценное в этой жизни?
Марк так изумился, что едва не сел мимо кресла.
— Ах, оставьте ваши глупости, — сказала Варвара нетерпеливо и откинулась в своем кресле. — Спектакль уже начался.
— В ромашках? — переспросила Эльза. — И чтобы с лёгкой дебильцой в глазах?
Снег хрустел под их ногами, мороз румянил щеки, а снежинки крупными хлопьями превращали этот мир в легчайшую из фантазий.
Письмо называлось «Выбери сам». Марк ругнулся и удалил его в корзину.
— Как будет наглец в женском роде? Это я вас как филолога спрашиваю.
— Японская или китайская кухня? — не понял Марк.
— Давайте не будем про прохиндеев, — сказал он довольно сухо.
С того вечера Кристина каждый день пыталась расстегнуть и застегнуть его пуговицы.
— Конечно, — согласился с ней Марк, легко целуя в висок.
— Вера — это подросток? Салон красоты? Мрачный драматизм юности?
В эту пятницу к Марку за столик села девушка. Молодая, смуглая, с татуировкой на плече и пирсингом в языке. Язык она показала сразу.
— У меня же свидание! Я должен благоухать аки Нивеа фор мен. Слушайте, а все мужчины так сильно потеют? Зато забавно: я могу отжаться от пола тридцать раз. Хотите, покажу?
— Тут только один Петька? Выглядит так, будто их там целая рота.
— Марк. Друг, — твердо повторил он, взяв её за руку.
В паху у Марка появилась такая тяжесть, что сохранять спокойствие было почти невозможно.
Прежде Варвара целовалась осторожно, словно ступая по тонкому льду, и Кристина целовалась точно так же.
— Воля ваша, — пожала плечами Эльза. — Хотите выставлять себя сумасшедшим — кто же вам помешает? Физики все немного с прибахахом, это ни для кого не секрет.
Марк, принявший в борьбе с постигшей его бессонницей лёгкое снотворное на ночь, долго не мог проснуться, не понимая, откуда взялась эта ужасная трель.
— Для умирающей ты слишком болтлива, — заметил Марк, осторожно укладываясь рядом с ней. Положил руку на живот.
Кристина помолчала, молчаливо соглашаясь с ним.
— Ты напрасно потратил свои деньги, — заявила Варвара. — Это вложение не окупится.
— Сегодня нет, завтра — кто знает, — беззаботно отозвалась Варвара. — Я всерьёз думаю, а не пойти ли мне учиться.
Гренландия Брик вернулась через несколько дней, и одного мимолетного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что вернулась она без Варвары.
— Мы оба ненавидим готовить, — рассудительно ответила она. — А я еще и не умею. Пельмени просто обязаны стать традиционным блюдом нашей семьи.
Она сдвинула рыжие густые брови, пытаясь сосредоточиться. Подняла свои подрагивающие руки, разглядывая их.
— Марк Генрихович, не мешайте мне наслаждаться представлением. Вы только представьте: когда-то в этих ложах бушевали нешуточные страсти…
Вот только что это была Варвара, нормальная, привычная Варвара, разве что непривычно молчаливая, но что-то неуловимое вдруг изменилось в узком лице, и Марк увидел незнакомку, которую не встречал нико…
— Конечно, ты устала! Носишься по городу, решая чужие проблемы! Что там у тебя произошло?
И после этого открытия он успокоился окончательно.
Девица была высокой, ломкой, тонкой. Чёрные блестящие волосы струились по узким покатым плечам, невероятно высокие каблуки стремились к бесконечности. Яркий, откровенно театральный макияж, вычурное к…
— Ты собираешься засунуть меня в дряхлую безумную старушку?!
Целых семь дней жизнь почти была похожа на нормальную, не считая того, что свои вечера Марк проводил в телефонных беседах с кем-то, кто считал себя призраком.
— Хорошо, — пробормотал он, зарываясь носом в ямочку на ключице, — что нам досталась Кристина, а не очередной громила Сереженька.
Вопреки киношным сценам, пуговицы не разлетелись в разные стороны.
Варвара выдохнула и откинулась на подушки, расслабилась. Утомленное лицо словно озарилось утренним светом.
Все настоящие, живые люди всегда мешали Марку. Ему было не комфортно от того, что они смотрят на него и разговаривают с ним, и что-то там про него думают, и все эти чужие эмоции пульсировали и пылали…
Приподняв бедра, она с силой рванув его штаны вниз, освободила его член и, примерившись, стала медленно скользить вниз.
— Тебя просто надо куда-то сохранить, — убежденно заявил Марк. — Только сохранить не твою ДНК, а твои чертовы нейроны, не знающие покоя.
Тетушки слушали врача с ужасом и ничего не понимали.
— Правда, — вздохнул он. — Но это меньшее из зол.
— Варвара, — спросил он, — а где можно увидеть твои фотографии? Ну, настоящей тебя?
Ну вот чем она ему помешала? По крайней мере, у него была отличная возможность высказать всё своё возмущение без всяких возражений в ответ.
— Посади какие-нибудь красивые цветы на моей могиле.
Присев на корточки, она положила руку на ширинку, прожигая Марка сквозь ткань.
