Она коротко и странно взглянула на него и принялась хлопать дверками шкафов.
Крепко спала Маша Коновалова, совершенно незнакомая ему женщина, которая провела половину этой ночи в объятиях Марка.
— Много людей. Как будто меня было много. И не было совсем.
Разумеется, он сменил замки. И заблокировал банковскую карту, с которой была снята аккуратная сумма за продукты для несостоявшегося ужина.
— Платоническая страсть — это оксюморон, — заявила она однажды, отложив Пушкина в сторону.
— Нет. Я тебе дана в ответ на твои безмолвные мольбы, — ответила она едва слышно. — Это ведь ты меня убил. Ты хотел перемен. Ты нарушил ход событий.