Она никогда не стыдилась своей наготы, доверчиво позволяя ему ухаживать за собой.
— Семинарист, — не согласилась Варвара. — Юноша томный со взглядом горящим. Мягкий пушок над верхней губой, трогательный румянец на нежных щеках…
— Понятно, — равнодушно откликнулась она. — Кто будет готовить ужин: вы или я?..
— Когда ты была жива… у тебя были… романтический опыт?
— Это, наверное, ваша дочка, — заметила администратор с улыбкой. Марк лишь кивнул: пусть будет дочкой, только отстаньте от него все.
— Что ты чувствуешь? — спросил он, вглядываясь в выражение её лица. — Ты по-разному меня ощущаешь в разных телах?
— Мужик, есть закурить? — противным фальцетом спросила она.
Не бывает таких жизнерадостных бодрых трупиков.
— Я всё-таки сойду с ума, — пожаловался Марк недочищенному картофелю. — Детский сад с бицепсами!
В темных, немного крупноватых глазах не осталось никакого перламутра. Только бездонный сумрак.
— Конечно, обидно, — сказала она. — Иногда я тебя просто придушить готова. Но я не поощряю кровной мести, я же тебе говорила про Платона Каратаева. Если бы ты жаждала мести, то у этой истории был бы …
Марк смотрел на неё и думал о том, сколько человеческих судеб сейчас копошится в этой коротко стриженной лохматой голове.
Она коротко и странно взглянула на него и принялась хлопать дверками шкафов.
Так Кристина Иванова оказалась в его полном распоряжении.
— Я точно знаю, что Машенька не сидит на диете, — умоляла она. — Ну пожалуйста, Марк Генрихович, миленький, смотрите, какой чудесный «Наполеон». И ананас!
— Нет. Я тебе дана в ответ на твои безмолвные мольбы, — ответила она едва слышно. — Это ведь ты меня убил. Ты хотел перемен. Ты нарушил ход событий.
— Более-менее, — высокомерно задрала вверх квадратную челюсть Варвара. И добавила задумчиво: — Я уведомлю вас, если решу позволить вам поцеловать меня снова. Специальное письмо напишу. Чернилами. Я к…
— У моей бабули есть узелок с бельём для похорон… Она с большой любовью и придирчивостью выбирает себе панталоны, в которых её закопают, время от времени меняя их на более модные… Ну что вы стоите?
Придумывал разговоры с ней, воображал новые встречи, гадал, чем она занята. Такая зависимость невероятно раздражала, злила, Марк срывался на ни в чем не повинных коллегах и продавцах, перестал разгов…
— Нет, так я действительно засну. Давайте откроем окно. Вы помассируете мне поясницу? Это просто ужас, носить в себе других людей, точно вам говорю.
Пальчики заволновались, изображая море. Это могло одновременно означать и островок суши посреди воды, и огромное количество китайцев. Марк задумался. Варвара нетерпеливо указала на него пальцем.
Он склонился над ней, удерживая её лицо за подбородок. В глубине невыразительных серых глаз что-то переливалось, похожее на мерцание капли бензина в луже.
А что ему ещё было делать в три часа ночи?
И спустя несколько недель их отправили на реабилитацию в санаторий.
— У неё такие симптомы, словно мозг отторгает инородное тело. Так бывает после трансплантации, — сказал Соловьев. — Ничего не понимаю.
Варвара подняла голову и посмотрела на него. Слезы струились по её лицу, будто где-то открыли кран.
Вместо этого он только спросил, что готовить на ужин, мясо или овощи, и получил невнятный ответ: «пиво и воблу».
Но Марк понимал, что у них у обоих сейчас не получиться разделиться хотя бы на миллиметр.
Рассердившись, она нетерпеливо дернула в стороны полы его рубашки.
— Принесите ещё, — попросила девица у официанта. — Сегодня мы будем кутить. За ваш, Марк Генрихович, счёт.
Грело неяркое августовское солнце, ранним утром субботы в парке было немного людей.
Марк остановился как вкопанный, поражённый этим разнузданным ассортиментом, и ему вдруг показалось, что он выбирает породистого щенка или товар в магазине. Наверное, кто-то более брутальный, нежели о…
Марк тихо выругался и накрыл голову одеялом.
— Принципы работы мозга имеет квантовую природу. Душа — это всего лишь нейроны, которые у тебя почему-то не разложились вместе с телом, а приняли иную форму.
Другой мужчина жаловался, что женщины его игнорируют, — в свои двадцать пять он всё ещё остаётся девственником, к прискорбию своему и стыду. Варвара заверяла его, что за одну ночь сможет избавить его…
— Кондитер… — пробормотал Марк. — Так вот почему так сильно пахнет ванилью.
Она сидела на скамейке, сложив босые ноги по-турецки, и подставляла нежное лицо солнцу.
Катюша смотрела на него тяжело, не мигая.
— Могу ткнуть иголкой, — обиделся Марк. — Я, знаете ли, на клоуна не учился.
— Ни за что на свете, — ужаснулся Марк, доставая поводок. — Я сам.
Марк встал и достал из шкафа стопку книг.
Несмотря на то, что от одежды ночной гостьи веяло холодом, её руки, ухватившие Марка за запястья, пылали.
— Не драматизируй, пожалуйста, — поморщился Марк, закрывая глаза.
— Я не знаю тебя, — сказала Кристина возмущенно.
Знаете, вы дёргаете ногой, когда спите. Наверное, вас что-то слишком сильно беспокоит. Может быть, это нечистая совесть.
— Если тебя это так успокоит, то уже вполне полноценное мое личное проклятие.
Он послушно расстегнул ремень и молнию, но дальше Кристина перехватила инициативу на себя.
Она отступила, села на табуретку, опустила глаза. Огромная лапища нерешительно теребила бахрому рваных джинсов.
Марк закатил глаза и, обогнув самбиста Аристофана по широкой дуге, прошел в комнату, чтобы без сил упасть на диван.
— Ну тогда я поеду домой, — сказал Марк, делая вид, что собирается вставать.
Марк не удержался, швырнул в громилу картофелем.
— Сочувствую, — сказал Марк печально, — но не представляю, как вам помочь.
Он так и не определился до конца со своим отношением ко всему этому, дотошный мозг физика требовал конкретики, но если конкретно — то нужно было идти за помощью в полицию или к психиатру, и ни туда, …
— Это уж вам виднее, — чувствуя себя идиотом, буркнул Марк.
— Можно, — определилась она и взялась за ворот его рубашки.
— Ну, после того, как мои скорбные дни закончатся.
Пёс Бисмарк встретил их оглушающим лаем. Вопреки всему, чему его учил Марк, предатель бросился встречать не хозяина, а неизвестную науке тётку, едва не сбив её с ног.
Марку вдруг показалось, что Варвара прощается с ним.
Марк встал из-за стола и, склонившись, легко коснулся её щеки.
Процесс грозил затянуться на тысячелетия.
— И вас тоже? — обрадовался товарищу по несчастью Марк. — Вам она тоже говорит, что вы убили её? А старушка в шляпке уже приходила? А история про кошку и велосипед — каково?
— Я храню эту бутылку для особого случая, — отцепляя от своего локтя её пальцы, проворчал Марк.
— Умирает тело, но умирает ли вместе с ним неукротимый человеческий дух? — спросил он задумчиво. — Если да, то что ты такое? Если нет — то для чего сильному духу такое слабое тело?
— Кристина Иванова, 22 года. Весной закочила университет, работает бухгалетром, живет одна. Аутоиммунный лимбический энцефалит, генезис неизвестен, поражен только мозг.
Быстро уставая, Кристина раздраженно откидывала от себя книгу, и тогда Марк читал ей сам — своего любимого «Заратустру». Под Ницше Кристина быстро засыпала, не вникая в смыслы и подсмыслы.
В полном молчании она наблюдала за тем, как он сервирует ужин. Чисто умытое лицо оказалось симпатичным и удивительно молодым — для такого-то контральто. Густые черные волосы стекали по плечам почти д…
— Ого, — сказала вдруг Кристина, замерев.
И прямо сейчас ему было стыдно за то, что он всерьёз про это всё думал.
— Не знаю, — сказал он, накрывая своими ладонями её ладони, сплетенные у него на животе, — не знаю, что мне с тобой делать.
— А если все получится… Ну предположим, я смогу там остаться насовсем. И умру вместе с ней? Тоже насовсем, — предположила она с несвойственной ей робостью.
Чувствуя себя самым распоследним дураком на свете, Марк купил билет в оперу и два часа своей жизни угробил на то, чтобы усладить свой слух глубоким контральто Гренландии Брик.
— Бисмарку понравится общение с тобой, — рассмеялся Марк. — Я тебе рассказывал про свою собаку? Пришлось пока спихнуть её на соседа.
— И как? Помогли? — мрачно спросил Марк, разогревая сковороду.
— Новый опыт и новые впечатления, — сморщила она нос.
— Но ведь это всё я, — прошептала она, — Варвара Спиридонова.
— Но мы живем в деревне, — сказала одна тетушка.
— У нас любовь? — спросила Кристина другим вечером, завершив просмотр очередной сентиментальщины.
— За даму! — наставительно поднял вверх указательный палец Марк. — А не за горстку мошенников.
— Капает, — губы едва шевелились, а речь была крайне невнятной.
Варвара поплелась за ним. В тепле прозрачная кожа на её скулах вспыхнула алым, а губы, наоборот, побелели.
Марк прошлёпал на кухню и сделал ещё чая, с малиновым вареньем. Принёс Катюше. Она жадно выпила, приподнявшись на подушках. На её висках блестели бисеринки пота.
И тут её лицо стало сосредоточенно-задумчивым, такое бывает у человека, который пытается что-то вспомнить.
Потом, испугавшись, что оперная дива Гренландия Брик простудится после душа, аккуратно закрыл окна.
Марк посмотрел на её поникшие плечи и протянул ей вторую булочку.
— Существует готовая еда. Мамонт, которого завалили за вас.
— Варь, — сказал Марк шёпотом, — ты только не потеряйся в этой толпе разного народа.
— Варвара Николаевна, — поморщился Марк, — мне кажется, вы совершенно превратно истолковали мою мотивацию…
В ней не было ничего прочного, ничего фундаментального, ничего, за что можно было бы ухватиться. Той точки опоры, которая помогла бы Марку перевернуть его мир. Только, иллюзия, дух, слабая, рвущаяся …
— Мне повезло, — слабо сказала она, — со своим убийцем и душегубом. Из вас получился отличный медбрат, Марк Генрихович. А теперь снимайте свои чертовы брюки.
— Значит, за собаку вы сильнее переживаете, чем за квартиру? А вдруг я вас ограблю?
— Займитесь лучше ужином, — в сердцах велел Марк, оттаскивая от тётки своего пса.
— Остаётся, пожалуй, одно: обзавестись тряпками и заткнуть ими все щели моей спальни! — непонятно ответила Варвара и улыбнулась.
Он не ответил, только раздраженно дернул плечом и пошел себе дальше.
Жизнь параноика полна разного рода забот.
— Понятно, — Марк выбросил невинно-сожжённую рыбу в мусорное ведро. — Тогда могу предложить на выбор: или два солёных огурца, или одну сосиску.
Боже, я планировала написать вам всего пару слов. Знаете, в стиле «Меня зовут Варя, и я умерла из-за вас». Понимаете, я собираюсь предстать перед вами как-нибудь на неделе, а длительное наблюдение за…
Ваня Соловьев был его одноклассником, и пришлось напеть ему про романтический интерес к Кристине Ивановой.
— Ради знакомства с вами и умереть не жалко, — утирая слёзы, сказала она, — такой вы нелепый!
Ощущение, что за плечом кто-то стоит, нарастало. Он оглянулся. Бисмарк преданно и влюблённо таращился в пустоту за спинкой кресла.
— И как далеко вы собираетесь зайти с Лизанькой?
Марк никогда не думал о своей жизни вот так. Ему никогда не казалось, что это уникальный, неповторимый опыт, во время которого может быть весело или грустно, но каждый раз — в первый.
— Красивых?! Да вы приходите в ком попало.
— Ладно, выберу сам. Счёт я оплатил. Позвони мне, когда закончишь.
— Только посмей выйти из этой квартиры, — сердито сказал он в тот угол, куда уставился Бисмарк.
— Ничего вы не извинились. Вы сказали, что больше так не будете. И всё, — упрямо возразила она.
— Не давайте мне спать, — попросила она, встрепенувшись. — Я хочу ещё немного побыть рядом с вами.
— Мне надо в душ, — своим невероятным голосом сообщила Варвара, и Марк быстро посмотрел на неё, удивившись странности интонаций. — Я еще сценический грим не сняла, и голова вся в лаке…
— Я не буду оплодотворять лесбиянку Гренландию, — выпалил Марк и поставил перед Варвара тарелку с едой.
— Антибиотики нам нельзя, — сказала Варвара, тревожно наблюдая за ним. — Жаропонижающие тоже.
— У вас корова, — напомнил Марк. — Не волнуйтесь, я обо всем позабочусь.
Этого было вполне достаточно для полного счастья.
Она заплакала, положив голову на его плечо.
— Послушайте, — шепнула Варвара, когда свет в зале погас, а зрители зашлись новой волной аплодисментов в ожидании актеров. — Вас всё это не возбуждает?
— Я-то, может, и думал, но вам-то об этом зачем?
— Варвара Спиридонова меня зовут, — сказала она с явным удовольствием.
— И что же? Люди предлагают вам свои тела? Это как благотворительность?
И ещё у него не было никакой тяги к общению с другими людьми.
Варвара, уходя в зеркальный зал вслед за мастером, насмешливо кинула ему на колени журнал «Мир женщины».
— Можем взять за отправную точку тот факт, что я уже достаточно сумасшедший, — сказал Марк, здраво оценив свои раздумья, — так что можете оставить свои кандалы при себе.
Кристина была упрямой и целеустремленной, и больше не пыталась прогулять процедуры.
Могла ли Варвара пропустить спектакль, на который тщательно собиралась целую неделю? Она ежедневно звонила ему и рассказывала, какую новую хорошенькую спутницу подобрала для Марка, но на глаза не поя…
— В который мы, судя по всему, не попадём.
— Платоническая страсть — это оксюморон, — заявила она однажды, отложив Пушкина в сторону.
— Серёженька — это мы. Хай, братан, — и громила протянул ему лапу. — У вас, кажется, принято здороваться за руку?
Марк прижался лбом к рукам оперной дивы Гренландии Брик, крупные кольца оцарапали кожу.
И он был точно уверен, что завтра никому не откроет дверь.
— И для чего вам понадобились такие усилия? Произвести на меня впечатление хотели? Так вот: я не впечатлён.
Эльза взяла салфетку и что-то быстро на ней написала.
Разумеется, он сменил замки. И заблокировал банковскую карту, с которой была снята аккуратная сумма за продукты для несостоявшегося ужина.
— Нет, но послушайте. Внешность — это же совершенно не важно, главное — душевные достоинства и другие человеческое качества.
— Простите? — надменно спросила дамочка, смерив его холодным взглядом. — Мы знакомы?
— Кыш отсюда, — сердито сказал Марк, даже не очень сильно ощущая себя болваном. — Нечего подглядывать! Иди вон… лишай человека его позорного состояния.
— Вы прекрасно знаете, чем я и когда занимаюсь, — не удержался Марк. — О какой втихушке вы говорите, если суёте свой нос повсюду!
У него не было даже телевизора или радио. Человеческая речь утомляла Марка, а музыка казалась шумовыми помехами на линии.
Он без всяких сил опустил трубку и зарылся лицом в шерсть Бисмарка.
— Такие у вас фантазии? — спросил Марк. Занавес дрогнул и поехал в стороны. Марк выдохнул с облегчением.
И Марк подумал, что больше никогда в жизни не спутает её ни с кем другим, в каком бы виде она ни была. Хоть столетним кубинцем в морщинах и загаре.
— Я купил костюм, — сказал Марк, глядя на то, как тётка с огромным удовольствием лопает внушительный кусок «Наполеона».
— Ты просто перекладываешь еду на тарелке.
— Но ведь это будет нечестно, — с набитым ртом возразила нимфа. — Разве же можно без спросу брать чужое? Одно дело — ненадолго, поиграть, а другое — украсть навсегда.
Электронку от Варвары Марк опрометчиво открыл в присутствии одного из своих коллег. Просто бездумно щёлкнул мышкой и едва не завопил от неожиданности, когда экран заполнили собой три красотки в негли…
— Как вы могли согласиться на такое безумие?
— Как там у Сереги с Лизанькой все прошло? — спросил Марк, припомнив волосатого детину, в котором Варвара приходила в прошлый раз.
От неожиданно он фыркнул, обдав её горячим дыханием. Она чуть зажмурилась и неуверенным, мимолетным поцелуем прижалась сильнее. Отпрянула, откидывая назад густые длинные волосы.
Марк шел по еще сонному городу, и легкий ветерок кружил вокруг его лица, не позволяя каплям дождя падать на выдающийся во всех отношениях нос.
— Спорим, вы и десяти раз не отожмётесь, интеллектуал мой! А хотите, устроим спарринг?
— Ладно, — сказал Марк, запивая булочку с отрубями кефиром, — а если бы я заказал, скажем, солистку группы «Во-Бра»?
— На будущее, — сказал Марк, подходя ближе, — запомните: я люблю женственных блондинок с пышными формами…
— Тебя жалко, — так же тихо ответила она. — Все люди как люди, а тебе вурдалак какой-то достался.
Варвара сел (села???) за стол и ухватилась волосатой лапой за кусок хлеба.
Беспокойно спал мальчик Петя, которому отчетливо не нравились перемены в его жизни.
— Я не исчезну, — страстно произнесла она в самые егу губы. — Никогда.
— Да вы, мой дорогой убивец, феминист, — поразилась она. — Ну надо же, сколько вреда неокрепшей мужской психике могут причинить женские журналы! Признайтесь честно, вы почитываете глянец втихушку ото…
— Чёрненькую или рыженькую? — живо уточнила белокурая нимфа.
— Всё будет лучше, чем вечная разлука, — только и ответила она.
— Не знаю, — повторил он, когда Варвара с глубоким вздохом обняла его, — не знаю. Мы что-нибудь придумаем.
— Не может быть! — возмутилась тётка и распахнула холодильник.
— А вы уверены, что это будет хорошо, Гренландия Тихоновна? — спросил Марк горько.
Гулял он долго, и в этом было какое-то себевредительское позёрство. Марку казалось: вот он бродит, невозмутимый и безмятежный, а в это время в его квартире бог знает чем занят совершенно посторонний …
Кристина чуть отстранилась, ища его взгляда. Перламутр заливал её глаза.
— Боже, так я и знала, — явно расстроившись, сказала она. — Посмотрите, какое чудесное тело я выбрала для нашего первого знакомства. Как можно кричать на такую чудесную старушку? А кружева? А шляпка?
— Никак, — сообщила она и подула на молнию. — Сим-сим?
— Правильно, — осторожно согласился Марк, убирая прядку волос с её лица. — Бисмарк черный, а ты Варвара Спиридонова. Невинноубиенная.
— Зато нос просто отличный, — утешила его гостья и пожаловалась: — Голова болит, и пить очень хочется. Видимо, я совсем разболелась.
— Кристина, — укоризненно воскликнул Марк, — не переводи всё в физическую плоскость. У нас с тобой платоническая страсть — пока ты не поправишься.
Ему совершенно не хотелось ехать ни в какую роддбольницу и смотреть на то, как незнакомая ему женщина выталкивает из своего чрева чужого ему младенца.
Марку показалось, что близкая смерть уже нанесла свои отметины, обветрив губы белым налетом, а вокруг глаз, наоборот, нарисовав темноты.
— Ну хочешь, я тебя поцелую, — угрожающе предложил он.
Его совершенно не беспокоило решение задачи по воспроизводству себе подобных, а от слов про сына и дерево хотелось накрыться одеялом.
— Я же уже извинился, — успокаиваясь, проворчал Марк.
Кристина обвела его мутным, рассеянным взглядом. Она часто облизывала губы и никак не могла сфокусироваться на его лице.
— Мне же не шесть лет, — оскорбился Марк.
Права заняли своё прежнее место, замочек сумочки приглушённо звякнул, и на Марке остановился пристальный взгляд тёмных глаз.
— Жужжит, — пожаловала она, поднимая руки к голове. Марк перехватил её за запястья прежде, чем она начала дергать себя за волосы.
— Простите, — выдохнула Варвара, стуча зубами, — похоже, мы с Катюшей простыли… аааапчхи!
— Да есть одна сволочь, — поморщилась Катюша, — это длинная история. Варвара попросила меня сходить с этим… куда-нибудь. Ну, знаете, вино, домино, кофе в пустой квартире. Я-то как раз в его вкусе… Но…
Чистые волосы пушились вокруг её лица, и веснушки двигались, когда она разговаривала или хмурилась.
Но тут же заткнулся и перешел на серьезный тон.
Варвара тихонько погладила Марка по руке, почти робко.
Пахнуло шампунем, теплом, влагой и родниковой водой, которая, конечно же, никакого запаха не имела вовсе.
Кристину Иванову перевели из палаты интенсивной терапии через неделю.
Марк засмеялся, покрыл её лицо короткими быстрыми поцелуями.
— Я не собираюсь страдать от безнадежной любви из-за такой козявки, как ты.
Она плохо спала по ночам, её терзали судороги, приступы удушья и панические атаки. Иногда она на полном серьезе пыталась оторвать себе голову, крича во все горло, что она чужая. Это приводило Марка в…
— Аккуратнее, — запоздало предупредил он, с сожалением целуя её шею и плечи. — Прости.
— Иди сюда, — сказал он, притягивая её на свои колени.
— С Лизанькой-то? А как далеко заходят на третьем свидании? Уже можно лапать или ограничиться поцелуями? О, да вы покраснели.
От облегчения Марк ощутил такую слабость, что едва не прилег на больничную койку вместе с Кристиной.
— Кажется, фотографию именно этого человека Эльза разрезала сегодня утром маникюрными ножницами, — доверительно прошептала она.
— Всё, — ответил он, подумав. — Я всё время боюсь за тебя. Мне не нравится, что ты все время уходишь, и я не знаю, когда ты вернешься. Мне не нравится, что ты каждый день умираешь заново. Что тебе по…
Крик получился на слишком высокой ноте. Марк действительно перепугался.
Это имя вырвалось у него само себе, хотя он обещал себе не использовать его больше.
Марк не стал говорить о том, что он бы не стал рассчитывать на прорыв в лечении энцефалитов. Ему просто не подчинялись голосовые связки.
Она засмеялась, и это был странный смех. Казалось, что смеялись сразу два человека. Воздушная нимфа с хорошо поставленным голосом-колокольчиком и девушка-невидимка, которая привыкла смеяться на низко…
Пока Марк соображал, что происходит, она выхватила у него стакан, сделала хороший глоток, закашлялась так, что на глазах у неё выступили слёзы.
Знала ли Катюша про Марка хоть что-нибудь? При мысли о том, что вот эта незнакомка проснётся и закатит Марку типично женскую истерику, у него кофе вставал комом в горле.
— Допустим, — с нажимом повторил Марк. — Давайте просто допустим, что вы говорите правду. Вы действительно призрак… как вы говорили?
— Так ведь невинным девушкам по нынешним временам опасно ходить в гости к одиноким мужчинам.
— Привет-привет, — пробасил громила, отодвинул его плечом и вошёл в квартиру. Казалось, что пол проседает под поступью его шагов.
И тут раздался звон ключей, и замок щёлкнул — громко, на всю квартиру. Марк специально поставил такой замок, чтобы было хорошо слышно, когда тот открывается.
Марк это точно знал — он сам на заре своей карьеры писал вирусы.
— Марк, — ответил он, моментально проснувшись.
— Хочешь дать деру? — простонала Варвара, укладываясь в постель. — Что же, моя дверь открыта. Весь мир… перед тобой. Оставь меня… одну… наедине с постигшими меня невзгодами. Наверное, я справлюсь одн…
Она не появлялась несколько дней подряд, и Марк уже начинал подумывать, что его личный психический ад завершился. Но во время сегодняшней прогулки Бисмарк совершенно неожиданно поволок своего хозяина…
Наутро, когда Марк, страдая от непривычного ему абстинентного синдрома, вышел в магазин за минералкой, напротив его подъезда стояла хрупкая девушка с длинными золотыми локонами и голубыми круглыми гл…
— Я имею в виду — что дальше в глобальном смысле? Допустим, я вам поверил…
Смеркалось. Мягкие летние тени лениво окрашивали тротуар и здания, первая осыпавшаяся листва шебуршала под ногами. Марк, погружённый в свои мысли, которые то и дело норовили превратиться в фантазии, …
— Это же понарошку, с другими-то, — наконец сказала Варвара. — Как в компьютерной игрушке. У меня есть возможность сейвов. И я всегда могу сбежать.
— Думаете, легко было найти для вас такую девушку? — спросила нимфа, раскинув руки. — Это среди ночи-то! Нужно было, чтобы она уже спала, — вы же помните, что я умею вселяться только в спящих, правда…
Они стояли на той стороне тротуара в тени старых лип и смотрели на Марка.
— Нет нигде, — эхом повторил Марк, ощущая, как чужая грусть разливается в его груди. Чтобы стряхнуть с себя эту расползающуюся лужицу ненужных эмоций, он повернулся на бок и увидел близко-близко крас…
— Надо же! — удивилась тётка и снова уцепилась за локоть Марка. — Вы всегда так тщательно всё делаете: моете и режете овощи, отмериваете продукты мерным стаканом… Мне казалось, вам крайне нравится эт…
— Добрый вечер, душегуб мой, миленький Марк Генрихович! — послышался дребезжащий старческий голос, и в комнату вошла энергичная старушка в кокетливой шляпке. В руках она держала объёмные пакеты. — Ва…
«Пожалуй, я приду завтра на ужин. Только давайте без этих ваших закидонов с вегетарианством. Нам с вашей собакой уже тошно от рыбных консервов. Искренне ваша, Варвара Спиридонова.
— Я — очень особый случай, — улыбнулась тётка и неожиданно показалась обаятельной хохотушкой, с ямочками на щеках и круглыми лучистыми глазами.
— Если я еще раз умру по твоей вине, — пригрозила она, — то снова вернусь к тебе в качестве призрака. И уже не буду такой дружелюбной и всепрощающей! Я стану злобным полтергейстом из тех, кто обрушив…
Удерживая в горле какой-то клокочущий звук, Марк поднял её и, спускаясь поцелуями по груди и животу, стащил с неё штаны сразу вместе с трусиками. Легонько толкнув Кристину назад, к дивану, он опустил…
— Чтобы вы знали: сегодня я был у нотариуса и завещал всё своё имущество племяннику из Ростова. Так что, если вы надеетесь меня облапошить, как одинокого человека со странностями, — напрасно.
Теплый лучик скользнул по рукаву Марка, добрался до его плеча, на минутку задержался возле его шеи, согрел щеку. Он попытался ухватиться за этот лучик, погладить его, приласкать, но тот растворился с…
Нет, я предстану не в виде серо-голубого призрака. Готичные романы вышли из моды, но откуда вам про это знать, ведь вся ваша библиотека состоит из справочников и кроссвордов. Кстати, будьте так любез…
Перед сном Марк просил, чтобы она почитала ему. Она штурмовала «Евгения Онегина», и к дуэли с Ленским Кристина уже не запиналась на каждом слове.
У оперной дивы Гренландии Брик были полноватые, прохладные, нежные губы — ничего общего с потресканным температурным дыханием Катюши, сурового вегана. Но поцелуй был точно таким же: робким, изумленны…
— Гренландия хочет ребенка, — облизнув густо вишневые губы, сказала Варвара. — Натуральным способом. Она вообще малость повернута на натуральности. Органик фан.
— Зайцем, — ответила она, наливая себе сока. — У привидения есть свои преимущества, знаешь ли. Только… — она вздохнула, — я всегда боюсь исчезнуть насовсем, когда остаюсь без тела. С другой стороны, …
В жизни нет никакого смысла. Нет места поискам и метаниям, и что бы ты ни делал, итог для всех одинаков и неизбежен. Всё остальное — популизм и трусость перед тщетностью бытия.
В цветастом халатике (откуда?!) и пушистых тапочках (?!) тётка сосредоточенно уничтожала дорогую форель. В кухне стоял густой дым, а обугленная рыба выглядела не совместимой с ужином.
— Что? — у оперной дивы Гренландии Брик так широко распахнулась челюсть, что Марку показалось, что она вот-вот запоет какую-нибудь сольную партию.
— А если я умру тоже? — быстро спросила она. — Призраки видят друг друга?
— Ну не убивать же его, — слабым голосом сказала Варвара. — Мы с Катюшей сделали разные фотографии. Будем угрожать, что если опять к ребёнку полезет — отправим фотки жене, она у него суровая бизнесме…
Марк наклонился над ней и обнял её за плечи, уткнувшись подбородком в пропахшую дешевыми духами макушку Селиванкиной.
Она смотрела на него грустно и задумчиво.
— Может, поможем Катюше белками и жирами, пока она ноги не протянула?
— А бекона у вас нет? — озабоченно продолжала Варвара. По тому, как улыбка плутала в зарослях её щетины, было понятно, что она прекрасно осознаёт состояние Марка. — Всегда мечтала попробовать, что эт…
— Давайте купим форель. Очень захотелось — с лимоном, с белым вином. У вас же есть бутылка хорошего вина. Лежит в шкафу под старыми свитерами.
Тихий ветерок едва задел занавески. Бисмарк заскучал и отправился спать на свою подстилку.
Она приподнялась на локте, разглядывая его.
Нет, надо держаться от Варвары подальше. Она хоть сущность и метафорическая, а неприятности от неё вполне реальные.
Если у нас не получится — не расстраивайтесь очень уж сильно.
— Сломаной рукой картошку будет чистить не так удобно, как целой.
Марк почувствовал, как его сердце оторвалось от сосудов и упало куда-то в бездну. Адреналин брызнул в кровь, руки заледенели, на загривке зашевелились волосы. Он смотрел в сияющие глаза стриптизёршы …
— Я не говорил тебе своего отчества. Вот вода.
— Я хочу, — сказала она, стараясь не сбивать дыхание, — ощутить шаг за шагом всё, чего не успела. Рождение ребенка. Победу в спортивном состязании. Прыжок с парашютом. Драку. Любовь. Старость. Силу. …
— Ну так постарайся не умирать. Возьми себя в руки, — фыркнул Марк.
— Засыпаю, — пожаловалась она, едва Марк переступил порог одиночной палаты, очевидно, платной. — А спать мне никак нельзя, иначе клиентка вернется в свое тело, а это прямое нарушение контракта. Вторы…
Варвара запрокинула назад голову, разглядывая потолок.
— Я вызову полицию, — растерянно сказал Марк.
Он ничего не ответил, потому что и сам думал также.
— Вы первый начали овощами в живых людей кидаться.
Прежде Марк узнавал её по мимолетному выражению лица, по фантастическим переливам вокруг зрачков, по странному сочетанию порывистости и плавности движений.
Варвара оттянула ворот рубахи, обнажая покрытое узорами плечо.
— Итак, — сказала оперная дива, придирчиво разглядывая его. — Марк Генрихович, душегуб. Человек с выдающимся носом и очень известный среди читателей блога веселого трупика. Вы знаете, что среди нас е…
— В конце концов, чем тебе не угодили дряхлые безумные старушки?
В автобусе, на котором Марк каждый вечер возвращался с работы, его неожиданно толкнула локтем в бок женщина средних лет. Полноватая, кудрявая, с ярко-розовыми сочными губами.
— Ничем. Болталась по городу без всякого смысла. Мне всё меньше хочется залезать в людей. Мне нравится быть бесплотным духом, все меньше мыслей, все меньше чувств… я заканчиваюсь, Марк.
Дышать было уже почти нечем, и Марк сдался.
— Горюют, — отозвался Марк глухо. — Что с тобой?
За спиной раздавались легкие нерешительные шаги.
— Да ничего такого… Взрослый мужик, а к Вере под юбку лазил!
— Мне хотелось, чтобы ты тоже почувствовал себя беспомощным, — если Варвара и чувствовала себя виноватой, то совсем немного. Скорее, она выглядела удовлетворенной. — Как будто тебя пригвоздили булавк…
— Да, — ответил Марк и слегка коснулся губами её затылка с тощим мышиным хвостиком, — я соскучился.
— Здесь, — сонно ответил он, находя её руку и сжимая её.
«Нормальным» Марка можно было назвать с натяжкой. Конечно, у него был некоторый опыт по части женского полу, но после тридцати лет пришло осознание суетности всего мирского. Всякие там романы требова…
Раздосадованный тем, что её слова так точно совпали с его мыслями, Марк раздражённо дёрнул плечом.
И больше за весь день про эту ерунду не вспоминал.
— До этого вы всё больше молчали, — напомнила Эльза. — Краткие команды вашим друзьям: псу — «Гулять, Бисмарк», фикусу — «Пить, Васисуалий», — вот и всё, что я от вас слышала. Ах да, — Эльза потушила …
— Извращенец! — глубоким хорошо поставленным голосом завопила Варвара. — Геронтофил! Убийца!
Теплые огромные ладони чуть дрогнули на голых ступнях Марка. Варвара раздраженно ухватилась за большие пальцы его ног, развела их в сторону, а потом стукнула их друг об друга.
«Здравствуйте, дорогая Варвара. Я так устала от мрака своей жизни. Моим родителям я не нужна, друзья насмехаются надо мной, я никому не нравлюсь, никому не нужна. Возможно, лучше будет присоединиться…
Дав себе несколько секунд, чтобы прийти в себя, Кристина начала размеренно двигаться, по-прежнему прильнув к нему так плотно, что двигаться было очень сложно.
— Один несчастный парень, — помрачнела Варвара. — Он неудачно катался на лыжах и попал в инвалидную коляску. Даже не знаю пока…
— В таком случае отвезём Катю домой. Вы с ней не вырубитесь в такси?
— Не хотите — как хотите, — не обиделась Варвара. Она была в великолепном настроении. — Представляете! Всегда мечтала поменяться ролями. Что же это такое?! — думала я, будучи девушкой. Эти бесчувстве…
«Дорогой Марк Генрихович! Памятуя о теории хаоса и благодаря вашему выдающемуся носу, я пишу вам это письмо. После моей смерти прошло уже несколько недель, и за это время я успела не только оплакать …
— Я завела блог, — беззаботно сообщила Варвара. — Называется «Будни бодрого трупика». И там я рассказываю о всяких печалях, которые меня печалят, и радостях, которые меня радуют. Ну, ты понимаешь.
— Придет же вам такая глупость в голову. Гренландия Тихоновна у нас дама почтенная, карьерой своей озабоченная, — оскорбленно сказала Варвара и подцепила вилкой лист квашеной капусту, пожевала его за…
— Все люди, которые умирают из-за вас, становятся призраками?
— Оу. Тушёная рыба? А мяса нет? Понял, заткнулся. Не смотрите на меня так сердито… Кстати, а с чего это вы так раздражены? Неделя не задалась, дражайший убивец? Поди, терзались всякими размышлениями?